Время перемен

Глава 16

Грегори Шумейкер, представитель железнодорожной компании оказался, дородным мужчиной лет шестидесяти. Одет он был в прекрасно сшитый твидовый костюм и белоснежную сорочку с накрахмаленным воротничком. Его идеально круглая и абсолютно лысая голова глянцево поблескивала в лучах утреннего солнца, проникавших в кабинет через единственное окно. Потягивая толстенную сигару, Шумейкер сидел в черном кожаном кресле с видом человека, привыкшего к тому, чтобы все вокруг ему подчинялись. Дрейк невзлюбил его с первого же взгляда.

— Как я уже сказал мистеру Телфорду две недели назад, обещать ничего не могу. Дэд Хорс обречен.

Шумейкер поморщился, словно само название городка отдавало смрадом. Щелкнув по сигаре желтым ногтем, он стряхнул пепел в пепельницу, стоявшую на необъятном столе, и отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция закончена. Дрейк, однако, был достаточно искушен в делах самого разнообразного свойства, чтобы позволить кому-то так просто от него отделаться.

— Насколько я знаю, Джеймс Телфорд не поленился съездить в Шайенн и встретиться с высокопоставленными людьми из вашей компании. Так вот, мне известно, что у них на этот счет сложилось другое мнение.

Лысина Шумейкера побагровела, глаза сузились.

— Могу вас заверить, мистер… ах да, мистер Ратледж, вас неправильно информировали. Подобные решения принимаю я, и только я.

Дрейк поднялся со стула, подошел к столу, положил на него свою стетсоновскую шляпу и уперся в крышку руками.

— Хочу кое-что прояснить, мистер Шумейкер. Я вам не какой-нибудь поденщик с двумя долларами в кармане! У меня достаточно денег, чтобы купить вас с потрохами, поэтому сообщаю вам, что у меня в кармане лежит билет до Шайенна, где я намереваюсь переговорить с вашим начальством. В этом деле у меня свои интересы. Колея должна проходить через Дэд Хорс уже потому, что именно оттуда я собираюсь отгружать свой скот.

У Шумейкера задергался кадык, он нервно сглотнул слюну. Дрейк выпрямился, взял шляпу и водрузил ее на голову.

— А теперь предлагаю вам изучить этот вопрос немного посерьезнее и выяснить, что требуется для прокладки линии через Дэд Хорс. Я приду завтра утром, скажем, в девять часов.

— Послушайте…

— В противном случае я посылаю телеграмму в Шайенн и договариваюсь о встрече с вашими боссами.

Шумейкер сделался мрачнее тучи.

— Ну хорошо, — проворчал он, — завтра в девять. Я попробую подготовить необходимые выкладки.

Не говоря ни слова, Дрейк вышел за дверь.

Он шел по дощатому тротуару, подставив лицо солнечным лучам, и радостно улыбался. Все же, как приятно совершить что-то полезное, как хорошо иметь до всего дело. Он не знаком ни с кем из жителей Дэд Хорс, но теперь он сделает все, чтобы помочь им сохранить город. Это ведь и его город! Хотя понял он это совсем недавно.

Разве такое могло произойти, не появись в его жизни Фэй Батлер? Интересно, а что она сейчас делает? Ковбои уже позавтракали, посуда вымыта и стоит на полках. Что она приготовила им на завтрак? Скорее всего, лепешки, яичницу и овсяную кашу.

Фэй всегда боялась, что ее стряпня кому-то не понравится, потому и держала при себе поваренную книгу и с тревогой следила за едоками, когда те пробовали приготовленные ею блюда. Раньше, когда она приносила ему обед в библиотеку, Дрейк замечал, что ей очень хочется узнать его мнение о ее кулинарных способностях, но молчал.

Тревожилась Фэй напрасно, готовила она очень вкусно и заслужила вознаграждение за свои старания. На другой стороне улицы Дрейк увидел несколько магазинчиков, и его осенила счастливая мысль присмотреть Фэй сногсшибательный подарок, который послужит доказательством его любви.

Посвистывая, Дрейк перешел на другую сторону улицы и направился к двери магазинчика с надписью «Дамские шляпы».

В полдень Джонни Колтрейн запряг в коляску лошадей и повез Фэй в Дэд Хорс. За всю дорогу Джонни не проронил ни слова, впрочем, Фэй была ему за это благодарна. Ничто не мешало ей предаваться мыслям о Дрейке Ратледже.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как Дрейк сделал ей предложение. Сообщить ему о своем решении Фэй не могла — три дня назад Дрейк уехал, а она осталась в Джеггд Р. Теперь их разделяли сотни миль. Как на рождество! Подарок уже есть, но до поры до времени показывать его нельзя.

Только на въезде в город Джонни раскрыл рот.

— Миссис Батлер!

— Да, Джонни?

— Вы знаете так много наизусть из Шекспира, вот я и подумал, что вы могли бы мне помочь.

— Конечно, я с радостью помогу, но в чем? — Фэй стоило большого труда вернуться к реальности и заставить себя слушать Джонни.

Лицо парня зарделось, и он уставился на дорогу.

— Видите ли, у меня в Айдахо есть девушка, на которой я собираюсь жениться.

— У тебя есть девушка?

Фэй не смогла скрыть своего удивления. Она была уверена в том, что Джонни нет еще и семнадцати. Ведь он всего лет на девять старше ее Алекса. Однако, надо же, подумывает о женитьбе!

Джонни покраснел еще больше и посмотрел на нее с укоризной.

— Да, мэм, у меня есть девушка, а что в этом удивительного?

Только теперь Фэй поняла, что невольно его обидела. Она легонько дотронулась до руки Джонни и понимающе улыбнулась.

— Твоей девушке очень, повезло, что ты любишь ее настолько, что готов, на ней жениться.

— Спасибо, мэм, — заулыбался Джонни. — Мне тоже очень повезло! Ильза — самая красивая девушка в мире!

— А как ты с ней познакомился?

— Ее отец некоторое время работал в Джеггд Р. поваром. Но прошлым летом он купил ферму и вся семья перебралась в Айдахо. Я писал Ильзе два раза, но у меня это дело плохо получается.

— А что ты хочешь от меня, Джонни?

Ковбой стянул с головы мятую выцветшую шляпу, поскреб макушку и водрузил шляпу на место.

— Вот если бы вы написали письмо словами Шекспира! Я хочу, чтобы Ильза почувствовала, как сильно я ее люблю! — Джонни опять покраснел и уставился на дорогу.

Фэй улыбнулась. Что творится в этом затерявшемся в прериях городке с неблагозвучным названием? Похоже, все здесь вдруг решили влюбиться. Сначала Герти и Рик, потом Фэй и Дрейк, а теперь вот Джонни Колтрейн и его Ильза! Как же не помочь Джонни в таком деле, если она сама влюблена по уши!

— Почту за честь тебе помочь, Джонни. Давай увидимся сегодня вечером, после ужина?

— Отлично! Чем раньше, тем лучше! — Джонни прищелкнул кнутом, и лошади побежали быстрее. — Вперед! — крикнул он, улыбаясь до ушей.

Войдя в лавку, Фэй застала там, кроме самой Сэди Голд, ёще и других женщин, с которыми она познакомилась четвертого июля и виделась на похоронах Джеймса и Нэнси Телфордов.

— Добрый день, Фэй, — проворковала Сэди, увидев входящую Фэй. — Ты помнишь, это миссис Эшли и миссис О’Коннелл.

— Конечно, помню. Добрый день.

— Тебя так долго не было в городе… Как дети? — Сэди вышла из-за прилавка.

— С ними все в порядке. Глядя сейчас на Бекку, трудно поверить, что еще совсем недавно она была так плоха. Теперь мне стоит больших трудов уложить ее в постель.

Женщины заулыбались и понимающе закивали головами.

— А мистер Ратледж? — продолжала Сэди.

При упоминании его имени Фэй смутилась, но тут же взяла себя в руки и ничем не выдала замешательства.

— Он уехал в Грин-Ривер Сити.

Кумушки насторожились, удивленно переглянулись и недоверчиво воззрились на Фэй, ожидая продолжения.

— Сейчас он всецело поглощен идеей прокладки колеи через Дэд Хорс. Он решил продолжить дело, начатое Джеймсом Телфордом.

— Как тебе это удалось, Фэй? — спросила пораженная Сэди.

— Я здесь ни при чем. Мистер Ратледж — добрый и отзывчивый человек. Его очень беспокоит будущее города Дэд Хорс.

— Никогда не беспокоило, а тут на тебе! — проговорила Клэр О’Коннелл и многозначительно подмигнула Сэди. — В это трудно поверить, — добавила она, — ведь он не появляется в городе, даже когда приезжает преподобный Арнольд.

— Почему же? Четвертого июля он побывал здесь, — сказала Фэй и тут же пожалела о том, что сболтнула лишнего. Этого кумушкам знать вовсе не положено.

— Что? — воскликнула Сэди.

Фэй нервно теребила свой ридикюль, но отступать было уже поздно.

— Он был здесь поздно вечером и совсем недолго.

— Не сойти мне с этого места, — выдохнула Сэди после довольно продолжительной паузы.

Фэй переводила взгляд с одной женщины на другую.

— Я знаю, мистера Ратледжа все считают загадочной личностью, но поверьте мне, он чудесный человек! Добрый и отзывчивый! До того, как поселиться здесь, он потерял родителей. С ним произошел несчастный случай, в результате которого он лишился глаза и остался на всю жизнь со шрамами на лице. Он…

Фэй прикусила язык. Не наговорила ли она лишнего? Как посмотрит на это Дрейк? Но остановиться Фэй уже не могла.

— Он считает, что… вряд ли кто-то обрадуется, увидев его лицо. Он вбил себе в голову, что безобразен, но на самом деле он — настоящий… красавец!

Только выпалив это признание, Фэй поняла, что сказала гораздо больше, чем ей хотелось. Судя по всему, кумушки тоже кое-что поняли. Тем не менее, она гордо вскинула голову, показывая женщинам, что ничуть не жалеет о своих словах.

Медж и Клэр обменялись многозначительными взглядами и, сославшись на неотложные дела, покинули лавку.

— Конечно, им не терпится разнести новость по всему городу. Не суди их строго, они добрые женщины и зла тебе не желают. То, что ты нам сообщила, взбудоражит всю округу! — Сэди направилась к двери. — Пойдем, выпьем по чашечке кофе, и ты расскажешь мне все подробно. Когда мистер Ратледж возвратится, нужно встретить его подобающим образом.

— Спасибо, Сэди, — пробормотала Фэй, ощущая комок в горле, — хотя не знаю, как это ему понравится.

Герти продолжал мучить вопрос, правильно ли она поступила, доставив Рика Телфорда в горы. Но дело сделано, и идти на попятную Герти не собиралась. Она вцепилась в Телфорда, как клещ, и не отстанет от него до тех пор, пока доктор не придет в себя от запоя и не обретет спокойствие. Однако Телфорд отказывался по достоинству оценить ее самоотверженность и не переставал ворчать, пересыпая упреки такими выражениями, как: «узник», «темница», «подневольное отрезвление» и «свобода личности».

Все это можно было стерпеть, если бы Герти знала, чего от него ожидать в следующий момент. Временами доктор слушался Герти во всем и глядел на нее преданными глазами а через минуту мог взбрыкнуть как дикий жеребец и понести черт знает что.

В первый день своего вынужденного отдыха в горах, достаточно протрезвев, чтобы уяснить себе свое местонахождение, Рик отправился пешком в Дэд Хорс. Герти предоставила ему возможность погулять, а за час до захода солнца выехала на поиски. Далеко уйти доктору не удалось. Они вернулись к охотничьему домику вдвоем на одной лошади, но благодарить Герти за свое спасение Телфорд не стал.

Вот и сейчас доктор Телфорд не на шутку раскапризничался. Он с отвращением смотрел на стоявшую перед ним сковородку с жареным беконом и яичницей. Все, что ему готовила Герти, он неизменно обозначал словом «отрава». Герти и сама была невысокого мнения о своих поварских способностях, но поджарить яичницу, не испортив ее, смог бы даже Алекс Батлер.

— Зачем здесь столько жира? — брюзжал доктор Телфорд. — В нем можно утопить сорокапушечный корабль!

— Тебе придется все это съесть, — заявила Герти и уселась напротив. — Ты должен набраться сил.

— Зачем ты все это делаешь? — спросил Телфорд в который уже раз.

— Этот вопрос мы уже обсудили.

— Я не стою ни твоих забот, ни времени.

— Ты ошибаешься, док.

Доктор вздохнул и брезгливо поковырялся в яичнице вилкой.

— Я хочу назад в Дэд Хорс, — захныкал он.

— Пока тебе туда еще рано.

Телфорд умоляюще посмотрел на нее, и сердце Герти захлестнула жалость.

— Док, за что ты себя так истязаешь?

Не отвечая на вопрос, Телфорд встал, открыл дверь и вышел наружу.

— Все равно, док, виски не воскресит твоих сына и невестку, — сказала Герти и вышла следом. — И твою жену тоже, — добавила она.

Телфорд горько рассмеялся.

— Когда же ты от меня отстанешь, женщина?

— Никогда!

— Теперь я знаю, почему тебя считают хорошим рэнглером! — Рик взглянул на нее через плечо, и в его затравленном взгляде Герти прочитала восхищение. — Ты же не слезешь с несчастного необъезженного жеребца, пока не загонишь его до смерти.

— Да, здесь ты прав. Такой уж у меня характер, и тебе следует иметь это в виду.

Герти присела на замшелый камень и подперла щеки ладонями.

— Но ведь ты не дикий жеребец, — вздохнула она.

Доктор покачал головой.

— Нет, я не дикий и не жеребец.

О, Господи, как она его любит! Сердце Герти разрывалось от жалости. Ведь он, бедняжка, так страдает! Даже если Рик не ответит ей взаимностью, она сделает все от нее зависящее, чтобы помочь ему пережить трудные времена.

Герти встала с камня, сунула ладони за пояс брюк и подошла к краю утеса, с которого открывался величественный вид на высокогорную долину.

— Расскажи мне о своей жене.

Герти терпеливо ждала, пока Рик заговорит. Спешить ей было некуда, она твердо решила остаться с Риком здесь до тех пор, пока из него не выветрится весь хмель и он не разберется в самом себе.

— Ее звали Эстер…

Герти улыбнулась, продолжая смотреть вниз на зеленые луга, залитые полуденным солнцем.

— Отец и дед ее были врачами. Полагаю, это одна из причин, по которой она согласилась выйти за меня замуж. Мы познакомились, когда я практиковался у ее отца… — Рик помолчал и заговорил снова с теплотой в голосе: — Эстер была красива неяркой, но своеобразной, мягкой и женственной красотой. Джеймс был очень на нее похож. А как она обо мне заботилась, как помогала в работе! Даже когда у нас родился Джеймс, она находила время помогать мне с пациентами.

Герти обернулась, чтобы увидеть его лицо. Телфорд стоял, прислонившись спиной к стене хижины и скрестив руки на груди. Взгляд его был устремлен вдаль.

— Ты любил ее?

— Да.

— Она была счастлива?

— Этого бы я не сказал, — горько усмехнулся Телфорд.

Герти подошла ближе и коснулась его руки.

— Почему?

— Я безбожно пил. Пил, даже зная, какую боль ей причиняю, пил, и когда меня стали избегать друзья и покидать пациенты. Эстер заболела и нуждалась во мне больше, чем когда бы то ни было, но я продолжал пить. Я превратил ее жизнь в кромешный ад.

— И все же она тебя любила.

— Откуда тебе знать? Да и вообще, к чему ворошить прошлое?

Телфорд разозлился на себя за излишнюю Откровенность, а Герти решила, что настало время объясниться и ей самой.

— Все очень просто, док. Я знаю, почему Эстер любила тебя несмотря ни на что. Я сейчас чувствую то же самое.

Телфорд открыл было рот, но Герти жестом остановила его.

— Не перебивай меня, док. Ты все равно не сможешь переубедить меня, — она крепко сжала его руку. — Ты считаешь, что слишком стар для меня, но ты ошибаешься. Во-первых, ты вовсе не стар, а во-вторых, возраст в любви не помеха. Просто чувство или есть, или его нет. А если оно есть, то все ясно. Ведь это так просто, док!

— Я прожил побольше твоего, Герти, и повидал…

— Опять ты за свое! Надоело слушать про твою старость.

— Я — пьяница, — констатировал Телфорд. — Закоренелый пьяница.

Рассердившись, Герти схватила доктора за грудки.

— И ты собираешься им оставаться? — прошипела она со злостью.

Телфорд испуганно молчал. Не дождавшись ответа, Герти в сердцах сплюнула на землю и пошла прочь. В этот момент она готова была разорвать доктора на куски.

Пусть подумает, помучается! Пусть поварится в собственном соку, ему это полезно.

Фэй извелась, дожидаясь возвращения Дрейка. Минуты тянулись как часы. Часы — как дни. Чтобы ожидание не казалось таким мучительным, она занимала себя уборкой в доме и стиркой, помогала Джонни Колтрейну сочинять любовное послание к Ильзе. Вечером, когда спадала жара, Фэй вместе с Алексом выезжала на верховые прогулки, причем Алекс выступал в роли учителя. Ночью, при свете свечи, она шила для дочери новую тряпичную куклу. Фэй избегала своей спальни и приходила туда только тогда, когда уже валилась с ног от усталости. Она знала, стоит ей закрыть глаза, как перед внутренним взором возникнет лицо Дрейка. Он преследовал ее в снах, а если Фэй не удавалось заснуть, она терзалась желаниями, которые, как ей казалось, давно умерли.

Каждое утро с восходом солнца Фэй молилась о скором возвращении Дрейка, о том, чтобы ему сопутствовала удача и чтобы он по-прежнему любил и желал ее, когда вернется домой. Разлука сводила ее с ума.

Прошла целая неделя, и, наконец, ее молитвы были услышаны. Однажды, когда Фэй стояла, прислонившись к углу амбара, и смотрела на дорогу, убегавшую на юг, в Грин-Ривер Сити, она заметила вдали какое-то движение. Через минуту Фэй уже могла разглядеть двух всадников, один из которых ехал на пегом жеребце.

Фэй прижала ладонь к груди, стараясь унять биение сердца, готового выскочить наружу. Она почувствовала слабость в коленях и едва не потеряла сознание. Он дома! Дома… Какое чудесное слово! Фэй не довелось прочувствовать всю теплоту этого слова за годы скитаний по гостиницам. Она всегда считала, что дом — это всего лишь место, где человек ест, спит и укрывается от непогоды. Теперь она знала еще, что дом — это место, где люди любят друг друга. Сейчас ее дом здесь, и она разделит его с Дрейком Ратледжем. Почему они скачут так медленно?

Фэй увидела, как пегий жеребец перешел на галоп и вырвался вперед. Дрейк увидел ее или почувствовал, что она его видит и ждет! Фэй хотела броситься навстречу, но ее вдруг охватила странная робость. Дрейка не было целую неделю. Любит ли он ее по-прежнему?

Затаив дыхание, Фэй ожидала приближения всадника. Она напрягала зрение, стараясь разглядеть лицо Дрейка. Прочтет ли она в его глазах те же чувства, которые испытывала сама?

Пегий жеребец взлетел на пригорок и остановился как вкопанный. Дрейк спрыгнул на землю, бросился к Фэй, заключил ее в объятия и закружил на месте. Фэй залилась счастливым смехом.

— Я люблю тебя! — слова слетели с ее губ так легко, будто она не уставала повторять их годами.

Кружение прекратилось. Дрейк прикоснулся ладонью к лицу Фэй и заглянул ей в глаза.

— Что ты сказала?

— Я люблю тебя.

— Скажи еще раз.

— Я очень люблю тебя, — повторила она с расстановкой и, приподнявшись на цыпочки, прильнула к его губам.

Когда, наконец, их губы разделились, Дрейк прошептал:

— Повтори еще раз.

— Нет, сначала ты.

Дрейк осыпал ее лицо поцелуями.

— Я люблю тебя!

Он жадно впился в губы Фэй, лаская их кончиком языка, покусывая их зубами. Желание жаркой волной внезапно нахлынуло на Фэй, и она прижалась к Дрейку всем телом; поцелуи поцелуями, но она мечтала о большем.

Паркер откашлялся, они отпрянули друг от друга, и Фэй, встретившись взглядом с управляющим, залилась краской.

— И это все? — спросил Дрейк. — Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— Но ведь я все сказала! — Фэй улыбнулась и, несмотря на смущение, вызванное присутствием Паркера, повторила еще раз: — Я люблю вас, мистер Ратледж.

— И что же дальше? — продолжал настаивать Дрейк.

— Дальше? — задумчиво протянула Фэй и уже серьезно добавила: — Я выйду за тебя за муж, как только буду свободна.

Дрейк привлек ее к себе и зашептал нежно и горячо:

— Ты об этом никогда не пожалеешь. Клянусь тебе, Фэй, никогда!

— Я знаю… — Фэй прижалась щекой к его груди и закрыла глаза.

— Я займусь твоей лошадью, Дрейк, а ты расскажи Фэй о железной дороге, — сказал Паркер и, не дожидаясь ответа, повел пегого жеребца прочь.

— О железной дороге? — Фэй слегка отстранилась и посмотрела Дрейку в глаза.

— Похоже, дело сдвинулось с места, — улыбнулся Дрейк.

— Правда?

— Правда!

Фэй бросилась ему на шею.

— Мы должны поехать в город и обрадовать людей.

— Все еще так неопределенно…

— Но дело-то пошло! Ты ведь сам сказал! Нужно дать людям надежду! — Фэй снова стала серьезной. — Все так долго ждали хороших новостей, не стоит откладывать это надолго.

Дрейк молча смотрел на нее. Фэй поняла, почему он колеблется. Одно дело съездить в Грин-Ривер Сити, где никто ничего не знает о Дрейке Ратледже, другое — в Дэд Хорс, где все только и толкуют о чудаке, который столько лет упорно избегает общества.

— Я буду рядом, — успокоила Дрейка Фэй и прижалась к нему покрепче. — Я теперь всегда буду рядом!