Вспомни обо мне

6 Зов юного сердца

Загорать разрешалось только рано утром и обязательно нагишом, иначе на теле могли остаться светлые полоски от купальника. После завтрака у артистов было полчаса свободного времени — пока устанавливали камеру и размечали на песке мизансцены.

Кристина лежала на пустынном морском берегу и нежилась в лучах утреннего солнца. Ноги ее были протянуты до самой кромки воды, и иногда крупные волны мокрыми языками лизали ей ступни…

Уже на третий день пребывания на побережье она почувствовала себя здесь как дома. Ей казалось, она родилась здесь — среди этой пышной, блистающей всеми красками природы и душистых цветов. Съемочная группа заняла чудесный домик в южном стиле — белый, двухэтажный, утопающий в зелени. У каждого была своя комната, душ — один на всех, до моря — три минуты пешком. В общем условия совсем не плохие. Готовить еду наняли живущую по соседству старушку, Игорь платил ей долларами. Узнав, что она будет кормить съемочную группу — «неприличного» фильма, бабулька поначалу заартачилась, но потом жажда заработать пересилила мораль.

— Ох и бесстыжие! — бормотала себе под нос она, когда девушки-актрисы в небрежно накинутых на голое тело халатиках и с полотенцами через плечо бежали спозаранку к морю.

Но Кристина точно знала, что в глубине души она им завидует. Да и как тут было не позавидовать! Игорь был прав: здесь, на море, Кристина очень быстро забыла о своем провале и вообще не знала забот.

Распорядок работы был достаточно напряженным, но в то же время и щадящим. Вставали рано, завтракали, шли купаться на море. Потом подготовка к съемкам и до обеда — съемки. Затем следовал обед на тенистой, увитой виноградом веранде. От одних только запахов можно было сойти с ума! Жареные баклажаны, или «синенькие», как их здесь называли… Фаршированные кабачки и перцы… Мидии в пряном соусе… Борщ из ста компонентов… Блинчики с малиной… Оладьи с яблоками… Игорь разрешал всем артисткам есть кто сколько хочет, но каждое утро загонял всех на весы и сразу предупредил, что гурманка, у которой вес превысит установленные нормы, к съемкам в этот день допускаться не будет. Таким образом, девушки должны были сами регулировать свой аппетит (к счастью, Кристине можно было об этом не беспокоиться, потому что сколько бы она ни ела, это никак не отражалось на ее фигуре). После обеда следовала сиеста — самое душное и жаркое время, в которое полагалось отсиживаться в комнатах и набираться сил для вечерней съемки. Когда жара спадала, работа продолжалась. Игорь говорил, что одну из сцен он планирует снимать даже ночью — при свете юпитеров.

Да, воистину это было самое подходящее место для съемок эротического кино! Все вокруг дышало негой, теплом и каким-то особенным, южным томлением. Может быть, виновато было жаркое солнце, которое разгоняло кровь, а может, дурманящие, даже удушливые запахи цветущих растений… Как бы там ни было, но мысли о любви сами так и лезли в голову.

Кристина никогда не считала себя секс-бомбой. Развилась она поздно, а следовательно, и влечение к мальчикам появилось у нее позже, чем у других девушек. К тому же ее характер, независимый и ершистый, мало кого из мальчишек привлекал. Если она хотела привлечь к себе внимание какого-нибудь парня, то становилась по отношению к нему вредной и противной. Дружеское же отношение она дарила только тем, кого мужчиной не считала.

Теперь она лежала и размышляла, как ей следует вести себя с партнером по съемочной площадке. Сексуальный опыт ее был невелик: неумелые поцелуи в подъезде, обжимания во время медленного танца на дискотеке да еще случай, который произошел с ней, когда ей было лет десять… Конечно, сексуального в этом случае было мало, однако очень вероятно, что именно он повлиял на отношение Кристины к мальчишкам и надолго отбил у нее охоту с ними водиться.

…Они играли во дворе в прятки, играли, как обычно, как делали это каждый день. Дворовая компания была большая — от мала до велика. Кто выходил во двор, тот и играл. Но однажды получилось так, что Кристина оказалась одна среди мальчишек. Из старших — тех, кто поумнее — как назло, никто не вышел. Наверное, это стечение обстоятельств и оказалось для Кристины роковым.

В прятки играли в большом, разветвленном подвале одного из домов. Там царила буквально кромешная тьма, и лишь в некоторых аппендиксах маячил свет, проникающий из маленьких окошек. Тот, кто водил, стоял у самого входа и громко отсчитывал, а затем кричал в темноту: «Кто не спрятался, я не виноват!» После этого он входил в черноту подвала и принимался вслепую шарить по всем закоулкам, чтобы найти притаившихся там участников игры. Обычно те сидели и изо всех сил сдерживались, чтобы не прыснуть от смеха.

В тот раз Кристина как раз «водила». Она была шустрой, и все знали, что с ней надо держать ухо востро. Сначала все шло, как обычно… Кристина, крадучись, стараясь не обнаружить себя, обходила один закуток за другим. И вдруг неожиданно в одном из тупиков густая черная темнота ожила… Вокруг Кристины шумно задышали сразу несколько глоток, суетливо завозились чьи-то руки, какие-то потные ладони вдруг стали беззастенчиво шарить по ее худенькому детскому телу, залезая под короткое ситцевое платье и даже в трусы! Все произошло так стремительно, что Кристина не успела ничего сообразить и даже вскрикнуть. Никто не произносил ни слова, из темноты доносилось только сосредоточенное сопение. Потом, словно по команде, гадкие пронырливые руки соскользнули с ее тела — и раздался топот множества ног. Кристина осталась одна в темноте. Она еще долго стояла, не в силах двинуться с места… Бедняжка даже толком не поняла, что с ней произошло. Потом уже, на следующий день, подружка Саша объяснила ей, как все это называется.

— Тебя просто облапали, — утешающим голосом сказала ей она. Мол, ничего страшного, могло бы быть и хуже.

Однако для Кристины происшедшее оказалось страшным ударом. Ее оскорбили — и кто? — приятели, с которыми она каждый день делила радости и печали… Им самим потом стало стыдно за свой внезапный порыв, но, когда они явились к Кристине в подвал просить прощения, она лишь процедила сквозь зубы:

— Никогда… Ни за что в жизни я вас не прощу… Так и знайте!

И действительно не простила. Более того, из-за этих малолетних хамов от Кристины теперь доставалось всему мужскому роду. Женщиной-вамп — вот кем она с тех пор мечтала стать. Той, что никого не любит, а только принимает восторженные похвалы поклонников и безжалостно дает им от ворот поворот. Вот когда отольются кошке мышкины слезки!

Если бы только Игорь знал, какую «штучку» он заполучил к себе в фильм… Нулевой сексуальный опыт, почти полное равнодушие к мужчинам. И это актриса на главную роль в эротическом кино! Однако Кристина нисколько не унывала. Если подлинных чувств и переживаний нет, их всегда можно изобразить. Тем более когда дело пахнет большими деньгами…

Все ее надежды на то, что пророчества Игоря сбудутся и у нее возникнут неформальные отношения с будущим партнером, сразу пошли прахом. «Привлекательный» Дима с первых же минут знакомства не понравился ей настолько, что она поняла: теперь уже он не понравится ей никогда. Да, он был симпатичный — можно сказать, даже красивый. Этакий мускулистый самец-производитель из американских боевиков, с которым лучше не шутить. Но Кристина не испытывала никакого желания даже приближаться к нему — не то что дотрагиваться. «Такой холодный, скучный — ему только утреннюю гимнастику вести по телевизору, — угрюмо думала она. — Разве такой должен быть сексуальный мужчина! Где же нежные, смеющиеся глаза? Чуть раскосые, зеленые, зовущие! Где гибкая грация рук и ног, скрытая сила молодого тигра?» В первый же день Кристина зачислила своего будущего партнера в разряд «индюков», и до сих пор он не давал повода, чтобы это мнение изменилось.

Завтра ей предстояло первый раз сниматься с Димой вдвоем — до сих пор были только массовые сцены с голыми девичьими попками в набегающих волнах, в зарослях магнолий и в расселинах скал. Кристине нравилось сниматься в обнаженном виде — она не испытывала никакого стеснения. Другие девицы в первый день ужасно стеснялись, но потом тоже осмелели и с готовностью поворачивались к камере всеми возможными частями тела.

— Я всегда говорила: женщины по натуре эксгибиционистки… — довольно щурилась Лада, которая на южном солнце разомлела и уже не выглядела такой стервозной. Она по-прежнему ревниво делила с мужем бразды правления, хотя теперь делала это лениво и томно.

Девушек вместе с Кристиной было пять — и все как одна показались ей полными дурами. Разговаривали они мало, а если открывали рот, то невольно думалось, что лучше бы они этого не делали.

— Ты знаешь, — доверительно сообщала одна другой, — я перед отъездом купила на лотке такую замечательную книгу!

— А что за книга-то? Про любовь? — спрашивала подружка.

— Да не знаю. Там, по-моему, техническое что-то… Или с химией связано. Но, ты знаешь, она так идеально подходит по цвету к моему новому ковру!

После этого вступать в тесные контакты с этими девицами как-то не хотелось. «Интересно, где это Игорь таких понабрал?» — недоумевала Кристина. На их фоне даже она со своей, как ей казалось, дремучей провинциальностью выглядела столичной интеллектуалкой. Впрочем, много ума, чтобы сниматься в таком кино, и не требовалось. Гораздо большее значение имели размер груди, объем талии и форма ягодиц. Все это было представлено у девиц в лучшем виде.

Игорь явно постарался внести разнообразие в ряды своей «клубничной» массовки: одна из девушек — Света — была светлой, пшеничной масти, другая — Изабелла — жгучей брюнеткой, третья — Марина — рыжей, четвертая — Лиза — пепельно-серой, а пятая — Кристина — такой, какой она стала после встречи с Марго, то есть вишневой.

С первого дня так повелось, что Кристина стала держаться в компании особняком, и девушки восприняли это как заносчивость. Как же — она прима, а они — статистки. Ну и пожалуйста! Раз задираешь нос, так и не будем с тобой дружить. Ходи одна — и задавайся себе сколько влезет… Впрочем, Кристину такое положение вещей вполне устраивало.

Вопрос со сценарием так и не был прояснен. Игорь сказал, что сцены будут сниматься в произвольном порядке — в зависимости от погоды, настроения и прочих обстоятельств, а потом уже из них будет монтироваться фильм. Каждый раз перед съемкой он будет подробно объяснять, что от кого требуется, поэтому сценарий как таковой и не понадобится. Кристина уже ему не возражала: ей было так хорошо, что она воспринимала свою жизнь как сказочный сон. Ей было наплевать на все — на сценарий, на неудачно подобравшуюся компанию и в том числе на партнера, с которым ей предстояло разыгрывать бешеную страсть… Единственное, чего ей хотелось, — это слиться с природой: с морем, солнцем, соленым ветром…

— Кристина!

Это был голос Лады.

Придется прервать идиллию и отправляться к визажисту… Кристина нехотя, лениво приподнялась и проползла несколько метров по песку на четвереньках. Со стороны она была похожа на грациозную кошку, которая подкрадывается к птичке, чтобы схватить ее и съесть.

Визажист со странным именем Кандик работал в мансарде, одна из стен которой была полностью застеклена. Это было самое светлое место в доме, а чтобы не было слишком жарко, Игорь установил там два вентилятора.

Кристина ходила гримироваться с удовольствием. Во-первых, она с детства обожала, чтобы над ней производили какие-либо манипуляции: стригли, причесывали, подпиливали ногти, делали массаж… А во-вторых, ей было просто любопытно — как и что делается. Поскольку съемка шла на обнаженной натуре, грим накладывался не только на лицо, но и на все тело. Это было страшно щекотно, но все равно приятно.

Кандик работал молча и сосредоточенно, совершенно не обращая внимания на возгласы и повизгивания своей жертвы. Казалось, ему глубоко наплевать на то, что перед ним лежит голая женщина. Создавалось впечатление, что он работает, склонившись над холстом или куском мрамора…

Кристина слышала, как девушки из массовки судачат о том, будто Кандик — «голубой». Будто по ночам он бегает в дом отдыха по соседству и «снимает» там себе хорошеньких мальчиков. Она не удивилась бы, если бы это было так. Даже чисто внешне Кандик походил на гея. У него было правильное, мягко очерченное, как у девушки, лицо… Длинные волнистые волосы, собранные в хвостик… И светлые глаза, в которых застыло выражение непонимания — или нежелания понять. Кажется, таким образом он защищался от попыток заговорить с ним. Мол, не пытайтесь — я все равно не пойму.

Кристина привычно улеглась на чистую простыню и закрыла глаза. Она знала, что сейчас Кандик возьмет большую кисточку и будет накладывать основной тон. Она расслабилась и попыталась отдаться во власть приятных ощущений. Это была двойная игра: Кандик представлял, что перед ним чистый лист бумаги, а Кристина, наоборот, пыталась вообразить себе, что ее ласкает любимый мужчина. Тот самый — с зелеными, чуть раскосыми глазами, молодой тигр или лев… Нет, это был не зов плоти, а всего лишь романтический зов юного девичьего сердца. При всей своей циничности Кристина считала, что в ее жизни обязательно должна быть «большая и чистая» любовь…

— Теперь на левый бочок… — промямлил Кандик, не отрывая взгляда от ее смуглых сосков, которые он в данный момент приводил в божеский вид.

Кристина послушно повернулась и вновь закрыла глаза, представляя себе, что кисточка — это не кисточка, а нежные пальцы ее возлюбленного…