Влюбляться лучше всего под музыку

Анна

Как вы думаете, какие люди обычно сходятся? Не в любовную пару, нет. Я про друзей. Замечали ли вы когда-нибудь, что в дружеском девчачьем дуэте или трио всегда имеется оторва? Кто это: вы или ваша подруга? Подумайте-ка.

Всегда кто-то лидер, кто-то ведомый. И каждого устраивает его роль, иначе союз не получился бы крепким. Вместе вы готовы свернуть горы, взорвать ночной клуб или просто зажечь голышом в фонтане. Неважно, чем вы занимаетесь – вы делаете это лучше всех. И вам всегда есть, что вспомнить.

Да-а-а… Узнали себя?

Так вот. Раньше я была обычной тихой девочкой. Мама строго следила за моей успеваемостью, заставляла по утрам съедать пюре с котлетой (мой чемпионский завтрак) и заплетала тугие косы в школу. Мне не разрешалось гулять среди недели, только по выходным. Да и то до десяти вечера. А потом я поступила в Институт и… немного расслабилась. Ну… совсем немного.

Короче, птичка вылетела на свободу!

И вот она – я, такая, какой вы меня теперь видите. Мне двадцать лет, мною перепробованы все известные миру диеты и цвета волос, гордо ношу звание официантки и понятия не имею, сколько у меня там хвостов по учебе – шесть или тридцать шесть. Как они меня еще не выперли? Или выперли? А черт его знает, все равно не знаю, кем хочу стать.

Но продолжаю улыбаться. Видимо, это моя фишка.

Со мной сегодня Машка – моя лучшая подруга.

В смысле, я хорошо схожусь с людьми. У меня полно друзей: и в Институте, несмотря на то, что редко там бываю, и в кафе, где работаю, и в доме, где живу. Но так чтобы посвящать в свои тайные тайны, делиться сокровенным – это только к Суриковой (то бишь к Маше), она у меня такая одна.

Мы познакомились всего два года назад в кафе «Кофейный кот», куда пришли почти одновременно: я в «принеси-подай», она в холодный цех – это то же самое «принеси-подай» только на кухне. Девчонка сразу мне понравилась. Видно было, что умная, веселая, но какая-то нереально забитая и закомплексованная. Интуиция тогда почему-то шепнула мне, что могу ей пригодиться. Подошла, разговорилась, и ву-аля – с тех пор мы не разлей вода.

Сразу как-то выяснилось, что у Машки по жизни проблем хватает: росла без отца (в этом мы с ней сестры по несчастью), в универе ни с кем не общается и полностью потеряла веру в себя. Я сразу почуяла – вот мой звездный час. Она должна стать моим объектом для свершения добрых дел. Взялась за нее обеими руками и давай тормошить. Ведь как говорится: если в вашей паре две хорошие девочки, выход один – одна из них должна взять на себя роль оторвы.

Ею стала я.

Попычкать сигаретку-другую возле черного хода, пока посетители ждут, когда их обслужат. Пить пиво, орать песни и играть в компьютерные игры после закрытия кафе, а на следующий день всю смену смачно зевать. Спустить всю зарплату на новое пальто, а потом месяц голодать. Творить безумства и ни о чем не жалеть. Этому всему подруга научилась от меня.

Да, я сорвалась с цепи, признаю. Понимаю, что вы обо мне сейчас подумали. Но в чем-то так ведь оно и было.

Однажды просто поймала себя на мысли, что перебираю парней одного за другим в попытке почувствовать хоть к кому-то из них что-то серьезное. И никак не получается. Вполне возможно, среди них просто не было того самого. Или мне в принципе не дано пока полюбить по-настоящему. В общем…

Я что-то ищу и до сих пор не нахожу. Наверное, ищу не там, где надо.

– Так пойдем же и уделаем их всех! – Подмигиваю подруге, когда такси отъезжает, и, виляя бедрами, направляюсь к двери.

Перед нами настоящий замок. Богатый особняк, отделанный по фасаду натуральным камнем. С двух сторон от него ровный газон, декоративные карликовые деревья и ухоженные клумбы. Подходим ближе, массивная дверь открывается перед нами.

– Уау, – выдыхаю, поправляя короткий топ, одергиваю облегающую бедра белую юбку.

Нас моментально накрывает волной громкой музыки. И это мне нравится. «Да, детка, похоже, сегодня будет весело!» Поправляю волосы и выискиваю глазами жертву.

– Привет! – Едва только мы входим внутрь, подлетает к нам незнакомый парень.

– Приве-е-ет, – говорю, намеренно растягивая гласные.

Скидываю плащ и швыряю ему в руки. Он должен с ходу понять, что явилась королева этой вечеринки.

– Аа… – блеет парень, оглядывая Машку с головы до ног. Пока он это делает, пользуюсь моментом и оцениваю его самого. Узкие плечи, широкие бедра, свежие хлопья перхоти на самой макушке. «Нет, любитель гамбургеров, ты – герой не моего романа». – Кажется, – продолжает он, заикаясь, – я тебя знаю? Ты…

Капкан захлопнулся. Эффект достигнут. Маша, серая мышка, которую никто не замечал в универе, приоделась в дорогое платье, распустила волосы, и готово! Все парни уже сворачивают шеи, ругая самих себя за то, что не видели прежде ее красоты.

«Но вам не светит, недоноски». Девочка пришла сюда забрать свое. А именно – Диму. Хозяина этого роскошного дома, парня, который первым смог разглядеть в этом не ограненном алмазе настоящий бриллиант.

– Маша, – краснеет она, протягивая ему свой кардиган.

Мне хочется сказать: «Смелее! Смелее! Ты достойна этого всего! Чувствуй себя, как дома», но сдерживаюсь и, скользя глазами по просторной гостиной, выдаю:

– Пустовато как-то…

– Все там, дальше, – парень указывает рукой в коридор и жестом подзывает своего друга.

О, нет. С дивана поднимается непричесанная помесь кинг-конга и пришельца Альфа. Нужно делать ноги. Но к нашему счастью из-за поворота вдруг появляется хозяин дома:

– Э-э-й, нет, – говорит Дима, заставляя здоровяка усесться обратно. Он идет к нам твердой походкой уверенного в себе человека. Высокий, красивый, сильный. – Жека, это мои гости! – Обращается к парню, стоящему рядом с нами. – Спасибо, что встретил. – Дима обнимает нас обеих и вдруг замирает, глядя на Машу. – Чудесно выглядишь… Incredible…

О-о-о-о… Неужели, кто-то когда-то будет так смотреть и на меня? Вздыхаю и словно таю вместе с ними. Ммммм… Эта парочка буквально тонет в глазах друг друга, а электричество между ними трещит так громко, что мне тут же закладывает уши.

Хочется немедленно сказать подруге, чтобы она забыла все, что я ей сказала утром про этого парня. Про осторожность, про недоверие, про глупое «обожжешься». Черт, в этом костре не нужно бояться обжечься, в нем нужно гореть! Гореть адским огнем, забывая себя!

– И ты тоже, Аня, – смущенно произносит он, не отрывая от Машки глаз. – Прости. Чудесно выглядишь.

Его татуированные руки касаются ее плеч, и подруга буквально плывет.

– Спасибо, – хихикаю, глядя на них.

И без меня разберутся, не маленькие. Когда любишь, быть мудрым невозможно. Запреты только раззадоривают. А от этих двоих просто разит любовью. Аж за километр. Здесь даже приборы не нужны – видно невооруженным глазом.

– Идем! – Дима идет в направлении звука и увлекает нас за собой.

В коридоре темно. Иду за ними с Машкой уверенной походкой, наблюдаю со спины, как подруга прикладывает все усилия, чтобы не свалиться с каблуков. Нужно было еще немного с ней потренироваться. Ничего страшного: сейчас все выпьют, расслабятся, и можно будет зашвырнуть ее неудобные лодочки хоть на люстру.

Ух… Перед нами огромное помещение, оформленное в стиле модерн. Диванчики, барная стойка, круглый пуфик-стол, обтянутый кожей, темные обои и плотные шторы. Все это расцвечено огнями светомузыки и наполнено людьми.

Ребята, а мне это нравится! Ого, а это что? Танцпол и сцена с музыкальными инструментами? Ба-а-а, да кто-то желает испортить нам вечер диких танцев выбиванием пыли из старых барабанов и гитар? М-да…

– Закуски в баре, выпивка там же и в холодильнике. – Дима перехватывает у какого-то паренька два бокала с шампанским, подмигивает и передает нам. – Маш, – шепчет подруге на ухо, – оставайтесь здесь, хорошо? Я скоро вернусь. Дождись меня.

– Расслабься, – толкаю в бок подругу, ей словно кол забили меж лопаток. Стоит Диме отлучиться, она снова теряет уверенность в себе.

Делаю глоток шампанского и ловлю на себе ее испуганный взгляд. Ясно. Девчонка паникует. Беру ее за руку и подвожу к окну, где через стекло можно наблюдать, как небольшие компании тусуются во дворе возле бассейна под светом фонарей.

– Ты кого-нибудь знаешь? – Стреляю глазами по крепким мужским фигурам.

– Я… – Машка щурится, пытаясь разглядеть их лица. – Если не всех, то многих. Здесь, кажется, весь наш поток.

Мимо проходит незнакомый высокий парень с хвостиком. В его руке саксофон. Он приподнимает бровь, бросая взгляд в вырез моего топика.

– Интересно, – замечает подруга.

– Да, нормальная задница. – Соглашаюсь, провожая его взглядом.

– Фу! – Морщится Машка, оборачиваясь. – Аня, я не об этом!

– Да ладно, – хихикаю, – все свои.

– Ага! Ты вообще-то встречаешься с моим братом! – Напоминает она. – Или нет?

Ну-у-у… Сильно сказано, встречаюсь. Пашка – очень крутой. Кто бы спорил. Отмороженный на всю башню – совсем, как я. Но как, скажите, мне воспринимать его всерьез? Парня, который на спор прокалывает сосок и вешает в нос колечко, чтобы я его поцеловала. Мне, безусловно, было приятно. Да… Но неужели это, и правда, можно назвать любовью? Или считать основанием для начала сколько-нибудь серьезных отношений? Ох, сильно сомневаюсь…

– Я еще думаю, – произношу отстраненно, маленькими глотками отпивая шампанское.

Классная задница с саксофоном скрывается в толпе.

– Неделя уже прошла, хватит думать. – Иногда Сурикова бывает настойчива. – Не мучай парня.

– Беспокоишься за родственничка? – Усмехаюсь я.

Павлик – Машкин брат-близнец, точнее двойняшка.

– Очень, – сдвигает брови она.

Чувствую себя загнанной в ловушку.

– Учту этот фактор, как маловажный и не способный повлиять на принятие окончательного решения.

Подруга закашливается:

– Коварная ты женщина!

– Ага! – Ставлю свой бокал на подоконник. – Пойду, разнюхаю, что там подают. – И направляюсь к бару.

Иду и замечаю на себе взгляды. Не могу не обращать внимания на мужчин. Похоже, у меня какая-то нездоровая потребность флиртовать, заигрывать, ощущать заинтересованность в себе. Вроде наклюнулись отношения с хорошим парнем, но… А что но? Я и сама не знаю. Нас влечет друг к другу, это ясно, как белый день, но мы не целовались, не держались за руки, даже не общались ладом…

Уже прошла неделя с того самого спора. Все это время Пашка носил в носу то дурацкое колечко. Он ждет, что я его поцелую, и это будет означать, что мы вместе. Но… как-то это не по-человечески, что ли. Разве люди встречаются друг с другом из-за спора? А как же химия, притяжение и эмоциональная связь?

Хм, а ведь раньше меня такие мелочи не заботили…

Вот ведь. Все окружающие только и делают то, что ищут «что-то настоящее», серьезное, навсегда. И я тоже хочу. А он – брат моей подруги. Красивый вариант «поматросить и бросить» с ним не прокатит. Машка меня не простит. И от этих мыслей мне становится еще тяжелее.

Через пятнадцать минут мы с подругой уже пританцовываем на месте, не решаясь занять пустующую середину танцпола. Тарталетки с икрой залетают в меня, как вражеские пули, приводя в исполнение приговор моей диете. Полирую их шампанским, чувствуя приятное покалывание в груди. Раздумываю, чем бы таким приправить эту тухлую вечеринку. Нырнуть в бассейн? Или, может, подраться?

(Шутка, до такого я еще не дожила. Или не допила).

– Он бросил нас, – Машка отворачивается к окну.

Похоже, готова разреветься. У них с Димой и так непростой период. Вчера она узнала от него о его прошлой жизни в Америке. Трава, бухло, девки. Переварила все это и решила все-таки дать им обоим еще один шанс – поверить, что он завязал со всем этим навсегда.

– Не, – толкая ее, указываю на импровизированную сцену.

Светомузыка прекращает мельтешение, звуки из динамиков становятся тише. Подошедший лысый паренек не спеша проверяет аппаратуру и знаком просит поддержать.

Кого? Музыкантов.

Ух ты, мне уже становится интереснее.

Ловко подскочив к ударной установке, Димка падает на стул и берет палочки. Парень с хвостиком (да-да, тот самый) встает с другой стороны и поднимает саксофон. Еще один незнакомый нам чувак обхватывает руками электрогитару.

Под дружное улюлюканье и аплодисменты через несколько секунд на сцену поднимается еще один парень. Среднего роста, в клетчатой рубахе и джинсах. С блестящей гитарой, висящей на груди. Я зеваю, когда мягкий свет вдруг опускается и касается его коротко стриженных волос и… маленького колечка в носу…

Что?!

Солист устанавливает микрофон на нужный уровень и слегка прикрывает глаза, словно собираясь с мыслями. В моем сознании происходит взрыв. Это он. Определенно он. Паша… Только без своих забавных кудряшек, свисавших мягкими каштановыми спиральками на лицо. Какого черта вцепился в микрофон? Да ла-а-а-адно!!!

– Постригся… – Задыхаясь, мычу я.

Ставлю бокал на подоконник, хватаю растерянную Машку и тащу сквозь толпу ближе к сцене. Глаза все еще отказываются верить в увиденное.

Подруга послушно плетется за мной, пока я расталкиваю людей локтями, двигаясь вперед, как бронетанк. В зале стоит тишина. Все притихли и ждут. Не слышно даже удивленных шепотков.

Песня начинается внезапно. С неспешного и мягкого барабанного ритма. Все замирает, заставляя меня остановиться и застыть на месте. Остается только музыка.

К этому моменту мы уже стоим в трех шагах от сцены и перестаем дышать. Тогда к едва слышному ритму ударных присоединяются клавишные. Буквально с первых нот игравшей мелодии Пашка, крепко обхвативший рукой микрофон, открывает глаза и поет. Неспешно, мелодично:

Во время двухсекундного проигрыша ударных пытаюсь хватать ртом воздух. Выходит плохо. Легкие горят огнем. Не верю, что это происходит со мной. Что это происходит сейчас.

Темнота танцпола сменяется для меня светом яркого солнца. Вечер уступает место ласковому утру. Стою на месте, но мое тело летит куда-то ввысь, и не в моих силах его остановить. Просто смотрю. И слушаю. Больше не слышу слов. Гляжу в его глаза. Радужки у него темнее, чем зрачки. Взгляд глубокий, он затягивает меня, прокручивает в вихре непонятных чувств и не отпускает.

Пашка набирает воздуха и продолжает уже громче:

Он все это спланировал. Приготовил специально для меня…

Рядом танцуют пары. Девчонки визжат и не отрывают глаз от исполнителя. Они тянут к нему руки. Для всех сейчас словно зажглась новая звезда. А для меня… До сих пор не понимаю, что чувствую. Мне страшно. И хочется убежать.

Подальше от себя и своих чувств. И одновременно хочется рвануть к сцене и настучать по рукам всем этим охотницам за чужим добром. Они здесь все для меня сейчас соперницы. Потому что парень, стоящий на сцене, мой. Только мой. И первый раз в жизни я понимаю что-то настолько отчетливо, что мне становится трудно дышать.

– Эй, – радостно хватает меня за руку Машка.

Но я уже ничего не чувствую. Меня можно целиком засунуть в морозилку, и мое тело растопит весь лед. В груди пылает бесконечный пожар, способный выжечь целые километры лесов и полей. Смотрю на него. Этот парень – не такой, как все. Он – особенный. Да. Почему? И что он значит для меня? Предстоит выяснить.

Играет саксофон.

Паша, все еще держа руками микрофон, поднимает глаза. Моментально находит меня в толпе. Его глаза смотрят с вызовом. Чувствует, что поставил меня в тупик. Знает, что шутки кончились, и я теперь в его ловушке. Теперь это не игра, не дурацкий спор. Он вывернул передо мной душу, признался в любви у всех на виду и ждет ответных действий.

Стою, впиваясь в него глазами. И понимаю, что дезориентирована.

Когда Пашка сделал пирсинг ради поцелуя, я подумала, что этот псих готов на все ради того, чтобы выиграть спор. Но теперь… его поступок меняет все. Не знаю, что из всего этого выйдет. Не знаю, что чувствую. Не знаю, поступаю ли правильно, но одновременно с последним аккордом и аплодисментами срываюсь с места и бегу к нему.