Всегда с тобой

Глава 7

Мэриел уже собиралась уходить на работу. Открыла дверь… Огромный букет воздушных оранжевых и крошечных бледно-лиловых орхидей, увенчанный высокими золотистыми лилиями, был шедевром дизайна.

— Лучшего букета я еще никогда не доставлял, а я занимаюсь этим делом уже пятнадцать лет, — уверял посыльный. Он сверился с квитанцией и достал небольшую коробку. Мэриел пришлось расписаться дважды.

— Должно быть фотоаппарат, — предположила она, взвешивая на руке предмет.

— Ну, а вот это уже не камера, — мужчина вынул маленькую голубую коробочку от Тиффани, спрятанную в гуще цветов и подмигнул ей. — У вас будет сегодня прекрасный день.

И в самом деле, в одной коробке был ее фотоаппарат, хорошо упакованный, чтобы не повредился и три катушки с пленкой. А в другой лежал футляр для ювелирных изделий и внутри него — тонкий золотой браслет с бриллиантами. Драгоценные камни сверкали и переливались, отражая солнечный свет.

— В чем дело, черт возьми? — женщина с недоумении разглядывала дорогой браслет, потом увидела сопроводительную записку: «Мэриел. Вечер был прекрасным. Простите, что неправильно Вас понял. Т.» "Т" может означать только Томас, который Сексон.

— Это сумасшествие, — пробормотала Мэриел. — Зачем он это сделал?

Опаздывая на работу, она закрыла дверь и вскочила в лифт. «Цветы — извинение, а браслет?» — Мэриел начинала злиться.

Она шла пешком по маленькой улице Санта Моника к высотному зданию в Сент Сити, где помещался ее офис. Неужели он думает, что цветами и дорогой безделушкой можно откупиться от гнусного обвинения в шантаже. Как же этот актер наивен, полагая, что она примет извинения в подобной форме.

Раздраженная, она нажала кнопку «17 этаж». Чем больше Мэриел думала об этом, тем сильнее чувствовала себя оскорбленной. Кого, черт подери, он из себя мнит? Золотой браслет с бриллиантами за одно ночное развлечение? Или, в данном случае, сон. Какой была бы цена за уикенд — ожерелье и сережки? И почему "Т", а не полное имя?

Медленно тянулось утро. Обычный поток мелочей, скопившихся за выходные, увеличился тысячей и одним документом, которые нужно было обработать в соответствии с принятыми законами. Все это занимало ее руки, но не голову. Мэриел никак не могла решить, что нужно сделать. К полудню она знала, что предпринять. "Т" мог это предвидеть.

Во время ланча Мэриел зашла домой и забрала браслет. Она не позволила себе соблазниться хоть раз примерить его. Пройдя семь кварталов, Мэриел зашла в магазин Тиффани и настояла, чтобы драгоценность записали на счет Томаса Сексона. Невозмутимый управляющий согласился исполнить ее просьбу, но уговорил, чтобы молодая женщина взяла с собой копию квитанции. Удовлетворенная, Мэриел побаловала себя дорогим ланчем в «Грилле».

Уже на работе, она вложила в конверт с адресом фирмы «Мейсон и Персон» копию квитанции и записку:

«Мистер Сексон. Я возвратила Ваш браслет. Такие подарки присылают друзья или любовники. Вы ни тем, ни другим не являетесь. Мэриел Мак Клири».

В тот же день Мэриел позвонил Милфорд Хейгуд.

— Мы получили прекрасное сообщение из Англии, — проинформировал юрист. — Но они ничего не могут делать дальше, пока не вскроют конверт. Они абсолютно уверены, что там находится ключ, возможно от какого-нибудь сейфа. Будет забавно, если там окажется подарок на память. Согласно инструкции Вудза, вы — единственная, кому разрешено вскрыть конверт.

— Ехать в Лондон для того, чтобы открыть конверт? Это абсурд, — Мэриел раздражала английская педантичность. Она была расстроена тем, что возвращение браслета не улучшило ее настроения.

— Условия очень специфичные. Бернсайд проверил банки в Лондоне и Рединге, чтобы узнать — есть ли там сейф на имя Вудза. Они ожидают ответа еще от трех лондонских банков. Совершенно бессмысленно продолжать финансировать поиски сейфа. Неизвестно, когда он найдется. Нужно вскрыть конверт. Бернсайд того же мнения. Мне лично кажется, что вы должны ехать. Кто знает, для чего этот ключ. Он может быть очень ценным. А может быть ничем. Вам придется решать.

Путешествие потребует части денег, предназначенных для ребенка и, возможно, никогда не окупится. В любом случае, Мэриел не была настроена на поездку.

Хотя, Лондон… Лучше съездить сейчас и не заниматься делами перед беременностью.

Из окна семнадцатого этажа Мэриел взглянула на затянутый дымкой смога Лос-Анджелес и унеслась в мыслях в Англию. Принцесса Ди и мать-королева. Лондонский Тауэр, королевские драгоценности. Дабл-деки… Ей захотелось уехать туда надолго. Она заслужила это после стольких разочарований минувшего уикенда и неприятностей сегодняшнего дня.

— У меня осталось несколько дней с прошлого года, — согласилась Мэриел. — Если удастся взять билет на дешевый поезд то, возможно, я приеду на следующей неделе.

— Хорошо, — сказал юрист. — Я свяжусь с Бернсайдом и скажу, чтобы он ожидал вас.

Следующим вечером, в пятнадцать минут девятого в дверь решительно постучали. Мэриел только успела принять душ. Тщательно закутанная в белый халат, с маленьким стаканчиком вина молодая женщина сидела на диване. Перед ней на столе стоял великолепный букет и наполнял комнату чудесным ароматом. Она удивилась, что так быстро принесли заказанную пиццу.

— Минутку, — крикнула Мэриел. Пицца была ее любимым блюдом и, если коммунисты захотели бы выведать у ней государственные тайны при помощи этого блюда — у них не было бы проблем. Ругая себя за подобную слабость, молодая женщина открыла дверь. И в изумлении застыла на пороге.

Перед ней стоял Томас Сексон. С иронической улыбкой и смеющимися глазами. На нем была белая футболка, черный, как уголь, пиджак и джинсы «Левайс».

— Знаю, я должен был позвонить, — как бы случайно, сказал он. — Но тон вашей записки не оставлял мне место для аргументов. Окей, если я зайду на минутку, — Томас обвел глазами прихожую.

Ошеломленная Мэриел прошла в комнату. Знаменитый Сексон осторожно последовал за ней.

— Обычно я не обижаю хорошеньких женщин, — усмехнувшись, произнес он и одобрительно окинул взглядом просторные апартаменты, не упуская из виду ничего, даже цветов. — Это было грубостью — послать вам браслет. Надеюсь, вы поверите, что это была не моя идея. Тем не менее, я отвечаю за поступки людей, которых нанимаю. И давайте согласимся, что они просто здраво рассудили.

Неуютно чувствуя себя в халате, Мэриел была в замешательстве и никак не могла понять, что делает в ее гостиной этот мужчина, известный всему миру. И, если верить своим ушам, извиняется перед ней. Она отчаянно пыталась вникнуть в его слова.

— Извините, что забрал ваш фотоаппарат.

Раздался звонок в дверь и Мэриел испуганно вздрогнула.

— Пицца, — пробормотала она и, обойдя Томаса, снова открыла дверь. От посыльного мальчика она взяла горячую коробку, потом начала запихивать ему ее обратно, чтобы найти в кармане деньги.

— Возьмите, — Сексон порылся в кармане тертых джинсов, достал тощий бумажник и извлек оттуда двадцать долларов. Он взял у нее коробку и протянул деньги посыльному:

— Держи.

Глаза мальчика расширились и рот округлился:

— О, Том Сексон! Привет, как поживаешь? Я тебя всегда смотрю, — он прирос к порогу. — Можно взять автограф? Здорово, никто не поверит в это.

Пока Сексон подписывал посыльному карточку, Мэриел влетела в спальню и натянула на себя первое, что попалось на глаза — джинсы и свитер. Она выхватила из кармана халата деньги и вернулась в гостиную. Томаса Сексона там не было. Без пиджака он стоял на кухне и возился с духовкой.

— Как вы включаете ее?

Не осознавая, что происходит, Мэриел стала показывать, как она включается.

— Ненавижу холодную пиццу, — улыбнувшись, произнес он. Потом увидел у нее в руках деньги. — Пожалуйста, не надо. Мне кажется, эта слишком ничтожная плата, за то, что я причинил вам столько огорчений. Кроме того, будем считать, что вы пригласили меня на обед. Или вы кого-нибудь ждете?

Остаться на обед? Мэриел положила деньги обратно в карман и силилась вспомнить, где она хранит тарелки и салфетки. Потом долго искала в холодильнике содовую. Пытаясь прийти в себя, Мэриел ухватилась за дверную ручку и молча наблюдала, как Сексон готовит им обед. Наконец, она смогла говорить и предложила ему стакан вина.

— У меня есть приличное «Бардолино», но это, пожалуй, все.

По сравнению с босой Мэриел Томас казался великаном. Ее макушка едва доставала до его подбородка. Жгучие глаза сверкнули и неподвижно уставились на ее голые ступни.

— «Бардолино», это замечательно.

О, боже, неужели он опять пытается флиртовать с ней? Она улыбнулась и медленно отошла, не отваживаясь зайти слишком далеко на неизвестную территорию.

— Я предпочитаю «Кристалл», — прохладно сказала она. — Но мне по карману только «Бардолино», — Мэриел налила вино и Томас последовал за ней в гостинную.

Съев половину пиццы, мисс Мак Клири почувствовала себя значительно комфортней. И присутствие Томаса уже больше не смущало ее. Через час, который пролетел как мгновение, Мэриел обнаружила, что Ширли была права. Красивый актер оказался искренним и открытым человеком и отвечал на все вопросы с обезоруживающей честностью.

— Некоторым кажется странным, что такой красавец, как ты, неженат, — с любопытством спросила она. Его лицо слегка изменилось — испытывающий взгляд — и в мгновение ока все исчезло. За этим взглядом скрывалось больше, чем обыкновенная настороженность.

— Семья, — медленно произнес он, — требует огромного количества времени. А карьера забирает больше времени, чем ты думаешь. Я реалист. Мне осталось всего лишь несколько лет, а потом меня начнут выдавать лицо, тело. А пока я могу, мне приходится гнаться за этой радугой.

Он устроился на диване, положив нога на ногу.

— Я талантлив, но не гениален. Подряд два плохих фильма и хорошие сценарии начнут уходить к другим.

Мэриел забавляло, что будучи не совсем скромным, он был честным.

— Я не могу жениться второй раз, — медленно произнес он. — Хотя я люблю детей…

На какое-то мгновение лицо Томаса потеплело.

— Но мне пришлось сделать выбор. Бизнес требует от твоей жизни двести процентов. И я поклялся, что ради карьеры не заведу второй раз семью. Никогда…

Пока он молчал, Мэриел с задумчивой улыбкой внимательно рассматривала его стакан.

— Нужна очень сильная женщина, чтобы вынести то напряжение, в котором проходит моя жизнь. Даже мои родители понимают это. Все знают о твоей личной жизни и судят по-разному, — он наклонился вперед и серьезно посмотрел на нее.

— Если я кого-то не приглашаю, находясь в городе, или не преподношу подарки по разному поводу, то на меня обижаются. Мне это все уже надоело.

Мэриел почувствовала, что он хочет что-то сказать.

— Думаю, что у такого знаменитого, как ты, должно быть больше власти. Иметь все, что ты хочешь — это легче, а не тяжелее.

— Я общаюсь со многими людьми, моя жизнь хаотична и всегда на людях, — Томас остановился, чтобы она поняла, что он имел ввиду. — Ты можешь удивиться, но каждый, кто меня знает хорошо, понимает, как я уязвим. Если мое лицо появляется в бульварных газетах, то это очень дорого обходится для моей карьеры, моих родителей и людей, которые материально зависят от меня.

Его глаза нашли ее лицо. Почему он так смотрит? Неожиданно она связала все сказанное им в одно целое. Конечно, в его словах был подтекст. Он как будто спрашивал, может ли он ей доверять. Теперь она поняла, почему он остался на обед.

— Ты говоришь о том, что случилось в Палм Дезерт? Казалось, он сбросил гору с плеч. Мэриел попала в точку.

— Я очень много выпил и у меня была настоящая паранойя, раз я пошел в незнакомую комнату. Когда я услышал, как ты говоришь кому-то, что я здесь…

— Уверяю тебя, тут не о чем беспокоиться. Я разговаривала с Ширли, — оправдывалась Мэриел.

— Она сказала мне, — Томас жестом показал, что ему уже все рассказали.

— Больше никто не знает. Никто. Могу подтвердить это где угодно и перед кем угодно, — пошутила Мэриел.

— Замечательно, — Томас ласково посмотрел на нее. — В любом случае, я рад, что ты понимаешь.

На мгновение она встретилась с ним взглядом и не смогла отвести глаз.

— Ты, действительно, прекрасно смотрелась, когда ела клубнику, — его глаза загорелись, — А то платье было просто великолепно. Мне хотелось узнать, что я буду чувствовать к тебе, когда буду трезвым… — он улыбнулся той многозначительной улыбкой, которую понимают все женщины мира.

От комплиментов Мэриел вспыхнула. Теперь стали ясны его намерения. Томас определенно флиртовал с ней и сердце молодой женщины колотилось со скоростью миля в минуту. Но она не позволит Сексону овладеть ситуацией. Мэриел достойно выдержала его взгляд и осторожно подвела Томаса к вопросу, которого ей больше всего хотелось избежать.

— А как же Алиса?

Он ответил, не задумываясь.

— Это не секрет. Она существует в моей жизни, точнее, была какое-то время, — Томас посмотрел на свой стакан, затем перевел взгляд на Мэриел и, тщательно подбирая слова, сказал:

— Я забочусь о ней, хотя не знаю, куда заведут наши отношения. Мы так долго вместе потому, что занимаемся одним делом. Мы знаем, с каким напряжением нам приходится жить. А что касается наших проблем…

Какое-то время он сидел молча с выражением презрения на лице. Потом добавил:

— Мне, действительно, захотелось опять увидеть тебя. Я не знаю, что еще сказать.

— Мне тоже хотелось увидеть тебя, — сердце Мэриел скакало галопом. Может быть судьба смилостивилась к ней и послала удачу. Он ей действительно нравился. И может быть, что она, Мэриел Ти Лилия Джонас Мак Клири, станет следующей женщиной в его жизни. Почему бы и нет? Может она будет хорошей женщиной для него. Ей не нужны его деньги. Она не хочет сниматься в его фильмах. Мэриел все отдала бы на свете, чтобы узнать, как знаменитый актер занимается любовью, и иметь как можно больше шикарных детишек от него. Возможно ли ее будущее с этим мужчиной? Знала только одна судьба. И судьба привела его в дом Мэриел.

Первый раз за весь вечер Томас Сексон взглянул на часы.

— Мне надо идти, — пробормотал он. — Послушай, до воскресенья я буду на съемках в Нью-Йорке. Как насчет того, чтобы вместе пообедать на следующей неделе? — он был серьезен.

— Замечательно, конечно, — ответила Мэриел, затаив дыхание.

— Я хочу опять увидеть тебя в том кремовом платье, — в маленькую записную книжку он внес ее номер. Вырвал страницу и записал свой.

— В четверг вечером, о'кей? Позвони мне по этому телефону, если возникнут проблемы, — он протянул ей листок и подтолкнул ее в сторону двери.

— Насколько я помню, мне очень нравилось тебя целовать, — сказал он, после чего неторопливо обнял ее. Это был совершенно нецеломудренный поцелуй. Но это было недостаточно, чтобы арестовать его.

— На память, — сказал он и ушел.

Светлые волны стремительно пронеслись внутри ее тела. Поцелуй был прекрасен! Удивительно прекрасен! Что бы ни произошло, у нее всегда будет этот поцелуй.

Потом реальность поразила ее как шок. У нее было свидание с Томасом Сексоном… Она медленно прошла в комнату, дотрагиваясь до всего, чего касался он. Села на диван, где сидел он, вылила последние капли «Бардолино» в его стакан и выпила.

Томас Сексон!