Вновь любима

Глава третья

В самом деле — почему?

Спустя минут десять, направляясь рука об руку с Джоном в буфет, где был сервирован ужин, Холли все еще находилась под впечатлением краткой встречи с Робертом. В дальнем углу она заметила Пэтси и Джеральда. Пэтси обернулась и, увидев подругу, заторопилась ей навстречу.

На мгновение Холли отвлеклась от своих мыслей, к ней даже вернулось чувство юмора. С чего это я взяла, что вырез моего платья слишком глубокий? — усмехнулась она, разглядывая откровенное до неприличия декольте Пэтси. Ее тонкая шифоновая юбка просвечивала насквозь и при ходьбе липла к ногам, подчеркивая изгибы тела.

— Такая тогда была мода, — возразила Пэтси, похвалив наряд Холли и выслушав ее комментарии по поводу собственного платья. — А что касается юбок, женщины той эпохи их специально увлажняли, чтобы ткань облегала бедра.

— Мне это известно, — сухо заметила Холли. — Думаешь, я не читала романы Жоржетт Хейер?

Пэтси хихикнула.

— Ммм… бедный Джеральд. Не думаю, что он хорошо бы смотрелся в обтягивающих панталонах… Как по-твоему? Таких мужчин вообще раз-два и обчелся, не так ли? — Женщины отошли от своих спутников. Холли стояла к ним спиной, и следующая реплика Пэтси, которую та прошептала ей на ухо, застала ее врасплох: — Между прочим, кому бы точно подошли обтягивающие панталоны, так это Роберту Грэму. Он просто вылитый герой-любовник времен Регентства, правда? Высокий, стройный, черноволосый, выразительные глаза… Воплощенная мужественность. Ты со мной согласна?

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Холли обернулась и посмотрела в ту сторону, куда указывала Пэтси.

Роберт, стоя спиной к ней, оживленно беседовал о чем-то с Джеральдом, но в ту минуту, когда Холли взглянула на него, вдруг повернулся и поднял на нее глаза.

Сердце у Холли подпрыгнуло и на секунду остановилось. Шум голосов вокруг внезапно отдалился, напоминая тихое пчелиное жужжание. Все мысли вылетели у нее из головы, мир сузился до пределов комнаты, в которой они будто бы остались наедине.

Странное чувство опасности охватило Холли: ее словно затягивало в бездонный омут. Еще секунда — и она как сомнамбула двинется навстречу Роберту… Неровный стук сердца отдавался в ушах, тело налилось свинцовой тяжестью. Холли не отрываясь смотрела в глаза Роберта, ее зрачки расширились, дыхание участилось, нервы натянулись до предела.

Неизвестно, чем бы разрешилось это наваждение, если бы не Пэтси, которая шагнула вперед, загородив Роберта от глаз Холли, и кокетливо воскликнула:

— Роберт! Как я рада тебя видеть! Мы с Холли как раз говорили, что из всех присутствующих здесь мужчин ты единственный, кто соответствует нашим представлениям о сексуальном герое времен Регентства.

С многозначительной улыбкой она дотронулась до его рукава, разглаживая несуществующую складку, то ли не замечая, то ли намеренно игнорируя злобный взгляд Анджелы. Холли склонялась ко второму варианту. Она искоса взглянула на Джеральда. Тот наблюдал за женой с явным раздражением, к которому, однако, примешивалось смирение. Бедняга… Если он до сих пор не понял, что Пэтси никогда не изменится, что флиртовать для нее так же естественно, как дышать, ему уже ничем не поможешь.

— Да, Холли выразила желание посмотреть, как ты будешь выглядеть в обтягивающих панталонах, которые носили мужчины в те времена, — тараторила Пэтси, откровенно строя Роберту глазки.

При других обстоятельствах и будь на месте Роберта любой другой, Холли ощутила бы лишь легкую досаду, выслушивая болтовню подруги, но та обращалась к Роберту! Это уж слишком, она переходит все границы! Холли багрово покраснела и с трудом удержалась от резкости в адрес Пэтси. Здравый смысл подсказал ей, что ни в коем случае нельзя оправдываться и уверять, что Пэтси лжет, — будет еще хуже. Гораздо благоразумнее промолчать и сделать вид, что бестактное поведение подруги оставляет ее равнодушной, разве что слегка забавляет.

Как и следовало ожидать, все взгляды обратились на Холли. Какая жалость, что здесь нет Пола! Он, как никто другой, умел образумить Пэтси, понимая, что по натуре она не злой человек, просто иной раз забывает о приличиях и ставит окружающих в неловкое положение.

Джон бросил на Холли испытующий взгляд и тихо пробормотал:

— Я и не знал, что тебя интересуют герои эпохи Регентства.

— Ничего подобного, — пожала плечами Холли. — Это все выдумки Пэтси. Ты же ее знаешь…

В другое время ее бы позабавила та поспешность, с какой Анджела ухватилась за свободную руку Роберта, оказавшегося в плену сразу у двух женщин. Следовало признать, что, несмотря на щекотливую ситуацию, он держался достойно. Заигрывания Пэтси и Анджелы не смутили его, но и не польстили его самолюбию.

Тут Джеральд сказал что-то насчет покупки «Усадьбы», и Роберт ответил, что его новые владения требуют основательного ремонта.

— Причем не только внутри, но и снаружи. Кроме того, парк, окружающий дом, пришел в полное запустение и нуждается в перепланировке.

— Ну, если нужен совет квалифицированного специалиста, тебе не придется далеко ходить. Обратись за помощью к Холли, — оживился Джеральд. — Ты бы видел ее собственный сад! Она просто чудо сотворила.

— Да, это верно! — горячо подхватил Джон. — Холли не только доказала, что обладает незаурядным чувством цвета и гармонии, но и самостоятельно проделала грандиозную работу. Трудилась не покладая рук, от зари до зари.

Холли так смутилась, что готова была сквозь землю провалиться.

— Ну, сад на небольшой ферме — это одно, — нараспев произнесла Анджела с видом знатока, — а такое огромное поместье, как у Роберта, — совсем другое. Тут требуется помощь настоящего профессионала, получившего соответствующее образование и имеющего большой практический опыт. Садовод-любитель, будь он трижды энтузиаст своего дела, вряд ли здесь пригодится.

Эти слова как нельзя лучше определяют твою собственную сущность, мысленно огрызнулась Холли. Ты и есть истинный любитель — во всем, ничему толком не училась, ничего не умеешь и норовишь прожить за чужой счет.

Внезапно она ощутила огромную усталость и поняла, что не в силах оставаться здесь больше ни минуты. Ее поспешный уход, конечно, даст пищу для кривотолков, но Холли было уже все равно. Пусть думают что хотят.

Повернувшись к Джону, она коротко бросила:

— Не возражаешь, если мы сейчас уйдем?

— Разумеется, нет, дорогая. Голова разболелась? — встревожился он. — Подожди меня здесь, я принесу твой плащ.

Холли не успела сказать, что пойдет с ним: Джон удалился так быстро, что ей пришлось остаться. Не бежать же за ним сломя голову на глазах у всех.

— Есть ли известия от Пола? Когда он возвращается? — спросил Джеральд.

Холли покачала головой.

— Нет, он мне не звонил. Но к презентации наших новых духов, думаю, точно вернется.

Обращаясь к Роберту, Джеральд с гордостью заявил:

— Надеюсь, ты уже слышал, что фирма Холли процветает?

— Да, до меня дошли слухи, — кивнул тот, не выразив при этом никаких эмоций, отчего Холли стало не по себе.

Без Анджелы и тут не обошлось.

— Все это ненадолго, очередная фантазия, не так ли? Я имею в виду это пресловутое движение «зеленых», — с ядовитой усмешкой пропела она. — Холли и Пола можно только поздравить — они успели вскочить на подножку уходящего поезда, вовремя заявили о своей приверженности модным новым веяниям, но ведь всем ясно, что эта мода долго не продержится.

Воцарилось неловкое молчание. Внутренне закипев от возмущения, Холли, однако, ничем не выдала своих чувств, лишь смерила обидчицу долгим презрительным взглядом. Не хватало еще опускаться до уровня этой безмозглой хищницы, обвинять ее в ограниченности и невежестве. Этим можно только еще больше усугубить всеобщее замешательство.

Холли уже собиралась извиниться и отправиться на поиски Джона, как вдруг, несказанно удивив ее, в разговор вступил Роберт.

— Думаю, ты ошибаешься, Анджела, — заметил он. — Из того, что я слышал, можно сделать вывод, что Холли вовсе не желала вскакивать на подножку уходящего поезда, если воспользоваться твоим образным выражением. Ее фирма считается одной из ведущих косметических компаний страны, ее упорство и решимость в отстаивании собственных принципов достойны восхищения и уважения. Она сохранила верность своим убеждениям и не поддалась внешним влияниям. В наше время не много найдется людей, готовых поставить свои убеждения выше возможных прибылей.

— Нас гораздо больше, чем ты думаешь, — не удержалась Холли: уж слишком глубоко затрагивала ее поднятая Робертом тема. — И большинство из нас — женщины.

Роберт удивленно приподнял брови.

— Весьма любопытное замечание. Вот не ожидал, что ты разделяешь взгляды феминисток.

— Я просто констатирую факт, — возразила Холли. — Женщины глубже чувствуют, чем мужчины, это непреложная истина. Они острее осознают опасность, нависшую над окружающей средой. Это неудивительно: ведь именно женщины вынашивают и дают жизнь следующим поколениям и потому стремятся защитить человечество и природу.

— Тут я с тобой не соглашусь, — покачал головой Роберт. — Мужчины тоже тревожатся за судьбу своих детей, только по-другому. В конце концов, мы все живем на одной планете, мужчины и женщины, богатые и бедные.

Холли вдруг заметила, что они каким-то образом отделились от остальных и рядом никого нет, а Роберт стоит слишком близко. Она и забыла, какой он высокий, сильный, мужественный. С ним она всегда чувствовала себя хрупкой и женственной.

Ею вдруг овладело безумное желание прижаться к нему — и тут же сменилось отвращением к себе. Она буквально заставила себя отойти подальше, насколько позволяли приличия. От напряжения, сковавшего тело, резко заболела спина.

Слегка повернув голову, Холли заметила Джона, входившего в буфет. В руках он держал ее бархатный плащ.

Слава Богу! Холли облегченно вздохнула и уже собиралась поспешить навстречу Джону, но Роберт остановил ее.

— Да, кстати, — негромко произнес он. — Я буду тебе очень признателен, если ты найдешь немного времени и приедешь посмотреть мой парк. Мне очень нужен твой совет.

— Ну, как ты? — озабоченно спросил подоспевший Джон, помогая Холли надеть плащ. — Тебе не лучше?

Пораженная неожиданной просьбой Роберта, та растерянно молчала, не зная, что ответить.

Пока Джон прощался со знакомыми, Роберт воспользовался случаем и тихо прибавил:

— Я тебе позвоню… насчет парка. — Больше он ничего не успел сказать: Джон заботливо обнял Холли за плечи и повел к выходу.

По дороге домой они о чем-то говорили, хотя позднее Холли никак не могла припомнить, о чем именно. Во всяком случае, она, видимо, держалась достаточно естественно, что-то отвечала на его вопросы, улыбалась шуткам. Прощаясь с Джоном у дверей своего дома, Холли пыталась понять, догадывается ли он о том, что с ней происходит. Нет, похоже, он ничего не заподозрил.

Оказавшись дома, наедине с собой, не испытывая больше необходимости притворяться, Холли упала в кресло перед камином, уронила голову на руки и дала волю своим чувствам.

Все тело ее сотрясала дрожь долго сдерживаемого напряжения. Мышцы ныли, как после тяжелой работы, она ощущала страшную физическую усталость, сопровождавшуюся непонятной слабостью, ее бил озноб — в общем, состояние было такое, словно она подхватила инфекционную болезнь.

Некоторое время назад Холли распорядилась, чтобы к камину в гостиной подвели газ. Конечно, это не совсем то, что топить дровами или углем, как это делалось раньше, зато так легче поддерживать чистоту, и нагревается камин моментально, что особенно кстати сейчас, думала Холли, поворачивая вентиль.

Ей было так холодно, точно она наглоталась льда. Стараясь унять дрожь, сотрясавшую ее хрупкое тело, Холли обхватила себя руками и уставилась на яркое пламя. Умом она понимала, что с ней — последствия сильнейшего потрясения, вызванного встречей с Робертом Грэмом, а сердцем не желала этого признавать.

Все ее существо восставало при мысли, что он сохранил над ней прежнюю власть. Я не хочу возвращаться в прошлое, не хочу снова страдать, шептала она, единственное мое желание — забыть о его существовании… забыть те чувства, которые он пробуждал во мне…

Холли с трудом проглотила подступивший к горлу комок, в груди саднило, воздух со свистом вырывался из легких. Непрошеные воспоминания, которых она так страшилась, нахлынули на нее. Роберт вызывал у нее такой сильный отклик — эмоциональный и физический, что даже сейчас, по прошествии десяти лет, она помнила все, что было между ними, с такой остротой, словно это случилось вчера.

Вот и сейчас Холли почувствовала мгновенную реакцию: ее мышцы напряглись, грудь сладко заныла, тело пронзила дрожь… губы полуоткрылись. Стоит только закрыть глаза — и так легко представить себе… Неожиданный звонок в дверь вернул ее к действительности.

Кто бы это мог быть? — забеспокоилась она. В такой поздний час… Холли с усилием встала с кресла, поморщилась, ощутив в занемевших ногах легкое покалывание. Как видно, она совсем потеряла счет времени — так долго просидела неподвижно, глядя в камин, что все тело затекло. Далеко же завели ее воспоминания…

В прихожей было темно. Холли включила настенные светильники — люстра на потолке не поместилась, поскольку он оказался слишком низким.

Комната наполнилась мягким желтоватым сиянием — неяркий свет ламп отражался от оштукатуренных стен, создавая атмосферу тепла и уюта.

Узнав о намерении Холли застелить пол в коридорах ковровым покрытием того же персикового оттенка, что и стены, ее брат пришел в ужас и сказал, что она сошла с ума. «Светлые ковры в прихожей деревенского дома! — восклицал он. — Ты же грязи не оберешься. Какая ты у меня непрактичная…» Однако Холли настояла на своем и считала, что получилось весьма неплохо.

У порога она положила цветной половичок в желто-коричневой гамме, о который вытирала грязную обувь, вернувшись домой после работы в саду.

Открыв тяжелую дубовую дверь, Холли спохватилась — в который раз! — что опять забыла купить металлическую цепочку, о чем ей постоянно твердил Пол. Однако что теперь об этом сожалеть? Дверь распахнулась — и мужчина, стоявший к ней спиной, медленно повернулся.

Холли узнала незваного гостя раньше, чем увидела его лицо. В свое время она так хорошо изучила его тело, что узнала бы его в любом положении, при любом освещении.

— Роберт…

Выговаривая это имя, ее губы предательски дрожали.

— Я отвез Анджелу — она живет недалеко от твоего дома… Проезжал мимо и решил зайти, справиться о твоем здоровье. Твой друг уже ушел?

Ее друг? Холли понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что Роберт имеет в виду Джона. Может, воспользоваться случаем и заявить, что Джон еще здесь? Хоть так защититься от неожиданного вторжения Роберта. Но это следовало сделать сразу. Пока она размышляла, прошло еще несколько секунд, так что время было упущено. Холли растерянно кивнула и отступила в сторону, давая ему возможность пройти в дом.

— Я… я уже собиралась лечь спать, — неуклюже солгала она, пропуская его вперед, и мучительно покраснела под его пристальным взглядом.

Перед глазами некстати пронеслись картины далекого прошлого: стоило им, бывало, остаться наедине — и она бросалась в его объятия, прижималась к нему всем телом, шептала слова любви…

— Я тебя долго не задержу. Как я уже сказал, просто проезжал мимо и увидел свет в твоей гостиной. Вспомнил, что раньше у тебя случались приступы мигрени, а на концерте ты жаловалась на головную боль. Когда-то ты говорила, что легкий массаж головы помогает лучше, чем болеутоляющие таблетки.

Холли не мигая смотрела на Роберта. Ей послышалось или он в самом деле произнес эти слова? Когда-то она действительно говорила ему, что массаж — хорошее средство от головной боли. Это лучше, чем таблетки. Но говорила так только потому, что хотела лишний раз испытать острое наслаждение от прикосновения его рук. Неужели он зашел вот так запросто, без приглашения, лишь для того, чтобы избавить ее от мигрени… после всего, что случилось?.. Они не виделись целых десять лет! Невероятно… Нет, это невозможно. Наверняка ей послышалось. Холли закусила губу и отвернулась.

Когда она наконец овладела собой и нашла в себе силы взглянуть на Роберта, он вопросительно смотрел на нее, словно ждал ответа. На нее накатила новая волна безрассудства — в сердце вспыхнуло непреодолимое желание поверить тому, что она услышала, прошептать, что она жаждет ощутить прикосновение его ладоней к своей коже. Женский инстинкт побуждал ее отдаться на волю судьбы. Какое искушение — броситься в волны, прибившие Роберта к ее порогу, и уплыть с ним в неизвестность… А там будь что будет!.. Однако здравый смысл одержал верх.

— Это не мигрень, — пробормотала она, надеясь, что ее голос звучит спокойно и твердо и что Роберт не расслышит в ее интонациях панического страха и томления.

Для тридцатилетней женщины она ведет себя непозволительно глупо, точно застенчивый подросток. Господи, как часто за последние годы ей приходилось сталкиваться с навязчивым мужским вниманием, давать отпор тем, кто добивался ее благосклонности. И ведь она всегда выходила с честью из подобных схваток, держалась с достоинством и холодным самообладанием. Куда же девались эти ее качества? Правда, к мужчинам, домогавшимся ее любви, она не питала никаких чувств, все было ясно с самого начала. А сейчас… Холли закрыла глаза. Нет, должно быть, она сходит с ума… выдумывает то, чего нет, выдает желаемое за действительное. Невозможно поверить, чтобы Роберт…

— Повторяю, я собиралась лечь спать, — сухо сказала Холли, пытаясь сделать то, что нужно было сделать с самого начала, — выставить его за дверь, прежде чем она полностью потеряет над собой контроль.

Его пристальный взгляд начинал действовать ей на нервы.

— Ладно, не сердись, Холли, я способен воспринять намек. — Он шагнул к двери и вдруг резко остановился, отчего Холли чуть не налетела на него. — Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Да… Да, уверена, — заикаясь, пролепетала она и досадливо поморщилась — так велико было ее желание поскорее избавиться от него.

— Тогда почему ты вся дрожишь?

Неожиданный вопрос буквально пригвоздил ее к месту.

— Я… ничего подобного, — запротестовала она.

— Нет, дрожишь. У тебя зуб на зуб не попадает, я же вижу.

Потрясение, которое испытала Холли, оказавшись в следующую секунду в объятиях Роберта, не поддается описанию. Неужели это происходит наяву? Холли окончательно утратила способность здраво рассуждать… Она застыла как вкопанная, позволяя ему ласкать ее, в ее широко раскрытых глазах отразилось крайнее изумление, шок, страх… Руки Роберта скользили по ее плечам, спине, тихий голос сладким ядом вливался в уши.

— Я должен уйти, да, Холли? Ты хочешь спать, а еще больше — чтобы я ушел.

Он продолжал легонько гладить ее плечи. Потом наклонился, и его губы нежно коснулись ее рта. Дружеский, братский поцелуй, совсем непохожий на страстный поцелуй влюбленного. Не в силах шевельнуться, Холли спрашивала себя: уж не сон ли это?

Отвечая на сладкое прикосновение его рта, губы Холли дрогнули и приоткрылись. Где-то глубоко внутри возникла обжигающая боль, усиливавшаяся с каждой секундой.

Только однажды Роберт поцеловал ее вот так, как сейчас, — в день ее семнадцатилетия. Это был ее первый поцелуй. Дружеский, подаренный младшей сестренке школьного приятеля. Тогда она невольно потянулась к нему в безмолвном экстазе, без слов умоляя продлить счастливое мгновение.

Холли хотела отстраниться, но Роберт задержал ее, погладил по волосам — и она сдалась на милость победителя, удерживавшего ее в сладком плену не силой, а завораживающей, чувственной лаской своих губ, рук…

Мир вокруг перестал существовать, Холли будто погружалась в глубокую пропасть, откуда не было выхода. Граничащее с болью наслаждение, которое он дарил ей, лишило ее способности двигаться, думать, сопротивляться. Как хорошо помнило ее тело это наслаждение, как легко поддавалось ему снова, как отчаянно жаждало продолжения…

Еще чуть-чуть — и она окончательно потеряет над собой контроль, прильнет к нему в неудержимом порыве, забыв обо всем.

Дрожь отрезвления пронзила Холли — она решительно вырвалась из объятий Роберта.

— Ты не имел права так поступать! — с внезапно прорвавшейся злостью выкрикнула она, чувствуя, что вот-вот расплачется.

— Да, — легко согласился он. — У меня нет абсолютно никаких прав на тебя. Извини, я просто не мог сдержаться. Я так часто представлял себе нашу встречу, мечтал увидеть тебя взрослой женщиной. — Его лицо осветилось непонятной улыбкой. — Только сейчас я понял, какое у меня бедное воображение. Этот Джон… он твой любовник?

Холли вздрогнула, широко раскрыв глаза, и уже готова была немедленно отвергнуть столь нелепое предположение, но вовремя сообразила, что тем самым навлечет на себя еще большую опасность. Ему незачем знать правду.

— Моя личная жизнь тебя не касается, — сдавленным голосом пробормотала она.

— Не касается? Когда-то мы были любовниками, — напомнил он ей.

Такая хладнокровная констатация факта причинила ей невыносимую боль, Роберт будто вонзил ей нож в самое сердце.

— Это… было давно, с тех пор прошло десять лет, — запинаясь, пробормотала она.

— Одиннадцать лет и десять месяцев, — уточнил Роберт, открывая дверь. Однако на пороге задержался и совсем другим тоном спросил: — Так ты не забудешь о своем обещании? Приедешь посмотреть, что можно сделать с моим парком?

Обещании? Она ничего ему не обещала. Холли приоткрыла рот, намереваясь произнести это вслух, но было поздно: Роберт уже вышел, притворив за собой дверь.

Долгое время Холли стояла неподвижно, безуспешно стараясь осознать значение происшедшего.

Визит Роберта был таким неожиданным, так не вязался с тем, что она могла от него ожидать. И повел он себя чрезвычайно странно: обнял ее, поцеловал, дал понять, что…

Что именно? Что видит в ней желанную женщину? Да нет, этого не может быть. Наверно, она сходит с ума… Как он может желать ее, после того как обошелся с ней столь сурово? Десять лет назад он весьма недвусмысленно и жестоко заявил ей, что не любит ее.

Каковы же его истинные намерения? Чего он хотел? То, что произошло, похоже на извращенную шутку. Другого объяснения нет. Неужели он стал настолько тщеславным, что и мысли не допускает, что женщина, однажды любившая его, способна разлюбить? Холли слышала о таких мужчинах. Однако тщеславие никогда не относилось к числу слабостей Роберта… особенно такого рода. Тогда как же все-таки объяснить его поведение? Вошел в дом к женщине, которую не видел десять лет, обнял, поцеловал, намекнул, что был бы не прочь возобновить прежние отношения… Так поступают мужчины, когда они совершенно уверены, что их ухаживание будет принято благосклонно.

Роберт — умный, зрелый человек и, несомненно, не новичок в утонченных сексуальных играх, но что побудило его начать эти игры с ней? Не может же он не понимать, что Холли не желает вновь впускать его в свою жизнь, как-то связывать с ним свою судьбу! Если ему нужна легкая любовная связь, Анджела Стэндард с радостью удовлетворит все его сексуальные потребности. Если же он полагает, что может запросто вернуться к ней, Холли, и она примет его с распростертыми объятиями только потому, что однажды проявила слабость и влюбилась в него как последняя дура, то тут он жестоко ошибается, черт побери!

Да, сегодня он застал ее врасплох, но отныне она будет начеку. Пусть Роберт знает, что ее не интересуют подобные игры. Беззащитной юной девушки, какой она была десять лет назад, больше нет: его жестокость убила ее.

Однако, лежа в постели, Холли все еще ощущала тепло его губ, предательская чувственная дрожь пробегала по позвоночнику, сладостная истома наполняла тело, жаждущее ласк Роберта.

Панический страх охватил Холли. Нет, только не это! Нельзя допустить возвращения прошлого. Не хватало еще снова влюбиться в него. Выходит, минувшие страдания ничему не научили ее. Неужели она не извлекла из прошлого никаких уроков? Неужели забыла ту невыносимую боль, которую он причинил ей своим уходом?