Восточная мадонна

22

– Раз уж Господь занес нас сюда, – сказал Говард, – он не допустит, чтобы кто-то нас остановил.

– Возможно, вы и правы, братец Говард, – ответил Клэй, – но лучше быть готовым к любым сюрпризам.

– А может быть, они вовсе и не гонятся за нами, – высказала предположение Бернадетт.

– Я затевать пальбы не буду, – отозвался Клэй, – но все же хорошо бы заиметь на часок какой-нибудь завалящий истребитель. Хотя, в общем-то, и простой поршневой двигатель вполне сойдет.

На море царило спокойствие, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Говард спустился вниз.

– Не пора ли запускать машину? – крикнул он Клэю.

– Еще не время, – отозвался тот, – подождем…

По радио можно было слышать скрипучий голос американца, передававшего сводку погоды и сообщавшего об успехах бейсбольной команды. Диск-жокей крутил музыку по заявкам слушателей. Теперь не было нужды смотреть на экран радара, чтобы увидеть приближавшееся к ним судно. С каждой минутой оно становилось больше, а его контуры – четче. Взяв бинокль, Клэй мигом вскарабкался на мачту. Выпрямив спину, он начал вглядываться в даль. Это была черная, ничем не примечательная круглая посудина без флага – старая и деревянная. Ясно было, что люди на борту вооружены. Клэй поспешил вниз.

– Заводи! – скомандовал он. Говард бросился выполнять команду, а Клэй полез в трюм. Там из закутка он извлек две канистры бензина, собрал все тряпье, что попалось под руку, и взял несколько бутылок из-под масла. Вместе с Бернадетт они занялись приготовлением зажигательной смеси.

Бернадетт работала быстро. Теперь, когда счет времени шел на минуты, ими овладело чувство неотвратимости схватки, но страха не было. Взгляд Бернадетт излучал веру. Пока они работали, Говард решил вычистить раковину и подмести внизу. Паруса были спущены, и яхта шла на одном двигателе.

– Не суетись, Говард, позаботься-ка лучше о парусах. Холст может вспыхнуть, – выкрикнул Клэй. Канадец повиновался.

Судно уже можно было разглядеть без бинокля. Клэй наблюдал, как экипаж расчехляет замаскированный пулемет на корме. Корабль был неряшливо покрашен в черный цвет, доски – густо вымазаны смолой. Казалось, никто не торопится, методично занимаясь своим делом. Издали все выглядело так, будто орава матросов, которым все надоело, неторопливо готовится к швартовке. Море было пустынно до самого горизонта.

– У нас неприятности, Говард, – протянул Клэй.

– В чем дело?

– Они вооружены и готовятся взять нас на абордаж. Придется драться.

– Я драться не буду и вам не советовал бы. Я человек мирный.

– Вы-то, может, и мирный. Только вот, приятель, о тех ребятах этого не скажешь. Уж поверьте мне, а лучше – взгляните в бинокль.

– Я верю вам, Клэй, но драться все равно не буду. Можно же поговорить с ними. Объясниться…

– Вы рехнулись. Мы имеем дело с негодяями, Говард. Может быть, даже пиратами.

– Пираты? Здесь, в наше время?

– Именно здесь, в Южно-Китайском море. Самому Богу угодно, чтобы с ними было покончено.

– Пусть Бог с ними и покончит, но не мы. Наше дело – молиться. Вы не должны забывать о нашей миссии.

– Если нас убьют, прежде чем мы туда доберемся, не будет никакой миссии.

Говард взглянул на Бернадетт, и та кивнула.

– Он прав, Говард, но я вас хорошо понимаю. Вам не следует лезть в это дело, лучше помолитесь за нас. Нам потребуется вся благодать до последней крохи, которую Он может ниспослать.

– Аминь, – сказал Клэй. – Хотел бы я быть таким же набожным.

Судно подошло еще ближе. На тихой воде росла зловещая тень от его черного борта.

– Бернадетт, – позвал Клэй. – Подойди сюда.

Бернадетт подошла, прежде чем он закончил фразу.

– Да, Клэй, – тихо произнесла она.

– Я иду вниз. Твое место – на носу, впереди. Возьми несколько бутылок да прихвати это ведро с бензином. Смотри, не расплещи на палубу. Все угощение – для них, когда они начнут гореть. Не делай ничего, пока они не приблизятся как следует. Дождись меня, и я тебе скажу, как действовать.

– Хорошо, Клэй, – ответила она, когда тот уже спускался.

– Эй, на пароходе!..

Клэй услышал этот возглас Говарда. Однако слова прервала короткая автоматная очередь. Клэй не мог видеть Говарда, но слышал, как его тело грохнулось на палубу. Он открыл иллюминатор и выглянул наружу. Чужое судно шло бок о бок с яхтой. В его поле зрения попали два человека на корме. Клэй выстрелил в них и увидел, как они падают. Один кувыркнулся в воду, другой, что возился с пулеметом на корме, получив пулю, безжизненно повис на своем оружии. Послышались вопли. Клэй рванулся к двери.

– Ведро! – выкрикнул он. – Ведро!

Люди на чужом судне стояли у поручней. Все видели только женщину. Главарь приказал своим людям, которых осталось лишь четверо, прекратить огонь. У него уйма времени, и его месть будет ужасной. С яхты больше не стреляли, но кем бы ни был этот стрелок, можно было с уверенностью сказать: он был уже в гостях у Будды.

– А ну, подойди! – заорал главарь пиратов, обращаясь к женщине. Оба судна качались на волнах рядом, их разделяли всего несколько футов.

Палуба парохода значительно возвышалась над яхтой. Бернадетт, пододвинув ведро ближе к носовому люку, спокойно пошла к бортику. С каждой секундой суда сближались. Клэй, высунув руку в люк, нащупал ведро. Затем он выглянул. Бернадетт нигде не было видно. Все толпились на носу своего судна, крича и хлопая в ладоши. Клэй зажег фитиль одной из бутылок и приготовился к броску. Он высунул голову наружу. Слава Богу, никто не заметил. Бутылка полетела в чужое судно, но, не долетев, плюхнулась в воду. Пираты кривлялись, делая гнусные жесты, а один даже спустил штаны. К ногам Бернадетт бросили канат.

Клэй протиснул сквозь люк плечи. Он зажег вторую бутылку, когда палуба чужого судна уже надвигалась. Судно было очень близко – рукой подать. В этот момент Клэй подбросил бутылку. Судя по взметнувшимся клубам черного дыма, она упала куда надо. Теперь настал момент выскочить наружу и схватить ведро. Клэй принялся поливать бензином чужую палубу.

– Жми на всю катушку! – закричал он, и Бернадетт опрометью кинулась к рычагам управления. Яхта рванулась. Когда она поравнялась с прорехой в ограждении корабля, Клэй швырнул две гранаты и открыл по пиратам огонь с бедра, а затем ринулся к капитанской рубке. Казалось, на корабельной палубе позади разверзся ад. Главарь пиратов, увидев, какой ущерб нанесен его судну, бросился в погоню. Клэй, зажав в руке гранату с вытащенной чекой, пребывал в спокойном ожидании на корме. Бернадетт на полной скорости вела яхту зигзагами, но черный корабль догонял, едва не задевая их бушпритом. Клэй бросил канистру с бензином в воду, послав ей вслед гранату. В мгновение ока над морем взметнулось пламя. Едкий дым, поднявшись от просмоленного дерева, начал застилать глаза, а затем раздался взрыв. Оттолкнув руку Бернадетт от рычага, Клэй сбавил скорость. Они видели, как преследовавшее их судно остановилось.

Пираты медленно погибали, передвигаясь будто в изумлении. У них была всего одна спасательная шлюпка, прикрепленная к палубе. Пожираемые адским жаром, они пытались сдвинуть ее с места. Старое судно содрогнулось от второго взрыва, и часть палубы провалилась. Пиратов уже не было видно. Позади, как одинокое укрепление на окутанном дымом поле, была видна только рубка. На секунду все замерло, а затем яростное пламя вырвалось на свободу – загорелись ящики с боеприпасами и топливо. Взвился черный дым, и прогремел еще один взрыв. Спасательная шлюпка подпрыгнула и упала на воду, поплыв среди обломков. На борту никого не было.

– Как ты думаешь, кто-нибудь остался в живых? – спросила Бернадетт.

– Если и остался, то ему придется попытать счастья в открытом море.

Наступила мертвая тишина. Казалось, что обожженный остов корабля преследует их подобно морскому призраку. Море было пустынно и спокойно, но легкая рябь на воде говорила Клэю, что поднимается ветер. Он поднял грот, потом кливер. Бернадетт наблюдала, как крепчает ветер. Поначалу неуверенный, он постепенно начал наполнять паруса, и Клэй отключил двигатель. Он установил курс, включил автопилот и присел рядом.

Долгое время они молчали. Позже уложили мертвого Говарда на скамью, и Клэй обшарил его карманы. Там оказались маленькая Библия в кожаном переплете и деревянный крестик. Говард наверняка захотел бы, чтобы эти вещи остались при нем, подумал Клэй. Он завернул труп в разорванный парус, который отыскал в рубке, поднял мертвеца и понес к борту. Не было никого, кому можно было бы написать или рассказать о кончине Говарда Джеллинека – человека без прошлого. Графа «при несчастном случае» в его паспорте оказалась незаполненной. Говард безмолвно вручил им свою яхту и свое будущее. С его документами Клэй теперь мог запросто прибыть в колонию британской короны, а «Триэнгл трейдинг компани» достаточно быстро выправила бы бумаги для Бернадетт. Как же мало мы знали о Говарде, размышлял Клэй. Мы использовали его в собственных целях и про себя высмеивали его истовую веру в Бога и человечество.

Они опустили тело Говарда на воду. Сейчас, когда бедняга поплыл по Южно-Китайскому морю на встречу с Создателем, Клэя охватила грусть. Смешной, наивный человечек со странным голосом и чужеземным акцентом теперь становился ему ближе, хотя море забирало его. Клэй был человеком без Бога, без семьи. Был ли он в равной мере человеком без сердца? Был ли правдой пьяный упрек его матери?

Он мечтал о побеге, чтобы оказаться на улицах какого-нибудь азиатского города, но теперь был не одинок. Клэйтон Уэйн-Тернер больше ни в чем не был уверен на сто процентов. Его удаль утонула вместе с телом попутчика. Что ему делать с этой женщиной, когда они доберутся до Гонконга? Его собственные поиски только тогда и начнутся, а ей во всем этом просто не будет места – ни ей, ни кому-либо другому. Теперь ему была необходима ясность мысли. Ему нужны сила и убежденность. Любви и Богу не место на поле боя. Да и кто такой Бог, где он?

Обернувшись, он увидел, что по лицу Бернадетт текут слезы. Может быть, им выпала такая судьба – подвергаться опасности до конца своих дней? Он подошел к ней и прижал ее к себе.

– Молись, Бернадетт, – произнес Клэй, смягчив голос. – Уходит настоящий герой.