Волшебный туман

Глава 5

Она недоверчиво уставилась на Хокинса, замерев от страха и изумления. Ее глаза, отражающие пламя костра, засветились бешенством. Губы безмолвно шевельнулись, затем из них вырвался яростный крик:

— Хватайте его!

Сильные руки резко оттянули его от Кэтлин, затем кто-то ударил тупым предметом. Руку пронзила резкая боль. Чьи-то пальцы схватили его за волосы и запрокинули голову, обнажив горло.

— Отойдите, миледи, — произнес кто-то, — а то испачкаетесь кровью англичанина.

В свете костра угрожающе блеснуло лезвие.

Сухожилия на горле Весли напряглись в ожидании удара.

— Нет! — Кэтлин с трудом поднялась на ноги и схватила руку, державшую Весли за волосы. — Мы пощадим его. Временно. — Грациозно наклонившись, она подняла шлем и встряхнула вуаль.

Захват на шее Весли ослаб, это дало ему возможность оценить обстановку. Англичане были разгромлены. Часть из них барахталась в воде. Трое солдат неуклюже растянулись на земле. Он узнал Ледимена, безлошадного, пытающегося улизнуть в тень. Остальные, по-видимому, спаслись бегством. Несколько ирландцев ходили по освещенному кострами полю, собирая разбросанное оружие, пытаясь поймать оставшихся без всадников лошадей и снимая ценные вещи с трупов.

— Пощадить его? — удивился захвативший его в плен мужчина. Это был Рори Бреслин, Весли узнал его низкий и громкий гэльский голос.

— Какого дьявола мы будем щадить английского шпиона? — спросил этот громадный воин. — Мы никогда раньше этого не делали. А этот презренный англичанин обманом проник в нашу крепость и пытался выведать наши секреты.

Кэтлин сунула под мышку шлем. На своих длинных ногах, изящно обтянутых кожаными штанами, которые были видны из-под короткой туники, она неторопливо обошла вокруг Весли, разглядывая его, словно торговец, определяющий размер куска плохой конины.

— Он интересует меня, — заявила она. — Я хочу знать, почему он проник обманом в мой дом и лгал нам.

— Но этот человек чуть не убил тебя.

— Тем не менее, я думаю, он принесет нам больше пользы живой, чем мертвый. Такой смелый шпион, как этот, возможно, представляет ценность для Хаммерсмита.

Кто-то бросил ей поводья черного коня.

— Свяжите его и дайте мне конец веревки, — приказала она. Затем впервые обратилась к Весли. — Впереди у вас большой переход, мой дорогой друг, — ее слова прозвучали насмешкой над тем, что они испытали друг к другу в Клонмуре. — Надеюсь, вы будете поспевать.

Его пальцы занемели, так как Рори слишком сильно связал запястья. Несмотря на боль, Весли отвесил ей изысканный поклон:

— Миледи, ваше желание для меня закон. — Она недовольно поджала губы, но в ее сверкающих глазах он заметил мелькнувшее сожаление.

— Теперь я знаю, что в Ирландии нет больше волшебства, — прошептала она больше для себя, чем для него.

Боль от содеянного сдавила грудь Весли, Он пришел в эту страну, чтобы выведать секретные сведения у Кэтлин Макбрайд и уничтожить руководителя Фианны. Вместо этого сам оказался захваченным в плен. Чтобы выкарабкаться из этой запутанной ситуации, он должен причинить ей вред. Если она первой не убьет его. Кэтлин вскочила в седло. Он никогда прежде не видел, чтобы кто-нибудь, мужчина или женщина, делал это так грациозно, двигаясь плавно и неудержимо, как горный поток, переливающийся через камни. Ее посадка была идеальной, и это было тем более удивительно, что он-то знал, как ей досталось от него в схватке.

— Прости меня, Бог, за причинение боли женщине, — пробормотал он.

Она резко натянула веревку, которой он был связан.

— Что ты бормочешь там, англичанин?

— Я бы никогда не напал на тебя, если бы знал, что передо мной женщина.

— Английский рыцарь, — произнесла она с издевкой, — ты не можешь пронзить шпагой женщину, но смог украсть нашу землю и заставил нас голодать. Глупо с твоей стороны, потому что я не стану колебаться, убивая тебя.

— Тебе это почти удалось, — нотки недоверия прозвучали в его голосе. — Но спасибо за то, что пощадила меня.

— Рано благодаришь меня, мистер Хокинс. Возможно, вскоре ты пожалеешь, что не умер быстрой смертью в бою вместе со своими товарищами. — Она сжала коленями бока лошади и направилась к лесу. Веревка туго натянулась. Весли наклонился вперед, споткнулся, но удержался на ногах. Ему пришлось почти бежать, чтобы успевать за идущей рысью лошадью. Дыхание участилось и стало хриплым, в боку закололо.

Воины Кэтлин окружили их, некоторые ехали впереди, некоторые прикрывали с тыла. Весли насчитал не более дюжины мужчин. Всего дюжина, хотя Кромвель уверял, что ударная сила Фианны равна лучшему легиону круглоголовых.

Спотыкаясь о камни и пробираясь под ветками, он пытался сравнить эту новую для него Кэтлин с легкоранимой женщиной, которую он встретил на прибрежной полосе. Уже тогда он догадывался о твердости ее характера, но не смог оценить его силу. Весли вспомнил, что хотел спросить ее, какие мысли скрываются за печальным взглядом. Теперь ему не нужно было спрашивать об этом, он знал.

Кэтлин Макбрайд — вождь Фианны. Воплощение Жанны дАрк, многострадальной девы Орлеана. Столетие назад эта молодая женщина, одержимая благородной идеей патриотизма, привела мужчин к победе и положила конец притязаниям англичан на французский трон, хотя и действовала не совсем обдуманно. Мужчины, в три раза больше и старше ее, подчинялись ее любому приказу. «Такая женщина редкость, и представляет опасность», — подумал он, содрогаясь. Мужчины идут за ней в бой, враги страшатся ее, а Весли был тем человеком, который должен был остановить ее.

— Что? — спросила она через плечо. — Вы прямо как спящий святой, мистер Хокинс. Шепчете свои молитвы?

Ее ярость утихла, однако это не облегчало его положения.

— У меня теперь много времени для размышлений, Кэтлин Макбрайд.

— Да? И о чем же вы думаете сейчас?

— О Жанне дАрк, — сказал он, стараясь не дышать слишком тяжело.

— Жанна дАрк? А кто это? Ваша любовница?

— Разве ты не знаешь? — он споткнулся.

— Я же сказала, мистер Хокинс.

— Я как-нибудь расскажу тебе о ней. Это длинная история.

— Возможно, вы не проживете достаточно долго для этого. — Ее смех резанул его как ножом.

Какое-то время они двигались молча. Весли ощущал на себе подозрительные взгляды воинов. Боже, какие виды пыток держат они про запас для него? Он избежал участи быть замученным до смерти в Тибурне, напомнил он себе. Он избежит этого несчастья и на этот раз. Ради Лауры. Ее образ пробился сквозь угасающее сознание. Бог знает, что Кромвель сделает с невинным ребенком, если Весли потерпит неудачу. Если потерпит неудачу. Если потерпит неудачу…

Эта ужасная мысль отдавалась в его мозгу с каждым вызывающим боль шагом. Кэтлин не захотела замедлить свой наказующий темп. Лес с его колючими кустарниками становился все более непроходимым, а земля все жестче. Ступня Весли ударилась обо что-то твердое и острое. Дикая боль пронзила ногу и охватила огнем все тело. В глазах потемнело. Заставляя ноги двигаться и призывая гордость преодолеть желание упасть на землю, он почувствовал, что от боли теряет контроль над собой, соскальзывает в бездну бессознательного покоя.

Весли сконцентрировался на внутреннем свете, и его дыхание стало не таким учащенным. Ему удалось, как всегда, добиться, чтобы этот пульсирующий в нем свет образовал горящий щит, предохраняющий его от боли и страданий.

— Мистер Хокинс? Мистер Хокинс! — дошел до его создания мелодичный голос Кэтлин.

Сознание возвращалось медленно. Стиснув челюсти от невыносимой боли, Весли открыл глаза. Мысли разбегались, он не мог их собрать воедино. Военный отряд остановился. Шатаясь от боли и истощения, он попытался оценить обстановку. Они забрались на предгорье с западной стороны озера. Неглубокие пещеры, прикрытые сухими тростниками и кустами, усеивали утесы. Легкие струйки дыма тянулись из одной из них. Кэтлин спешилась. К ней быстро подбежала девочка и взяла поводья.

— Спасибо, Бригитта, — Кэтлин ослабила веревку Весли. — Проследи, чтобы моего коня хорошо накормили и тщательно почистили.

Задыхаясь, Весли опустился на колени. Бригитта рассматривала его со страхом и трепетом.

— Он англичанин, моя леди?

— Да, — сказала Кэтлин, показывая глазами на Весли. — Обычный мужчина в панталонах в обтяжку.

— Я никогда раньше не видела круглоголового. А где же его рога и хвост?

Кэтлин рассмеялась. — Ты опять наслушалась рассказов Тома Генди. А теперь иди и присмотри за моей лошадью.

Продолжая оглядываться через плечо, девочка увела лошадь.

Кэтлин выдернула пробку из кожаной фляги и сунула ее Весли.

— Пейте медленно, — посоветовала она, — иначе вас вырвет.

Гордость Весли взяла верх над его страданиями. Он не хотел, чтобы Кэтлин видела, как его вырвет, и начал пить медленными глотками, наслаждаясь прохладной приятной водой, оросившей его пересохшее горло.

— Сколько мы прошли? — спросил он слабым хриплым голосом.

— Миль десять, наверно. — Уже рассвело, и золотисто-розоватый свет восходящего солнца придал ей облик ангела. Однако, сверкание ее глаз напомнило ему о таящемся в ней демоне. — Я приятно удивлена вашей стойкостью, мистер Хокинс. Я думала, вы сдадите после первой же мили. — Странная нежность смягчила ее непримиримые черты. — Как жаль, что вы не с нами.

— Да. — Громадная усталость навалилась на него. — Действительно, очень жаль. — С этими словами он свалился на землю там, где сидел. Весь день Кэтлин исподтишка наблюдала за своим пленником. И не потому, что в этом была необходимость — Рори привязал руки Хокинса к дереву, и, кроме того, он спал мертвецким сном.

Тем не менее, она не могла удержаться от того, чтобы время от времени не бросить взгляд на большого мужчину, лежащего в тени платана. Ей прежде никогда не доводилось брать в плен кого-нибудь, а уж тем более презренного англичанина, пытавшегося обманом проникнуть в ее сердце.

— Я думаю, он давно ничего не ел, — сказал Том Генди.

— А почему ты думаешь, что это меня интересует? Не лучше ли нам собраться и обсудить план нашего дальнейшего передвижения?

Том вытащил кусок воска и тщательно натер им тетиву. — Ладно.

Стараясь не выдать своей обеспокоенности; Кэтлин пошла с Томом к большой пещере, где отдыхали ее люди. Некоторые из них спали, некоторые потягивали эль и торговались, продавая друг другу трофеи, захваченные во время схватки.

— Нам повезло, — сказал Том, присаживаясь на корточки.

— Ирландцам всегда везет, — заявил Рори.

— Прекрасная мысль, — пробормотала Кэтлин, — если бы это было действительно так.

— Я шпионил за армией Хаммерсмита и разузнал, что она хорошо обеспечена мукой и свиным салом. Есть также и скот. Он уверен, что одурачил нас, переместив продовольственный обоз с тыла в авангард.

— Захватим его, — решительно сказала Кэтлин. — Без припасов наш друг Хаммерсмит быстренько побежит назад в Голуэй.

— А у тебя появится прекрасный жирный вол для Логана Рафферти, — подсказал Рори.

— Это было бы замечательно, — засмеялась Кэтлин, — хотя и пришлось бы объяснять ему, где мы его взяли.

Кэтлин закрыла глаза и тяжело вздохнула. Ее мысли вернулись к беженцам, которых круглоголовые вышвырнули из своих собственных домов и которые теперь непрерывным потоком направлялись в западные, провинции, принося болезни, отчаяние и голод к воротам Клонмура.

— У меня идея, — заявила Кэтлин. — Хаммерсмит ожидает атаки с суши, а мы нападем со стороны озера и отступим тем же путем.

Мужчины заулыбались, когда она изложила свой план. Под покровом ночи лучники нападут на головной отряд, а остальные в это время подкрадутся с берегов озера, втащат повозки с продовольствием в воду и перегрузят припасы в свои быстрые, легкие лодки.

— Ты становишься прекрасным вождем, Кэтлин Макбрайд, — объявил во всеуслышание Брайан. — Мне бы только хотелось, чтобы у тебя была целая армия последователей.

Она медленно обвела взглядом своих товарищей. Широкоплечие, с длинными бородами, в поношенных туниках, пробитых кое-где доспехах, эти мужчины напоминали банду пиратов. Однако их верное товарищество давало ей возможность радоваться тому, что она жива и может бороться.

— Нет, — произнесла она дрожащим от волнения голосом. — Много раз я обдумывала возможность попросить подкрепления у Логана Рафферти или привлечь на свою сторону ирландских солдат, оттесненных в Коннот. Но они не нужны нам, не нужны их жажда отмщения и желание грабить, раздоры и предубеждение против подчинения женщине. Фианна сама устоит против английских псов.

Кэтлин подняла в знак приветствия рог с напитком.

— Клянусь Богом, мне не нужен больше ни один человек. Кроме священника, но ведь их теперь у нас нет. — Она выпила горьковатый эль и улыбнулась сквозь слезы. — А теперь поспите, мои друзья, ибо впереди у нас тяжелая работа.

Кэтлин и сама вздремнула в тихие послеобеденные часы. Ей приснился Хокинс, и она проснулась, чувствуя себя слабой и разбитой. Были уже сумерки, и мужчины собрались на склоне утеса ниже пещер. Кэтлин посмотрела на Хокинса. Он все еще спал, тяжело прислонившись к дереву. Необычная привлекательность его лица вызвала беспокойный протест в ее сердце.

Кэтлин и ее люди помолились, вместе произнося древние заклинания на языке их предков. Затем они образовали круг, протянув к центру правые руки так, что они соприкоснулись. Воздух был наполнен волшебством, энергия группы была такой потрясающей, что казалось, для них теперь нет ничего невозможного.

Кэтлин изучающе посмотрела на их волевые суровые лица, глубоко вздохнула и крикнула:

— Фианна!

— Фианна! — эхом повторили они и начали прикреплять палаши к поясу, готовясь к походу.

—Фианна!

Крики разбудили Весли. Сильная боль пронзила все его тело от макушки до кончиков пальцев.

— Проклятая Фианна, — пробормотал он. Было больно даже шевелить губами.

— Что такое? — Том Генди опустился на землю на расстоянии вытянутой руки от него.

— Ничего, — ответил Весли. — Просто мучают кошмары.

Отряд отъехал, сопровождаемый глухим стуком копыт по пропитанной сыростью земле. Кэтлин ехала впереди, гибкая, облаченная в доспехи, с вуалью, бьющейся на ветру подобно знамени, с золотой арфой на гербе, поблескивающей в тусклом свете уходящего дня.

— Она играет важную роль, — пояснил Том.

— Похоже, что да.

— Меня оставили здесь сторожить вас. — Том открыл плетеную корзинку. — Хотя что здесь сторожить, когда Рори так крепко связал ваши руки.

Весли попытался пошевелить онемевшими пальцами.

— Я не подвергну испытанию ваши возможности, — пообещал он.

— Хорошо. — Том засунул руку в корзину. — Потому что я не могу состязаться с таким большим парнем, как вы, во всяком случае, физически. — Помедлив, он вытащил что-то и показал Весли.

Тот открыл рот от изумления. Это был локон Титуса Хаммерсмита.

— Я считаю, что это предостережение, — сказал он.

Том улыбнулся, спрятал свою добычу и протянул Весли сухое печенье. Оно было сделано из серой муки грубого помола, возможно, с добавлением картофеля, подмешиваемого для увеличения массы теста.

Печенье просыпалось у него между пальцами. Желудок свело спазмой от голода.

— Я не могу есть, когда мои руки так сильно связаны, — сказал он.

Том не спеша проглотил печенье.

— А знаете ли вы, что ирландских пленных, схваченных в сражении при Балишэнноне, заставляли со связанными за спиной руками есть ртом прямо с земли?

— Нет, я не знал об этом, — ответил Весли.

— Счастье для вас, что я жалостливый человек, — Том потянулся к узлам веревки.

Весли напрягся, готовясь к нападению. Ему не нравилась перспектива испробовать силу на карлике, но его положение было отчаянным, и у него не было другого выхода.

— Не смейте даже и думать об этом, — произнес Том Генди, бросив взгляд через плечо Весли.

Весли вытянул шею, чтобы разглядеть получше, на что посмотрел Том. В нескольких ярдах от него сидел коренастый человек, лениво помахивая громадным кузнечным молотом, как будто это был пастуший рожок. Вторая его рука висела на перевязи. Мужчина дотронулся до волнистого черного чуба в насмешливом салюте.

— Кузнец Лайам, — пояснил Том. — Думаю, вы сломали ему руку прошлой ночью.

— Здравствуйте, — обратился к нему Весли. Лайам сердито посмотрел на поврежденную руку.

— Ваше счастье, что он немой, — продолжал Том, — а то вы услышали бы от него поток проклятий.

Примирившись с невозможностью бежать и нисколько не беспокоясь о том, что же думает кузнец Лайам о человеке, который ранил его, Весли сидел тихо, пока Том развязывал веревку. Горячая кровь наполнила кончики пальцев. Возникшая при этом жгучая боль напомнила ему день, когда его везли, связанного, из Тауэра в Тибурн.

Каким далеким кажется тот день. А он так и не приблизился к своей цели. Лаура по-прежнему остается заложницей Кромвеля. Клинок его жестокости все еще занесен над нежной шеей девочки, готовый опуститься на нее в тот момент, когда Весли потерпит неудачу.

Он съел несколько печений и запил их пивом. Вытерев рот рукавом, спросил:

— Что позволяет ей надеяться, что дюжина мужчин сможет победить легионы Хаммерсмита?

— Дюжина за вычетом двоих, — поправил его Том. — Раньше ей это удавалось. Дело-то не в том, чтобы победить, а в том, чтобы перехитрить их.

— Фианна — ее идея?

— Боже упаси, нет, — засмеялся Том. — Это придумал Финн Маккул, живший в давние времена.

— А воскресила Фианну уже она? — спросил Весли.

— Да. Снизошло на нее, когда англичане сожгли наши рыболовецкие суда. К этому времени они уже украли большую часть нашего скота, и у нас не было кожи, чтобы обшить новые лодки. Ничего не оставалось, решила она, как объявить войну.

— Не совсем обычное занятие для молодой женщины.

— Мой друг, в Кэтлин Макбрайд все необычно.

— Знаю.

— Не забывайте об этом никогда.

— Вряд ли она позволит мне забыть. Но почему все-таки она стала вождем?

— Вы видели ее в бою. Мужчины следуют за ней, как цыплята за наседкой.

С мрачным предчувствием Весли понял, что Том Генди охотно отвечает на все вопросы. А это означало, что у них нет намерений отпустить его.

— А вы случайно не знаете, что она собирается делать со мной?

Том затрясся от смеха. — Клянусь, если бы я сказал вам, вы бы не поверили. И Кэтлин тоже не поверила бы. — Он вскочил на ноги и стремительно исчез.

Весли лег на спину, уставившись на облака,, время от времени закрывающие луну. Мокрый и больной, плененный сумасшедшей женщиной, он, по каким-то непонятным ему причинам, почувствовал, как в его душу входит покой.

Его блуждающий взгляд выхватил из темноты Тома Генди, ведущего односторонний разговор по-гэльски с немым темноволосым кузнецом.

«Должно быть, этот человек — колдун», — подумал Весли, медленно впадая в дремоту.

— Тебе наплевать на мои чувства! — Мэгин кивком головы отбросила назад шелковистые волосы. — Если бы ты заботилась обо мне, ты нашла бы способ образумить Логана.

— Клянусь ангелами, я пыталась, — возразила Кэтлин. Она устала после похода. Они только днем вернулись в Клонмур, и Мэгин стала приставать к ней со своими претензиями в тот момент, как только они вошли в ворота. — Я предлагала ему часть новых запасов, но он отказался.

— Я на грани того, чтобы рассказать ему, откуда берутся эти запасы. — В голосе Мэгин прозвучала угроза.

— Ты не сделаешь этого. Мэгин, пожалуйста…

— Ах, Кэтлин, — Мэгин накрыла ладонью ее руку. — Во мне говорит гнев, а не разум. Я же видела, как ты кормишь этими английскими продуктами половину округи. Я не буду вмешиваться, обещаю. Как ты думаешь, его не устроит хороший бочонок соленого пива?

Кэтлин многозначительно посмотрела на красавицу-сестру.

— Логану надо приданое, а не то, что может быть поглощено за несколько приемов пищи.

— Ну а как быть со мной? — запричитала Мэгин, привлекая таким образом к себе внимание всех присутствующих в зале, включая Хокинса, который сидел у центрального очага. Его можно было принять за гостящего лорда, если бы не пушечное ядро весом в шестьдесят фунтов, прикованное цепью к его левой ноге.

Кэтлин бросила тоскливый взгляд на нетронутую еду, лежащую на ее тарелке.

— Я пыталась сделать все, что в моих силах, Мэгин, — сказала она спокойно. — Однако хотелось бы увидеть, что и ты пытаешься.

— Что ты, черт возьми, хочешь сказать этим? — требовательным тоном спросила она.

— Любишь ли ты Логана Рафферти?

— Ты прекрасно знаешь, что люблю.

— А если так, то почему ты отказалась разделить с ним постель?

— Речь идет о гордости, Кэтлин, и ты знаешь это. Цена, которую запросил за меня Логан, оскорбительно высока. Если бы ты сказала о ней до свадьбы, я бы никогда не вышла за него замуж.

— Даже если мы будем придерживаться старых правил, которые Логан отрицает, твое приданое все равно мизерное. — Высказав свое мнение, Кэтлин взялась за нож.

Внезапно в конце зала возникла ссора.

— Говорю тебе, это мой, я честно захватил его. — Конн тащил к себе длинный английский мушкет, который держал Рори.

Рассерженная Кэтлин оттолкнула от себя нетронутое блюдо.

— Только после того, как я спущу шкуру с того, кому он принадлежит, — резко возразил Рори. — Убери руки прочь от моей добычи.

— Вы, оба, прекратите! — закричала на них Кэтлин, уголком глаз заметив, как Хокинс подался вперед с неподдельннм интересом. Смущенная вниманием своего пленника, она вырвала мушкет из рук Рори и отставила оружие в сторону.

— Меня чуть не убили, когда я дрался с тем дьяволом, — доказывах Рори. — Мушкет по праву принадлежит мне.

— Я положил на него глаз первым, — горячо настаивал Конн.

— Как ты мог это сделать, если он был нацелен в мою голову?

Кэтлин переводила взгляд с сердитого, обрамленного красной бородой лица Рори на такое же сердитое темное лицо Конна. За эти долгие месяцы, прошедшие со дня образования Фианны, она усвоила одну непреложную для руководителя истину — быть решителыой. Никогда не позволять никому видеть себя растерянной, или совершившей ошибку. Только один Хокинс был ее грубым просчетом.

Однако в голове была пустота. Проблема с Мэгин, новые беженцы, детали раздела захваченной во время набега дсбычи, безразличие отца и в особенности смущающий и испытующий взгляд Хокинса — казалось, взе это вместе взятое затопило ее подобно штормовому приливу.

— Ну? — спросил Popи, свирепо глядя на Конна.

— Ну? — спросил Конн, свирепо глядя на Кэтлин.

— Я… вы же двое взрослых мужчин. Не к лицу вам спорить и…

— Мушкет ни на что не годится, — произнес ровный, спокойный голос.

Кэтлин резко повернулась к Хокинсу. — Это не ваше, конечно, дело, но откуда вам это известно?

Он пожал плечами и взялся за кружку с самогоном. — Там нет пороховой полки, сломан боек в затворе, изогнут ствол.

— Он не изогнут, — проворчал Рори.

— Посмотрите внимательнее, мой друг. Как только вы попытаетесь выстрелить из него, он взорвется прямо у вас в руках.

Нахмурившись, Рори взял мушкет у Кэтлин и осмотрел ствол.

— Проклятие! — Он потер плечо. — Английский дьявол очень сильно ударил меня этой штукой.

Кэтлин спрятала улыбку. Рори Бреслин был одним из немногих мужчин, чьи плечи могли разорвать железные оковы. С огорченным выражением лица он протянул мушкет Конну.

— Если хочешь, пусть будет твоим. Я обойдусь своей секирой. По крайней мере, она не взорвется у меня под носом.

— Нет уж, спасибо. — Конн отодвинул мушкет.

— Отдайте его кузнецу Лайаму, — посоветовал Хокинс. — Может быть, он сможет использовать его детали.

Том Генди пьяно хихикнул и простер руки к Хокинсу.

— Посмотрите, у него голова полна идей!

— Нет ли у него на голове устройства для получения сведений? — добавил Рори.

— Он много знает, слава святому Патрику и святой Димфе! — Конн не слишком нежно хлопнул Хокинса по спине.

С несомненным удовольствием Кэтлин наблюдала, как краска разлилась по лицу англичанина. Он оказал услугу двум воинам, и они не скоро забудут это.

— Кэтлин! — позвал с другого конца зала Дарри Мадж, мелкий землевладелец округи. — Это английское вино испорчено. Оно кислое, а тот напиток, который ты дала Даффи, мягкий, как шелк. Она недовольно поджала губы. Мадж был последним соседом, у которого еще оставались овцы и скот.

— Послушай, это никуда не годится. Зачем нам эти набеги, если мы не можем даже захватить приличного вина? — настаивал Мадж.

Вздохнув, Кэтлин поняла, что ей так и не удастся поесть сегодня. Как только она улаживала один конфликт, другой уже наступал ей на пятки.

«Боже мой, — подумала она. — Ну почему мне не дают насладиться победой?»

К ее крайнему изумлению Хокинс поднял свою кружку, приветствуя ее. Он ничего не говорил, только смотрел на нее всепонимающим взглядом, предлагая кратковременную передышку от бесчисленного количества забот, свалившихся на нее. Он единственный из всех присутствующих ничего не просил. Конечно, он не имел на это никакого права, но все же в тот момент, когда соединились их взгляды, ее охватило странное чувство необычного спокойствия.

Уголок его рта приподнялся в улыбке, которая заставила сердце громко забиться. Нет, она не может смягчиться только потому, что у него красивое лицо, и потому, что он может чувствовать ее душевное волнение. Он ее пленник, ее враг. И она должна побыстрее решить, что с ним делать. Кэтлин вернулась к столу и села. В ту же минуту встал отец, лишив ее последней надежды все-таки закончить свой ужин. С красивой белой бородой, со сверкающими в отблесках огня камнями на тунике, он выглядел очень величественно. Его лицо было гладким и нестареющим, ибо годы не причиняли беспокойства Симусу Макбрайду. Когда была жива Собан, она оберегала его от всех забот. Теперь это делает Кэтлин. Он стукнул по столу кружкой.

— К чему это? — удивилась Кэтлин.

— Макбрайд! — закричал кто-то, другие присоединились к приветствию. — Макбрайд, Клонмур и Ирландия!

«Как будто именно Симус, — раздраженно подумала Кэтлин, — привел их к победе».

Принимая приветствия царственным кивком, Симус прочистил горло.

— Мои друзья, моя семья! Вы оказали мне честь. Скоро, как только пожелает Бог и его ангелы, я предприму попытку оказать честь вам.

В ответ по всему залу разнесся приглушенный шум голосов. Охваченная предчувствием, что за всем этим что-то кроется, Кэтлин передвинулась на ближайшую скамейку. В ясных глазах отца светилось упрямство, которое подсказало ей, что он ступил на тропу, с которой не свернет.

— Плохие новости пришли из Слайн Хэд, — сообщил Симус. — И они не впервые доходят до нас. Большое бедствие идет в Ирландию и забирает у нас самое драгоценное из того, что у нас есть. Наших мужчин.

Все закивали головой в знак согласия.

— Наши священники исчезли, — голос Симуса срывался от звучавшего в нем отчаяния. — Одному Богу известно, что с ними случилось. Некоторые избежали карающего меча англичан, спрятавшись в болотах и дальних долинах. Другие в целях маскировки отказались от церковного одеяния. Но это те, кому повезло. Большинство же было схвачено по доносу проклятых продажных преследователей. Я не знаю, отправили ли их в Англию и подвергли там пыткам, бросили ли тонуть в море или выслали в Испанию.

— Англичане замучили их, — заявил Рори.

— И съели по частям на завтрак, — добавил Брайан с содроганием.

— У меня ощущение, — Симус похлопал руками по груди, — что они не все погибли. Бог не может быть таким жестоким. Я верю в то, что те священники, которых схватили, собраны в каком-то месте, и с ними обращаются как с каторжниками.

Сжатые кулаки в ярости и гневе взметнулись вверх. Кэтлин переключила внимание на Хокинса. Он жадно слушал, глаза его горели любопытством.

— Клянусь своей сединой, — объявил Симус, — я найду этих изгнанных служителей Бога.

Кэтлин тяжело опустилась на скамью, слушая, как все вокруг выражают свое восхищение. Она единственная поняла, какие будут последствия принятого Симусом решения. Мужчины подчинялись ей, потому что она была дочерью Макбрайда. Без него ее власти придет конец. Воины разобьются на отдельные группировки, потеряют бдительность и станут легкой добычей англичан.

Кэтлин так же, как и все остальные, сочувствовала положению ирландских священников, но было бы слишком высокой ценой пожертвовать всем, чего она добилась.

— Поэтому, — продолжал Симус, — чтобы отправиться в праведные поиски, я должен сложить с себя полномочия главы Макбрайдов.

Как раз в тот момент, когда слушавшие Симуса стали недоуменно переглядываться, дверь резко отворилась. Логан Рафферти, с румянцем на щеках от быстрой езды, большими шагами вошел в зал. Мэгин бросила на него сердитый взгляд, но он не заметил этого. Его взгляд остановился на Хокинсе.

— Я думал, что ты, англичанин, уже давно убрался отсюда.

Хокинс усмехнулся. Он не привык к сильному действию самогона и выпил больше, чем следовало бы.

— А как я могу убраться? — горько спросил он, подтягивая колено к груди.

Когда Логан увидел цепь, его глаза сначала расширились, затем сузились.

— Что это, черт возьми, означает?

У Кэтлин перехватило дыхание. Одним своим словом Хокинс мог выдать Логану Фианну. И тогда гордый лорд запретит их деятельность. «Милостливый Боже, не дай ему рассказать», — молча молила она. Хокинс развел руками.

— Клонмурская гостеприимность. Трудно сопротивляться, правда? Но хватит обо мне. Вы прервали церемонию сложения полномочий.

— Церемонию чего? — Логан повернулся к Симусу.

— Да, это верно. Я отправляюсь на поиски священников Ирландии.

— Но у тебя нет преемника, — выкрикнул Конн. — Ни сына, ни даже племянника, который мог бы занять твое место.

— И внук тоже весьма проблематичен, — Логан указал глазами на стоящую напротив него жену.

— Поэтому я должен сам назвать преемника.

Толпа испустила дружный вздох, затем посыпались предположения. Рори Бресли расправил свои широкие плечи. Он был громадный мужчина и мастер быстрых сражений. Однако Рори был создан, чтобы выполнять приказы, а не составлять планы набегов.

Том Генди расставил ноги и уперся руками в бедра. Ни одна душа в Клонмуре не может оспаривать его изворотливый ум, отточенное остроумие, смягчаемое его гуманностью, благодаря которым все любили его. Однако, несмотря на все свои таланты, он был карликом, и его подозревали в том, что он занимался черной магией. Кэтлин никогда не верила в это, но другие верили. Что бы ни случилось: засуха, голод, заразная болезнь — за все это вина будет возложена на него.

Взгляд Кэтлин, так же как и взгляды всех находящихся в зале, неохотно остановился на Логане Рафферти. Полный чванливой самоуверенности, которая уязвляла ее гордость, он стоял, подбоченясь и запрокинув назад голову.

Являясь выходцем из знатного рода и имея родственные связи с Макбрайдами, благодаря женитьбе, обаятельный, когда хотел быть таковым, он готов был исполнять обязанности главы этого клана. Однако он не был посвящен в тайну Фианны. Страх закрался в сердце Кэтлин, потому что она знала, что с Фианной все будет покончено. Логан был слишком осторожен, чтобы совершать набеги на англичан.

С ее губ готов, был сорваться протест, но она молчала. До сих пор кандидатура ни одной женщины никогда не выставлялась для обсуждения. Но она была другой, она была Кэтлин.

— Даида, пожалуйста… — она оборвала себя на полуслове. Пожалуйста — что? Что она могла сделать, чтобы склонить мужчин на свою сторону?

— Если я выберу тебя, — обратился Симус к Логану, — будешь ли ты править по старым законам?

Шпоры Логана звякнули, когда он подходил к центральному столу.

— Разве не всегда так было в Клонмуре? — Вздох облегчения вырвался у присутствующих.

Одна Кэтлин внимательно изучала его лицо. В его глазах мелькнул настороженный взгляд, и Кэтлин поняла, что он лжет. Став главой клана, он будет править на английский манер: собирая налоги, дробя землю на арендные участки, раздавая в собственность землю, не принадлежащую со дня сотворения мира никому, кроме бессмертных богов. И она ничего не может сделать, только постараться сдержать биение сердца и не высказать своих опасений.

«Алонсо, — вспомнила она. — Мне нужен мужчина, который поверил бы в меня, который вместо меня открыл бы окружающим мою душу».

— А как насчет Кэтлин? — сильный голос Джона Весли Хокинса разнесся по залу. С разинутыми ртами и широко открытыми от изумления глазами все повернулись к нему.

Горячий комок подступил к горлу Кэтлин, щеки вспыхнули. Логан резко повернулся к Весли, его глаза горели гневом.

— Как ты смеешь говорить, англичанин? — Хокинс пожал плечами.

— Но кто-то должен был сделать это, ведь она сама не скажет за себя.

— Это не твое дело, — огрызнулся Логан. Обращаясь к Рори, он сказал: — Убей этого парня и дело с концом. Зачем вам лишний рот?

Однако слова Хокинса запали в умы мужчин, которых она не раз приводила к победе. Кэтлин по глазам отца и все понимающей улыбке Тома поняла, что эта идея находит у них поддержку.

— Посмотрите, она ведет домашнее хозяйство и руководит им. — Хокинс встал, поднимая железный шар одной рукой. — Какими качествами должен обладать глава клана?

— Он должен ставить нужды клана выше своих собственных, — ответил Симус.

Хокинс жестом указал на ее нетронутую еду.

— Пока вы набивали свои желудки, она улаживала конфликты.

— Нужно обладать здравым умом и физическим здоровьем, — добавил Рори Бреслин.

Англичанин улыбнулся.

— Укажите мне на какую-нибудь слабость в этой женщине, и я съем этот железный шар и цепь.

— Управление осуществлять на принципах доверия, — сказал Том Генди.

— Вот я перед вами, плененный, — возразил Хокинс, — и, тем не менее, доверяю ей.

— Проклятый назойливый англичанин, — сплюнул Логан. — Говорю вам, передайте его мне.

Хокинс не удостоил его вниманием, обращаясь вместо этого к Симусу.

— Вы спрашивали у Рафферти, будет ли он управлять, соблюдая старые традиции. Надо ли вам спрашивать об этом у Кэтлин?

— Нет. Конечно, нет, она…

— Есть ли необходимость добавлять что-нибудь еще? — Хокинс спокойно отпил из своей кружки.

— Боже мой, ведь это верно, — сказал Симус. — Она дочь своей матери и была опорой нашего клана все эти шесть лет. Я не могу не признать этого.

Люди начали тихо переговариваться. Застыв от напряжения на своей скамье, Кэтлин почувствовала, как у нее начала возникать сначала слабая, затем все более крепнущая надежда. Она сможет стать главой Макбрайдов. Она заслужила это, отдав Клонмуру сердце и душу. Никто более нее не заботился о нем. Она боролась за них, плакала, когда они горевали, радовалась, когда к ним приходила удача.

«Ах, святой Иисус, я хочу этого, — думала она. — Больше, чем чего-нибудь другого, я хочу стать главой Макбрайдов».

Хокинс сидел со снисходительной улыбкой на лице, улыбкой человека, способного манипулировать толпой. Улыбкой человека, у которого были тайные побуждения. Она осознает это позже.

— Сможешь ли ты, Кэтлин? — казалось, Симус обращается к ней издалека. — Сможешь ли ты принять белый жезл Макбрайдов?

Она поднялась на ноги. Сейчас было не время для женской скромности. Их взгляды встретились и они повели молчаливую борьбу.

«Я всю жизнь подчинялась твоим желаниям, — говорили ему ее глаза. — Сотни раз я позволяла тебе одержать верх тогда, когда могла выиграть. На этот раз я не стану жертвовать своими людьми ради твоей гордости. Настало время показать тебе мои истинные возможности, время, которое пришло ко мне по праву».

— Даида, — произнесла она, — все в этом зале знают, что я смогу. Более того, я уверена, что я должна сделать это.

— Это сумасшествие, — взорвался Логан, — ни один клан не может иметь женщину во главе.

— Разве? — спросила Мэгин. — Где это написано, Логан? Покажи нам и увидишь, как моя сестра поклонится тебе в пояс.

Он посмотрел на жену так, как будто собирался съесть ее на ужин.

— Это ты поклонишься мне в пояс, а я… — Сдержавшись, он упрямо продолжил: — И не должно быть написано, потому что это традиция и здравый смысл.

— А как же тогда Скатах, — засомневалась Мэгин, — богиня бойцов, которая обучала Кухулина доблести и мудрости?

— А также Айфе, — добавил Том Генди громким голосом, — другая женщина, бывшая главой клана. И еще мне вспомнилась королева Маха Монг Руад, которая правила…

— Вы все окажетесь в дураках, если поддержите эту не умеющую управлять женщину, — горячился Логан. — Я не уверен, что табун, идущий за кобылой, не сбивается с пути и не погибает.

— А я не уверена, что телки не вырастают там, где нет быков, — нанесла ответный удар Мэгин.

Хокинс смерил Логана взглядом с ног до головы.

— От человека на этом посту требуется не столько физическая сила, сколько ум.

— А у тебя больше нахальства, чем здравого смысла, — пробормотал Брайан в адрес Логана в то время, как последний метнул на пленника угрожающий взгляд.

— По закону полагается проголосовать, — вмешался Том Генди.

— Проголосовать? — взревел Логан. — Думай, что говоришь, ты, коротышка. Только власти могут проводить выборы, а здесь нет властей.

Том горько улыбнулся.

— Потому что англичане поставили вне закона всех наших законодателей. Но здесь находятся люди, у которых добрые сердца и здравые мысли.

— Да, — заявил Симус, — это как раз те качества, которыми должны обладать власти. Пусть тот, кто хочет, чтобы Кэтлин стала главой клана, зажжет огонь в знак согласия.

Мужчины обменялись неуверенными взглядами. Сердце Кэтлин отчаянно забилось.

Том снял факел со стены, поднес его к огню центрального очага и поднял вверх.

— Макбрайд, — выкрикнул он.

Курран Хили протолкался вперед и зажег свой факел. Конн ОДоннел сделал то же самое. За ними последовали кузнец Лайам и Брайан. Рори Бреслин колебался какое-то время, затем решительно шагнул к камину. Все мужчины, один за другим, подали свои голоса за Кэтлин. Остались только Симус и Логан. У Кэтлин перехватило дыхание. Непроизвольно она нашла взглядом Хокинса. Тот поднял кружку и произнес:

— Мужайся!

Симус закрыл глаза, тихонько помолился и зажег факел. Фыркнув от возмущения, Логан повернулся к ним спиной. Задрав кверху нос, покачивая бедрами, Мэгин прошла мимо мужа с вызывающим выражением лица.

— Куда это ты? — требовательно спросил он.

— Отдать свой голос.

— Женщины не имеют права голоса.

— Возможно, все изменится, как только Кэтлин станет главой Макбрайдов. — Мэгин взяла факел.

— Только подойди к огню, — предупредил Логан тихим зловещим голосом, — и я никогда не приму тебя обратно.

Мэгин задержала на нем взгляд. Ее лицо побледнело, но рука не дрогнула, когда она поднесла факел к огню и крикнула:

— Макбрайд!

Симус поднял стакан.

— Доброго всем здоровья! — провозгласил он. — И пусть мы станем в семь тысяч раз здоровее и счастливее, чем сейчас!

Гордость охватила Кэтлин. Испытывая душевный подъем, она раскинула руки, как бы собираясь обнять всех мужчин, женщин и детей, находящихся в зале. Даже Хокинса. В особенности Хокинса.

Люди сгрудились вокруг нее, поздравляя и напутствуя ее. Наконец к ней подошел Логан. Он поклонился и пожал ей руку в своей привычной манере. Кэтлин не успела почувствовать облегчение, так как в следующий момент его слова показали неискренность его действий.

— Я никогда не прощу тебя, Кэтлин Макбрайд, — прошептал он. Каждое слово было подобно капле яда, причиняло ей острую боль и наполняло сомнениями.

Но, когда ушел Логан, остался Хокинс. Ее враг, ее пленник, ее защитник. Он также пожал ей руку. Его рука была мозолистой, стертой грубой веревкой и тяжелой работой. Кэтлин слегка вздрогнула от его прикосновения.

В его взгляде она увидела мечтательность и таинственность, которую ей, несмотря ни на что, хотелось разгадать. У него были очень странные глаза. В какой-то момент в мерцающем свете факелов ей показалось, что она видит две души, запертые холодной пеленой его серо-зеленых глаз: душу убийцы из армии круглоголовых и душу человека милосердного.

— Ты еще не поужинала, — напомнил он ей. — Я больше не голодна.

— Выйди со мной во двор, Кэтлин, подальше от этой толпы.

— Вы не гость, а пленник, — напомнила она. — И все же почувствовала тягу к нему, охваченная незнакомым влечением, подобным тому, с которым моряк гонится за призрачным горизонтом.

— Понятно. — Уходя, он потащил за собой железный шар.

— Подождите, — услышала Кэтлин свой голос. Он обернулся. Великий Иисус, каким он был открытым и расположенным к ней. — Я… мне необходимо подышать свежим воздухом.

Они вышли в вечернюю прохладу. Беспокойный ветер шумел в листьях низкорослого вечнозеленого дуба, задевая его кривыми ветвями за стену. От конюшни доносилось ржание заводимых туда на ночь лошадей. Было слышно, как в зале Том Генди сочиняет очередную сказку, которая обещает захватить слушателей на долгие часы.

— Почему вы назвали меня? — спросила Кэтлин.

— Потому что ты сама не могла этого сделать. А ты хотела, Кэтлин Макбрайд, очень хотела. Я видел, как это желание светится в твоих глазах. Меня удивляет, что никто из ваших людей этого не заметил.

Его слова были волшебными. Могущественная сила, заключенная в них, убеждала ее в том, что она должна верить ему и благодарить Бога и всех святых за то, что он облек в слова ее заветное желание. «Но он лгун», — напомнила она себе.

— Англичане никогда ничего не делают без выгоды для себя, — сказала она. — Вам что-то нужно, и вы надеетесь получить это от меня.

— Конечно, — с готовностью согласился он.

— Свободу?

— Правильно.

Однако его глаза сказали ей, что он хочет гораздо большего, чем просто свободы.

— Я не могу дать вам ее. Вы предатель, и я не доверяю вам.

Его глаза сверкнули в темноте. От гнева? От боли? Его мысли было так же трудно прочесть, как увидеть луну сквозь тучи.

— Хорошо, Ваше Высочество, — произнес он. — А вы как думаете, почему я хотел, чтобы избрали вас?

— Вы думаете, что вам будет лучше, если я буду стоять во главе клана. Вы уверены, что избрание женщины в руководители ослабит Макбрайдов.

Его губы сложились в насмешливую улыбку.

— Давай разберемся. Ты тащила меня на веревке несколько миль, бросила меня связанным и беспомощным, а сама отправилась на захват продовольственного обоза, затем приковала к пушечному ядру. Я знавал закаленных в боях генералов, которые мягче обращались со своими пленниками.

Внутри нее шевельнулись угрызения совести, усиливавшиеся по мере того, как верх в ней брала женская мягкость. Однако она не показала, что его слова ранили ее. Когда придет Алонсо, именно он раскрепостит внутри нее женщину.

— Что ты собираешься делать со мной, Кэтлин? — спросил Хокинс.

— Пока не знаю. Может быть, стоит взять за вас выкуп у мясника Кромвеля?

Его красивые черты лица застыли от ярости.

— Не отправляй меня к Кромвелю. Ты сделаешь большую глупость, если отправишь.

За холодной внешностью она почувствовала настоящее отчаяние. По-видимому, Кромвель не испытывал жалости к людям, позволившим взять себя в плен.

— Это может оказаться полезным для вас.

Выражение его лица внезапно смягчилось. Протянув руку, он погладил ее подбородок.

— Я мог бы оказаться полезным для тебя, Кэтлин Макбрайд. Я мог бы дать тебе то, что тебе нужно.

Его слова прозвучали многозначительно, но она не хотела обдумывать их сейчас.

— Что мне нужно, — сказала она, отодвигаясь от смущающего ее прикосновения, — так это, чтобы вы дали мне несколько ответов, мистер Хокинс. — Она пересекла двор, все время ощущая на себе его неотрывный взгляд, и остановилась, опершись двумя руками о колодец. — Разве англичане не карают смертью дезертиров?

— Я думаю, это обычное для них наказание.

— В таком случае, вы не дезертир и никогда им не были, — резко заключила она. — Вы приходили шпионить за нами, не правда ли?

Глядя на нее, Весли глубоко вдохнул резкий солоноватый воздух и продолжал молчать, размышляя над событиями, которые привели его к нынешнему положению.

«Может быть, судьба?» — удивился он. Нет, его собственное безрассудство. Чтобы отыскать начало, он вернулся мыслями в прошлое.

Священников было так мало в Англии, что, будучи даже начинающим новообращенным, он исполнял обязанности духовного пастора. Кочевая жизнь была трудной, соблазнов было много. В Хай-Уикоме он свернул со своей праведной тропы и уложил в постель женщину по имени Анабель Ним.

Несколько месяцев спустя, по возвращении в город, его встретила леди Анабель с большим животом, в котором вынашивала его ребенка, и выражением осуждения на лице. Анабель умерла при родах. Ее родители, вне себя от горя, бросили ребенка на руки Весли и осудили священников-развратников.

Те первые месяцы остались в памяти Весли как дни неистовой деятельности. Наняв неряшливую глупую кормилицу, он уволил ее, как только Лаура смогла пить коровье молоко. Когда люди требовали ответа на вопрос, что пастор имеет общего с ребенком, он выдавал ее за подкидыша. В конце концов, он почувствовал к ней глубокую отцовскую привязанность, которая переросла в сильную любовь.

— Ну, мистер Хокинс, — резвый ритм ирландской речи Кэтлин Макбрайд ворвался в размышления Весли. — Я жду ответа. Так вы шпион?

Какое-то время Весли еще колебался. Он нашел вожака Фианны, как и намеревался. Но ее личность и тот факт, что он был ее пленником, все изменили. Он должен вести этот разговор осторожно, как человек, который ступил на тонкий лед замерзающего озера. Ему придется солгать.

—Да.

Она напряглась, как будто в нее вонзили заостренное оружие.

— Но, ради Бога, почему?

На него нахлынула печаль, ощущение бесполезности поставленной перед ним цели.

— Наши народы воюют, Кэтлин, а война заставляет людей совершать поступки, несовместимые с их принципами.

— А! — она оттолкнулась от колодца и стала прямо перед ним. — Так, значит, война, а не вы сами в ответе за ваше предательство.

Ему хотелось провести пальцем по изгибу ее щеки, почувствовать вкус губ, которые даже в гневе оставались мягкими и пухлыми. Ему хотелось снять с нее напряженность и вернуть волшебную атмосферу их первой встречи. Вместо этого он с саркастической усмешкой посмотрел на железный шар, прикованный к его лодыжке.

— Благодаря тебе, Кэтлин Макбрайд, мое предательство сведено к нулю. — «Но ненадолго», — подумал он, желая, чтобы все было иначе. Вскоре ему предстоит устроить побег. И, покидая Клонмур, он будет не один.