Во имя любви

Глава 10

Джейн лежала в больничной палате, прислушиваясь к уличному шуму. И хотя день за окном стоял скучный и серый, сама палата пестрела красками: корзины с цветами, с экзотическими фруктами и охапка темно-красных роз, которые только утром доставили от Николаса.

Николас! Даже звуки его имени причиняли ей боль. Как слепа и глупа она была, поверив, что он любит ее. Вспомнив все, что он сказал, надежду на совместное будущее, которую он пробудил в ней, было невероятно всего лишь двенадцать часов спустя прийти домой и застать Кэрол в его объятиях.

И что же заставило его притворяться, что он любит ее? Ответа она найти не могла, и, хотя какая-то часть ее жаждала задать этот вопрос самому Николасу, мысль увидеть его вновь была для нее нестерпима. Может, он решил, что коль скоро они не могут расторгнуть брак, то лучше провести эти вынужденные совместные три года максимально приятно для себя? Нет. Джейн пришла к выводу, что для его признания существовали какие-то иные причины. Но какие?

— Давай не будем опережать события, — посоветовали ей родители, когда пришли навестить ее и она, преодолев сомнения, рассказала им об истинной причине их брака с Николасом. — Подожди, пока поправишься, и тогда все обсудишь с ним.

— Мне нечего ему сказать. — Голос Джейн звучал решительно. — Я не хочу его больше видеть.

И хотя родители дали ей понять, что не согласны с ее решением, они не стали спорить с ней.

Стук в дверь вернул ее в настоящее, она с волнением ждала, когда откроется дверь, и расслабилась только тогда, когда увидела тетю Агату в бархате и жемчугах.

— Гадкая девочка, — поприветствовала она Джейн, — стоило мне уехать из Лондона, тебя сбивает машина!

Следующую четверть часа она засыпала Джейн вопросами обо всем, что произошло с момента их приезда из Парижа.

— Я не думаю, что Николас лгал, когда признавался тебе в любви, — прокомментировала тетя Агата, когда Джейн закончила свой рассказ. — В конце концов, он ведь тогда еще не знал о ребенке, поэтому у него не было причин притворяться.

— Я не знаю, — устало сказала Джейн.

— Тогда почему бы не увидеться с ним и не попросить его самого все объяснить?

— Потому что я не поверю ему. Если бы вы видели его и Кэрол… как они целовались…

— И все-таки я думаю, ты должна дать Николасу шанс поговорить с тобой.

— Вы не видели их в тот момент, — упрямо повторила Джейн.

— Николас сможет это объяснить. — Старая леди была не менее настойчива.

— Я уверена, что он сможет все объяснить, особенно теперь, когда чувствует себя виноватым из-за ребенка.

— Но он сказал, что любит тебя до того, как узнал о ребенке. Ты не можешь вбить себе это в голову? Наверняка все это подстроила сама Кэрол, а ему это было вовсе не нужно!

— Ему не нужно было приводить ее в дом.

— Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их вместе, а собственный дом показался ему самым безопасным местом. Николас любит тебя, не сомневайся, детка.

Та убежденность, с которой говорила тетя Агата, не давала возможности для спора; хотя родители Джейн говорили ей тоже самое, но тетя знала Николаса лучше, поэтому ее слова прозвучали более убедительно.

Словно чувствуя нерешительность Джейн, миссис Кэрью усилила натиск:

— Позволь мне сказать Николасу, что ты хочешь его видеть. Ты ничего не потеряешь, а приобрести можешь все.

— Ну хорошо, — вздохнула Джейн, — я сделаю, как вы хотите.

— Мне было бы приятнее думать, что ты этого хочешь, — сказала миссис Кэрью, фыркнув, как она обычно делала, когда эмоции переполняли ее. — Я не буду больше тебя утомлять. Ты выглядишь усталой, тебе надо отдохнуть перед визитом Николаса.

— Он что, сейчас здесь? — быстро спросила Джейн.

— Нет. Он в офисе, ждет моего звонка.

Джейн привстала и прижалась к старой леди.

— Должно быть, вы моя добрая фея, — прошептала она.

Не успела тетя Агата что-либо ответить, как открылась дверь и в палату ворвалась медсестра.

— Нужно померить температуру перед ужином, — объявила она.

Тетя Агата состроила гримасу спине медсестры, и с прощальным «Не забудь подкрасить губы» она вышла, оставив Джейн наедине с жизнерадостной накрахмаленной медсестрой.

От волнения Джейн даже не притронулась к ужину. Она была рада, когда поднос наконец унесли и она могла откинуться на подушки и попытаться успокоиться. Она с трепетом прислушивалась к больничным звукам — звон тарелок, редкие шаги в коридоре и шепот голосов, когда в коридоре встречались две медсестры. Вдруг дверь открылась, и Джейн в испуге вскочила, ее сердце яростно забилось, когда она узнала вошедшую.

— Ты! — выдохнула она.

— Да, я. — Кэрол прикрыла дверь и подошла ближе. — Я не уведомила тебя о своем приходе, так как знала, что ты не захочешь меня видеть, а я должна была увидеться с тобой. Я не могу успокоиться, пока не узнаю, как ты себя чувствуешь.

— Вполне нормально, спасибо, — ледяным тоном ответила Джейн, — так что теперь можешь идти.

— Ты так же груба, как и всегда. — Кэрол присела на стул рядом с кроватью. — Я знаю, что ты не любишь меня, но все же мы можем вести себя как цивилизованные люди. Я узнала от Николаса, что ты не хочешь его видеть.

— Все изменилось.

— Я знаю.

Джейн была удивлена:

— Откуда?

— Потому что я была с Николасом, когда позвонила его тетя и попросила его прийти сегодня вечером. — Кэрол наклонилась к Джейн ближе. — Николас отказывался видеться со мной после этого происшествия, и только сегодня днем, когда я вторглась в его офис, я узнала, что он не виделся и с тобой тоже.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Потому что у меня такое же право бороться за свое счастье, как и у тебя. Это был очень ловкий трюк, Джейн, — забеременеть от него, но теперь все кончено, и ты не можешь больше использовать это, чтобы удержать его.

— Я никогда и не пыталась! — От гнева сердце Джейн гулко забилось. — Неужели ты думаешь, что, если бы я хотела воспользоваться его чувством вины, я бы не допускала его к себе до сегодняшнего дня?

— Как раз этого я и не могу понять, — покачала головой Кэрол. — Почему ты изменила свое решение?

— Потому что он любит меня, — ответила Джейн; слова словно сами вырвались из нее. — Он меня любит, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы помешать этому.

— С чего ты взяла, что он тебя любит? — Кэрол понизила голос почти до шепота. — Он сказал это, думая, что ты беременна, но теперь все изменилось.

— Николас сам пытается увидеть меня каждый день. Он умоляет меня позволить ему прийти сюда. Умоляет, ты слышишь?

— Потому что чувствует себя виноватым, — возразила Кэрол, — а не потому, что любит тебя. Он чувствует себя виноватым потому, что ты носила его ребенка, и он виноват в том, что ты его потеряла.

— Ты лжешь! — Джейн судорожно комкала покрывало. — Он сказал, что любит меня, до того, как узнал о ребенке.

— Неужели? — выдавила Кэрол. — Ты так уверена в этом?

— Конечно уверена.

— Подумай получше, Джейн. — Кэрол опять стояла над кроватью, гнева на ее лице уже не было, оно вдруг наполнилось неожиданным состраданием. — Николас почти рассказал мне, что случилось в ту ночь, но тут позвонила его тетя, чтобы сообщить, что ты согласилась увидеться с ним. Вот почему я приехала сюда — чтобы попытаться предостеречь тебя от еще одной ошибки. — Хриплый голос зазвучал еще ниже. — Ники знал о ребенке, поэтому он и признался тебе в любви.

— Это неправда. Он сказал это до того, как я рассказала о ребенке.

— Нет. Постарайся вспомнить… постарайся. — Кэрол нагнулась еще ниже. — Во время вашего спора ты упала в обморок. Именно тогда, перед тем как упасть в обморок, ты сказала, что ждешь ребенка.

Наступило долгое молчание.

— Я не говорила, — прошептала Джейн. — Я не могла сказать.

— Ты сказала.

— Нет!

— Спроси Николаса. Спроси и понаблюдай за его лицом, когда он будет тебе отвечать.

— Нет! — закричала Джейн. — Я не буду, не буду! — Слезы катились по ее щекам, комната поплыла у нее перед глазами. — Я не хочу, чтобы мужчина любил меня из жалости. Я хочу, чтобы меня любили ради меня самой…

— Тогда найди другого мужчину. — Голос Кэрол звучал как будто издалека. — Николас любит меня.

— Убирайся! — рыдала Джейн. — Убирайся!

Она не видела, как ушла Кэрол, погрузившись в отчаяние, такое глубокое, что она почти утонула в нем, лишившись возможности видеть, чувствовать, дышать. Она тонула…

Когда в комнату зашла медсестра, чтобы сообщить Джейн, что ее муж ждет разрешения зайти к ней, она остановилась в ужасе. Джейн наполовину свесилась с кровати, ее голова была откинута назад, волосы касались пола. Закричав, медсестра подбежала к Джейн и, подняв ее, схватила безвольную руку, чтобы нащупать пульс. Она тут же нажала кнопку рядом со столом и, когда в палату вбежала другая сестра, приказала ей немедленно привести врача.

— Я начну подавать кислород сама.

Через мгновение началась отчаянная борьба за жизнь Джейн, за жизнь, которая больше не была ей нужна. С ее стороны это был неосознанный отказ продолжать борьбу: реальность в ее воображении постепенно вытеснялась иллюзиями, горькая и болезненная действительность замещалась воспоминаниями о ее счастливом детстве, мечтаниями, от которых она не хотела пробуждаться.

— Это не мой случай, — позже признавался гинеколог, разговаривая с Николасом. — Я попрошу доктора Мейджора осмотреть ее.

— Но он специалист по психическим расстройствам! — Николас не мог сдержать ужаса. — Джейн никогда в жизни не страдала психическими заболеваниями.

— А теперь страдает, — последовал ответ. — Вам лучше посмотреть правде в глаза.

— Когда доктор Мейджор осмотрит се?

— Утром, но не торопите его с диагнозом. Чтобы правильно поставить диагноз такого рода, требуется время.

Встретившись с Николасом и родителями Джейн в одной из уединенных приемных больницы, доктор Мейджор буквально повторил эти слова.

— Все, что мы можем сделать, — это давать ей успокаивающее и ждать.

— Как долго? — спросил Николас.

— Недели две, может, дольше. Она сама подаст знак, что хочет… — он заколебался, — что хочет вернуться в настоящее. Когда она это сделает, мы будем наготове.

— Но чем это вызвано? — не унимался Николас. — Моя тетя была последним человеком, который навещал ее, и она сказала, что Джейн чувствовала себя лучше. Фактически в первый раз моя жена согласилась увидеться со мной.

— Вы раньше не навещали ее? — Специалист не смог скрыть удивления.

— Нет. — Натянутый голос Николаса выдал его замешательство, и, почувствовав это, врач взял его за руку:

— Зайдите ко мне на Харли-стрит, мистер Гамильтон. Я хотел бы узнать как можно подробнее о положении вашей жены.

Благодарный за передышку, Николас кивнул:

— Я позвоню вашему секретарю, пусть он назначит время.

— Мы можем что-нибудь сделать? — вмешалась миссис Робертс.

— Я свяжусь с вами, если понадобится ваша помощь. А сейчас постарайтесь не волноваться.

В конце недели Николас встретился с доктором Мейджором и рассказал ему в деталях о событиях, предшествующих их женитьбе, и о настоящем положении дел.

— Совершенно очевидно, что ваша жена не хочет возвращаться к действительности, — задумчиво проговорил специалист.

— Но почему? — спрашивал Николас в сотый раз.

— Этот вопрос озадачивал меня с того момента, когда я занялся этим случаем. Но только сегодня утром, когда я поговорил с одной из медсестер, я получил ответ на него. По крайней мере, я думаю, что знаю ответ. Кажется, ваша тетя не была последним посетителем вашей жены. У нее был еще один посетитель — женщина. Маленькая блондинка, очень красивая, как я понял.

— Кэрол, — выдохнул Николас. — Но зачем ей понадобилось навещать Джейн?

— Когда мы это выясним, то, вероятно, узнаем и причину нервного срыва вашей жены.

— Я перезвоню вам через час, — пробормотал Николас и быстро вышел.

Как сумасшедший он бросился на квартиру к Кэрол, где она жила со своими родителями. Какой же он был дурак, что сразу не понял, что она так или иначе замешана в этом. Ведь она даже была у него в офисе, когда туда позвонила тетя, чтобы сказать, что Джейн согласна увидеть его. Не послужило ли это причиной того, что Кэрол решилась нанести свой окончательный удар? Вопросы вихрем проносились в его голове, но он ничем не выдал своего волнения, когда горничная проводила его в маленькую гостиную и попросила подождать.

— Мисс Шеридан принимает ванну, мистер Гамильтон, но я скажу ей, что вы здесь.

— Скажите, что это срочно.

Девушка поспешно вышла, а он нервно расхаживал по комнате до тех пор, пока не вошла Кэрол в небрежно наброшенном белом махровом халате.

— Какой приятный сюрприз, — проворковала она. — Но почему ты сначала не позвонил?

Он проигнорировал ее вопрос:

— Зачем ты ездила в больницу к Джейн?

— Зачем я…

— Ты слышала мой вопрос! — оборвал он и шагнул к ней. — Ты была последней, кто видел Джейн перед тем, как она потеряла сознание, и я хочу знать, что ты ей сказала.

— А почему мне нельзя было навестить ее? Я имею в виду, что мы цивилизованные люди. Я знала, что ты больше не любишь меня, но я не понимаю, почему мы не можем оставаться друзьями. Вот почему я поехала к тебе в офис, а затем навестить Джейн.

— Ты лжешь! Ты приехала ко мне в офис, чтобы попытаться вернуть меня. Ты не могла поверить, что я разлюбил тебя.

— Конечно же я поверила.

— Нет, не поверила! Ты сказала, что я отвернулся от тебя только потому, что испытываю чувство вины по отношению к Джейн. Это твои слова. — Он сжимал ее все крепче. — Вот зачем ты поехала к Джейн — чтобы попытаться навредить ей.

— Я не сказала ей ничего, что не было бы правдой. — Кэрол смотрела ему прямо в лицо. — Ты любишь меня, Николас. Когда ты перестанешь терзаться виной по поводу этой дуры, ты сам это поймешь.

— Я не люблю тебя, — проскрежетал он, — а когда ты говоришь со мной подобным образом, то я просто ненавижу тебя!

Ее глаза широко раскрылись и наполнились слезами, но его это не тронуло, его хватка не ослабела, выражение лица не смягчилось, — поняв это, она утратила свое спокойствие и уже больше не притворялась.

— Очень хорошо! — взорвалась она. — Да, я виделась с Джейн!

— Что ты ей сказала?

— Правду! Что ты все еще любишь меня, но притворяешься, что любишь ее, потому что чувствуешь свою вину. Что такого ужасного я сказала, Ники? Что в этом такого чудовищного?

— Это было бессердечно, жестоко, — медленно проговорил он и направился к двери, когда Кэрол подбежала и остановилась перед ним, загородив ему дорогу.

— Ты не можешь вот так уйти! Куда ты идешь?

— Рассказать доктору Мейджору то, что ты сказала Джейн.

— Чем это может помочь?

— Это может помочь ему вернуть ее к нормальной жизни. Если это не поможет… — Кэрол никогда не видела у него такого ужасного выражения лица, — если это не поможет, я вернусь…

В середине дня Николас снова был у врача и передал ему свой разговор с Кэрол.

— Теперь мы, по крайней мере, знаем, что послужило причиной коллапса, — сказал доктор.

— Поможет ли, если я увижусь с Джейн? — спросил Николас. — Я знаю, что она не говорит, но если я сам поговорю с ней, если я повторю ей сотни раз…

— Она вас не услышит. Она в трансе. — Доктор вышел из-за стола и положил руку на плечо Николаса. — Я знаю, для вас это тяжело, но я думаю, лучше всего, если вы будете держаться от нее подальше. Я дам вам знать немедленно, как только наметятся какие-нибудь сдвиги в ее положении. А пока займитесь чем-нибудь, мне не нужен еще один пациент.