Волчья кровь

Эпилог

Виктор и Ирэна.

Последние месяцы дались Виктору нелегко. Купаясь в собственном горе долгие годы, он не заметил, как щупальца Мади начали контролировать если не все, то большинство сфер жизни стаи. Виктору пришлось узнавать реальное состояние дел во всех отраслях: от военного сектора, до социального. Успокаивал себя Альфа только тем, что все могло быть хуже. Цели разрушить экономику региона у Беты, к счастью, не было.

Впрочем, это была не самая большая проблема оборотня. Больше чем проблемы стаи, которых во все времена было достаточно, Виктора волновала Ирэна. За эти месяцы их отношения с мертвой точки не сдвинулись. После возвращения из Хофтерфилда, ведьма вернулась в нейтральные земли, а Виктор в свой дом.

Ведьма пыталась обустраивать свой быт, Виктор разобраться в себе. Альфа работал, ночи проводил на кладбище. Только теперь он не тосковал по потерянной любви. Он чувствовал, что отомстил за нее. Смерть Мади принесла удовлетворение. А еще, он узнал подробности смерти Карины. Благодаря Адаму в руки Виктора попал рапорт Карины своему руководству о том, что она беременна от Альфы, и хочет отдать ребенка.

Для Виктора это был еще один шок. Возможно, если бы Мади остался жив, то тоже удивился. Потому что рапорт был написан за три недели до исчезновения Карины. Что случилось с женщиной потом, после или во время родов, узнать уже не удалось.

Долгими ночами Виктор сидел на могиле женщины и думал о ее чувствах. Любила она его? Был ли он ей хоть немного симпатичен? Что он сам чувствовал к Карине? Вопросы бродили в волчьей голове, но не находили ответа.

Виктор злился на себя, на Ирэну, на Карину. Но больше на себя. Он должен был понять, что встретил не ту. Должен был почувствовать подвох. Но пришлось себе признаться в том, что даже если он чувствовал неладное, мастерски игнорировал этот факт.

С Ирэной все это время они почти не виделись. Женщина не приходила к нему, он время от времени собирал городские байки о ведьме в нейтральных землях. Сплетники рассказывали, что молодая ведьма в разы сильнее старухи Люлю, что у нее скверный характер и тяжелая рука. А проклятья молодой ведьмы такие ядреные, что годами от них избавляться будешь и не избавишься.

Все эти сплетни Виктора забавляли, но он так и не смог заставить себя навестить Ирэну. Боялся. Он сравнивал ее с Кариной и понимал, что и близко к ведьме не чувствует того, что когда-то чувствовал к ее сестре. Это угнетало Альфу. Его волк хоть и тянулся к паре, но не настолько сильно, чтобы человек это не мог контролировать.

Иногда Виктор думал, что если бы ведьма сама пришла к нему, он бы ее не выгнал. Наоборот, был бы рад ее видеть. И, скорее всего, уже не смог бы отпустить. Но ведьма на то и ведьма, чтобы уметь своим упрямством все испортить.

Все изменилось зимней ночью. К этому времени Виктор с Ирэной не виделись уже несколько месяцев. Оборотень все реже посещал кладбище, а его волк, уставший от многолетних страданий, хотел просто остаться дома. Не бегать по лесу, охотясь за призраками врагов, не выть на луну, не мерзнуть на сырой могиле.

В ту ночь Виктор сидел у камина и думал о ближайшей поездке в Хофтерфилд. Ему нужно было переговорить с Тиберием о новых торговых соглашениях. А еще, очень хотелось увидеть дочь. Как ни странно, но, несмотря на то, что Ева в его жизни появилась совсем недавно и фактически была чужой, он по ней скучал. Время от времени они перезванивались. Она рассказывала про Винса, про Адама, про свою работу. Но этих коротких разговоров Виктору все равно не хватало для того, чтобы полностью удовлетворить потребность в общении с дочерью.

Еще Виктор знал, что Ева общается с Ирэной. Иногда, новости о жизни ведьмы он узнавал именно от нее. Вот только в последнем их разговоре Ева старалась избегать этой темы. Почему-то он вспомнил об этом только сейчас. Спустя три дня, после звонка.

Сидя в плетеном кресле, Виктор попытался отмахнуться от дурного предчувствия, но ничего не получалось. Оно зудело где-то в районе мозжечка и не давало расслабиться. Спустя полчаса Виктор не выдержал, обернулся и в шкуре зверя выскочил на улицу. Ноги сами несли его в нейтральные земли. Волк сосредоточенно перебирал лапами, выбирая самый короткий маршрут, но ветер и зарождающаяся пурга заставляли его замедлиться. Дорога заняла слишком много времени. До дома Ирэны оборотень добежал только к рассвету.

Первое, что его насторожило, отсутствие дыма в печной трубе. Волк почему-то был уверен, что ведьма любит тепло и печь, особенно в такую погоду, должна была топиться чуть ли не круглые сутки. Света в окнах тоже не было, двор замело снегом. Сам того не ожидая, Альфа испугался. Испугался так сильно, что обнаружит пустой дом, и больше никогда не увидит ведьму, что сам не заметил, как оказался внутри промерзшего помещения. А потом испугался еще сильнее. Потому что Ирэна была дома.

Женщину он нашел на печи. Она была закутана в несколько одеял, дрожала от холода и не понимала что происходит. К счастью, волк, в критических ситуациях действовал быстрее, чем принимал решения человек. Зверь оттолкнулся от деревянного пола и запрыгнул на печь и накрыл горячим телом продрогшую женщину.

Болела Ирэна долго. Несколько суток она не приходила в сознание. Врачи разводили руками и не знали, как помочь ведьме. Все это время Виктор не находил себе места. Он оставался в доме, Ирэны, топил печь, ухаживал за больной и раз за разом отправлял кого-нибудь из подчиненных за новым, бесполезным врачом.

Перевозить Ведьму в больницу все наотрез отказывались. Такую поездку она могла просто не пережить. На третьи сутки Виктор совсем отчаялся. Не понимая, как помочь Луне оборотень нашел телефон Матильды. Он был уверен, что женщина, которая спасла Ирэну много лет назад, ему поможет. Хотя бы подскажет, что делать.

Виктор долго и сбивчиво объяснял волчице, что произошло с Луной. Как он ее нашел на остывшей печи, зачитывал заключения врачей, перечислял бесполезные лекарства. Матильда молча выслушала оборотня и спросила:

– Что ты от меня хочешь? – Безликий голос волчицы пробрал до костей.

Таким голосом говорили о покойниках. О тех, по ком еще болит, но чью смерть уже приняли.

– Матильда! – Не выдержал Альфа. – Как мне ей помочь?

– Ведьмы сами решают, когда им уйти. Не мешай ей.

Виктор хотел ей ответить, надавить ментально, заставить объяснить, что значат ее слова, но Матильда положила трубку и больше на звонки не отвечала. Виктор, не помня себя от безысходности, снова полез на печь. Почему-то ему казалось, что именно там Ирэна была в безопасности. Что жар печи не даст ей оставить его одного.

Волк помнил ярость, когда пропала Карина. Помнил боль, когда нашел ее на своем пороге. Но это не шло в сравнение с тем безнадежным отчаянием, которое он испытывал сейчас. Из глаз оборотня текли первые искренние слезы. Зверь в груди выл на луну. Пытался докричаться до своей пары. Сказать, что она ему нужна. Он хотел, чтобы ведьма знала, волк уйдет за ней. А человек плакал. Прижимал к себе слабое тело и почти шепотом просил ее остаться. Потому что человек тоже знал, что уйдет за ней. И жалел о каждом дне, который провел без нее.

Соленые слезы капали на бледные щеки ведьмы. Она слабо дышала, пульс почти не прощупывался, Виктор до утра прислушивался ее дыханию и уснул только на рассвете. А проснулся только тогда, когда луч зимнего солнца пробился через щель в занавесках и начал больно светить в глаз.

– Ты что делаешь в моем доме, плешивый? – Сиплый женский голос заставил его окончательно проснуться.

Ирэна по-прежнему лежала у него на груди. Только теперь ее сердце билось ровно, а дыхание почти восстановилось. Виктор хотел ей что-то сказать. Но из глаз снова хлынули слезы, а руки прижали женщину к груди. Только теперь это были слезы счастья.

Амалия и Маст

История с ложной меткой повлияла на Амалию сильнее, чем она думала. Через какое-то время женщина заметила, что уверенность в себе куда-то испарилась. Она начала бояться мужчин, женщин и саму себя.

Осознав, как грязно ее использовали, сколько бед она могла принести стае из-за собственной слабости, Амалия долго не могла придти в себя. Она замкнулась, перестала общаться с друзьями и близкими, перестала принимать решения, даже самые простые: что съесть на завтрак, какое платье надеть, пойти ли гулять.

Подсознательно Амалия боялась, что каждое такое решение может привести ее к трагическим последствиям. Семья видела изменения в волчице, но не понимала, что происходит. О ложной метке и о своем участии в тех страшных событиях родителям и брату она не рассказала.

Единственным, кто понимал состояние Амалии, был Маст. Сначала оборотень хотел объявить всем об обретении и забрать Амалию к себе домой. Но в этот раз Амалия была против оглашения своего нового статуса. Она боялась, что Маст может воспользоваться ее беспомощностью, и она снова окажется в ловушке. Только в этот раз выбраться из западни не сможет.

Конечно, открыто Амалия об этом не говорила. Но ее молчание не мешало оборотню чувствовать ее мысли, эмоции и страхи. Понимая, по какому тонкому льду придется перемещаться, Маст решил не спешить и дать им обоим время.

Сначала Маст начал время от времени заглядывать к волчице в гости. Он не таскал ей цветов, не забрасывал дорогими подарками, никак не намекал на то, что их вообще что-то связывает. Но каждый день приносил ей пирожки с ягодами и спрашивал, как у нее дела.

Сначала, Амалия ограничивалась скупыми фразами, прописанными в потрепанной книге по этикету. Маста это злило, но он не сдавался. Продолжал приходить в дом к волчице, приносить пирожки и внимательно ее слушать. Или просто молчать, когда ей не хотелось говорить.

Прошло несколько недель, прежде чем у них завязался простой, ничего не значащий разговор о погоде.

– В прошлом году зима была совсем теплой. – Неожиданно сказала Амалия, глядя на волка. – В этом году должно быть много снега.

Такие простые, ничего не значащие фразы Маст воспринял как одну из самых величайших побед.

– Перевалы засыпет. – Он неуклюже ответил и замер в ожидании ее следующей реплики.

– Ты был на перевалах зимой?

Маст не любил зимние перевалы. Но это уже не имело никакого значения. Он рассказывал ей про снег, про зимнюю охоту, про бестолковых друзей, заманивших его еще щенком в «Черные горы». В тот вечер Маст и Амалия поняли, что между ними протянулась тонкая, едва заметная нить доверия. Которая значила гораздо больше, чем какая-то «лунная печать».

Лика и Тиберий

Тиберий издалека наблюдал за тем, как Лика разговаривает с одной из волчиц. Тиберий эту женщину видел впервые. Она точно не была частью его стаи, но отдаленно напоминала землячку Лики. «Возможно, так оно и есть, раз Лика согласилась с ней встретиться» подумал Тиберий.

Волчица пришла к их воротам на рассвете и терпеливо ждала, пока придет первая прислуга и сообщит хозяевам о незваной гостье. Волчица просила встречи с Оракулом. Тиберий был против посторонних рядом со своей супругой. Тем более сейчас, когда она носила под сердцем малыша. Но разве кто-то может запретить Луне Хофтерфилда делать то, что она хочет? Даже сам Тиберий здесь был бессилен.

Разговора Лики с незнакомкой оборотень не слышал. То ли стоял далеко, то ли жена решила сохранить тайну незнакомки. Все, что ему оставалось, наблюдать.

Женщины сидели в беседке. В дом гостью Лика не пустила, приказала провести ее в сад. В отличие от мужа, она знала, кем была гостья и зачем она пришла. Более того, Лика несколько месяцев ждала появления своей старой подруги.

Волчицу звали Ламби. Они с Ликой были знакомы с самого детства. Если бы кто-нибудь спросил жену Тиберия, как они познакомились с Ламби, она бы просто не вспомнила этого момента. Лике казалось, что они знали друг друга с самого рождения и ей казалось, что дружба их будет вечной. Но в один прекрасный между ними, сам того не подозревая, встал Тиберий.

Лунная печать появилась у подруг почти одновременно. Лика свою печать скрыла. А через несколько дней, стало известно, что метка появилась и у Альфы Хофтерфилда. Ламби сделала из этой новости свои выводы. А когда стало известно, что Тиберий пришел не за ней, озлобилась и исчезла из жизни Лики.

Оракул понимала, что произошло. Несколько раз Лика пыталась найти подругу и объясниться, но ничего не получилось. А теперь, Ламби сидела рядом с ней. Как в детстве. Только за эти несколько лет Ламби сильно изменилась. В светлых волосах молоденькой волчицы появилась седина. В уголках глаз залегли морщины. Персиковая кожа покрылась пятнами.

– Зачем ты пришла в мой дом, Ламби? – Спросила Лика у бывшей подруги.

Оракул знала, что будет просить Ламби. Но ей было важно услышать это от нее.

– Помоги мне.

Голос бывшей подруги осип. Как будто она долго болела, и связки не успели восстановиться.

– Чем?

– Моя волчица. Она отказывается от меня. Я начала стареть! Посмотри на эти руки!

Ламби протянула сухие, морщинистые кисти и Лика увидела потухшую печать. Теперь вся мозаика в голове Лики сложилась. Недостающая деталь пришла к ней в дом сама.

– И как, по твоему, я должна тебе помочь?

– Свяжи меня с волчицей. Я знаю, ты Оракул. Ты можешь это сделать. В память о нашей дружбе!

– В память, говоришь? – Задумчиво произнесла Лика. – Кто был твоей парой, Ламби?

Женщина посмотрела на печать и тут же убрала руки за спину. А Лика, зная, что муж находится где-то недалеко, пошла в атаку.

– Это, помня о нашей дружбе, ты погасила печать, чтобы передать ее Амалии? Что она тебе сделала?

– Я не знаю, о ком ты говоришь.

Ламби не врала. Лика чувствовала, что она говорила правду.

– Зачем ты позволила погасить метку?

– И стать Луной водителя Тиберия? Ты издеваешься? – Хохотнула волчица. – Кто я, а кто он?

Ламби мечтала стать парой Альфы, а когда поняла, кого подарила ей Луна, разочаровалась и в себе, и в нем.

– И тогда ты решила снять метку?

– Не я. Он сам предложил мне не мучиться. Сказал, что может отдать метку другой. И пока она будет носить печать, со мной ничего не случиться. А теперь вот! Поверила дура! Ни его, ни печати! Помоги мне!

– Она не может. – У входа в беседку появился Тиберий.

Он больше не мог спокойно наблюдать и решил вмешаться, пока жена не начала нервничать. Женщина, увидев Альфу, нервно дернулась и будто вжалась в деревянную лавку. Лика с благодарностью посмотрела на мужа. Ей не хотелось отказывать бывшей подруге, даже несмотря на то, что это были последствия ее собственного выбора. Но и помочь ничем не могла. Потому что никто не имел права вмешиваться в связь человека и зверя.

– Ищи ведьму. Если повезет, она тебе поможет. – Приказал Тиберий.

Ламби коротко кивнула, поднялась на ноги и боком пошла к выходу из беседки. Тиберий сел рядом с женой. Тут же появились два волка, которые должны были проследить за гостьей.

– Ты все узнала, что хотела? – Спустя несколько минут молчания спросил Тиберий.

– Да. – Кивнула Лика и положила голову на плечо мужа. – Теперь все.

– Ну, вот и хорошо. – Выдохнул Альфа. – Адам с семьей сегодня придет на ужин. Ты не против?

– Нет. Я наконец-то познакомлюсь с Евой.

Адам и Ева

– Ты уверена, что хочешь это прочитать?

Адам вернулся поздно вечером с черной папкой в руках. Ева ждала его в комнате Винса. Ребенок боялся спать один, вздрагивал от каждого постороннего звука, мучился кошмарами. Первое время, чтобы восстановить сон мальчика, Мамми поила ребенка слабыми травяными отварами. Но продолжаться постоянно это не могло. Это понимали и сама Ева и Адам. Нужно было искать причину такого состояния ребенка.

– Уверена. – Ева взяла папку из рук мужа.

Там находилась биография мальчика. От момента рождения, до сегодняшнего дня. Все, что смогли раскопать шпионы Адама. Оборотень уже ознакомился с материалами и не хотел, чтобы Ева читала содержимое папки. Но в то же время понимал, что она просто должна знать, что случилось с их ребенком.

– Я хочу знать, что могло довести мальчика с силой Альфы до такого состояния.

– И только это? – Адам наклонил голову к плечу и сверкнул глазами.

Они были вместе совсем недолго по меркам человеческой жизни, но Адам жил с ощущением, что знал эту женщину всегда, почти с самого ее рождения. Это чувство дарило ему приятное спокойствие, ощущение безопасной предсказуемости и невероятного душевного тепла.

– Нет. – Ева прижала папку к груди и тоже наклонила голову к плечу, как и муж. – Я хочу быть уверена, что биологические родители Винса не смогут предъявить на него права.

– Я побуду с ним. – Адам поцеловал жену в висок и подошел к креслу, в котором еще несколько минут назад сидела Ева.

Ева благодарно улыбнулась и вышла из комнаты.

Ева

Папка жгла руки. Я зашла в кабинет мужа, включила свет и села в кожаное кресло. Папка была тяжелой. Открыла первые страницы и погрузилась в чтение. И чем дольше я читала, тем страшнее мне становилось.

Ребенок, которого я усыновила, родился в закрытой общине Дараса. Это было что-то вроде секты на востоке континента. Оборотни Дараса никому не подчинялись, жили отдельной закрытой группой, ни с кем не вели ни экономических, ни дипломатических отношений и отрицали прогресс.

Когда-то кураторы Химеры рассказывали нам про общину, как про одну из стай континента. Но особого внимания ей никогда не уделяли. Они были не интересны ни людям, ни собратьям. Даже наоборот, остальные оборотни их опасались как носителей чужой, довольно агрессивной религии. Дарасы поклонялись «Черному солнцу», не признавали парность, отрицали силу Альф и Омег. Считали их «лунными мутантами» не достойными «солнечного благословения».

Власть в клане передавалась по наследству. От отца к сыну. И никогда не давалась волку с силой Альфы. Если в стае рождался малыш, у которого проявлялся дар – его убивали. Сначала ребенка, а потом стерилизовали мать, давшую жизнь сильному щенку. Чтобы она больше никогда не могла «породить чудовище».

Я сделала несколько вдохов, чтобы успокоить сердцебиение и продолжить читать.

Мать Винса, Дарая, умерла от рук мужа – фанатика когда родила девочку – омегу. Если верить тому, что было написано в документах, женщина даже после родов оправиться не успела. Супруг снес ей голову топором при повитухах.

– Винс спас сестру. – Прервал мое чтение Адам.

– Спас?

– Да. – Муж сел на диван. – Наш мальчик оказался храбрее, чем мы предполагали. Он забрал младенца и убежал. Пока повитухи оплакивали Дараю, а ее муж напивался как свинья, Винс забрал новорожденную и побежал в нейтральные земли. Ему повезло. В суматохе повитухи пропажу младенца не заметили. Или сделали вид, что не заметили. Спустя сутки, одна Ратанская ведьма нашла на своем пороге орущего младенца.

– А Винс?

– Скорее всего, он понимал, что отец будет искать его по запаху. Чтобы запутать следы он ушел в сторону Дивара. А там и попал на глаза нашему Оракулу.

– Как он выжил? – Это было единственное, что я смогла спросить.

– Видимо, Дарая знала, кого родила и научила сына скрывать свою сущность. Или он сам научился. Как ты, в Химере. А вот с дочкой этого трюка она провернуть не успела. Иди ко мне.

Муж постучал ладонью по краю дивана. Я не стала сопротивляться и подчинилась. Прижалась к теплому боку и вдохнула теплый запах можжевельника.

– Винса ищут?

– Скорее всего. Мальчик нарушил правила, и его будут искать, чтобы убить вместе с сестрой.

– Но они дети.

– Они угроза устоявшимся правилам Дарасов. Знаешь, почему они убивают Альф и Омег?

– Нет.

– Потому что они посланники Луны. А Луна, по приданиям, убивает «Черное Солнце». Оракулы Дараса когда-то предсказали, что рожденный Альфа свергнет правящую семью Дарасов и уничтожит веру волков в Солнце. На небосводе останется только Луна.

– Звучит как полная чушь.

– Угу. – Согласился Адам и поцеловал меня в макушку.

– Разве можно в наше время в это верить и убивать детей?

– Ради власти и не такое творят. Ты сама это знаешь.

Я это знала. Фактически, испытала на собственной шкуре. Но не хотела, чтобы что-то подобное испытал и Винс.

– Но, в каком-то плане, мы, укрывая Винса, исполняем древнее пророчество. Тебе так не кажется? – Усмехнулся Адам.

– Где девочка?

Ответить волк не успел. Откуда-то из глубины дома раздался детский плач и тихое ворчание Мамми. Я не поверила ни своим ушам, ни носу. Волчица в груди встрепенулась.

– Не может этого быть!

– Я подумал, что ты не захочешь разлучать брата с сестрой. Хотя согласен, нужно было сначала с тобой посоветоваться.

Советоваться, конечно, хорошо. Но что-то мне подсказывало, что такой возможности у Адама просто не было. Через несколько секунд в кабинет вошла Мамми с кричащим ребенком на руках.

– Ведьмы не умеют обращаться с детьми, – проворчала волчица, – но эта, хоть старалась.

Я взяла на руки кричащий сверток. Для малыша ее возраста девочка была слишком маленькой. Ей явно не хватало веса, и нужен был врач. И только глазки, переливающиеся золотом, говорили о том, что все у нее будет хорошо.

– Дарая хотела назвать ее Лурой. В честь своей матери.

– Ладно. – Согласилась я, рассматривая капризное личико. – Как думаешь, мы с этим всем справимся?

Муж засмеялся и прижался к спине. Справимся. Обязательно справимся.