Воссоединенный

— Они знают, что мы здесь. Ощущают наши запахи, но не видят, — прошептал он.

Крылатые существа взлетели, заполнив небо темными телами. Они двигались над землей как дискошар в негативе. Когда мы оказались у двери, Астен отпустил свою магию, и мы пошли по башне.

Коридоры были темными, факелы не горели. Позолоченные зеркала были завешены шторами, что были изорваны. Даже сияющий пол был разбит, красивые узоры разрушились.

Мы шли этаж за этажом, находили только разрушение. Мы добрались до последнего этажа, где обитал Амун-Ра. Когда мы прибыли в большой атриум, где я впервые встретила Гора, я вскинула руку. Мы что-то слышали. Мужчина тяжело дышал, или это был зверь. И знакомо гремели цепи.

Я подошла к краю шторы и выглянула. Золотой фонтан был разбит, все деревья стали обгоревшими пнями. На шезлонге, где Гор пытался соблазнить меня, лежала фигура. Он, казалось, был один, его конечности были прикованы к полу.

Я тихо двигалась вдоль, чтобы лучше рассмотреть, сыновья Египта следовали за мной. Мы часто останавливались, львица во мне была настороженной и терпеливой. Мы ждали и слушали, но мужчина, казалось, спал. Мои ноздри раздувались, я ощущала пот и кровь. Мы приблизились.

Я отодвинула штору, чтобы лучше видеть, и заметила на лице мужчины лиловый синяк. Он пошевелился и посмотрел на меня.

— Лили, — прошипел мужчина, его опухший рот едва мог формировать слова.

Я вышла из укрытия.

— Осирис? — спросила я. Когда я увидела, что с ним произошло, я отпрянула. Ниже колена у него не было ноги. Обрубок был перевязан и все еще кровоточил. Двусторонний топор был прислонен к стене, алые пятна виднелись на его лезвии. Я опустилась рядом с Осирисом, прижала ладонь к его дрожащей руке. — Что с вами произошло? — спросила я, голос прерывался.

— Нет времени, — пробормотал он. — Тебе нужно добраться до остальных. Они прячутся в большом камне курином боге. Это на вершине горы Бабель, — он закашлялся, кровь текла из его рта. — Она не должна найти тебя здесь!

Амон и Астен подошли ко мне сзади. Осирис посмотрел на них с мольбой.

— Прошу, — сказал он с бульканьем, — уведите ее. Сейчас!

— Но мы можем вам помочь, — начала я.

— Нельзя. Она знает, что ты здесь. Не переживай за меня, — сказал он, а потом увидел сомнения на моем лице. — Она вредит только моему телу. Моя душа принадлежит Исиде, пока она жива, я не умру.

В коридоре раздался стук.

— Скорее!

Мы нырнули за штору и услышали цокот каблуков, кто-то вошел в комнату.

— Говоришь с собой, Осирис? К тебе птички не залетали? Нет? Ладно. Пусть еще надеются. Так, красавчик мой, на чем мы остановились? — она соблазнительно рассмеялась. — Точно. Мы обсуждали, где может прятаться твоя жена, — ответа не было, она продолжила. — Не отчаивайся. Я оставлю тебя себе, когда мой хозяин заберет ее себе в жены. Мне же нужен кто-то, отвлекающий меня. Хоть ненадолго. Будет радостно наблюдать, как огонь любви между вами угаснет, когда он разрушит вашу связь.

Мои кулаки сжались от голоса ненавистной женщины. Только руки Амона не дали мне напасть на нее. Зеленый огонь было видно из-за шторы. Я знала, что Пожирательница кормилась от Осириса. Пока она была занята Осирисом, мы тихо попятились, оставаясь за шторой. Астен окутал нас туманом, чтобы никто не заметил.

Было неправильно отворачиваться от бога, но я не хотела снова становиться Уасрет. Я знала, что мы не могли сравниться с Пожирательницей. Закрыв глаза, я тихо плакала, пока мы уходили. Потом мы быстро побежали по лестнице, зная, что нужно найти других бессмертных и узнать план.

Я зажала ладонью рот, когда Осирис закричал.

21

Видение Нефтиды

Мы быстро шли по дворцу Амун-Ра. Ахмос вывел нас сзади здания, чтобы избежать демонов, защищавших новое логово злой королевы. Вскоре стало ясно, что вопящие дозорные окружили разрушенный город со всех сторон. Астен вызвал облако тумана со светлячками и прикрывал нас, и хотя небесные демоны кружили над головами, пытаясь нас найти, мы скоро смогли оставить их позади.

Когда солнце показалось над горизонтом, окрашивая пейзаж в жуткий красный свет, Астен стал слабее, а Амон — сильнее. Ахмос опустился, чтобы найти путь к горе Бабель, но не обнаружил его.

— Не понимаю, — сказала я, когда Астен рассеял тучи, решив, что мы достаточно далеко, хотя земли все еще были выжжены. Он склонился, задыхаясь от усталости, ведь удерживал облако слишком долго. — Как может не быть такого места?

— Может, Осирис имел в виду место на окраине Гелиополиса? — предположил Амон.

Я уперла руки в бока и нахмурилась.

— Так не звучало. Нам нужно понять, где это. Чем больше времени мы тратим, тем больше Пожирательница издевается над Осирисом, — сказала я. Было больно оставлять бога в ее тисках.

— А если нам отследить путь Исиды? — предложил Амон.

Ахмос покачал головой.

— Не сработает. Я не могу отслеживать пути богов, особенно здесь. Я в лучшем случае получу размытые обрывки. Я сосредотачиваюсь на вас двоих и Лили. Без силы луны все мои дары стали слабее. Пути не такие четкие, как были раньше.

— Как тогда нам найти богов? — спросил Амон.

— Уасрет могла найти их, — тихо сказала я.

— Мы можем решить это без нее, — тут же ответил Амон.

— Да? — я повернулась к нему. — Я не так уверена.

Амон упрямо стиснул зубы и не продолжал тему.

Было просто думать о побеге, когда я не видела, что творилось. Но теперь мы бросали остальных. Пожирательница высушит всех и будет пытать, потому что у нее это получалось. А потом, когда она свое получит, Сетх все уберет. Сотрет Землю. Может, весь космос. И что я буду делать? Если даже боги прятались от Сетха и Пожирательницы, все было плохо. Очень плохо.

Братья спорили о том, что делать дальше, а я общалась с девушками в голове.

«Мы сможем сделать это и остаться в сознании?» — спросила я, кусая нижнюю губу.

«Мы не знаем», — сказала Тиа.

«Мы не можем отдать их Пожирательнице, — добавила Эшли. — Вы же видели, что она сделала с Осирисом! Она — само зло. Я лучше отдам себя, чем отдам их такой, как она».

«Уверена, что хочешь рискнуть, Лили?» — спросила Тиа.

«Нет. Я ни в чем не уверена, — я отошла и тряхнула руками, взывая к смелости. — Нужно попробовать, — сказала я. — Просто… не будем сливаться полностью. Постараемся. Объединимся настолько, чтобы узнать, куда нужно идти».

Эшли и Тиа безмолвно согласились, и наши сознания сблизились. Мы не знали, какой сильной была Уасрет, пока не направились к ней снова. Она была мощным магнитом, и мы просто переключились на нее. Мы отчаянно пятились от яркого света, грозящего поглотить нас. Мы словно боролись с течением. Наша энергия быстро иссякла, мы кружили у пропасти. Мы знали, что, если соскользнем, то потеряем себя. И тогда мы услышали голос.

«И снова здравствуйте», — сказал женский голос.

«З-здравствуй? — мысленно отозвалась я. — Я… мы говорим с собой?».

«Не совсем, — быстро ответил женский голос. — Вы — одно, а я — отдельно. Должна сказать, было нехорошо со стороны твоего Амона так резко меня отталкивать. Я с ним так жестока не была».

Решив игнорировать ее слова об Амоне, я сосредоточилась на другом.

«Хочешь сказать, что ты не сделана полностью из нас троих?».

«Нет».

Мои мысли были в хаосе.

«Невозможно!» — Эшли и Тиа были потрясены, как и я. — Тогда что ты такое?» — спросила я ее.

«Что я? Грубо с твоей стороны говорить, что я что, а не кто. Хотя технически ты права. Мое «кто» берется из вас, а «что» — из другого места.

«Почему ты говоришь сейчас с нами? — осведомилась Тиа. — Ты не делала так раньше. Ты могла в любой момент оттолкнуть нас и занять место. Мы ощущаем твою силу. Ты играешь с нами, словно мы — паразиты, который можно гонять из лапы в лапу?».

«Не совсем, — ответила она. — Вы — часть меня. Такая же важная, как мои глаза, руки и разум. Я не считаю вас паразитами».

«Тогда что мы для тебя? — сказала Эшли. — Почему ты хочешь нас разрушить?».

«Я не желаю вам вреда, по крайней мере, не так, как вы думаете. Это просто факт, что я обитаю в твоем теле, использую ваши таланты и способности. Я должна воссоздать вас. Это естественный процесс. Все старое должно давать жизнь новому. Может ли рыба выжить, не поглощая товарищей? Может ли быть построено здание без добытой руды и камня горы? Может ли фермер растить посевы, не вырубив лес? Создание и разрушение — это инь и ян. Когда это происходит правильно, они в равновесии. Чтобы существовала я, вы должны, к сожалению, исчезнуть».

«Тогда почему мы можем быть здесь… в этом месте все сразу?».

«Потому что мы в промежуточном пространстве, во тьме, что лежит между памятью и будущим потенциалом. Здесь я родилась. Отсюда следила. Здесь время идет в бесконечном круге того, что будет и было. Вы были здесь раньше, хотя не помните этого. К сожалению, вы можете существовать определенное количество времени».

«Что ты теперь собираешься сделать?» — смело спросила Тиа.

«Ах, моя практическая сторона. Не думаю, что я говорила тебе, как сильно ценю тебя и твой честный взгляд на мир, Тиа. Это свежо. Это помогает мне понимать реальность. Ответ таков: я не планирую ничего делать. Я буду ждать здесь, пока вы не призовете меня. Я не переживаю об этом слишком сильно. Это не изменить».

«Ты не попытаешься захватить нас силой?» — спросила я с подозрением.

«И никогда не пыталась. Каждый раз вы сами приглашали меня. Разница между нами в том, что я не зову вас обратно».

«А почему?» — спросила Эшли.

«А вот моя импульсивная сторона. Позволь спросить, фея, разве плохо хотеть познать жизнь и любовь? Разве я не имею права собрать награду за свои старания? Что дает вам троим существовать, а мне — нет?».

«В том и дело, — сказала я. — Нас трое, а ты одна. Нужды многих затмевают одно».

Уасрет обратила внимание на меня.

«Философствующий человек. Тогда я спрошу у тебя, Лили: ты бы отдала свое тело для Тии или Эшли? Их смертные формы мертвы. Ты позволила им жить в тебе, но при этом остаешься у власти, так ведь? А каково быть на фоне? Безмолвно наблюдать? Ты бы смогла так? Ты попросила их об этом. Но люди всегда пытаются доминировать, да? То, что фея и львица — другие, не значит, что они менее значимы. Мое существование обозначает идеальную гармонию всех вас. Здесь нет победителей и проигравших. Если бы ты любила их как сестер, как ты утверждаешь, то ты бы выбрала жертву. Ты бы выбрала равновесие. Нужды многих, да. Но ты, пока так споришь, показываешь, что нужды человека важнее всего».

Я не могла возразить. Мне было стыдно, при этом я злилась. Неужели я так узко мыслила? Она не ошибалась. В этом была проблема.

Она продолжала:

«Разве я не выбрала вам мужчину, который нравится всем вам? Как можно быть такими эгоистичными, когда на кону космос? Когда жизни двух других мужчин в опасности? Я понимаю желание сохранить личности, но оно дорого стоит. Эшли, ты уже отдала себя. Твоя смертность, твоя человечность были пожертвованы, только чтобы защититься от беды».

Ее голос утих, Уасрет переключила внимание на Тию.

«Львица, ты отчаянно искала, кем заменить утраченную сестру. Скажи, разве лучше для Лили было получить двойное существование, когда ты сделала ее сфинкс? Я так не думаю. Было бы правильно, если бы ты поглотила ее в долине. Ты заставила Лили стать тебе сестрой, и она отдала часть себя».

Я хотела возразить, но Уасрет принялась за меня.

«А теперь ты, Лиллиана Янг. Ты хотела смысл жизни, цель, свободу от родителей. Но это выдумка, которую ты повторяла себе снова и снова. Ты считаешь, что родители сдерживают тебя, заставляют ходить в определенное учебное заведение, вести себя определенным образом, встречаться с конкретным парнем, но это не вина твоих родителей. Это все ты. Только ты решаешь. Ты была слаба, потому что позволила себе такой быть. Ты выбрала свой путь. Ты приняла его. Даже сейчас тебе проще представлять, что я тебя заставляю действовать. Что я вырву твое существование ради спасения космоса. Нет. Когда придет время твоего выбора, я надеюсь, что ты будешь достаточно сильной, чтобы выбрать верный путь. Без сомнений и страхов. Но знай, что бы ты ни выбрала, этот выбор только твой. То, что тебе не нравятся варианты, не значит, что их нет. Смирись с этим, Лили».

Мы молчали. Было странно, что мы сами себя отчитали. Это было самое странное, что было в моей жизни. И это о многом говорило.

Мы парили во тьме, ощущали притяжение Уасрет, но уже не как воронку. Теперь мы знали, что можем противостоять этому. Мы зависли, не желая смотреть друг другу в глаза.

Пока мы собирали себя по кусочкам, она сказала:

«Пока что я помогу вам, дам то, что вы ищете, не забирая тело. Но знайте, когда вы придете за мной в следующий раз, я не буду такой щедрой. Просто не смогу этого позволить. Не перед грядущим боем. Теперь вы это знаете, и вам нужно сделать выбор. Когда вы вернетесь, я посчитаю, что вы его сделали. Чтобы найти богов, направляйтесь к восходящему солнцу, пока не увидите такую высокую гору, что ее вершина скрыта за облаками. Вы поймете, что это она, вы услышите гудение голосов в лесу. На вершине то место, которое вы ищите. Но слушайте внимательно. Не отходите от своих мужчин. Не разделяйтесь ни при каких обстоятельствах».

Я хотела поблагодарить, но не стала. С чего благодарить ту, что унизила меня? И мы отпрянули от водоворота.

Мы закружились и на время потеряли себя, но медленно вернулись. Моргая, я увидела Ахмоса, вглядывающегося в мое лицо, над ним было яркое небо, солнце озаряло его голову. Прошли часы, раз солнце было в зените.

— Они вернулись, — сказал Амон.

— Уверен, что это не Уасрет? — спросил Ахмос.

— Нет. Это я, то есть, мы, — сказала я, тряхнув головой.

— Что случилось, Лили? — Астен взял меня за локоть и помог встать.

Я встала на ноги, потопала ими, чтобы привести в чувство.

— Мы… мы говорили с Уасрет.

Они с тревогой нахмурились. Было забавно, что выражение были похожими, если бы ситуация не была такой серьезной.

— Что она сказала? — спросил Амон.

— Она… была недовольна, что ты так быстро ее отослал. Она сказала… — я замешкалась.

«Давай, Лили, — поддержала Тиа. — Нам не нужны секреты, они нас уважать не перестанут».

— Она сказала, что мы были эгоистичными и слабыми, что мы должны хотеть сделать то, что лучше для космоса, а не для нас.

— Вы не слабые, — стиснул зубы Астен.

— И не эгоистичные, — Ахмос скрестил руки на груди.

— Она просто вас не знает, — добавил Амон.

— В том-то и дело, — сказала я, — что знает. Уасрет — это мы, хотя бы отчасти, нравится нам это или нет. Она знает нас лучше, чем мы сами. Но это не все. Уасрет — не только мы. Она — кое-что другое. Еще одна часть делает ее другой, — я посмотрела на их лица, увидела новое выражение, замкнутое. — Вы знали. Все вы, — возмутилась я.

Ахмос заговорил первым:

— Я видел в ней то, что не исходило от вас троих. То, как она смотрела на мир.

— Когда я посмотрел на нее Глазом Гора, — начал Амон, — я смог легко различить вас, хотя вы угасали. Так я и вернул вас. Я сосредоточил всю энергию и смотрел только на вас, и вы набрались сил и вернулись. Но другая часть отступила. Я думал, мы потом об этом поговорим, но столько всего произошло…

Его слова оборвались. Я коснулась его руки.

— Мы были немного заняты с тех пор — сказала я.

— Я не могу видеть ее сны, — прошептал Астен, я повернулась к нему. — А должен видеть. Я могу видеть сны всех существ космоса, даже Апепа, если захочу, но не ее.

Я обдумывала это, а потом мне пришла в голову другая мысль.

— Астен? — спросила я. — Ты можешь видеть сны кого угодно? Даже богов?

— Да. Пока они не закрывают мне доступ. Пока они не мертвы, я могу попробовать сделать это, хоть это и не просто. Кстати, я не пытаюсь насильно проникать в чужие сны. А почему ты спрашиваешь?

— Ты можешь видеть сны Сетха?

Он скривился.

— И не пытался. Даже если я могу, нам не понравится то, что мы увидим.

— Что-то говорит мне, что пора. После того, как мы найдем гору Бабель.

— Но мы все еще не знаем, где она, — сказал Астен.

— Знаем. Уасрет рассказала. Не забрав при этом тело. Но она предупредила, что в следующий раз заберет все.

— Тогда понадеемся, что следующего раза не будет, — мрачно сказал Амон.

Я слабо улыбнулась ему. Я хотела все рассказать, но не была уверена, что сыновья Египта поймут, тем более, примут то, что нас ждало с Уасрет. Она сказала, «когда» мы придем, а не «если».

Я ощущала, что она права. Мы вернемся за ней. И это будет последний раз. Боль и печаль сдавили меня, я потянулась к ладони Амона. Больше боли ожидало впереди. Уасрет сказала, что мне нужно смириться. Всем нам. А пока лучше всего было сосредоточиться на задании.

Проверив положение солнца, мы направились в сторону, указанную нам Уасрет. Остаток дня мы искали гору. Мы забрались в самую густую и темную часть леса на краю Дуат. Даже Тие было не по себе.

«Здесь древние существа, — сказала она. — Те, кого еще не обнаружили».

Я согласилась с ней. Вершина горы Бабель была закрыта серыми тучами, хотя Амон сказал, что в них нет влаги. Склоны темнели большими деревьями, покрывающими все пространство. Не было очевидного пути.

Солнце опустилось на небе. Я знала, что взбираться в темноте опасно, даже если бы гора не была пугающей и сверхъестественной. Предупредив их не отходить, мы вошли бок о бок, и я тут же ощутила трепет деревьев. Они оживали, хлестали нас тонкими ветвями и ставили подножки корнями. Они не были нам рады.

А потом они зашептались. Сначала тихо, а потом шепот стал громче. Создавалось ощущение, что лучше всего — уйти. Я остановилась и отпрянула на шаг, шепот стал тише, они почти уговаривали и успокаивали. Но стоило мне направиться вперед, они загремели с большим усилием. Ахмос первый отреагировал сильнее, чем проявлением тревоги.

На половине пути он застыл, мышцы проступили на спине, словно он готовился нападать. Мы добрались до него, чтобы увидеть, что его остановило, но там ничего не было. Ахмос просто смотрел на ствол огромного дерева, сжав зубы, со слезами на глазах.

— Ахмос? — я обхватила его руку. Он не ответил, я закатала его рукав и прижала пальцы к запястью в поисках пульса. Он бешено бился, но мое прикосновение, казалось, разрушило транс.

— Что ты видел? — спросила я у него.

Быстро моргая, он проворчал:

— Это… не важно. Идемте.

Астен тоже начал вести себя странно. Он пытался уйти от нас, говорил, что потерял ее и должен найти. Он вглядывался в деревья и каждый куст по пути. Он даже приседал у каждого ручья и ощупывал дно.

— Кого ты ищешь? — спросила я. Его взгляд прояснился, когда я прижала ладони к его щекам и заставила посмотреть на меня.

Амон справлялся лучше. Когда я спросила его, он только покачал головой, словно не понял вопрос. Мы решили, что дело в Глазе Гора. Амон предложил мне держать Астена и Ахмоса за руки, пока мы шли дальше. Так взбираться было сложнее, но зато братья лучше держались. Подъем требовал много сил, но сильнее нас истощала сосредоточенность.

Мы остановились и поняли, что сделали это зря. Я прижалась к дереву и закрыла глаза. Через миг голову заполнили видения, присланные деревьями. Я расслабилась, и они воспользовались шансом.

Я видела, как кружусь в вихре, и ничто, даже Амон, не могло меня вытащить. На миг я была с Тией и Эшли, но скоро даже их со мной не осталось. Я поднималась все выше, уносилась в космос.

Планеты пролетали мимо меня, галактики и звезды. Что бы я ни делала, я не могла остановить подъем. Когда я поднялась выше всего, зависла над космосом в окружающей его пустоте, я видела тень и издала беззвучный крик. Жизнь и любовь, все, что было мне дорого, было там в одну минуту, а потом пропало. Я начала угасать, мне было все равно. Ничто не имело больше значения. Я знала лишь, что не хотела оставаться одна.

Легкая пощечина вернула меня, и я поняла, что ладонь Амона все еще лежит на моей щеке, а Астен и Ахмос держат меня за руки. Пока мы отдыхали, деревья окружили нас барьером, словно нас пытались поймать. Амон отказывался даже думать о моей силе, и мы прорубали путь оружием и моими когтями.

Когда мы добрались до каменистой вершины, мы опустились на колени, задыхаясь. Путь невероятно вымотал нас. Густой туман окутал нас, и я не могла разобрать лицо юноши рядом с собой.

— Ау? — крикнула я, не ожидая ответа. Голос разнесся эхом, словно ускользнул в космос. Эффект был зловещим. Силуэт появился в тумане. Он становился крупнее, а потом замер, оказавшись достаточно близко. Я знала, что на нас смотрели, нас разглядывали. Силуэту явно понравился результат, потому что рука поднялась, и туман рассеялся, показывая богиню, которую я уже видела.

Длинные светлые волосы ниспадали на ее спину шелковой волной, серебро окутывало ее тело. Но вместо тонких браслетов и украшений в волосах, она была в доспехах. Нежность ее лица и формы пропали. Теперь там были решимость и кое-что еще — невероятно тяжелая печаль.

— Лили, — сказала она, кивнув. — Тиа, Эшли. Мы вас ждали. Идемте.

Она протянула руку, и я обхватила ее. Вдруг голоса деревьев пропали. Я шагнула вперед и оглянулась, Астен, Ахмос и Амон все еще были на коленях. На них давил вес тех же голосов, что до этого на меня. Я посмотрела на богиню с невысказанным вопросом.

— Поприветствуй сыновей Египта сама, — сказала она. — Без тебя они не пересекут порог. А когда пересекут, звезды признают их твоими спутниками, и безумие звезд рассеется. И вы сможете перемещаться на гору, даже летать с ее вершины без вреда.

Я не знала, была ли какая-то церемония, но я коснулась плеч каждого. Этого хватило. Облегчение было заметным на их лицах. Они встали, Нефтида развернулась, поманив меня. Туман вернулся за нами, и деревья пропали за ним.

Вершина горы была каменными ступенями с гранитовыми колоннами по бокам. Они тянулись в небо, как огромные копья, вонзенные в небо. С воздуха это могло смотреться как крепость дракона.

Мы шли между колонн, пока не добрались до каменной ротонды. В склоне горы виднелись бреши. В центре открытого пространства была большая яма для огня, окруженная плоскими каменными скамьями.

Нефтида щелкнула пальцами и разожгла костер. Она хлопнула в ладони, и из темных пещер вышли другие боги, включая Амун-Ра, Гора, Исиду, Анубиса и Маат. Некоторых я не знала, но их было очень мало, и мы видели сожженный город.

Я находила интересным то, что скромная Нефтида, тихо сидевшая на фоне во время нашего суда, теперь управляла другими. Они смотрели на нее, и я это заметила.

— Она прибыла, — просто сказала Нефтида. Она прошла к другой стороне костра, устроилась между Амун-Ра и Исидой. Мы стояли долгое мгновение, смотрели друг на друга сквозь огонь. Я ждала, что боги скажут что-то, объяснят, зачем отправили меня в этот безумный путь. Почему они скрывали информацию. Я хотела потребовать объяснений. Но они молчали. Видимо, мне нужно было начать разговор.

Я смотрела на лица, злясь из-за их молчания все больше с каждым мгновением.

— Что случилось с остальными? Все ваши жители мертвы? — осведомилась я обвиняющим тоном. Я нарушила тишину, прищурилась, глядя на Амун-Ра и скрестила руки. — Вы хоть знаете, что происходит внизу, или прибежали сюда и спрятали головы в песок, как обычно?

— Конечно, мы знаем, — ответил солнечный бог с большим терпением, чем я заслуживала. — Мы удерживали ее, сколько могли, но решили отдать ей город, как только забрали всех в убежище. Граждане Гелиополиса скрыты.

Я была рада слышать, что большая часть населения выжила.

— Думаю, вы кое-кого забыли, — сказала я едко.

Кто-то охнул, и я посмотрела на Исиду. Богиня шагнула к Анубису, он обвил рукой ее плечи.

— Вы его видели? — спросила она, ее красивый голос дрожал от эмоций.

— Да. Он сказал нам прийти сюда. Он был… — я замешкалась, — сильно ранен, — Исида дрожала, но молчала, ее взгляд стал каменным. Я понимала, что она уже это знала. — Пожирательница осушает его, — добавила я, давя на богиню. — Она ищет ваше укрытие, чтобы сообщить Сетху.

Когда она только кивнула, я вскинула руки.

— Я не понимаю вас. Вы знаете, что он там, но позволяете ему страдать в ее руках. Я думала, вы его любите.

— Я люблю его, — сказала она, немного огня вспыхнуло в ее глазах, похожих на туманности. — Больше, чем ты знаешь. Меня убивает то, что он остался там.

— Так зачем было его оставлять? — я скользнула по всем взглядом. — Вы же боги. Вы точно ей ровня.

— Они оставили его по моей просьбе, — вышла вперед Нефтида и опустила ладонь на плечо Исиды, улыбнулась ей и посмотрела на меня.

— Вашей просьбе, — растерянно повторила я. — Зачем вы это сделали?

— Все не так просто, как кажется, Лиллиана Янг.

— Это ясно, — я тяжко вздохнула. — Слушайте, разве не пора все мне рассказать? Я уже устала быть вашей пешкой.

Нефтида обошла костер и оказалась на нашей стороне.

— Ты не так понимаешь. Ты не наша пешка. Ты — наша королева. Мы играли в это долгое время. Теперь фигуры расставлены, и нам осталось сделать последние ходы. Надеюсь, звезды спланировали все так, как мы и надеемся.

Я отпрянула, поняв все.

— Вы все это время ждали Уасрет.

— Да. Каждый путь, по которому мы направляли тебя, готовил тебя к тому, кем ты должна стать.

Мое тело дрожало от ее слов. Теплые руки обхватили мои плечи, меня прижали к твердой груди.

Нефтида продолжала:

— Давным-давно у меня было видение. Я видела девушку, особую смертную, которая совершит великие дела. Которые не по силам даже богам.

Богиня подняла руки в мольбе, но я стояла напряженно в руках Амона. Она вздохнула и опустила руки, убрала их за спину и заговорила снова.

— Амона намеренно разместили в Нью-Йорке, он пробудился именно в то время, когда ты была неподалеку, — она кивнула на Амона за мной. — Когда он сбежал из загробного мира в преисподнюю, мы решили, что это шанс испытать тебя, проверить, есть ли у тебя сила, чтобы пройти Ритуал Уасрет. Когда ты справилась с этим, мы поняли, что тебя и искали.

— Меня могли легко убить.

— Да, — не спорила она, — но ты столкнулась со своей судьбой, — она улыбнулась. — Как и твоя внутренняя львица. С Тией ты получила силы сфинкс, что позволило тебе войти в преисподнюю. Туда не могут попасть даже боги. Но с помощью сыновей Египта ты не только вошла, но выжила и вернула нам Амона. Но не хватало еще части. Мы знали, что, чтобы получить силу Уасрет, тебе нужна третья девушка. Только триединая богиня воплощает абсолютную гармонию, и связь девушек позволила бы Уасрет попасть к нам.

Исида выступила вперед.

— По многим причинам мы с Нефтидой не вызвались на роль третьей богини. Маат вызвалась. Она хотела отринуть физический облик и слиться с тобой, когда ты вернешься в загробный мир, — она слабо улыбнулась. — Мы не ожидали Эшли. Мы не знали, что она была в преисподней.

Я посмотрела на напряженную и гордую Маат. Я поежилась. Мы с Тией больше предпочитали нашу внутреннюю фею.

Исида сказала:

— Когда дерево пожертвовало собой ради нее, она знала, что делает. Эшли идеально дополняет вас. Маат бы добавила вам больше сил, но Эшли привнесла свои таланты и личность. Это сработало, и это было важнее всего. Мы не ожидали, что вам придется так скоро проверять силу. Пожирательница была неожиданной преградой. А потом вырвался Сетх, и нам пришлось ускориться.

— Когда доктор Хассан спрашивал, знали ли обо мне звезды, вы соврали? — спросила я у Исиды ледяным тоном.

— Не совсем, — сказала Исида. — Мы знали, что Уасрет близко, надеялись, что это ты. У тебя большой потенциал. Ни одна девушка еще не формировала связь с сыном Египта. То, что у тебя отношения с тремя…

Нефтида быстро прервала ее.

— Лили, мы пришли к самому важному. Мы ждали тебя. Да, мы скрывали информацию. Да, из-за нас ты страдала в испытаниях. Да, мы надеялись на тебя. Что бы ты ни пережила, успокой себя тем, что мы сейчас здесь. Мы готовы помочь, ответить, бороться бок о бок с тобой. Нам нужно только знать… поможешь ли ты нам?

22

Перемена сердец

Все на вершине горы смотрели на меня с ожиданием, надежда озаряла их лица. У всех, кроме тех, чье мнение волновало меня больше всего. Я взяла себя в руки, собираясь ответить.

Я тяжелым сердцем я тихо ответила:

— Да. Я помогу вам.

И сыновья Египта расправили плечи, словно готовясь к грядущему бою, на который я только что подписалась.

— Мы поможем тебе, — сказал Амон за всех братьев.

Я опустила ладонь на руку Амона, сжимающую мое плечо.

— Расскажите нам все, что нужно знать, — сказала я.

Нефтида хотела заговорить, но Исида вышла вперед первой. Ее слова полились из нее так быстро, что я не знала, как она их так долго сдерживала в себе. Это отличалось от тихой ледяной богини, какой я ее видела до этого. Может, тревога за мужа так изменила ее поведение.

— Мы должны сначала защитить вас от Пожирательницы. Я сплету сильное заклинание, — сказала она, — чтобы так не могла найти остальных, если поймает одного. Помните, что мы попытаемся избежать этого любой ценой, но готовится нужно к худшему.

Я склонила голову.

— К тому, что она сделала с Осирисом? Она пытает его, чтобы не искала вас?

— Да, — ответила она, опустив взгляд. — Гора скрывает нас от нее, но, стоит нам покинуть это место, она сможет нас найти. Даже наша мать, Нут, не может скрыть нас от ее вида. И ни одна глубокая пещера нашего отца Геба. Мы готовы к таким последствиям, но вы вчетвером слишком важны, вами нельзя рисковать в бою против Пожирательницы. Мы должны сохранить как можно больше твоей энергии для Сетха.

— Почему тогда не оставить ее и не отправиться за Сетхом? — спросила я. — Отрубить змею голову, и все остальное умрет.

— Или вырастет две головы, — пробормотал едва слышно Астен.

Исида скривилась от моего примера, но Нефтида ответила на мой вопрос:

— Сетх дал много своей энергии Пожирательнице, как делал с Себаком. Одолев некроманта, вы ослабили хватку Сетха. Мы не смогли бы уничтожить его даже все вместе, но если разорвать его связь с Пожирательницей, это сделает его уязвимее.

— Погодите, — я вспомнила кое-что, что знала о Сетхе. — Доктор Хассан говорил, что Сетх может создавать, но только чтобы это стереть. Мы не отдадим ему силу, избавившись от Пожирательницы?

— Твой доктор Хассан, хоть и обладал какое-то время Глазом, хоть и очень много знает, как для смертного, не понимает всего, — ответила светловолосая богиня. — Пожирательница уже свободно делится своей энергией с Сетхом. Он не может взять больше, чем у него уже есть, даже если сотрет ее. Он получит лишь то, чем заставил ее слушаться его. Когда доктор Хассан говорил о создании и разрушении, он говорил о сыновьях Египта. Понимание этого важно, и мы расскажем тебе то, что можем. Начну с того, что мы мало знаем о планах Сетха насчет них, но мы подозреваем, что Сетх, развивая сыновей Египта, пытался воссоздать заклинание Исиды. Насколько мы знаем, Сетх направлял много своей силы в трех юношей. Мы не знаем, как он этого достиг. Но он не сможет воссоздать ее заклинание.

— Почему? Разве у него нет силы?

— У него есть вся сила, — сказала Исида. — Заклинание требует определенного таланта, но это требует еще больше. Ключевой ингредиент — любовь. Любовь и вызвавшееся сердце. Сетх не понимает любовь.

Богини замолчали, Анубис добавил:

— Интерес Сетха к некромантии — ключ к пониманию его мотивов. Мы знаем, что космической энергией можно управлять определенными способами, как и связывать ее. Смерть, первая и вторая, является катализатором в разрыве и создании связей, по этим связям течет космическая энергия.

— Это объясняет его связь с Пожирательницей, — отметила я. — Они одного поля ягоды. Она получает энергию, пожирая сердца, а это близко к разрушению. Смерть — катализатор, и так она себя питает, если можно так сказать.

— Да, — Анубис задумчиво потер челюсть. — Не удивительно, что их притягивало друг к другу даже сквозь стены его темницы.

— Ага, — я издала мрачный смешок. — Они как Пирам и Фисба, говорящие через трещины в стене, — боги уставились на меня. — Что… вы не учите римскую поэзию в Гелиополисе? Для вас она не такая и древняя, — все еще ничего. — Шекспир? — я вскинула брови и вздохнула. — Не важно. Прошу, продолжайте.

Анубис вскинул бровь, глядя на меня, а потом продолжил:

— У Сетха ничего не вышло с сыновьями Египта, но он нашел поддержку в лице Себака и Пожирательницы. Хотя он не мог использовать то же заклинание, что Исида, но между ними заметна схожая связь. Потому он поглотил Себака в момент его смерти в смертном царстве.

— Погодите, — я подняла руку. — Он стер Себака? Но это, если не мгновенно, то быстро. Доктор Хассан говорил, что это занимает много времени.

Анубис взглянул на Исиду, она объяснила:

— Это происходит быстро, когда Сетх сосредоточен на существе. К сожалению, когда он стирает определенное дерево или животное, он может при этом стереть целые виды. При этом мы видели, как он стирал некоторых людей, а человечество еще существует. Наверное, Хассан говорил о таком. Если бы Сетх попытался стереть все человечество, используя сыновей Египта, это заняло бы время. Но мы, к счастью, его остановили раньше, чем это произошло.

Анубис добавил:

— А еще ты должна знать, Лили, что, когда он стирает целые виды, он получает навыки этого существа.

— Как когти Тии, — прошептала я.

Исида ответила:

— Да. Но он не только получает когти, но и может становиться этим существом. Скрывать себя. Даже мы тогда не можем заметить его, — сказала она. — Хотя я знаю его фаворитов.

Нефтида сжала ладонь сестры. Мне стало не по себе, и я не захотела слушать дальше эту тему.

— Хорошо, — сказала я. — Связь Сетха с Пожирательницей ясна, но Себак? Почему он выбрал его, наполнил силой и бросил?

— Когда его смерть стала неизбежной, — начал Анубис, — Сетх поглотил энергию, которую давал некроманту. А потом бросил оставшееся от Себака в Колодец душ на хранение, если он вдруг ему потребуется. Хотя Себак был смертным, он творил сильные заклинания. Возможно, изначально это интересовало Сетха. Но, когда ты убила его в первый раз, Себак застрял в облике бога-крокодила, он не мог больше пользоваться чарами. Сетх после этого потерял к нему интерес.

— Себак говорил, что хочет доказать свои способности господину. Так Сетх узнал, где мы были, — сказала я. — И на борту были его шабти, пытались связаться с Сетхом. Нам стоит переживать? — спросила я.

Нефтида и Анубис переглянулись.

— Мы кое-что не рассказали тебе, Лили, — сказала богиня.

Я фыркнула не в стиле леди.

— Не удивили. Говорите. Я даже не знаю, куда хуже.

Богиня скривилась.

— Ответ на твой вопрос «нет». Сетх не может… видеть тебя. Это делает тебя особенной. Доктор Хассан говорил тебе о курином боге? Камне? — спросила она.

Я растерянно нахмурилась и ответила:

— Да.

— Мы прячемся здесь, в большом камне курином боге. Потому Сетх не может нас найти. А ты… сама такой камень.

— Как я могу быть камнем? — спросила я. — Или я сделана из камней?

Она скривилась, и мне стало не по себе.

— Что-то в тебе, Лиллиана, скрывает тебя от его взгляда и наших. Это может быть Уасрет, но я так не думаю. Эта способность была у тебя еще до того, как ты стала сфинкс. Потому даже твои сестры не знали, что ты спрятала воспоминания в скарабее своего сердца. Быть таким камнем хорошо, я обещаю.

Я прикусила большой палец, размышляя.

— И Себак с шабти собирались сообщить Сетху, где мы, потому что он не видит нас.

Богиня кивнула.

— Пока тебя видел Себак, мог видеть и Сетх.

— Почему тогда Себак не напал, когда мы были на реке? Мы были слабыми. Уязвимыми.

— Он видел вас, но не знал, где вы именно, — объяснил Анубис. — Река огромна. Она во всем космосе. Он словно смотрел на песчинку в пустыне, где легко потеряться.

— Точно, — сказала я, вспомнив, как чуть не потеряла Астена и Ахмоса в реке. Нам повезло, что мы нашли Черти. Я подавила всхлип, что грозил вырваться от мысли о погибшем паромщике.

Анубис прервал мои мрачные мысли.

— А шабти, видимо, были назначены следить за Черти. Если бы он высадил вас где-то, и Сетх узнал место, он мог бы прийти за вами. Исключением был Остров потерянных. Потому Маат спрятала там сыновей Египта.

— Но вы сказали, что не знали, где их спрятали, — сказала я строгой богине.

— Я не врала, если ты на это намекаешь, — возразила Маат. — Я не знала, где они были. Черти сообщил мне, где вы. Остров потерянных могли обнаружить только вы с искателем пути. Это было безопасно. Сетх не мог попасть туда за вами, он постоянно перемещается, и его никак нельзя обнаружить.

— Когда вы сбегали с острова, — сказал Анубис, — то привлекли ненароком внимание Себака. А потом вы убили некроманта во второй раз, и это ранило Себака. Мы увидели это в том, как дрогнула Пожирательница. Он не ожидал этого, в результате он отстранился от нее, оставил ее одну. Это дало нам шанс.

— Не совсем одну, — сказала Нефтида. — Но мы надеемся, что, если мы убьем Пожирательницу раньше, чем он поглотит энергию, что дал ей, это разрушит связь между ними. Как только она погибнет в последний раз, энергия перестанет поступать в него, и он останется один.

— А что помешает ей стереть ее в тот миг, когда мы загоним ее в угол, как он сделал с Себаком? — спросила я.

— Мы отвлечем его, — сказала Нефтида, посмотрев на богиню рядом с ней.

Я пролепетала:

— Но… но разве не этого он хочет?

— Сетх не может получить то, что хочет, — сказала мрачно и опасно Исида. — Это навеки все его досягаемости.

— Но ты заставишь его подумать, что это еще возможно, сестра, — сказала Нефтида. — Это даст нам время, — богини переглянулись.

Я поежилась, холод тревоги бежал по венам. Часть меня хотела спросить, что Сетх хотел от прекрасной богини, которая была ему золовкой. Но я догадывалась.

— Настоящая драма, однако, — сказала я, указывая на Нефтиду. — Я думала, вы были его женой. Разве вам не проще его отвлечь?

— Нет, — впервые заговорил Амун-Ра. Его тело на миг вспыхнуло силой, скрыв его красивые черты. — Он уже достаточно ей навредил.

— Верно, — я прикусила губу. — Я все еще кое-что не понимаю. Если Сетх свободен и может стереть все, что выберет, так еще и силен настолько, что вы сбежали на эту гору, почему он просто не сотрет все? Он мог уже уничтожить Дуат или Землю со всеми ее обитателями. Что его сдерживает?

В этот раз ответил Амун-Ра:

— Во-первых, он убедил себя, что любит Исиду. Он хочет, чтобы она и Нефтида правили рядом с ним как его королевы. Если он сотрет Дуат, он рискует потерять их.

— Это странно, но допустим.

— Во-вторых, хотя Сетх технически освободился из тюрьмы, которую мы создали для него, он все еще скован.

— И что это означает?

Нефтида ответила:

— Наши дедушка и бабушка Тефнут и Шу отдали свои тела, чтобы сковать его. Чтобы ты понимала, Сетх все еще в оковах, хотя и не заперт в стенах своей камеры.

— Ясно, — сказала я, хотя это было не совсем так. Оставалось много вопросов. Что означали оковы для бога? Он все еще мог прийти за нами? Уничтожать? Принимать облик зверя? — Так его заклинание… — начала я.

— Это может подождать, — сказала Нефтида. — Все вы устали. Ваш путь сюда был сложным. Вам нужно отдохнуть до вечера. А мы пока подготовимся.

Амун-Ра хлопнул в ладоши. Поверхность большого камня замерцала, появились тарелки с едой. Ахмос тут же начал наполнять тарелку, которую отдал мне. Я благодарно улыбнулась, а он взял еще одну тарелку.

Пока братья наполняли тарелки толстыми кусками мяса, жареными овощами, фаршированными фруктами и хлебом, я обходила богов и богинь, тихо шепчущихся между собой, пока не нашла пустую скамейку. Я сделала глоток золотой жидкости из кубка, и кто-то сел рядом со мной.

— Вижу, ты все еще носишь мой дар, — сказал мужчина. Я подавилась амброзией и склонилась, кашляя. Опустив кубок, я сказала:

— Что ты здесь делаешь, Гор?

— Разве не очевидно? Прячусь с остальными.

— Нет. Здесь. Докучаешь мне на скамейке рядом со мной.

— Вряд ли я тебе докучаю. Я возмущен. Как можно быть такой злой, когда я только и скучал по тебе.

— Разве? — ухмыльнулась я.

— В это так сложно поверить?

Я огляделась.

— Нет. Отмечу, что вокруг не так много женщин, чтобы ты мог отвлечься. Тех, кто не в родстве.

— Точно. Хотя… — он обхватил мою ладонь и прижал кончики моих пальцев к своим губам, а потом поцеловал их неспешно. — Ты же знаешь, что никто из них не сравнится с тобой.

Я вздохнула. Фея хихикала в моей голове. Тиа низко рычала.

Тарелка со стуком опустилась на каменную лавочку, стало видно Амона. Он забрал мою ладонь у бога.

— Похоже, вы заняли мое место, — сказал Амон, едва сдерживая напряжение рук.

Гор рассмеялся.

— Разве, юный божок? Я просто рассказывал Лили, какими тусклыми были залы Гелиополиса без нее.

— Как интересно, — сказал Амон. — Если что и тускнело в Гелиополисе, то, скорее всего, из-за вас.

Гор прищурился, глядя на Амона.

— Осторожнее, сопляк, — сказал он. — Я уже щедро позволил тебе забрать моего золотого сокола. Не заставляй меня пожалеть об этом щедром даре.

— В этом разница между нами, — сказал Амон, склонившись ближе, возвышаясь над сидящим божеством. — Я бы не стал отдавать что-то настолько ценное.

Гор поднялся на ноги, сжав кулаки, и рявкнул:

— Неблагодарный щенок. Тебе пора преподать урок.

Он не успел шелохнуться, Ахмос и Астен появились за Амоном.

— Он приставал к Лили? — спросил Ахмос.

— Это не очевидно? — отметил Астен.

Я встала между ними, прижав ладони к мускулистой груди Амона и Гора.

— Гор ничего плохого не хотел.

— О, еще как хотел, — сказал Амон, глядя на бога.

Видя, что он не отступает, я обхватила ладонями его щеки. Глаза Амона ярко сияли. Он почти использовал силу.

— Эй, — нежно сказала я, когда он перевел взгляд с Гора на меня. — Это того не стоит. Сосредоточимся на деле. И, — сказала я, пронзив бога за мной взглядом, — я могу справиться с тем, что он бросает в меня.

Гор рассмеялся.

— Вот это мне нравится больше.

В этот раз Астен выступил к богу.

— Лили не твоя. Лучше оставь ее.

Бог рассмеялся.

— А что, она твоя, Мечтатель? Или твоя, Искатель пути? — на их лицах проступила боль, но они молчали. — И что вы собираетесь делать с одной женщиной? — спросил он. — Расскажите. Порвете ее пополам? — он взглянул на Амона, чьи глаза сияли, как острые кристаллы, способные убить. — Простите, — насмешливо извинился Гор. — На три части?

— Гор! — вмешалась Исида и шлепнула ладонью по плечу сына. — Твое поведение неприлично.

Бог тут же посерьезнел. Он поклонился Исиде.

— Прошу прощения, матушка. Я лишь хотел проверить дар, что передал Лили. А с этими злыми сурками, — он указал на сыновей Египта, — я только развлекался. Они хотели подраться, чтобы выпустить накопленное раздражение.

— Возможно, — сказала Исида, — но на это будет время позже. Идем, сын. Я хочу поговорить с тобой перед тем, как уйду.

— Нет, матушка, — сказал Гор. — Прошу, передумай. Отец не хотел бы…

— Я делаю это ради твоего отца, — тихо сказала она. — Не усложняй, сын, — сказала она. Я бы подумала, что Гора смутит то, что мать отчитывает его перед девушкой, но он больше переживал за мать, чем за свой вид. От этого он понравился мне больше. Гор был глубже, чем казался.

Он ушел, мы начали есть, и Амон, который, что странно, не наслаждался пиром, тихо сказал:

— Я знаю, что ты собираешься сделать.

— Видимо, удобно заглядывать туда, куда хочется.

— Это не… удобно. Я много раз хотел, чтобы у меня не было Глаза, особенно, в такой ситуации.

— Знаю, — тихо ответила я. — Но нам это нужно. Ты знаешь, что это никак не отложить, как бы нам это ни хотелось.

Одна из жительниц Гелиополиса, что была возле Нефтиды, подошла к нам и спросила, не закончили ли мы трапезу. Когда я указала, что мы закончили, хотя братья ели не так бодро, как обычно, она поманила нас за собой.

Она провела нас к густому дереву, за которым скрывалась пещера. Она была достаточно большой, чтобы даже Ахмосу не нужно было пригибаться, и достаточно широкой, чтобы мы могли идти по двое. В камне были вырезаны подставки для факелов, свет плясал на стенах. Воздух внутри был прохладным и немного влажным.

Мы прошли по каменным ступеням, пока не попали в просторную пещеру. Нам выделил несколько комнат. В одной было три кровати, каменная чаша для умывания и свежая одежда. В другой была большая кровать, покрытая шелками золотого, стального и бронзового цвета. Зеркало висело на стене, а каменный пол покрывал мягкий ковер. Выглядело уютно.

Женщина ушла, и я посмотрела на себя в зеркало. Пригладив каштановые волосы, я замерла, теребя светлую прядь. Я покрутилась и заметила остальные, некоторые светлее, некоторые ярче, новые и старые. Каждый из них оставил напоминание. Я стянула волосы в узел у шеи.

«Мы собираемся сделать это?».

«Мы дадим им выбор», — сказала Тиа.

«А если они скажут нет?» — спросила Эшли.

«Не скажут», — уверенно сказала Тиа.

«Это рискованно, — сказала я. — Но у меня есть только такое решение. Если у вас есть другие идеи, я слушаю».

Тиа и Эшли молчали, и я взяла себя в руки и вышла из комнаты. У входа, закрытого тканью, я уже хотела кашлянуть, когда услышал их разговор.

— Мы не можем позволить ей сделать это, — сказал Амон.

Астен ответил:

— Не знаю, как мы этому помешаем.

— Лучше пусть они будут с тобой, чем пропадут, — сказал Ахмос.

— Заходи, нехабет, — позвал Амон.

Смутившись, что меня поймали на подслушивании, я прошла, пиная камешки и споткнувшись о порог. Я пригнулась под тканью и прошла в их комнату, что была значительно меньше моей, сцепила руки за спиной, сжимая камень, который я достала из скрытого кармана колчана.

Астен заговорил первым:

— Мы не хотим, чтобы ты делала это, — сказал он.

Я пролепетала, вернув скарабея Амона в карман:

— Что делала?

— Отдавала себя Уасрет.

Моргнув, я сказала:

— О, так вы об этом говорили.

— Разве не поэтому ты здесь? — спросил Ахмос. — Для новостей? — его ресницы опустились, отбрасывая тени на щеки. Меня беспокоило то, что мой Ахмос больше не смотрел мне в глаза.

— Нет, — я прикусила губу. — Я не собираюсь делать никаких объявлений. И я все еще надеюсь избежать вызова Уасрет, если это возможно.

Амон поджал губы.

— Тогда что такое?

— Я… — я сцепила ладони. — У меня есть идея. Точнее, у нас. Мы думаем, что есть способ остаться связанными с вами. Как у меня с Амоном. Мы хотим создать связь.

— Связь? — сказал Амон. — Как я сделал в Нью-Йорке?

Я кивнула.

— Постоянную. Как ты сделал перед тем, как умер в пирамиде.

— Помнишь, что я говорил тебе об этом? — тихо спросил Амон.

— Да.

— Остальные знают?

— Да.

— Это может не сработать, — сказал он. Амон встал и взял меня за руки. — Ты знаешь о моих чувствах к тебе, юная Лили. Не хочу, чтобы ты воспринимала мои сомнения за нежелание, но мне нужно понять, что ты надеешься достигнуть, а потом я помогу тебе сплести заклинание.

— Хорошо, — сказала я, облизнув губы. — Ты сказал, что мой скарабей помог тебе найти меня, и я не пропадала полностью у тебя из виду, да?

— Да. Верно.

— И ты говорил, что можешь слышать мои мысли, когда пожелаешь, но не Тии или Эшли.

Амон кивнул.

— Похоже, мы поняли причину, — я вдохнула, посмотрела на замкнутые выражения лиц Астена и Ахмоса. — Мы думаем, что у тебя скарабей сердца, который принадлежит только мне.

— Боюсь, я не понимаю.

Астен шагнул и взял меня за руку.

— Такое возможно? — сказал он, его глаза сияли.

— Это возможно? — спросил Ахмос, скрестив руки на груди.

Обхватив мою ладонь и потерев большим пальцем мои пальцы, Астен прошептал:

— В этом есть смысл. Миры их снов разные.

— Конечно, они разные, — сказал Ахмос. — Ближе к делу.

— Ах, — сказал Амон. — Понимаю.

— Кому-то нужно объяснить подробнее, — возмутился Ахмос.

— Ахмос, — сказала я. — Мы думаем, что у Тии и Эшли есть свои скарабеи сердца. Если мы ошибаемся, мы ничего не теряем, но если мы правы…

Амон поднял ладонь.

— Не будем пока надеяться, нужно проверить догадку. Давай узнаем, Лили.

Амон взял меня за руки и притянул ближе. Глядя мне в глаза, он сказал:

— Тиа? Будь добра, выйди к нам…

Львица развернулась на фоне моего разума и поменялась со мной местами. Мои мышцы напряглись от ее силы, она моргнула. Повернувшись к Астену, она приподняла уголок рта, а потом сжала ладони Амона.

— У меня есть сердце? — тихо спросила Тиа. — Я в этом не уверена.

— Есть, — тихо сказал Астен.

— Прижми ладонь к своему сердцу, — направлял Амон. Она сделала так, и он обхватил ее ладони. — Теперь сосредоточься. Эшли, Лили, постарайтесь не думать громко. Побудьте тихими. Тиа, закрой глаза и представь себя. Найди свою истинную природу. Думай о том, что делает тебя сильной. Что — только твое. Думай о своих талантах. Сосредоточь все в одном месте. Слушай биение своего сердца. Представь, что каждый удар — это свобода. Это твои лапы ударяются о землю при беге. Вот так. Раз… два… три… Обхвати пальцами и тяни.

Амон отпрянул, а Тиа открыла глаза. В ее ладони лежал сияющий золотой скарабей. Ярко-желтый камень был с вертикальной полоской света в центре. У основания были не лапки жука, а когти льва, сильные золотые крылья были расправлены по бокам. Наверху была золотая львица, чьи пустые глаза сияли светом камня за ними.

— Это кошачий глаз, — сказал Амон. — Прекрасно подходит.

Тиа провела кончиками пальцев по камню. Астен протянул ладони и спросил:

— Могу ли я сохранить его для тебя? — она рассеянно кивнула.

— А теперь Эшли, — сказал Амон.

Тиа отпрянула туда, где я парила во тьме, и Эшли вышла на первый план. Амон повторил процесс с ней, и вскоре на ее ладони возник зеленый скарабей с тонкими лапками бабочки и крылышками феи. Она вручила его Ахмосу на хранение.

После этого Амон сказал:

— Вы были правы. У каждой из вас есть скарабей. И что теперь вы собираетесь делать?

— Это же очевидно, да? — сказала Эшли моим голосом. — Я спрошу у красивого, но хмурого, будет ли он заботиться о моем сердце.

Ахмос сдвинул брови и взял меня за локоть, оттащил в сторону, чтобы братья не слышали.

— Эш, — начал он. — То, о чем ты просишь…

— Айе, это важно. Так ты найдешь нас, если мы снова потеряем себя.

— Это означает больше.

— Ах, друг мой, — сказала Эшли, цокнув языком и шагнув ближе. — После всего, через что мы прошли вместе, ты не хочешь быть со мной?

— Ты знаешь, что хочу.

— Тогда какая муха тебя укусила?

Он потер ладонью челюсть, шурша щетиной.

— Просто я не думаю, что ты полностью понимаешь значение…

Я обхватила его ладонь и сжала его пальцы вокруг зеленого камня.

— Мы все понимаем. Ты не видишь? Это крохотный огонек, чтобы найти путь домой во тьме. А ты ведь мой дом. Если сохранишь это, я вернусь. Не сомневайся.

Я схватилась за его рубашку и притянула его ниже, поймала его губы своими. Его руки обвили мою талию, я оказалась еще ближе, а он издал горлом тихий звук. Ахмос так крепко прижимал меня к себе, что я едва могла дышать. Но дыхание меня не сильно волновало. Я не понимала, что он поднял меня, пока он не отстранился, опустив меня и глядя на мои дрожащие конечности.

— Вот так и нужно целоваться, — сказала я с хитрой улыбкой и блеском в глазах.

Ахмос убрал прядь волосы с моей щеки и посмотрел мне в глаза. Его взгляд не дразнил.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я понимаю, что это означает, — сказал он. — Я принимаю твое сердце, Эш. И с этого момента мое сердце будет стремиться только к тебе.

Он начал произносить знакомое заклинание. То, что свяжет нас. Закончив, он отошел, прижал зеленого скарабея к своему сердцу, я не успела ничего сказать, а камень проник в его грудь. Когда это было сделано, он нежно улыбнулся.

— Так и должно быть, — сказал он с вздохом. Подняв ладонь, он коснулся своей груди, и между его пальцев появился сияющий свет. Материализовался скарабей. Это был лунный камень. С маленькой заминкой он отдал камень мне и сжал на нем мои пальцы.

— Знаю, ты не можешь хранить его так же, — сказал он. — Но он все равно твой.

— Мой милый Ахмос, — сказала Эшли. — Я всегда буду беречь его.

Я опустила скарабея в большой карман к камню Амона. Он поцеловал мою ладонь и взял меня за руку, отвел к остальным. Мы прошли в пещеру, и он сказал:

— Готово.

Ахмос отступил, и я повернулась к Астену, тот держал в ладони золотого скарабея, задумчиво смотрел на него, сев на кровать. Он поднял голову, прикусил губу, глядя на меня с тревогой. После напряженного мгновения, он сказал:

— Не думаю, что я сохраню скарабея так, как Амон и Ахмос, — сказал он.

Тиа тут же заняла главное место. Появились наши когти, она подошла к Астену и занесла ладонь к его горлу. Она надавила, его глаза расширились. Львица прищурилась и зашипела:

— Даю тебе пять секунд, чтобы объяснить свое поведение, а потом я порву тебя на кусочки и рассею по ветру, чтобы падальщики подавились.

23

Крыло и молитва

— Погоди минутку, Тиа, — выдавил Астен.

Амон и Ахмос шагнули, чтобы вмешаться, но низкое рычание Тии остановило их. Убедившись, что они не вмешиваются, она убрала когти и крепко сжала плечо Астена, глядя на него прищуренными глазами.

Астен потирал горло, на котором проступал отпечаток ладони, а Тиа возмутилась:

— Боишься львицы, Астен? Может, ты не лучший вариант супруга, и я выбрала пару не мудро.

Она со злостью оттолкнула Астена и отвернулась.

— Ахмос? — начала она, но Астен вдруг поднялся, схватил ее за руку и развернул. Он прижал мое тело к своему, его объятия не позволяли сбежать. С напряженным видом он сказал, не глядя на братьев:

— Поговорим лично?

Амон и Ахмос посмотрели на нас и ушли. Тиа вырвалась из хватки, но Астен хмыкнул. Он схватил ее за плечи и прижал к стене, закрывая путь к отступлению телом. От него исходил жар, его кожа сияла в полумраке пещеры.

— Ты меня выслушаешь, леди-львица.

Тиа оскалилась, уловив угрозу в его голосе.

Что-то в ней хотело бунтовать. Я задыхалась, грудь вздымалась и опадала. Ее гнев — наш — был почти осязаемым. Но я ощущала, как гнев угасает, медленно перетекает во что-то такое же сильное и не менее опасное. Через Тию я ощущала давление его тела, то, как его взгляд опускался к моим губам.

Попытка вырваться привела к тому, что он прижал мои руки к стене. Тиа пронзила его взглядом, тело пылало. Я видела, что он не боится мою разъяренную кошку. Но Тиа дразнила его, требуя ответ.

— Ты трус, — рявкнула она. — Признай это.

Астен склонил голову, хмурясь. Его хватка на моих руках стала слабее, но я не опускала их, потому что он приковал нас к месту взглядом. Мы были парализованы его взглядом. Мы были как два хищника, которые ждали, кто первый дрогнет, глядя друг на друга. Он медленно опустил руки, его пальцы задели мои ладони. А потом он приблизился, его волосы задевали мое лицо, как перышки.

Инстинкты Тии спутались. Часть ее кричала, что она должна защищать мою уязвимую шею. Другая ее часть хотела ощутить губы Астена на моем горле. Теплое дыхание Астена защекотало мою шею, он прошептал тихо и опасно:

— Осторожность не делает меня трусом, Тиа. И не принимай это за отсутствие… желания.

Мое тело дрожало, его губы задели мочку уха, скользнули по моей челюсти. Мои глаза закрылись, человек уговаривал кошку, что, хоть это и опасно, нам это нравилось. Его губы нашли уголок моего рта, и Тиа тихо застонала от удовольствия. Мы отдались ощущениям.

Он целовал уголок моего рта, щеки и челюсть, его ладони скользили по моим обнаженным рукам, медленно пытая кожу, зажигая нервы. Он добрался до моих плеч, провел по ним ладонями и обхватил мою шею. Погрузив пальцы в мои волосы, он отклонил мою голову и поцеловал.

Тиа хотела яростного жара. Схватить его и бежать по высокой траве на невероятной скорости. Но он удерживал ее, дразнил, целуя медленно и, казалось, бесконечно. Он поднял голову, провел большими пальцами по моим скулам. Он целовал Тию, но мое сердце быстро билось, словно я преследовала газель.

Карие глаза Астена были круглыми блестящими прудами. Тиа облизнула губы, желая снова ощутить его вкус. В этот раз застонал он.

— Позже будет больше, — он прижался лбом к моему, обвил руками мою талию и притянул меня ближе. — Обещаю, — сказал он.

Был сложно отделить свои чувства от Тии. Эшли поддалась меньше всех. Она не знала Астена так, как мы, но даже она была впечатлена. Но это смущало. Он касался меня, моего тела, но я знала, что он хотел Тию.

Я не думала, что любила Астена, но сейчас могла поклясться, что любила. Ощущения были как в 4-D. Пытаясь успокоить биение сердца, я услышала, как Тиа шепчет моим голосом.

— Тогда почему, Астен? — я ощущала, как его спина напряглась, но она должна была знать — мы должны были знать. — Если у тебя такие чувства, почему ты не защитишь мое сердце?

— Ты не так меня поняла, — сказал он, отпрянув и взяв меня за руки. Он коснулся губами моих ладоней, целуя их так, что Тиа не могла дышать. — Это будет честью для меня, — сказал он. Он смотрел на нас искренне. — Я считаю это невероятным даром, и я клянусь, что буду защищать его до последнего.

— Но не внутри себя, — сухо сказал мой голос. Львица была растеряна, ее сердце разбивалось. Она ощущала себя как человек после отказа. И ее беспокоило, что она больше походила на человека, чем львицу.

— Нет, — Астен отошел и отвернулся. Я хотела уйти, но он пошевелился. — Но я отдам свое сердце.

Он протянул ладони, и Тиа посмотрела на то, что лежало в них. Скарабей из шоколадного бриллианта с бронзовыми лапками и крыльями. Она коснулась поверхности гладкого, почти холодного камня. Мои пальцы ощутили слабый пульс, и мы знали, что это бьется его сердце.

— Но я думала… — начала Тиа.

— Что? — спросил он. — Что я не думаю о тебе? Что фея и человек заслужили любовь, а львица — нет?

Она застыла. Именно об этом она и думала.

Астен взял мою ладонь и вложил в нее скарабея.

— Ты думала, что это была Лили, — тихо добавил он.

Она быстро подняла голову, но его ресницы были опущены, закрывали глаза.

— Это так? — спросила Тиа.

Он долго молчал, его губы дрогнули, и он ответил:

— Признаю, любить человека было бы во многом проще. Но, — Астен прижал палец под моим подбородком, поднял мою голову, чтобы смотреть в глаза, — я успел узнать вас обеих. Мне нравится Лили. Но интересуешь меня ты, Тиа.

Его слова были тем, что Тиа хотела услышать, но она помнила нежное общение Ахмоса и Эшли. Тиа знала о наших с Амоном чувствах. Что-то было не так. Астен что-то не рассказывал ей, это ее терзало. Ей не нравились обманы.

— Что ты скрываешь от меня? — спросила она. — Ты стыдишься рассказать мне правду? Стыдишься своих чувств?

Его рот раскрылся.

— Нет, Тиа. Как ты могла даже подумать?

Она отвернулась от него и смотрела на его скарабея сердца. На него упала капля, она погладила камень пальцем. Тиа плакала? Тиа плакала! Львицы не плачут. Ее потрясение от такой реакции охватило меня. Она недовольно вытерла слезы и отбросила его руку.

Астен обошел и схватил меня за плечи.

— Это не связано с тобой. Я не стыжусь. Просто… — он провел рукой по своим волосам и принялся расхаживать. — Просто мое сердце… не такое.

— О чем ты? — спросила Тиа, склонив голову.

— Я о том… — он сглотнул и вздохнул. Он опустился резко на кровать, уткнулся головой в ладони. — Я уже пытался, Тиа.

— Что? — она не знала, правильно ли поняла слова, что он пробубнил.

Он поднял голову, щеки и шея покраснели от стыда.

— Это не сработало. Когда ты была там с Ахмосом, я пытался поглотить твое сердце. Я думал, так будет быстрее. Я уже знал о своих чувствах, но я… не смог. Амон знает, — добавил он. — Он думает, что это как-то связано с моим судом в преисподней. Хотя причиной может быть то, что я не принц, рожденный для этого. Причин может быть много.

Тиа села рядом с ним, такая потрясенная, что не сразу поняла, что сказать.

— Но, — начала она, — но ты дал мне своего скарабея.

— Да. Он у меня был. Если ты его не хочешь, я пойму.

«Не хочу? Не хочу сердце яростного и огненного божества звезд? Как он мог такое подумать?».

Тиа сжала мою ладонь на скарабее. Она осторожно опустила его на мои колени и повернулась к мужчине рядом с собой. Обхватив его лицо, она смотрела в его глаза.

— Послушай меня, Астен. С твоим сердцем все в порядке. И с тобой тоже. Когда все закончится, мы найдем решение. Но пока что это не важно.

— А если ты пропадешь в Уасрет? Может, тебе стоит найти того, что сможет вызвать тебя из тьмы, — сказал он почти утомленно.

— Астен, — сказала Тиа, — мне больше никто не нужен.

Он кивнул и спросил осторожно:

— Ты все еще хочешь установить со мной связь?

— Ты можешь колдовать без моего сердца внутри себя?

— Да.

— Тогда начинай.

Подняв руки, Астен сплел облако звезд и произнес заклинание, что сковало его и Тию навеки. Закончив, он обнял Тию, они сидели так несколько минут, просто держась друг за друга. А потом мы услышали покашливание за занавеской.

— Тебе нужно поспать, — сказал Астен. — Мы уходим на закате.

Тиа кивнула.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она выбралась из его объятий и отступила, освободив мне место. Я подняла занавеску и увидела Ахмоса и Амона. Я взяла их за руки и сжала ладони, а потом ушла в свою пещеру. Хотя я забралась в кровать, я ворочалась, разум продолжал перебирать причины, по которым Астен не мог поглотить сердце Тии.

Я не могла расстаться с ними, положила трех скарабеев под подушку и сунула под нее руку, чтобы касаться каждого. Нас успокаивало биение трех сердец. Тиа и Эшли долго говорили со мной. Когда мы решили, как будем действовать, я закрыла глаза и уснула.

Казалось, прошли лишь минуты, когда моего плеча коснулась рука.

— Они собираются наверху, Лили, — сказал Амон. — Приходи, когда будешь готова.

Я сонно встала с кровати, плеснула в лицо холодной водой. Свежая одежда лежала сложенной стопкой, и я чуть не расплакалась. Я оделась в просторную тунику, заправила ее в мягкие штаны, попыталась распутать волосы пальцами, но вскоре сдалась.

Я осторожно опустила скарабеев сердца в колчан, где оставалось несколько ценных стрел Исиды, осмотрела кожаные доспехи. Они не пострадали в Космической реке. Дополняла облик удобная обувь. Когда я была готова, с луком, колчаном и ножами за спиной, я вышла из пещеры и обнаружила, что они ждут меня втроем. Кивнув каждому, я сказала:

— Идемте.

* * *

Слуга Нефтиды ждала нас у лестницы. Я прошла за ней наверх, сыновья Египта следовали за мной. Через пару шагов мою шею стало покалывать, было жарко, словно кто-то поднес к ней горящую свечу. Жар окружил мою шею воротником, медленно поднимался по щекам.

Я оглянулась, чтобы понять, есть ли у других такие проблемы, на меня смотрели три пары глаз. Мои шаги стали тяжелее. Одежда начала раздражать кожу. Я обмахивалась тканью туники. Кровь в венах стала раскаленной лавой. Голод терзал живот.

Огонь угас, когда ладонь коснулась моей поясницы. Словно лед прижали к раскаленному лбу. Амон тихо зашептал мне на ухо, приподнял край туники и водил успокаивающе маленькие круги на моей коже.

— Это побочный эффект связи, усиленный сфинкс в тебе.

— Что со мной? — спросила я, губы дрожали.

Его ореховые глаза сияли в темной пещере.

— Кровь сфинкса бушует. Особенно, когда она выбирает пару.

Я сглотнула.

— Но мы не… — мои слова оборвались, я поняла, каким неловким стал разговор. — Заходили так далеко, — выдавила я.

Губы Амона дрогнули.

— Огонь горел в тебе раньше, несмотря на отсутствие, как ты это называешь, медового месяца?

Я кивнула, скривившись. Доктор Хассан говорил что-то о крови сфинкс. Я жалела, что плохо слушала.

— Помнишь, как наша связь помогала тебе найти меня в преисподней?

— Да.

— Представь это в пятьдесят раз сильнее, — я вскинула потрясенно брови, а Амон объяснял. — Как только сфинкс выбирает пару, они связываются так, что только он может остудить ее огненную кровь. Когда ты дала мне скарабея своего сердца, когда мы покинули преисподнюю, образовалась связь сфинкс.

— Но я думала, мы связаны после пирамиды, — сказала я, потирая руки. Остывающая кожа чесалась.

Амон покачал головой.

— Тогда была только ты, человек, Лиллиана Янг. Связь сфинкс не могла быть без принятия меня Тией. И без твоего сердца, отданного мне. Если бы она была против, ты бы не смогла его вытащить. То, что Тиа и Эшли смогли вытащить своих скарабеев сердца, означает, что все вы согласны с этими связями.

— Да, но огня раньше не было. Мы не горели на ферме бабушки, — сказала я. — Это часто происходит? Я могу это включать и выключать?

— Не совсем. Разум силен. Без воспоминаний обо мне твое тело не пылало. А когда твои воспоминания вернулись, я был рядом достаточно долго, чтобы сдерживать огонь. Обычно такое не испытываешь рядом со спутником связи. Но когда сфинкс идет в бой, что и предстоит нам, угли становятся пожаром. Это помогает тебе. Огонь питает навыки в бою. В твоем случае, — сказал он, — реакция усилена, потому что ты теперь связана с тремя мужчинами. Твоя кровь пылает за каждого из нас, и мы это ощущаем. Это послание нам, что ты идешь к опасности. Если это случается, когда мы порознь, то мы можем так направиться к тебе и, скорее всего, помочь одолеть то, что угрожает твоей жизни.

— Погоди. Ты сказал, что рядом с тобой жара быть не должно. Тогда что это означает, когда мы вместе?

— Когда мы вместе, это значит… это означает твое желание быть ближе, — Амон взял меня за руку и переплел пальцы. — Когда твоя кровь зовет, — сказал он, — мы не можем противиться притяжению. Она поет нам как сирена. Похоже было и до того, как ты стал сфинкс, но теперь этой силе невозможно противиться. Разлука для нас теперь будет невыносима. Для всех, — добавил он, чтобы другие слышали.

— Пока вы с Астеном и Ахмосом близко, я не буду гореть как ракета в небе?

— Мы должны касаться тебя, чтобы удерживать огонь. Но он не навредит тебе, юная Лили, хотя порой может захлестывать. Мне стоило подумать, какой будет реакция сразу на три связи. Ты сфинкс, и в тебе есть инстинкты этого существа. Сфинкс не воспринимает связь легко.

Видя мою тревогу, Амон добавил:

— Мы не жалеем об этом. Никто из нас. Но не думай, что мы верны вам не так сильно, как вы нам. Мы воспринимали наши клятвы серьезно.

«Клятвы? Связь означает, что мы… замужем? Ого», — я не думала, что буду замужем в таком возрасте. Я не думала, что вообще буду замужем до… я и не думала о браке серьезно. Я посмотрела на своих спутников, восхищаясь их сильными плечами и щетинами на челюстях, ощутила переплетенные с моими пальцы и выдохнула. Могло быть хуже.

Мы добрались до вершины лестницы и тут же оказались среди богов. Нефтида посмотрела на меня так, что стало ясно, что она знает, что мы сделали.

— Исида, — сообщила она. — Пора.

Прекрасная крылатая богиня приблизилась, обошла нас по кругу, тихо шепча, я не разбирала слова. Солнце село, и небо менялось от фиолетового к черному. А потом остался черный. Что-то коснулось моего сознания. Я могла поклясться, что слышала шепот в голове. Это было не как Тиа или Эшли. Эти голоса были… чужими.

— Это заклинание, — сказала Исида, отвлекая меня от голосов, — направит энергии космоса. Мы окутаем вас, чтобы вы были скрыты от Пожирательницы. Если она снова поймает Амона, ваши связанные сердца не приведут ее к тебе, как и наоборот.

— Так связаны вы с Осирисом? — спросила я.

— Не совсем, — Исида склонила голову. Она надула губы, а потом произнесла ими слово. — Погодите, — сказала она. Богиня закрыла глаза и подняла нос, словно ловила запах. Когда она открыла глаза, она прищурилась, глядя на меня, и сказала. — Вы время зря не теряли. Мы знали про Амона, но это… — она указала на Астена и Ахмоса. — Это новое, да?

Покраснев, я кивнула.

— Ясно, — сказала Исида. — Это… усложняет ситуацию, — повернувшись к Амону, она спросила. — Я понимаю причину использования моего заклинания в твоем случае, но зачем ты дал его братьям?

Амон, высокий, как богиня, смело ответил ей:

— Они имеют такое же право на счастье, как и я.

— Интересно, — уголок рта Исиды приподнялся, ее глаза блестели. — И очень щедро, должна отметить, учитывая, что ты привязал женщину, которую любишь, к своим братьям. Придется внести несколько изменений.

Он не уточнял, что заклинания были для Тии и Эшли, а не для меня, но, может, для нее это не имело значения. Или… я задумалась, прикусив губу. Мог Амон не рассказать мне всего? Впрочем, было уже поздно думать об этом. Я разберусь с этим позже.

Исида развернулась, расхаживая. Ее прекрасные крылья подрагивали. Я вспомнила ощущение перьев ее стрел на своей щеке, когда я натягивала тетиву, и задумалась, больно ли ей выдергивать перья.

Когда Исида приняла решение, она попросила меня встать посередине, а сыновей Египта сформировать треугольник вокруг меня. Амон прижал ладонь к моему сердцу, а вторую — к плечу Астена. Астен и Ахмос тоже держались за плечи друг друга, а другие руки лежали на моих плечах.

— Раз вы уже связали сердца, — сказала Исида, — я завершу начатое Амоном заклинание, но у вас все еще есть сила уйти, если вы хотите.

— Погодите, — сказала я. — Я думала, наши связи нерушимые. Что ничто не может нас разделить.

— Ничто не может, — сказала Исида. — Кроме вас.

— Не понимаю, — сказала я.

— Вы связали сердце, но сердце может быть разбитым, — Исида посмотрела на сестру, а та опустила голову и разглядывала ладони. — Есть связь глубже обмена сердцами. Это союз, в котором двое держатся друг за друга так сильно, что становятся едиными. Это заклинание, которое соединяет меня с Осирисом. Это связь душ, космической силы, что нас создала. Чтобы сделать это, мне пришлось отдать часть себя. Теперь у нас общая энергия, мы ощущаем боль друг друга. Если умрет один, умрет и другой. Это скрытое заклинание. Это не видел даже Амон, ведь это происходило на этой горе, где не могли быть свидетелями даже звезды. Я не требую вас создавать такую связь в этот раз. Но я соединю вас шестерых. Теперь вы будете соединены. Разделить вас можно только разрушением этой связи. Когда это случится — если случится — вы будете опустошены. Вы можете прийти в себя после этого, а можете и не прийти. Понимаете?

Мы сказали, что да.

— Я не буду трогать связи, что вы создали сами, я создам мощное заклинание, что усилит связи между сыновьями Египта, как и между предшественницами Уасрет, — она коснулась плеча Амона с сочувствием. — Амон, если бы ты пришел ко мне, я могла бы направить тебя, усилить связь, чтобы ее ничто не могло разорвать. Такая связь не дала бы тронуть твою любимую. Жаль, что ты полюбил ту, которую ждала моя сестра.

Плечи Амона напряглись, он посмотрел мне в глаза. Его глаза были полны печали и извинений. Я хотела успокоить его, сказать ему, что я поняла, что я не сожалею. Может, он мог читать мои мысли, но я подозревала, что он выключил эту способность. Он ответил Исиде только кивком.

— Сестра, — сказала Исида, — пора начинать.

* * *

Ледяной ветер обрушился на гору. Мою кожу покалывало, стало холодно. Когда ветер стих, я стояла, закрыв глаза, и ощущала биение не одного, не трех, а шестерых сердец. Сглотнув, я открыла глаза и обнаружила, что смотрю в глаза Амона. Он улыбнулся мне и поднял брови в безмолвном вопросе.

Я кивнула ему, показывая, что в порядке. Я была более, чем в порядке. После заклинания я ощущала глубокую связь с остальными. Это не было связано с любовью, по крайней мере, с романтикой. Мы теперь ощущались командой воинов, идущих в бой. Если бы нас попросили заслонить другого от опасности, мы бы так и сделали.

Амон поднял руки, прошептал заклинание, и песок окружил его. Когда он рассеялся, Амон был в сияющих доспехах, его опасные ятаганы оказались за спиной. Песок окружил Астена и Ахмоса, они тоже приготовились к бою.

Я стояла, сцепив ладони. Нефтида приблизилась.

— Почему ты не создаешь свою броню силой? — спросила она.

Как я могла рассказать о своих страхах богине, которая с давних времен ищет Уасрет?

Исида коснулась руки сестры.

— Она переживает, что использование сил вызовет иную, — объяснила она.

— Ах, — сказала Нефтида. Она сжала губы, разглядывала меня мгновение, ее глаза были ярче неба в Айове. А потом она сказала. — Я понимаю твое опасение. Ты хочешь оставаться собой как можно дольше, — я кивнула, а она продолжала. — Твоя способность создавать одежду была еще до того, как ты добавила Эшли в свой круг, не так ли?

— Д-да, — пролепетала я, вспомнив, как Небу научил меня использовать силу в Гелиополисе. — И скарабей Амона одевал меня в броню, когда я шла в бой с Пожирательницей в преисподней.

Нефтида улыбнулась.

— Ты можешь дальше этим пользоваться. Это твоя сила. Это часть сфинкс, а не Уасрет. Защита скарабеев сердца показывает любовь юношей к вам.

Я сглотнула.

— Вы уверены?

Исида рассмеялась.

— Если так говорит моя сестра, то это так.

Нефтида помрачнела, но потом взяла меня за руку.

— Доверься мне.

— Хорошо, — я выдохнула. — Попробуем.

Осторожно, почти с неохотой мы с Тией вызывали силу сфинкс. Частички песка окружили наши ноги. Мы стали увереннее и призвали больше песка. Ветер подул сильнее, создавая стену между нами и остальными. Моя одежда трепетала на теле, волосы развевались, как змеи Горгоны.

Когда все улеглось, я оказалась в кожаном жилете, подчеркивающем талию. Он был украшен тонкой броней. Туника была темной и из плотной шерсти, как и леггинсы. Бронированные сапоги и перчатки защищали ноги и запястья. Металлический воротник и наплечники дополняли наряд. Одежда была тяжелой, но защищала. Особенно, если мы столкнемся с теми небесными демонами.

Мои ножи-копья теперь висели по бокам, прикрепленные к кожаному поясу. Я вытащила их, вернула, и они двигались словно сами по себе.

Лук и колчан все еще были за моей спиной. На миг я запаниковала, не найдя скарабеев в колчане, а потом Исида указала на мой живот, и я увидела, что скарабеи были в моем поясе. Скарабей Амона был в центре, два других по бокам. Я коснулась их, и сияющие камни раздвинулись чешуей, что охватила мое тело, как броня. Твердая, как бриллиант, но ничего не весила.

Исида обошла меня, разглядывая наряд. Она нахмурилась и покачала головой.

— Что такое? — спросила я, ощупывая косички, что создавали пучок у моей шеи. — Я что-то забыла?

— Думаю, да, — сказала она.

Я проверила колчан, тунику, посмотрела на Астена, тот пожал плечами.

Вздохнув, Исида сказала:

— Мне больно видеть трату такого дара.

— Какого? Лук и стрелы? Я использовала их как можно меньше, но…

Богиня зашипела и помахала руками.

— Нет, я не о стрелах.

— Тогда о чем…? — начала я. Богиня подняла крылья и зашелестела ими.

Нефтида, поняв, что я не понимаю, пришла мне на помощь.

— Моей сестре интересно, — сказала она, — почему ты не используешь крылья.

24

Ожидание на крыльях

— Ч-что? — спросила я, удивляясь, что могу говорить.

— Твои крылья, — сказала Исида. — Я была уверена, что Хассан понял, — проворчала она.

Я уперла руки в бока.

— Наверное, нужно было понятнее изъясняться, — я погрозила богине и провела пальцем по большой дуге. — Это касается всех вас.

Исида вздохнула и посмотрела на меня со страданием, словно я была ребенком, просящим объяснить очевидное.

— Ты не помнишь, как выглядел символ в храме, греческая версия сфинкс?

— Смутно помню, — ответила я.

— И что различает египетскую и греческую версии сфинкса? — спросила она.

— Погодите. Он мне рассказывал, — я отошла на пару шагов и вернулась. — Греческая — женщина.

— Да, а что еще?

— У нее есть крылья?

— Очень хорошо. Я оставила тебя в долинах Африки не с двумя оружиями, а с тремя, — она замолчал, ожидая, как нетерпеливый учитель, когда я отвечу на ее не озвученный вопрос.

— Копья-ножи, — сказала я, — лук и стрелы, что заставляют существ отвечать на вопросы и слушаться меня, а еще были…

Исида подняла руку.

— Мои стрелы не для этого.

— Да? Тогда почему жнецы…

Она перебила:

— Мои стрелы исцеляют. В преисподней стрелы исцелили раны, причиненные злом. Жнецы не были изначально приспешниками Пожирательницы, так что стрела освободила их от ее власти. В случае с адскими гончими они склонились перед силой стрелы, но они темные по своей природе. Так что стрела не исцелила их.

— Но и не убила, — сухо сказала я.

— Нет. Гончие не живые, никогда такими и не были. Это просто тени, рожденные и преисподней. Их цель — гнать мертвых по путям исцеления, чтобы они могли уйти. Пожирательница испортила их.

— Допустим. Вернемся к третьему оружию. Это…?

— Твои крылья, конечно.

— Даже если они у меня есть, в чем я сомневаюсь, как они могли бы стать оружием?

— Когда мое перо проникло в твою спину, было больно, да?

— Конечно. Порой еще болит.

— Потому что ты заперла крылья. Закрой глаза, — она увидела, что я послушалась, и продолжила. — Сосредоточься на комочке между лопатками. На точке, куда попало перо. Позволь боли расти.

Я поежилась, покрутила шеей, размяла спину. Зуд стал пылать. Шипя, я сказала:

— Жжется.

— Так всегда в первый раз. Не переживай. Будет лучше, когда крылья появятся.

Кожу прорвало, боль пронзила спину, и я закричала и упала на одно колено, прижала ладони к земле. Я прикусила щеку изнутри, ощутила вкус крови. Появились когти, я проводила по пыли полосы и задыхалась. С последним толчком агония угасла, оставляя такое осязаемое облегчение, что я рассмеялась.

Убрав когти, я встала на ноги, но чуть не упала на спину из-за веса. Что-то подняло меня и удерживало. Поднялась луна, мы стояли в ее свете, тени двигались по моему лицу. Я медленно повернула голову и увидела за плечом крыло. Оно точно не принадлежало Исиде.

— Они твои, — сказала она. — Красивые.

Я сделала два быстрых шага и потеряла равновесие, но в этот раз тело поднялось в воздух. Крылья надо мной хлопнули раз, другой, а потом опустили меня. Притяжение теперь ощущалось иначе. Я свернула правое крыло вокруг себя, чтобы прижать ладонь к нежным перьям.

— Ты управляешь ими разумом, — сказала Исида. — Это не так сложно, как кажется. Ты можешь убрать их одной мыслью, — я поежилась, вспомнив страдания от их появления. Богиня словно прочитала мои мысли, потому что добавила. — Больше больно не будет. Они же теперь высвобождены.

Я решила проверить и мыслью убрала их. Крылья свернулись у спины и слились со мной. Я ощупала руками плечи, лопатки, но крыльев не было.

— Пока ты не вернула их, — сказала Исида, — могу я предложить небольшое изменение в твоем одеянии?

Я кивнула, понимая, что крылья разорвали тунику сзади. Богиня встала за мной, зашептала, и сзади меня появился песок.

— Вот так, — сказала она, когда песок опустился. — Я сделала твою одежду по своему подобию. Твои крылья появятся из разреза на спине, если ты будешь осторожно. Иначе они порвут твою одежду так, что она больше не будет прикрывать тело.

Я облизнула губы и посмотрела на парней.

— Я буду осторожна.

Закрыв глаза, готовясь к боли, я призвала крылья. В этот раз было только облегчение. Я словно сбрасывала туфли на каблуках вечером. Я взмахнула ими, мое тело поднялось на пару футов над землей, и я опустилась.

Расширив кошачьи глаза, я сглотнула:

«Египетские небеса, — подумала я. — У меня крылья. Если бы только бабуля и доктор Хассан меня сейчас видели», — я скучала.

Вблизи я заметила, что мои перья были разными, как мои волосы, цвета были палитрой металлов, включая серебро, платину и золото. Я нашла крохотное перышко пуха, выдернула его и взвыла. Я словно вырвала прядь волос. Я потерла то место на крыле, боль угасала.

Амон подошел и поднял руку, замерев, словно спрашивая позволения. Я кивнула, и он провел ладонью по крылу внутри, восхищаясь им, как я. Ощущения были ильными. Я чувствовала крылом и спиной. Это было похоже на массаж спины от самого горячего парня в мире, что было не далеко от правды.

По спине пробежала дрожь. Я схватила Амона за спину, убрала крылья назад, как птица, и тряхнула виновато головой. Он отошел, опустил голову, волосы закрыли его глаза. Я была бы рада, что он близко и изучает их со мной в другое время, но сейчас я не могла отвлекаться.

Сжав крылья за спиной, я не видела их, но не могла их забыть. Распределение моего веса изменилось. Я ощущала себя не так, как когда была сфинкс. Я была новой.

Эшли была в восторге от мысли опробовать их. Было сложно отговорить ее от желания спрыгнуть с горы и полететь.

— Скажите нам, как крылья могут быть оружием, — сказала я Исиде. Я скривилась и добавила. — Пожалуйста. И спасибо, — я указала на наши крылья, — за это, кстати. Наверное, вам было больно выдергивать перо такого размера.

— Да, больно, но, надеюсь, я сделала это не зря. Теперь вы понимаете, почему я не хотела, чтобы такой дар остался незамеченным.

— Да.

— Крылья сфинкс, — объясняла Исида, — могут сгонять сильные ветра. Она может подчинять их, создавать циклоны, песчаную бурю и ураганы. Это делается разумом, хотя это может быть реакцией на опасность, как твои когти.

— Ясно. Было бы хорошо знать об этом раньше.

— К сожалению, я не могла тогда научить тебя всему. А жаль, — Исида выпрямилась и вернулась к сестре. — Мне пора идти, — сообщила она.

Нефтида кивнула, и женщины обнялись. Исида погладила длинные белые волосы сестры. Они разделились, Исида выдавила улыбку, хотя мы видели ее страх и сомнения. Гор обнял свою мать. Слезы катились по его щекам, глаза были красными.

Темная гора была тихой. Исида отошла, взяла Гора за руку и прошептала что-то ему на ухо. Он кивнул, его подбородок дрожал. Развернув крылья, Исида послала воздушный поцелуй любимым, посмотрела на луну и с мощным взмахом крыльев поднялась в небо.

Тьма поглотила ее, и я посмотрела на Нефтиду и Гора. Они прислонялись друг друга, разделяя горе.

— Он сотрет ее, — сказал Гор, вытирая глаза.

— Он не посмеет, — ответила Нефтида. — И он все еще скован.

Гор оскалился.

— Мужчина многое может и без сил бога.

— Сетх верит, что любит ее, племянник.

— Он якобы любит и тебя, — Гор был в ярости. Через миг буря в нем утихла, но не стоило думать, что надолго.

— Да, но по-своему, — тихо ответила Нефтида.

— Этот змей не знает, что такое любовь, — сказал Гор и отошел, оставив нас со своей тетей.

Нефтида повернулась к нам, ее нижняя губа дрожала.

— Идемте. Вам пора в путь, да? Но сначала вам нужно рассказать о наших планах.

Она целый час объясняла нам свое предложение. Боги собирались разделиться на три группы, чтобы отвлечь Пожирательницу. Две группы нападут на первую волну ее подданных. Они постараются уничтожить как можно больше небесных демонов. Третья группа проберется в замок Амун-Ра и спасет Осириса, отнесет его на гору, чтобы он восстановился. Мы должны были ждать, пока все не получится, а потом напасть на Пожирательницу, что погонится за ним. Мы надеялись застать ее врасплох.

Две группы богов ушли, Анубис возглавлял одну, Амун-Ра — другую. Они осторожно пошли по склону горы. Третья группа с Маат во главе должна была отправляться с нами. У нас было достаточно времени, чтобы вернуться в Гелиополис и найти укрытие. Нефтида прогнала нас, указав, что я должна лететь.

Я развернула крылья, Амон и Астен собрались стать птицами, и тут Нефтида остановила нас.

— Чуть не забыла, — сказала она. — Гор хочет увидеть вас. Я должна пока что поговорить с последней группой.

Мы с Астеном, Амоном и Ахмосом отыскали Гора сидящим на каменной скамейке под деревьями, спрятав лицо в ладонях.

Он поднял голову и попытался улыбнуться.

— Пришла поцеловать меня на прощание? — спросил он, дразня мужчин за мной.

— Нет. Нефтида сказала, что ты хотел нас видеть.

— Ах, да. Это касательно вашей подбитой птицы.

— Что?

Гор указал на братьев.

— Я про птицу, что уже не летает.

Взглянув на Ахмоса, я ощутила его желание ударить Гора по лицу.

Бог, не замечая или не переживая из-за реакции Ахмоса, встал и подошел к пню, при этом намеренно задев плечо Ахмоса. Он опустился на колени и коснулся корней.

Оставив братьев позади, я пошла за Гором.

— Мне очень жаль, — сказала я ему. — Твою маму.

— Мне тоже, — тихо ответил он.

Гор встал и прочитал заклинание, оно звучало смутно знакомо.

— Отойди, — сказал он, закончив, и взял меня за руки. — Он хотел помочь. Признаюсь, я был удивлен. Ты повлияла на него. Но так всегда делают красивые девы, — бог слабо рассмеялся.

Земля задрожала, и я отшатнулась к Гору, крылья поднялись, поддерживая меня. В земле открылась дыр, и вырвалась сияющая золотая фигура.

— Небу! — закричала я, радуясь старому другу.

«Привет, богиня. Рад тебя видеть».

— И я. Спасибо, что пришел.

«Не за что».

— Я думала, ты не хотел сражаться, — сказала я, шагнув к нему, чтобы погладить спину.

«Не хотел. Но ощутил укоры совести, когда мы оставили тебя, представив, что ты преодолеешь одна. Я хочу защищать тебя от Сетха, даже если умру. Хотя я бы предпочел так не погибать, — единорог поднял голову, чтобы я почесала его шею. — Ты считаешь меня благородным зверем?» — спросил Небу, топнув копытом.

Смеясь и отпрянув, чтобы он тряхнул гривой, я сказала:

— Очень благородным.

Обойдя меня по кругу, кивая головой, Небу воскликнул:

«Какие красивые у тебя крылья! С такими дарами ты — подходящая спутница для единорога».

— Что-то задумал, старик? — издал смешок Гор. — Становись в очередь.

Он склонил голову.

— Я не против. Можно освободить место для одинокого бога. Что скажешь, единорог? Хочешь работать вместе?

Фыркнув, Небу сказал:

«Когда единорог вонзает рог, никто не может вмешиваться, даже бог».

Я закатила глаза, но рассмеялась, когда Небу поспешил поприветствовать остальных.

Он ушел, и Гор взял меня за руку, отвернул от братьев.

— Спасибо, — сказал он.

— За что?

— За то, что отвлекаешь от горя. Ты в этом хороша.

— Не за что, — сказала я и улыбнулась ему. — Ты не так плох. В чем-то даже хороший.

Гор шагнул ближе и провел пальцем по сияющему перу.

— Такая щедрая, — прошептал он. — И такая красивая.

— Спасибо, — сказала я, строго глядя на него, и убрала перо из его руки.

Он опустил руку и улыбнулся.

— Как насчет прощального поцелуя?

— Юную Лили тебе целовать нельзя, Гор.

— Амон, — недовольно сказал Гор. — Вечно неподалеку?

— Я хотел сказать это и о тебе.

Гор склонился к моей руке и поцеловал ладонь, его глаза блестели.

— До встречи, Лили, — сказал он. — Пусть тебе дуют попутные ветры.

— И тебе, — ответила я.

Гор оставил нас, я обхватила руку Амона и пошла к Небу. Ахмос был на его спине, Астен уже стал звездным ибисом. Амон поцеловал меня в щеку и спросил:

— Готова?

— Конечно.

* * *

Я взмыла в воздух, с одной стороны летел золотой сокол, с другой — звездный ибис, а сзади — Небу с Ахмосом на спине. Я завопила и полетела по дуге. Я отдала управление Эшли, ведь она умела летать и очень этого хотела. Мы быстро летели вперед. Эшли учила меня всю дорогу. У Тии не было интереса, ведь полеты были не для кошек, но для меня это было лучше лазания по горам. Я была потрясена тому, как легко это получалось. Хотя я не боялась высоты и привыкла к небоскребам, от американских горок мне было не по себе. Я думала, полет будет чем-то похожим, но мне нравилось управление, и радость от полета подавляла все страхи.

Эшли отдала управление, чтобы я потренировалась. Я пронеслась над высокими деревьями, вытянула руки и касалась хвои. Темный пейзаж перемежался с венами сияющей голубизны, блеск двигался. Я с любопытством опустилась ниже и увидела, что голубой свет исходит от реки. Блестели крылатые рыбы. Они прыгали в воде, хлопали плавниками, пытаясь добраться до вершины водопада.

«У них нерест, — сказал голос в моей голове. — Их чешуя светится в это время».

Я охнула, не ожидая услышать Ахмоса, а не Амона. Я поняла, что теперь Ахмос тоже мог слышать мои мысли. Ночной ветерок разносил лунный свет. Я почти ощущала свежесть его лучей. Лунный свет приносил мысли об Ахмосе и нашем путешествии. Я даже скучала тому, как мы были близки.

«Я тоже скучаю», — сказал его голос в моей голове.

«Почему ты можешь слышать мои мысли? — спросила я. — Амон не мог слышать Эшли или Тию, а у тебя сердце Эшли. Ты не должен меня слышать».

«Прости, если тебя это беспокоит», — сказал Ахмос.

«Не беспокоит, — ответила я. — Просто я этого не ожидала».

«Интересно, — добавился новый голос. Амон. — Наверное, это сделало заклинание Исиды».

Мои крылья быстро захлопали, я снизилась, а сердце колотилось. Успокоив его биение, я выровнялась.

«Ты все слышал?» — спросила я.

«Да, — ответил Амон. — Хотя не хотел подслушивать».

«Поздно».

«Тут ничего не поделаешь, — сказал Амон. — Уже не выключить».

«Может, это из-за моей связи с вами через Уасрет?» — спросил Ахмос.

«Есть один способ проверить», — ответил Амон.

«Какой?» — спросила я.

«Позвать Астена. Если он тебя слышит, то эта способность от Исиды», — сказал Амон.

«Астен? — мысленно позвала я. — Ты меня слышишь?».

Ответа не было.

«Тиа? Попробуешь?».

Тиа попробовала связаться с Астеном, но ибис безмолвно летел рядом с нами, звезды мерцали на его перьях. Он не слышал нас.

«Наверное, это из-за того, что он не смог поглотить мое сердце», — с печалью предположила она.

«Скорее всего», — ответила.

Мы долетели до края леса и спустились. Астен и Амон приняли человеческий облик. Сигнал озарил ночное небо вдали. Через минуты мы услышали вопли небесных демонов. Пятясь в тень деревьев, Астен тут же соткал скрывающие чары вокруг нас. Мы смотрели, как сотни демонов летят над нами.

Еще сигнал, и такая же толпа направилась в ту же сторону. Пора было двигаться. Ахмос усадил меня на спину Небу, мы двигались по окраине Гелиополиса. Темные разбитые здания окружали темно-лиловое море. Сияющая башня Амун-Ра выделалась среди руин как драгоценный камень.

Мы направились к руинам сада и скрылись за беседкой. Лозы и сломанные ветви деревьев неплохо скрывали нас. Я слезла со спины Небу и увидела свое отражение в мутной воде пруда. Мои крылья подрагивали. Я точно стала другой девушкой.

Кроме крыльев, теперь мои волосы, обычно длинные, прямые и блестящие, были спутанными. Я не могла определить их цвет. Они завивались как у Эшли. Даже оттенок кожи изменился. Я была бледной как свет луны, но теперь я была загорелой, словно провела лето во Флориде.

Мое тело всегда было стройным, но теперь конечности были сильными, как у Тии. Даже температура изменилась. Теперь нормальной температурой для меня была бы горячая ванна. Я не знала, было ли это тело все еще моим, или я становилась чем-то новым.

Амон подошел за мной и неловко обвил меня руками, стараясь обхватить и крылья. Я вернула их в тело, и он развернул меня и увидел мое хмурое лицо.

— Что-то не так? — спросил он, глаза сияли зеленым огнем.

— Почти все, — я вздохнула. — Я чувствую себя другой. Все другое. Крылья — только верхушка айсберга. Я — незнакомка для себя. Неуместная, как шлепанцы на показе мод. Я уже не такая девушка, какую ты встретил в Нью-Йорке, Амон. Уже не такая.

— Да, нехабет, — ответил он. — Не такая, — я вскинула брови, удивляясь, что он не успокаивал меня. — Ты уже не идешь по вчерашнему пути. Хорошо это или плохо для тебя, решать тебе. Я знаю лишь, что твоя душа — негасимый огонь. Он трещит, как туча, полная молний. Изменения тела не важны. От этого сама ты не меняешься.

Уголок моего рта приподнялся.

— Хочешь сказать, что будешь любить меня, когда я буду строй и седой?

— Нет, — сказал Амон. — Я говорю, что буду любить тебя, даже когда твое физическое тело станет пылью, и от нас останутся только наши воли. Что бы ни случилось, куда бы ни завела смерть, я найду способ быть с тобой. Ты в это веришь? — спросил он.

Я прижалась лбом к его лбу.

— Думаю, да, — сказала я.

Небу нервно топнул копытом по земле.

— Что-то не так, — сказал Ахмос, приближаясь с места, где он стоял на страже. Его серебряные глаза пылали в ночи. — Многие пути резко оборвались. Что-то случилось теми, кто отправился спасать Осириса.

— Я думала, ты не можешь их ощущать, — сказала я.

— Помнишь, я говорил, что пути здесь сложно различить?

Я кивнула и сказала:

— Да. Ты не мог разглядеть пути богов.

— Верно. Группа, которую вела Маат к дому Амун-Ра, была достаточно большой, чтобы я разглядел ее. Они вошли, несколько путей слилось, а потом они просто… просто пропали.

— Мы поможем им. Но как? — спросила я. — Проберемся или взлетим?

— Оба варианта, — сказал Амон. — Мы с Астеном начнем, а вы втроем взлетите. Надеюсь, мы сможем отвлечь так, что вы заберете Осириса и сбежите.

Я хотела возразить, но Амон взял меня за руку.

— Астен нас скроет, — сказал он, зная, как я отвечу. — Помни, мы теперь скрыты через нашу связь, как и ты. Она нас не ощутит.

Сглотнув комок в горле, я кивнула. Астен и Амон пошли во тьму и пропали за оставшимися зданиями.

Через двадцать минуть Ахмос решил, что пора отправляться и нам. Он забрался на спину Небу, я развернула крылья. Мы взлетели и кружили над темным городом. Когда закричал небесный демон, Небу полетел ближе, задевая крыльями здание, где он сидел. Ахмос ударил его дубинкой по голове. Демон рухнул с крыши, ударился о землю с гулом.

Если вокруг и были другие небесные демоны, они молчали. Мы опустились на поврежденный балкон. Камень обвалился, когда копыта Небу коснулись поверхности, и мы спрятали крылья. Мы тихо пробрались внутрь. Я вытащила из ножен свои ножи-копья. Мы были с другой стороны комнаты, где видели раньше Осириса, но бога там не было. Хотя осталась кровь там, где он был.

Мы пошли дальше, увидели павших воинов, помогавших Маат. Ахмос присел и перевернул одно из тел.

— Их сердца съели, — сказал он. Мы мрачно осматривали комнаты, но находили только разбитую мебель и стекло. Астена и Амона видно не было. Мне стало страшно.

— Не понимаю, — сказала я. — Где все?

И тут здание содрогнулось и загудело, я отлетела к Ахмосу. Он помог мне встать на ноги и взял за руку.

— Идем, — сказал он. — Это во дворе.

Мы выглянули с балкона. Воздух был полон небесных демонов, их было больше, чем до этого. К ним присоединялись братья, несущие пленников в когтях.

Один из пленников вырвался. С ним была рычащая гончая.

— Анубис, — прошипела я. Его снова поймали, и я в ужасе смотрела, как Пожирательница взорвалась облаком летучих мышей, а потом появляется перед ним.

Ее хриплый смех разносился с ветром.

— Ах, вот кто теперь меня развлечет.

Солнце поднималось и озаряло сцену внизу кроваво-красными лучами. Ахмос не успел остановить меня, я спрыгнула, расправила крылья и издала боевой крик. Небесные демоны бросились в атаку, но я пронзила одного ножом, другому вспорола крыло. Небу и Ахмос вскоре присоединились ко мне. Копыта единорога чуть не ударили мне по голове, когда Ахмос ударил по плечу летящему демону, пытавшемуся схватить меня за крыло.

Мы медленно пробивали путь, разбираясь с демонами. Они падали на двор внизу. Пожирательница следила за нами, уверенно усмехаясь, до нее добраться было сложнее, чем я ожидала.

Когда мы добрались до земли, я направилась к еще живому демону и вонзила в его спину стрелу Исиды. Он корчился, но не ответил мне, когда я потребовала его повиновения.

До меня донесся смех Пожирательницы.

— Думала, я не учусь на своих ошибках? — сказала она. — Они верны только мне. И, — добавила она, приближаясь, — у них не хватает разума, чтобы ими манипулировать.

Выхватив стрелу и увидев, как она рассыпается в моей руке, я быстро вонзила нож в голову чудища. Оно рухнуло, изо рта вывалился черный язык. Вблизи я видела, что его кожа тут же из темно-бронзовой стала нездоровой зеленой, а потом пепельно-серой. Ее куски отваливались, пока существо не рассеялось пылью. Словно рассыпался ржавый металл. Одна. Осталась только одна стрела Исиды. Я повернулась с дрожью к врагу.

Небу тихо опустился рядом со мной, Ахмос спрыгнул. Десятки небесных демонов еще были над нами, но они, казалось, оценили наши навыки, потому что не нападали.

Пожирательница посмотрела на них, кисло кривясь. Она подняла руку и поманила Ахмоса пальцем.

— Здравствуй снова, красавчик, — сказала она. — Вернулся за новым поцелуем?

Ахмос промолчал, и она мило надулась.

— Нет? А я хотела променять на тебя этого сладкого, — она указала на Анубиса. — Ладно, ты будешь следующим. Оставлю тебя на десерт, — она повернулась к богу, не обращая на нас внимания.

— Что-то не так, — прошипела я Ахмосу. — Она даже не переживает, что мы здесь. Если учесть, что я чуть не убила ее при прошлой встрече, она должна хоть немного бояться.

— Похоже, ты права. Она готовит ловушку для нас. Но, пока мы этого не видим, можно попытаться освободить пленников.

Абутиу, верный пес Анубиса, лежал рядом с ним. Он был пронзен копьем, пригвоздившим его к земле, где он вяло отбивался, пытаясь встать на лапы и защитить хозяина. Мы с Ахмосом приблизились, решив остановить ее раньше, чем она начнет осушать бога.

— Вот так, — сказала она красивому богу, который пытался вырваться из хватки небесных демонов. — Больно не будет. Почти, — добавила она с дьявольским смехом. — Ох, — сказала на, прикусив губу. — Люблю мужчин, которые следят за собой. Обычно до меня добираются уже изможденные мужчины. И я почти помогаю им, забирая их сердца, — Пожирательница в предвкушении цокнула языком. — Так редко находится такой… сочный экземпляр. Я буду смаковать тебя какое-то время.

Она прижала ладони к твердому животу Анубиса, притянула его ближе и открыла рот, полился зеленый свет.

— Я так не думаю, — сказала я и нажала на кнопку, удлиняя копье. Прицелившись, я бросила его. Оно мчалось гарпуном к сердцу Пожирательницы. Но с неба рухнул мужчина и поймал оружие в воздухе. Он легко коснулся земли и бросил мое оружие на траву, куда оно приземлилось с тяжелым стуком.

Мое сердце разбилось, а Ахмос произнес имя, которое я выдавить не смогла.

— Амон?

25

Динь-дон, ведьма мертва

— Амон? — повторила я, когда смогла говорить. — Что ты делаешь?

Пожирательница повернулась к нам.

— Как мило. Я-то думала, когда ты собираешься появиться. Стоило понять, что ты будешь рядом с девчонкой, — женщина уперла руки в бока и смело пошла по траве, и за ней все увядало.

Пожирательница пропала на миг и снова появилась. Она отвлеклась. Она остановилась и рассмеялась, закружилась, подняв руки в воздух.

— Скоро, мои подданные, — крикнула она, видимо, демонам. — Очень скоро.

«Плохо дело, — подумала я. — Что она задумала?» — что-то было не так. Пожирательница была слишком уверенной. Я надеялась, что это не значит, что Амон снова в ее власти. Мы были разделены короткий период времени, но с ней все было возможно.

Амон пропал в тот же миг, что и она. Когда он вернулся, он направился в нашу сторону. Я приготовилась к атаке. Но, когда он приблизился, я расслабилась, увидев тепло в его глазах, а не пустоту, которая была тогда. Он все еще был моим Амоном.

— Мы не можем пока что ее убивать, — сказал он, вернув мое оружие.

Я забрала копье, радуясь, что он все еще на нашей стороне.

— Почему? — спросила я.

— Нужно закрыть барьер в царство смертных. Сетх дал Пожирательнице силу пересекать его, — он окинул жестом пространство. — Видите, где они сливаются? Уже должно быть заметно. Я заметил с Глазом следы еще в здании.

Я сказала, что ничего не вижу, он огляделся и указал на разбитые башни Гелиополиса. Воздух мерцал, и я, щурясь, смогла увидеть Таймс-сквер.

— О, нет, — сказала я. — Не может быть.

Я побежала вперед, озираясь, а здания проступали. Они появлялись и пропадали, словно боролись с Гелиополисом. Через миг проступили улицы и дороги, призрачные изображения смертных. Вскоре они заметили нас, тревожно поглядывали и поднимали брови.

Я была в Нью-Йорке, я видела, что происходило с их стороны. Группа пассажиров застыла и смотрела в смятении на развалины Гелиополиса, которые начали заменять здания города. Известный театр стал обвалившимся мраморным зданием. Пожирательница снова пропала и появилась неподалеку, попыталась напасть на проходящего смертного. Он закричал и вскинул руки в защите, но ее рука прошла сквозь него. Он быстро побежал по улице.

Полицейский побежал к нам. Я не представляла, что он думал о нас — крылатой девушке рядом с золотым единорогом и злодейкой с волосами, острыми как иглы. Рядом с нами были Ахмос и Амон, которые словно вышли из видео-игры, один был с дубинкой, а другой с сияющими золотом ятаганами. Может, они подумают, что мы снимаемся для шоу на Бродвее.

Большой сломанный фонтан со статуей птаха бену появился посреди улицы, и машинам пришлось резко разворачиваться. Грузовик врезался в минивен, полицейский поднял рацию, дико размахивая, он пытался управлять кричащей толпой. Но фонтан быстро пропал, и мы с ним. Я вернулась в Гелиополис, но высокая башня Амун-Ра еще мерцала пикселями, сообщая о грядущем фильме, а потом и это растаяло на камне.

Такси вдруг появилось из воздуха. Оно неслось в нашу сторону. Водитель не видел на. Амон крикнул и схватил меня за руку, но мы оказались между зданием и фонтаном. Знакомые звуки города обрушились на нас. Водитель увидел нас и затормозил, но поздно. Я подняла руки и развернула крылья, но такси пронеслось сквозь нас, словно призрак, и пропало в тумане с шумом улиц города.

— Становится хуже! — воскликнула я, когда увидела, что перемена между мирами усилилась. — Нужно остановить это! Уверен, что ее гибель не сработает? — Пожирательница была отвлечена нищим.

Амон прокричал:

— Если мы убьем ее первой, небесные барьеры сгорят. Смещение произойдет резко, а не постепенно, и два царства взорвутся. Все существа обоих царств сотрутся. Сетх победит.

— Сколько у нас осталось времени? — прокричала я, маня своих туда, где стало видно тротуар. Мы появились в Нью-Йорке в переулке между зданий. Огонь мерцал над нашими головами, смешивая с нашей реальностью, а потом пропадая.

— Пока ситуация не станет необратимой? — спросил Амон, постукивая по нижней губе пальцами. — Думаю, это произойдет быстро. Ее демоны ждут, пока она сможет войти в царство смертных, чтобы собрать для нее живых жертв. Как только она начнет кормиться…

Амон замолчал, я содрогнулась.

— Где Астен? — спросила я, вдруг поняв, что его рядом нет.

— Он… — Амон помрачнел. — Его забрали демоны. Он проверял одно здание, а я — другое. Когда я услышал крик и нашел его, он был окружен стаей. Похоже, он наткнулся на спящее гнездо. Я пытался спасти его, но, пока боролся, Астен пропал.

Мои когти появились, Тиа выла в моей голове.

«Мы должны спасти его!» — вопила она.

«И спасем, — успокаивала я ее. — Но сначала нужно остановить Пожирательницу».

— Как нам закрыть брешь? — осведомилась я, схватив Амона за тунику и оттащив от фургона, что выехал в наш переулок из ниоткуда. Я не отпускала его, пока фургон не проехал.

— Только небесная энергия запечатает брешь, — сказал Амон. Все расплывалось перед моими глазами.

«Где нам ее взять?».

Амон посмотрел на единорога, который глядел на него и тихо дышал.

Я смирилась и закрыла глаза, готовясь вызвать Уасрет. Вариантов не было. Небу ткнул меня в плечо.

«Я могу закрыть брешь, — сказал он. — У единорогов есть такая сила. Ты уже знаешь, что мы можем пересекать барьеры. Мы можем и запечатывать их. Но такая дыра требует помощи многих моего вида».

— Они придут? — спросила я у него, коснувшись спины единорога.

Он замешкался, а потом ответил:

«Да, если я попрошу».

Амон шагнул ближе.

— Уверен, что хочешь сделать это, Небу?

«Я не могу придумать дело благороднее, Открыватель. Спасибо, что помог увидеть возможности, — Небу прижался щекой ко мне, его голова легла на мое плечо. — Прощай, юная сфинкс. Может, если боги захотят, я увижу тебя снова».

— Снова? — сказала я, но Небу вышел на улицу. Он встал, ударил передними ногами по воздуху, и, когда опустился, ударил землю, волна электрической силы разлетелась в стороны. Все задрожало, мы отшатнулись, словно оказались в эпицентре землетрясения. Золотое тело Небу трепетало, голубоватый свет трепетал на его гриве, окружил его, делая его белым, как пульсирующая звезда. Золотые песчинки падали с его кожи и кружились там, где должен быть его аликорн.

Пожирательница отвернулась от ребенка в коляске и с подозрением посмотрела на призрачную толпу. Увидев Небу, она заметила его новый облик и закричала. Она побежала к нам, бросив поиск людских сердец, но уже поздно.

Земля задрожала и раскололась, отрезав Пожирательницу от нас, появлялись десятки единорогов. Их ржание и топот копыт были такими громкими, что отвлекли даже небесных демонов. Они быстро улетели, прячась в меняющихся зданиях.

Небу громко заржал, окружившие его звери отвечали дикой какофонией звука. Он коснулся головой одного за другим. Единороги гарцевали после этого и трясли телами. Золотой песок разлетался от их тел, и они становились белыми, как их лидер.

Когда Небу закончил, он посмотрел на меня, но ничего не сказал, между нами мелькнуло чувство. Он развернулся и побежал. Единороги бросились за ним. Земля задрожала, и, если бы не Амон, я бы упала.

Они развернули крылья и поднялись в воздух, Небу направлял. Часть меня хотела расправить крылья и присоединиться к ним. Я не могла забыть их сияющие тела в небе. Они были прекрасными, волшебными, почти пугающие в своем великолепии.

Золотое солнце поблескивало на их крыльях, жаля мои глаза. Я прикрыла их, но узнала тело Небу, когда он понесся к башне Амун-Ра. А там показывали рекламу грядущего шоу. Небу врезался к экран, вспыхнул чистой энергией, и Таймс-сквер залил свет. Искры падали сияющим дождем.

Пожирательница в ярости раскрыла рот, зеленый свет полетел к единорогам, но не достиг их. Один за другим, они летели в стену света, что становилась ярче с каждым единорогом. Когда последний прыгнул в свет, раздался гул. А потом свет угас.

Пропали машины, потом фонари. Шум Нью-Йорка сменился тишиной разрушенного Гелиополиса. Здания замерцали и стали нормальными. Призрачные люди угасали, уходя по своим делам, словно все это было иллюзией. Он пропадали.

Стена света угасла, пока все не пришло в норму, а потом брешь закрылась. Я моргнула раз, другой.

— Г-где Небу? — спросила я у Амона, озираясь, чтобы понять, где он появился. — Когда он вернется?

— Он… единороги… не вернутся, — тихо сказал он.

— Как это понимать? — пролепетала я, холод ужаса наполнил вены.

— Их путь здесь заканчивается, — сказал Ахмос.

Амон объяснил:

— Они отдали свои жизни, нехабет.

— То есть… они мертвы? — завопила я дрожащим голосом. — Все? — спросила я, глядя на каждого по очереди.

— Да. Они пожертвовали собой, чтобы закрыть брешь, — мягко сказал Ахмос.

— Но… но… — лепетала я, слезы обжигали лицо, — но единороги бессмертны.

— Юная Лили, — сказал тихо Амон, — многим дарован дар бессмертия, но дар можно вернуть.

— Нет, — прошептала я, качая головой. — Нет, — слезы лились свободно, пока я думала о том, как десятки прекрасных созданий пожертвовали собой. — Они даже не могут войти в загробный мир.

Я рухнула у ног Амона. Он обхватил меня руками и поднял, обнимал и прижимался губами к моим пылающим щекам.

— Он не просил о таком, — мои губы дрожали.

Из меня вырвался вопль ярости, я вырвалась из объятий Амона и повернулась к разозленной Пожирательнице.

— Если вы думаете, что остановите меня, нас, то вы глубоко ошибаетесь, — рявкнула она. — И вы пожалеете за то, что натворили, — ее волосы корчились в воздухе как змеи, она указала на нас. — Принесите их мне! — яростно крикнула она. — Но помните, хозяину они нужны целыми!

Сотня небесных демонов вылетела из развалин. Они летели к нам, а она развернулась к Анубису.

— О тебе он ничего не говорил, — сказала она, дразня бога. — Я хотела растянуть удовольствие, но я голодна, а твои друзья не дали мне поужинать. Начнем?

— Помоги Анубису, — сказал Амон Ахмосу, взяв брата за руку. — Отвлеки ее, но помни о ее яде. Не позволяй ей впиться в тебя. Мы позаботимся о небесных демонах и придем на помощь, как только сможем.

Ахмос мрачно кивнул, коснулся пальцами моей щеки и побежал прочь, подняв оружие. Я сглотнула, понимая, что у нас невелики шансы подавить даже половину демонов, куда там помочь Ахмосу и Анубису.

Амон, казалось, читал мои мысли. Он взял меня за руку.

— Не призывай ее, юная Лили. Пока не надо. Дай нам шанс, — я кивнула через миг, все еще сомневаясь. — Прошу, — добавил Амон. Он быстро поцеловал меня, а потом отпрянул и превратился в золотого сокола.

С криком он взмыл в небо, и я развернула крылья. Он летел в гущу демонов, которые мчались к нам, как метеориты с когтями, со всех сторон. Он разорвал демона когтями надвое, другого ударил крыльями. Существо рухнуло на землю и развалилось на куски.

«Минус один, осталось девяносто девять».

Эшли управляла полетом. Она была прекрасна, летела в толпе демонов, но не попадалась им. Кошачьи глаза замечали дыры там, где человеческие видели бы только толпу летающих тел. Я выстрелила обычной стрелой. Она попала в плечо демона, но тот все равно напал. Небесный демон зарычал и погрузил когти в мою руку. Я отбивалась, но три глубокие царапины истекали кровью на моей руке.

Наши крылья бились, мы мчались по воздуху. Выпустив свои когти, я вонзила их в грудь демона, где должно быть сердце, и повернула. Чудище взвыло и оттолкнуло меня. Он сморщил нос и прижал ладонь к ране на груди. Он в смятении смотрел на черную кровь. Рана сменила цвет, став зеленой, и тело существа развалилось на куски в воздухе. Крик оборвался, когда пропал его рот.