Волшебные кони Мирримы

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Лос-Анджелес, четырнадцать месяцев спустя…

Толпы фанатов размахивали руками и кричали, приветствуя кинозвезд. Лимузины растянулись длинной вереницей по направлению к театру, где должна происходить церемония награждения премиями Американской киноакадемии. Эрин удивляло, что люди готовы ждать часами, лишь бы хоть мельком увидеть знаменитостей.

Она вспомнила, что такой же ажиотаж царил четыре месяца назад на премьере «Волшебных коней Мирримы», когда дети тащили родителей посмотреть на Эрин Лавель, потому что она сочиняла их любимые сказки. До брака с Питером она не выносила, когда на нее глазеют, как на обезьянку в зоопарке, но он научил ее не обращать на это внимания.

«Просто будь собой, Эрин, тебя не должна трогать та шумиха, которую устраивают люди, когда видят свою любимую писательницу. Думай о том, что для них это праздник».

Эрин даже дала несколько интервью, чтобы разрекламировать фильм, и вполне справилась с этой задачей, потому что послушалась советов Питера и говорила только то, что хотела.

«Если беседа начнет идти по нежелательному руслу, бери инициативу на себя».

Уж кто-кто, а Питер умел общаться с интервьюерами. Она узнала от него много полезного о том, как выходить из ситуации, когда хочется замкнуться либо вообще сбежать — что она раньше и делала. Питер всегда рядом, и ей достаточно одного его вида могущественного защитника, чтобы справиться с волнением.

Эрин помнила их разговор по поводу ее затворничества и его насмешливое замечание: «Миллиардерам тоже приходится выступать в роли обезьянки в зоопарке. Но дело в том, что я научился уживаться с этим зоопарком и не позволяю диктовать мне правила игры».

А она тогда ответила:

— Мне это не нравится. Тебя показывают как трофей, по поводу тебя язвят, потому что тебе улыбнулась удача, и все хотят, чтобы ты сообщила им формулу успеха, словно творчество можно скопировать.

— Видишь ли, замкнуться в себе — это самая что ни на есть негативная форма сопротивления публичности. И в первую очередь это неблагоприятно сказывается на тебе, — ответил он.

Эрин было не очень приятно услышать такое про себя. Выходит, что она трусиха? На самом деле она не хотела стать жертвой людского любопытства и старалась избежать этого.

Но Питер вовсе не считал ее трусихой. Он все понимал и сочувствовал ей.

— Эрин, я с этим родился. Отец и мать научили меня, как пропускать мимо излишнее внимание к себе, чтобы оно глубоко не задевало. Но я не проснулся в один прекрасный день знаменитостью, как ты. Если ты дашь мне возможность тебе помочь, я смогу расширить твою сферу общения, и тогда тебе будет легче выносить то, от чего ты прячешься, чтобы ничто не помешало действительно важным для тебя вещам.

Ее принц… Он спасает ее из башни слоновой кости.

Эрин повернулась к нему и улыбнулась. Как она ценит его заботу, его любовь!

Он улыбнулся в ответ и махнул рукой в окно лимузина.

— Тебя не нервируют толпы зрителей?

— Ну, сегодня грандиозное событие. Как я могу возражать против того, что им это интересно? — Она сжала его ладонь. — К тому же ты рядом, значит, со мной все в порядке.

— Дорогая, здесь наши мнения снова полностью совпадают, — засмеялся Питер и добавил, жадно глядя на нее: — Ты сведешь всех с ума, когда мы появимся в зале.

Эрин тоже засмеялась — на этот раз она с радостью стала его «куклой». Питер настоял на специально заказанном для нее платье от кутюрье. Это было великолепное изумрудно-зеленое атласное платье, к которому Питер подарил ей потрясающее изумрудное колье и серьги.

— Спасибо. Ты превратил меня в звезду, — сказала она.

— Ты и есть звезда, Эрин. Для меня ты всегда будешь звездой.

Она верила ему — ведь все, что он делал для нее, говорило о его любви. Лимузин остановился.

— Представление начинается, — с иронией произнес Питер и ободряюще улыбнулся.

Он вышел из машины и протянул ей руку.

Они оказались окруженными вспышками кино- и фотокамер, телевизионщики жаждали получить интервью, а Эрин… она улыбалась.

Их провели в театр, где они заняли свои места рядом с Заком Фриманом и его очаровательной женой Кэтрин. Эрин успела с ними подружиться во время работы над фильмом, и ей было очень приятно, что в этот волнующий момент они все вместе.

Оживленная публика, роскошные наряды, шутливые комментарии ведущего, благодарственные речи после вручения каждой награды… Эрин получала огромное удовольствие, хотя не сумела подавить волнение, когда начали объявлять номинантов на лучший анимационный фильм и показывать клипы. Сердце у нее наполнилось гордостью, когда дошла очередь до клипа из их фильма: король Мирримы призвал своих крылатых коней спасти людей, взятых в плен злодеем, который держал узников на вершине горы, и волшебные кони с распростертыми крыльями устремились вверх. Это выглядело очень красиво, и фильм будет ей дорог, даже если награда достанется другим.

— Победитель…

Эрин замерла.

— «Волшебные кони Мирримы». Режиссер Зак Фриман, продюсер Питер Рэмси, автор и сценарист Эрин Лавель.

Все трое в восторге вскочили со своих мест.

Объятия, поцелуи, радостные восклицания… Когда они шли к сцене, ноги у Эрин дрожали. И она была рада, что ее поддерживают под руки двое мужчин. Зак, уже имевший опыт получения наград, произнес небольшую речь, сказав, что ему повезло, поскольку у него был замечательный сценарий, без которого невозможно создать по-настоящему хороший фильм.

Кто-то в зале крикнул:

— Автора, автора!

Этот крик подхватили остальные, и ведущий пригласил Эрин к микрофону. Ее обуял страх.

— Иди, — сказал Питер.

— Я же не готовилась, — пролепетала она в ужасе оттого, что окажется в центре внимания не только всего зала, где сидят знаменитости, но, вероятно, ее увидят миллионы телезрителей.

— Говори то, что думаешь, и все будет хорошо. Ты сможешь, — заверил ее Питер и легонько подтолкнул вперед.

Дрожащей рукой Эрин сжала микрофон. В мозгу как заклинание стучало: «Говори то, что думаешь».

— Благодарю вас, — произнесла она, пытаясь подобрать нужные слова. Зал затих. — Для писателя это чудо, когда видишь, что придуманная им история оживает в цвете и движении. И я всегда буду благодарна Заку Фриману за его творческую фантазию. Но моя самая большая благодарность моему мужу Питеру Рэмси, который был душой и движущей силой этого проекта. Я не говорила ему этого, но когда сочиняла «Волшебных коней», то думала только о нем. Король Мирримы списан с него. Таким я его себе представляла. Я люблю этот фильм… — она повернулась к Питеру, — и люблю этого мужчину. Он мой король, и всегда им будет. — Она одарила зал радужной улыбкой. — Это все, что я хотела сказать.

Ее слова потонули в шквале аплодисментов. Эрин отдала микрофон и спорхнула с подиума. Питер прижал ее к себе.

— А ты — моя королева, — прошептал он ей на ухо, когда они шли к своим местам в зале.

Эрин облегченно вздохнула. Она была счастлива. Счастье всегда будет сопровождать их с Питером.

Они оба для этого постараются.