Весенние мелодии

4

По пути в Литтл-Уотер-Рок Джеки О’Брайен просмотрела еще несколько выпусков новостей и окончательно пала духом. Судя по словам дикторов, основной версией исчезновения решили сделать ее якобы нервный срыв и потому настойчиво призывали сограждан помочь в поисках. Эпизод с поцарапанной машиной больше не упоминался, а о страшном телефонном звонке никто понятия не имел. Джеки ругала себя последними словами, отчетливо понимая, что загнала себя в ловушку.

Маньяка она боялась по-прежнему, вернее еще сильнее. Трехдневное бродяжничество по просторам США окончательно выбило почву у нее из-под ног, она ощущала себя загнанным и беспомощным зверьком, по следу которого идет кровожадный хищник. Разумеется, и теперь было не поздно пойти в полицию, но Джеки упрямо твердила себе, что, раз она стала Новостью Номер Один, репортеры в момент рассекретят ее местонахождение, и неведомый, а потому невидимый враг легко доберется до нее.

Сэму она позвонила с автовокзала, и он назначил ей встречу в городском парке.

При виде мощного загорелого дядьки с роскошными усами и стальными глазами Джеки разревелась от облегчения, а Сэм немедленно обнял ее и усадил на лавочку. Слушал он внимательно, не перебивал, лишь изредка задавал вопросы и уточнял детали. К облегчению Джеки, отнесся он к ее истории очень серьезно.

– Вот что, мелочь. С запиской и автоответчиком ты, конечно, сглупила, но я не собираюсь тебя за это ругать. Ругать следует твоих чокнутых родителей, которые бросили тебя на произвол судьбы, да еще этого хлыща, от которого у тебя ребеночек.

– Ой, нет, дядя Сэм, не надо, Алджи и Энни тут ни при чем! Я видела интервью с ними, они страшно расстроенны, переживают за меня, а насчет ребенка Алджи и не знал ничего…

– Хм… он у тебя что, инвалид по зрению? У тебя ж пузо на нос налезает.

Джеки улыбнулась сквозь слезы.

– Это подушка, с дивана. Я ее привязала веревочкой.

– Ну чисто дитя! Веревочкой! Зачем?

– Ищут худую элегантную блондинку в дорогой одежде – на меня никто и внимания не обратит, если я буду сидеть тихо и не высовываться.

– Вот и сиди, не высовывайся. Деньги есть, наличные?

– Да, я чеки дорожные обналичила, а карточки не трогала.

– И умница, по карточкам тебя тут же найдут. Вот что, отправляйся сейчас в «Сосны» – это такой тихий райончик, там сдаются маленькие коттеджи. Заселись и сиди, как мышь под метлой, а я метнусь в Нью-Йорк и переориентирую ребят на твоего злодея.

– Дядя Сэм…

– Ти-хо! Я же не репортер. Я знаю, с кем поговорить и как поговорить. В полиции не одни дураки сидят, хотя их и там хватает. Здесь ты пока что в безопасности, а если запахнет жареным, я звякну своему младшенькому, он тебя прикроет. Ты его вряд ли помнишь, но он тоже служит в полиции, и парнишка вполне сообразительный. Пока никому ничего говорить не будем, дождись моего звонка из Нью-Йорка. Держи, вот мой сотовый номер. Ответишь только на него, поняла?

– Поняла.

– И не реви, тебе вредно.

– Дядя Сэм, мне страшно и тошно.

– Страшное все закончилось, а тошно… у вас это бывает, скоро пройдет. Потерпи пару деньков, а потом переедешь к нам – Дейрдре живо поставит тебя на ноги. Отдохнешь, отъешься – все будет хорошо. Не дрейфь, мелочь!

Дядя Сэм поцеловал ее на прощание и отбыл, а Джеки поплелась селиться в свое временное убежище.

Коттедж ей понравился – светло, уютно, двери крепкие, на окнах первого этажа ажурные решетки. Первым делом Джеки отвязала ненавистную подушку и с наслаждением вымылась. Потом наскоро простирнула пыльную и пропотевшую верхнюю одежду, достала из сумки чистое платье и с еще большим наслаждением натянула его прямо на голое тело.

Остаток дня и половину ночи она проспала в чистой и удобной постели, а потом проснулась с отчаянным плачем – во сне к ней пришел Черный Человек в капюшоне и сел на край постели, мерзко хихикая. Обливаясь потом, Джеки сбежала в гостиную и включила телевизор.

В новостях снова показывали Энни и Алджи, растерянных, убитых горем. Они послушно отвечали абсолютно на все вопросы мымры-корреспондентки, и вскоре Джеки с мрачным отчаянием поняла, что в Нью-Йорк не вернется. Зачем? Такого позора ей не пережить. Весь Лонг-Айленд будет показывать на нее пальцем, ни одна семья не доверит ей подготовку свадебного торжества, ибо что может знать о счастливом браке женщина, которая даже не заметила, как ее жених сбежал к ее лучшей подруге?

Показывали и интервью с Рози Амбер, главой «Гименей инкорпорейтед». Рози всегда походила на учительницу школы для девочек, сейчас же она выглядела, как очень рассерженная учительница. Нет, разумеется, она щебетала и ворковала, выражая надежду, что у «милой мисс О’Брайен» все сложится хорошо, но как-то сразу становилось понятно, что к этому будущему «хорошо» «Гименей инкорпорейтед» никакого отношения уже иметь не будет.

Неугомонные репортеры разыскали и бывших клиентов Джеки О’Брайен. Недавние новобрачные ахали в камеру, глупо улыбались и тоже выражали надежду, что все закончится хорошо. Джеки с трудом подавила желание рассмеяться демоническим смехом. Очень хорошо! Брошенная, беременная, безработная и со своим персональным маньяком на хвосте! Лучше не бывает.

Кроме того, очень хотелось есть. Холодильник был чист и свеж, оттуда приятно тянуло холодом, но еды не было никакой. Джеки разыскала телефонный справочник и нашла телефон круглосуточной пиццерии. Через сорок минут ей доставили три огромные горячие коробки, и очнулась Джеки только на середине второй «маргариты». Если так пойдет и дальше, то к концу беременности она будет весить килограммов двести! Да и неизвестно, как относится к острой пицце тот, кто поселился в ее животе…

Мысли Джеки переключились на собственное интересное положение.

Забеременела она исключительно по закону подлости – миллионы семейных и не очень семейных пар годами трудятся над этой проблемой и не могут добиться успеха, а Джеки О’Брайен хватило трех раз с интервалом в два месяца! Алджи даже трудно обвинить в чем-либо, ибо он как раз на близости не настаивал, одежд с нее не срывал и цветок ее девственности не похищал. Алджи, как она со стыдом понимала теперь, вообще соглашался на секс с ней исключительно из вежливости.

Джеки совершенно иными глазами смотрела на свою жизнь – и ужасалась. Самонадеянная дурочка, она решила, что все держит под контролем. Возомнила себя победительницей. На деле же оказалось, что ничего у нее нет. Дело даже не в квартире, куда она ни за что не вернется, пока не поймают Черного Человека, и не в работе, с которой ее наверняка уже уволили.

Джеки вдруг поняла, что осталась совсем одна. Не было в ее жизни человека, на которого она могла бы положиться. Который защитил бы ее. С которым рядом она могла бы позволить себе быть слабой, очаровательной дурочкой и которого это обстоятельство не раздражало бы.

Алджи, которого она привыкла считать своей вещью, взял и ушел к тихоне Энни, женился на ней и теперь обнимает ее на глазах у всей страны, утешает ее, утирает ей слезы…

Джеки зашмыгала носом и доела пиццу. За окном занимался очередной прекрасный рассвет, и она рискнула еще немного подремать. В полдень проснулась, доела холодную пиццу и с горя заказала еще одну, потом ее по обыкновению тошнило, а во второй половине дня Джеки О’Брайен поняла, что сейчас сойдет с ума в четырех стенах, и решила пойти прогуляться, благо ее коттедж был самым последним на улице, а дальше начиналась веселенькая и на вид вполне безопасная рощица.

Подушку снова пришлось привязать, только на этот раз она слишком сильно затянула веревку, поэтому у нее заболел живот. Солнце уже давно перевалило зенит, но жара стояла по-прежнему удушающая, и Джеки потихоньку плавилась в своем мешковатом одеянии. Кружилась голова, поташнивало – мир вокруг стремительно терял свою привлекательность.

Она уже собралась повернуть обратно, когда заметила чужого.

Высокий, крайне широкоплечий, рыжеватые вьющиеся волосы, серо-голубые глаза. Одет в джинсы и футболку, поверх которой небрежно накинута льняная свободная рубаха. Лицо такое… бандитское! Нос переломанный. Высокие скулы.

Неожиданно она очень живо представила себе этого парня в черном дождевике с капюшоном – и паника затопила ее холодной удушливой волной. Похож! Рост такой же, плечи широкие… Неужели он ее выследил?!

Надо успокоиться. Ее безумный маршрут не поддавался никакой логике – но ведь маньяки тоже не страдают наличием логического мышления. Что, если он следил за ней неотрывно, не спуская глаз? Влез к ней в квартиру, увидел, что она сбежала, вспомнил странную брюнетку, воровато убегавшую через гараж, и принялся искать именно ее, нынешнюю?

И вот теперь все полицейские ищут белокурую красотку, а Черный Человек идет по следу огородного пугала с накладным животом…

Дурнота накатила, скрутила живот узлом, и Джеки снова вывернуло наизнанку. Ноги подкашивались, перед глазами плыли зеленые круги, а потом совсем рядом раздался хрипловатый и в общем-то приятный мужской голос:

– Могу я вам помочь, мисс?

Она подняла на него испуганные, затравленные глаза – темные очки свалились в процессе, так сказать, самоочищения организма. Незнакомец показался ей гигантом, заслонившим небо, и Джеки О’Брайен из последних сил метнулась прочь, но ноги подвели, и она упала бы, не подхвати гигант ее на руки.

Ну и хорошо, с облегчением подумала Джеки. Пусть убьет. Так даже лучше – не будет больше кошмаров, и подушка не понадобится…

Убивать ее незнакомец не стал, бережно отнес к ближайшей лавочке – их тут было понатыкано под каждым кустом – и посадил в тенечке, вежливо, но решительно стянув с нее ветровку. Сразу стало легче.

– Не пугайтесь, мисс. Вы очень бледная. Зря вы надели куртку – так недолго и тепловой удар схватить, особенно… в вашем положении.

Джеки слабо улыбнулась зелеными губами.

– Да, это я переборщила… Боюсь простуды. В моем положении… Спасибо за помощь, я уже в порядке.

Незнакомец не уходил. Он смотрел на Джеки пристально и как-то… тоскливо.

– Мисс, вы не обидитесь, если я вам задам нескромный вопрос?

Она немного растерялась.

– Н-не знаю… Наверное, нет.

– Зачем вы приехали в этот город? Одна, на таком сроке…

– Вы хорошо разбираетесь в сроках беременности?

Она очень хотела быть язвительной и высокомерной, но получалось плохо и жалко. Впрочем, незнакомец не обратил на это никакого внимания.

– У меня целая толпа двоюродных, троюродных и разноюродных сестер и братьев. Кто-то из них обязательно на сносях, кто-то женился и тоже ждет ребенка… в смысле их жены, конечно, не братья. Моя мама – непререкаемый авторитет по части беременностей, поэтому с ней все советуются. За свою жизнь я выслушал столько историй на эту тему, что и сам могу консультировать.

Джеки невольно усмехнулась. Подушку не распознал, консультант!

– Обычно мужчины панически боятся таких тем.

– Это вам просто не везло с мужчинами. Так зачем вы здесь?

Джеки нахмурилась. Страха он ей больше не внушал, но и откровенничать она не собиралась.

– Я приехала повидаться с одним человеком. Мне нужна его помощь.

Парень явно расстроился.

– Давний знакомый?

– О, очень давний.

– Вы его любите?

Джеки рассердилась. Вот пристал!

– Люблю. Всем сердцем.

– Это… его ребенок?

– Не ваше дело, мистер. Я смотрю, у вас тут вольные нравы.

– Не настолько, как вам может показаться. К некоторым вещам здесь относятся очень строго.

– Слушайте, я пойду, ладно? А то вы тоже какой-то строгий. Чересчур для меня… в моем положении.

– Я провожу вас.

– Не стоит.

– Стоит. Вы вся зеленая.

– Спасибо за комплимент. Как вас зовут?

– Ричард.

– Ясно. Что ж, пойдемте, Ричард.

– А вас как зовут?

– Дж… емайма.

– Ого! Вы из Нового Орлеана? Очень южное имя.

– Вообще-то я ирландка…

Она чуть язык себе не прикусила от злости. Кто ее просил об этом говорить?! Даже не в меру любопытный Ричард не спрашивал. Странно, он, кажется, обрадовался.

– Здорово!

– Серьезно? Почему, интересно?

– Я тоже ирландец.

– Действительно, здорово. А вот мой дом. Мы уже пришли.

Странный Ричард снова помрачнел и насупился.

– Вы надолго к нам, мисс Джемайма?

– Не знаю еще. Это зависит от… моего друга.

– О! Значит, как он скажет, так и будет?

– Вроде того.

– Вы так на него рассчитываете, а он вас оставил одну, в чужом городе… Почему вы не поселились у него?

Джеки надоел этот бредовый разговор, и она брякнула:

– Потому что у него консервативная семья, не вполне готовая смириться с моим появлением.

– Так ребенок все же от него?

– Слушайте, загадочный Ричард, а что вы ко мне пристали, а? Вас ведь это не касается…

– Ошибаетесь, мисс. Касается. Впрочем, не буду вас волновать, вам это вредно… в вашем положении! Всего наилучшего.

Повернулся и ушел, несносный тип.

Джеки заперла дверь и кинулась к окну подсматривать.

Загадочный громила Ричард никуда не ушел. Стоял себе в тенечке, хмурился и смотрел на ее окна. Мимо проехал почтальон, поздоровался, Ричард ответил ему кивком… Что ж, скорее всего, он все же не маньяк, раз здесь его все знают. А странные вопросы… Провинция!

С этими надменными мыслями Джеки О’Брайен отправилась снимать с себя подушку и ненавистные тряпки.

Уже в ванной, рассматривая свое бледное и осунувшееся лицо в зеркало, она вдруг поняла, что именно ее беспокоит последние полчаса.

Громила Ричард своими прикосновениями и даже дурацкими вопросами спровоцировал настоящую гормональную бурю в ее несчастном беременном организме. Джеки испытывала нешуточное желание выбежать на улицу, догнать этого деревенщину – и впиться в его губы жарким поцелуем! А потом…

Нет, все, хватит. Она просто сходит с ума, ничего страшного.

Рик стоял в тени платана и внимательно прислушивался к своим ощущениям. Честно говоря, с ним творилось что-то неладное.

Растерянность, злость, обида на отца – все эти чувства меркли перед очевидным фактом: пришлая змея-разлучница ему очень нравилась. Не так! Глупо… Он ее хотел!

Да, именно так. Рик Каллахан страстно возжелал эту бледную и вредную беременную девицу с волосами утопленницы и пронзительными зелеными глазами. Выражаясь по старинке, плоть его восстала и жаждала.

Это было немыслимо, это было странно, это пугало и наводило на определенные размышления. Возможно, все дело в феромонах или еще какой дряни – потому и папа Сэм потерял голову. Бывают же такие женщины – иные даже страшненькие, кривоногие, неуклюжие, но что-то такое сидит на дне их бездонных глаз, что-то древнее и неукротимое, темная сторона души, первородный грех, тайна и соблазн, против которых нормальному мужику не устоять. А папа – мужик хоть куда, это каждому ясно.

Рик почувствовал к разгульному папане нечто вроде мужской солидарности, но быстро взял себя в руки, обуздал чувства и стал рассуждать, как коп.

Судя по косвенным данным – внешность, проживание, неясные намеки в разговоре – это та самая девица, с которой Пейдж Бартолби застукала папу в парке. Насчет сердечной привязанности – это все равно может прояснить только сам папа, Рик даже и соваться не будет, но вот что действительно интересно…

Она до смерти испугалась, когда Рик к ней подошел. Ей бы тошнить себе тихо в кусты и не обращать на него внимания – а она испугалась до обморока.

Рик десять лет служил в полиции, навидался всякого. Он знал, как выглядит настоящий ужас в глазах человека. Не испуг от неожиданности, не настороженная опаска – ужас, животный, неуправляемый, панический, иррациональный.

Черноволосая ведьма чего-то до смерти боялась, а это может означать, что в Литтл-Уотер-Рок она явилась вовсе не для того, чтобы увидеться со своим пожилым – прости, папа – ухажером, а для того, чтобы… спрятаться!

От кого?

И почему?

Хороший полицейский чем-то действительно похож на собаку. Знать – не знает, но уже чует – и идет по следу.

Рик был хорошим полицейским.