Всегда с тобой

Глава 21

— Мне кажется, что тебе следует согласиться. Сто пятьдесят тысяч долларов плюс проценты от сборов за билеты. Я собираюсь запросить двадцать пять процентов вместо двадцати. Ты хочешь, чтобы я продолжал это дело и все устроил?

Перед тем как ответить, сонная Мэриел поднесла трубку к другому уху. Всю ночь ее мучили кошмары и только она успела уснуть, как тут же раздался телефонный звонок. Раздраженная Мэриел не сразу узнала голос своего бывшего мужа.

— Когда они хотят получить коллекцию? — ей не Верилось, что он уже смог что-то сделать.

— Это все придется еще решать. Возможно, очень скоро. Я тебе дам знать. В пятницу я опять встречаюсь с их представителем. Второе их предложение — купить коллекцию.

Она не дала ему закончить.

— Мы никогда не говорили о ее продаже, она принадлежит ребенку.

— Мэриел, — Джеф с досадой выполнял наставление Ширли — «будь терпелив, беседуя с беременной». — Эта сумма значительно больше той, в которую оценивали ее раньше.

— Мне наплевать, во сколько ее оценили. Я не могу продать золото, пока не улажены законные формальности, — ей не хотелось обсуждать продажу и настойчивость Джефа в этом вопросе, только злила Мэриел.

— Мы могли бы сейчас заключить сделку и беспокоиться о том…

Потеряв терпение, она оборвала его.

— Бернсайд говорил тебе, что я могу продать золото?! Говорил? Почему ты спрашиваешь меня о продаже, когда не знаешь, что вопрос о праве на собственность не решен?!

По молчанию Джефа, Мэриел поняла, что он так и не выяснил до конца все вопросы с английским юристом. Впрочем, это было характерно для ее бывшего мужа. Кроме того, если кто-то и захочет купить драгоценности, он может оставаться при своем желании и десять недель и десять лет, пока она сочтет необходимым принять решение.

— Все же я выясню подробнее об этом предложении и мы поговорим позже. На всякий случай я застраховал золото. И собираюсь делать фотографии. Я постараюсь закончить все до того, как уеду.

Упоминание о фотографиях для Мэриел было неприятным. Она никак не могла забыть те скандальные снимки. Сейчас ей больше всего на свете хотелось вернуться в кровать и заснуть. В конце концов, пусть Джеф попробует сделать то, что хочет — она устала с ним разговаривать.

— Хорошо. Только постарайся получить деньги до конца июня. Бойс Джеймсон должен появиться на свет двадцать девятого, — Мэриел положила трубку и прошла в спальню.

Всю ночь ей снились отвратительные сны о белом мраморном гробе на черном постаменте, по четырем сторонам которого стояли страшные обгоревшие свечи. Господи, пожалуйста, не дай им повториться… Мэриел натянула на себя покрывало и попыталась заснуть.

Она не знала, сколько времени пролежала с закрытыми глазами, но сон не приходил. Мэриел надоело лежать, она встала, схватила белый халат и направилась в гостиную. Любимый халатик уже с трудом сходился на животе, но ей не хотелось с ним расставаться. Мэриел набросала в аквариум еды для Обернати. Эта простая процедура требовала от нее определенных усилий — в последнее время ее тошнило от запаха корма.

Она вспомнила о случайной встрече с Томасом в больнице. К усталости добавилось еще и чувство вины. Каждый раз, когда она решала сказать ему правду или нет, ее одолевали сомнения. Мэриел представляла себе, что может произойти, как это скажется на карьере и личной жизни. За поспешной женитьбой следует беременность его «подружки». Она съежилась от страха.

Получается, что она тоже забеременела с определенной целью. Значит, она тоже родит ему ребенка не посоветовавшись с ним. Мэриел не может сказать Томасу о нем сейчас, когда Дана находится в тяжелом состоянии и неизвестно выживет ли. Неужели она сошла с ума? Ее разум восставал против этой мысли.

Подменяя одну ложь другой, ничего не достигнешь. Скоро родится Бойс и рано или поздно сроки выдадут ее. Неужели она может надеяться, что Томас оставит Алису и бедняжку Дану ради нее и ее сына?

Да, она не может предсказать, как Сексон отреагирует на подобное известие. Но ей приходится признать еще одно неприятное обстоятельство — она не знает о его отношении к Алисе. Ширли говорит, что они еще вместе. Зная, что Томас живет с Алисой, очень глупо с ее стороны предпринимать что-либо.

Мэриел удалось отбросить невеселые мысли и она задремала. Но проспала Мэриел недолго — вскоре пришла Ширли. Они сидели за ланчем возле бассейна и разговаривали. Их беседа, в основном, была посвящена фильму «Зимняя любовь», и не очень лестным отзывам о нем, о работе Алисы и Томаса.

— Они занимают два верхних этажа, — Ширли откинулась в кресле и показала на высотное жилое здание в нескольких кварталах от них. — Я понимаю, вид захватывающий.

Ширли ушла на встречу с клиентом, оставив Мэриел наедине со своими мыслями о Томасе. Он жил так близко. А она только сейчас узнала об этом. Отбросив все условности, проклиная себя, а заодно и Ширли, за то, что подруга сказала о квартире Сексона, Мэриел откинулась в шезлонге и начала изучать ряды балконов. Они были прекрасно видны со стороны бассейна. Если бы Мэриел когда-нибудь увидела его там, то она провела бы целый день, глядя на Томаса. Правда, Мэриел и так почти все время любовалась красивым артистом — ее спальня была завалена журналами. Томас улыбался ей с глянцевых обложек.

Раздался звонок и Мэриел обрадовалась, что ей пришлось оставить свой пост наблюдения". Это, наверное, Келвин", — предположила она. Роза говорила, , что Логан на обратном пути с побережья, может остановиться здесь с Дженифер и Сьюзи.

Но когда Мэриел открыла дверь, на пороге, вместо них, стояла элегантная чернокожая женщина. Она представилась как Мета Кейтс.

— Мне можно войти, мисс Мак Клири? Я приехала издалека, только для того, чтобы встретиться с вами.

Мэриел сразу поняла, что эта женщина пришла с определенной целью. Ее гордая осанка выдавала в ней человека, наделенного полномочиями. На ней было одето простое платье и тюрбан из великолепного темно-коричневого материала, на котором золотой нитью были вышиты потрясающие африканские узоры. На толстой золотой цепочке висел талисман, точно такой же, как из коллекции Ашанти. Золото медальона и ее наряда сверкало под солнечными лучами.

Мэриел пригласила ее в дом. Они расположились у бассейна и она предложила гостье чашку чая со льдом. Мета говорила без акцента и ее большие темные глаза, внимательно следили за каждым движением Мэриел.

Чтобы не терять зря времени и не ходить вокруг да около, хозяйка сразу спросила гостью:

— Вы хотите поговорить со мной о наследстве, не так ли?

Темные непроницаемые глаза Меты не выразили ни малейшего удивления.

— Известие об этом событии достигло правителя Ашанти, — согласилась она. — Он попросил меня переговорить с вами и узнать, сможем ли мы прийти к соглашению относительно вашего наследства.

Мета пила чай, а Мэриел чувствовала, как она откровенно оценивает ее.

— Вы договариваетесь о том, чтобы выставлять в музее королевские драгоценности? — продолжала Мета.

— Да, я ищу такую возможность, — голос выдал удивление Мэриел. — Но откуда вы знаете?

— Об этом не сложно узнать. Когда такие ценные вещи, как эти, появляются, правительство облагает их налогами. Обычно наследники не располагают достаточной суммой, чтобы выплатить налоги. Таким образом, вы должны либо продать их, либо за гонорар выставлять в музеях.

— Я еще обсуждаю этот вопрос, — Мэриел чувствовала, что ее хотят обхитрить.

— Уверена, что вам уже предлагали продать их. Вы готовы обсудить предложение о продаже? — женщина продолжала открыто оценивать ее. Взгляд Меты не был оскорбительным, хотя и приводил Мэриел в замешательство.

— Не сейчас. Надеюсь, мне не придется этого делать, — откровенно ответила она. — Мой прадед хотел, чтобы золото досталось моему сыну, когда он родится. Я планирую не продавать его до тех пор, пока мой сын не станет достаточно взрослым, чтобы принимать решения, — как только Мэриел произнесла эти слова, она поняла, что ее намерения противоречат целям этой женщины. Мете Кейтс хотелось, чтобы золото вернулось к народу ашанти.

— Позвольте, я расскажу вам о моем народе, — начала Мета. — У нас власть передается от наших дочерей к их сыновьям. Моя прабабка была сестрой короля Кофи Карикари и в то время, когда англичане сожгли Кумаси, она была беременной… — она деликатно замолчала. Сделав глоток чая, Мета продолжила.

— Ее сын был моим дедом. Сейчас мой дядя верховный правитель Ашанти. Он старый, больной и скоро умрет. У меня нет детей, и после смерти правителя будет править сын моей сестры. Осей. Мне очень жаль, что я сама не смогу родить наследника. Но я мечтаю вернуть своему племяннику то, что по праву принадлежит ему, — глаза Мэты сверкали решимостью и в голосе чувствовалась страсть. — Вещи, о которых мы говорим, не являются предметом искусства или антиквариатом. Это священные предметы верховного вождя Ашанти и принадлежат народу ашанти. Они представляют для нас такую же ценность, как и иконы Ватикана для католической церкви. Какими словами мне еще убеждать вас?

Мэриел стояла на своем:

— Я верю вам, но думаю, вы не надеялись на то, что я откажусь от идеи владеть золотом на сумму два миллиона долларов. Мне придется обеспечивать моего сына. Он скоро родится и я должна думать о его жизни.

Мета пустила в ход главный аргумент:

— Ваш сын не имеет к золоту никакого отношения, — мягко сказала она.

— Минутку, — Мэриел вспыхнула. Она осторожно похлопала себя по животику. — Мы говорим о наследстве этого ребенка, — твердо сказала она. — Если бы сейчас его там не было, то золото досталось бы мне. И я сама решала бы, как мне распорядиться наследством. Не знаю, какое решение я приняла бы в таком случае, но сомнительно, что я просто отдала бы его вам.

— Если у меня нет ребенка, это не значит, что я не могу понять, какую важность он представляет для вас, — Мета поднялась во весь рост и начала большими шагами ходить по узкой дорожке вокруг бассейна. В воздухе повисла тяжелая тишина. Мета двигалась и ее прекрасный костюм переливался под солнцем, талисман сиял на груди. Она остановилась возле Мэриел.

— Перед тем, как вы все решите, я хочу вам сказать, что единственно справедливым решением будет возвращение драгоценностей их полноправным владельцам, — убедительно произнесла гостья. — Эти маски и талисманы гораздо важнее в мире ашанти. Это как молитва, как мост в мир богов и загробный мир. Перед тем, как они создавались, души очищались молитвами и постами. Этим руководили боги во благо короля. Верховный вождь ашанти — божество, самое могущественное живое существо для нас. Его возвеличивают и защищают эти предметы. Такова сила нашей веры, — Мета закончила свою страстную речь. Ее слова окружали Мэриел как прекрасный туман, завораживали и смущали ее сознание. Она не могла отрицать их правды. И не могла согласиться.

— Какие самые дорогие вещи в своей жизни ты держала в руках? — настойчиво спросила Мета.

Мэриел тут же вспомнила про камею матери и обручальное кольцо отца. Его убили во время войны в Корее, когда ее еще не было на свете. Матери вернули кольцо и она хранила его как драгоценность. После смерти матери, семь лет назад семейные реликвии перешли к ней.

— Представь, что в твою жизнь вторглись враги, — словно взывая к ней, продолжала Мета. — Они забрались в самое святое для тебя место, чтобы украсть эти вещи, осквернить, продавая их на улицах. И если бы твой сын в недалеком будущем нашел эти драгоценности, неужели он не захотел бы вернуть их? Неужели его боль может чем-то отличаться от моей?

Воцарилась долгая, гнетущая тишина, пока женщины обдумывали эти слова. Мэриел почувствовала себя в ловушке — она не могла найти ответа.

— Подумай о наших святынях. Их место рядом с правителем Ашанти.

— Я подумаю об этом, — заканчивая разговор, сказала Мэриел. — Это все, что я могу сейчас сказать. Я не буду вам обещать, но, возможно, мы сможем что-нибудь придумать. Я не знаю, — она повернулась к Мете спиной и взглянула на дом Томаса, чтобы набраться сил. — Согласно английским законам, эти сокровища принадлежат моему сыну со дня его рождения. До этого времени ничего не может произойти.

Мета вернулась к креслу и достала из своей сумочки ожерелье с висящей на нем маленькой куклой.

— Это для вас, — она протянула ожерелье Мэриел. — Женщины ашанти носят это, чтобы у них родился красивый и здоровый ребенок. Прекрасный сын от сильного мужчины.

При словах об отце ребенка Мэриел вся вспыхнула. Она нагнулась, чтобы получше рассмотреть подарок. Вместо лица у куклы был плоский диск, на теле, в форме цилиндра, были прекрасно различимы руки, ноги и пенис. Она была наверное два дюйма в длину и висела на нитке из белых бусин кори, украшенной бирюзовыми перьями, золотым и черным бисером. Это было уникальное украшение.

— Оно придавало сильную власть правителю ашанти, а теперь защитит твоего сына, — спокойным голосом сообщила ей Мета, а ее глаза осторожно наблюдали за ней.

— Спасибо. Очень милый подарок, и мне очень хочется надеть его, — Мэриел — чувствовала, как ее тело одолевает усталость от недосыпания, от беременности, от напряженной беседы во время встречи.

Мэриел проводила Мету. Обе женщины остановились на пороге.

— Перед вашим приходом я очень многй думала, — осторожно сказала Мэриел, — и сейчас все стало еще сложнее. Я не знаю, что буду делать, но мне хотелось бы поддерживать с вами связь. Пожалуйста, поверьте мне, я не намерена ничем вредить правителю Ашанти..

— Я уверена в этом. Вы можете позвонить мне по этому номеру. Они всегда найдут меня. Надеюсь, вы примете верное решение, — с этими словами Мета протянула ей визитную карточку с написаным от руки номером телефона. На мгновение она остановилась на пороге и обернулась:

— Спасибо, что поговорили со мной.

Мэриел закрыла дверь и облегченно вздохнула.

— Известие достигло правителя Ашанти, — задумчиво сказала она. Как? Ей стало неуютно от того, что Мета так много знала: о драгоценностях, о планах выставлять их в музеях, и даже о беременности Мэриел. Более того, женщина пришла к ней с приготовленным подарком, изображающим маленького мальчика. Конечно, можно допустить, что это ожерелье оказалось у нее по случайности или в целях знакомства с их культурой. Но разве могла Мета знать, что она ждет мальчика? Это совпадение тоже можно отнести к разряду случайных. А как понять ее осведомленность о планах Мэриел? Вспоминая их разговор, Мэриел не нашла в нем ни угрозы, ни даже намека на нее. Миссия Меты была чрезвычайно важной, а она сама — спокойной, приятной и заботливой. Она поняла, что Мета искренне пыталась донести до нее духовное предназначение этих драгоценностей, которые хранятся сейчас в сейфе в Лондоне.

Этот случай несколько взволновал Мэриел и она решила поговорить с Ретигом Бернсайдом.

В понедельник в утренней газете «Лос-Анджелес Тайме» на седьмой странице появилась маленькая заметка Агентства Рейтер, озаглавленная: «В Лондоне появились золотые идолы». Мэриел прочитала статью с молниеносной скоростью и ужаснулась количеству обнародованной информации. «Огромный тайник золотых идолов Ашанти, — говорилось в статье, — стоимость которых оценивается в три миллиона долларов, был обнаружен в склепе Рединга в Англии женщиной из Лос-Анджелеса, Мэриел Мак Клири». О мой Бог, подумала она и схватила телефон, чтобы позвонить в Лондон. Ретиг Бернсайд был глубоко возмущен.

— Об этом подробно сообщалось во всех газетах Лондона, — негодовал он. — Очень неразумно, мисс Мак Клири, обнародовать такую информацию. Мне очень жаль, что вы не посоветовались со мной.

— Я понятия не имею, откуда узнали об этом газетчики, — сообщила она ему, — но ко мне уже приходила женщина, представитель короля Ашанти, вчера.

— О, дорогая. Могу ли я узнать о цели ее прихода?

— Она хотела, чтобы я вернула ей сокровища.

— Ну что ж, неудивительно. Как вы справились с этим делом?

— Я сообщила ей о доверенности и сказала, что подумаю о ее предложении.

— Документы уже готовы и доверенность войдет в силу, как только родится ваш ребенок. Не думаю, что огласка создаст трудности сейчас, пока вы не способны принимать какое-либо решение. Тем не менее, так как в источнике информации указано ваше полное имя, в любой момент вы можете ожидать нашествия доброжелателей или репортеров. Они обязательно появятся у вас на пороге, чтобы приложить свою руку к этому пирогу.

— Я не думаю, что музей мог разгласить эту информацию. Если они пытаются приобрести у меня эту коллекцию, то подобное сообщение только уменьшит их шансы на то, что я продам им свое золото.

— А что ты думаешь о своем представителе? Ты уверена, что на него можно положиться?

— Джеф?! — она мгновенно поняла, что это его рук дело. — Не могу поверить, что он способен сделать что-нибудь… — Мэриел пыталась найти подходящее слово.

— Не думая о последствиях? — подсказал ей раздраженный адвокат.

— Да! — сердито выпалила она. Почему Джеф открыл эту банку с червяками и не сказал ничего ей?

— Что же мне делать? — спросила растерянная Мэриел.

— Просто держитесь в тени, моя дорогая. Это мой совет. После того, как газеты раздули стоимость до трех миллионов, будет трудно назначать более низкую цену. А может быть нам и удастся сделать это, — утешительно сказал он, — но ничего нельзя знать заранее. Так что оставим этот вопрос открытым.

Мэриел повесила трубку и в ярости принялась разыскивать телефон Джефа в Лондоне. Почему он так сделал? Через несколько минут Джеф занял оборонительную позицию и признал, что преднамеренно раскрыл эту информацию.

— Уже и так установлен налог на сумму миллион восемьсот тысяч, Мэриел, — терпеливо объяснял он. — Газетные истории ничего не изменят. Это сделано для того, чтобы поднять стоимость выставки. Широкая огласка привлечет интересы публики, но самое главное, это положит начало торгам среди покупателей всега мира.

Он настолько разозлил Мэриел, что она едва не швырнула трубку.

— А какого черта ты не предупредил меня, что намерен делать?

По долгому молчанию она поняла, что он начинает сердиться.

— Если я не ошибаюсь, то ты сама уполномочила меня вести это дело, — он говорил это тем терпеливым тоном, который она ненавидела. — Разглашение этой информации увеличит ценность коллекции и повысит, таким образом, гонорар от выставки. Если я начну советоваться с тобой по всем мелочам, я превращусь в мальчика на побегушках. В таком случае отпадет необходимость моего пребывания здесь. В чем проблема? Разве я сделал что-нибудь не так?

Мериел прочитала ему заметку и рассказала о визите Меты. На какое-то мгновение он испугался.

— Я сообщил репортеру, что являюсь твоим представителем. А то, что я твой адвокат, знают только в банке. Но официальных сообщений об этом в Лондоне не было. Я не хотел тебя впутывать, — Джеф начал прокручивать всевозможные варианты. — Сейчас уже найдется дюжина людей, которые знают об этом. Исполнители страховой фирмы, секретари, куча банковских служащих, парень из музея, который видел драгоценности еще в декабре, я прав? Я уже не говорю о Бернсайде и священнике, как там его зовут. И неизвестно, сколько людей знают об этом в Рединге.

— Отец Дернинг и его помощник, — чувствуя неловкость, подсказала она.

— Правильно. Рединг — маленький городок и люди общаются друг с другом. И это могло дойти до хорошего репортера не один раз.

— А сколько других?

— Успокойся. Значит твое имя попало в газеты. Кто сказал, что каждый человек может прославиться за десять минут? Вархолл?

— За пятнадцать, — поправила его Мэриел и подумала, что Джеф не теряет чувства юмора.

— Значит — это твои пятнадцать минут. Все поправимо. Я вернусь в воскресенье. Говори каждому, кто придет, включая Мету, что тебе сначала нужно встретиться со своим адвокатом, то есть со мной. В твоей жизни ничего не изменилось. Просто расслабься и думай о ребенке, который скоро родится. А я позабочусь обо всем остальном.

Расстроенная Мэриел повесила трубку и нашла ножницы, чтобы вырезать из газеты заметку. Потом она приняла душ и привела в порядок лицо.

Когда Мэриел подходила к своему офису, самообладание вернулось к ней. Действительно, ничего не изменилось, кроме того, что о золоте узнали все. По словам Джефа, это рано или поздно должно было произойти. Ей просто придется записать это на счет ее экс-мужа, который остался верен своей старой привычке — все делать без ее совета.

Но несколько раз за день, как только она делала перерыв в работе, ей вспоминался кошмарный сон в белом гробе. Поддавшись суеверному чувству, Мэриел решила носить ожерелье, подарок Меты, пока не родится Бойс Джеймсон.

Чтобы избавиться от дурных предчувствий, после работы она направилась в клинику — увидеть Томаса и Дану. Она сидела в кафетерии и читала книжку своему ребенку. Мэриел листала станицы и ее мысли были заняты последними событиями. Она постоянно поднимала голову в Надежде увидеть Томаса. Он появился около семи часов.

Сексон тут же ее увидел. От его широкой радушной улыбки у Мэриел радостно забилось сердце. Он искал ее. Выглядел он уже не таким уставшим, но совсем оброс щетиной. Томас извинился за свой вид и объяснил, что спал в кабинете врача и забыл побриться. Страх за жизнь ребенка, который сжимал ее сердце, тут же растаял. По довольному лицу Томаса было видно, что с Даной все в порядке. Теперь она может облегченно вздохнуть. Может. Если будет знать о его отношении к Алисе. Он спит в кабинете врача, хотя его роскошная квартира в пятнадцати минутах от клиники? Сердце радостно подпрыгнуло от счастья. Может быть. Может быть, может быть…

Сексон опустился в кресло рядом с ней.

— Рад тебя видеть, — сказал он и тепло разлилось у нее в груди. — Они, действительно, говорят правду о беременных женщинах. Ты выглядишь великолепно.

Алиса и неприятная неразбериха в Лондоне отступили на второй план, а потом и вовсе покинули ее мысли. Она шла с Томом по больничному коридору и от счастья не чувствовала земли под ногами.

— Дана поправилась на несколько граммов, но возникли новые сложности. У нее обнаружили на голове гематому. Доктор Гудин твердит мне, что она рассосется, — в его голосе чувствовалось раздражение. — Хотя лекарства необходимы, но я не хочу, чтобы ее пичкали ими. Я уже не знаю, что лучше… Гудин сказал, что нужно подождать.

— Я читала, что подобное встречается у недоношенных детей, но это проходит, — Мэриел спрятала детскую книжечку в сумочку и сменила тему разговора. — Ты сейчас работаешь?

— Пока нет, — Томас с любопытством рассматривал ожерелье из перьев и камней. — Что это? — с улыбкой спросил он.

Не работает и не спит дома. Еще один хороший признак. Получалось, что Алиса сейчас одна в их шикарной квартире.

— Это длинная история, — весело ответила Мэриел, окрыленная своим открытием. — Это обладает волшебной силой и защищает моего сына.

В этот момент маленький Бойс обрушил на свою маму удары, да так, что она сморщилась от боли. Томас помог ей сесть в кресло. Он положил руку на живот и замер. Ее сердце остановилось.

— Ты знаешь, что это мальчик или догадываешься? — спросил он.

— Конечно, знаю. Форма живота и все такое… — Мэриел с трудом сдержала себя, чтобы не сказать Томасу правду. Нет, не сейчас. Только не сейчас. Его ребенок в таком тяжелом состоянии. И она еще не спросила об Алисе. Мэриел заставила себя молчать. Затаив дыхание, она наслаждалась теплом его руки на своем животике. Ребенок опять пошевелился и, почувствовав его движение, Томас улыбнулся.

— Я бы отдал миллион долларов, если бы Дана смогла сделать тоже самое, —задумчиво сказал он. — У тебя здоровый парень. Все в порядке. Так и держись.

— Я зову его футболистом, —тихо произнесла Мэ-риел.

Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно — впервые они втроем были так близки. Мэриел подумала, что если они не живут вместе, то она все расскажет Томасу, но после того как Дану выпишут из клиники. Мэриел любовалась его красивым лицом и мечтала. Может быть…

Томас, улыбаясь, слегка прижимал руку к ее животику и убрал ее только тогда, когда Бойс успокоился. Он взглянул на часы.

— Мы сможем увидеть ее через пять минут. Можешь оставить свои вещи в комнате для отдыха,

На этот раз Мэриел была готова ко встрече с Даной. Она осторожно подошла к кувезу и без замешательства просунула руку в отверстие. Ее большой палец коснулся крошечной ручки малышки. Маленькие пальчики пошевелились, но не делали хватательных движений. Томас встал с другой стороны и протянул свою руку. От его прикосновения Дана тут же взмахнула ручкой, пытаясь ухватиться за его палец.

— Она узнает тебя, — обрадованно шепнула Мэриел . и улыбнулась.

— Да, мне тоже так кажется, — мягко ответил он. — Медсестры говорят, что когда я прихожу она становится другой, — в его голове чувствовалась гордость.

Через несколько минут их попросили уйти. Томас проводил ее в комнату отдыха, чтобы она забрала сумочку.

— Сколько тебе сейчас разрешают видеться с ней? — спросила Мэриел, ей не хотелось расставаться с Томасом.

— Каждые три часа. В перерывах, я обычно сплю и ем. Я теперь могу прекрасно спать на ходу. У тебя есть несколько минут? — он улыбнулся и слегка дотронулся до деревянной куклы на ожерелье. — Я хочу узнать о ее волшебной силе.

Он хочет поговорить с ней. От радости сердце готово было вырваться из груди. Мэриел устроилась в кресле и достала из сумочки заметку из «Тайме». Сексон засыпал ее вопросами. Она рассказала ему о наследстве Джейсона Вудза и о своих поисках драгоценностей. Томас то весело смеялся, то становился серьезным и внимательно слушал рассказ о ее приключениях. Его глаза пристально смотрели на нее. Наконец, она рассказала ему о визите Меты Кейтс и о ее подарке.

Томас внимательно взял в руки ожерелье и принялся внимательно его рассматривать.

— Тебе нужно быть осторожнее с этим, — рассудительно заметил он.

— Я не думаю, что она способна сделать мне что-то дурное, — заверила Мэриел и сердце наполнилось радостью от его беспокойства.

— Не обязательно она… — Томас опустил ожерелье на место. — Мне кажется, золото принесет много хлопот. На пороге у тебя начнут появляться всякие чокнутые. Не говоря уже о людях, которые попытаются навязывать тебе разные деловые предложения. Здесь много всяких аферистов. Эти прохиндеи увидят, что ты нашла деньги и решат — ты можешь осчастливить их, отдав им часть. В бизнесе такого рода это часто случается. Поэтому мы живем за воротами и с телохранителями, — увлекшись собственной лекцией, он наклонился к ней. Он заботится о ней. Он беспокоится за нее. Мэриел была счастлива от того, что стала центром его внимания.

— Чем больше это стоит, тем больше проблем у тебя появится. Спроси любого, кто выиграл в лотерею. Люди чувствуют запах денег и начинают выползать из щелей, как тараканы, — Томас печально вздохнул. — Похоже у тебя есть прекрасный помощник в Лондоне, но тебе хочется получить дополнительный совет. Я познакомлю тебя с одним человеком, который сделал себе отличную карьеру, благодаря опыту и знаниям. А сейчас, просто прими необходимые меры предосторожности.

— С каждым днем это становится все сложнее и сложнее, — призналась Мэриел, довольная тем, что разговаривает с человеком, который понимает ее проблемы и не считает ее доллары. — Знаю, что возвращение драгоценностей правителю — сумасшествие, но это самое простое решение. Возникло столько проблем, что я не знаю, как мне с этим справиться. Я никогда не задумывалась над тем, что это золото краденное. Если бы Мета не пришла ко мне.

— По-моему, тебя не могут обвинять в присвоении краденного. Это золото захватили во время войны почти сто лет назад, так что юридически подобные претензии не обоснованы. А с точки зрения морали… Здесь тебе придется решать самой.

Мэриел взглянула на часы. Пролетело уже два часа и скоро Томасу нужно будет возвращаться к Дане. Она с удовольствием отвечала на его вопросы и радовалась, что может немного развлечь Томаса, но совсем забыла о второй цели своего визита. Мэриел ругала себя за то, что так увлеклась беседой и потеряла счет времени.

Неожиданно воцарилась тишина и она поняла, что ее вопрос написан на лице. Впервые, за два часа Томас отвернулся, избегая взгляда Мэриел. Жизнь опять разводила их в разные стороны. Сексон посмотрел на часы и ничего не сказал. Он оставлял за ней право произнести имя Алисы.

Вдруг Мэриел осознала, что она не правильно расценивает сложившуюся ситуацию, построенную только на ее предположениях. Да, он поклялся ей в том, что расстанется с Алисой, как только родится ребенок. Сегодня Дане уже тринадцать дней. Но в то время, когда было дано обещание, ни он, ни Мэриел не знали, что она беременна. Дура. Идиотка. Ведь ее беременность все изменила. И рождение больной Даны тоже все меняет.

Скажи ему, что это его ребенок. Сделай это сейчас, требовал ее разум. Дане становится лучше, с ней все будет прекрасно. Даже если он сначала рассердится, потом он все поймет, он…

Его голос прервал ее мысли:

— Мы не говорили об Алисе, — он все еще не решался посмотреть на нее. Мэриел видела, что Томас сильно взволнован. Под ее ногами разверзлась черная пропасть и она собрала все свои силы, чтобы не упасть в нее.

— Ты собираешься остаться с ней? — спросила Мэриел, как можно спокойней. Огромным усилием воли она пыталась придать своему лицу равнодушный вид. Они все еще вместе. Сблизило ли их рождение Даны? Или были еще какие-то причины, о которых он не хочет говорить?

Томас несколько минут молчал. Мэриел показалось, что прошла целая вечность. Наконец, он поднял на нее взгляд.

— Да, — решительно ответил Томас. И крепко стиснул зубы. — Я не знаю, что случится с Даной.

Мэриел ждала, но он ничего не добавил. Стало ясно, что он не собирается говорить на эту тему. Вдруг ей стало страшно.

— Как это переносит Джеф? — он кивнул на ее животик. Его глаза подхватили Мэриел на самом краю пропасти, ищущие, твердые. Но жизнь разводила их в разные стороны.

— Он мне много помогал, — сказала она осторожно. Наступила короткая пауза. Мэриел пыталась найти слова, чтобы прекратить разговор о Джефе, как об отце ребенка, и не могла. Она чувствовала себя такой глупой. Радость покинула ее сердце, осталась только усталость.

— Он продолжает покупать игрушечных зверей, — бесцветным голосом проговорила она.

— Значит, он одобрил появление ребенка? — спокойно спросил Томас. Его лицо ничего не выражало и Мэриел не могла даже предположить, чем он сейчас думает.

— Да, — не сразу согласилась она. Ей не хотелось говорить об этом. К чему он клонит? Мэриел сидела растерянная и не знала, что ей делать. Но следующий вопрос привел ее в полное замешательство.

— Вы думаете пожениться? — его голос казался равнодушным.

— Мы не обсуждали это. Пока, — она отделалась формальной правдой и на последнем слове съежилась от страха. Это была игра и Мэриел ненавидела ее. Она ненавидела и себя за предусмотрительность и нерешительность. Боже, что ей стоит сказать ему правду. И пусть он потом проклянет ее…

Но… Они живут вместе. Конечно. Вот, о чем Томас не хотел ей говорить. Мэриел почувствовала, что задыхается и силы покинули ее.

— Извини, — уставшим голосом произнесла она. — Мне бы хотелось остаться и опять посмотреть на Дану, но я не совсем хорошо себя…

Томас тут же вскочил на ноги и заботливо произнес:

— Я понимаю. Ты в состоянии вести машину? Он проводил ее до автомобиля и помог сесть.

— Мне было очень приятно поговорить с тобой сегодня, — чувствуя неловкость произнес Томас. — Впервые мне удалось отвлечься от проблем с Даной и подумать о другом. Спасибо тебе за это, — он нагнулся и поцеловал ее в щеку.

— Если я могу тебе чем-нибудь помочь, ты только скажи, — уверил он Мэриел. — Не забудь, что я говорил тебе об осторожности.

Живут вместе. До нее ничего больше не доходило. Все другое было неважно. Она чувствовала прикосновение его губ, запах одеколона — но все это было как во сне. Отражение Томаса в лобовом зеркале махнуло на прощание рукой и пропало. Тоска сковала ее теле, разум и душу.

Она не помнила как добралась до дома. Автоответчик яростно мигал: два звонка от Розы; четыре сообщения от людей, которых она не знала, но они представились и просили о встрече, плюс репортер из газеты «Белей Сантайм». Мэриел стерла запись и пошла спать.

Живут вместе. Какой же она была дурой, что надеялась.

Ночью, когда Томас не занимался с Алисой любовью, белый мраморный гроб опять явился к Мэриел. Она проснулась в четыре часа утра в холодном поту и ужаснулась, а что если несчастье произойдет с ее собственным ребенком? Обхватив руками живот, Мэриел пыталась отогнать от себя кошмарные видения. Так она просидела очень долго, потом легла и вскоре заснула.