Все твои тайны

Глава 10

Оливия была в панике. Карета Гринли остановилась у дверей Челтнем-Хауса. Она и предположить не могла, что вернется домой так скоро, да еще по доброй воле.

«Маменька ответит за это. Как она могла так обмануть Дейна? Каких еще небылиц насочиняла?»

Маменьке лучше вытащить ее из этой переделки, пока карточный дом не рухнул на них обеих. Дейн не из тех, кто любит, когда его водят за нос.

Опершись на руку лакея Гринли, она выпрыгнула из кареты, даже не посмотрев на него, настолько она была поглощена своей миссией. И только поворачивая к дому, уловила надменно-презрительный блеск в его глазах.

«Да что еще такое? Боже правый, неужели кругом одни Петти?»

Времени в обрез. Четыре дня. Оливию снова захлестнула паника. К черту Петти! И лакея, и всех прочих угрюмых слуг Гринли. Оливию ждало испытание, и она ужасно боялась, что не выдержит его.

Облаченная в утреннее платье, матушка потягивала чай.

– А, Оливия! Доброе утро. Скажи на милость, зачем ты надела зеленый спенсер к оранжевому платью?

«А зачем ты настояла на том, чтобы я купила оранжевое платье?»

Оливия терпеть его не могла. Оно придавало ее лицу желтоватый оттенок. К нему ничего не подходило.

– Мама, сейчас мне некогда беседовать о том, как я подбираю наряды. Я пришла поговорить о бале.

Маменька, разумеется, мгновенно оживилась.

– О бале? Каком еще бале? Сезон давно закончился, милая. – Леди Челтнем похлопала по стопке открытых приглашений, которые она просматривала. – Здесь только публичные чтения, музыкальные вечера да званые обеды. Все уехали в Шотландию, теперь будет скука смертная. – Она вздохнула. – Мы с отцом, пожалуй, вернемся в Челтнем, хотя я содрогаюсь при мысли об очередной зиме в этой глуши. Будь умницей, проследи, чтобы Гринли поскорее прислал чек. Я хочу, чтобы все камины в доме наполнили углем. – Она улыбнулась Оливии. – Разве не чудесно? Нам больше никогда не придется беспокоиться о деньгах.

– Тебе бы и сейчас не пришлось беспокоиться о деньгах, выполни папенька хотя бы половину из того, что предлагал Уолт, – рассеянно промолвила Оливия, поняв, что маменька не получила приглашения на Охотничий бал.

Как так вышло? Почему Дейн не захотел пригласить ее родителей?

Оливия продолжала говорить, хотя голова ее была занята совсем другим:

– Взять хотя бы его совет восстановить мельницу в Челтнеме…

– Оливия! – Возмущенный голос матери резко вывел ее из задумчивости. – Как ты смеешь осуждать отца?! И зачем упоминать имя Уолтера? Ведь знаешь, что я вся извелась от горя!

– Мама, а почему бы попросту не попросить у Дейна денег?

Матушка в ужасе уставилась на нее:

– Рассказать ему? Поведать о нашем затруднительном положении человеку, занимающему такое положение в обществе? Да я скорее расскажу обо всем самому принцу-регенту! – Голос ее снова повысился. Теперь в нем звучали визгливые нотки. – Почему бы сразу не пришпилить мне на грудь значок бедняка? А может, мне вымазать лицо сажей и начать ползать по мостовой? Пожалуй, я так и поступлю, прежде чем хоть словом обмолвлюсь о нашей беде при посторонних!

– Но Дейн мой муж, – успокаивала мать Оливия. – Он теперь не посторонний.

– Хм!.. – Маменька раздраженно отвернулась. – Только моими стараниями. Ну да ладно. Неужели ты всерьез думаешь, что он обратил бы на тебя внимание, если бы знал, что нам грозит позор?

Оливия нахмурила брови:

– О каком позоре ты говоришь? Многие стеснены в средствах, а добрая половина света вообще живет в долг.

Матушка посмотрела на свои руки.

– Долг долгу рознь. Челтнем поколениями увязал в долгах. Но всему настает конец. Хватит ждать хорошего урожая и наплыва арендаторов, все равно пшеница здесь не растет.

Оливия неуклюже потрепала мать по плечу.

– Никто не отберет у нас поместье. Имение закреплено за Челтнемами, а теперь, когда Уолтер умер, на папе род обрывается.

От досады маменька испустила горестный стон.

– Да никому не нужен Челтнем, Оливия! Твой Челтнем – это груда булыжников посреди полей, да и те заросли глухим бурьяном. Нам грозит опасность куда страшнее. – Маменька глубоко вздохнула. – Разорение!

– Разорение? – Оливия отшатнулась. – Не понимаю… – Матушка ухитрилась метнуть в ее сторону раздраженный взгляд.

– Господи Боже мой, долговая тюрьма! Понимаю, ты не слишком разбираешься в подобного рода делах, но когда люди нашего положения объявляют о банкротстве, то… то… Скажу лишь, что это настолько ужасно, что даже положение лорда Гринли не убережет твоих детей от пятна позора!

Банкротство. У Оливии кровь застыла в жилах. Как отнесется к такой новости Дейн?

«Я сам придерживаюсь довольно строгих правил поведения, того же требую и от остальных».

Матушка опять запричитала, и мысли Оливии вновь вернулись к делам насущным.

– Мама, теперь все позади. Дейн вам поможет. Я уверена.

Только Оливия вовсе не испытывала той уверенности, о которой говорила.

На то чтобы успокоить маменьку, ушло несколько минут. Все это время мозг Оливии лихорадочно работал.

Надо самой заняться подготовкой бала. Не может же она попросить маменьку о помощи, раз ее не пригласили! Это было бы жестоко, не говоря уже о том, что ей до конца жизни придется выслушивать упреки.

Тут Оливии на ум пришла еще одна мысль. В рассказе Маркуса об Уолтере наверняка нет ни слова правды, ведь он всего лишь пересказывал сплетни. К сожалению, Оливия знала: в каждой сплетне есть доля истины.

– Мама, понимаю, тебе больно говорить об Уолтере, но я должна тебя кое о чем спросить.

Маменька испустила нетерпеливый вздох, уронив руки на колени, по-прежнему сжимая в пальцах промокший платочек.

– Пожалуйста. Что тебя интересует?

– Расскажи поподробнее, как утонул Уолтер. – Маменька шмыгнула носом.

– Упал с корабля, который наняли его друзья. Вот и вся история.

– А что это был за корабль? – Матушка сделала удивленные глаза:

– Не имею понятия.

Оливию так и подмывало обсудить с кем-нибудь дошедшие до нее слухи, но только не с маменькой.

– С чего ты взяла, что он погиб именно из-за этого? – Леди Челтнем поморщилась:

– Бог мой, вот уж не думала, что ты такая мнительная! Леди не подобает думать о таких вещах.

Оливия открыла было рот, собираясь возразить матери, но та замахала на нее платком.

– Мне известно лишь то, что рассказал нам камердинер Уолтера. Он видел, как все произошло. Ну, ты понимаешь. Уолтер выпил лишнего и упал за борт в Темзу. Бедняжка, должно быть, натерпелся ужаса. Вода в Темзе такая грязная!

– Да уж конечно! Мне ли не знать? – сухо заметила Оливия, но маменька, как всегда, не уловила иронии. – И где теперь этот камердинер? Ты запомнила, как его зовут?

– Нет. – Леди Челтнем бросила на нее странный взгляд. – С какой стати мне помнить имена слуг? – Она встала и снова принялась сворачивать в жгут платок. Оливия ожидала, что на пол натечет целая лужа, но, по-видимому, во время своих мелодраматических представлений маменька не смогла выжать из себя ни слезинки. – Не хочу больше говорить об Уолтере, лучше давай поговорим о твоем муже. Ты прислушалась к моему совету?

Пора уходить, пока разговор не превратился в повторение вчерашних кошмарных признаний.

– Господи, как летит время! Мне пора идти, мама. Передавай папе сердечный привет.

Придется выпутываться самой. Сначала Оливия собиралась попросить о помощи славную леди Рирдон, но вскоре отказалась от этой идеи. Ведь Рирдоны – друзья Дейна. Наверняка они будут среди гостей. Честно говоря, Оливии не хотелось упускать случаи произвести впечатление на леди Рирдон.

«Я справлюсь. Подумаешь, эка невидаль! Пустоголовые светские дамочки, и те постоянно дают балы!»

Заботы об угощении можно переложить на повариху. Как сказал Дейн, за это слугам платят жалованье.

Осталось только придумать «изысканные развлечения».

«А не прогуляться ли мне по парку?»

Миледи спустилась с крыльца родительского дома. Наблюдатель нахмурился. Как? Уже оправилась от потрясения? По его расчетам, сейчас она должна была в картинной позе лежать на кушетке и любезничать со своим «спасителем».

Что ни говори, а милорд ловко ее спас! На долю секунды наблюдатель испугался, что малый ничего не заметит, до того Дейн был равнодушен. Наблюдатель еле успел придержать треклятую лошадь, не то бы этот увалень не подоспел к своей женушке.

Нет, убивать он ее пока не собирался. Во всяком случае, не сейчас. Она была ему нужна, как ни противно это признавать.

Наблюдатель заметил, что девушка в замешательстве застыла посреди тротуара. В чем дело? Что-то явно затевалось без его ведома, а он терпеть этого не мог.

Шпион решил не спускать с нее глаз. Он очень не любил сюрпризы.

Когда Оливия вошла в спальню, мысли ее были заняты приготовлениями к балу, а душа рвалась к письменному столику в углу комнаты. Полчаса назад она побывала у поварихи. Та отнюдь не пришла в восторг от ее задания и даже не скрывала своей досады. Разъяренная женщина со сверкающими ножами с быстротой молнии рубила мясо к ужину, нагнав на Оливию такого страху, что та предоставила меню целиком и полностью на усмотрение поварихи.

В Челтнеме Оливия ведать не ведала ни а каких недоразумениях с прислугой, ведь старые слуги вырастили ее и души в ней не чаяли.

В спальне горничная чистила каминную решетку. Когда вошла Оливия, девушка встала и сделала книксен.

– Миледи.

Ну вот! В почтительной манере держаться опять проскальзывало едва различимое презрение. Тряхнув головой, Оливия постаралась убедить себя, что у нее всего лишь разыгралось воображение.

Но кто это – Летти или Петти? Можно спросить, но пора бы уже знать. Настоящая виконтесса давно бы помнила всех в лицо.

Леди Гринли внимательно посмотрела на девушку. Темные волосы, веснушки… юное пухлощекое личико.

– Ты Летти, – уверенно заявила она. Девица вздрогнула.

– Нет, миледи.

«Ну все! С меня довольно».

– А я говорю, да! Я не позволю водить меня за нос! – Горничная затрясла головой, а Оливия с силой топнула ногой.

Девушка даже побледнела.

– Нет, миледи! Я…

Оливия звонко хлопнула в ладоши.

– Сию минуту признавайся, что ты Летти, не то я прикажу, чтоб тебя сейчас же уволили! Вот увидишь, за мной дело не станет!

– Это я Летти, миледи, – раздался голос за ее спиной. Оливия резко обернулась. «Уж будьте уверены, эта Петти в два счета вылетит на улицу за то, что не знает меры в своих шуточках…»

Позади нее явно стояла Летти, а не Петти. Пока Оливия удивленно хлопала глазами, в дверном проеме показалась Петти и встала рядом с Летти.

Оливия резко повернула голову и посмотрела на третью девушку. Летти. Она снова повернулась к парочке в дверях. И тут Летти.

Леди Гринли угрюмо взглянула на Петти:

– Близнецы?

Губы Петти не дрогнули. Ну, почти.

– Да, миледи.

Оливия кивнула. Ясное дело.

– И зовут ее?..

– Хетти, миледи. Она служанка, убирает дом. – Оливия всплеснула руками:

– Это я и сама поняла. – Она снова обернулась к Хетти. Выпучив глаза, точно сова, девица таращилась на нее так, будто Оливия была ядовитой тварью, покрытой чешуей.

– Здравствуй, Хетти. Очень приятно с тобой познакомиться.

– Вы уже знакомились с ней, миледи, – подала голос Петти, – когда миссис Хафф…

– …представляла мне прислугу. Все верно, Петти. Спасибо.

Оливия вздохнула. Опять она выставила себя круглой дурой, чему Петти, несомненно, была рада-радешенька.

– Извини, Хетти. Я зря вспылила. Просто я подумала, что твоя сестрица – несносная нахалка. – М-да! Едва ли Хетти полегчает от такого объяснения. Бедняжка и так вся съежилась от страха. – Возвращайтесь к своим занятиям, – устало сказала Оливия. – Делайте что делали.

Оливия повернулась лицом к письменному столику. Ее прежнюю напускную храбрость как ветром сдуло. Она даже не могла заслужить уважение слуг или на худой конец запомнить их имена. А еще считала себя знатной дамой! Как, скажите, она собиралась устроить подобающий прием для искушенных в светской жизни и всезнающих представителей высшего общества?

«Изысканные развлечения. Что имел в виду Дейн? Утонченные? Изощренные? Фешенебельные? Боже мой, только бы не фешенебельные!»

Дейн сидел за столом. Его вилка застыла в воздухе, рот приоткрылся от изумления. Оливия только что изложила ему свои задумки насчет увеселений для Охотничьего бала.

Гринли пристально взглянул на Маркуса. Вид у его друга был явно ошарашенный. Положив вилку на стол, Дейн устремил недоверчивый взгляд на, как он полагал, превосходно обученную хозяйку своего дома.

– Танцующие собачки?! – Лицо Оливии вытянулось.

– Они премиленькие, – еле слышно пробормотала она и отвела глаза.

– Они вроде носят крошечные платьица и все такое? – Моргнув, Маркус повернулся к Дейну, явно силясь подавить ухмылку.

Дейн откинулся на спинку стула и расхохотался так, что у него на глазах выступили слезы.

– И шляпки… кажется. – Виконта по-прежнему душил смех. – Малюсенькие собачьи шляпки.

Оливия закусила губу, явно задетая за живое их весельем.

– Мне нравятся собачки, – тихо сказала она.

– Полно, Оливия. Ты же это не всерьез?

Она промолчала, сосредоточенно разглядывая скатерть. О, черт! То-то и оно, что всерьез.

За столом повисла неловкая пауза. Нахмурив брови, Дейн с интересом смотрел на молодую жену. Неужели она понятия не имела о том, как даются балы?

– Ну, завтра ты наверняка придумаешь что-нибудь получше, – растерянно сказал он, а сам подумал: «Пусть только попробует не придумать». – А что насчет меню для гостей, которые останутся у нас на неделю после бала?

Серые глаза Оливии сделались точно два блюдца.

– Для гостей, которые у нас останутся… ах да… – Она прочистила горло и вздернула подбородок. – На кухне уже получили указания.

Кивнув, Дейн с облегчением улыбнулся:

– Отлично! Ну, а на неделе развлечь гостей будет нетрудно. Скорее всего джентльмены захотят поохотиться.

Леди Гринли скрестила руки под грудью и исподлобья посмотрела на мужа:

– Поохотиться на куропаток, которых никто не станет есть.

Гринли чувствовал, что еще немного, и он проиграет этот бой. Стоило ей только скрестить руки, как у него пропадала всякая охота спорить с ней. Но самое главное – в этом он был совершенно уверен – она и не догадывалась, какую власть имела над ним. Дейн, естественно, не собирался посвящать в эту тайну Оливию. Он попытался снова вернуться к разговору, хотя от вида двух налитых холмиков ее грудей уже начал упускать из памяти, что, собственно, хотел сказать.

– Я еду в Шотландию стрелять куропаток, – отрезал он. – А ты делай что хочешь. Стреляй по мишеням, устраивай скачки – все, что душе угодно.

Оливия задумалась.

– Все, что угодно?

Где-то далеко в его сознании раздался один тревожный звоночек, но Дейн отбросил всякую осторожность и теперь мечтательно разглядывал грудь жены.

– Хм…

Сегодня он непременно посмотрит, как она принимает ванну. Представив, как мыльная пена стекает по роскошным округлостям, Гринли испугался, что пуговицы на его брюках сейчас разлетятся по всей комнате и разобьют оконное стекло. Сделав над собой неимоверное усилие, он перевел взгляд обратно на тарелку, однако вилку брать не стал, зная наверняка, что рука его будет трястись от вожделения.

До конца обеда Оливия пребывала в бодром расположении духа, обмениваясь с Маркусом милыми колкостями, то и дело чувственно обхватывая губами вилку.

Ему обязательно надо поговорить с ней об этой привычке… на досуге.