Венецианское ожерелье

Глава 1

Безликие имена, список на клочке бумаги, запертом в тяжелом стальном сейфе, — все, что осталось от прежней жизни, все, что давало ей право надеяться на будущее. Андреа Торнтон медленно шла к поджидавшему ее двухмоторному самолетику. Она надеялась лишь на то, что длинное путешествие, в начале которого лежало последнее имя из списка, подходит к концу. Имя мертвеца, чьи владения на затерянном островке теперь ждут ее. Призрачная, смутная надежда. Карл Нэвилл.

Воздух тропиков, влажный, знойный, давил, словно тяжелое одеяло. Даже бриз, развевавший волосы Андреа, нельзя было назвать освежающим. Во всем ощущалась смутная, вялая угроза. Как это не похоже на зимний, ветреный Нью-Йорк, который остался далеко позади! Раскаленное покрытие взлетной полосы международного аэропорта Сан-Хуана жгло ступни даже сквозь толстую подошву. Почувствовав это, девушка прибавила шагу.

Андреа добралась до самолета, поднялась по хлипкому алюминиевому трапу и попыталась обуздать захлестнувший ее страх. Самолет казался крохотной скорлупкой в необъятном, темнеющем на глазах небе. Андреа устроилась в хвостовой части кабины, рассчитанной на шесть пассажиров, и напомнила себе, что мосты сожжены. Маленький уединенный остров Сент-Майкл не входил в постоянные маршруты авиалиний. Если она хочет туда попасть, придется довольствоваться этим самолетиком, с виду таким хрупким и ненадежным. А попасть туда Андреа хотела. На этом острове, во владениях Нэвилла, она надеялась найти разгадку тайны, которая мучила ее уже больше года.

Пилот поднялся по лестнице, снял с двери кабины список пассажиров, бегло взглянул на него и посмотрел на Андреа.

— Похоже, только вы летите на Сент-Майкл этим вечером, — заметил он дружелюбно.

Андреа попыталась улыбнуться.

Пилот, низенький, коренастый человек, одетый в униформу, чересчур декоративную даже для коммерческого рейса, властно отдавал распоряжения наземной команде из одного человека. Ступеньки сложились с легким стуком, и пилот задраил люк, прежде чем уверенно улыбнуться Андреа, которая посчитала себя обязанной заговорить с ним:

— Кажется, Сент-Майкл не слишком популярное место.

— Только потому, что туристы до него еще не добрались. Но я называю его карибской мечтой. За тридцать лет я все эти острова облетал. То на одну компанию работал, то на другую, а Сент-Майкл мне по-прежнему больше всех нравится. И медовый месяц я на нем провел. — Он вновь вкрадчиво улыбнулся. — Впрочем, сами поймете где-то через… — он взглянул на часы, — где-то через час, если погода продержится. Поступают сообщения об отдельных штормах в районе, так что, возможно, придется изменить курс, чтобы ускользнуть от них.

Он повернулся и крикнул второму пилоту:

— Все готово, Том?!

В ответ послышалось одобрительное ворчание.

— Тогда наслаждайтесь полетом, — с улыбкой сказал он Андреа и скрылся за дверью кабины.

Как только дверь кабины закрылась, к Андреа вернулись ее страхи. Она пристегнула ремень безопасности, убедилась, что крепление надежно, и попыталась расслабиться. Назойливый гул пропеллеров, от которого заложило уши, мало этому способствовал. Столь же «успокаивающее» действие на нервы оказывала тряска в салоне, когда самолет, хрипя и содрогаясь, с грохотом несся по взлетной полосе. Андреа сжала руки в тугие кулачки и приготовилась ощутить все прелести прыжка в воздух и часового перелета. А может, и более чем часового, в зависимости от погоды.

Самолет проскочил взлетную полосу, неуверенно оторвался от земли, вздернул нос и начал подниматься навстречу заходящему солнцу. Андреа поудобнее устроилась в кресле, напряжение в шее и плечах стало отпускать. Страх рассеивался, а ставшие ее постоянными спутниками переживания к полету отношения не имели.

В таком состоянии Андреа была уже давно. А неделю назад оно усилилось: тогда она впервые услышала об острове Сент-Майкл. А затем встретила Зака Прескотта.

Она закрыла глаза и увидела его лицо. Для этого не пришлось делать никаких усилий. Он был не только импульсом, который завел ее поиски так далеко, — подобных людей просто невозможно забыть. Человек с холодными глазами, бросающими вызов и в то же время интригующими, с пленительной улыбкой, таящей насмешку. Он владел внушительным состоянием и обладал отменным здоровьем. А еще он умел с легкостью подчинять себе людей. Это было в его стиле. Недоумение вызывало то, что, похоже, и ее он хотел бы видеть в своей коллекции. В его взгляде за минуту до прощания читалось именно это.

Маленький самолет поднялся на нужную высоту и двигался среди облаков так плавно, словно сам стал облаком. За исключением шума моторов, ничто не привлекало внимания. Тогда она постаралась освободить тело от напряжения, а мысли — от Закари Прескотта. Все-таки он отправил ее в это путешествие, вот только втайне от него Андреа преследовала и свои цели.

Была ли это случайность или судьба, но тем утром, две недели назад, она прочла «Нью-Йорк таймс» от начала до конца, хотя обычно ограничивалась передовицей и беглым просмотром новостей бизнеса и культуры.

Заметка была на странице некрологов. Только маленький заголовок, без фотографии, но зато было имя: Карл Нэвилл. Оно расплылось, потом вдруг стало нестерпимо четким и бросилось ей в глаза. Было только три имени в том списке из сейфа. Это стояло в конце, до сих пор незнакомое, но и незабытое. Навеки запечатлевшееся в ее памяти, потому что Андреа была уверена в том, что этот человек каким-то образом несет ответственность за смерть ее мужа.

Она отставила чашку с кофе, перечитала заметку еще и еще раз. Карл Нэвилл умер в возрасте шестидесяти семи лет на карибском острове Сент-Майкл, где провел последние годы жизни. Ниже перечислялись его обширные владения и кофейные плантации, но только одно предложение привлекло внимание Андреа. Оно подтверждало ее давние подозрения: «Муссируются слухи, в последнее время распространившиеся повсеместно, что Нэвилл был страстным коллекционером оригинальных и старинных ювелирных украшений».

Андреа маленькими глоточками допила кофе и просмотрела список родственников: жена, две сестры, сын и племянник. Ее снова ждало потрясение. Племянник, Закари Прескотт, проживающий в Нью-Йорке, являлся президентом «Прескотт даймондс». Карл Нэвилл жил отшельником; теперь он мертв. Но о нем помнят как о человеке очень состоятельном и достаточно свободном, чтобы путешествовать, и имевшем дело с ювелирными изделиями.

Андреа выдвинула кухонный ящик, нашла ножницы и аккуратно вырезала статью. Неизбежное решение было принято. Оставалось только воспользоваться единственным логичным поводом для посещения владений Карла Нэвилла.

Она потянулась к телефону. Картер Логан знает в Нью-Йорке всех и каждого. Старый друг отца, он поддержал ее, когда год назад Андреа, безработная, чуть ли не голодающая, появилась в городе. Отец сдружился с ним, поскольку оба они принадлежали к кругу торговцев антиквариатом и предметами искусства. Мастера своего дела, они хорошо знали друг друга. Обоих отличал талант, только везло им по-разному.

Когда мать Андреа умерла, Колин Торнтон закрыл антикварный салон на Среднем Западе и вернулся с маленькой дочерью на свою родину, в Англию. Все эти годы Картер Логан и его жена поддерживали с ними связь: приезжали когда могли, присылали подарки на Рождество и дни рождения.

В Англии, когда Андреа подросла, она стала помогать отцу в антикварном салоне и проявила если не талант в отношении старинных украшений, то по крайней мере удивительное чутье. Это оказалось лишь внешней стороной многогранного и выдающегося дара. Она стала квалифицированным копиистом и продолжила обучение во Франции, а затем в Италии стала ученицей синьора Фарнезе, одного из лучших экспертов мира в ювелирном деле.

Отец умер, когда ей исполнился двадцать один год. Картер и его жена прилетели в Лондон, чтобы помочь завершить дела и разобраться с имуществом. Но разбираться особенно было не с чем. Всего-то и было что антикварный салон да еще обстановка отцовской квартиры. Но у нее еще остались яркие воспоминания детства, полные его дружеского участия. Тоска по отцу была невыносимой. Поняв это, Логаны стали уговаривать Андреа поехать вместе с ними в Нью-Йорк, но она предпочла вернуться в Италию. Лишь через шесть лет она вновь переступила порог их дома. Картер приютил ее и устроил на работу в художественную галерею на Мэдисон-авеню. Он направлял ее и помогал советами, но теперь Андреа собиралась попросить его об одолжении, более важном для нее, чем все его предыдущие благодеяния.

Она опаздывала на работу, но нужно было еще выкроить время на телефонный звонок. Когда Картер подошел к телефону, она сразу взяла быка за рога:

— Вопрос может показаться странным, но знаешь ли ты Карла Нэвилла?

— А можно ли вообще его знать, Андреа? — раздался суховатый смех Картера. — Я не думаю, что кто-нибудь, кроме семьи, видел его с тех пор, как он уединился на этом острове. Но конечно же, я знаком с его племянником.

Андреа перевела дыхание и сделала решающий шаг:

— Я хочу встретиться с ним, Картер. Мне нужно поговорить с Закари Прескоттом о его дяде.

Во время возникшей паузы Андреа представила, как замешательство заплескалось в пронзительно-голубых глазах Картера и глубокая складка залегла на лбу вдобавок к бесчисленному множеству мелких старческих морщинок.

— Я полагаю, Зак предельно занят, принимая руководство «Нэвилл лимитед». Компания объединяет множество самых разных владений и сейчас на грани банкротства. Поговаривают, что… Андреа, — резко прервал он сам себя. Не было нужды представлять себе выражение его лица. Интонации было вполне достаточно, чтобы Андреа поняла: Картер сделал молниеносные выводы, причем правильные. — Все это связано с тем, что произошло в Венеции? Драгоценности Каппелло?

— Похоже, что так, Картер. Вот почему я хотела бы встретиться с мистером Прескоттом.

Андреа представила, как углубляются морщины Картера, пока он молчит. Она ждала ответа.

— Не думаю, что мне стоит принимать участие в этой авантюре, Андреа.

— Но вы ведь мне поможете, да? — Она взмолилась: — Это всего лишь догадка, Картер, но мне необходимо ее проверить.

В свое время Андреа рассказала ему о том, что произошло в Италии, весьма схематично. Если бы он был посвящен в детали, если бы знал о списке и ее планах, он бы ни за что не согласился. Но звонок все-таки был, и результаты превзошли все ее ожидания. Заку Прескотту предстояло разрешить все конфликты, связанные с состоянием дел Нэвилла, и он искал эксперта по составлению каталога дядюшкиной коллекции ювелирных изделий. Андреа тут же пригласили на собеседование.

Андреа намеренно остановила поток мыслей, чтобы не вспоминать в очередной раз само собеседование. Она забеспокоилась и отважилась взглянуть в иллюминатор. Небо все еще было ярким, но, как она заметила, клочья тонких облаков на несколько секунд погружали все в тень, затем свет возвращался. Эти облака были серыми и мягкими, совсем не черными, а когда через них пробивалось солнце, казались затейливым кружевом. Образ Зака скользил следом за самолетом в игре облачных теней. Все размышления о событиях последней недели неизменно приводили ее к этому человеку. Она откинулась на спинку кресла, следя за тем, как свет и тень играют в прятки, и позволила себе погрузиться в воспоминания…

Когда Андреа шла на собеседование, в ее ушах звенели слова Картера:

— Не надейся, что Зак станет откровенничать с тобой о делах Нэвилла. Под изысканной оболочкой скрывается жесткий бизнесмен. А что касается работы, — если она еще найдется, — я и мысли не могу допустить, чтобы ты отправилась на этот Богом забытый остров.

А вот Андреа очень хорошо себе это представляла. Она готова была отправиться даже на край света, чтобы разгадать эту роковую загадку. Сама судьба лежит на чаше весов: сможет ли она когда-нибудь жить нормальной жизнью?

Андреа уверенно вошла в здание на Седьмой авеню, прекрасно понимая, что поехать-то она поедет, но прежде надо получить работу. Она вышла из лифта на административном этаже, преисполненная энтузиазма. Ее знания в любой области, связанной с драгоценностями, были неоспоримы. Каталогизирование для нее родная стихия. Надо будет, чтобы Закари Прескотт уверился в ее компетентности еще до того, как она что-нибудь скажет. Да, задача не из легких. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться в прежнее расположение духа.

Когда Андреа вышла из лифта, было начало шестого. Секретарша шикарной приемной на тридцатом этаже уже собиралась уходить. Андреа назвала свое имя, и та указала ей офис Закари Прескотта.

Дверь была слегка приоткрыта. Андреа распахнула ее и шагнула внутрь. В растерянности она остановила взгляд на темноволосом мужчине за столом, погруженном в изучение груды бумаг. Наморщив лоб, он перевернул страницу. Андреа ждала. Она была уверена, что ее вторжение не осталось незамеченным. Когда же мужчина, прервавшись, продолжил чтение бумаг, стало ясно, что игнорирует он ее вполне сознательно. Затем, будто в раздражении оттого, что его оторвали от дел, он посмотрел на Андреа. Глаза на его худом загорелом лице были такие же серые и холодные, как небо за панорамными окнами офиса. Пронизывая ее взглядом, он оперся на стол ладонями, встал и подался вперед. Выражение лица было непроницаемым, но пристальный взгляд обжигал. Инстинктивно Андреа отпрянула, внезапно почувствовав себя в ловушке на незнакомой, возможно, враждебной территории. Стройная фигурка в простом черном платье, она застыла около двери. Нервно дотронулась пальцами до жемчужного ожерелья на шее. Жемчуг был настоящий и матово поблескивал на фоне черного платья.

Он, казалось, и не видел ожерелья, ничего, кроме ее глаз, когда встал во весь рост и двинулся вокруг стола. Их взгляды будто замкнулись друг на друге. Андреа ничего не могла с этим поделать, словно ключ был только у него. Не было сказано еще ни слова, и молчание тянулось целое мгновение, пока он приближался. Она заметила решительную линию его квадратного подбородка, маленький шрам на щеке и другой, у кромки темных волос с легким намеком на седину.

Все это Андреа успела рассмотреть, пока он пересекал комнату. Этот образ и сейчас еще преследует ее.

Он остановился прямо перед Андреа, словно разрешая ей высказаться. Что ж, если он бросает вызов, она его примет.

— Я Андреа Торнтон, — четко выговорила она. — У меня назначена встреча с вами по поводу работы коллектора. Ваша секретарша уходила и предложила мне войти.

Ее голос был профессионально ровным и спокойным, но она решила изменить планы и не заговаривать о Карле Нэвилле, по крайней мере сейчас. Что-то в этом человеке, с холодными как лед глазами, помешало ей развить тему. Еще до того, как он заговорил, Андреа поняла: он из тех, кто сам выбирает место и время. Но собирается ли он вообще ей отвечать?

Она решила продолжить:

— Меня рекомендовал для этой работы Картер Логан.

— Ну да, конечно, — проронил он, подводя ее к дивану около широкого окна с видом на плоские крыши Манхэттена, спускающиеся к реке. С мутного неба сыпались редкие снежинки. Зак опустился на стул напротив дивана. Вид за окном его не интересовал в отличие от Андреа: она воспользовалась возможностью отвести глаза.

— Конечно, — произнес он снова, — Картер Логан.

Тон был безразличным, но в глазах светился живой интерес.

Когда Андреа устроилась на кожаном диване и сложила руки на коленях, она подверглась пристальному осмотру. Казалось, его взгляд до мельчайших деталей вбирал в себя ее облик: длинные темные волосы, алебастровую белизну кожи, изящную фигуру в платье классического покроя, даже жемчужное ожерелье — единственное украшение наряда. Он на минуту отвел глаза, словно сравнивал ее внешний облик со сложившимся впечатлением. Когда Зак вновь к ней повернулся, на лице его была улыбка. Закинув ногу за ногу, он протянул руку:

— Вы принесли резюме, мисс Торнтон?

Андреа достала из сумочки лист бумаги и передала ему. Прескотт удивленно посмотрел на столь немногословную характеристику, насмешливо приподнял бровь и быстро прочитал полстранички печатного текста.

— Два года вы проучились в Риме и продолжили свое образование во Флоренции, как я вижу, у синьора Фарнезе. Он искусный копиист, один из лучших. Не сомневаюсь, что и вы добились успехов в этой области.

Она кивнула. Это было так, но, как оба они понимали, не имело прямого отношения к необходимым для каталогизирования навыкам.

— Синьор Фарнезе также эксперт в области истории ювелирного дела и в составлении каталогов, — добавила она, возвращаясь к теме собеседования.

— Недавно умер мой дядя, — поделился он давно известной Андреа информацией. — Его коллекция драгоценностей находится в полном беспорядке, — признался Зак. — Пока не составлен каталог, нельзя произвести оценку, а без этого мы не можем закрепить имущество за наследниками.

Андреа не поняла, был ли он обеспокоен подобным состоянием дел. Он замолчал и задумчиво взъерошил свои густые темные волосы.

— Мне было бы полезно иметь хотя бы общее представление о коллекции, — подавшись вперед, воспользовалась паузой Андреа. — Ювелирные изделия каких эпох в ней собраны, характер оправ…

Зак прищурился и смерил ее взглядом, в котором ясно читалось, что именно он ведет это собеседование. Картер был прав. Этот человек не станет отвечать ни на какие вопросы.

— Я знаю очень мало об этой коллекции, — бросил он, закрывая тему.

Она настаивала, не обращая внимания на каменное выражение его лица:

— Вы занимаетесь драгоценными камнями…

— Только бриллиантами, мисс Торнтон, — поправил Зак. — Я получил эту и еще несколько компаний в результате одной деловой операции. — Он позволил себе пренебрежительно усмехнуться: — А вы, ко всему прочему, еще и эксперт по бриллиантам?

— По крайней мере я могу распознать хороший камень, когда его вижу, — парировала Андреа столь же колко.

Тень удовольствия промелькнула в глазах Зака. Оказывается, это чувство ему не чуждо. Он пожал плечами и заглянул в ее резюме.

— Ваш профессиональный опыт, видимо, не выходил за рамки отцовского бизнеса.

Конечно, он никогда не интересовался магазином Колина Торнтона. Скорее всего Зак о нем даже не слышал. Почувствовав под ногами зыбкую почву, Андреа пошла напролом:

— Я вела все торговые операции, реставрировала и заменяла оправы камней и, конечно же, проводила экспертизы для точной датировки и определения ценности изделий старины. Часть нашего бизнеса, связанная с антиквариатом, развивалась вполне успешно. — Она приказала себе остановиться, прежде чем в голосе прорезалась безнадежность.

— Вы пропустили несколько лет, мисс Торнтон, между Флоренцией и Нью-Йорком. — Его тон был нарочито холоден.

Стоило хорошенько подумать, прежде чем лгать этому человеку. Его реакция была слишком быстрой и точной, чтобы она успевала маневрировать. Андреа решила сказать часть правды:

— В то время я была замужем и жила в Европе.

— Вы все еще замужем? — Его бровь многозначительно приподнялась.

— Мой муж умер. — Эти слова были произнесены ровным, спокойным голосом.

— Мне очень жаль, — сказал он после минутного молчания.

— Вот почему это назначение так важно для меня. Я хотела бы восстановить свои навыки. Поездка на остров Сент-Майкл для составления каталога положит этому начало.

Ложь. Ее целью было не будущее, а прошлое, но предположить такое не смог бы даже столь умный человек, как Зак Прескотт.

— В таком случае примите мои извинения. У меня уже есть кандидат на эту должность.

Он сказал это так легко, как будто речь шла о погоде. Из-за этого несоответствия смысл слов дошел до Андреа не сразу. Румянец вспыхнул на щеках, когда она недоверчиво уточнила:

— Вы предложили работу кому-то другому?

Он кивнул.

— Тогда зачем нужно было это собеседование? — Не дожидаясь ответа, она встала. — Не было ли это пустой тратой времени?

— Вовсе не пустой, Андреа, — возразил Зак, впервые произнеся ее имя чуть хрипловатым голосом. — Я оказал любезность Картеру, по словам которого вы столь же очаровательны, сколь и умны.

Андреа направилась к выходу в ярости от подобного снисхождения. Собеседование закончено. Ничего нового о Карле Нэвилле и его коллекции она не узнала, кроме того, что его племянник разговаривать с ней об этом не станет. Он и не собирался брать ее на работу. Не из-за чего и расстраиваться, вот только… вот только другой возможности разобраться в своем прошлом у нее уже не будет.

— Вам доставляет удовольствие играть в игры, мистер Прескотт?

Зак проводил ее до двери и потянулся, чтобы подать пальто. Андреа подняла на него взгляд. Ее лицо все еще горело от гнева, глаза сверкали.

Он невозмутимо помог ей надеть пальто.

— Не думаю, чтобы я монополизировал это право. — Его руки задержались на ее плечах дольше, чем было необходимо. — К примеру, я не могу взять в толк, почему такая красивая молодая женщина, как вы, хочет отправиться в такое отдаленное и глухое место, как остров Сент-Майкл?

— Почему бы и нет? Мне нужна работа. Что может быть проще?

— О, не думаю, что с вами все так просто.

— Ну, теперь-то вы уж точно этого не узнаете. Так ведь?

Эти провокационные слова сорвались с ее губ, прежде чем Андреа успела подумать.

В глазах Прескотта промелькнула ярость, сменившаяся наполовину язвительной, наполовину чувственной усмешкой, искривившей губы. Его взгляд навис над ней, словно прицеливаясь, чтобы дать отпор. Это преимущество внезапно показалось Андреа зловещим. И вдруг неожиданно мягким движением он поднес руку к ее лицу и нежно обвел его контур. Напряженные пальцы были холодны, и Андреа застыла от их прикосновения, завороженная его близостью. Время сбилось с ритма и затерялось в тишине офиса под ненавязчивый гул уличного движения тридцатью этажами ниже. Весь мир растворился в гипнотической глубине пронзительных глаз под прикосновением его пальцев. Зак заговорил, и время неохотно возобновило свой бег, но очарование момента еще не покинуло их:

— Сначала мне показалось, что у тебя карие глаза, но зелени в них больше. Изумрудной зелени. — И, словно впервые увидев ее ожерелье, он заметил: — Это хороший жемчуг, но вам следует носить изумруды.

Андреа попыталась что-то сказать, но голос изменил ей. Смутившись, она отпрянула, и его пальцы соскользнули с ее щеки. В два шага Андреа оказалась у двери, скрывшей ее от Зака Прескотта, но не от будоражащих душу воспоминаний.

Ей не удалось выудить из него никакой сколько-нибудь ценной информации, ничего нового о Карле Нэвилле и его коллекции драгоценностей, что выходило бы за рамки газетного некролога, бессмысленно валяющегося на дне ее сумочки.

Она лишь вызвала подозрения Зака. И все из-за этой игры в кошки-мышки.

Пока она в одиночестве ужинала дома, в памяти всплывали события прошедшего дня. Наглый, властный, высокомерный — такими эпитетами награждала она Зака в тщетных попытках выкинуть из головы воспоминание о прощальном прикосновении.

Звонок раздался около десяти. Андреа ожидала услышать голос Картера. Он наверняка захочет поинтересоваться результатами собеседования. Но это был Закари Прескотт:

— Мисс Торнтон… Андреа, похоже, у меня возникли некоторые проблемы.

Андреа молчала.

Он понимающе посмеялся и продолжил:

— Человек, которому я предложил поработать над каталогом к дядюшкиной коллекции, пошел на попятную. Видимо, его пыл охладила перспектива путешествия на остров. Вы еще не передумали?

Она не смогла сдержать нотки триумфа в своем голосе:

— Конечно, я не передумала, мистер Прескотт! У меня и в мыслях этого не было. Я настроена на поездку.

— Хорошо. Свяжитесь с моей секретаршей по поводу организации поездки. Она все устроит. Выезжайте как можно скорее.

Когда Зак Прескотт брался за дело, он задавал бешеный темп. Остальные должны были подстраиваться.

— Непременно, — не без доли сарказма в голосе согласилась она. И, спохватившись, перед тем как положить трубку, спросила: — Вы будете там? — Сама не зная, зачем это ей понадобилось.

— Я вылетаю завтра, чтобы присутствовать на кремации. Сразу после — в Бразилию, по делам фирмы. Возможно, я появлюсь на острове позже. Для проверки.

— О да, конечно. — Ожидать чего-то другого было сущим идиотизмом. — Для проверки.

Соглашаясь на эту поездку, она не знала, что ее ожидает. Даже теперь, когда остров Сент-Майкл и поместье Карла Нэвилла вот-вот станут для нее реальностью, информации было слишком мало. Вдова Нэвилла, его сестры, сын… ждут ли на этом островке ее приезда?

Удастся ли ей обелить имя мужа, или оно еще глубже увязнет в грязи скандала, сделавшего ее вдовой? Найдет ли она драгоценности Каппелло?

Самолет, который время от времени подбрасывало с того самого момента, как она впервые заметила тучи, стало швырять из стороны в сторону и заносить. Пятна, похожие в темноте на сгустки тумана, оказались грозовым фронтом. Вспышки молний, сопровождаясь грохотом, разрывали тучи зазубренными столбами электричества. Сильные восходящие потоки швыряли и трясли самолетик, как ребенок погремушку.

Андреа захлестнула волна отчаяния. Катастрофа казалась неизбежной: им не выдержать яростного напора стихии. Крик о помощи рвался с ее губ, но, скованная ужасом, она не могла издать ни звука. С каждым взлетом и падением тошнота все сильнее и сильнее подкатывала к горлу. Она вцепилась в подлокотники и лишь тогда смогла наконец закричать.

Пилоты изо всех сил пытались справиться с ситуацией. Им было не до бьющейся в истерике женщины, одиноко сидящей в салоне теперь уже в кромешной тьме: лампочки внутреннего освещения мигнули в последний раз и погасли. Андреа закрыла глаза, пытаясь спрятаться от темноты внутри салона и еще более черной ночи снаружи. И зачем она только решилась сесть в этот игрушечный самолетик? Только тот, кому нечего терять, способен поступать так безрассудно. Да. Терять ей было нечего. Так или иначе, но если она не доберется до Сент-Майкла, надежды у нее нет.

Внезапно, будто по мановению волшебной палочки, буря стихла. Небо очистилось. Худшее осталось позади. Самолет выровнялся и пошел на снижение. Прямо по курсу, в некотором отдалении, мерцая в лунном свете, струящемся меж облаков, Андреа ждала ее цель — остров Сент-Майкл.