Волны святого волшебства

Глава первая

В считанные минуты небо заволокло тучами. Как бы дело не кончилось плохо, — подумала Анжела, когда очередной порыв ветра яростно ударил по закрытым ставням и домишко словно содрогнулся от этого удара. — А впрочем, что может случиться — дом же не развалится». Девушка, казалось, старалась убедить себя, что ей совсем не страшно.

Хорошо, что, вняв совету Хосе, она заблаговременно закрепила все ставни, а также отключила подачу газа из баллона на случай пожара и зажгла пару свечей. Их пламя теперь колебалось и порой почти угасало. Это не очень-то успокаивает, уныло подумала Анжела.

— Все будет в порядке, не волнуйтесь, — виновато сказал ей Хосе перед уходом. Это прозвучало совсем неубедительно. К тому времени он оставался в доме последним — все уже ушли. А ему надо было еще позаботиться о своей семье в поселке, расположенном ниже по течению реки. Анжела сама уже несколько часов настаивала, чтобы он возвращался туда.

— Ну конечно, — ответила она, — я знаю, это защищенное место. Со мной ничего не случится, Хосе. К тому же, нам уже приходилось видеть сильные ураганы.

За те пять лет, что она жила здесь с отцом, бывали и ураганы, ломавшие тридцати футовые деревья, и дожди, превращавшие окрестности в болото… Она мужественно переживала их, ремонтируя крышу и сохраняя пищу и энергию, в то время как ее отец, игнорируя опасность, рассуждал о святости своей миссии проповедника.

Анжела выглянула наружу через щель в ставне. Тропинка, ведущая в деревню, уже была залита водой. А ведь еще полчаса назад там было лишь несколько больших луж. Сейчас тропа напоминала ручей, впадающий в реку.

Анжела выпрямилась, закусив губу. Она и раньше наблюдала такие явления. Но еще никогда положение не ухудшалось так быстро. И она еще никогда не оставалась совсем одна. Если отца не было, а большей частью его не было, то ответственность брал на себя кто-нибудь из работников миссии.

Конечно, она знала, что надо делать: одеться подходящим образом, взять рюкзак с самым необходимым и выбраться на высокое место, пока берега Рио Верде не ушли под воду. Беда в том, что при такой силе урагана все знакомые тропинки, должно быть, скрылись под водой и стали непроходимыми. А у нее недостаточно опыта, чтобы пробираться через девственный лес нехоженым путем. Тем не менее она знала, что паника — более страшный убийца, чем мутные воды притока Амазонки или сама сельва.

— Надо быть готовой уходить в любой момент, — сказала Анжела самой себе.

Она знала что надеть. Этим премудростям она научилась уже в первую неделю после приезда к отцу. Тогда здесь еще был Джеймс Портер, американский антрополог. Отец очень сердился, когда Джеймс уводил Анжелу в лес и учил, что нужно надевать, за чем нужно следить и как находить дорогу среди гигантских деревьев, когда неба не видно под пологом леса. Он рассказал ей, как пользоваться компасом, и показал очень странную карту, грубо вычерченную на куске замасленной холстины.

Отец, вспоминала с усмешкой Анжела, был крайне недоволен этими прогулками. А карта, неизвестно почему, просто привела его в ярость.

— Работа дьявола! — сказал он, сплюнув, и отобрал карту у Портера.

Американец поднял брови.

— Чертовски хорошая карта. Делал профессионал.

Анжела никогда еще не видела отца в таком гневе.

— Профессионал-соблазнитель! — взревел он. — Этот проходимец хозяйничает здесь только потому, что отцовская семья заплатила ему, чтобы он покинул Рио. Он мог бы читать лекции по всему свету о своих так называемых исследованиях, но уехал на север лишь потому, что семья больше не хотела знать его. Он великий грешник.

Джеймс удивился. Что могло привести смиренного Уинстона Крея в такое неистовство? Обычно в присутствии дочери он сдерживал свой темперамент.

— Однако он сделал хорошую карту. Уинстон Крей открыл рот, чтобы возразить, но счел за лучшее промолчать. Он обратил свое внимание на Анжелу.

— А тебе нечего заниматься ерундой. Ты здесь туристка, ты приехала работать! Миссия не для того оплачивала твой проезд, ты знаешь. Ты обязана делать то, что требует Господь, хоть и не желаешь этого.

Первопричиной конфликта был отказ Анжелы участвовать в проповедях отца. Похоже, он так и не смирился с этим. В конце концов он почти перестал разговаривать с ней, кроме как о самом необходимом.

Она вздохнула: «Нет, не о таких семейных отношениях она мечтала, когда ехала в Бразилию». Уиистон Крей был человеком одержимым. Во славу Господа он был готов эксплуатировать кого угодно. Трудяги-преподаватели, отчаянные бедняки из здешних деревень, приходящие разведчики индейцев — он использовал всех. Почему же он должен был по-другому относиться к собственной дочери?

Хватит об этом думать, — решила Анжела. Такие мысли ни к чему хорошему не приводят, только начинаешь больше жалеть себя. В конце концов она знала, что рискует, принимая предложение отца, ее все об этом предупреждали. Но любопытство победило. Любопытство и глубоко запрятанное желание сироты иметь рядом близкого человека. Что ж, она его получила.

Сейчас стало понятно, что это была ошибка, которую надо как можно скорее исправить. В конце концов, жила ведь она большую часть жизни без любви и ничего, выжила. И нечего больше гоняться за радугой.

— Если, конечно, — сказала она вслух, — я когда-нибудь отсюда выберусь. Или хотя бы переживу эту ночь, — добавила она, когда раздался угрожающий треск.

Анжела вздрогнула. Она подумала об огромных деревьях, окружающих поляну, на которой стоял их домик. Ведь это, несомненно, был звук-падающего на землю ствола. А что если одно из таких не выдержавших напора ветра старых деревьев упадет на их простенькую, из рифленого железа, крышу?

Девушка нашла хлопковые брюки, шелковую рубашку и шарф, хлопковую курточку-сафари и длинные хлопковые носки. Натянула рубашку и брюки и задумалась.

Надо бы, конечно, надеть высокие сапоги, коль скоро ей предстоит шлепать по воде. В них, правда, неудобно, и она их не любила, но что делать, если вода кишит кровососами. Ворча, она влезла в сапоги.

— И что дальше? — спросила она себя, вставая. — Разумеется, питьевая вода. Пожалуй, нож. Что еще?..

Анжела бросила взгляд в зеркало, которое Хосе, игнорируя неодобрение ее отца, преподнес ей в прошлом году на день рождения от имени всех проповедников миссии.

Она увидела высокую, тонкую и гибкую фигуру, бледную в полутьме. У Анжелы были каштановые волосы, длинные и шелковистые. Во время уроков она закалывала их сзади в пучок, но сейчас они свободно рассыпались по плечам. Небрежно закрутив локон на палец, Анжела ухмыльнулась.

— Если бы не это, — сказала она своему отражению, — ты была бы вылитый мальчишка, И вообще ты похожа на пирата.

Ветер тем временем продолжал завывать. Сквозь щели в ставнях Анжела видела, что тропинка превратилась в бурный поток грязной воды. Времени на то, чтобы выбраться с поляны на возвышенное место, оставалось немного.

Она проворно заколола волосы на затылке и надела сверху непромокаемую шляпу. На самом деле ее трясло от страха. Она достаточно давно жила во влажных джунглях, чтобы наслушаться всяких страшных легенд о незваных гостях, вступающих под своды леса…

Кроме того, никогда ей еще не было так одиноко. А ведь одиночество — ее постоянный спутник в жизни. Она тщательно застегнула куртку, стараясь не думать об этом. Если бы только отец не настоял на путешествии вверх по реке, если бы он вернулся до начала бури. Если бы она не приехала в Бразилию в поисках Бог знает чего: покоя, дома, любви…

— Ладно, пусть это была ошибка, — вслух сказала Анжела. — Но я выбрала это. Может быть, мне больше повезет в сельве?

Она проверила длинное мачете в кожаных ножнах и повесила его себе на пояс. Затем взяла компас с полки под картой американского континента во всю стену. Глядя на нее, Анжела сразу же подумала о карте, которую Уинстон Крей несколько лет назад почти вырвал из рук молодого антрополога. Работа дьявола, так, кажется, он тогда назвал ее, хотя Анжела до сих пор не смогла понять почему. Возможно, со вздохом подумала она, на нее нанесены какие-нибудь святилища индейцев. Ее отец был нетерпим к верованиям других людей, особенно тех, которых он должен был обратить в веру истинную.

Без особой надежды Анжела провела рукой по полке с книгами, которыми они пользовались для преподавания географии. Она едва смогла поверить в свою удачу, когда ее пальцы нащупали небольшую пластиковую папку, откуда выпало несколько набросков карт. Большинство из них представляло собой грубую глазомерную съемку. Классные работы учеников, решила она. Но две-три карты претендовали на большее, а одна, на клочке холстины, не была ни любительской, ни глазомерной. Девушка присела на корточки, переводя дыхание. Да, как ей помнилось, на этой карте были отмечены тропы и их азимуты.

Она выпрямилась и осторожно спрятала карту во внутренний карман куртки. Затем, нетвердо ступая, наполнила питьевой водой две большие бутыли и уложила их в рюкзак. Она знала, что в лесу воды хватает, ее даже слишком много для путешествия, но никто не скажет, можно ли эту воду пить. Пусть уж хоть для начала у нее будет настоящая питьевая вода.

Снова раздался треск, громче и страшнее предыдущих. Анжела подпрыгнула и судорожно сглотнула слюну. Что уж тут скрывать, несмотря на решительные приготовления, она была ужасно перепугана.

Отзвуки последнего треска еще не смолкли. Почему-то они напоминали мрачные человеческие голоса.

— Это было бы слишком чудесно, — сказала себе Анжела, закидывая рюкзак за плечи. — Но никто, кроме тебя самой, не вытащит тебя отсюда.

Шум голосов тем временем усилился.

— Только галлюцинаций мне еще не хватало, — испуганно сказала Анжела. — Иди, Анжела! Иди скорей! Выходи под этот прекрасный дождь. Чем раньше начнешь свой путь, тем скорее найдешь где-нибудь убежище. И хватит паниковать!

Она проверила наличие карты и компаса, натянула перчатки и сделала шаг к двери.

В этот момент входная дверь с террасы с лязгом распахнулась. Пламя свечи заметалось. Анжела отскочила, невольно взвизгнув. Иллюзия превратилась в реальность.

— …вниз по течению несколько дней назад, — сказал жесткий, нетерпеливый голос. Это был мужской голос, твердый и решительный. Чувствовалось, что его обладатель привык командовать. — Даже этот старый идиот не останется снаружи после штормового предупреждения.

Анжела не могла вымолвить ни слова. Она отступила, боясь, что обладатель властного голоса вот-вот появится на пороге, и еще больше опасаясь, что расстроенные чувства сыграли с ней злую шутку и там вообще никого нет.

Быстрые, твердые шаги — и дверь из классной комнаты отворилась. Анжела попятилась, ее рука инстинктивно потянулась к мачете на поясе.

На пороге возник мужчина. Он был высок, а среди пляшущих теней казался еще выше. Глядя через плечо, вошедший разговаривал с кем-то позади себя.

— Свет тут есть, но… — Мужчина повернул голову и увидел девушку. — О Господи! Это еще кто, черт тебя побери?

Он, конечно, говорил по-португальски, Анжела решила, что его тон ей не нравится. Она выпрямилась.

— Уинстон Крей… — начала она, но была перебита.

— Так старый дурень все еще здесь? — Мужчина повернулся и прокричал в маленькую прихожую — Андреас, вы были правы. Здесь мальчик. Заходите.

Мальчик?.. Анжеле потребовалась пара секунд, чтобы понять, что дерзкий чужак говорит о ней. Она все еще переживала это пугающее открытие, когда появился спутник высокого мужчины. Он был ниже ростом и старше и казался явно встревоженным.

— В спальнях никого, — сказал вновь прибывший. — Где твой хозяин, мальчик? — обратился он к Анжеле. По контрасту с другим его голос звучал вполне доброжелательно.

— Уинстон… мистер Крей вчера отплыл вверх по реке, — пробормотала она. — В крестовый поход.

Человек, которого звали Андреас, видимо, еще больше встревожился. Он повернулся к своему спутнику.

— Он предпринимает такие путешествия три-четыре раза в год. Называет их «крестовый поход за людей». Берет катер и отправляется по поселкам читать проповеди и раздавать библии. Обычно его путь лежит по Рио Верде, но если он поднимается по одному из притоков… Ты знаешь, куда он пошел, мальчик?

Анжела точно знала, куда направился отец. Он намеревался с помощью лодки проникнуть в прибрежную полосу дальше обычного, хотя опасался, что его попытка спасти заблудшие души язычников на этот раз под угрозой срыва.

— Поселок называется Амарал, — хрипло сказала она. — Оттуда он собирался пойти по индейским деревням.

— Амарал! — Андреас выглядел потрясенным.

Высокий мужчина выругался длинно и виртуозно.

— Когда он отплыл? — выпалил он.

— Вчера утром.

— Один?

Она покачала головой.

— Рубен Круз и его брат вели катер. И он захватил с собой Регину Всрнер.

— Немецкая миссионерка из лагеря шахтеров, — сообщил Андреас, когда высокий обернулся к нему с гневно-вопросительным выражением. — Опытный врач. Она делает доброе дело, Филипп.

Звучит так, словно он его успокаивает, подумала Анжела. Мужчина, которого зовут Филипп, ей совсем не нравился.

— В Амараде есть рация? — слова выпалил он.

— Не знаю. Наверное, нет, — сказал Андреас с несчастным видом.

Филипп обратил к Анжеле свой пронзительный взгляд.

— Когда здесь последний раз слышали Крея?

— Я его не слышал, — просто сказала она, — Он не выходил на связь. Он, знаете ли, не беспокоится о своей безопасности. — Или о моей, — могла бы она добавить, но не добавила.

Его глаза сверлили ее.

— Где все остальные? Дети?

— Их отправили по домам, как только было получено штормовое предупреждение.

— И то слава Богу. А прочие?

— Ушли вчера. Кроме Хосе Лопеса. Я заставил его уйти около трех часов назад.

Андреас быстро сказал:

— Лопеса я видел в школе, Фил. Он в безопасности.

Анжела облегченно вздохнула. Она раньше не представляла, что будет так беспокоиться о слишком сознательном Хосе.

— Так, теперь ты. Что мне с тобой делать? Фил бесцеремонно осмотрел ее с головы до ног. Конечно, он же не представляет себе, что я девушка, напомнила себе Анжела, отчасти смиряясь с его бесцеремонным взглядом. Но все равно его холодное превосходство было невыносимо. Она сжала губы, чтобы предотвратить резкий ответ. В конце концов, он, наверное, собирается спасать ее. Она сказала:

— Я намерен выбираться на возвышенное место.

Его глаза сузились, он словно впервые увидел ее рюкзак и одежду для улицы.

— И где же это место? — осведомился он, явно забавляясь.

Она стиснула зубы и деревянным голосом ответила:

— Пока не знаю. Надо идти вверх. У меня есть карта и компас, — с гордостью добавила она.

Это сообщение неожиданно произвело сильное впечатление на мужчину, его лицо, во всяком случае, очень изменилось Анжела вдруг увидела, что это поразительно красивое лицо — тонкое и выразительное. Темные глаза окаймлены длинными ресницами, а рот, казалось, познал все чувственные тайны мира. Она изумилась собственным мыслям и отвела глаза.

— Так у тебя есть карта? — мягко спросил он.

— Да, ее оставил один антрополог. Уинстон говорил, что это работа дьявола, — тихо сказала она вздрагивающим от напряжения голосом. — Она хранилась среди ученических работ.

Ей показалось, что он еще больше поражен, хотя на его красивом лице на этот раз ничего не отразилось.

— Работа дьявола, хм… Надо бы взглянуть на эту дьявольскую карту.

— Фил… — предупреждающе протянул Андреас.

Тот успокоил его, положив руку на плечо.

— Покажи, — мягко сказал он.

Анжела была в замешательстве. Но она не видела причин для отказа. К тому же карта, по-видимому, значила для него больше, чем для нее. Она вытащила холстину из кармана и развернула.

Некоторое время Фил рассматривал ее без всякого выражения. Затем она увидела, как его лицо побледнело, словно под влиянием сильного чувства. Но когда он вернул карту, голос его был холоден.

— Береги ее. Существует очень немного карт влажных джунглей, — равнодушно сказал он.

— Фил… — снова сказал Андреас. Тот одарил спутника ослепительной улыбкой, белые зубы сверкнули в полумраке.

— Нам пора в путь. Ветер может только усилиться. Возьмем пария с собой. Когда буря кончится, мы найдем Крея.

Почему-то это прозвучало угрожающе.

— Возьмем куда? — с сомнением сказал Андреас.

— На фазенду Боргес, конечно.

— Но…

— Андреас! — мягко сказал Фил. Старший пожал плечами.

— Ваша лошадь или моя?

— Я не умею ездить верхом, злорадно объявила Анжела.

Фил пожал плечами.

— Большую часть пути придется идти пешком. Там, где можно будет ехать, я посажу его на Тобиаса. Он посвежее и вынесет двоих. Мальчик много не весит.

Он говорит так, будто меня здесь вообще нет, подумала задетая Анжела.

— Я боюсь лошадей, — осторожно сказала она.

Впечатление, которое произвели эти слова, при других обстоятельствах могло бы заставить ее рассмеяться. Андреас открыл рот от изумления. Филипп не выглядел ни удивленным, ни задетым, но ироническая усмешка искривила его губы.

— Сожалею, юный миссионер, — насмешливо сказал он. — Но придется преодолеть страх. Считай это испытанием духа, — посоветовал он, отворачиваясь. — Забирай свечу и пошли.

У Анжелы вырвалось недовольное восклицание, но она сумела сдержать себя. Андреас уже ушел. Человек, которого звали Филипп, снова обернулся к ней, подняв бровь.

— Пойми меня, мальчик, — мягко сказал он, — я не дружу с миссионерами. А с Уинстоном Креем у меня свои счеты. Ты можешь идти с нами или действовать в одиночку. Что предпочитаешь?

Снаружи выл ветер, и дождь шумел так, словно наступил всемирный потоп. Его взгляд впился в нее, казалось, желая подчинить своей воле. Досадуя на себя, она опустила глаза.

— Предпочитаю идти с вами, — пробормотала она и погасила свечу.

— Тогда пошли, — откликнулся он, разворачивая ее не слишком вежливым касанием руки.

Снаружи было действительно паршиво. Андреас уже взобрался на свою лошадь, которая выглядела скорее крепкой, чем красивой. Она вела себя достаточно смирно, несмотря на дьявольский шум ветра и бушующий ливень..

Конь Фила был совсем другой. Он показался Анжеле таким огромным, что та не могла себе представить, как можно взобраться на этакую гору. К тому же он не стоял спокойно.

Фил сказал:

— Ну, смелей, у нас мало времени. Анжела почувствовала, что ее бесцеремонно забрасывают в седло. Она поспешила вцепиться в него, слишком напуганная, чтобы отстаивать свое достоинство. Когда она осмелилась взглянуть вниз, ей показалось, что до земли очень далеко. Ее руки судорожно вцепились в потертую кожу седла. Конь беспокойно переступал, очевидно чувствуя себя столь же неуютно, как всадница. Анжела посмотрела на своего спасителя. Дождь, стекающий по лицу, прилизал ему волосы, но он обращал на потоки воды не больше внимания, чем если бы это была легкая морось.

Он глядел на нее, прищурившись, и она сначала подумала, что он рассержен. Но когда их взгляды встретились, он рассмеялся и покачал головой.

— И чему только вас, мальчиков, учат, прежде чем послать сюда? — насмешливо сказал он. — Первой помощи в городе? Не бойся, Тобиас знает, что делать, даже если ты не знаешь.

Анжела собиралась было достойно ответить, но проглотила свой праведный гнев и мирно сказала:

— Мне, конечно, приходилось ездить на муле. Но до прибытия сюда настоящей верховой езды не было.

Его глаза сверкнули.

— Когда-нибудь ты расскажешь мне, какой ветер занес тебя сюда. — Он надел широкополую шляпу и положил одну руку на шею лошади, а другую на седло. — И как Уинстон Крей ухитрился тебя покинуть?!

Он взлетел на спину лошади позади нее и разобрал поводья, просунув руки у нее под мышками. Только отчаянным усилием воли девушка удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она съежилась в своей бесформенной куртке и понадеялась, что он будет слишком занят трудной дорогой, чтобы обращать внимание на то, что держит в руках.

Фил действительно перестал обращать на нее внимание. Развернув коня, он крикнул своему другу, показывая рукой на деревья с южной стороны;

— Вверх по склону! Я впереди!

Андреас кивнул. Он выглядел довольно хмуро, но не возражал против такой команды. Не похоже, чтобы вообще кто-нибудь ему возражал, уныло подумала Анжела. По крайней мере, судя по тому, как Фил распоряжался, не дожидаясь согласия Андреаса, он не ожидал возражений.

Анжела поймала себя на том, что обдумывает, как бы расстроить планы этого самоуверенного человека, чтобы на этот раз он не смог осуществить свои дерзкие замыслы. Она знала, что в них есть нечто необычное. Именно потому он и Андреас спасли ее от похода в одиночку через незнакомый лес, которого она жутко боялась.

Впрочем, это дела не меняло. Ей чертовски не нравился человек, в чьих руках она сейчас находилась. И она использует любую возможность, чтобы дать ему понять, что относится к нему с точно такой же презрительной небрежностью, с какой он отнесся к ней.

Настроение у Анжелы было хуже некуда.