Волшебные кони Мирримы

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Питер затормозил у пешеходной дорожки около собора Девы Марии недалеко от того места, где утром оставил Эрин. Часы на приборном щитке показывали тридцать одну минуту двенадцатого — он точно рассчитал время. Ждет ли она его? Бросив взгляд вдоль Элизабет-стрит, Питер заметил в тени развесистого дерева женщину в потрясающем наряде. Казалось, что она сошла со страниц журнала «Вог».

Неужели это Эрин?

Поля элегантной черной шляпы слегка прикрывали лицо, поэтому он не сразу ее узнал. Женщина повернула к нему голову, и у него подскочило сердце. Это она!

Эрин увидела синий «БМВ», заулыбалась, помахала рукой и вышла из тени. На ней было платье из шелка желтовато-зеленого цвета в крупный черный горошек, без рукавов и с большим запахом. Широкий черный кожаный пояс подчеркивал талию и бедра, а лиф платья позволял увидеть заманчивую ложбинку на груди. Когда Эрин шла, то в разрезе юбки мелькало стройное бедро. Черные туфли на высоких каблуках с тонкими ремешками вокруг лодыжек завершали наряд. Вид у нее был очень сексуальный.

У Питера запылало в паху, и он понял, что если не подавит прилива желания, то ему придется туго. Зажегся зеленый свет, и сзади нетерпеливо загудели. Он быстро проехал вперед и остановил машину около Эрин.

Она держала в руке большую черно-белую фирменную сумку магазина Дэйвида Джоунса.

— Я могу положить это в багажник?

— Конечно. — Он нажал на кнопку багажника, затем открыл ей дверцу.

Освободившись от сумки, Эрин уселась рядом с Питером и пристегнулась. Ремень безопасности натянул ткань платья на груди, и Питер с трудом отвел глаза от манящего зрелища.

— Поехали! — воскликнула Эрин, повернув к нему светящееся радостью лицо.

А Питер подумал: «Надо сделать так, чтобы Эрин Лавель поняла, что она — моя женщина». Конечно, это не означает, что она полностью принадлежит ему. Просто он присутствует в ее жизни.

— Я выдержала испытание? — спросила она.

Питер уловил нотки робости в ее голосе. Во сколько же ей обошелся наряд, чтобы соответствовать ему? Он не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко, и с улыбкой заверил ее:

— Эрин, ты выглядишь потрясающе. Мне будут завидовать все мужчины в Рандуике.

Она засмеялась.

— Спасибо. — Зеленые глаза окинули оценивающим взглядом его светло-серый в темную полоску костюм, белую рубашку и золотистый галстук. — Ты тоже выглядишь потрясающе, — добавила она немного хрипло, словно ей вдруг стало трудно дышать.

Питеру почему-то сдавило горло. Он внимательно следил за дорогой, стараясь не отвлекаться на женщину, сидящую рядом. Господи, как же безумно он ее хочет!

— Питер, а ты ревнивец по натуре? — спросила Эрин.

— Нет. Эту характеристику можешь выбросить из списка.

— Из какого списка?

Он усмехнулся:

— Из списка качеств плохого мужа, который ты приводила сегодня утром.

— Я не… я хотела сказать… — Эрин запуталась в словах и смутилась оттого, что он принял ее рассуждения на свой счет.

Значит, она не рассматривает его как возможного мужа. Неужели брак с ним для нее — это журавль в небе? — подумал Питер.

Ему показалось, что Эрин в принципе не против брака, просто боится, что прочные отношения могут не сложиться.

Спать с ним она не против. Выходит, камень преткновения — это совместная жизнь. Из сказанного ею следует, что это ее не привлекает, поскольку означает публичность, необходимость часто бывать на людях. Но ведь она не отказалась поехать с ним в Рандуик и потратила на одежду больше, чем, вероятно, могла себе позволить.

Питер не думал, что богатство имеет для нее значение. Наоборот — оно тоже может стать камнем преткновения.

— Питер, это ты, а не я, заговорил о браке, — сказала Эрин.

— О браке и о материнстве, — с готовностью согласился он, надеясь выведать что-нибудь еще.

— Правильно. Значит, с этим вопросом покончено.

Ага, она подводит черту.

— Я никогда не была на скачках, — Эрин быстро перевела разговор на другую тему. — Расскажи, что там происходит. И про свою лошадь расскажи.

Как легко ей угодить! Она задает вопросы, внимательно слушает ответы. Видно, что ей действительно хочется узнать о бегах. Его ни разу с таким интересом не расспрашивали о скаковых лошадях.

За ланчем в директорской столовой Эрин продолжала оживленно беседовать, и окружающие — друзья, знакомые и коллеги Питера — с удовольствием общались с ней. Она не могла не нравиться. Ее улыбка, блеск зеленых глаз, с неподдельным интересом смотрящих на собеседника… Мужчины были от нее в восторге, заинтригованные женщины исподтишка ее разглядывали, а кое-кому, вероятно, очень хотелось найти в Эрин изъян. Но изъянов не было.

Питер знал, о чем все думают: «Кто такая эта Эрин Лавель?»

Жена одного из устроителей скачек задумчиво произнесла:

— Эрин Лавель… Уверена, что я где-то о вас читала. Сейчас не могу вспомнить. Какое красивое имя. Вы случайно не актриса?

Эрин засмеялась и покачала головой.

— Мне просто сегодня повезло сопровождать Питера. — Она подхватила его под руку и посмотрела ему в глаза, таким образом отразив дальнейшие попытки выяснить, кто она.

Питер поскорее замял этот разговор, понимая, что она не хочет, чтобы про нее что-либо узнали. Может, то, что сегодня она — его загадочная спутница, тоже из мира фантазий?

Когда они шли к ложам для членов клуба, Питер с улыбкой спросил:

— Ты боишься, что мне станет неловко, если обнаружится, что ты воспитательница детского сада, которую я встретил в парке?

Нет, ему не станет неловко. Возможно, реакция окружающих его повеселит. Но развеселится ли он, если узнает, что она не та, за кого он ее принял? Если бы она сказала жене директора, почему той знакомо имя Эрин Лавель, и тем самым раскрыла бы свою известность в литературных кругах, то легкость и непринужденность в отношениях с Питером могли лопнуть как воздушный шар.

Эрин не должна рисковать, так как люди начнут виться вокруг нее, не обращая внимания на человека, подарившего ей этот чудесный день, а он почувствует себя глупо оттого, что не знал о ней правды. Правду она ему сообщит… скоро. Но не сейчас. Теперешние отношения ее устраивают, и она боится их испортить.

— Питер, я имею право не рассказывать о своей личной жизни, — мягко заметила Эрин.

Она ненавидит шум и суету, возникающие при слове «писательница». И знакомым мужчинам это тоже не нравилось, не нравилось быть в тени ее успеха.

— Чем дольше ты со мной, Эрин, тем меньше у тебя на это шансов, — с серьезным видом предупредил ее Питер.

Она выразительно на него посмотрела, призывая быть терпеливым.

— Никого не касается, как мы встретились и как проводим время. Не будем спешить, Питер.

Эрин выглядела такой ранимой, что Питер был готов ринуться на ее защиту, если нужно. Он не допустит, чтобы кто-либо изводил Эрин ненужными вопросами. Не допустит, чтобы она ощутила себя ниже его. Питер чувствовал, что она не уверена в том, долго ли они будут вместе, и от этого окрепла его решимость сделать связь с Эрин Лавель не только однодневным чудом.

— Сегодня мы пришли на скачки, — сказал он. — Давай получать от этого удовольствие.

Они удобно устроились в ложе, и, пока лошадей выводили к старту, Питер принялся объяснять ей, почему у жокеев разноцветные куртки. Когда лошади помчались по кругу, Эрин, подавшись вперед, сложила руки на коленях и не сводила глаз с захватывающего зрелища.

Но она не вскочила, как другие зрители, приветствуя победителей на финише, а спокойно продолжала сидеть. Питеру показалось, что ее мысли витают где-то далеко и она забыла и про него, и вообще про все на свете. Скачки закончились, но Эрин как будто не замечала оживления вокруг, когда одни отправлялись отпраздновать победу, а другие сетовали по поводу проигрышей.

— Эрин…

Ответа не последовало.

Питер протянул руку и коснулся ее. Она вздрогнула и повернулась, глядя на него широко раскрытыми и удивленными глазами.

— Что с тобой? — произнес он.

Краска залила ей щеки.

— Прости. Я… задумалась. Со мной такое иногда случается, — извиняющимся тоном произнесла Эрин.

Неужели у нее неполадки с головой?

— Питер, к тебе это не относится, — продолжала она. — Ты замечательный. Это из-за лошадей. Они настолько красивы, что я…

Эрин не договорила, и Питер понял, что она не хочет раскрывать ему то, о чем думала. Он интуитивно почувствовал, что между ними все тот же барьер, и решил его по возможности преодолеть.

— Эрин, мне интересно, что же тебя так захватило.

Она подавила вздох.

— Порой мое воображение уносит меня очень далеко. Я знаю, что могу показаться окружающим странной, но у меня это происходит не намеренно. Пожалуйста, прости. Хорошо? — Она одарила его обворожительной улыбкой. — Я снова с тобой.

А где она была? Там, где ему нет места?

— О чем же ты размечталась? — продолжал настаивать он.

Эрин мгновенно насторожилась.

— Да так, ничего особенного. Кое-что пришло в голову. Не будем больше об этом. — Она встала. — Извини, мне нужно в дамскую комнату. Не сердись.

Да, он проиграл раунд. Эрин дала ему понять, что они живут в разных мирах. Значит ли это, что длительная связь между ними невозможна?

Но он не собирается задушить свои чувства к ней.

Волшебные крылатые кони мелькали в мозгу, когда Эрин шла к дамской комнате. Коней было пять: белый, серый, каурый, гнедой и вороной — все с разноцветными крыльями, они были похожи на бабочек. Фантастические кони… Мирримы. Да, звучит красиво. Это будет чудесная волшебная сказка. Эрин как раз сочиняла начальные строки, когда Питер вывел ее из задумчивости. Конечно, она не вовремя размечталась, да и место неподходящее.

Ей захотелось поскорее записать все в блокнот, поэтому она поспешила убежать. К счастью, она переложила все содержимое из прежней сумочки в новую, купленную утром, поскольку привыкла всегда иметь под рукой блокнот и ручку.

В дамской комнате Эрин быстро начала записывать то, что успела сочинить, и с трудом заставила себя остановиться. Сегодня для нее главное — это Питер Рэмси, о нем забывать она не хочет.

Эрин мысленно себя отругала. Ей очень повезло — она встретила удивительного человека, и то, что он уже успел ей дать, намного лучше любой сказки. Глупо рисковать, демонстрируя свое непонятное поведение. Если конец в их отношениях неминуем, то пусть это произойдет так можно позже.

— Фиксируете рейтинг Питера Рэмси? — прозвучал у нее за спиной язвительный вопрос.

Эрин резко обернулась. Красавица блондинка в эффектном платье от Колетт Диннеган смотрела на нее с нескрываемой злобой. От неожиданности Эрин не сразу нашлась, что ответить.

— Где это он вас откопал? — скучающим голосом протянула блондинка.

— Простите, мы с вами встречались? — смогла наконец спросить Эрин.

— Нет, не встречались, поскольку вы избегаете публики, да и Питер постарался, чтобы вы не попадались мне на глаза. Я — Алисия Хеммингс, последняя дама сердца Питера.

Понятно — она получила отставку и теперь нарывается на ссору. Интересно, что заставило Питера порвать с ней связь? А одежду от модельера ей купил Питер? Вероятно, Алисия Хеммингс стала чересчур жадной и требовала от него все больше и больше.

— Мне ничего об этом не известно, — сказала Эрин.

— Вы, очевидно, появились на его горизонте совсем недавно, — с издевкой заметила Алисия.

— Да, — не стала возражать Эрин. — Меня долго не было в Австралии.

— Он вас привез с собой из Лондона?

Судя по всему, расспросам не будет конца.

— Вас это совершенно не касается, Алисия, — оборвала ее Эрин. — Прошу меня извинить…

— Неудивительно, что вы потеряли голову, ведь он миллиардер, — продолжала Алисия, глядя, как Эрин торопливо прячет в сумочку блокнот и ручку. — Но позвольте вам сказать, что такого упертого пуританина надо еще поискать, так что лучше забудьте про свои грязные привычки, если хотите уцепиться за него.

Эрин разобрало любопытство, и с языка сорвалось:

— О чем вы? Я вас не понимаю.

— Да будет вам. На лондонских вечеринках не обходится без экстази и кокаина. Я там бывала и знаю, о чем говорю.

— А Питер этого не употребляет?

— Ну что вы, милочка! Он у нас борец с наркотиками. — На ее губах появилась гадливая усмешка. — Я вас предупредила.

— Спасибо, — сухо произнесла Эрин.

Алисия, похоже, удовлетворилась сказанным, излив порцию яда, так как Эрин, выходя из туалета, больше ничего у себя за спиной не услышала.

Замечательно, что Питер столь нетерпим к употреблению наркотиков — в этом Эрин с ним солидарна. Что касается остального… Ей не хотелось бы, чтобы он на нее давил. До сих пор по отношению к ней этого не проявлялось. Даже прошлой ночью на балконе своего пентхауса на Бонди-Бич… Она застыла, а бедра и живот у нее непроизвольно сжались при воспоминании о том, как они касались друг друга и какое дикое, жадное, неуправляемое желание вырвалось тогда наружу.

Эрин увидела Питера — он шел ей навстречу. Их глаза встретились, у нее заколотилось сердце, и тело загудело от радости. Он — потрясающий мужчина, а в этом костюме, который очень ему идет и сидит на нем великолепно, он просто неотразим. Она не могла отказать себе в удовольствии мысленно раздеть его и…

Эрин была так захвачена своими эротическими ощущениями, что не сразу услышала настороженный вопрос Питера:

— Эрин, с тобой все в порядке?

— Да, все хорошо, — заверила она его.

— Тебе никто не устраивал сцен в туалете?

— А, это… — Она улыбнулась — ей понравилось, что он переживает за нее. — Питер, никаких проблем. Хотя, признаюсь, твоя бывшая не очень приятная особа.

Питер скривился.

— Я видел, как Алисия ринулась в дамскую комнату, но не успел остановить ее.

— Не беспокойся. — Эрин взяла его под руку. — Вернемся в ложу. Скоро начнется следующий забег.

— Она тебя расстроила?

— Чем?

Он нахмурился.

— Эрин, я люблю во всем ясность.

Так. Питер не желает оставаться в неведении относительно того, что произошло между дамами. Это справедливо. Не очень приятно, если тебя обсуждают за твоей спиной.

— Что касается меня, то все в порядке. А тебя Алисия окрестила моралистом, помешанным на борьбе с теми, кто балуется наркотиками.

— Ты считаешь, что это неправильно?

— Что ж в этом плохого? Я тоже не жажду испытать на себе действие наркотиков. Единственное, что может вызвать вопросы, так это помешательство на борьбе, но пока что я не нахожу тебя ненормальным.

— Спасибо, — засмеялся он.

Эрин почувствовала, что ему понравился ее ответ, и на душе стало радостно.

И вдруг ее осенило. Да она начинает влюбляться в Питера Рэмси! Это не обычное физическое влечение, не одно лишь стремление приобрести новый сексуальный опыт. Сможет ли она потом вернуться к прежней жизни?

Она не впишется в его жизнь.

А он не впишется в ее жизнь.

Но паника уступила место твердому решению: «Растяни это время как можно дольше… до тех пор, пока тебя это будет устраивать».