Волчья кровь

Глава 11.

Ева

Никакие травы меня не интересовали. Нужен был повод уйти от старухи. Ее внимание казалось опасным. И странное ощущение того, что действие, происходящее на площади, касается меня, только усугубляло ситуацию.

Торговка не соврала. Ровно через десять минут появился небольшой магазинчик с травами. Мои воспоминания говорили о том, что несколько лет назад в этом помещении располагалась мясная лавка. Но либо агенты Химеры допустили ошибку, либо владелец лавки сменился.

Я мельком заглянула в открытую дверь. Там высокая сухая волчица в кожаном брючном костюме продавала пряности, мед, орехи и мыло. Под потолком висели бусы из сушеной хурмы и перцев. По углам благоухали веники из полевых цветов. Названий этих растений я не знала. Но аромат, летающий в воздухе, был похож на волчий дурман. Только не такой резкий и без горчинки. Посетителей в лавке было достаточно, чтобы занять хозяйку и ее помощника. На меня никто не обратил внимания. Я почему-то порадовалась этому ничего не значащему факту и пошла дальше.

Куда и зачем я шла, сама не могла себе ответить. Просто шла, разглядывала дома, улицы, редких прохожих. Иногда заглядывала в окна магазинов. Как это делала когда-то в юности на тренировочной площадке в поиске жертвы или укрытия.

– Что он вообще тут делает?

Хриплый голос раздался из открытого окна где-то неподалеку. Ничего того, что могло бы меня касаться, там не происходило. Но я, подчиняясь вбитым в тело рефлексам и привычкам, бесшумно подошла к дому, откуда слышались голоса, замедлила дыханье, прислонилась спиной к каменной стене. Чтобы заглянуть в окно, нужно было встать на носки. Моего роста как раз хватало, чтобы рассмотреть все происходящее в помещении. Делать этого не стала. Два волка стояли в метре от окна и легко могли меня заметить. Я и так была слишком близко к ним.

– Выбор Оракула. – Хохотнул кто-то в глубине комнаты. – Он никогда не станет Альфой. Посмотри, какой слабак. Даже до третьего круга не дотянет.

Говоривший был совсем молод. Судя по запаху и не до конца сломавшемуся голосу, в его жизни произошло не больше десятка оборотов.

– Не нам обсуждать отбор. – Меланхолично заметил оборотень у окна. – Не подходи к щенку. Если не хочешь, чтобы ночью объявили охоту на тебя, а не на них.

– Да ладно тебе. Какая ему охота? Он даже в обороте больше на плешивого пса похож, чем на волка.

Принюхалась. Помимо взрослых волков, в помещении находились дети. Сколько человек, не поняла. Запах взрослых, стоявших у окна, перебивал все остальные запахи. По разговору догадалась, что именно в этом помещении держали будущих Альф.

– В строй! – Скрип двери, короткая команда, топот маленьких ног.

Я осторожно отошла подальше от дома, засунула руки в карманы и задрала подбородок высоко вверх, изображая заблудившуюся туристку. Впрочем, так оно и было. Ровно через три минуты из дома вышли пять оборотней с отличительными знаками Хофтерфилда на лацканах.

Один оборотень шел впереди, двое сзади, а между ними шеренга из маленьких оборотней. Мальчики не старше первого класса были одеты в одинаковые синие куртки, плотные брюки, ботинки с тяжелой подошвой. Все одинаковые. Без отличительных знаков и привилегий. Кому-то из них предстояло возглавить стаю Виктора.

Дети шли, гордо расправив плечи и глядя строго вперед, ничего не замечая вокруг. Все, кроме последнего. Видимо, это про него говорили в комнате. Он действительно не подходил под описание Альфы. Слабый, испуганный, неуверенный в себе. Кажется, ребенок сам не понимал, где и зачем сейчас находится. Под длинными рукавами куртки он скрывал несколько ссадин. Они выглядывали из-под синих манжетов. Еще несколько синяков красовались на шее. Почти незаметные. Ему явно доставалось от сверстников. Доставалось часто и много. Детское тело не справлялось с регенерацией. Ткани заживали в разы медленней, чем положено в его возрасте. Скорее всего, это стало дополнительным поводом для побоев.

«Выбор Оракула» – повторила про себя слова одного из охранников. Слово так называемых Оракулов приравнивалось к слову хозяина стаи. Эти женщины редко открыто вмешивались в политические дела и отличались любовью к интригам. Интересно, зачем понадобилось совсем неподходящего мальчика включать в отбор?

Я вспомнила свое детство. В его возрасте я точно также сутулилась и оглядывалась по сторонам, идя на первое построение. Мне было страшно, холодно, хотелось выть от отчаяния и плакать. Как и этот мальчик, я с детства слышала от своих соседей по казарме упреки в слабости, и получала незаслуженные побои.

Химера отбирала в программу детей еще до их рождения. Критерий отбора был один: в роду матери должны были быть оборотни. Волчий ген постепенно вырождался. За четыреста лет войны таких женщин набралось не больше пятидесяти, а способных родить и выносить ребенка вдвое меньше.

Я не знала женщины, которая меня родила. Кураторы говорили, что это был спецпроект, что родителей у нас нет и мы продукт селекции. Идеальные экземпляры. Действие «волчьего гена» усиливали искусственно. Тесты, препараты, тренировки, тесты. Я была самой маленькой, самой слабой, самой бесперспективной и самой умной. Все тесты я проходила ровно на том уровне, чтобы не попасть под программу ликвидации, и научилась тщательно скрывать свои способности от курсантов, кураторов, врачей и камер. Наградой за это стала жизнь. Я единственная, кому удалось выжить после ликвидации группы. Потому что никто не знал потенциала, который скрывался внутри курсанта под номером Х1055.

Вернулась в реальность и перевела взгляд на ребенка. Черные кудряшки, бегающие глаза, неуверенный шаг. Возникло желание посмотреть, что же там за охота будет сегодня ночью. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, продолжая рассматривать дома, свернула в Цветочный проулок и вышла к поляне.

Естественно, оборотни не афишировали места, где будут проводить ритуальную охоту. Но, в Хофтерфилде было не так много мест, подходящих для этого ритуала. Так называемые охоты проводили по особым праздникам. Агенты Химеры знали таких три: переход сезонов, восхождение нового Альфы, похороны Альфы. А вот информации про первую охоту с детьми, у Химеры не было.

Память быстро подбросила информацию о том, где могут проводиться такие мероприятия, а ноги сами повели в нужную сторону. Волки на блуждающую туристку особого внимания не обращали. То ли привыкли к людям за последние годы, то ли без яркого запаха я становилась для них невидимкой.

Через двадцать минут я вышла на дорожку, ведущую к Черному лесу. Ей практически никто не пользовался с тех пор, как основная жизнь города перетекла в восточную часть. Поэтому вероятность встретиться с кем-нибудь из оборотней стремилась к минимуму. Что не мешало мне прислушиваться к посторонним звукам.

Адам. Три часа спустя

– Я не могу привести ее в стаю. – Третий раз повторил Адам, глядя в непроницаемые глаза Тиберия. – Она человек! Стая никогда не примет человека!

Мужчина начинал злиться, Тиберий молчал, Лика с интересом наблюдала за тем, как Бета Хофтерфилда пытается оправдываться.

– Всем будет лучше, если Лика подтвердит мою парность с Амалией. У нее нет пары. Скажешь, что Луна сжалилась над нами…

– Амалия не твоя Луна. У нее своя дорога. – Ухмыльнулась Лика. – Не порти девочке жизнь, Адам.

– Еву не примут! Вспомни себя, Лика! Как на тебя озлобился весь Хофтерфилд, только потому что ты казалась слабой. Но ты оборотень! А Ева человек!

Тиберий внимательно посмотрел на Адама. Он хорошо помнил, как собственная стая устроила охоту на его жену. И сколько усилий ему и Адаму пришлось приложить, чтобы отстоять право пары, прежде чем Лика открыла свой секрет.

Сейчас Тиберий точно знал, что это были самые страшные месяцы в его жизни. И в то же время он точно знал, что никогда не отказался бы от своей жены. Даже если этот кошмар ему пришлось бы пережить еще раз. А вот Адам, пройдя этот путь со своим Альфой, явно не был готов к повторению.

– Значит, ее зовут Ева? – Спросил Тиберий у подчиненного.

– Это не важно. – Отмахнулся волк.

– Ты же встал на мою защиту, несмотря на слабость. – Вернула разговор в напряженное русло Лика. – И был готов умереть. Я все хорошо помню. Мы с Тиберием тоже станем на вашу защиту. Правда, я уверена, что твоей женщине эта защита не понадобится.

– О чем ты говоришь, родная? – Тиберий перевел взгляд на жену.

– Это первый союз между оборотнем и человеком, который благословила Луна. Такого давненько не было. Волки примут это как хороший знак. И даже те, кто был против мирного договора, убедятся, что Совет Альф принял правильное решение.

Тиберий с восхищением посмотрел на жену, а Адам с опаской. Под таким углом ситуацию он не рассматривал и никаких контраргументов не подготовил.

– Если, конечно, тебе удастся убедить Еву быть с тобой. – Добавила женщина спустя секунду.

Последняя фраза ударила по самолюбию не только Адама, но и его волка. Зверь вообще не понял, как это можно не хотеть быть с ним. Она же его Луна. Человек тоже возмутился. Ему даже в голову не приходила мысль, что женщина может отказаться от союза с оборотнем. Особенно сейчас, когда люди начали снимать дешевые фильмы о любви «волка и прекрасной девы». Адам неплохо разбирался в женщинах. Они были мягкими, впечатлительными, мечтали о большой любви. А тут такая удача, сам Бета Хофтерфилда на блюде. Она не могла отказаться. Это как сорвать джекпот в казино. Никто не откажется от джекпота.

– Она будет счастлива. – Огрызнулся Адам.

– Вот завтра и посмотрим. Попроси Дайри доставить ее после праздника. – Ехидно улыбнулась Лика, как будто что-то знала. – И прикажи своей экономке приготовить для Луны отдельную спальню. На тот случай, если она согласится у тебя жить.

– Можно подумать, у нее есть выбор. – Снова огрызнулся Адам.

– Завтра и узнаем. – Лика потянулась к бокалу с виски. – За тебя, Бета Хофтерфилда. И за твой счастливый брак.

– Это большая ошибка, Тиберий. – Адам не терял надежды достучаться до Альфы. – Она не нужна стае.

– Она нужна тебе, Адам. – Спокойно сказал Альфа. – Ты этого еще сам не понимаешь, но скоро это станет очевидным. Луна не ошибается.

Философское «Луна не ошибается» прагматичный мозг Адама принять не мог. Мужчина злился, на Тиберия, за то, что тот поддержал Лику. И на себя, за то, что не смог придумать весомых аргументов и убедить Альфу в своей правоте.

– Я должен проверить посты. – Сказал мужчина и поднялся с кресла. – Ритуальные костры разожгут ровно в полночь.

Тиберий

Останавливать Адама никто не стал. Тиберий чувствовал его раздражение, а Лика просто устала и не хотела продолжать бесполезный разговор.

– Он ведь в чем-то прав. – Мужчина повернулся к жене. – Женщину волки не примут.

– Примут. – Упрямо улыбнулась волчица. – Эту примут.

– Ты что-то видела?

– Я не могу рассказывать о своих видениях даже мужу. Ты знаешь об этом.

– А еще, ты не можешь вмешиваться в чужие судьбы. – Мягко напомнил правила Тиберий. – Но постоянно это делаешь.

– Я не вмешиваюсь в чужие судьбы. Я не даю нашему дорогому другу совершить ошибку. Адам много сделал и для Хофтерфилда, и для нас с тобой, и для тебя лично. Пришло время отдавать долги.

– Ему это не нравится.

– Ничего страшного. – Усмехнулась женщина. – Перебесится.

Амалия

Волчица стояла, прижавшись спиной к стене, дрожа от обиды и страха, смотрела в пол. Волк навис над ней серой тучей. Тяжелый кулак вошел в стену в миллиметре от лица женщины. Она не шелохнулась, не подняла глаза, не пыталась себя защитить. Черная волчица жалобно скулила, пыталась перехватить контроль и защитить женщину, но та не давала ей вырваться.

– Когда у него появилась метка? – Голос любимого мужчины дрожал от злости.

– Я не знаю. – Ответила Амалия.

Ее собственный голос прозвучал так жалко, что ей самой от себя стало противно.

– Не знаешь… – второй кулак чудом не задел плечо перепуганной женщины. – Ты ничего не знаешь, бесполезная сука.

Она искренне не понимала, чем провинилась перед волком. А еще больше не понимала, почему не может за себя постоять. Она была выше его статусом, сильнее, в конце концов, могла просить помощи у Адама, но продолжала безмолвной куклой стоять у стены.

– Ладно. – Успокоился волк. – Не реви. Я погорячился.

Амалия не заметила, как по щекам покатились слезы.

– Не плачь, я сказал. Заметят.

Она торопливо закивала в ответ и начала вытирать слезы.

– Умница. Успокаивайся. Макияж не поправляй. Пускай все думают, что ты расстроена из-за Беты.

– Но зачем? – Амалия не поняла, что имеет в виду волк. – Я рада за него. И за нас. Теперь мы тоже можем заявить об обретении.

– Так и сделаем, – улыбнулся мужчина и провел большим шершавым пальцем по губам женщины, – но не сегодня. Еще рано.

– А когда?

– Позже, любовь моя. Позже. Сейчас мне нужно, чтобы ты оставалась вхожа в дом Адама.

Амалия совсем растерялась. Она не знала, что на это ответить и только растерянно моргнула. Волк только воспользовался ее состоянием, сжал упругую грудь и впился в бледные губы. Возразить Амалия ничего не успела.