Во имя любви

Глава 6

Лежа на следующее утро в постели, Джейн испытала неожиданное удовольствие от того, что прием удался, удовольствие тем более сильное, что Кэрол там не было. Если бы эта девушка оказалась от них на расстоянии миллиона миль и Николас хоть какое-то время принадлежал только ей!

Она была погружена в размышления о том, как бы это осуществить, когда появилась горничная с подносом с завтраком. Занавеси были отдернуты, и летнее солнце ворвалось в комнату, осветив мрачную мебель и красный турецкий ковер. Не в первый раз Джейн захотела сменить обстановку, подумывая, а вдруг Николас будет оставаться с ней чаще, если она создаст в доме такую атмосферу, которая ему понравится. Но она знала, что ей никогда не удастся осуществить эти планы; ее, как и всегда, останавливало нежелание тратить деньги, которые, как она считала, не принадлежали ей по праву.

— Мой муж уже уехал в офис? — спросила она горничную.

— Он как раз уходил, когда я поднималась наверх.

Джейн кивнула и, попивая чай, стала размышлять о том, как Николасу удалось полностью взять под контроль бизнес: он умудрился за несколько коротких месяцев снискать расположение всех и каждого в их компании. Мысль о том, как он спешит в офис, заставила ее почувствовать разочарование в собственном ленивом существовании. Размышляя о том, чем бы занять еще один длинный и одинокий день, она поняла, что жизнь праздной мечтательницы ей не подходит.

Как всегда, все закончилось походом в книжный магазин, где она стала просматривать последние новинки по садоводству в поисках того, что могло бы заинтересовать ее отца. Сразу после свадьбы ее дядя, живший в Шотландии, заболел, и родители, заперев дом, отправились ухаживать за ним. Хотя Джейн и испытывала неудобство от того, что могла поговорить с ними лишь по телефону, она была в то же время рада, что ей не приходится прилагать усилия, изображая счастье, которого не было. Каким ударом для них будет, когда в свое время брак будет расторгнут. Она отогнала от себя эту мысль и, взяв отобранные книги, передала их продавцу. Она ждала, когда их завернут, и вдруг услышала за спиной возглас, а обернувшись, увидела Джона Мастерса.

— Как чудесно, что я вас встретил! — приветствовал он ее и взглянул на книги, которые для нее заворачивали. — Я и не знал, что вы увлекаетесь садоводством.

— Я люблю только собирать цветы, — засмеялась она, — эти книги для моего отца.

Он пошел за ней следом к выходу.

— Вы уже закончили с покупками?

— Да.

— Тогда, может, пообедаем вместе?

— С удовольствием.

Минут двадцать спустя они сидели за столиком в «Каприсе».

— Ну, — начал Джон, — как ведет себя наш галантный Николас? Складываются ли обстоятельства в вашу пользу?

— Я выиграла последний раунд против Кэрол.

— Так вот почему ее не было на приеме! Меня это удивило. — Он взял ее руку и нежно пожал. — Вы его очень любите, не так ли?

— Я никогда не смогу полюбить другого.

Маленькие морщинки появились в уголках его губ.

— Вам лучше выйти замуж за меня.

— Я полагаю это шутка?

— Честно говоря, нет. Я вполне серьезен.

Она ошеломленно посмотрела на него:

— Но… но вы меня едва знаете. Мы не…

— Я знаю, моя дорогая. — Он слегка усмехнулся. — Но так тоже случается. В течение многих лет ты не веришь, что такое может случиться с тобой, а потом — бац! Ты видишь девушку всего один раз и тут же влюбляешься.

— Но вы так же просто можете и разлюбить.

— Теперь, кажется, шутит кто-то другой?

— Простите, — быстро проговорила она.

— Забудьте, что я вам сказал, — сказал он хрипло, — мы по-прежнему можем быть друзьями, не так ли?

— Конечно! Мне так нужна именно ваша дружба.

Она смотрела на него так пристально, когда произносила эти слова, что мужчине, который зашел в этот момент в дверь ресторана, показалось, что они так поглощены друг другом, что не видят ничего и никого вокруг себя.

Секунду спустя Джейн подняла глаза и испуганно вскрикнула:

— Джон! Николас только что вошел вместе с Кэрол!

— Он видел вас?

— Думаю, что да. Он смотрел прямо на наш столик.

— Ну что ж, делайте вид, что не замечаете их, и займитесь своим ленчем. В наши дни это уже не так ужасно, что чей-то муж пригласил на ленч другую женщину. — Но, заметив страдальческое выражение ее лица, покаянно продолжил: — Дорогая, мне очень жаль.

— Все в порядке. Вы тут ни при чем. Меня надо винить за то, что я была так глупа, что вообразила себе, что произвела на него какое-то впечатление.

Пытаясь отвлечь ее внимание от Николаса и Кэрол, которые заняли столик поодаль, он спросил ее, что же она собиралась рассказать ему.

— Теперь это не имеет значения, — уныло ответила Джейн, но тем не менее поведала ему о своем нежелании приглашать Кэрол на прием и об удовольствии, которое она почувствовала от своей первой победы.

Глядя на нее, Джон почувствовал слепую ярость на несправедливость судьбы, которая заставила ее полюбить мужчину, который явно не желал ее, тогда как он был готов отдать свою душу за возможность убрать Николаса со своего пути.

— Попробуйте сделать вид, что мое общество вам так же приятно, как общество Кэрол вашему мужу, — посоветовал он. — А знаете, Джейн, у меня возникла идея.

— Какая?

— Давайте пойдем куда-нибудь сегодня вечером.

— С какой целью?

Он грустно рассмеялся:

— Вы не самая деликатная из всех женщин, не правда ли? Я только что признался вам в любви, после этого я приглашаю вас куда-нибудь пойти со мной, а вы спрашиваете зачем.

Она протянула дрожащую руку:

— Джон, дорогой, простите меня.

— Все в порядке. Но вы пойдете со мной, не так ли? Пусть Николас увидит, что другие мужчины находят вас привлекательной, даже если он так не считает.

Если бы Джон предложил это до того, как появились Николас и Кэрол, Джейн бы отказалась. Но теперь она раздумывала. Для нее было шоком, что Джон Мастерс любит ее, и ей не хотелось использовать его для того, чтобы заставить Николаса поревновать. За несколько коротких недель своего замужества она лишь несколько раз встречала Джона, и, хотя они ни разу не были наедине с того вечера, когда она плакала у него на плече, он занимал почетное место в списке ее друзей, и она понимала, что, приняв сейчас его приглашение, она лишь нанесет ему затем душевную рану.

Угадывая, что творится в ее душе, он наклонился поближе к ней:

— Послушайте, милая девочка, забудьте о моем признании в любви. Сделайте вид, что его не было, и смотрите на меня только как на друга. Поедемте куда-нибудь сегодня вечером и перестаньте ломать голову над всеми этими «почему» и «для чего».

— Все же, думаю, неправильно, если я буду использовать вас.

— Я никогда не встречал девушки, которая бы раздумывала, стоит ли идти на свидание со мной! — Он широко, но криво улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Я приказываю вам сказать «да». Ну так как же?

— Хорошо, Джон, я пойду. И я постараюсь забыть то, что вы сказали, менее всего я бы хотела потерять вашу дружбу.

— Этого никогда не случится, глупая девочка, — заверил он небрежно, хотя в своем сердце дал обет, что, пока будет дышать, он придет на помощь девушке, которая заставила его ощутить всю пустоту и тщетность жизни без любви.

Хотя Джейн и старалась не смотреть на Николаса, она слишком ощущала его присутствие и исподтишка бросала взгляды в его сторону, отдавая себе отчет в том, что Кэрол просто сияет в своем вишнево-красном платье и шляпке, украшенной цветами. Казалось, они поглощены друг другом, и ей хотелось плакать от этого. Она с шумом отложила вилку:

— Вы не возражаете, если мы уйдем сейчас?

— Но вы ничего не съели… Хорошо, дорогая. Я попрошу счет.

Когда они выходили из ресторана, им пришлось пройти мимо столика, за которым сидели Николас и Кэрол, и она почувствовала, как Джон крепко сжал ее руку.

— Выше подбородок, — прошептал он.

Эти слова помогли Джейн весело улыбнуться, когда они поравнялись со столиком Николаса, хотя когда она заговорила, то обращалась только к мужу:

— Привет, Николас! Тебе следовало сказать мне, что ты будешь здесь. Довольно неловко встречать мужа, когда у тебя ленч тет-а-тет с другим мужчиной.

Николас, который поднялся при ее приближении, ничего не ответил ей на это, но неожиданно предложил:

— Вы не выпьете с нами кофе?

Не дав Джейн ответить, Джон взял ее за руку:

— Прости, старина, но мы с твоей женой договорились посмотреть картины в два часа, так что нам пора.

Без дальнейших проволочек он быстро повел Джейн к выходу из ресторана, и ей доставило удовольствие то удивление, которое быстро промелькнуло на лице Николаса.

— Ну и ну, — протянула Кэрол, глядя, как они уходят, — Джон, кажется, без памяти влюблен в нее. Ты думаешь, он женится на ней, когда ты получишь развод?

— Ради бога, откуда мне знать!

— Ники!

Он мгновенно раскаялся:

— Прости меня, дорогая. Я чувствую себя сегодня уж-ж-жасно.

— Все в порядке, дорогой. — Но хотя ее голос звучал ровно, Кэрол почувствовала внезапное беспокойство в его голосе и решила заставить его все разузнать как можно быстрее.

Было почти четыре часа, когда Джейн добралась до дому. Она вошла в дверь, мурлыча обрывок какой-то мелодии; когда она проходила через холл в гостиную, то с удивлением увидела Николаса, сидящего в кресле.

— Ты поздно, — сказал он отрывисто, глядя, как она наклоняется к огню, чтобы согреть руки.

Огонь играл на ее лице, придавая ему сияющую живость и теплоту, которой он так давно не замечал в ее лице, он вспомнил о той теплоте и доброте, которыми она одаривала его во время его долгого выздоровления. Весь день он не мог сосредоточиться на работе, так как перед глазами у него постоянно стояли она и Мастерс, это видение вызывало в нем непонятное ему чувство обиды на них обоих.

— Я удивился, увидев тебя в ресторане с Джоном. Я не думал, что вы такие друзья.

— Ты познакомил нас, — сдержанно ответила она, острая дрожь волнения пробежала по ее телу при звуке его голоса, — хотя обедали мы вместе в первый раз.

— Надеюсь, и в последний. Если ты… — Он остановился, так как появился Девонс, катящий перед собой тележку с чаем, и, только когда дворецкий исчез, Николас хотел продолжить, но Джейн ему помешала.

— Чай с лимоном? — мягко спросила она, не дав ему вымолвить ни слова.

— Спасибо. — Он взял протянутую чашку.

— Сандвич?

Он взял и сандвич, понимая, что она старается не дать ему высказаться. Но почему-то вместо раздражения необъяснимое чувство нежности нахлынуло на него: ее облик дышал спокойствием, которое так гармонировало с атмосферой, царящей в комнате; огонь камина придавал ей особую безмятежность, которая странным образом его волновала.

— Джейн, — услышал он свой голос, — тебе обязательно нужно выходить в свет с Джоном Мастерсом?

— Здесь нет никаких обязательств. Так получилось, что мне нравится его общество.

— Неужели у тебя нет подружек?

— Это не мешает мне видеться с Джоном! — Она улыбнулась. — Признайся, Николас, ты говоришь так, как будто ревнуешь!

— Вовсе нет, — холодно возразил он. — Просто я не хочу, чтобы ты появлялась в свете с другим мужчиной. В конце концов, мы договорились, что будем блюсти приличия в течение года.

Но, несмотря на все его слова, в его глазах она видела почти мольбу, и ей было трудно поверить, что это был тот самый мужчина, который все несколько недель их супружества унижал ее всеми возможными способами. И хотя основная цель встреч с Джоном заключалась в том, чтобы заставить Николаса понять, что, пусть он не находит ее желанной, другие мужчины так не считают; сделать так, как он просит, означало поощрить его наклонности собственника, а не помочь ему увидеть в ней женщину. Но, понимая это, она не находила сил ему отказать и была почти готова признаться в этом, как внезапно зазвонил телефон, стоящий рядом с ней на маленьком столике.

Она подняла трубку, послушала и передала трубку Николасу:

— Кэрол хочет поговорить с тобой.

Как только он взял трубку, Джейн поднялась и направилась к двери, остановившись по пути, чтобы забрать несколько свертков, которые оставила в углу дивана. Услышав, как он сдержанно и осторожно говорит с Кэрол, она повернулась и прервала его разговор:

— Николас.

— Да? — Он закрыл рукой трубку.

— Если ты не будешь выходить с Кэрол, я не буду встречаться с Джоном.

Она прочитала ответ на его лице и поняла, что проиграла.

— Вот видишь, — сказала она с решительным видом, — в этом нет смысла. Ты не можешь требовать от меня не встречаться с Джоном, если не пообещаешь мне не видеться с Кэрол.

Чувствуя тщетность дальнейшей дискуссии, она вышла в гневе на себя, что на какое-то мгновение ей показалось, что его требование было продиктовано ревностью. Все, что им двигало, был только страх, что кто-нибудь увидит ее с другим мужчиной и начнет сплетничать.

«Им будет о чем посплетничать», — поклялась она себе, вспомнив, как Кэрол открыто лебезила перед Николасом сегодня утром. Двое других людей могут сыграть в ту же игру, и это Николас скоро обнаружит.

Яркое летнее солнце ярко освещало Орм-сквер, наполняя своим светом самую верхнюю комнатку в доме, в которой сидела Джейн. Когда-то эта комната служила детской для Николаса, и девушке нравилась и ее ветхая, хорошо послужившая мебель, и рваные ковры.

Она сидела на кушетке, в то время как Джон, в испачканной краской блузе, усердно работал в дальнем углу комнаты, там, где освещение было получше.

Во время их первого вечера, проведенного вдвоем, вечера, за которым последовали многие другие, он предложил ей начать работу над портретом.

— Подумайте, в какую ярость это приведет Кэрол, — уговаривал он Джейн, — особенно если я скажу ей, что портрет предназначен для фамильной галереи.

— У Гамильтонов нет фамильной галереи, — холодно заметила Джейн. — Сэр Ангус первым получил титул баронета.

— Но у них хорошие шотландские корни, — возразил Джон, — а это значит, что они просто обязаны иметь фамильные портреты; где-нибудь они сейчас висят. Хотя не важно, сама идея этого портрета приведет Кэрол в ярость.

Это было на нее непохоже, но все же Джейн позволила Джону начать работу, когда он пожелает, а он из опасения, что она может передумать, приступил к портрету на следующий же день и стал приходить в дом дважды в неделю, немедленно направляясь в старую детскую, где Джейн устроила студию.

Первые недели она позировала в белом шифоновом платье, которое он выбрал для портрета, но по мере продвижения работы она уже могла надевать что хотела и позволить себе расслабиться на диване от утомительного позирования.

— Еще много осталось? — поинтересовалась она.

— Нет. Еще несколько часов, и работа будет закончена.

— Тогда я больше не буду вам нужна?

Она задала этот вопрос совершенно невинно, даже не подумав, какой отклик он может вызвать. Художник отбросил кисть и шагнул к ней:

— Вы всегда будете мне нужны, Джейн! Разве вы это не поняли?

Она вздохнула, побоявшись поднять на него глаза.

— Я надеялась, что вы изменились.

— Так быстро! Это не очень лестно ни для вас, ни для меня.

— Простите. Просто любить кого-то, кто не отвечает вам взаимностью, так… — Она остановилась, не в силах продолжать; со стоном он опустился на колени рядом с ней и прижался головой к мягкой материи, облекающей ее грудь.

— Бедная Джейн. Как я понимаю ваши чувства.

Она смотрела на него с нежностью, гладя его непослушные, отброшенные с висков волосы, в которых заметила седые нити.

— Как мне жаль, что я не люблю вас, — прошептала она.

Он поднял голову и заставил себя улыбнуться:

— Мне тоже. Из меня получился бы отличный муж. — Он схватил ее за руку. — Вы можете кое-что сделать для меня, Джейн?

— Если это в моих силах.

— Поцелуйте меня. Только один раз. Я больше ни разу вас не попрошу об этом.

Переполненная состраданием, она наклонилась и сделала, как он просил.

«Если бы это был Николас», — подумала она, и ее тело расслабилось, когда она представила себе, что губы, которые ее касались, принадлежат ее мужу.

Так получилось, что Николас увидел их. Вернувшись домой, чтобы забрать кое-какие бумаги, он внезапно решил зайти в студию, посмотреть, как продвигается портрет. Тихо войдя в комнату, он увидел их в объятиях друг друга и так же тихо закрыл за собой дверь и спустился вниз, хотя внутри в нем все кипело от бешенства. За последние недели, анализируя то, как Джейн вела себя по отношению к нему с самого начала их знакомства, он пришел к заключению, что она любит его; но теперь, увидев ее в объятиях Мастерса, усомнился в этом.

Он вернулся в офис и работал как автомат весь остаток дня, заставляя себя не думать о той сцене, которую увидел дома. В четыре часа дня секретарша доложила ему, что мисс Шеридан хочет поговорить с ним по телефону, но он не ответил ей — разговаривать с Кэрол не хотелось.

— Соединить вас, сэр, или сказать ей, что вы заняты?

— Нет, — отрывисто произнес он, — я поговорю с ней.

Тут же в трубке послышался хрипловатый голос Кэрол:

— Я пытаюсь дозвониться до тебя целую вечность. В какое время ты заезжаешь сегодня за мной, дорогой?

Он колебался, впервые не испытывая восторга от мысли, что увидит ее. Он был исполнен решимости разоблачить Джейн, рассказать ей, что он все видел, и дать ей понять, что он не позволит ей продолжать вести себя подобным образом.

— Боюсь, что сегодня мы не сможем увидеться, — услышал он собственный голос, — срочная работа в офисе.

— О, Ники, ты должен был предупредить меня!

— Я сам не знал до последнего момента. Послушай, дорогая, я не могу сейчас говорить с тобой, это не совсем удобно, я перезвоню тебе позже. — И, не дожидаясь ее ответа, он повесил трубку.

Около пяти тридцати Николас поднял голову, так как услышал стук в дверь, он не успел ничего сказать, как дверь распахнулась и вошла Кэрол.

Она не стала подходить к нему, а прислонилась к темным панелям, осознавая, как выигрышно выглядит на их фоне. Когда Николас внезапно оборвал их разговор, она почувствовала себя так неспокойно, что решила приехать и увидеть его немедленно. Усилия, которые она приложила, принесли свои результаты, так как Николас вскочил на ноги и подошел к ней.

— Кэрол! — воскликнул он. — Я не ждал тебя.

— Я хотела сделать сюрприз.

Ее руки обвили его шею, она крепко прижала его к себе, так как страх потерять его вызвал в ней желание получить от него заверение в любви. Она прижималась к нему с удвоенной страстью, покрывала его поцелуями с почти распутной несдержанностью.

Хотя Николас был переполнен желанием, но какая-то часть его оставалась равнодушной, задавая ему вопрос, который и рассердил, и удивил его. Как он мог критиковать Джейн за ее поведение, когда его собственное было даже хуже? Никогда раньше их отношения с Кэрол он не соотносил со своей женитьбой, в конце концов, это не была женитьба в полном смысле этого слова и, значит, она не имела никакого значения. Но если дело обстояло именно так, значит, он не имел права судить поступки Джейн. Эта мысль вновь привела его в такую ярость, что он отпрянул от Кэрол.

К счастью, казалось, она не заметила этого. Его первоначальная ответная реакция совершенно усыпила ее подозрения, и, усевшись на ручку кресла перед его столом, она вытащила золотую пудреницу и стала подправлять грим. Наконец, удовлетворенная своим видом, она встала и пошла к двери.

— Если ты освободишься попозже, приезжай. Буду ждать тебя до двенадцати. — И, послав ему прощальный поцелуй, она вышла.

Оставшись снова один, Николас тут же совершенно забыл о Кэрол, его занимала только одна мысль: стоит ли разоблачать Джейн? В конце концов он решил признаться, что видел ее и Джона, а затем спокойно и здраво обсудить, как им выполнить требования, изложенные в завещании, и при этом не ущемлять ничью свободу.

Но его намерение оставаться спокойным испарилось в тот же момент, как только он вошел в столовую и заметил откровенно удивленный взгляд Джейн.

— Я не думала, что ты придешь к ужину, — сказала она.

Он сел:

— Однако стол накрыт на двоих.

— Он всегда накрывается на двоих. Девонс соблюдает приличия более чем кто-либо другой.

Он не успел ответить, так как подали первое блюдо, и, пока одно блюдо сменялось другим, он с трудом сдерживал свое раздражение. Его тщательно продуманное поведение разрушалось при виде абсолютного спокойствия Джейн.

С чувством облегчения он отодвинул от себя тарелку с остатками десерта и последовал за Джейн в библиотеку, куда им подали кофе.

— Я видел тебя и Джона утром в студии, — сообщил он, как только они остались одни. — Мне пришлось вернуться за кое-какими бумагами, и я захотел посмотреть, как продвигается портрет.

Глядя ему в лицо, Джейн судорожно вздохнула:

— Я полагаю, ты увидел, как Джон поцеловал меня?

— Да. Ты собираешься выйти за него замуж, когда закончится этот фарс?

— Это мое дело.

Ее спокойствие привело его в ярость.

— Наверное, нет необходимости выходить замуж. Вы уже ведете себя как любовники!

— Как ты смеешь! — Ее рука взметнулась и нанесла ему жалящий удар по щеке.

— Ах ты, маленькая…! — Он свирепо схватил ее за руки и притянул к себе — ярость сорвала весь его внешний лоск. — Если от тебя так легко получить поцелуи, — проскрежетал он, — почему бы мне не воспользоваться этим.

Она не успела его остановить, а его губы уже жестко и грубо впились в ее губы; чем сильнее она сопротивлялась, стараясь вырваться от него, тем крепче становились его объятия. Она попыталась закричать, но слова замерли на ее губах, так как он стал более требовательным, и она задрожала в экстазе страсти, прижимаясь к нему все сильнее, чувствуя ответное трепетание его тела.

— Джейн, — глухо простонал он и вдруг остановился, освободив ее так внезапно, что она качнулась в поисках опоры.

Она смотрела на него, едва различая его лицо, но то, что она увидела, заставило ее густо покраснеть от стыда, она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть.

— Теперь я понимаю, что так понравилось в тебе Джону, — его голос звучал как будто издалека, — для невинной девушки у тебя слишком профессиональные приемы.

— Не смей! — Она, задыхаясь, повернулась, на ощупь пытаясь найти дверь. — Перестань насмехаться надо мной, я не могу этого выносить!

— Мне остается сказать только одно: передай Джону, что ему придется подождать, пока я не покончу с тобой!

Хотя его слова прозвучали как удар хлыста, она стремительно обернулась к нему:

— Какой же ты джентльмен после этого! Подумай сначала о своем поведении. Любую игру, в которую играешь ты, я смогу разыграть лучше!