Все твои тайны

Глава 14

Дейн поймал себя на том, что ему весьма трудно спокойно есть свой обед. Его преследовало видение: Оливия, полностью одетая, но с оголенными сосками, запрокинув голову и вцепившись ему в плечи, отдается ему вся без остатка.

И при мысли о том, что впереди их ждет целая ночь подобного блаженства, он все сильнее сжимал вилку в руке. Его орудие до сих пор наполовину пребывало в боевой готовности, а в голове роились фантазии о новых вершинах чувственности, на которые он сможет ее сегодня вознести.

Но и это еще не все. В планы касательно ее «обучения» мало-помалу вкрадывались его собственные порочные желания. Он хотел скомандовать, чтобы Оливия опустилась на колени и взяла его клинок в рот. И осознание того, что его покорная в вопросах плотских утех женушка сможет взять и выполнить его приказ, только подстегивало его воображение.

Взгляд виконта остановился на груди сидевшей напротив Оливии. Бледно-зеленое платье как нельзя выгоднее оттеняло ее нежно-розовую кожу, вот только лиф был чуточку тесноват. Ее пышная плоть выпирала вперед, словно еще немного, и женские прелести, которыми ее так щедро наградила природа, прорвут плотину ее одеяния и вырвутся наружу.

Естество Дейна отвердело еще больше. Он как-то слышал, что одна путана сводила свою огромную грудь вместе и…

– …как ты думаешь, Дейн?

Дейн резко повернул голову и непонимающе уставился на Маркуса:

– Что?

Маркус скользнул взглядом по потрясающей груди Оливии и ухмыльнулся:

– Да так, пустяки. – Он отложил вилку. – Может, опустим положенные формальности и я уберусь восвояси? Или сперва сыграем парочку путаных партий в карты?

Оливия со скоростью молнии отбросила салфетку.

– Какая-жалость-что-вам-уже-пора. До скорой встречи! – Она встала.

Дейн так резко вскочил со стула, что тот зашатался.

– Рад был повидаться с тобой, Маркус. – Взгляд виконта был прикован к нетерпеливым глазам жены. – Ступай домой, если тебе так хочется.

Вероятно, Маркус понял намек и удалился. Дейн этого не помнил. Да и какая разница? Значение имело лишь то, что он и оглянуться не успел, как они с Оливией уже стояли в ее спальне. Дверь была заперта на ключ, а зеленое платье валялось на полу.

– Только не на пол, – запротестовала Оливия. – Это мой лучший наряд.

Но Дейн только зарычал, отшвырнув платье ногой.

– Оно слишком обтягивающее, – пробормотал он, посасывая ее шею. – Я куплю тебе десять новых.

Пожав плечами, Оливия ухватилась за подол его рубашки.

– Раз так, лучше купи себе новую рубашку… – Она рванула рубаху вверх, стащив ее с мужа и нимало не заботясь о том, что материя трешит по швам. – Мне нравится твоя грудь, – выпалила она, поглаживая растопыренными пальцами бугристые мышцы. – Ты похож на каменную стену.

– Твоя грудь мне нравится больше, – тяжело дыша, вымолвил он, попутно снимая с нее все, кроме чулок и подвязок. – Нет, оставь, – сказал он, когда Оливия потянулась к подвязкам. – Где ящик?

– Ты запер дверь?

– Я разведу огонь.

– Зачем ты разводишь огонь? Иди сюда!

Оливия удивленно заморгала, увидев, что Дейн сбросил подушки с кровати на ковер и растянулся на полу перед камином.

Он полулежал на подушках, точно развратный языческий бог, а оранжевые отблески пламени причудливо играли на его золотистой коже и волосах. Оливия осталась в чем мать родила, если не считать чулок с подвязками. Ей показалось, что в комнате невыносимо холодно.

Схватив резной ящичек, она бухнулась на колени рядом сДейном.

– Ты тоже должен раздеться, – строго сказала она. – А то так нечестно.

Виконт отшатнулся. Манящая улыбка медленно сползла с его лица.

– Оливия, мне кажется…

– А мне так не кажется. – Она скрестила руки под грудью.

Его глаза чуть не столкнулись на переносице. До Оливии начало доходить, как на него действует ее грудь. Что ж, взаимно! На нее так действовало все его тело. И ей ой как хотелось увидеть это тело во всей красе!

– Если мы хотим овладеть… – Оливия осеклась из-за неудачно выбранного слова. – То есть покорить вершину… – О Боже, ну и картинки нарисовались в ее воображении! Она прижала ладонь к пылающему лбу. Черт бы побрал ее дурацкую привычку краснеть! Она набрала в грудь воздуха и сделала еще одну попытку: – Если мы собираемся прорваться сквозь преграду…

Расхохотавшись, Дейн упал на подушки.

– Хватит, можешь не продолжать, – с улыбкой сказал он. – Кажется, я понял.

Склонив голову набок, Оливия с улыбкой наблюдала, как он смеется над ней. Она не обижалась, ведь он смеялся весело и непринужденно, без тени лениво-благодушного вида, который он обыкновенно на себя напускал.

Девушка отомкнула замочки ящичка, мгновенно раскатав его.

– Вот и славно. Время не ждет, – решительно заявила она и развернула первый жезл. – Я так понимаю, это нормальный размер?

Виконт удивленно моргнул.

– Откуда мне знать?

Оливия замерла. Ее внимание привлекла резьба на жезле.

– Господи, да, по-моему, эти люди просто карлики. И к тому же… – Она подняла на него округлившиеся глаза. – А нам можно это сделать?

Дейн выхватил у нее жезл и стал рассматривать его со всех сторон.

– Э-э… Ну… э-э… – Он тяжело сглотнул. – Можно, если тебе так хочется. – Его равнодушный вид был совершенно неубедителен. – Пожалуй, как-нибудь в другой раз. – Виконт откашлялся. Глаза его засверкали. – Знаете, миледи, я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на том, что вы говорите, но…

– Но время идет, и ночь не бесконечна. – Оливия плюхнулась рядом с ним на подушки. – Ну что ж, приступай.

– «Приступай»? – Склонившись над ней, Дейн погладил пальцем ее щеку. – Зачем же подходить к этому так бесстрастно? – мягко пожурил ее он.

Она выгнула шею, взволнованная безудержным желанием, которым горели его голубые глаза.

– Знаешь, – томно протянула она, – рядом с тобой я бы не смогла остаться бесстрастной, даже если б постаралась.

Губы виконта медленно растянулись в понимающей улыбке, от чего по телу Оливии прокатилась дрожь. Он держал ее в руках и прекрасно это знал. И она вверила ему себя доверчиво и охотно, такому сильному, нежному и умелому. Она почему-то знала, что Дейн никогда не обидит ее. И не бросит. И не отвергнет.

Это уютное, защищенное местечко в руках мужа и было ее домом.

Дейн улыбнулся своей пылкой женушке. Лицо ее лучилось нежностью, как и подобает жене. Он прекрасно справился со своей задачей. Своим дружелюбием и непринужденностью он добился ее расположения, играя на ее природной чувственности.

Виконт взял жезл из слоновой кости и провел им вдоль ее тела, скользнул между грудями и спустился к низу живота…

– Разведи ноги, – тихо скомандовал он.

Глаза Оливии округлились от удивления, но она повиновалась, покорно раздвинув бедра. По-видимому, она решила, что он собирается вонзить жезл прямо в ее лоно. Она позволила бы и это, но у Дейна были совершенно иные намерения. Он подозревал, что у выпуклой резьбы на жезле было еще одно назначение, помимо руководства к действию.

Дейн просунул руку Оливии под спину и приподнял ее, приблизив к себе крутые холмики грудей, втянул одну мягкую маковку глубоко в рот, как она любила. Раздавшийся в ответ судорожный вздох распалил его страсть, но усилием воли он сдержал себя. Дейн намеренно терпеливо взращивал в ней чувственность. Если этот безумный план – стоящая затея, то надо сохранять самообладание, как внутренне, так и внешне.

Пока он поочередно посасывал и дразнил пуговки ее грудей, Оливия начала извиваться, инстинктивно выгибаясь навстречу округлой верхушке жезла.

Дейн медленно провел жезлом по крохотному бугорку плоти, спускаясь вдоль расселины, словно проводник в горах, потом погрузил его кончик в сочившееся влагой отверстие, предоставив соку страсти смочить слоновую кость, отчего жезл заскользил неимоверно возбуждающе.

Резьбе на жезле можно было найти применение. Он догадывался, какое именно. По мере того как резные фигурки, плавно скользившие по набухшему бутону ее плоти, пробуждали в Оливии сладострастные ощущения, дыхание ее стремительно учащалось, а с губ срывались еле слышные вскрики.

Виконт вращал жезл, наблюдая за ее лицом.

– Какая сторона тебе больше нравится? Эта? – Он снова повернул древко. – Или эта?

Наконец он расположил жезл так, как его клинок упирался бы в ее плоть, если бы он лежал между этими дивными бедрами. И Дейн принялся плавно водить им вверх-вниз.

Оливия словно с цепи сорвалась. Она раскинула руки, ища, за что бы ухватиться, чтобы не потерять равновесие в бешеном потоке порочных ощущений. В ответ на страстный отклик девушки жезл заскользил еще быстрее. Вверх и вниз, снова и снова. Вырезанные на этой дивной штуковине шишечки и палочки гладили и растирали бутон плоти, доводя ее до исступления.

Жезл поднимался и опускался, ни на секунду не прекращая своего движения, даря ей сладостное, острое наслаждение, пока внутри ее не начал расти уже знакомый пузырек блаженства. Он набухал, стремительно увеличиваясь в размере, а жезл все вздымался и падал. Переборов головокружение, Оливия приоткрыла глаза и увидела, что Дейн смотрит на нее. Лицо его выражало удовлетворение и осознание своей силы.

«Я твоя».

Он был властителем ее души, холил ее и лелеял. А она была его рабой, свободно парящей в надежном кольце его рук. Но он не даст ей упасть.

Дейн нагнул голову и снова обхватил губами ее сосок. Больше ей ничего не требовалось.

Пузырь взорвался. Огненное блаженство потекло во все уголки ее тела. Оливия начала спускаться с седьмого неба, хотя плоть ее все еще пульсировала. И тут она вдруг почувствовала, как Дейн изменил угол наклона жезла.

Веки ее распахнулись, взгляды их встретились.

– Представь, что это я, – прошептал виконт. Оливия обвила его шею руками.

– Это ты, – прошептала она в ответ. – Я всегда представляю тебя.

Нагнувшись, Дейн нежно и властно поцеловал ее, начав медленно вводить жезл внутрь.

Оливия зажмурилась в ожидании боли. Матушка весьма ясно дала понять, что будет больно.

Жезл был теплым, скользким и твердым. Его круглая головка открыла вход в ее лоно. Древко жезла проникло внутрь, заполняя собой узкий проход. Вдруг внутри ее словно чтото натянулось. Оливия слабо запротестовала, и Дейн остановился.

– Наверное, это твоя девственная плева, милая, – ласково промолвил виконт. – Когда она прорвется, она больше не будет тебя беспокоить.

Она взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

– Я готова. – Дейн улыбнулся:

– Пожалуй, я сперва тебя поцелую.

Виконт наклонил голову и приник к ее устам в сладостном глубоком поцелуе. Вздохнув от удовольствия, Оливия расслабилась. Тело ее сделалось мягким и податливым в его руках.

И в этот момент он вонзил в нее жезл.

Оливия вскрикнула и вцепилась в мужа, готовая к тому, что сейчас ее захлестнет волна боли, но ощутила лишь жгучий укол, похожий на покалывание в пальце.

Она снова расслабилась, испустив вздох облегчения. Дейн медленно ввел жезл поглубже и также медленно вынул.

– Получилось?

– Получилось.

Виконт снова принялся поворачивать жезл. Резные фигурки скользили туда-сюда, где-то надавливая, а где-то слегка касаясь, так что внутри у нее все сладко сжималось от блаженства.

– О!

Рука виконта замерла.

– Еще? – поддразнил он ее. Оливия вцепилась в него.

– О да! Пожалуйста.

Дейн не стал спешить. Сначала он двигал жезл медленно, пока Оливия не начала извиваться под ним, затем осторожно ускорил темп. Влага ее лона облегчала скольжение. Задыхаясь, Оливия вскидывала бедра, бессильная перед поглотившим ее наслаждением.

Гринли поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть, как она получает удовольствие. Пожалуй, он как-нибудь попросит, чтобы она сама ублажала себя, а сам побудет зрителем. Пусть она устроит для него представление… пусть содрогается, пронзая себя своей же рукой… в ванне.

«Развратник! Я самое настоящее животное», – решил Гринли.

Оливия и без того сделала ему такой подарок, согласившись ради него вынести это возмутительное вторжение. И хотя ему, наверное, удалось бы уговорить ее, существовала граница, которую Гринли не осмеливался перейти. На такую ступень разврата он бы не смог попросить ее подняться…

– О да! – выкрикнула она. – О, пожалуйста, не останавливайся… Он изумленно смотрел, как Оливия, выгнув спину, охала от наслаждения. Волосы ее разметались по подушке, рот приоткрылся, грудь подрагивала от напряжения во всем теле. Закинув ногу на бедро девушки, чтобы она не двигалась, виконт в последнии раз вонзил в нее жезл, уверенный, что это станет кульминацией.

Так оно и вышло.

Оливия исступленно забилась в его объятиях. Ее мягкое тело доставляло нестерпимые муки его вскинувшемуся естеству, дергавшемуся в силках его брюк. Дейн тоже задрожал. Она громко выкрикнула его имя, оглашая воздух прерывистыми вскриками, хриплыми и безудержными.

Гринли едва не потерял самообладание, чуть не пролился, как какой-то похотливый юнец. Если она будет продолжать в том же духе…

Оливия обмякла. Воздух беззвучным вздохом вырвался из ее груди. Виконт убрал жезл и отложил его в сторону. К счастью, он не пролил свое семя. Хотя какое уж там счастье! Его исстрадавшееся тело ныло, жаждая хоть какого-то высвобождения. Он хотел расстегнуть брюки и попросить Оливию положить руки на его клинок. Хотел, чтобы она погладила его, как прошлой ночью, касаясь своими нежными ручками его разгоряченной плоти.

Но он не мог так поступить. Не мог предстать перед ней во всем своем уродстве. Наверное, он все еще сомневался в твердости ее духа.

На него нахлынули воспоминания. «Боже правый! Убери от меня эту безобразную штуковину!» Дейн не знал, что хуже: откровенное отвращение или смешанное с ужасом любопытство. Его ноющее орудие поникло от горьких воспоминаний. Он видел и то и другое, не желая через это проходить вновь. Время терпит. У них с Оливией впереди целая жизнь.

Эта мысль бальзамом пролилась ему надушу. Виконт притянул к себе обмякшую женушку, сонно спрятав ее голову у себя под подбородком и не усмотрев ничего тревожного в том, что при мысли о целой жизни с ней у него сделалось так хорошо на душе.