Власть женщины

3

Гостиная наполнилась изысканным ароматом. И Каролина почувствовала, что очень хочет есть.

Мария, улыбаясь, разлила суп-пюре по тарелкам и удалилась, пожелав Каролине и Рудольфу приятного аппетита.

Мужчина открыл шампанское.

— За тебя, Кэрри! И за чудесный вечер. Вечер для нас двоих, — произнес он, наполнив бокалы и подняв свой над столом.

— Все действительно чудесно, — ответила Каролина, усердно пытаясь замаскировать свое смущение. — И я с удовольствием выпью за нашу встречу.

Они чокнулись, Рудольф медленно поднес бокал с игристой прозрачной жидкостью к губам и осушил его.

Каролина поймала себя на том, что как завороженная таращит глаза на рот Рудольфа. Густо покраснев, она отвела взгляд в сторону и тоже выпила шампанское.

Рудольф сделал вид, что ничего не заметил.

— Я очень рад, что ты согласилась прийти ко мне, — сказал он. — В ресторанах бывает людно и шумно, разговаривать по душам там не всегда удается. А с тобой мне хочется побеседовать именно так — в непринужденной, теплой обстановке. Расскажи о своей жизни, о работе, о том, что именно превратило тебя в столь очаровательную даму. — Он с нескрываемым любованием вновь прошелся взглядом по ее лицу, шее, плечам.

Каролина почувствовала, как от прилива возбуждения напрягаются ее соски, поспешно склонилась над тарелкой, зачерпнула ложкой суп и отправила его в рот.

— Я должен узнать, какой ты стала, Кэрри! Какова настоящая ты теперь, — добавил Рудольф.

Каролина проглотила суп, рассмеялась несколько нервным сдавленным смехом и произнесла:

— Это звучит угрожающе. Вдруг настоящая я тебе не понравлюсь?

— Исключено, — спокойно ответил Рудольф. — Я в восторге от тебя, и так было всегда, ты ведь знаешь. — Он одарил ее ослепительной улыбкой. — Ну же, поведай мне, как ты жила все эти годы, чем занималась. Если это не секрет.

Каролина пожала плечами.

— После университета на протяжении двух лет я работала в редакции одного дублинского журнала, писала статьи об образовательных учреждениях и проблемах молодежи. Я обожала то, чем занималась. К сожалению, год назад журнал прекратил свое существование — из-за серьезных финансовых проблем. Мне пришлось срочно искать новую работу. И вот теперь, уже целых девять месяцев я в «Фрэнт и компани». Живу в Дублине, снимаю квартиру. Изредка навещаю родителей. Теперь они ужасно заняты, открыли собственный магазин игрушек. Как видишь, у меня секретов нет. — Она развела руками.

Рудольф усмехнулся.

— А как ты попала в «Фрэнт и компани»? Фирма довольно известная. Наверное, кто-нибудь помог туда устроиться? Вероятнее всего, мужчина… Или несколько мужчин? Ты ведь очень красивая. Ради такой, как ты, многие согласились бы на что угодно.

Каролина, только что отправившая в рот очередную порцию супа, чуть было не подавилась.

На что он намекает? — подумала она, насторожившись. Считает, я способна добиться того или иного успеха только через постель?

Рудольф смотрел на нее миролюбивым взглядом, и она решила, что не должна затевать скандал.

— Мистеру Фрэнту — владельцу нашей фирмы, полтора месяца назад отправившемуся на заслуженный отдых, срочно требовалась секретарша. Его предыдущая сотрудница неожиданно уволилась, и он отдал распоряжение разместить в газете объявление о приеме нового секретаря, — приподняв голову, объяснила Каролина. — Конкурс был большой, тем не менее я оказалась самой подходящей кандидатурой.

Рудольф внимательно следил за выразительной мимикой лица собеседницы.

Либо она слишком умна, либо чересчур наивна, размышлял он, не в силах определить, известно ли Каролине о преступной деятельности ее босса. Но ему крайне необходимо было это выяснить, притом как можно быстрее. Ради Уоллеса.

— Даже не сомневаюсь в том, что ты способна выдержать любой конкурс, — протяжно произнес он, многозначительно глядя Каролине в глаза. — И как тебе работается с нынешним директором? Говорят, Боб Олдридж — охотник до любовных приключений, несмотря на то что у него есть семья…

Каролина вызывающе прищурилась.

— Не имею привычки совать нос в личную жизнь начальника.

Рудольф кивнул.

— Это правильный подход к делу. Для чего тебе портить отношения с Олдриджем? Насколько я понял, он тобою дорожит. Далеко не каждый шеф заказывает номер в шикарной гостинице на острове, позволяя секретарше жить в нем целых две недели и ничего не делать.

Глаза Каролины гневно сверкнули.

— Номер с двумя спальнями, — холодно уточнила она. — А то, что мне не приходится что-либо делать, удивляет меня саму. Но выполнять распоряжения начальства, если они не выходят за рамки допустимого, — это моя обязанность.

— Безусловно, — ответил Рудольф, сдерживая саркастическую улыбку. — А тебе не кажется странным то, что Олдридж не велел тебе посещать конференцию одной, без него?

— Вообще-то… Я… — Каролина растерянно хлопнула ресницами. — Согласна… Это выглядит несколько необычно, но Олдриджа вызвали так внезапно… Я впервые выехала с ним за границу. Ведь работаю его личной секретаршей всего полтора месяца, — торопливо и сбивчиво проговорила она, словно жаждала поскорее оправдаться.

Хотя в чем ей, собственно, было оправдываться? И почему Рудольфа так заботили ее неожиданные каникулы?

— Мистер Олдридж сказал, что вернется через две недели, — сообщила она уже более спокойно и уверенно. — Мы должны присутствовать на заключительном ужине, устраиваемом для участников конференции.

Рудольф понимающе кивнул.

Огромное спасибо за информацию! — с удовлетворением подумал он. Значит, этот мерзавец, если ты, конечно, не дурачишь меня, вернется через две недели. Как раз к тому моменту, когда можно будет заполучить денежки. А тот факт, что ты работаешь на него всего полтора месяца, я проверю в ближайшем будущем. Дай Бог, чтобы это оказалось правдой. Так будет лучше для тебя…

— На следующий же день после банкета мы возвращаемся в Дублин, — добавила Каролина, немного помолчав.

Очень в этом сомневаюсь, мысленно ответил Рудольф.

Теперь, если все то, что рассказала Каролина, соответствует действительности, можно сделать вывод, что она ни в чем не виновата. Хотя поступившие от нее сведения следовало тщательно проверить. Занимаясь раскрытием того или иного преступления, он уже не раз сталкивался с красивыми женщинами, обладательницами ангельски безгрешных лиц — женщинами-грабительницами, торговками наркотиков и даже убийцами.

Как бы то ни было, но я не хочу, чтобы Каролина находилась где-то рядом с Бобом Олдриджем в момент его ареста, — подумал Рудольф. Ее, конечно, могут задержать как свидетеля. Но я не должен допустить худшего развития событий. Но почему, черт возьми, почему? Почему я так сильно за нее переживаю? Просто из-за того, что она дочь Виолетты? Нет…

Рудольф чувствовал, что сгорает от желания подольше удержать ее рядом с собой. На этот раз ему непременно хотелось овладеть ею до того, как он вновь ее потеряет. Быть может, навсегда.

Он наполнил бокалы и сделал небольшой глоток.

— Признаюсь честно, я Олдриджу даже завидую. Иметь такую секретаршу, как ты, — не каждому выпадает такая удача. — Хотя наслаждаться своим счастьем ему осталось недолго, добавил он про себя.

— Спасибо, — сухо ответила Каролина, но ее щеки зарделись румянцем, красноречиво давая понять, что она польщена.

Раздался стук в дверь, и на пороге опять появилась Мария. С загадочным видом первоклассная повариха внесла в комнату блюдо с очередным кулинарным шедевром, поставила его на стол, убрала использованные тарелки, разложила второе по чистым и удалилась.

Как и было обещано, угощения оказались отменными. За едой разговор плавно перешел на более безопасные темы. Рудольф принялся с увлечением рассказывать о самолетах и мотодельтапланах, на которых летал, о покоренных им вершинах.

Неловкость Каролины как рукой сняло. Она слушала его с непосредственностью ребенка, удивляясь и радуясь, смеясь и задавая кучу вопросов.

— Почему ты решил изучать юриспруденцию? — спросила она. — А не стал, к примеру, профессиональным летчиком?

Рудольф покачал головой.

— Полеты для меня — блаженство, отдых, прикосновение к мечте. Все это не может стать предметом серьезного бизнеса. По крайней мере, я так считаю. — Он пожал плечами. — А ты, Кэрри? Почему ты вот уже почти год работаешь секретаршей? Неужели у тебя нет возможности вновь вернуться в журналистику?

Сияющие глаза Каролины погрустнели. Некоторое время она молчала, печально улыбаясь.

Боб Олдридж объявится через две недели, думал Рудольф. Мы сцапаем его, и Уоллес сможет вздохнуть с облегчением. А Каролина… Даже если она в чем-то и виновата, у нее есть шанс вырваться из трясины. И начать совсем другую жизнь.

— Я пыталась найти работу по специальности, — заговорила девушка тихим, чуть хрипловатым голосом. — Сразу же после того, как наш журнал закрылся. Однако в тот момент ничего подходящего не подвернулось, и я решила, что временно устроюсь в «Фрэнт и ком-пани» и продолжу поиски. К сожалению, на меня сразу возложили слишком много обязанностей, поэтому мне часто приходится задерживаться. Платят здесь неплохо, и я держусь за свою работу обеими руками. Но, впрочем, не оставляю надежды вернуться когда-нибудь в свою стихию…

— Еще бы! — с энтузиазмом поддержал ее Рудольф. — Ты должна как можно быстрее оставить то, чем сейчас занимаешься. Секретарь — профессия нужная, но она не для журналистки, верно ведь?

Каролина окинула его благодарным взглядом и кивнула.

— Если хочешь, я могу тебе помочь, — предложил он.

Девушка улыбнулась.

— Не стоит так сильно обо мне беспокоиться. Думаю, я и сама в состоянии справиться со своими проблемами. Однако мне очень приятно твое участие. — Она вздохнула. — Угощение было великолепным. Твоя Мария — просто находка. Передай ей от меня спасибо.

— Сейчас мы пойдем на веранду пить чай, — ответил Рудольф. — Там ты еще увидишься с Марией и сможешь сама ее поблагодарить.

Интересно, сознает ли это нежное создание всю опасность своего положения? — подумал он. Если да, то ее спокойствию можно позавидовать.

Его мысли перенеслись к празднованию золотой свадьбы дядюшки. И настроение омрачилось. Если бы ему и завтра не удалось приехать на семейное торжество, отец страшно бы расстроился.

Рудольф не знал, как выйти из положения. Оставлять Каролину одну было рискованно. Уоллес и его люди непременно установят за ней слежку. К тому же друг разобиделся бы на него из-за того, что он сам не удосужился позаботиться о надлежащем контроле над подозрительным объектом. Можно было предложить Кэрри полететь в Австрию вдвоем, но она наверняка ответила бы отказом.

Девушка не понимала, почему Рудольф так неожиданно и без видимых на то причин ушел в себя. И почему напряжение, наконец-то испарившееся в ходе их дружеской болтовни, вновь нависло над ними подобно грозовой туче.

— Пойдем пить чай, — предложил Рудольф, поднялся из-за стола и протянул Каролине руку.

Они вышли из гостиной, пересекли небольшой холл и очутились на уютной веранде, освещенной мягким светом вмонтированных в потолок желтых светильников. На улице было уже темно.

Мария с большим блестящим чайником в руке пришла вслед за ними. На круглом столике из светлого дерева уже лежали салфетки, стояли вазочки с конфетами, блюдца и чашки.

— Мария, вы готовите просто божественно, — воскликнула Каролина.

Круглое лицо поварихи расплылось в довольной улыбке.

— Готовить я люблю. И бываю очень рада, когда мои кушанья кому-то нравятся, — призналась она и удалилась, попрощавшись и пожелав молодым людям приятно провести остаток вечера.

Каролина опустилась в широкое кресло. И сильно смутилась, когда Рудольф, вместо того чтобы расположиться в соседнем кресле, сел с ней рядом. Напряжение возросло во сто крат. Во-первых, из-за того, что теперь они в коттедже были совершенно одни, а во-вторых, потому что слегка касались друг друга. В-третьих, Рудольф продолжал о чем-то напряженно думать, и Каролина уже считала, что ляпнула что-то лишнее.

Желая разрядить обстановку, она принялась разливать чай по чашкам, но тут же пожалела об этом, пролив обжигающую коричнево-красную жидкость на белоснежную салфетку.

— Не переживай, Каролина. Пустяки, — успокоил ее Рудольф. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, а она, неестественно выпрямив спину, на краю сиденья.

Черт! Что со мной происходит? Веду себя, как полная идиотка! — принялась она мысленно костерить себя. — Я ведь осознанно пошла на этот шаг и должна сохранять самообладание.

Из-за ее спины раздался негромкий смех Рудольфа.

— Может, ты подашь мне мою чашку? Или держать ее доставляет тебе удовольствие?

Каролина покачала головой, поражаясь своей неуклюжести. Она только сейчас заметила, что сидит с чашкой Рудольфа, вытянув руку над столом.

— Извини… Я… Просто задумалась.

Рудольф подался вперед и взял у нее чашку.

— Мне кажется, ты нервничаешь, — спокойно произнес он.

Не то слово, захотелось выкрикнуть ей, но она пролепетала:

— Н-нет… Наверное, я сильно устала за день…

Ничего более глупого ты, наверное, не смогла бы придумать, тут же упрекнула она себя, задыхаясь от стыда. Ей захотелось вдруг расплакаться и убежать отсюда. И больше никогда не встречаться с Рудольфом Бауэром, забыть его имя, его голос и то, как он выглядит.

Ни с одним другим мужчиной она не чувствовала себя настолько уязвимой и беззащитной. Никто иной не вызывал в ней столько нежности, столько страсти. Ей хотелось взять от этого дня все, что только было можно, а потом всю жизнь вспоминать о нем и чувствовать себя счастливой. Все шло кувырком. И виновата в этом была только она.

Где-то во дворе запела птица. Сколько беззаботности, легкости и гармоничности таила в себе эта звонкая, переливчатая трель.

Каролину охватил приступ зависти, зависти к какой-то там птахе, и она, быстро выпив чай, поднялась.

— Спасибо за все, Рудольф. За приятный вечер и угощение. Пожалуй, мне пора.

Рудольф нежно взял ее за руку, и кровь бешеным потоком понеслась по ее жилам.

— Останься еще ненадолго. Пожалуйста. Предлагаю выпить бренди.

В холле раздался телефонный звонок, и Рудольф отпустил руку Каролины.

— Извини, я возьму трубку.

Каролине показалось, что с ее плеч свалилась скала. Оставшись на веранде одна, она принялась размахивать перед лицом ладонью, чтобы хоть немного охладить пылающие щеки.

— Здравствуй, папа! — донесся до нее из холла голос Рудольфа. — Прости, так получилось. Я не успел тебя предупредить, поэтому и попросил Оуэна связаться с тобой и все объяснить. — На протяжении некоторого времени он молчал, слушал, что говорит отец. — Завтра я обязательно буду. Возможно, вылечу отсюда уже сегодня. Так что — не волнуйся.

Последовала очередное молчание.

Значит, он уже сегодня улетает, с горечью в сердце подумала Каролина. А услышав очередную реплику Рудольфа, захотела тут же провалиться сквозь землю.

— Ты не представляешь, кого я здесь встретил, — радостно сообщил Рудольф. — Каролину! Каролину Макфейл! Мы только что поужинали вместе.

Каролина рванула к дверному проему и принялась отчаянно жестикулировать, но Рудольф не обратил на это внимания.

— Да, да, она здесь, — сообщил он. — Привезти ее с собой? Отличная мысль! Но ты можешь сам поговорить с ней. Передаю трубку.

Рудольф ликовал. Проблема, целый вечер не дававшая ему покоя, обещала вот-вот разрешиться. Благодаря отцу. Казалось, старина Отто почуял, что его обычно смекалистый сын попал вдруг в безвыходную ситуацию.

— Кэрри! Отец хочет с тобой поговорить! — объявил он, делая вид, что не замечает молящих жестов и взглядов Каролины.

Пунцовая от растерянности и беспомощности, Каролина нехотя вошла в холл и взяла телефонную трубку.

— Здравствуй, Отто! — сказала она, стараясь не выдать голосом своего состояния.

— Каролина! Как давно мы не виделись, девочка моя! — бодро пробасил отец Рудольфа. — Ты непременно должна прилететь к нам в гости. Вместе с Рудольфом.

— Я бы с радостью, — пробормотала Каролина, судорожно придумывая предлог для отказа. — Но… В таком случае Рудольфу придется доставлять меня потом обратно, а я не хочу причинять ему хлопот.

— Какие хлопоты! Уверен, ему это будет даже приятно!

Остальных слов Отто Каролина уже не слышала. Все они слились для нее в сплошной поток, и она чувствовала, что не сможет отвертеться.

Через три минуты разговор был окончен. Отто ждал их обоих завтра и сгорал от нетерпения взглянуть на повзрослевшую девушку.

А та растерянно хлопала ресницами и продолжала стоять с трубкой в руках, когда из нее раздавались уже лишь монотонные гудки.

— Насколько я понял, ему удалось тебя уговорить, — заметил Рудольф, довольно улыбаясь.

И тут Каролину прорвало:

— Зачем, зачем ты это сделал? Ну, скажи, зачем? Не знаю, как мне теперь быть! — Она прижала ладони к щекам. — Почему ты сказал отцу, что я здесь?

— Но ты ведь действительно здесь, — с невозмутимым видом ответил Рудольф. Его губы опять расплылись в улыбке. Он не понимал, что с ним происходит, но ощущал в данную минуту, что даже если причастность ее к преступлению докажут в суде, ему будет на это наплевать.

Рудольф думал сейчас лишь об одном, а именно о возможности на несколько дней увезти девушку с собой в Австрию, хотя видел по выражению ее лица, что та страшно рассержена.

Ему в голову пришла вдруг безумная идея: взять и напрямую спросить у нее, знает ли она о том, что ее босс занимается хищением золота? Но он тут же отказался от этой затеи. Каролина пребывала в таком состоянии, что могла совершенно непредвиденным образом среагировать на это.

Она смотрела на Рудольфа так, будто он поиздевался над ней самым бессердечным образом. Ее ноздри нервно подрагивали, глаза горели.

— Ты ведь прекрасно знал, что Отто пригласит меня, хотя бы просто из вежливости! — выпалила она. — Не следовало говорить ему, что я здесь.

Рудольф сознавал, что должен быстро что-то предпринять, чтобы убедить Каролину в чистоте своих порывов. Он подошел к ней и обнял за плечи.

— Извини, что поставил тебя в несколько затруднительное положение, Кэрри. Но когда отец попросил меня привезти тебя с собой, я очень обрадовался, решив, что это потрясающая мысль! Поэтому и пригласил к телефону, особенно не задумываясь о том, как на это смотришь ты сама. — Он принялся бережно наматывать на палец выбившуюся из ее прически тонкую прядь блестящих темных волос. — Отцу ты всегда ужасно нравилась. Он заметно повеселел, когда я упомянул о тебе. И теперь он с искренним нетерпением ждет вашей завтрашней встречи. К тому же недавно мой старик перенес тяжелую болезнь. Прилив положительных эмоций пошел бы ему только на пользу.

Вообще-то «тяжелая болезнь» была всего лишь легкой простудой, от которой Отто вылечился буквально за несколько дней, но Рудольф специально сгустил краски, чтобы убедить Каролину сдаться.

На красивом взволнованном лице Каролины отражались самые противоречивые эмоции. Она стояла в объятиях Рудольфа и понимала, что бессильна перед ним. И злилась на себя за эту беспомощность.

— Неужели сделать приятное пожилому человеку так трудно? — спросил он ласково.

Нет, это не представлялось Каролине таким уж тяжким бременем. Она дико боялась другого — попасть в рабскую зависимость от самого Рудольфа, вернее, от собственных чувств к нему. С каждой минутой, проведенной с этим человеком, в ее душе все сильнее и ярче воскресали и разгорались с невиданной силой глупые детские переживания.

— Открою тебе один секрет: когда ты перестала приезжать к нам вместе с Виолеттой, отец решил, что чем-то обидел тебя, — сказал Рудольф. — Если ты согласишься лететь со мной, то докажешь ему, что он ошибался. Ведь это так?

— Так. В любом случае у меня уже нет выбора. Я пообещала Отто, что завтра прилечу с тобой. — Каролина тяжело вздохнула, с ужасом признаваясь себе в том, что с Рудольфом она согласилась бы отправиться хоть на край света.

— А если быть предельно искренним, я сам до жути хочу, чтобы ты составила мне компанию, — прошептал Рудольф и коснулся губами виска Каролины. Потом посмотрел ей в глаза.

Каролина ясно ощутила, что воздух, разделяющий их, стал вдруг почти осязаемым. Что пылкий взгляд Рудольфа пронзает ее насквозь, превращает в безвольное, не подвластное собственному разуму существо…

— Рудольф… — сорвалось с ее губ, и бездонные глаза мужчины потемнели, а его дыхание участилось.

Он взял ее за руку, вышел с ней на веранду. Они сели вместе в широкое кресло. На протяжении минуты или даже двух они неотрывно смотрели друг на друга.

Каролина отдавала себе отчет в том, что для Рудольфа эта связь — ничто иное, как очередное развлечение. Но отказаться от возможности насладиться им — хотя бы раз в жизни — была не в состоянии.

Она не заметила, в какой момент это произошло, но их губы слились в жарком поцелуе. Ей хотелось продлить этот миг до бесконечности, замереть во времени, никогда не возвращаться в реальность…

— Ты прелесть, — пробормотал Рудольф, тяжело дыша. — Обещаю, ты не пожалеешь, что согласилась лететь со мной. — На мгновение ему стало стыдно. Он бессовестно использовал откровенную увлеченность им Каролины для достижения намеченных целей. Хотя… Ему и в голову не приходило, что и сам он увлечется ею настолько сильно… — Давай позвоним в отель и попросим привезти сюда твой багаж. Примерно через час нам следует вылететь отсюда. Так что не будем терять времени. И откажемся от бренди. Лучше выпьем кофе. — Он еще раз быстро поцеловал Каролину в губы, встал с кресла и направился к кофеварке.

Ему уже хотелось послать ко всем чертям и расследование преступления, и семейное торжество дядюшки, и все остальное… Унести свою гостью в спальню и предаться с нею страсти, разрывающей их обоих на части. Но желание как можно скорее увезти ее с этого острова брало верх над вожделением.

Через несколько минут он вернулся на веранду с двумя чашками ароматного кофе на подносе.

Каролина выглядела разочарованной и несколько подавленной. Рудольф сел рядом с ней и нежно провел пальцем по ее щеке.

— Я безумно тебя хочу, — прошептал он. — Но нам следует немного потерпеть. Давай поскорее исчезнем с этого острова.