Власть женщины

5

Фары микроавтобуса, на котором их привезли с аэродрома, осветили знакомую Каролине с детства ограду и погасли.

Рудольф вышел из машины, достал вместе с водителем вещи из багажника, открыл заднюю дверцу с той стороны, где сидела Каролина, и подал ей руку.

— Спасибо, Людвиг. Можешь отправляться назад, — сказал он водителю.

— Всего доброго, — пробасил тот, завел двигатель и тут же уехал.

Каролина с опаской всматривалась в темную громадину дома Бауэров, во тьму сада, но, как ни странно, воспоминания из юности мирно спали в ее душе. Все, о чем она могла размышлять сейчас, так это о совершившемся в аэродромной комнате отдыха…

Странно человек устроен. Еще в самолете она чувствовала, что на все готова, лишь бы хоть раз испытать на себе всю силу его страсти. Теперь же, когда это свершилось, ей хочется гораздо большего… Дура! — мысленно одернула Каролина себя. Даже не смей мечтать о чем-то серьезном. Ты для Рудольфа — забава, развлечение, баловство. Сейчас же займи свои мысли чем-нибудь другим! Тем, как пройдет встреча с Отто, например…

Как ни пыталась она отделаться от тоскливых дум, ничего не получалось.

Рудольф, который сразу направился к черному ходу — в той части дома, в кухне, горел свет, — теперь шел назад.

— Хочешь провести меня вовнутрь через заднюю дверь, будто воришку? — прищурив глаза, пошутила Каролина.

Рудольф остановил на ней пристальный взгляд.

— Да нет. Все не так, — медленно ответил он. — Просто там вот уже целых два часа нас ждет Эдуард. Правда, ему это не в тягость. Старина обожает смотреть по ночам телевизор. Он увидел меня из окна, сказал, что сейчас выйдет. Помнишь его?

Каролина кивнула.

«Хочешь провести меня вовнутрь через заднюю дверь, будто воришку?» — эхом отдались в голове Рудольфа ее слова.

Черт! — подумал он. Она все-таки заподозрила что-то неладное.

Ему вспомнилось вдруг, что, околдованный чарами Каролины, он забыл позвонить вчера Уоллесу и рассказать об Олдридже и его планах.

Разозленный на собственную рассеянность, непозволительную в его работе, он подошел к Каролине вплотную и спросил:

— А почему ты задала мне этот вопрос? Может, ты и вправду вор?

Ее лицо вытянулось. Она моргнула, не понимая, серьезно ли он говорит или тоже шутит.

Увидев, какова ее реакция, Рудольф тут же понял, что допустил очередную оплошность. И попытался исправить положение: обнял Каролину за талию, привлек к себе, поцеловал в нос и прошептал:

— Да какой из тебя воришка! Но что касается мужских сердец… Их, по всей вероятности, ты похищаешь нещадно. — Он улыбнулся и чмокнул ее в губы.

Хлопнула дальняя дверь, и Каролина, убрав руки Рудольфа со своей талии, немного отстранилась от него.

— Каролина! Как я рад, что ты вновь у нас! — воскликнул Эдуард, приблизившись. В его голосе звучала неподдельная радость. Он постарел и поправился. Его голова, некогда черная, как смоль, теперь была почти седой.

— Здравствуй, Эдуард, — ответила Каролина и пожала руку старому верному работнику Бауэров. — Как поживаешь?

— Все в порядке!

— Будь добр, отнеси вещи Каролины в мою комнату, — попросил Рудольф.

До Каролины не сразу дошел смысл его слов. Очарованная встречей с добряком Эдуардом, она продолжала улыбаться. А когда осознала, что он задумал, встрепенулась.

— Рудольф, подожди! — произнесла она полушепотом, рванув за направившимся вместе с Эдуардом к заднему входу мужчиной. Тот остановился в проеме двери.

— Не бойся разговаривать громко, ты никого не разбудишь. В этой части дома находится сейчас только Эдуард. — Он рассмеялся.

— Я не поэтому говорю тихо, — сказала Каролина, подскочив к нему. — Зачем ты велел Эдуарду отнести мои вещи в твою комнату? Я приехала в гости к Отто и не намерена спать в его доме с его собственным сыном! — Она твердо сжала губы.

Рудольф нахмурил брови.

Действительно, подумал он. Что-то в этом не то. Своим звонком отец здорово помог мне убедить Каролину лететь со мной в Австрию. Да и осуществить свою давнюю мечту — переспать с ней. Но если он увидит, что мы поселились в одной комнате, воспримет ситуацию превратно. Начнет делать прозрачные намеки на скорую свадьбу и счастливое совместное будущее. Старик ведь мечтает, чтобы я поскорее женился. Нет, этого нельзя допускать.

Женитьба представлялась Рудольфу чем-то далеким и нужным лишь для одного — для продолжения рода. В настоящий же момент он не планировал ничего подобного и дорожил своей свободой.

О создании семьи с Каролиной вообще не могло идти и речи. Ведь эта женщина была связана с преступниками. Осознанно или нет — этого он пока не знал. Тем не менее думать о расставании с ней тоже не хотелось.

Каролина стояла перед ним в напряженном ожидании. Ее волосы были теперь распущены, платье измято. На губах не осталось и следа помады, но, ярко-алые и слегка припухшие, они в ней и не нуждались. Весь ее облик напоминал Рудольфу о проведенных с ней жарких мгновениях.

Внезапно его охватило какое-то животное, безудержное желание унести ее в свою спальню и, наплевав на все и вся, опять потонуть с ней в океане страсти.

Восхитительные глаза Каролины горели. Она стояла, гордо приподняв подбородок, всем своим видом давая понять, что не намерена сдаваться.

Рудольфу ничего не оставалось, как смириться с судьбой. Вообще-то отца не должно было быть дома. Планировалось, что первая часть торжественных мероприятий дядюшки будет проведена в Альтштадте, где он и прожил счастливой семейной жизнью пятьдесят лет. Сюда вся шумная компания вместе с хозяином, Отто Бауэром, собиралась приехать лишь на следующий день, но в какое время точно, Рудольф не знал. Поэтому решил не рисковать и даже не рассказал об этом Каролине.

— Эдуард! — крикнул он.

— Что? — послышался голос Эдуарда откуда-то со второго этажа.

— Неси вещи не в мою комнату, а в белую!

— Хорошо.

Рудольф жестом пригласил Каролину войти в дом первой, они вместе поднялись по лестнице на второй этаж и направились вслед за Эдуардом по длинному коридору, освещенному канделябрами.

Она безумно хотела отправиться спать вместе с любимым мужчиной. Но при данных обстоятельствах ни за что на свете не сделала бы этого. Ее сердце обливалось кровью.

— Что это за белая комната? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно. — Раньше я ничего о ней не слышала.

— За тот период, пока тебя здесь не было, этот дом не раз переделывался, — ответил Рудольф, окидывая Каролину мимолетным взглядом. — Главное, что эта комната не моя. Так ведь?

— Да, — отрезала Каролина и прибавила шаг.

Рудольф нагнал ее в мгновение ока.

— Так торопишься поскорее лечь в кроватку? — спросил он, иронично усмехаясь.

— Да, я до смерти устала, — парировала она и еще быстрее зашагала вперед, мечтая поскорее нагнать Эдуарда.

В это мгновение тот как раз остановился возле двери одной из многочисленных комнат.

— Тебя поселяют вот здесь, — сообщил он, улыбаясь, и внес чемодан внутрь. — Отдыхай.

Каролина буквально рванула в комнату, когда из нее вышел Эдуард. Ей хотелось как можно скорее остаться одной, без Рудольфа. Она думала, что, позанимавшись с ним сексом, дав волю эмоциям, сможет обрести покой. Вышло же все наоборот. Ею опять овладели самые непристойные желания. И всему виною был он.

— Спокойной ночи! — протараторила она, собираясь захлопнуть дверь прямо у него перед носом.

Рудольф оказался проворнее. Он подскочил к Каролине сзади, обхватил ее за талию, ногой закрыл за собой дверь и повернул жертву к себе лицом.

Она попыталась было сопротивляться, но крепкие мужские руки так сильно сжали ее в объятиях, что ей пришлось сдаться. Каролина чувствовала, что он возбужден, и теряла контроль над собой. Низ ее живота наполнился теплом, трусики повлажнели.

Последовал горячий поцелуй. Но в самый неожиданный момент Рудольф отступил вдруг назад.

— Спокойной ночи, — протяжно произнес он и вышел из комнаты.

Некоторое время Каролина стояла на месте в полном оцепенении. Мысли путались, а перед глазами все расплывалось.

Горячая обида на Рудольфа, на саму себя, досада на вновь сблизившие их обстоятельства усиливалась с каждым мгновением. Усталость тяжким грузом легла вдруг ей на плечи. Она опустилась на пол и некоторое время смотрела в никуда. И лишь придя в себя, принялась рассматривать комнату.

Практически все здесь было белым — мебель, занавески, полог над кроватью, рамы, окаймлявшие натюрморты. Разбавляли белизну лишь кремового цвета вазы, палевый ковер, такой же абажур торшера и светлого дерева люстра.

Каролина поднялась с пола, распаковала чемодан, переложила вещи в шкаф и прошла в ванную.

Две из четырех стен ванной были зеркальными, другие — отделаны мраморной плиткой. На многочисленных полочках красовались изящные флаконы со всевозможными ароматизаторами, маслами, солями, шампунями, гелями и кремами. В шкафу хранились чистые полотенца, сложенные в аккуратную стопку.

Каролина сняла с себя платье и трусики, приняла теплый душ и, лишь взявшись за полотенце, обратила внимание на свое отражение в зеркале. Она ужаснулась.

Ее губы выглядели неестественно алыми, а на левой груди красовалось красное неровное пятно. Она быстро завернулась в полотенце, пытаясь скрыть от самой себя столь красноречивое свидетельство недавней близости с Рудольфом, и выскочила из ванной.

Ее сердце ныло от тоски. Наспех вытершись и погасив свет, она скользнула под мягкое одеяло. Перед глазами с удивительной отчетливостью воскресло все то, что окончательно привязало ее к этому мужчине. Вчерашний вечер, полет на самолете, обалденный секс в комнате для отдыха на аэродроме.

Она пыталась заставить себя ни о чем таком не думать, но навязчивые мысли были беспощадны к ее измученной душе. Все прокручивалось в ее памяти снова и снова, каждое слово, каждый поцелуй…

Каролина твердила себе, что не должна принимать все так уж близко к сердцу, что для Рудольфа их связь — пустяк. Но от этого на душе делалось все невыносимее и больно давило в груди.

Он хотел, чтобы она поселилась в его комнате. Наверное, решил, что грех не воспользоваться удачной возможностью поразвлечься с ней, пока она здесь.

Ей было невероятно жаль себя, хотелось плакать, но даже на это не хватало сил.

Уже находясь в полудреме, она заметила какую-то дверь на противоположной стене, на которую раньше не обратила внимания. Наверное, это кладовка, решила она, проваливаясь в сладкую пропасть сна.

Ей снилось, что вокруг дремучий лес и землю окутывают сумерки. А она, совершенно голая и босая, пытается догнать мужчину, удаляющегося прочь. Холодно и неуютно, и следовать за ним становится все труднее и труднее. Ее силы на исходе. Понимая, что в любое мгновение ее любимый исчезнет, Каролина кричит, умоляя его остановиться. Мужчина оглядывается. Его губы улыбаются. Ее сердце замирает от радости. Но неожиданно лицо мужчины искажает надменная гримаса, а через мгновение он разражается оглушительным хохотом…

Бедняжка вздохнула во сне, перевернулась на другой бок и слегка нахмурила брови. Чьи-то губы коснулись ее щеки, но она находилась где-то там, далеко, в иной реальности — за пределами белой комнаты, поэтому не увидела склонившегося над ней мужчины.

Рудольф умильно улыбался, наблюдая за спящей женщиной. Ее лицо не было сонно-застывшим, по нему скользили тени пережитых за день эмоций.

Поцеловав ее в этой самой комнате полтора часа назад, он направился в свой кабинет, позвонил Уоллесу и рассказал ему о планах Олдриджа. Не упомянул только об одном: о намерении негодяя посетить вместе с Каролиной заключительный банкет для участников конференции. Никогда раньше он не поступал так с лучшим другом.

Когда Уоллес спросил о Каролине, Рудольф ответил, что она находится в Австрии под его чутким надзором. Сказал также, что практически уверен в ее невиновности. Уоллес насторожился.

— Виновна она или не виновна — это мы еще посмотрим. Но Каролина Макфейл — прежде всего свидетель номер один! И та информация, которой она располагает, наверняка могла бы сыграть решающую роль для расследования, — заявил он.

Рудольф согласился, но только для того, чтобы уговорить друга не предпринимать пока никаких мер в отношении Каролины.

Потом он целый час ходил взад и вперед по своей комнате, пытаясь противостоять соблазну открыть дверь, соединяющую ее с соседним помещением. Там спала их гостья.

Даже если бы выяснилось, что она невиновна, ему все равно не следовало заводить с ней настоящий роман, ведь эта потрясающая женщина была дочерью Виолетты, подруги его покойной матери. Это обстоятельство все осложняло, хотя каким именно образом, он и сам не вполне осознавал.

Эта колдунья вытворяет со мной чудеса. Я превратился в слабака, в предателя, размышлял он, стоя у ее кровати.

Побороть желание зайти к ней в комнату Рудольф так и не смог. Он мечтал лишь об одном: забраться в кровать и заснуть, уткнувшись носом в ее душистые темные волосы. Но, увидев ее спящую — невинную и беззащитную, вдруг передумал. И ограничившись нежным поцелуем в щеку, осторожно вышел из комнаты.