Власть женщины

7

Каролина смотрела на белую мебель, на кружевное облако надкроватного полога, сдвинутого в сторону, — она им так и не воспользовалась, на натюрморты, украшающие стену, на абажур торшера, и ей казалось, что все эти безмолвные свидетели их с Рудольфом близости тихо радуются вместе с ней.

Ей хотелось танцевать и смеяться, но голос разума подсказывал, что перед пышным празднеством ей не мешает немного отдохнуть.

Проспав до пяти часов, она направилась затем в душ. Теплая струя воды как никогда ласково касалась ее тела, и ей вспоминались минуты, проведенные в объятиях Рудольфа. Каролина могла воспроизвести в памяти каждое произнесенное им слово, каждый его поцелуй, каждый стон…

А что будет дальше? — задалась она вопросом неожиданно для самой себя. Смогу ли я пережить расставание с этим человеком? Каким образом задушу в себе любовь к нему? И когда оно произойдет, это расставание?

Она вдруг ясно осознала, что в один прекрасный момент, вдоволь ею насытившись, Рудольф потеряет всякий интерес к ее телу. Что произойдет тогда с ней? С ее сердцем? Оно будет разбито, раздавлено…

Благоразумие и рассудительность — ей всегда были присущи эти качества. Что же с ними произошло? Они как будто испарились, исчезли…

Она выключила душ, обернулась большим махровым полотенцем и вышла из ванной. От радости и беспечного ликования, которые владели ею перед сном, теперь не осталось и следа. Тревожные мысли и предчувствие чего-то крайне неприятного не давали покоя.

Спустя несколько минут, протерев тело лосьоном и натянув кружевные трусики телесного цвета, она села перед зеркалом на невысокий белый стул и принялась сушить волосы феном.

Ее мозг напряженно работал. Ощущение того, что от нее действительно скрывают нечто важное, усиливалось в ней с каждой минутой. Каролина принялась тщательно вспоминать их разговоры с Рудольфом, начиная с беседы в кафе.

Он спросил ее о работе. Она рассказала, что приехала в Гран Канарию на конференцию вместе с боссом, а еще о том, как совершенно неожиданно командировка обернулась для нее отпуском. Но… Но имени шефа она ни разу не упоминала!

А за ужином Рудольф намекнул на то, что, по его мнению, кто-то помог устроиться ей в такую хорошую фирму, скорее всего мужчина или даже несколько мужчин.

Потом он заговорил про Олдриджа. Сказал, что наслышан о его любовных приключениях…

Мысленно прокручивая эту ситуацию, Каролина вспомнила, что какая-то мелочь в их беседе показалась ей вчера странной. Но тогда она не заострила на этом внимания, потому что из-за своей дурацкой воскресшей любви была не в состоянии трезво мыслить.

Еще раз спокойно воспроизведя все в своем сознании, она убедилась, что точно не называла Рудольфу имени начальника. И вспомнила еще одну деталь: ее собеседнику откуда-то стало известно, что они с Олдриджем поселились в отеле в одном номере.

Конечно, информацию о ее боссе мог получить кто угодно из бульварной прессы. Но зачем понадобилось Рудольфу запоминать столь пикантные подробности личной жизни исполнительного директора дублинского текстильного предприятия? Даже человек с феноменальной памятью вряд ли стал бы заучивать то, что его совершенно не касается.

Странно… Все это очень странно, думала Каролина, укладывая волосы в прическу.

Промышленный шпионаж! — вдруг осенило ее. Может, именно этим занимается Рудольф Бауэр?

Она надела на себя элегантное красное платье с американской проймой, в котором планировала пойти на заключительный банкет для участников конференции в Гран Канарии.

Фасон этого платья идеально подходил ее фигуре. К тому же передний декоративный шов, спускающийся от груди, вдруг прерывался, создавая на животе пикантный вырез. Каролина в этом платье выглядела потрясающе. Мягкая ткань соблазнительно облегала ее полную грудь, а красивые плечи, спина и часть ее плоского животика предоставлялись всеобщему обозрению.

Она аккуратно нанесла макияж — тени, тушь и помаду. Надела черные туфли на высоком каблуке, бархотку с золотым кулоном на шею, золотой браслет на запястье и взглянула на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела яркая, эффектная, красивая женщина. К такой далеко не каждый мужчина осмелится подойти.

Каролина усмехнулась. Внутри эта женщина была совсем другой — запутавшейся, растерянной, сходящей с ума от любви.

Может, я и вправду параноик? — подумала она. Навоображала себе Бог знает что: промышленный шпионаж, безумная любовь! Надо прекращать все это… Отныне следует прислушиваться только к голосу разума. Она тяжело вздохнула. Я должна уже сейчас учиться быть независимой от глупых чувств… Задам Рудольфу все вопросы, какие возникли у меня в голове. Если не получу на них четкого ответа, завтра же уеду отсюда. Он найдет меня где угодно, если его страсть действительно настолько сильна, насколько кажется. Если же нет… Тогда тем более необходимо прекратить все это как можно раньше.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Рудольф.

— Кэрри! — воскликнул он, в изумлении останавливаясь посреди комнаты. — Какая ты красавица!

— Спасибо, — сдержанно ответила Каролина и улыбнулась.

На протяжении некоторого времени Рудольф изучающе разглядывал ее. Создавалось такое впечатление, что он видит перед собой не Каролину Макфейл, которую знает вот уже семнадцать лет, а самого ангела, спустившегося с небес.

— Почему ты вошел сюда без стука? — спросила Каролина. Улыбка с ее губ не исчезла, но, когда Рудольф шагнул к ней, она решительно отступила назад.

— Мне казалось, мы уже на той стадии отношений, когда можно обходиться без стука в дверь, — ответил он. Его глаза возбужденно сияли.

— Я так не считаю, — твердо произнесла Каролина. Ее сердце заколотилось чаще. В строгом костюме серого цвета Рудольф Бауэр смотрелся восхитительно.

— Наверное, я чего-то недопонимаю, — произнес он, беря ее руку и поднося к губам. — Что ж, если ты считаешь, что мы все еще должны соблюдать формальности…

Он склонил голову и поцеловал ее маленькую ручку.

— Я не говорю о формальностях, — проговорила Каролина ровным голосом. — Но от хороших манер отказываться не намерена. — Она выдержала многозначительную паузу. — И еще: когда Отто находится в этом доме, я не желаю заниматься с тобой сексом. Я серьезно.

Рудольф пристально и продолжительно посмотрел ей прямо в глаза. Но она не отвела взгляд.

Что я делаю? — подумала Каролина. Читаю лекции о хороших манерах самому Рудольфу Бауэру!

— Ладно, я тебя прощаю, — произнесла она шутливым тоном. — Где устраивается вечеринка?

— Мне бы хотелось, чтобы наша с тобой вечеринка прошла вон там. — Рудольф кивнул на кровать. — К сожалению, это неосуществимо. Долг зовет меня в банкетный зал, где к настоящему моменту наверняка собралась уже шумная толпа. — Он крепче сжал ее руку. — Но предупреждаю: в полночь мы с тобой отправимся на прогулку. Отъедем от этого дома на приличное расстояние. — Он наклонился и провел языком по ее животу, выглядывавшему сквозь вырез в платье, поясняя таким образом, чем они займутся ночью.

Каролину бросило в дрожь.

— Эй, что ты делаешь? — воскликнула она.

— Прошу тебя, Кэрри, только не разыгрывай передо мной святую невинность! — несколько насмешливо протянул Рудольф.

Он давно вырос из того возраста, когда, видя эту женщину — тогда еще подростка, — изнывал от желания и страдал, потому что не смел рассказать ей о своих чувствах. Изменилась и Кэрри. Теперь она была еще более красивой и уверенной в себе. И гораздо умней и проницательней, чем в далекие шестнадцать лет.

Рудольф прекрасно знал, что женщины в большинстве своем хитры и опасны. Они играют против всех правил и для достижения своей цели пускают в ход самые изощренные уловки. Каролина, он давно об этом догадывался, скорее всего принадлежала к числу наиболее коварных представительниц прекрасного пола. Почему же тогда, сознавая это, он все равно шел на риск ради ее спасения?

— Пойдем, мы уже и так опаздываем. — Его голос прозвучал как-то странно. Не выпуская руки Каролины из своей ладони, он направился к двери.

Перед встречей с ней ему пришлось выслушать получасовую поучительную речь отца. Тот заподозрил, что их отношения вышли за рамки дружеских, и, видите ли, обеспокоился. По его мнению, такой хорошей девушке, как Каролина, не следует связываться с таким безответственным типом, как Рудольф.

— Для тебя женщины — одно развлечение, — с чувством говорил Отто. — Дожив до тридцати пяти лет, ты ни разу ни с одной из своих подруг не вступал в серьезные длительные отношения. Не понимаю, с чем это связано? Мы с мамой прожили счастливую жизнь вдвоем, ты воспитывался в полноценной семье… Я догадываюсь, почему с тех пор как Каролина приезжала к нам в шестнадцать лет, она больше носа сюда не казала. Наверняка ты приставал к ней с грязными предложениями!

Если бы перед Рудольфом стоял какой-то другой человек, то после таких слов стоило бы заехать ему по физиономии. Но отца он не мог и пальцем тронуть, поэтому лишь бросил в его сторону раздраженный взгляд. Рудольфа так и подмывало все рассказать ему об этой «хорошей девушке», но он сдержался.

Они прошли по нескольким коридорам и очутились в главной части дома. Периодически Рудольф искоса поглядывал на чудесный профиль своей спутницы. Эту женщину он пытался спасти от неминуемого ареста. Из-за нее же отец только что устроил ему выволочку.

Как все запутано! — думал он. Зачем я беру на себя роль благородного рыцаря? И почему, несмотря на то что слыву человеком железной воли, не могу справиться с навязчивым желанием? Почему позволяю ему руководить собой?

Каролина сбавила темп, приостанавливая Рудольфа.

— Подожди, пожалуйста!

Из банкетного зала до них уже доносились звуки музыки.

Рудольф нахмурил брови.

— В чем дело?

— Я хочу задать тебе несколько вопросов, — торопливо, но уверенно проговорила она. — Во-первых, откуда ты узнал, что моего босса зовут Боб Олдридж? Я ведь не упоминала его имени, а вчера за ужином ты сам назвал его так, причем, назвал правильно. Во-вторых, кто тебе сообщил о том, что мы сняли один номер в гостинице?

Рудольф бесстрастно посмотрел в бархатные глаза Каролины. Он давно понял, что допустил эту оплошность, и ждал, когда же она задаст ему подобный вопрос. Его женщина была далеко не глупышкой.

— Кэрри, милая, ты очень невысокого мнения о собственной сексуальной привлекательности. Почему ты так старательно пытаешься найти объяснение моему желанию быть с тобой? Ведь я сказал, что безумно тебя хочу. — Он тихо рассмеялся. — И каковы же твои подозрения? Наверное, решила, что я — шпион или кто-нибудь в этом роде? Так? — Он сильнее сжал ее руку. Его лицо сделалось жестким и неприветливым. — Я никогда не отчитываюсь в своих действиях перед кем бы то ни было. Особенно перед женщинами. Но для тебя готов сделать исключение. Вчера вечером, заехав за тобой в отель, я разговорился с администраторшей. Она-то и сообщила мне о том, что вы с Бобом Олдриджем поселились в одном номере. Теперь тебе все понятно?

Его высказывание насчет ее невысокого мнения о собственной сексуальной привлекательности задели Каролину за живое, но отнюдь не лишило способности здраво мыслить.

Разве администраторы имеют право давать информацию о жильцах отеля каждому, кто пожелает ее получить? — подумала она. Но тут же вспомнила, как непринужденно и весело Рудольф болтал с той девицей, и почувствовала, что повела себя глупо, пристав к нему с расспросами. Этот тип очарует, кого хочешь! И вызнает все, что ему надо!

— Ты делаешь мне больно! — воскликнула она и выдернула кисть из ручищи Рудольфа.

— Да, да, так лучше, — сказал он пренебрежительно. — Не хватало только, чтобы кто-то из моих родственников увидел нас расхаживающих за ручку. Для гостей ты — друг семьи.

— Рудольф! — послышался откуда-то сзади голос Эдуарда.

Он повернул голову, и подошедший Эдуард сказал ему что-то по-немецки.

— Иди в зал одна, Кэрри. Мне звонят. — Рудольф коснулся ладонью ее плеча, развернулся и зашагал по коридору в обратном направлении.

Некоторое время Каролина стояла неподвижно, уставившись на двери банкетного зала. Конечно, подозревать Рудольфа в промышленном шпионаже было глупо, но она до сих пор сомневалась в том, что он не ведет за ее спиной какую-то тайную игру.

С противоположного конца коридора послышался шум голосов и смех. Каролина покачала головой, прогоняя навязчивые мысли, и вошла в зал.

Оркестр на возвышении у дальней стены исполнял джаз. Десятки разноцветных лампочек вдоль стен освещали пространство волшебным светом.

Каролина огляделась по сторонам. Не увидев в толпе ни одного знакомого лица, она вздохнула, взяла бокал шампанского с подноса, который проносил мимо молоденький официант.

Вообще-то обижаться было не на кого. Рудольф честно признался ей в том, что она нравится ему как любовница, но не более того. Ее чувства, ее переживания и сомнения не представляли для него ни малейшего интереса. Он брал, что хотел, а об остальном не задумывался.

Каролина расстроилась. Ей предстояло самой спасти себя от полного краха. То есть уехать подальше от Рудольфа и попытаться излечиться от несчастной любви. Этот роман не имел будущего. Во-первых, потому что не был основан на взаимном чувстве. Во-вторых, в нем явно присутствовал какой-то обман. Какой, Каролина не могла понять, но знала, что сердце ее не подводит.

Завтра утром я уезжаю, твердо решила она. Только бы пережить эту ночь!

Рудольф крепко сжимал в руке телефонную трубку, слушая Уоллеса, посвящающего его в то, что удалось узнать в ходе дальнейшего расследования.

В деле наметился опасный поворот. Оказывается, в агентство Аллесандро Бастиани сегодня утром приходили двое каких-то мужчин, возможно, моряки, работающие на Олдриджа. Эти типы стали задавать служащему в приемной разные вопросы. Например, они хотели знать, где находится Бастиани и когда он встречается с Олдриджем. Не получив ответа, они зверски избили беднягу. Испугавшись до смерти, тот рассказал им о том, что вчера утром к Бастиани приходила какая-то девушка с посылкой от Олдриджа. Полицейские отправились в отель, где остановилась Каролина, и побеседовали с администраторшей. Та сообщила им, что Каролина Макфейл уехала вчера вечером с мистером Бауэром, а через пару часов позвонила и распорядилась прислать ей вещи. А еще, что сегодня кто-то просил позвать к телефону личного секретаря мистера Олдриджа.

— Вероятно, те два типа, что приходили в контору Бастиани, знают обо всем. И о том, что Каролина Макфейл улетела с тобой, и о твоем участии в расследовании.

— Проклятье! — выругался Рудольф. В его практике давно не встречалось столь запутанных историй.

Побеседовав с Уоллесом, он сделал несколько важных звонков: переговорил о положении дел с местной полицией, затем кое с кем из подчиненных. Отдал ряд важных распоряжений, предпринимая необходимые меры безопасности. И вышел из кабинета, мрачный как грозовая туча.

Он приказал своим людям оцепить дом. Но сегодняшний праздник, отмечавшийся с размахом, был в самом разгаре. В банкетном зале уже наверняка присутствовало сотни полторы человек. Вместе с толпой в дом мог с легкостью проникнуть злоумышленник…

Рудольф страстно желал поскорее увезти отсюда Каролину.

Каролина поставила на подоконник опустошенный бокал и огляделась по сторонам. Из толпы по направлению к ней двинулся молодой человек. Торштен, сын Генриха и Хильды, вспомнила она и заулыбалась.

— Красавица Каролина! — воскликнул Торштен. — Одна! Глазам своим не верю!

— Здравствуй, Торштен. Очень рада, что встретила тебя. Я никого здесь не знаю.

Музыканты заиграли медленную мелодию.

— Потанцуем? — спросил он.

Каролина радостно кивнула.

Двоюродный брат Рудольфа явно заигрывал с ней, но она была этому даже рада.

— Ты не помнишь меня? — спросил Торштен, когда они присоединились к танцующим. — Однажды я гостил у Отто и Эрны летом. Как раз и ты была здесь.

Каролина покачала головой.

— К сожалению, не помню, — ответила она.

— Не удивительно! — Торштен добродушно усмехнулся. — Мне тогда было всего двенадцать. Увидев тебя впервые, я тут же потерял голову, честное слово! Но ты в свои шестнадцать лет смотрела только на одного представителя противоположного пола, сына плотника по имени Томас.

Каролина изумленно вскинула бровь.

— Неужели это было так заметно?

— Возможно, только мне, — успокоил ее Торштен.

Когда танец закончился, он повел ее к шумной компании молодых людей. Спустя некоторое время Каролина уже свободно общалась со всеми.

Примерно через час, потанцевав с очередным из своих новых знакомых, она хотела вновь присоединиться к компании, но была остановлена чьей-то твердой рукой.

— Развлекаешься, Кэрри? — послышался у нее из-за спины недовольный голос Рудольфа. — Не теряешь времени даром? Молоденькие тебе тоже нравятся?

Каролина вырвала руку из его цепкой клешни. Язвительные слова прошлись по сердцу острым лезвием, но она сумела достойно отреагировать на это издевательство.

— Естественно, развлекаюсь! Чем еще заниматься на вечеринке? Может, ты подумал, что я вдавлюсь в стенку и не посмею двинуться с места до тех пор, пока твое величество не соблаговолит появиться? Что ж, ты глубоко ошибся!

Губы Рудольфа искривила злая ухмылка.

— Понимаю, что ошибся. Такие, как ты, не теряются ни при каких обстоятельствах. — Он буравил ее взглядом. — Приятно тебе было, когда тот юнец лапал твою спинку? Или предпочитаешь стариковские ласки? Олдриджа, например? Не спроста ведь вы поселились с ним в одном номере…

Когда он произносил последнюю фразу, музыка неожиданно смолкла. В зале воцарилась напряженная тишина.

В первую секунду Каролиной овладела паника, но она смогла мгновенно взять себя в руки. В конце концов никто уже не мог ничего изменить.

Музыканты вновь заиграли.

С каменным лицом Каролина зашагала прочь от Рудольфа. В ее душе творилось нечто невообразимое.

— Кэрри, подожди… — Он тут же нагнал ее и, схватив за плечо, остановил.

Она резко дернулась, высвобождаясь, и прошипела:

— Что тебе нужно, самовлюбленная свинья? Кретин, пекущийся лишь о своих нуждах!

Рудольф остолбенел. Лишь в следующее мгновение Каролина осознала, что перегнула палку.

— Хочешь опозорить меня перед всей родней? — прорычал он.

— До твоей родни мне нет дела! — выпалила Каролина. — И до тебя тоже! Завтра утром я уезжаю!

С того самого момента, как он увидел Каролину, кружащую в танце с каким-то сопляком, Рудольф пребывал в ярости. Тем не менее голова его работала трезво и четко. Поэтому, услышав последнюю реплику Каролины, он возликовал: она подала ему блестящую идею. В Ваттенсе у него был небольшой домик, доставшийся ему по наследству от покойной бабушки. Идеальное место для укрытия Каролины от опасности.

Он обнял ее, привлек к себе, наклонил голову и прошептал ей на ухо:

— Уезжаешь? Что ж, отлично. Я провожу тебя. Если хочешь, даже помогу упаковать вещи. А сейчас давай потанцуем, как сделали бы друзья. А то гости вообразят себе, невесть что.

Как ни в чем не бывало он повел ее в танце, легко и плавно.

Обида, чувство стыда, унижение сдавливали Каролине сердце. Она танцевала с Рудольфом и не могла поверить в то, что случившаяся между ними ссора произошла наяву, а не во сне.

Он же, казалось, ни капли не переживал. Его лицо не выражало ни отчаяния, ни тревоги, ни раскаяния, оно было спокойным и непробиваемым.

Когда музыка смолкла, Каролина вновь попыталась сбежать.

— Не спеши, — остановил ее Рудольф, крепко хватая за руку. — Веди себя прилично, не привлекай к нам всеобщего внимания. Ты и так уже натворила дел! Осрамила меня перед всеми.

— И ничуть об этом не жалею! — заявила Каролина.

Она сдерживала себя из последних сил. Грубость Рудольфа доставляла ей невыносимую боль. Еще более ужасным было то, что он спокойно воспринял ее намерение уехать. В горле у нее стоял огромный ком, а к глазам подступали слезы.

Положив руку ей на талию, Рудольф неторопливо повел ее к выходу, одаривая встречавшихся по пути людей улыбками и вежливыми фразами, представляя им Каролину как давнего друга семьи.

— Ах, вот вы где! — раздался из толпы бас Отто. — Каролина, дорогая, не позволяй этому негоднику постоянно возле себя крутиться. — Он хитро подмигнул очаровательной гостье. — Скажу по секрету, здесь присутствует несколько потрясающих неженатых парней! Красивые, умные, богатые! Постреляй глазками, и один из них непременно будет твоим. Завтра расскажешь мне о своих успехах.

— К сожалению, завтра вы уже не сможете поболтать, папа, — невозмутимым тоном сообщил Рудольф. Слова отца вызвали в нем приступ бешенства, но он держался так, будто не придал им никакого значения. — Рано утром Каролина уезжает. Возвращается в Гран Канарию, так как обязана присутствовать на конференции, верно ведь Кэрри?

Каролина прищурила глаза и смерила Рудольфа взглядом.

— Да, все верно, — выговорила она, четко произнося каждое слово. — Просто Боб… То есть мой шеф, мистер Олдридж… Он хочет, чтобы я посещала эту конференцию.

Рудольф многозначительно улыбнулся, но это заметила только Каролина.

— Что ж, мне очень жаль… — Отто развел руками. — Смотри-ка, Рудольф, кто к нам пожаловал! — Он кивком указал на роскошную особу в серебристом платье. — Марта!

Каролина почувствовала, как жгучая ревность острым клинком пронзает ей сердце.

Лицо Рудольфа озарилось радостью.

— Марта! — чуть ли не закричал он, протягивая руки к бывшей невесте.

Та, широко улыбаясь, приблизилась.

— Дорогая, ты помнишь Каролину Макфейл? — спросил Отто. — Она приезжала к нам с Виолеттой, подругой Эрны.

— Ах, да! Помню, помню! — Марта пожала Каролине руку.

— Завтра она уже покидает нас, — с неподдельной грустью в голосе сказал Отто и повернулся к Каролине. — Девочка моя, постарайся приехать к нам вместе с родителями. Я буду тебя ждать…

Он говорил еще что-то, но Каролина почти ничего не слышала. Боковым зрением она видела, как Марта уверенно взяла Рудольфа под руку, как приподнялась на цыпочки и стала шептать ему что-то на ухо. Он весело рассмеялся.

Не в силах выдерживать столь мучительную пытку, Каролина улыбнулась Отто.

— Пойду, поищу Торштена, — пробормотала она и зашагала прочь, больно закусывая нижнюю губу.

Зазвучала медленная мелодия, и к ней навстречу откуда-то из редеющей толпы вышел Торштен.

— Не откажешься потанцевать со мной еще раз? — спросил он.

Каролина покачала головой.

— Конечно нет.

— А Рудольф? Не рассердится?

Она округлила глаза.

— С какой это стати? Мы с ним просто друзья.

Торштен засмеялся, положил руки на талию Каролины и повел ее в танце.

— Теперь я все понимаю. Мой кузен подлетел к тебе как ненормальный, просто потому что хотел позлить Марту. — Он кивком указал в сторону. Там, среди других танцующих пар, плавно двигались, прижавшись друг к другу, Рудольф и Марта. — Чувствую, все закончится свадьбой! — довольно хихикнув, объявил Торштен.

— А… Разве эти двое… Разве они не расстались несколько лет назад? — заикаясь, поинтересовалась Каролина. Хорошо, что в зале царил полумрак. В противном случае ее пунцовые щеки бросились бы в глаза каждому из присутствующих.

— Да, да, все так. Несколько лет назад Рудольф и Марта расстались. — Лицо Торштена приобрело загадочное выражение. — Скорее всего это произошло потому, что Марте, когда она окончила университет, предложили прекрасную работу в Германии. Ей пришлось уехать.

Каролине хотелось заткнуть уши. Очнуться и понять, что окружающая ее действительность — чудовищный сон, наваждение.

Торштен продолжал:

— Теперь Марта — не знаю, с чем это связано — вернулась в Инсбрук. И… — Он заговорщически понизил голос. — Открою тебе одну тайну. Отто в сегодняшнем разговоре с моим отцом сказал такую фразу: по всей вероятности, Рудольф встретил любовь всей своей жизни много лет назад. Думаю, он имел в виду Марту. Кого же еще?

У Каролины все поплыло перед глазами. Ноги стали ватными и отказывались слушаться.

Торштен усмехнулся.

— Эти влюбленные прямо-таки не насмотрятся друг на друга!

Каролина, хоть и сознавала, что не должна этого делать, повернула голову туда, где танцевали Рудольф и Марта. Марта так и сияла, а Рудольф то и дело наклонял голову и что-то шептал ей на ухо.

Музыка стихла. Пробормотав Торштену какую-то избитую фразу, Каролина направилась на поиски Отто. Ей чудилось, она движется по какому-то жуткому лесу, как тогда, во сне, а все вокруг смеются над ней и показывают на нее пальцем.

— Отто, я пришла попрощаться, — с трудом сдерживая рвущиеся из груди рыдания, произнесла она. — Завтра мне рано вставать, поэтому следует лечь спать уже сейчас.

Глаза Отто повлажнели, и Каролина растрогалась еще сильнее.

— Мне очень жаль, что ты побыла у нас так недолго, девочка моя. Надеюсь, увидимся зимой.

До своей комнаты Каролина не шла, а летела. По ее щекам уже катились слезы. Теперь ей все было понятно: и почему Рудольф так настойчиво приглашал ее в Австрию, и почему вел себя так странно. Только по одной причине — просто хотел заставить Марту всерьез приревновать его.

Каролина подвернулась ему под руку в самый подходящий момент, как раз перед вечеринкой, на которой должна была появиться невеста Рудольфа. И он с удовольствием воспользовался ею, ведь по-прежнему считал, что она беспутная девица и предназначена именно для мимолетных развлечений.

Вбежав в комнату, не помня себя от отчаяния и удушающей обиды, Каролина бросилась на кровать и разразилась горькими рыданиями.