Всё не случайно

Глава 13

Утром встаю совершенно разбитая. Глаза и нос красные, голова раскалывается, а двигаться не хочется совершенно. Но у меня сегодня важная проверка, поэтому, собравшись с силами, иду собираться. Руслан ещё спит, поэтому я, налюбовавшись малышом, уезжаю.

Проверка проходит отлично. Учитывая связи Тимура, думаю, что это была простая формальность, но моё присутствие было обязательным.

— Виктория Андреевна, к вам пришли.

— Кто? — хмурюсь. Я никого не ждала.

— Антон Леонов.

— Антошка, — радуюсь. Хоть какой-то луч света.

Спускаюсь к нему, прося накрыть нам на крытой утеплённой веранде.

— Вика, — широко улыбается парень.

— Тоша, привет, — обнимаю его крепко. — Как я рада тебя видеть. Пошли на веранде пообедаем.

— Ты болеешь что ли? — хмурится Антон.

— Нет, просто прищепку на нос надела, — смеюсь. — Нормально, пошли.

Когда мы приземляемся за стол, я ему протягиваю меню:

— Заказывай, что хочешь.

— Ты обанкротишься, — ржёт парень.

— Ай, для тебя ничего не жалко, — машет рукой. — Рассказывай, как жизнь?

— Лучше, чем в деревне. Я тебе так благодарен. И Тимуру. Классный мужик. Работу мне предложил. Её, конечно, не мало, но мне нравится. Думаю, что-то своё в IT-сфере открыть со временем. А ты как? Как мой крестник?

— Хорошо, растёт парнишка. Про тебя спрашивал, может в гости заедешь?

— Давай, сегодня я свободен. Сама то как? Как с Тимуром?

— Не спрашивай. Кстати, никто не должен…

— Да я не дурак, Вик, меня предупредили. Любишь его?

Киваю.

— А он?

— А с ним всё сложно, — усмехаюсь, отставляя десерт. Аппетит пропал. — Но так как я его люблю, выбирать не приходится.

— Аня как? — старается всё также беззаботно спросить Тоша, но я всё вижу.

— Вчера к ней ездила. Ничего хорошего. Дебоширит, мне высказалась, какая я тварь. Ну и я не сдержалась, будет о чём подумать на досуге.

— А я… я могу посетить её?

— Думаю, что да, но боюсь, что не стоит. Она ни о чём не жалеет, Антон. Решать, конечно, тебе.

Парень задумывается, и я не мешаю этому процессу.

— Я хочу её увидеть.

Звоню врачу, чтобы уточнить возможно ли это. Доктор разрешает, говоря, что после вчерашнего моего посещения, Аня не скандалила.

— Поехали, — встаю слишком резко, голова начинает кружиться.

— Ты чего? — пугается Антон, когда меня начинает пошатывать.

— В норме. Но давай за руль ты, — протягиваю ключи.

Прыгая на пассажирское, запиваю таблетки кофе в надежде, что они меня спасут. Бедные таблетки, наверное, в шоке пытаются вытянуть мой организм, пока я щеголяю по подъездам и городу в дождливую погоду.

Телефон оживает, и я удивляюсь, увидев номер Тимура.

— Да? — неуверенно спрашиваю.

— Привет, малышка, — снова курит. — Как ты?

— Привет. Нормально, — смачно прокашлявшись, "честно" отвечаю я.

— Я слышу. Ты с Антоном?

— Угу, — отпив горячий кофе, взятый с собой, сообщаю я.

— А может надо было отлежаться?

— Я бы с удовольствием, но сегодня была проверка. А сейчас мы едем к Ане, но я не за рулём. Хотя ты, наверное, знаешь. Всё-таки затребовал отчёты? — с улыбкой спрашиваю. Нет, меня это не злило. Мне было без разницы. Скрывать мне было нечего, менять своё окружение и дела я не планировала. Да и отношения у нас не такие.

— Нет, — смеётся. — Но раз ты болеешь, за тобой следят чуть тщательнее.

— Какая забота, — тоже смеюсь.

— Вик, будь осторожна, — уже серьёзно просит парень. А ещё мне кажется, что в его голосе нотки недоверия.

— Кто бы говорил, — хмыкаю в трубку.

— Поцелуй от меня Руслана.

— Я от себя поцелую. А ты, как приедешь, сам поцелуешь. Может и дело ускорится. Мне и так ещё выслушивать недовольство малыша.

— Передай тогда, что я его люблю. Ладно, мне бежать надо. Пока.

— Пока.

Его люблю. А как же я? Ещё в моей голове отпечатались его слова "когда-то любимая девушка". Когда-то — это я сказала давно или он любил меня уже давно?

В больнице нас встречают. Я остаюсь сидеть на лавочке, а Антон идёт к Ане. Я не в восторге от этой идеи, в первую очередь, из-за Антона, но это не мне решать. Стараюсь просто расслабиться, и это отлично выходит. Клиника находится вдали от города, и здесь отличная природа: высокие деревья за оградой, чистый и свежий воздух, даже облака словно выше и красивее. Само здание клиники новое и достаточно величественное. Словно здесь какая-то школа, а не место для лечения зависимых.

Спустя десять минут выходит Антон. Он молча садится на лавочку, смотря куда-то вдаль. Не начинаю разговор первая. Мне так жаль, что такой светлый парень пережил столько из-за Ани. И её предательство, и побег, жизнь в страхе, душевные терзания.

— Поехали? — наконец спрашивает он.

Молча встаю и направляюсь к машине. Едем в тишине. На обратной дороге я даже заснуть умудряюсь. Болезнь всё же даёт о себе знать. Разлепляю веки лишь когда машина останавливается у торгового центра.

— Я обещал Руслану подарок.

— Да ему уже свой магазин открывать можно, — бормочу я. — Захвати кофе.

Жду парня на улице, дыша холодным свежим воздухом. Тоша выходит спустя пятнадцать минут, вручая мой кофе.

— А теперь к малому.

По дороге говорю держать путь до мамы. Антон заметно повеселел и даже подпевал песням из радио.

Руслан дико обрадовался Антону. А от его подарка был в восторге. Груша. Для трёхлетнего ребёнка. Антон даже начал учить его бить её, чтобы не навредить себе. Когда я попыталась возмутиться, мне сказали, что это не моё женское дело. Я старалась напомнить, что это мой сын, но кажется, это не имело значения.

Мама тоже была очень рада Антону. Про поездку к Ане мы промолчали. Поужинали, а потом игры детей возобновились.

— Антон, ты проиграл, — смеётся Руслан, когда Тоша проигрывает по силе удара, поддавшись.

— Ну что я могу поделать, ты сильнее, — разводит руками Антон.

— Мама, ты видела? — эмоции так и лезут наружу.

— Видела, малыш, — нежно произношу, крепко обнимая сына. — А ещё время видела. Спать пора.

— Ну нет, — начинает канючить.

— Никакого нытья, — твёрдо говорит Антон. — Ты забыл?

— Мужики не канючат, — надув губы, сообщает мой малыш, а я еле сдерживаюсь, чтоб не засмеяться.

— Зубы чистить и спать.

— Завтра придёшь? — уже спокойно спрашивает Рус у Антона.

— Даже погулять сходим.

Дальше их разговор я не слышу, так как меня отвлекает телефонный звонок. "Тимур". Что сегодня с ним?

— И снова здравствуйте!

— Как ты? — сходу начинает, но слышит голос Руслана. — Там сын?

— Ага, — с любовью смотрю через балконную дверь. — Антоху доводит.

— Он что, домой вообще не собирается? — нервозно произносит Тима.

— Почему? — хмурюсь. — Скоро поедет.

— Скоро? А что вы так долго делали?

— Ну, грушу купили Руслану. Потом они играли, затем мы ужинали, потом снова играли. Стой, подожди, — догадываюсь. — Ты ревнуешь что ли?

Молча сопит в трубку.

— Можешь бросить это дело. Руслан о тебе каждую минуту спрашивает. Крёстного он тоже любит, но папу мы ждём, как никого. Так что никто его не уведёт.

— А тебя? — серьёзно спрашивает.

— Что меня? — непонимающе уточняю. Кажись, уже и мозг отказал в работе.

— Тебя никто не уведёт?

Открыв рот, зависаю.

— Вика! — требовательно зовёт Бесоев. — Если хоть кто-то посмеет приблизиться, я разнесу в пух и прах, ты поняла меня? Уничтожу, глазом не моргнув.

Мне бы психануть, сказать, что него дело, и трубку бросить, но я лишь глупо улыбаюсь.

— Вика! — снова зовёт. — Ты оглохла?

— Нет, слышу. Я тебя поняла.

— Что ты поняла?

— Что если меня уведут, то в пух и прах. Антон — близкий мне человек, но на этом всё. Можешь не ревновать.

— А я ревную. Я пиздец как ревную. От одной мысли, что ты готовила ужин кому-то, а не мне. От мысли, что тебе с кем-то весело и хорошо. От мысли, что кто-то вас знает, возможно, даже лучше меня. И от мысли, что когда-то ты устанешь и уйдёшь к кому-то. Будешь смотреть на него с нежностью, — в его голосе было столько злости, словно я уже нашла кого-то. — И любить.

— Не буду, — перебиваю. Не хочу, чтобы он страдал. — Так, как тебя, никого не буду. Выдохни. Мы ждём тебя.

— Знаешь, что я сделаю с тобой, когда вернусь? — хрипло говорит Тима.

— Нет, но очень хочу узнать, поэтому поторопись.

— Учти, что ревновать я не перестал.

— Учла. Целую.

Тимур сбрасывает, а я продолжаю глупо улыбаться. Я тоже ему нужна.

Антон выходит ко мне на балкон.

— Уснул?

— Уснул. Ты мало болеешь? В дом пошли.

И то верно.

— Вик, я на самом деле ещё кое-что хотел сказать. Я… я девушку встретил, — рассказывает Леонов, пока мы сидим на полу, облокотившись на кровать. — Оля. И, кажется, я влюбился.

— Правда?! Я так рада за тебя! — обнимаю я Антона за шею.

— Правда? — неуверенно спрашивает парень.

— Конечно! Я всё понимаю, Антош. Не чувствуй себя виноватым.

— Я чувствую, — горько усмехается парень. — Знаешь, как будто я её не уберёг, не досмотрел, в беде бросил.

— Это не так, Антон. Предательство, тем более такое грязное, сложно простить. А продолжить жить с этим человеком ещё сложнее. Я тебя не осуждаю. Ты имеешь право на счастливую жизнь. Вы просто выбрали разное. И защищал ты её до последнего.

— Я когда узнал, всё перебрал, чтобы помочь. Она клялась, что больше не будет, но каждый раз всё по новой. Я сегодня… — я вижу, что ему тяжело. — Сегодня просто хотел посмотреть на неё. Хотел понять сожалеет ли она вообще. Но… но ей словно плевать вообще на всё. Я хотел понять люблю ли я ещё её, мне казалось, что да. Но сегодня я окончательно убедился, что я люблю всё, что было между нами, а то, кем она стала сейчас уже нет. Если нужна будет какая-то помощь с ней или ей, Вик, я помогу. Я не бросаю.

— Это нормально, Антош. Ты можешь двигаться дальше и даже должен. И я буду рада, если ты будешь счастлив. А Аня сама виновата. Мне жаль, что она стала такой, вы были красивой парой, но то что она имеет сейчас — её личный выбор.

— Спасибо тебе. Я всегда рядом. И за решённые проблемы спасибо. Всё же я был ответственен за Нюту, как мужик, но не уберёг.

— Знаешь, как говорят? "Нельзя спасти того, кто не хочет быть спасён".

— Ты права. Можно я у вас останусь?

— Да, конечно, можно. В зале ложись, сейчас всё принесу.

Расстилаю Антону в зале постель. У нас трёхкомнатная уютная квартирка. У каждого из нас была своя комната. Сейчас сама сетует, что осталось одна в квартире, хотела продать её и купить себе поменьше, а нам отдать часть денег, но я запретила. Мне эта квартира была важна, как память о нашем детстве, как место, где был папа и всё у нас было хорошо. И маме тоже, я знала это.

Принимаю всевозможные таблетки и ложусь на диване, чтобы не заразить Руслана, который развалился на кровати.

С утра по привычке встаю рано и плетусь на кухню. Мама уже пьёт кофе и жарит блинчики.

— Доброе утро! — улыбается.

— Доброе, — спасибо, я осталась без голоса.

— Ух ты! Давай ты сегодня дома останешься, — предлагает мама.

— Похоже, да.

Иду будить Руслана, благо, Антон сам встаёт.

— Можно я его заберу погулять?

— Мам, можно? Пожалуйста, — просит малой.

— Только недолго и недалеко.

— Ура! — кричат вдвоём, а я делаю фейспалм.

Навожу порядок, пока парни гуляют. Снова звонит Тимур.

— Привет, — как-то недобро произносит Тима.

— Привет, — изо всех сил стараюсь что-то просипеть.

— Ты чего? Совсем голос пропал?

— Практически. Как ты?

— Злюсь. Антон ещё и ночевал у вас?

— Угу, ещё и с Русланом гулять пошёл.

— Мне это не нравится. Очень не нравится.

— Мне тоже не нравится, что тебя рядом нет, но я же терплю. Тимур, ну что не так то? Мы же вчера обо всём поговорили.

— Просто злюсь. Ладно, давай не об этом. Сейчас позвоню в больницу, договорюсь, поедешь, пусть тебя осмотрят. Мне не нравится, как тяжело ты болеешь.

— Спасибо, но я не поеду. Я лучше дома отлежусь.

— Вика, не заставляй охрану силой тебя тащить.

— Тимочка, правда, не хочу никуда. Дома полежу, и всё пройдёт.

— Если завтра лучше не станет, то я даже слушать ничего не буду, ты поедешь в больницу, понятно? — достаточно жёстко говорит парень.

— Со мной снова на связи Бес. Понятно.

— С тобой на связи всегда только Тимур, Вика. Мне надо идти. Выздоравливай.

Моё нежелание ехать в больницу мне помогло, и к концу недели я полностью поправилась. Тима звонил один раз, чтобы отправить в больницу, но я сказала, что мне гораздо лучше. Больше звонков не было, я тоже не беспокоила, но беспокоилась. Отвлекалась сыном и работой, как могла.

В пятницу меня ждал неприятный сюрприз. Раскидавшись с делами в клубе, я спустилась вниз, планируя взять кофе и уехать домой. Но судьба распорядилась иначе. За одним из столов сидел Никита. Я не очень удивилась, ведь и Тимур его посещал, но не очень обрадовалась. Хотела пройти мимо, но этот глазастый урод заметил меня:

— Какая встреча! Вика!

— Доброго дня, — развернувшись, собираюсь уйти, но он цепляет мою руку, утягивая на соседний стул. — Руки убери!

Время было уже семь часов вечера, и народ для разврата собрался, поэтому кричать не вариант.

— Какая грубая. У меня, знаешь ли, ещё долго после того случая голова болела. Что, у Беса лучше работается? Перед ним то, наверное, и ноги раздвинула, — вкрадчиво говорил этот полудурок, сжимая руку так, что явно проявятся синяки. Я испытывала дичайшую степень омерзения и безысходности. Как же мне хотелось размазать его по стенке. Он ведь из тех, кто обижает слабых и тех, кто не может ответить. — Как думаешь, поделится он? Ладно, работника забрал. Ну дырку то не жалко. Можем даже на двоих разделить.

— Если честно, ноги раздвинуть приятнее перед кем угодно, лишь бы не перед тобой. Я, наверное, не одна так считаю, раз ты прицепился ко мне. Что, никто не даёт? Странно, убогих обычно жалеют.

— Заткнись, тварь, — замахивается он, а я закрываю глаза, но не чувствую удара. Руку тоже больше не больно. Открываю глаза, и вижу, как Тимур с бешеными глазами сидит около Никиты, а тот лежит вместе со стулом. Видимо, он одним ударом снёс его, не зря боксом занимался.

— Ещё раз, утырок, посмеешь поднять руку на кого-то из моих людей, будь то уборщица или управляющая, я тебе дуло снесу, ты меня понял? Если ты не ценишь свой персонал, то это твои проблемы. Я за каждого из них глотку перегрызу.

— Я понял, понял, — закрываясь от ударов, лепечет Никита.

— Пошёл отсюда, — рявкнул Тимур.

Я же сидела без возможности двинуться. Во мне смешались страх, радость, благодарность. Но когда Тимур перевёл свой полный ярости взгляд на меня, страх в этой смеси победил.

— Вика, в кабинет.

Я молча встаю и иду за ним. Жертва плетётся за хищником. Когда я вхожу в кабинет, Бесоев закрывает дверь на ключ. Что ж, привычно.

— Какого чёрта, — рычит Тимур, и я слышу вибрацию его глубокого бархатного голоса. — Ты сидела и молчала?! ТЕБЕ ЧТО, НРАВИТСЯ, КОГДА ТЕБЯ ЗАЖИМАЮТ И БЬЮТ? А ЕСЛИ БЫ МЕНЯ НЕ ОКАЗАЛОСЬ РЯДОМ?

Тимур срывается на крик, а я рта открыть не могу. Зато чувствую подступающие слёзы. Я его так ждала, а он орёт и отчитывает меня. Солёные капли не удаётся сдержать, и они крупным градом катятся из глаз. Второй раз за последние пятнадцать минут, я чувствую, как крепко меня хватают, но в этот раз это ещё и нежно и приятно. Обнимаю парня за плечи и прячу заплаканное лицо где-то на груди. Однако Тимур не даёт этого сделать, поднимает моё лицо, держа в руках и глядя в глаза:

— Ты вообще понимаешь, что я мог убить его сейчас? Просто за то что он прикоснулся к тебе. Ты почему охрану не позвала? — уже тихо и спокойно говорит Бесоев.

— Я… я не хотела привлекать внимание людей. Я не думала, что он схватит, — заикаясь, пытаюсь оправдаться.

— Блять, Вика. Я приставлю тебе телохранителя, у меня уже нет сил. Ещё бы секунда, и я бы его уничтожил. Единственное, что меня остановилось — это ты.

Я снова прячу лицо у него на груди. Как же я рада тебя видеть. Слышу, как барабанит его сердце. Он, действительно, мог его убить. Не врёт. Оба стараемся успокоиться.

Тима целует куда-то в волосы, гладит по спине, перебирает пряди. Самое главное, что он рядом.

— Ты когда приехал?

— Я за тобой сюда ехал. Успел как раз, — усмехается парень.

— Домой? Надо только за Русланом заехать.

— Домой.

— Ты тогда езжай сразу на квартиру, — протягиваю Тимуру ключи. — А я за сыном съезжу.

— Поехали вместе, — безапелляционно заявляет Тима.

— Так нельзя же. Ты сам говорил, что лучше не светиться с ним, а я сомневаюсь, что ближайшие сутки он отлипнет от тебя.

— Всё под контролем.

Пожав плечами, быстро скидываю вещи в сумку. Не царское это дело — объяснять что-то. Как я уже говорила, то что мы спим — не так рискованно. Мало ли с кем он ночи проводит, а о глубине чувств никто не знает. Конечно, если бы кто-то узнал про Руслана — это стало бы слабым местом Тимура, и мы бы потеряли покой. С нами всегда охрана, которая отлично маскировалась, но я всё равно боялась за Руслана.

Мы выходим из кафе, и я уже хочу сесть в свою машину, но Тимур сегодня супер начальник:

— Со мной поедешь, — забирает ключи и отдаёт кому-то из парней.

Молча сажусь в машину, кидая сумку на заднее сидение. Тимур заводит машину, выезжая с парковки, и вливается в пятничный плотный поток автомобилей. Он упорно смотрит вперёд, но берёт мою руку и периодически целует и поглаживает большим пальцем. Несмотря на печку и горячие руки Бесоева, мои конечности заледенели. Сегодня меня не злят даже пробки, просто потому что он рядом, крепко держит мою руку и никуда не собирается исчезать. Очень хочу его поцеловать, но сдерживаюсь.

Через час мы доезжаем до мамы. Один из охранников приносит букет и торт. Я непонимающе смотрю.

— Ну а что? Я облажался. Не думаю, что твоя мама будет дико рада меня видеть после всей истории.

— Мама — добрейшая женщина, — заступаюсь я шутливо. — И мудрейшая.

— Тогда я знаю в кого ты, малышка, — приобнимает меня Тимур.

Мама открыв дверь, удивляется. Даже приятно удивляется.

— Здравствуй, Тимур. Привет, дочь.

— Здравствуйте, Нина Алексеевна! Рад вас снова видеть! Это вам, — протягивает шикарный букет маме.

— Благодарю. И я, признаться честно, рада.

— Папа! — бежит, топая как бегемотик, сын.

Тимур подхватывает его и крепко прижимает к себе.

— Привет, мой хороший. Я тоже соскучился сильно-сильно! Как ты себя вёл? Маму слушался?

— Конечно! Мам, скажи, — обращается ко мне малыш.

— Подтверждаю! Бабушка что скажет?

— У меня вообще проблем с ним не бывает, — улыбается мамуля. Конечно, педагог с таким стажем.

— Видишь, пап, я чудо! — восклицает сын под наш дружный смех. Откуда только он это берёт?

— Вижу, сын.

Мама наливает чай, и за столом мы болтаем, в основном, о Руслане. Тима узнаёт как дела у мамы, параллельно отвечает сыну на его тысячу вопросов в минуту. Я благодарна маме, что она не задаёт вопросов о нашем будущем.

Пока я собираю Руслана, Тима остаётся на кухне. Краем уха слышу, что мама благодарит Бесоева за Аню, за помощь, за всё. Тимур же приносит соболезнования об отце. Стараюсь сдержать слёзы, когда слышу о папе, но это хреново удаётся. Смахнув дурацкие непрекращающиеся слёзы, иду обувать сына.