Вот это попала!

14

Это был самый неистовый, самый крышесносный поцелуй в ее жизни. А поцелуй ли это был? Нет, не он. Поцелуй — это как-то более утонченно что ли. А он просто пожирал, выпивал до дна, чтобы всю и без остатка. Чтобы ни мыслей, ни сомнений не осталось. Только желание, примитивное, животное желание. А она не сопротивлялась. А смысл? Думала ли она о договоре? Или о шантаже? Или о том, что должна что-то и кому-то? Нет, нет и еще раз нет. Вы знаете, когда в голове бывает пусто? Совсем. Когда нет ни одной мысли? Вы были в таком состоянии? Света уверена, что она не испытывала такого никогда. Исключение — только момент ее рождения, но где-то она читала, что мыслительный процесс у ребенка начинается сразу после появления на свет. Все эти размышления были потом, но не сейчас. Сейчас ее била дрожь и далеко не от холода. Она сходила с ума вместе с ним. То, что сидело внутри требовало выйти из оболочки, требовало дать волю, и не хотело больше слушать ни звуков разума, ни звуков совести. Оно было главным, оно диктовало свои условия и именно оно сейчас было в бешенстве: почему нет полной свободы? Она услышала стон, кому он принадлежал? Ей? Ему? Да какая разница? Он дернул пояс халата, медленно опустил его с плеч, внимательно глядя ей в глаза. Бесполезная тряпка мягко упала к ногам. Он проследил за ней. Поднял взгляд. Всевышний! Там плескалось безумство. Наверное, в ее глазах было тоже самое. Не говоря ни слова, он поднял ее на руки и понес в комнату.

Поставил, чуть отодвинулся, с секунду просто смотрел, потом провел кончиками пальцев по шее, ключицам, груди, чуть остановившись на напряженных сосках, потом так же невесомо и невыносимо медленно рука опустилась на живот, его взгляд неотрывно следовал за рукой. Когда он дошел до низа живота, Света издала какой-то звук, полустон-полувсхлип. Он посмотрел на ее лицо, одной рукой резко притянул ее за талию к себе, близко, очень близко, чтобы поняла, чтобы осознала степень его желания, другой взял за шею, наклонился и поцеловал, страстно, глубоко, изучая своим языком ее. Как же это круто! Голову сносит, какая она сладкая! И опять этот запах, безумный, вкусный — он проник в него выместив весь кислород из легких. Он сходил с ума от него. Спустился, поцеловал плечо и ниже к груди, обхватил сосок губами, чуть втянув, а ее затрясло, как при лихорадке! Она цеплялась за его плечи, а потом резко дернула его за волосы и сипло сказала, нет не так, приказала: «Встань». Он подчинился.

Глядя на Стаса, сняла с него футболку, глаза блестели от возбуждения, восхищения и еще от чего-то неосязаемо-запретного. Да, он знал, что у него хорошее телосложение и что девчонки многие пускают по нему слюни. Но кто там и что пускает, какая пох разница? Видеть в ЕЁ глазах эти потрясающие эмоции, ощущать ЕЁ сбившееся дыхание и понимать, что причина — он, Стас. Она провела легонько подушечками пальцев по его груди, очертив мышцы, и ниже к животу, дошла до пояса джинсов и опять наверх. Медленно зашла за спину, не переставая водить пальчиками по его телу. Он почувствовал легкие прикосновения губ на спине, вроде совсем невесомые, но прошиб разряд. Терпение, Стас, терпение. Она, меж тем, продолжала изучать его. Взяла за руку, усадила на тахту, устроилась между ног, расстегнула ремень, потянула змейку вниз, Стас помог ей освободить себя от оставшихся деталей гардероба. Она поцеловала его живот и ниже. Нет. Так он долго не выдержит.

— Не торопись, малыш, — с этими словами потянул ее на себя.

Но Света не готова была отпускать инициативу. "Не торопись, малыш" — эти слова вызвали обратную реакцию, она не готова ждать больше ни секунды, к черту прилюдию, к черту все! Света его хочет и получит прямо сейчас! Она села к Стасу на колени, направила его в себя и медленно опустилась. Замерла, пытаясь, насколько возможно, взять себя в руки и начала двигаться в своем, одной ей ведомом темпе — не спеша, тягуче. Он продолжал терять остатки разума, но ему было мало, она с ним, но ее мало. Такое вообще бывает? И Света будто почувствовала, а может и саму обуяла жадность, начала двигаться резче, и глубже, и быстрее. Горский понял, что еще немного, и он не сдержится, и так непонятно, откуда у него еще остался порох. Резко поднялся с ней, и уложил на спину. Она недовольно пискнула.

— Жадная, какая же ты жадная! Жадная и горячая, — сбивчиво шептал Стас, задавая свой темп. Он хотел увидеть ее первый оргазм с ним. Именно увидеть. Ради такого он готов призвать всю свою выдержку.

Долго проверять себя на терпение не пришлось. Девушка была на грани.

— Света, посмотри на меня, слышишь?

Но она не слышала, сбивчиво дыша, уносилась все дальше в свой мир.

Стас заставил себя остановиться. Она недовольно прикусила кожу на его плече.

— Света, малыш, открой глаза.

Она подчинилась.

— Не отводи взгляд, смотри на меня.

И врезался в нее бедрами сильнее. Она ахнула, но глаз не отвела. Еще, и еще, и еще… Пока ее не подбросило, пока не разорвало на части, в клочья, она надрывно застонала и уткнулась в его плечо. Через пару секунд Стас последовал за ней.

Дал себе полминуты хоть немного восстановить дыхание и попытаться осознать в каком он только что мире побывал. В его жизни было много оргазмов, но такого! Охренительное чувство! Чертовски охренительное чувство! Повернул ее лицо к себе, нежно поцеловал, она прихватила его нижнюю губу зубами. Он гортанно рассмеялся и углубил поцелуй. И вроде только что закончили, а она его заводила снова, с пол-оборота. Интересное ощущение.

Женщин в жизни Стаса было предостаточно, от дефицита внимания не страдал. Но чтобы до дрожи пальцев, до комка в горле, чтобы закончив один раунд, без разгона на второй — не припомнит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спустя еще какое-то время, когда дыхание было восстановлено вновь, а в ушах исчез гул, Стас повернулся к Свете, облокотился на локоть, и улыбаясь, спросил:

— Мне показалось?

— Что? — недоуменно спросила она.

— Татуировка.

— Если скажу, что да?

— Малыш, я видел практически каждый миллиметр твоего тела, вот думаю померещилось или нет, — и легонько поцеловал в плечо. — Дай посмотреть.

— Ох уж эти дети — все покажи, расскажи, да дай попробовать, — с этими словами откинула плед, под который успела забраться.

Стас спустился ниже и внимательно принялся рассматривать тату, стал водить по ней пальцем, поцеловал и вновь повторил ее очертания. Маленькое тату в виде розы с шипами было набито на бедре у Светы. В том самом месте, к которому доступ есть или у самой хозяйки, или у тех, кому она позволит его получить.

— Откуда?

— Проделки молодости, — ухмыльнулась она.

— Свет, ты так говоришь, как-будто тебе далеко за. Ты ненамного старше меня, хотя тут тоже вопрос, старше ли. Я весь во внимании и хочу услышать про проделки.

— Ничего себе предъявы, Горский!

— Зотова! — с угрозой в голосе укусил ее в районе тату.

Она ахнула. Это было чертовски возбуждающе, и как кожу прикусил, а потом прошел языком, оставив влажный след, и то как смотрел снизу вверх на нее своими порочными глазами, и даже как фамилию ее назвал. Она вздохнула, пытаясь угомонить вновь накатывающее возбуждение.

— Ладно, в общем там все банально: мы втроем с подругами полетели в Тай, на Пхи-Пхи, остров такой там есть.

— Знаю, бывал, — усмехнулся Стас.

— Ну еще бы. Кому я рассказываю, — хмыкнула. — Перебрали несколько, а на утро проснулись с татуировками, у нас у каждой по розе.

— Почему именно роза?

— Да черт его знает, Стас. Меня в тот момент спроси, откуда приехала, я и то уверенно бы не ответила. Это все бешеная ночная энергетика этого острова. Помню, что мастер по тату посмотрел на нас и спросил, чего хотим, ну мы и ответили «большой и чистой». Он кивнул, мол понял, и набил розу, приговаривая, что это символ страстной любви.

— Ну и как? Нашли страстную любовь? — спросил и напряженно посмотрел на девушку.

— Девчонки — да. У них очень классные мужья.

— А ты?

Света замолчала. Что ему сказать? У них не те отношения, чтобы откровенничать на такие темы. Да и вообще, это не отношения.

Она поднялась с тахты. Стас неотрывно за ней наблюдал.

— Ты куда?

— В душ.

— Свет…

Она движением руки остановила его, покачала головой и вышла за дверь. Хотел было пойти за ней, обнять, поцеловать и убрать из глаз эту напряженность. Но почувствовал — надо дать ей немного времени побыть одной.

Света зашла в ванную, плотно закрыла за собой дверь и на всякий пожарный еще и щеколду задвинула, осталось палкой припереть, — усмехнулась про себя она. Посмотрела в ванную — все еще не спущена вода, после ее микро-вечеринки. Странно, прошло пару часов, а ощущение, что время раскололось на две части: до появления на пороге Стаса и после. Выдернула заглушку, села на край, ожидая, пока спустится вода. Думать ни о чем не хотелось. Тело жило своей жизнью, забирая с собой разум. Но придется же, Зотова. Все равно придется! А о чем думать? Ты решение приняла до того как он ворвался, написала ему, что согласна и при встрече подтвердила. Так чего теперь кусать локти? И почему такое смятение в душе? Да потому, Зотова, потому. Потому что все нравилось в этом чертовом Стасе, и глаза его карие, и голос глубокий, и тело молодое, и борзота, и запах. Запах ни одеколона, ни туалетной воды, а его запах собственный, мужской. Брутальный, если хотите. И секс, если у них ТАКОЕ начало, то что будет дальше? Степень ее чувствительности сегодня по-моему достигла какого-то своего личного рекордного пика. Так о чем ты жалеешь или чего боишься? Считай, что отрабатываешь договор. Смешно! Она прекрасно отдавала отчет, что дело тут не в договоре, совсем ни в нем. Так почему бы и не оторваться на полную?

— Свет, с тобой все в порядке? — раздался голос.

Она очнулась от собственных размышлений, вода из ванной уже спущена, а душ так и не включен. Не думая больше не минуты, она открыла щеколду, толкнула дверь. Стас стоял облаченный в боксеры и настороженно на нее смотрел.

— Почти, — ответила она на его вопрос, — вот, со смесителем не могу разобраться.

Он зашел в ванную комнату, отодвинул девушку в сторону, включил краны, повернул рычаг смесителя, полилась вода.

— Все в порядке, — повернулся к ней и увидел хитрую улыбку. Все поняв без слов, ухмыльнулся в ответ, снял боксеры, подхватил Свету, поставил ее в ванную, залез следом. И все пошло по новому кругу.

Вся ночь была их: и снова…и снова…

Если до этого Света думала, что ею был достигнут пик чувствительности, то нет, это далеко не так. Забудьте то, что она говорила ранее. С этим мужчиной пика не существовало, он был где-то за гранью. Заснули под утро, а впрочем, когда это произошло, было без разницы и ему и ей.

Стас открыл глаза, хотел было повернуться, но что-то, точнее кто-то не дал этого сделать. Его руку прочно оккупировала самая охренительная женщина из тех, кого он знал, а знал он не мало. Свободной рукой осторожно убрал прядь темных волос со лба, и внимательно стал вглядываться в черты ее лица: темные загнутые ресницы, аккуратненький носик, пухлые губки. А что вытворяют вот эти самые губки! Вспомнил и почувствовал возбуждение. Спокойно, — сказал сам себе. Надо дать ей отдохнуть. Хотя вот тут-то и спорный вопрос, кому из них требовался отдых. Ее темпу позавидовали бы многие. Еще одно воспоминание и улыбка не заставила себя ждать. А может, все-таки еще повторить? — подумал, повернулся к ней, она не проснулась, только недовольно попыталась отвернуться, но он не дал ей этого сделать, прижал к себе и легкими поцелуями начал осыпать ее лицо. Она улыбнулась, пробормотав что-то нечленораздельное, стала отвечать ему. В этот момент раздался звонок в дверь.