Возвращение в "Опаловый плес"

Глава 13

Неожиданно зарядили дожди, и работы на скотном дворе и на пастбищах пришлось временно приостановить. Джарра, Эрик и Келли несколько дней не покидали усадьбы. Джарра большую часть времени проводил в своем рабочем кабинете, но по крайней мере ночами он принадлежал ей. Как-то Джарра застал ее в библиотеке, где она просматривала книги.

— Ищешь что-то конкретное? — поинтересовался он.

— Да нет. Просто мне очень нравятся старые книги. А здесь некоторые с такими интересными дарственными надписями. Вот эта, должно быть, принадлежала твоему отцу.

Джарра взглянул на посвящение, сделанное каллиграфическим почерком на форзаце.

— Да, подарок от бабушки.

— Ты все эти столь замечательно сохранившиеся старинные книги воспринимаешь как данность.

— Пожалуй. Сколько помню, они всегда здесь стояли. И, думаю, ни для кого, кроме нашей семьи, они не представляют особой ценности. Ты здесь много времени проводишь?

— Нет. Но ваша библиотека мне очень нравится.

Джарра обвел взглядом комнату.

— Мне она тоже всегда нравилась. — Он наполовину прикрыл дверь, подошел к жене и, забрав у нее книгу, поставил на полку. Глядя на нее сверху вниз, он обнял ее и спросил: — Как ты себя чувствуешь?

— Теперь чудесно. Твоя мама говорит, средние месяцы беременности самая лучшая пора: тошнота больше не мучает, и тяжести еще особой не ощущается.

Джарра прильнул к ней в долгом чувственном поцелуе. Кто-то вошел в соседнюю комнату.

— Проклятье! — тихо выругался Джарра, отстраняясь от жены. — Думаешь, они поверят тому, что мы здесь с тобой заняты чтением?

— Вряд ли, — покачала головой Скай.

Келли с Эриком, когда видели их вдвоем, неизменно вскидывали брови, искоса поглядывая с многозначительной улыбкой на лице, а иногда даже поддразнивали, называя неразлучными голубками. Скай теперь хорошо понимала, почему Джарра прежде старался скрывать свои любовные связи от брата с сестрой.

— Держи. — Джарра с ухмылкой всучил ей какую-то книгу и усадил в кресло, затем схватил с полки другую и тоже сел на стул в нескольких ярдах от нее.

В дверь просунулась голова Келли.

— Скай… не знаешь, где Джарра?..

Джарра, оторвавшись от «чтения», взглянул на сестру с отсутствующим выражением на лице. Скай приняла простодушный вид и, заложив палец в книгу, которую вручил ей Джарра, тоже повернулась к Келли.

— Ты меня ищешь, Кел? — спросил Джарра.

Келли подозрительно посмотрела на супругов.

— Да. Один из ребят сказал, что ты обещал помочь ему устроиться на работу по окончании пастбищной страды, и он подумал, что, возможно, у тебя сейчас есть время…

— Ах да. — Джарра нехотя захлопнул книгу. — Это Томми. Передай, пусть подождет в кабинете. Через минуту буду.

— Хорошо. — Келли, явно озадаченная представшим ее взору зрелищем, несколько секунд помедлила в дверях, затем удалилась.

Джарра, поставив книгу на полку, неторопливо подошел к жене и со смехом забрал фолиант, лежавший у нее на коленях. Это было пособие по разведению крупного рогатого скота, устаревшее, как минимум, лет на тридцать. Он убрал книгу на место и склонился над ней, стоя за спиной.

— Мне пора, — проговорил Джарра, целуя ее в губы. — Увидимся позже.

Дождь наконец прекратился, и скотоводы вновь приготовились выехать на пастбища.

— По крайней мере, пыль прибило на какое-то время, — сказала Элла. — Пожалуй, свожу-ка я Скай в Кулью на денек, пока вас не будет дома. Как ты на это смотришь, Скай?

— Дорога плохая, — заметил Джарра.

— Не такая уж и плохая, — возразила Келли. — Она же еще не была в Кулье, Джарра.

— Там нечего делать, — рявкнул тот.

— А я с удовольствием бы съездила, — промолвила Скай.

— Не очень удачная идея. Во всяком случае до родов не стоит туда мотаться.

Джарра думал, что вопрос решен, и собрался уйти, но Скай не сдавалась.

— Твоя мама не стала бы звать меня в Кулью, если бы считала, что для меня в этом таится какая-то опасность. А она, я уверена, знает, что говорит.

Джарра насупился.

— Раз уж тебе действительно так хочется взглянуть на этот поселок, я свожу тебя туда, как только приеду с пастбища.

Келли раскрыла рот от изумления.

— Ты что, маме не доверяешь?

Джарра бросил на сестру пронизывающий взгляд, и та прикусила язык.

— Не в этом дело, — ответил Джарра. — Полагаю, ты тоже не прочь с нами поехать?

— Конечно. Спасибо, — поблагодарила Келли, пытаясь скрыть удивление.

Джарра сдержал слово. Как только грузовики с последней партией скота покинули «Опаловый плес», он, оставив ферму на попечение Эрика, повез женщин в Кулью.

Элла, ссылаясь на беременность Скай, настояла, чтобы невестка села впереди. Джарра занял место водителя. После дождя природа посвежела, расцвела. Обочины дороги пестрели самыми немыслимыми красками. Элла показывала Скай некоторые растения, среди которых встречались капорский чай, соллия разнолистная, погремок осенний и заросли хвостника с лиловыми цветками, которые Келли называла ягнячьими хвостиками.

— А что значит «Кулья»? — спросила Скай. — Это какое-то туземное слово, да?

Джарра с улыбкой покачал головой.

— Никто точно не знает. По звучанию похоже на туземное. Знатоки полагают, что это или искаженное туземное слово, или выдуманное английское. Возможно, к названию причастен имеющийся там водоем, где смывали усталость после долгого пути перегонщики скота и прочие путники. Согласно преданию, которое пересказывали друг другу гуртовщики на протяжении многих поколений, все, кто останавливался у водоема, непременно восклицали: «It'll cool ya»[3]! Так это выражение и прилипло к месту. — Джарра искоса глянул на жену.

Скай рассмеялась.

— Издеваешься надо мной?

Джарра, по-прежнему улыбаясь, вновь посмотрел на жену, на этот раз чуть дольше задержав на ней взгляд. В уголках его глаз собрались морщинки.

— Зачем же? — глухо пророкотал он, чтобы не слышали Келли с матерью. — Уверяю тебя, у меня на уме гораздо более приятные вещи.

Скай покраснела и исподтишка пихнула его ногой.

— Вовсе нет, — отозвалась с заднего сиденья Келли, не слышавшая последней реплики Джарры, предназначенной исключительно для ушей жены. — Так и есть. Один лингвист, изучавший в наших краях названия мест, сказал, что это единственно верное предположение.

— Я тебе их позже продемонстрирую. — Джарра бросил на жену плотоядный взор. Она в ответ скорчила ему рожицу, но он только рассмеялся.

Кулья оказалась захудалым городком, но все маленькие скромные домики с железными крышами радовали глаз свежей побелкой. Кроме сонной пивной и универмага, Кулье похвастать было нечем, однако женщины с удовольствием погуляли по городку пару часов, делая покупки и знакомя Скай с местными жителями.

Обедать Джарра повел их в пивную, а потом повез домой. На следующий день вместе с остальными скотоводами он вновь отправился на пастбища.

В свой следующий визит в Маунт-Айзу на прием к врачу Скай купила с десяток комнатных растений в горшках, не обращая внимания на ворчание Джарры, выражавшего недовольство по поводу транспортировки таких неудобных покупок в «Цесне». Горшки с растениями Скай расставила на балконе их спальни.

Пуансетия, фиалка узамбарская и фикус цвели и благоухали под ее надзором, а Элла снабдила ее удобрениями из морских водорослей, посоветовав регулярно подкармливать ими растения, но не губить чрезмерной заботой.

Скай также купила плетеную колыбель с верхом и с помощью Эллы выбрала постельные принадлежности, одежду и прочие вещи, необходимые для грудного малыша.

В огороде созрели помидоры. Скай помогала делать из собранного урожая маринады, приправы и даже томатный джем. Иногда ее мутило от запаха пряного варева, но она была очень горда тем, что в консервированных банках, аккуратными рядами заполнивших несколько полок в большой кладовой, есть доля и ее участия. Она даже сфотографировала их.

В саду пестрели золотистые и красные головки настурции и календулы, а в ветвях лиловой баугинии, растущей возле столовой, свила гнездо трясогузка. Скай нашла в траве убежище шалашника, украшенное кусочками синего пластика и блестящими колечками от пивных банок, и, притаившись с фотоаппаратом, наконец засняла на пленку и самого горделивого хозяина — красивую птаху с ярко-розовым пятном на голове, таким же неровным, как случайно плюхнувшаяся на пол капля краски.

Нагибаться и приседать становилось все труднее. Элла позволяла ей выполнять только самую легкую работу по дому и в саду, а мужчины у нее из рук не вырывали разве что спички. Даже Келли бросалась ей на помощь, видя, как медленно и неуклюже она двигается, занимаясь повседневными домашними делами. Воздух накалялся. От жары появилась отечность. Скай постоянно испытывала неудобство и большую часть времени проводила в помещении, где всегда работал кондиционер.

Слава Богу, что в усадьбе был бассейн. В воде она двигалась легче, не столь остро ощущая давящую тяжесть своего тела. Однако купалась Скай только в отсутствие мужчин, так как стыдилась выставлять на обозрение свою деформировавшуюся фигуру.

В ноябре начались летние бури — сухие ураганные ветры без дождей, сопровождавшиеся разрядами молний, рассекающих низкие лиловатые облака. Скай, вооружившись широкоугольным объективом, пыталась зафиксировать на пленку грозное великолепие опасной погоды.

На случай пожара стоял на ходу грузовик с водоцистернами. Джарра с Келли и еще двое работников постоянно проверяли участки с сухой травой, которые могли загореться от молний.

— Тебе пора уезжать, — сказал Джарра, и у Скай захолонуло сердце. — Я забронировал для тебя билет на самолет в Новую Зеландию. Так что, пожалуй, тебе лучше позвонить родителям.

В ночь перед отъездом он привлек ее к себе и стал молча ласкать, бережно утоляя ее и свою страсть, а после, когда она отдыхала в его объятиях, пробормотал ей на ухо:

— Не представляю, как я переживу лето без тебя. Я люблю тебя…

— Ты никогда не признавался мне в любви.

— Не может быть.

— И тем не менее. — Он говорил, что она прекрасна, что у нее чудесная кожа, что он едва не теряет рассудок, грезя о ней на пастбищах, но при этом слов «я люблю тебя» он не произнес ни разу. — Я впервые слышу твое признание.

Джарра безмолвствовал несколько мгновений.

— Люблю, и ты это знаешь. Обожаю каждую косточку в твоем восхитительном теле, каждый волосок на твоей голове. Ты мечта всей моей жизни, и я с трудом верю в то, что ты согласилась выйти за меня замуж и пообещала жить со мной и любить меня до последнего издыхания. Увидев тебя впервые, я подумал, что ты самое совершенное создание на свете…

— Создание?

— Существо. Женщина. Прекраснейшая из женщин. И ты по-прежнему таковой остаешься. Я люблю в тебе все: твою кожу, — он погладил ее руку, — твой восхитительный рот… — кончиком языка он очертил контуры ее губ, — твои невероятно мягкие шелковистые волосы. — Его ладонь переместилась на ее грудь. — Мне нравится, что, хотя твое тело и изменилось, давая приют нашему ребенку, ноги у тебя такие же длинные и стройные, как прежде. Я обожаю твой смех, он как-то неожиданно застревает у тебя в горле, будто ты пытаешься подавить его. Обожаю эту маленькую жилку… — он коснулся пальцем впадинки на шее, — которая начинает трепетать порой, когда я смотрю на тебя и ты знаешь, что мне хочется перегнуться к тебе через обеденный стол или утащить тебя из кухни наверх, в нашу спальню.

Он склонил голову и кончиком языка тронул нежную впадинку.

— Вот она и сейчас трепещет. Я опять хочу тебя, Скай. Ты не очень утомилась? Вытерпишь меня еще раз?

Вытерпит ли она? Его слова вновь всколыхнули, казалось, уже утоленное желание. Тело запылало. Она погладила Джарру по волосам и притянула к себе его голову, встретившись с ним губами. Это была их последняя ночь вдвоем перед долгой разлукой, и Скай хотела, чтобы для них обоих она стала незабываемой.

Джарра отвез ее в Маунт-Айзу, где они пересели на самолет, вылетавший в Брисбен. В ожидании рейса на Новую Зеландию она выпила кофе в брисбенском аэропорту.

— Я прилечу ко времени родов, — сказал Джарра, провожая ее к самолету.

— Жаль, что ты не едешь со мной. — Эти слова вертелись у нее на языке с тех самых пор, как он объявил, что ей придется покинуть «Опаловый плес», причем без него. Теперь они сорвались с губ. Слишком поздно.

— Мне тоже жаль, — только и сказал он в ответ с улыбкой, а потом поцеловал на прощание и отпустил.

Всю дорогу, пока она шла к самолету по застеленному ковровым покрытием коридору, Скай неотступно преследовала мысль, что, возможно, в глубине души Джарра рад ее отъезду, ведь, по крайней мере, какое-то время он будет избавлен от ответственности за нее. В последние недели он выглядел особенно утомленным — щеки ввалились, взгляд потух, глаза покраснели от усталости. Неумолимая пастбищная страда отнимала у него все силы. Но когда она, освежившись в ванной и подкрасив лицо, встречала его в одном из своих свободных платьев, которые сшила сама, или появлялась перед ним в спальне в шелковой ночной сорочке с глубоким вырезом, обнажавшем ее пополневшую грудь, с его лица исчезало угрюмое озабоченное выражение и глаза начинали светиться восхищением и теплотой.

Порой, после изнуряющей возни на кухне, где она помогала Элле готовить еду, ей стоило немалых трудов заставить себя выпростаться из домашних брюк и свободной блузки, в которых она обычно занималась хозяйством, и привести себя в порядок к приходу мужчин. Но тот его взгляд искупал все ее усилия с лихвой. И если у него не было сил беседовать, она дарила ему отдохновение уютным теплом своего тела, прежде чем он проваливался в тяжелый сон.

Ему этого будет не хватать, думала Скай. Как, впрочем, и ей. Правда, в последнее время желание физической близости в ней несколько притупилось; иногда хотелось просто полежать спокойно в объятиях мужа. Но Джарра, оставаясь с ней наедине, неизменно выказывал столь откровенную и при этом жестко контролируемую страсть, что она никак не решалась ему противиться и потому тщательно скрывала свое нежелание. К тому же он всегда был терпелив и нежен с ней и позволял себе предаться наслаждению только после того, как убеждался, что она удовлетворена сполна. Как ни крути, а ей глупо было бы жаловаться на судьбу. Да и врач наверняка вскоре посоветует ей прекратить на время половую жизнь. Зачем же было отказывать Джарре, пока в том не возникало необходимости? Особенно если учесть, что она в итоге всегда получала большое удовольствие от его любовных ласк.

И тем не менее, усаживаясь в кресло на борту самолета и пристегивая ремни безопасности, она испытывала облегчение в глубине души. Ведь перед родителями, думала Скай, ей незачем постоянно держать себя в тонусе, как на подиуме.

Женель сопровождала дочь по магазинам детской одежды (хотя Скай считала, что у ее малыша нарядов уже больше чем достаточно), угощала обедами в городских кафе, пару раз сводила в кинотеатр и на концерт и сидела в комнате ожидания, пока Скай осматривал гинеколог, которого подыскала ей мать на последние недели беременности.

Скай забавляла самоотверженность матери, но она понимала, что это не должно продлиться долго. Женель скоро наверняка заскучает по своим кистям и краскам, в ее глазах появится отрешенность и придется по два раза повторять фразу, чтобы добиться от нее ответной реакции. Если материнское чувство долга не оставит ее до рождения внука или внучки, это будет своеобразный рекорд.

С любовью наблюдая за хлопотами Женель, Скай с отцом порой тайком обменивались насмешливыми взглядами. Муж тоже, казалось, был озадачен поведением жены и однажды даже заметил:

— Она вела себя совсем иначе, когда мы ожидали твоего рождения или Марка. Мне приходилось чуть ли не силком вытаскивать ее в магазины детской одежды. По-моему, она тогда толком и не верила, что скоро родит ребенка.

— Ну вот, зато теперь наверстывает, — рассмеялась Скай.

Они съездили в гости к родственникам, проживавшим в другом городе, и на обратном пути Скай, созерцая пышную растительность — изумрудную траву и густые раскидистые деревья, думала о том, что Новая Зеландия будто вся сложена из зеленых холмов. Правда, погода не всегда баловала страну. Здесь случались и засухи, доводившие фермеров до крайней нужды, хотя дожди все же время от времени накрапывали. Однако с «Опаловым плесом», размышляла Скай, не сравнятся даже самые крупные скотоводческие хозяйства на острове.

По приезде домой с родителями ее застал звонок Джарры. Он всегда ей звонил, когда возвращался с пастбищ в усадьбу.

— Я прилечу, как только освобожусь, — пообещал он. — Мы уже почти разобрались с дикими лошадьми.

— Что с ними будет? — поинтересовалась она.

— Некоторых, возможно, объездим и станем использовать у себя или продадим на другие фермы, но большинство пойдут на корм собакам.

Лучше бы она не спрашивала.

В ту ночь у нее неожиданно начались схватки. Врач и персонал больницы делали все возможное, чтобы остановить преждевременные роды, но безрезультатно. Скай произвела на свет крошечного мальчика, который не сделал ни единого вздоха. Мать при этом держала ее за руку и гладила по волосам, а отец мерил шагами комнату ожидания.

После она лежала в оцепенении, не веря тому, что произошло, а Женель рыдала, оплакивая горе дочери и мертворожденного внука. И в глазах у отца стояли слезы, когда он, ласково похлопывая ее по плечу, говорил хрипловатым голосом, что у нее обязательно будут еще дети — абсолютно здоровые.

Сама же Скай не пролила ни слезинки. Ее глаза оставались сухими, даже когда в палату вошел наконец-то прилетевший Джарра. В руках он держал букет цветов в лиловой упаковке, лицо застыло в напряжении, взгляд унылый, мрачный. Он обнял ее и крепко прижал к себе.

— Мне очень жаль, — сказал он, прижимаясь лицом к ее холодной щеке. — Прости, что тебе пришлось одной пройти через этот кошмар.

— Я была не одна, — тихо отвечала Скай. — Рядом постоянно находилась мама. Все хорошо.

— Ничего хорошего! — Он взял ее за плечи, внимательно вглядываясь в лицо. — Как ты себя чувствуешь?

Скай пожала плечами.

— Врачи утверждают, что состояние у меня нормальное. Со мной все в порядке. Только вот ребенок. Он… говорят, у него были недоразвиты некоторые внутренние органы. Поэтому он… умер. А внешне он выглядел идеально. Я видела. Пальчиков на руках и ногах сколько положено. Но… он умер до…

— Да, знаю. Твоя мама сообщила по телефону. И я только что беседовал со старшей медсестрой.

— Мне очень жаль, что так вышло, Джарра. — Он искренне хотел этого ребенка, женился на ней из-за него. — Все оказалось напрасно.

— Вовсе нет. — Джарра поцеловал ее в лоб. На его лице прорезались суровые морщины. — Это даже к лучшему. Ему мало чем можно было бы помочь.

Скай прикусила язык, пытаясь подавить всколыхнувшийся в ней ослепляющий неправедный гнев. Ведь Джарра всего лишь старается найти какое-то утешение для них обоих. Она не имеет права срывать на нем свою горечь, хотя на самом деле ей хочется выть, кляня злую судьбу. Она тяжело проглотила слюну.

— Врачи спрашивают, будем ли мы его хоронить.

— Конечно. — Джарра вопросительно посмотрел на жену. — Разве нет?

Скай кивнула.

— Здесь? — уточнил он. — Ты ведь, наверное, не захочешь везти его в «Опаловый плес»?

— Это, очевидно, будет сложно. — Потребуется исполнить массу формальностей — получать разрешения, заполнять документы и прочее. И потом, как они будут транспортировать крошечный гробик через Тасманово море, затем в Маунт-Айзу и, наконец, в «Опаловый плес»? Вряд ли им позволят поставить его в салоне. Скай представила, как гробик с ее сыном стоит одиноко в холодном багажном отделении, и содрогнулась. — Нет. Похороним здесь. Тихо, без лишней огласки. На погребении будем только мы и мои родители. Ты не против? — добавила она.

— Как скажешь. Пожалуй, это действительно самое разумное и простое решение. Я обо всем позабочусь.

— Как твоя мама? — вежливо поинтересовалась она. — Как поживают Келли с Эриком?

— У них все хорошо. Они просили передать, что любят тебя и конечно же глубоко сочувствуют нашему горю.

— Спасибо. Моя мама сильно разочарована. Ей так хотелось внука.

В отношении матери Джарры Скай не была уверена. Элла ради сына и своей семьи старалась всячески помочь невестке поскорей адаптироваться в «Опаловом плесе», но Скай чувствовала, что та так и не избавилась от сомнений относительно выбора Джарры. Кейны никак не ожидали, что он приведет в дом такую жену. А она, ко всему прочему, даже не смогла родить нормального ребенка, ради которого, в сущности, он и женился на ней.

— Все огорчены, — сказал Джарра. — Но сейчас наша главная забота — ты.

— Со мной все в порядке, — отозвалась Скай. — Просто устала немного. — Это было мягко сказано. Ей казалось, что она опустошена до предела, утратила всякую способность чувствовать.

Джарра прижал ее теснее, но ее руки безжизненно повисли. Она даже не могла заставить себя обнять мужа.

Он поцеловал ее в щеку и бережно опустил на подушку.

— Постарайся поспать немного.

Джарра сам нес гробик с ребенком к могиле. Женель плакала, пока священник служил скромную службу. Скай положила на свежий маленький холмик букет белых роз, и они вернулись в дом родителей.

Джарра был неизменно нежен и предупредителен с ней. Скай смутно сознавала, что он, должно быть, тоже скорбит. Они спали в одной кровати в комнате, которую отвели им родители, но когда Джарра привлек ее к себе, она застыла в его объятиях.

— Я понимаю, что не могу любить тебя сейчас, — сказал он. — Но я подумал, что, возможно, ты пожелаешь просто полежать в моих объятиях.

Джарра пытался утешить ее. Наверное, он и сам нуждался в утешении. Скай попробовала расслабиться, но твердый комок злобы, враждебности, непонятно каким образом скопившийся где-то внутри, в самой глубине ее существа, никак не рассасывался.

— Я устала, Джарра, — отозвалась она. — И хочу спать.

Сколько раз она засыпала в его объятиях после упоительных любовных ласк, но он не стал ей напоминать об этом.

— Ну и ладно, — невозмутимо проговорил он и, разжав объятия, поцеловал ее в лоб. — Спокойной ночи, родная.

Жизнь продолжалась. Скай ходила, ела, пила и даже улыбалась, а однажды с равнодушным удивлением отметила, что смеется над шутливой репликой отца. Но в ней будто что-то отмерло вместе с утратой ребенка.

Джарра, как ни странно, не спешил уезжать.

— Лето — сезон дождей, — объяснил он Женель. — Не очень напряженная пора в «Опаловом плесе». Мы договорились, что я пробуду со Скай все полтора месяца, пока она наблюдается у врачей, а потом мы вместе полетим домой.

Домой, в «Опаловый плес».

Мучительные полтора месяца наконец-то миновали, и врач на последнем приеме объявил, что, судя по результатам анализов, она вполне здорова. Он также поинтересовался ее душевным состоянием, и Скай, лучезарно улыбаясь, заверила его, что сразу же после родов начала посещать психотерапевта и эти сеансы ей очень помогают. Она не стала говорить, что по-прежнему ничего не чувствует. Может, это и неестественно, но лучше уж бесчувствие, чем постоянное ощущение невыносимой скорби, от которой недолго и рассудок потерять.

— Половую жизнь можете возобновить, — невозмутимо продолжал врач, — но с ребенком пока желательно повременить.

Скай обрадовалась, что Джарра не стал выпытывать конкретное содержание ее беседы с врачом. Он просто спросил, все ли в порядке, и, получив утвердительный ответ, молча покинул с ней больницу. В ту ночь он привлек ее к себе и сказал:

— Теперь все позади, Скай. Тебе пришлось нелегко, но у нас еще будут дети. В конце концов, как выяснилось, мы с тобой не бесплодны. — Услышав в его тоне насмешливые нотки, Скай задрожала от ярости, внезапно захлестнувшей все ее существо.

Почувствовав на губах его губы, Скай резко отвернула лицо.

— Врач сказал, нам пока рано думать о детях. Должно пройти какое-то время.

— Конечно, спешить не будем. Пусть пройдет несколько месяцев, а там можно и подумать. Но ведь просто любить друг друга нам ничто не мешает, верно? — он поцеловал ее в лоб. — Пока будем предохраняться.

— Мы и прежде предохранялись, если мне память не изменяет, — сухо заметила Скай.

— Пожалуй, — согласился Джарра. — Но ведь есть более надежные способы. Разве врач ничего тебе не посоветовал?

Врач, конечно, посоветовал, и она сказала, что непременно воспользуется его рекомендациями.

— Я еще ничего не приобрела, — ответила она. — Я… мне кажется, нельзя так скоро.

Джарра погладил ее по щеке, по волосам.

— Хорошо. Тогда я буду просто смотреть на тебя. Это тоже приятное занятие.

Так и пошло. Каждый вечер Джарра целовал жену, желая спокойной ночи, и отодвигался на свою половину кровати, больше не дотрагиваясь до нее. Однако спустя неделю он уже начал поговаривать о возвращении, и по прошествии следующей они вылетели в Австралию.

Лето выдалось невероятно жарким и сырым. Дожди лили почти беспрерывно. Слава Богу, что усадьба была оборудована кондиционерами. Скай старалась не выходить на улицу, где пекло нещадно.

К их возвращению все детские вещи уже были убраны с глаз долой. Скай не стала спрашивать, что случилось с плетеной колыбелью, упаковками пеленок и аккуратными стопочками кукольных нарядов в ящиках шкафа, многие из которых были подарены соседями и друзьями. Очевидно, постарались Элла с Келли.

В сезон дождей скот был вынужден самостоятельно добывать себе пропитание. В такую жару было слишком тяжело перегонять стада с пастбища на пастбище. Скотоводы под навесами разбирали и чистили двигатели, устраняя повреждения, причиной которых были пыль и суровые условия местности, проверяли сельскохозяйственную технику, меняя износившиеся детали, ремонтировали постройки.

Рабочий день у них длился меньше, чем в сухую зимнюю пору. Они регулярно приходили в дом есть. Скай не вылезала из кухни, помогая готовить пищу.

Элла в ее отсутствие ухаживала за растениями на балконе, и Скай по возвращении продолжала равнодушно поливать их и подкармливать удобрениями, но ей уже не доставляло удовольствия наблюдать, как они благоденствуют под ее опекой. Три узамбарские фиалки завяли, но она даже не стала убирать горшки с балкона. Ей владело странное, сродни мести, желание загубить все растения, прежде доставлявшие ей радость.

Однажды вечером Элла, задергивая шторы в столовой, нечаянно разорвала ткань.

— Какая досада, — недовольно воскликнула она. — Я заметила, что шторы выгорели на солнце, но ткань просто истлела. Нужно покупать новые.

— Наверное, придется ждать до зимы, да? — сказала Скай. «Цесна» сейчас не взлетит: взлетная полоса превратилась в болото. Летом единственный способ передвижения — на автомобиле, да и то речушки порой так разливались, что и по дорогам нельзя было проехать.

— Можно заказать по каталогу. Один мы получили с последней почтой. — С наступлением сезона дождей заказы и почта доставлялись нерегулярно, но на прошлой неделе им все же привезли один пакет. — Скай, может, хочешь сама подобрать шторы, — предложил Джарра, вопросительно глянув на жену.

— Нет, — поспешила отказаться Скай, опасаясь, как бы не обиделась Элла. — Твоей маме лучше знать, что подходит для дома.

— Думаю, у тебя тоже есть мысли по этому поводу, — заметила Элла. — К тому же и другие комнаты не мешает освежить. Ты ничего не хочешь изменить в вашей спальне, Скай?

— Тебе это пойдет на пользу, — настаивал Джарра. — Отвлечешься…

Скай почувствовала, как в голове застучала кровь.

— Мне и так есть что делать. Благодарю, — надсадным голосом проговорила она, с трудом заставляя себя сохранять хладнокровие. — Не нужно выдумывать для меня занятия. — Джарра с матерью обменялись взглядами. Элла едва заметно качнула головой. — Обратитесь лучше к Бет, — предложила Скай, стараясь придать голосу приветливость и заинтересованность. — Она показывала мне эскизы ткани, навеянные, по ее словам, красками «Опалового плеса». Уверена, шторы из такой материи здесь будут смотреться идеально.

Келли бросила на невестку сочувственный взгляд.

— А что, хорошая мысль, Скай. Бет — специалист в таких вопросах.

В тот вечер, когда они поднялись в свою спальню, Джарра сказал:

— Как только дорога чуть просохнет, мы могли бы поехать в Маунт-Айзу, а оттуда вновь слетать в Серферс. Как ты на это смотришь? — он обнял ее, с вопросительной улыбкой глядя ей в лицо.

Серферс-Парадайз. Там они провели свой запоздалый медовый месяц. Там Джарра любил ее с нежной страстью, выказывая подлинную радость и удовольствие при виде свидетельства скорого рождения их сына. Там они были почти счастливы. И, наверное, духовно ближе друг к другу, чем когда бы то ни было со дня их знакомства.

И, возможно, то счастливое прошлое им никогда не удастся воскресить. Надежды, ожидания, радость, питавшие ее существование на протяжении многих месяцев, обратились в душе огромной черной пустотой. В Серферс-Парадайз она будет терзаться воспоминаниями об утраченном.

— Нет. — Скай высвободилась из объятий мужа и, отойдя к туалетному столику, стала расчесывать волосы.

— Скай. — Джарра забрал у нее щетку и повернул к себе лицом. Он склонился, собираясь поцеловать ее, но она резко отдернула голову.

Оба застыли на мгновение в напряженном молчании.

— Я хочу помочь тебе, — наконец промолвил Джарра. — Скажи, что я должен делать.

— Ничего, — отвечала она. — Я не первая женщина, потерявшая ребенка. Переживу как-нибудь. — Скай очень хотела в это верить. Как же можно вечно жить с таким чувством, будто у тебя отмерло сердце? — И ты тоже.

Джарру нельзя было обвинить в черствости. Он тоже скорбел о сыне. Только скорбь мужчины несравнима с горем матери, выносившей в своем чреве дитя, с которым у нее установилась тесная связь. Он не мог, как она, ощущать каждое движение крохотного тельца, не беседовал с ним шепотом бессонными ночами.

— Конечно. — Джарра вновь обнял ее. — И мы обязательно народим еще ребятишек. Сколько захочешь. — Его губы коснулись ее виска, щеки, нашли рот. Он стал целовать ее настойчивее.

Скай едва сдерживалась, чтобы не оттолкнуть мужа. Это было бы несправедливо. Она не имеет права постоянно удерживать его на расстоянии. Рано или поздно она обязана вновь стать ему настоящей женой.

Скай обвила мужа руками за шею и приоткрыла рот, покоряясь его поцелую. Это все, что она может ему дать. Сына они потеряли. Не исключено, что Джарра теперь сожалеет о своей поспешной женитьбе. Корит себя за то, что сделал ей предложение.

Джарра со вздохом спустил лямку ночной рубашки с ее плеча, осыпая поцелуями теплую кожу. Его ладонь скользнула ей на грудь. Скай стиснула зубы.

Джарра взглянул на нее и уронил руки. Лицо, дотоле пылавшее страстью, приобрело землистый оттенок. Он был потрясен.

— Прости. Я думал…

— Знаю. Но я… не готова. — Она направилась к кровати.

Джарра остался стоять, как стоял.

— Когда ты будешь готова? — спросил он. — Вот уже столько месяцев…

— Не знаю! Извини. Ты так терпелив со мной, только я чувствую…

— Что ты чувствуешь, Скай? — он лег в постель рядом, но касаться ее не смел. — Расскажи. Может, тогда станет легче.

— Ничего, — ответила она. — Я ничего не чувствую.

Это была истинная правда, и она понимала, что подобное состояние должно бы вызывать у нее беспокойство. Но понимала она и то, что бесчувствие ограждает ее от чего-то еще более невыносимого, и была благодарна за это.

Джарра неверно истолковал ее ответ.

— Если не хочешь рассказывать мне, поговори с кем-то еще. С моей мамой, например, или… может, ты нуждаешься в помощи специалиста?

— Ты имеешь в виду психотерапевта? — уточнила Скай. Боже, здесь психотерапевтов днем с огнем не сыскать.

— Ну хотя бы с обычным доктором посоветуйся.

Врач, раз в неделю принимавший пациентов в Кулье, был слишком занят, чтобы тратить время на безрезультатную возню с безутешной матерью. Да к тому же до него не так-то легко было добраться.

— Я не больна.

Физически она сейчас абсолютно здорова, а рассудок у нее всегда был устойчивый. В ее профессии те, кто нуждался в эмоциональной поддержке, очень скоро не выдерживали беспощадных нагрузок. Она же сама никогда не прибегала ни к наркотикам, ни к спиртному, не смолила сигареты одну за другой, как это делали многие манекенщицы; у нее никогда не было личного психиатра или любовника, с помощью которых она снимала бы стресс. Она предпочитала собственными силами лепить свою жизнь и карьеру, не полагаясь на влиятельных наставников и менеджеров.

Поскольку мать детьми занималась меньше, чем искусством, Скай с братом с детства привыкли сами заботиться о себе, зная при этом, что Женель, если придется по-настоящему туго, сразу же бросит все и кинется им на помощь. Скай рано научилась самостоятельно решать свои проблемы. И с этой справится, пообещала она себе. Непременно.

Понимая, что не следует отстраняться от участия в делах семьи, Скай изъявила желание сшить новые шторы. Кейны с преувеличенным энтузиазмом откликнулись на ее предложение, но у нее хватило ума не вспылить. Они по простоте душевной полагали, что шитье штор излечит ее от депрессии.

Недели тянулись медленно, дожди не прекращались.

— Кажется, ты давно уже ничего не снимала, да? — заметил как-то Джарра, и Скай, послушно взяв фотоаппарат, вышла на улицу и стала фотографировать все подряд — зеленые пастбища, мокрые деревья у водоема, желтые цветки амаранта, ковром устилавшие опустевшие скотные дворы.

— Мы могли бы оборудовать для тебя темную комнату, — сказал Джарра после ужина однажды. — У тебя ведь есть пособие для начинающих фотографов?

— Да, лежит где-то, — отозвалась Скай, равнодушно пожав плечами.

— Давай в подсобке уголок отгородим, — поддержал брата Эрик. — Вытащим один из здоровенных шкафов и на его месте установим раковину.

— Вам, мужчины, заняться нечем? — спросила Скай, намереваясь пошутить, но в ее поддразнивающем тоне сквозило раздражение.

Воцарилось неловкое молчание, которое поспешила нарушить Келли.

— Ты связывалась с тем знакомым редактором по поводу своих фотографий? — поинтересовалась она.

— Может, свяжусь в скором времени, — уклончиво пообещала Скай, мотнув головой.

— Давай помогу тебе выбрать, какие послать, — предложила Келли.

Благодаря настойчивости золовки Скай, в конце концов, набросала письмо и отослала его в журнал вместе с образцами фотографий.

Большинство лошадей отпустили пастись самостоятельно, но Стардаст и еще несколько оставались в приусадебном загоне.

Кобыла вела себя спокойнее с тех пор, как потеряла детеныша. Скай часто навещала ее. Может, Стардаст помнила, как она увещевала ее во время неудачных родов. Скай казалось, что темные глаза кобылы смотрят на нее с затаенной болью.

Однажды, когда она разговаривала с лошадью, потирая ей нос, а та пряла ушами, ласково тыкаясь мордой в ее плечо, на скотном дворе появился Джарра.

— Вот ты где, — протянул он. — А я искал тебя.

— Зачем? — не убирая руки с загривка Стардаст, Скай обернулась к мужу.

— Разве обязательно должна быть причина? — Джарра подошел ближе и взъерошил гриву кобылы. — Может, я просто соскучился.

Он смотрел на жену, но она, избегая его взгляда, продолжала наблюдать за кобылой, которая тихо пофыркивала, раздувая широкие ноздри.

Джарра придвинул руку к ладони Скай, лежавшей на шее лошади.

— Хочешь ездить на ней?

Скай опустила руку.

— Ты говорил, она слишком норовистая.

— В последнее время она вроде бы стала более покладистой. И к тому же я буду рядом.

— Мне нужно заново осваивать верховую езду.

— Я научу. Зимой, когда земля подсохнет.

«Зимой, подумала Скай, ему будет не до уроков верховой езды».

Джарра, мучимый смятением, потерял всякий покой. Он все больше времени проводил в сараях, где стояла техника или в своем кабинете, разрабатывая новые проекты на следующие два года.

Прежде едва заметная морщинка над бровями теперь врезалась глубже и почти не исчезала с его лба. Он стал крайне раздражителен и вспыльчив, по малейшему поводу рявкая на Келли и Эрика, хотя на мать и жену голос никогда не повышал.

Скай терзалась угрызениями совести, прекрасно сознавая, что его неуравновешенность вызвана расширяющейся между ними пропастью, но навести через нее мост она была не в силах. Сделай она ему навстречу хотя бы шаг, он наверняка, не раздумывая, подхватил бы ее на руки и стал утолять свою страсть с неистовством умирающего с голоду человека.

Разум подсказывал ей сделать этот шаг, ведь Джарра так внимателен к ней. Она не должна все время замыкаться в себе, лишая его утешения, которое он мог найти в физической близости с ней. И тем не менее она продолжала держаться отчужденно, не находя в себе сил заставить себя выказать молчаливое поощрение. Ее тело, как и сердце, отказывалось иметь дело с чувствами.

Они все реже общались друг с другом, обмениваясь лишь учтивыми фразами, словно воспитанные незнакомцы, а когда оставались наедине, между ними мгновенно возникало тягостное напряжение. Она постоянно ловила на себе его взгляд: он, казалось, следил за каждым ее движением, пытаясь угадать настроение. Скай с лихорадочно бьющимся сердцем стремительно отводила глаза, но оба понимали, что назревает взрыв.

Пришел ответ из редакции журнала, в который Скай отослала свои фотографии. Келли, высыпав содержимое почтового мешка на кухонный стол, за которым перекусывали мужчины, постучала рукой по конверту с печатью журнала, настояв, чтобы Скай вскрыла его первым.

— Мои снимки понравились, — сообщила Скай, пробежав глазами первый листок. — Они хотят, чтобы я написала сопроводительный текст к некоторым из них и отослала негативы.

— Замечательно! — Келли обняла невестку.

Джарра покинул свое место и, приблизившись к жене, поцеловал в макушку.

— Поздравляю. Отличные новости.

— Я не писатель, — возразила Скай.

— Позволь, я прочту. — Джарра протянул руку.

Скай передала ему письмо.

— Они просят всего лишь коротенькие заметки для фотоочерка, — заметил он через пару секунд. — И деньги неплохие предлагают.

— Правда? — Скай не обратила внимания на условия оплаты.

— Наверное, манекенщицей ты зарабатывала больше, — предположил он. — Но и это хороший гонорар.

— Напиши, Скай, — стала упрашивать ее Келли. — У тебя получится.

Если Келли брала себе что-то в голову, отвязаться от нее было невозможно. Уже на следующей неделе с почтой ушло письмо к редактору, в котором содержалось несколько страниц с подписями, отпечатанными Келли на компьютере.

— Мы скажем, что будем вести переписку по факсу, — предложила она. — Так гораздо быстрее.

Спустя несколько дней редактор передал по факсу, что текст одобрен, и указал дату публикации. Скай делала вид, будто довольна своим успехом, но при этом прекрасно сознавала, что всеобщий восторг, показная гордость Джарры за жену, настойчивые просьбы Келли принять от редактора очередной заказ, — все это было лишь еще одной попыткой отвлечь ее от тяжелых дум.

Дожди наконец прекратились, земля начала подсыхать.

— Если мы хотим устроить себе передышку, — сказал Джарра однажды утром, выходя из ванной, — это нужно делать до зимы.

Скай стояла в спальне у окна, созерцая клочковатые облака, все еще подернутые розовым заревом восходящего солнца. С эвкалипта возле опалового водоема вспорхнула пестрая стая птиц и разлетелась по небу.

Джарра приблизился к ней сзади и, взяв в кольцо своих рук, притянул к себе, щекой потираясь о ее волосы.

— Нам необходимо куда-то уехать вдвоем, развлечься немного, попытаться вновь обрести друг друга.

— Да, а пастбищная страда на носу. — И тогда у него уже не будет времени наводить порядок в своих отношениях с женой. В жизни Джарры все зависело от времени года. Наверное, он надеется, что к зиме она вновь забеременеет. — Ладно, давай съездим, — вяло согласилась Скай.

Может быть, и впрямь что-то изменится.

— Вот и хорошо. — Он повернул ее к себе лицом и поцеловал в холодные губы. — Куда поедем? В Сидней? На Барьерный риф?

Ей было все равно, и потому она назвало первое, что пришло в голову.

— Давай в Брисбен. Сидней слишком далеко. — Ей не хотелось пускаться в утомительное путешествие. — А на Рифе туристов много.

— Значит, пусть будет Брисбен. Завтра я все устрою.

Они остановились в гостинице, но однажды обедали вместе с Дейлом, а потом как-то ужинали дома у Бет, и та пригласила их пожить у нее.

— Большое спасибо, — поблагодарила Скай. — Только…

— Ну да, понимаю. У вас это что-то вроде второго медового месяца, — поспешно перебила ее Бет. — И вы желаете отдохнуть от родственников.

Скай не нашлась что ответить, но Джарра объяснил:

— Скай необходимо развеяться. Только и всего. Мы просто хотим расслабиться, поразвлечься немного.

И он старался развлекать ее как только мог — водил по ресторанам, в кинотеатры, на концерты. Они гуляли в парках, посещали торговые центры, картинные галереи, книжные магазины, бродили по набережной, любуясь извилистой лентой реки, которая протекала через Брисбен. Они много беседовали, но о пустяках — об их горе не заикались ни словом. Казалось, Джарра пытается убедить и себя, и ее, что ребенка никогда не существовало.

На пятый день их пребывания в Брисбене Джарра повел ее в ночной клуб. Скай надела любимое платье Джарры, которое носила до беременности, и подкрасила лицо, настраивая себя на веселое времяпрепровождение.

Помещение клуба озарял приглушенный свет, гремела музыка. Джарра повел ее танцевать. Скай покорно покачивалась в такт мелодии, находя покой в уютных объятиях мужа. Она выпила больше, чем обычно позволяла себе, и под воздействием алкоголя начала расслабляться, избавляясь от напряжения прошедших месяцев. На ее губах заиграла бездумная улыбка. Она приникла к груди мужа, щекой потираясь о его подбородок.

Джарра прижал ее крепче и наконец произнес хрипло:

— Может, вернемся в гостиницу?

— Вернемся, — промурлыкала она, не отнимая головы от его плеча.

В такси они сидели в обнимку, а когда поднялись в свой номер, Джарра не стал включать свет. Вместо этого он притянул ее к себе и стал целовать, настойчиво раздвигая губы.

Скай безмолвно покорялась его ласкам, с благодарностью ощущая его тепло, силу. У нее было такое чувство, будто она вся соткана из холода, леденившего и Джарру. А ведь он любит и желает ее. Скай позволила ему перенести себя на постель и раздеть, а потом с жалостью обняла, бездеятельно отдаваясь во власть его страсти, пока он не начал содрогаться на ней всем телом. Она все это время смотрела в темноту.

— Прости, — наконец произнес он, приходя в себя. — Я хотел… Я надеялся, что ты…

— Шш. — Скай погладила его по волосам. — Молчи.

— Скай, — глухо протянул он. — Позволь, я…

— Не надо. Спи, Джарра. Прошу тебя.

Утром Джарра поднялся, когда она еще спала. Скай проснулась от звука закрывающейся двери: Джарра вышел куда-то.

Она некоторое время продолжала лежать с закрытыми глазами, но сон не возвращался. Тогда она встала и залезла в душ.

Скай пробыла в ванной довольно долго — сначала мыла голову, потом сушила волосы, и, когда вернулась в комнату, Джарра уже был на месте.

— Я принес тебе цветы.

На ночном столике лежал букет — розы, гвоздики и нежные веточки белой гипсофилы, которую в народе прозвали вздохом ребенка.

Комната полнилась густым ароматом роз. Скай казалось, что она сейчас задохнется. Она сдавленно сглотнула слюну.

— Спасибо.

— Наверное, нужно поставить цветы в воду, — сказал Джарра. — А то они погибнут.

— Да, — прошептала Скай. — Погибнут.

Джарра взял со столика букет и с улыбкой протянул жене.

— Держи.

Скай попятилась, с возрастающим ужасом глядя на цветы. В памяти всплыл маленький белый гробик с розами на крышке.

— В чем дело? — Джарра остановился, недоуменно хмурясь.

— Я не хочу их, — неестественно спокойным голосом проговорила она, опасаясь сорваться на истеричный крик.

Скай не смотрела на мужа, но все же заметила, как он вздрогнул, будто от пощечины.

— Прошлая ночь, конечно, была не очень удачной…

— Прошлая ночь тут ни при чем!

— Ты всегда любила цветы. Я думал…

— Я не хочу эти цветы! — голова закружилась, к горлу подступила тошнота. — Убери их, пожалуйста.

— Да, конечно, — невыразительно произнес он. — Я не хотел расстраивать тебя.

Скай закрыла глаза. Она услышала, как отворилась дверь. Из коридора донесся приглушенный голос Джарры. Наверное, он разговаривал с кем-то из горничных. Скай надеялась, что женщине понравятся розы. И гвоздики. И…

Она резко подняла веки. Джарра вернулся в номер.

— Пришла в себя? — спросил он с непроницаемым выражением на лице. Казалось, он пребывал в растерянности, впервые со времени их знакомства.

— Да. Извини. — Скай сдавленно сглотнула. — Я ценю твое внимание, но…

— Они навеяли печальные воспоминания. Мне следовало подумать об этом. Просто как-то в голову не пришло.

— Ты не мог знать.

Они продолжали учтиво переговариваться ни о чем, но оба чувствовали, что между ними словно выросла стеклянная стена толщиной в несколько дюймов.

— Наверное, сюда скоро придут убираться, — сказал Джарра и, помедлив, добавил: — Может, пойдем завтракать? Готова?

Скай живо выразила согласие. Она не была голодна, но лучше уж давиться едой, чем изматывать себя мучительными безуспешными попытками наладить нормальный разговор.

После завтрака они вернулись в номер. Джарра прошел на балкон и стал смотреть на город. Постель уже была аккуратно заправлена и застелена покрывалом.

Скай вяло листала книгу. Интересно, какое сегодня развлечение придумает для них Джарра?

Он оставался на балконе с полчаса — стоял неподвижно, словно изваяние, держа руки в карманах брюк. Наконец он вернулся в комнату. Скай настороженно взглянула на мужа.

— Значит, ничего не выходит? — Джарра смотрел на жену.

Скай не стала притворяться, будто не понимает, о чем идет речь.

— Нет, — отозвалась она, решительно захлопнув книгу.

— Может, домой поедем…

— Нет.

Джарра, должно быть, считал про себя. Она не видела отчетливо его лица. Оно оставалось в тени, так как Джарра по-прежнему стоял у самого выхода на балкон, спиной к залитому солнцем небу.

— В таком случае, чего ты хочешь, Скай? — спросил он устало, тоном человека, потерпевшего крах.

— Хочу вернуться в Новую Зеландию. — До настоящего момента эта мысль ей ни разу не приходила в голову. Она ведь только родилась в Новой Зеландии, а потом где только ни жила. Но сейчас ею вдруг овладела непонятная ностальгия по родным краям.

Джарра помолчал несколько секунд.

— Если ты действительно этого хочешь…

— Одна.

На этот раз молчание затянулось.

— Думаешь, поможет? — наконец произнес он.

— Больше ведь ничего не помогло.

Против этого Джарре нечего было возразить.

Он купил ей билет на самолет и позвонил ее родителям с просьбой встретить дочь в аэропорту.

Скай смогла прожить в отчем доме всего три дня, не выдержав навязчивой заботы обеспокоенной Женель и пытливых расспросов отца, судя по всему не одобрявшего поступка дочери.

— Мне нужно какое-то время пожить одной, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах, — постаралась как можно тактичнее объяснить она. — Я ведь приехала сюда не для того, чтобы спрятаться под маменькиной юбкой. Можно я арендую у вас дом на побережье на несколько недель?

Родители безоговорочно предоставили ей дом, но, разумеется, не за плату. Они также заставили взять у них вторую машину — фургон, поскольку автобусы ходили нерегулярно, и, не имея своего транспорта, Скай могла просто-напросто остаться без еды.

— Там мне будет лучше, — заверила она Джарру, когда он позвонил в Окленд. — Это тихое красивое место. Поживу немного в уединении.

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

— Думаю, да, — ответила Скай. — Море обладает целебной силой.

Она не прогадала. Соленый воздух, холодные пенящиеся волны, дельфины, порой выпрыгивающие из воды, несли душе успокоение, дарили радость. Она окрепла, посвежела. Прогулки по берегу и созерцание бескрайней шири океана всегда доставляли ей удовольствие, навевая воспоминания о детстве, когда в жизни все было благословенно просто и она верила, что родители способны творить чудеса, устраняя любые неприятности и проблемы.

Что ж, теперь она знает, что жизнь сложна, а родители не маги. Однако море не утратило своего волшебного воздействия. Душевное оцепенение, в котором она пребывала на протяжении многих месяцев, постепенно сменялось тупым тягостным смирением.

«Опаловый плес» и даже Джарра откатывались в некое далекое прошлое, которое, возможно, существовало в какой-то ее другой, призрачной жизни. Скай понимала, что эту проблему тоже придется скоро решать, Когда она по-настоящему окрепнет духом и соберется с силами.

Но вот Джарра настиг ее.