Волшебная иголка

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Дело не в тебе, — добавила Кэти тихим голосом, — я хочу сказать, что ты — хороший человек, мне с тобой просто.

— Приятно слышать.

Он рад, что ей нравится с ним целоваться.

Если бы сейчас был день, а не вечер, он увидел бы, как она покраснела. Но Кэти заговорила ровным голосом:

— Вообще-то, я хотела поговорить о Мэнди.

Он поднял бровь.

— О Мэнди? Мы уже говорили о ней сегодня днем.

Уже почти стемнело. Но он, видя, как она обеспокоена, не мог решиться пригласить ее в дом.

— Но тут есть новости.

— Хорошо, выкладывай.

С самого рождения Мэнди он боялся полюбить кого-то. И Мэнди — единственная причина, которая удерживала его от серьезных отношений с женщинами. Но сейчас он хотел полностью отдаться новому чувству, переполнявшему его.

Ему надо было попытаться обрести себя с Кэти, и только с ней, но где гарантии, что у них что-то получится, хотя его тело и реагировало на нее со страстью подростка.

— Я не хочу предавать ее, но она уже позвонила матери. Она сказала мне днем, что оставила сообщение и не получила ответа.

— Не могу поверить…

Джаред почувствовал раздражение, хотя логика подсказывала, что действия Мэнди не направлены против него и не меняют их отношений.

— Полагаю, она уже сожалеет об этом. Я просто хотела, чтобы ты знал. — Кэти прикусила губу. При свете луны Джаред смог различить выражение сочувствия и беспокойства на ее лице. — Она собирается сказать тебе об этом, но боится, что ты разозлишься. Не нервничай. Она в том возрасте, когда особенно трудно обходиться без матери. Семнадцать лет — сложный возраст, это надо учитывать.

Джаред уставился в ночь.

— Я не буду злиться на нее. По крайней мере не скажу Мэнди об этом. Я знаю лучше других, как трудна жизнь в семнадцать лет. Но спасибо за предупреждение.

Свет луны озарил облака, плывущие вдали, и неожиданно к Джареду пришло воспоминание. Он представил себе маленькую Мэнди так же ясно, как будто это было вчера. Два часа ночи — она лежит под простынкой, откуда пробивается свет фонарика. Она читает такой же осенней ночью, как эта. Ей самое большое шесть лет. Она все еще читает вслух и проговаривает каждое слово по слогам. Он, конечно, должен был сказать ей, что пора спать, однако вышел из комнаты и слушал через приоткрытую дверь, как она шепчет себе под нос об Элли и ее приключениях со Страшилой, Железным Дровосеком и Львом. Его сердце переполнялось любовью, когда он смотрел на кружочек света на простыне.

— Она просто выросла. — Голос Кэти был таким же мягким, как и озаренные луной облака на небе.

— Так она говорит мне.

— Но она еще не до конца повзрослела. В глубине сердца она понимает это. Ты же выжил, хотя тебе пришлось нелегко, когда ты был подростком. Она тоже справится. И я чувствую, тебе пришлось гораздо труднее, чем Мэнди.

Джаред внимательно посмотрел на Кэти, и она протянула к нему руку.

— Она умная девочка, Джаред, и добрая. Ты вырастил ее в трудных обстоятельствах. Тебе следует гордиться собой и ею.

Он держал ее руки, их пальцы переплелись. Как женщины могут все делать такими маленькими, тонкими пальчиками?

— Я очень смутно помню маму Мэнди, — сказала Кэти после минутного молчания. — Вы встречались в течение всего выпускного года?

Это была та тема, на которую она хотела поговорить.

Он посмотрел на руку Кэти. Она не отнимала ее, и он подумал, что ей приятно.

— Мы встречались сначала в десятом классе, потом в одиннадцатом.

— И она забеременела.

— Случайно, как ты, наверное, догадалась.

— Но вы не поженились? У меня сложилось такое впечатление, что это она не захотела выйти за тебя.

Джаред покачал головой. Он никогда не говорил об этом. С восемнадцати лет он постоянно пытался уладить конфликт с кричавшими и ругавшимися родителями. Но Кэти спросила таким голосом, что он был не против ответить. Она не была одной из докучливых соседок, которые собирали сплетни и навязывали свое мнение. Она спросила, потому что ее это волновало.

— Ты ведь хотел на ней жениться?

Он рассмеялся.

— Я хотел сделать ей предложение, но отказался от этой идеи, когда Кори сообщила мне, что беременна, и твердо заявила, что не хочет выходить замуж. Не знаю, что больше меня шокировало — известие о ее беременности или ее нежелание выходить за меня замуж.

Он тяжело сглотнул, потом на секунду сжал пальцы Кэти.

— Пойми меня правильно. Я вовсе не был святым. Я любил ее так сильно, как вообще мог любить кого-то в том возрасте. Но даже не помышлял о женитьбе. Я в то время сдал документы в пару небольших колледжей и решил, что поеду учиться. Но когда она сказала, что беременна от меня, я понял, что нам надо зарегистрировать брак. Это было верное решение. Хотя я был весьма глуп и не мог оградить ее от беременности, я вырос в традиционных понятиях и считал, что должен жениться на матери своего ребенка, должен заботиться о ней и уважать, несмотря ни на что.

— Но она не захотела?

— Нет. Если бы я даже сделал ей предложение и попытался изменить ее отношение к браку, она бы не отказалась от своих взглядов. Наш брак закончился бы разводом. Она не могла остаться со мной надолго. Ей хотелось жить совсем по-другому и не в Бауэне. Ей нужна была жизнь в большом городе и все те преимущества, которые он дает. Кинотеатры, в которых показывают сразу по десять фильмов. Рестораны и кафе на каждом углу. Дискотеки, музеи, большие стадионы. Кори не планировала жить с мужем в Бауэне, в доме, построенном собственными руками, который находится в восьми милях от ближайшего кинотеатра и в часе езды от ближайшего крупного магазина.

— Ты до сих пор переживаешь то, что произошло так давно?

Он пожал плечами.

— Да. Это было семнадцать лет назад. За это время может произойти многое — можно даже научиться прощать себя. Я стал совершенно другим человеком и уверен, что Кори тоже.

— Мэнди говорит, что она живет в пригороде Чикаго.

— Может быть. Она все эти годы жила в квартирке рядом с Нэви-Пиэр. Но когда я в последний раз разговаривал с ней, это было около года назад, она упомянула, что хочет купить дом. Может, она уже замужем. Но если она и вышла замуж, то фамилию не сменила. Об этом мы в разговоре не упоминали.

— Понятно.

— Когда она уехала из Бауэна устраивать свою личную жизнь, ее родители чуть меня не убили. Сначала за то, что она забеременела, а потом за то, что я на ней не женился. Она уехала, и стало еще хуже. Ты еще училась в школе, когда ее родители уехали из нашего городка. А перед этим они всем друзьям и знакомым наговорили обо мне много гадостей.

— Мне очень жаль, Джаред.

— Знаешь, сейчас, когда прошло столько времени, я думаю, что на самом деле все закончилось хорошо, как это ужасно ни звучит. — Он повернулся к Кэти, его глаза блестели в темноте. Ему хотелось, чтобы ее оставили сомнения, чтобы она поверила, что былые отношения с Кори уже ничего не значат для него.

— По крайней мере и я и Кори поступили так, как считали нужным. Я ни о чем не жалею. Правда, это вовсе не значит, что поступлю так снова.

Кэти добродушно рассмеялась.

— Полагаю, что нет.

— Я только надеюсь, что Мэнди оставит эту сумасшедшую мысль о замужестве. Ты сама сказала — она умная девочка. Умная и ответственная. Ей пришлось стать такой, потому что у нее был только я. Но я понимаю, что сейчас она растет и становится женщиной. Ей нужны подходящие условия, чтобы развиваться, и если она сейчас выйдет замуж…

Он не договорил. Хотя Кэти ничего не сказала, Джаред знал, что она все поняла.

— А как насчет тебя, Джаред? Что ты сейчас хочешь делать?

— Не знаю. — Его сердце подсказывало ему, что он полюбил Кэти и надеялся на взаимность. Ему казалось таким естественным сидеть на веранде под звездами, разговаривать под ночную стрекотню сверчков и шуршание кукурузных стеблей, качающихся на легком ветерке.

— Ты какая-то особенная. Я никогда раньше не сближался так быстро с женщиной.

Как у него сорвалось это с языка? Ни в коем случае нельзя намекать женщине, что ты сомневаешься, стоит ли продолжать знакомство, даже если ты ее едва знаешь. Достаточно уже того, что они люди разного круга. Но ведь сами-то они так похожи друг на друга.

Чтобы разрядить обстановку, он позвал собаку:

— Иди сюда, Скаут! — и прошел по веранде так, что доски заскрипели под ногами. — Скаут уже старый, глухой и совершенно безобидный. Не бойся его.

— Я не боюсь, — ответила Кэти и вытянула руку навстречу немецкой овчарке, которая, принюхиваясь, шла на зов хозяина.

— Так ты о Мэнди хотела рассказать? — спросила он. — Я ожидал, что мы поговорим о чем-то другом, а не о Кори или моей дочери с ее подростковыми выходками. Например, почему ты сначала отказалась обедать со мной.

Он не видел причины, отчего молодая, прекрасная, удачливая и общительная Кэти побоялась пойти с ним на свидание. И почему она так быстро передумала и все-таки приняла его предложение.

— Это касается Мэнди в какой-то мере, но в основном речь идет о нас. — Она еле выговорила слово «нас», будто боялась, что возникнет реакция, к которой она была не готова.

Да, он явно поспешил. Ему не надо было раскрывать рот до выяснения того, как она к нему относится. Может, из их отношений ничего не выйдет, но он надеялся на обратное. Своей спешкой он чуть было все не испортил.

Скаут потерся о кресло, на котором сидела Кэти, потом положил голову ей на колени. Кэти улыбнулась, мягко высвободила руку из руки Джареда, чтобы погладить собаку по голове обеими руками.

Джаред не понял, почему Кэти убрала руку — из-за того, что ей неприятно, или она просто хотела погладить Скаута.

— Ты упоминал, что Мэнди прочитала статью о «Бауэнской невесте» в «Газете».

Джаред кивнул.

— Да, она читала ее.

Кэти вздохнула.

— Может, это звучит странно, но все невесты, которые носят мои платья, до сих пор не развелись, и, насколько я знаю, это правда.

К чему она клонит? Джаред откинулся на качелях и вытянул ноги.

— Это не удивляет меня. В Бауэне редко кто разводится. Многие люди женятся на тех, кого знали с детства. Зачастую они с рождения знают своего суженого.

— Клиентки, платья которым сшила моя бабушка, были не только из Бауэна. Я просмотрела записи, потратив на это целый день, изучила их и убедилась, что все эти пары до сих пор не развелись. Не считая умерших. Моя бабушка умерла давно, и некоторые ее клиенты тоже. Но все они, насколько мне известно, так и не развелись и при жизни не расставались со своими супругами.

Ее голос был расстроенным.

— Трудно поверить, что вообще никто не развелся, но разве это плохо, когда супруги не разводятся?

— Я не знаю. Думаю, что иногда люди не сходятся характерами. Это жизненный факт.

Он почти услышал ее мысль: «Такие пары, как вы с Кори».

Джаред оттолкнулся от пола, чтобы раскачать качели.

— Я согласен. Ты говоришь, что пары не разводятся, если ты сошьешь им платье. Я не хочу заставить тебя сомневаться в собственном «Я» или в твоем мастерстве, но полагаю, что главная причина не в этом. Свадебное платье тут ни при чем. Женщина может идти в церковь хоть в лохмотьях — главное, чтобы люди любили и уважали друг друга. Лохмотья дела не испортят. И хотя многие голливудские невесты надевали дорогие свадебные платья, браки их были непрочными.

— Я тоже раньше не верила, как и ты. — Скаут издал довольное ворчание, когда Кэти почесала его за ушами. — Бабушка утверждала, что те невесты, которые носили ее платья, никогда не разводились. Я не задумывалась над этой историей. Ома всегда рассказывала всякие сказки.

— Думаю, твоя бабушка могла многое сочинить.

Он вспомнил Шмидтов. Однажды, будучи ребенком, он сидел на плечах у отца и смотрел, как бабушка и дедушка Кэти возглавляют парад в честь Дня независимости на Мэйн-стрит. В Бауэне возглавлять парад считается большой честью.

— Когда я был ребенком, все знали, кем были твои бабушка и дедушка. Они активно участвовали в жизни города. Знали всех жителей и кто чем занимался.

— Это правда, — выдохнула Кэти. — Но после того, как вышла статья в «Газете», я начала задумываться, может, в ее словах есть доля правды. Сначала, когда пришел репортер, я решила, что он просто ищет материал для какой-нибудь статьи. Ну, знаешь, написать обзорную статью по малому бизнесу, потому что нечего писать о школьных спортивных соревнованиях осенью.

Джаред улыбнулся в темноте.

— Я думал, что ты послала репортеру пресс-релиз или свою визитку и рекламный листок, как делает любой бауэнский бизнесмен.

— Нет. По крайней мере я не делала этого с тех пор, как открыла магазин, и, конечно, не упоминала о бабушке. Но в этом все и дело. Репортер сказал, что его мать сшила свадебное платье в «Бауэнской невесте» и с ней произошла та же история. — Ее рука перестала поглаживать шерсть Скауту, и она посмотрела на Джареда. — Ты не находишь это странным?

— Странным? То, что твоя бабушка сказала его матери? Ну, что если она купит платье в ее магазине, то крепкий брак ей обеспечен?

— Больше того, моя бабушка утверждала, что каждое платье из ее магазина, прости меня, волшебное. Репортер утверждал, что его мать верила в эту историю.

— Волшебное? Ты серьезно?

— Совершенно. И репортер тоже говорил серьезно. — (Джаред попытался не рассмеяться.) — «Газета» — это, конечно, не «Нью-Йорк тайме», но это и не простая листовка, — продолжала Кэти.

— В волшебство трудно поверить.

— Я знаю. Но именно из-за этого пары не разводятся. Помнишь старую иголку, которую ты видел сегодня днем? Я подшиваю ею каждое платье. И пользуюсь ею только потому, что ею шила моя бабушка и завещала мне ее как волшебную. Очень жаль, что я точно не помню ее слов.

— И что ты сказала парню из «Газеты»?

— Ничего. — Кэти передернула плечами. — Я не упоминала об иголке, потому что, если честно, я сама не верю, что иголка приносит вечную любовь. Тот факт, что пары не разводятся, — это просто совпадение. А совпадение, в свою очередь, кажется нереальным из-за этой дикой сказки. Я просто согласилась с тем, что эта история существует. Я не против статистики, но не могу вспомнить хотя бы кого-нибудь, кто развелся бы. И потом, такие слухи очень способствуют моему бизнесу.

— А сейчас?

Кэти подняла глаза и посмотрела на Джареда. На ее лице можно было прочитать и озабоченность, и нежность. Ее эмоции были настолько очевидными, что он почувствовал их даже на полутемной веранде.

— Теперь я начинаю думать, что эта история — история бабушки — может быть правдой. А это большая проблема.

Джаред не верил своим ушам. Она была на сто процентов уверена в своих словах и говорила совершенно серьезно. Неужели поэтому она прекратила их поцелуй? Если она сомневалась, стоит ли встречаться с одиноким отцом, — это понятно. Разница в их образовании и круге общения — тоже ясно. Но волшебные свадебные платья?!

Может, он не настолько сильно ей нравился? Или она из вежливости не сказала, что он плохо целуется? Или он вообще не понимал женщин?

Он пытался ее понять.

— Мне кажется смехотворной мысль, что бауэнские семьи никогда не разводятся, потому что ты шьешь их свадебные платья волшебной иголкой. Не обижайся, Кэти, но это глупость.

— Я согласна! — Она всплеснула руками, и Скаут озадаченно поднял голову. — Неужели я похожа на тех, кто верит в приметы? Я — практичный человек. Но когда ты просматриваешь тысячи записей и знаешь большинство пар, иногда их детей и внуков, а имена всех остальных проверяешь по телефонной книге…

— Ты смотрела имена клиентов твоей бабушки в телефонной книге?

— Ну и еще в Интернете, если их фамилий не было в местном телефонном справочнике. Я нашла всех, кого смогла найти. Многие живут в Блэре, Тэкамахе, Хермане, Мэйси и Форт-Кальхауне… — она загибала пальцы, перечисляя города. — Также я узнала, что некоторые живут в Омахе, Линкольне и Су-Фоллзе.

— Не может быть…

— Времени ушло не так много. Никто в здешних краях, кажется, не переезжает часто, и все, кого я нашла, значились как «мистер и миссис» в последнем выпуске телефонной книги. Тебе не кажется это странным? Не хочется верить, но, учитывая статистику разводов, все это множество неразведенных пар кажется мне нереальным.

Джаред провел руками по коленям и посмотрел поверх перил веранды на бесконечные ряды шуршащих стеблей кукурузы, озаренных светом звезд. Ему нравилось смотреть на поле — оно всегда было спокойным, тихим и умиротворяющим. Здесь он мог отвлечься от дневных проблем. Но сейчас эта картина не успокаивала его.

Он взглянул на Кэти.

— Почему ты мне это говоришь? Как это может повлиять на наши отношения?

Может, и не было этого понятия «наши», но, черт возьми…

— Вся проблема в волшебстве. Подумай, что это может значить для Мэнди. Меня беспокоит, что с ней станет, если я сошью ей платье. Что, если… ну, что, если…

Джаред на мгновение замер, уставившись на Кэти, потом негромко засмеялся и почувствовал, как вместе со смехом уходит его напряжение.

Ему действительно не нужно было высмеивать веру Кэти или ее бабушки, особенно если Кэти это так волновало. Но это же было глупо. Он боялся, что она назовет ему настоящую причину того, почему они не могли быть вместе.

Ее страхи можно было успокоить за секунду, если бы они начали с того, на чем кончили, и он пригласил бы ее внутрь. Мэнди придет еще не скоро, и он не хотел упускать время.

Он хотел, чтобы она вошла в его дом и в его жизнь.

— Джаред, это не шутки.

— Я знаю. И тоже беспокоюсь о Мэнди, — уточнил он. — Но ее счастье вовсе не зависит от иголки, которой ты шьешь платье. Надеюсь, она ей не понадобится.

— Я знаю, это звучит дико. — В ее голосе слышалось раздражение. — Но я помню, как бабушка рассказывала мне об этой иголке. Она сказала так: «эта иголка волшебная». Она строго наказала мне хранить ее. Она была уже при смерти, когда дала мне ее, и я знаю, это было важно…

— Не обижайся, Кэти, это ведь не значит…

— Кое-что это значит. — Она говорила твердо и уверенно. — Я не знаю, что это за волшебство, и тем не менее боюсь. Тогда я думала, что это бабушкин бред, и не обратила на ее слова большого внимания. Но факты! Что получится, если я сошью платье для Мэнди? Гарантия нерушимого союза с Кэвином? Но будет ли это гарантией счастливого брака?

— Кэти, я сказал тебе. — Джаред нахмурился. — Я не могу представить, что старая иголка, которая стоит в игольнице в твоей рабочей комнате, может как-то повлиять на судьбу Мэнди. Если только я не закрою дверь ее спальни и таким образом не дам ей сбежать с Кэвином.

— А я думаю — может. — В ее голосе слышался вызов. — Не думаю, что смогу жить с сознанием этого. Согласившись сшить ей платье, я не верила в свое волшебство — по крайней мере в то, о чем было написано в статье. Но теперь такой уверенности нет. И если мы не прервем наших отношений… Я не знаю. На это стоит обратить внимание. Как ты думаешь?

Было совершенно ясно, что она воспринимает все всерьез.

— Ну, пока Мэнди не замужем. Давай предположим, что иголка… — он почти смеялся, когда произносил эти слова, — не повлияет ни на что. А если ты так боишься обратного, просто не пользуйся ею.

Кэти молчала. Джаред подвинулся ближе.

— Кэти…

— Принесу твой ремень, пока не забыла. — Она оттолкнулась от кресла и испугала Скаута, который не почувствовал, как она встала.

Кэти быстро прошла по веранде. Когда она подходила к «фольксвагену», зажглись фонари и осветили подъездную дорогу. Джаред подошел к лестнице и взял из рук Кэти пояс.

— Послушай, Кэти, я не хочу смеяться над твоими ощущениями. Правда…

— Ладно, все хорошо. Я знаю, что не хочешь.

Ее улыбка была сдержанной, будто тридцати секунд, за которые она дошла до машины, ей хватило, чтобы опять обрести равновесие.

— Я сказала, что сама не верила в это, пока не стала смотреть глубже. И сейчас думаю, что это невероятно. Я и не ожидала, что ты вскочишь и скажешь: «Конечно, Кэти! Конечно, твоя иголка волшебная!»

Но он подумал, что все-таки она ожидала этого. Несмотря на ее слова и улыбку, ее глаза были грустными. Джаред положил ремень на качели и опять повернулся к Кэти.

— Поэтому ты считаешь, что мы не можем продолжать то, что происходит между нами? Потому что ты боишься причинить боль Мэнди и мне, сделав ей платье? — (Кэти кивнула.) — Это глупо. Хотя во многом это так.

Он ждал, что она скажет еще, но Кэти молчала.

— Уже поздно, — сказала она, взглянув на часы. — Мэнди скоро вернется, и лучше мне уйти.

— Ее не будет еще час.

— Лучше не рисковать. — Кэти протянула руку, чтобы еще раз погладить собаку, затем спустилась по лестнице. — Увидимся завтра?

Джаред взялся за перила веранды и кивнул.

— Завтра я закончу работу. Потом установщик кассы придет, и дело в шляпе. В пятницу ты уже сможешь принимать покупателей.

— Великолепно, еще раз спасибо!

Она повернулась и пошла к машине так, будто боялась, что Мэнди может появиться в любой момент. Или будто ей обязательно нужно было уйти от него.

В чем дело? Что-то другое беспокоило ее, а не та бредовая идея об иголке. Он мог бы предположить, что причина в нехватке его образования и в его безвыездной жизни в Бауэне, но он чувствовал, что дело вовсе не в этом.

Ему было интересно, узнает ли он когда-нибудь о действительной причине. И пойдут ли они в «Селестино»?

— Все к лучшему, Портер, — пробурчал он себе под нос и помахал рукой Кэти, которая уже разворачивала машину.

Ведя Скаута в дом, он сказал:

— Что ты думаешь, старина? Неужели это особый способ сказать мне, что я не готов поддерживать честные, нормальные отношения с женщиной? Что мне надо по-другому смотреть на вещи?

Он закрыл за собой дверь, прошел на кухню и взял кофеварку, чтобы приготовить себе еще чашку кофе.

Готов он или нет поддерживать отношения с женщиной? Его сердце уже пылало страстью, и он вряд ли смог бы подавить свои чувства.