Вспомнить всё

Глава вторая

— Сегодня мне бы хотелось съездить в свою квартиру, — сказала Алиса, выходя на террасу. Дилан окинул ее взглядом с ног до головы, и Алиса вдруг остро ощутила свою женственность. Интересно, подумала она, он на всех женщин действует так же? Скорее всего, да. Каким-то непостижимым образом глаза Дилана одновременно оценивали и соблазняли ее. Рубашка с открытым воротом обнажала часть мускулистой загорелой груди, а закатанные рукава не скрывали сильных предплечий. Эти руки обнимали ее вчера ночью, чтобы помочь победить страх. Алиса внезапно почувствовала себя очень уязвимой. Она сглотнула, не в силах избавиться от непонятного комка в горле. Как ему удавалось вызвать в ней столько эмоций?

— Нет проблем, — отозвался Дилан. — Я отвезу тебя. Хочешь сначала присоединиться ко мне и поесть?

Переведя взгляд на красиво накрытый стол, Алиса улыбнулась.

— Да, я хочу позавтракать. Что, мое нетерпение настолько заметно?

Он пожал плечами.

— Лучше пусть люди замечают твое нетерпение, чем воскресные трусики.

Алиса удивленно моргнула. Короткое воспоминание стремительно пронеслось у нее в голове.

— Эти трусики были с оборочками сзади, розовые.

— Точно, а еще у тебя были белые с красными оборками.

— Откуда ты знаешь? — Алиса бросила на него сердитый взгляд.

— Просто я их видел, — пожал он плечами.

Не в силах сдержать любопытства, она присела на краешек стула и взяла круассан.

— И где же при этом находились эти трусики: на веревке или на мне?

— На тебе, на тебе, можешь быть уверена.

Мысль о том, что Дилан видел ее трусики, вызвала странную реакцию в теле Алисы. Она вздрогнула.

— Я почему-то думаю, что не специально демонстрировала тебе эти трусики. Наверняка были некие смягчающие обстоятельства.

— Можно сказать и так, — ответил он, насмешливо глядя на Алису.

Она взяла графин и наполнила соком два стакана.

— Ладно, идем дальше. Что это были за обстоятельства?

— Тебе всегда хотелось делать то же, что и мальчишки.

— А чем в тот момент занимались мальчишки?

— Была зима, и шел снег. Нам не хватало санок, так что мы использовали подносы из кафетерия. Твоя мама так рассердилась, что я боялся быть отлученным от кафе на целый месяц. — Дилан покачал головой. — Тебе тоже захотелось прокатиться на подносе, но ты только что вернулась из церкви, и на тебе было длинное воскресное платье и гольфы. Мы попытались объяснить, что ты не можешь кататься с горки на подносе, потому что ты девочка и носишь платье.

— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, — простонала Алиса. — Я решила доказать, что вы не правы, поэтому забралась на поднос и покатилась вниз.

Дилан кивнул.

— Проблема в том, что поднос перевернулся, и ты въехала в огромный сугроб головой, так что твои рюшечки оказались у всех на виду.

Алиса откусила кусочек круассана и запила соком.

— Я этого не помню, но все равно чувствую себя униженной. Подозреваю, ты безжалостно дразнил меня по этому поводу.

Дилан снова кивнул и отставил пустую тарелку в сторону.

— Уверен, что я никогда втайне тебя не ненавидела?

Он отрицательно покачал головой, встретив ее пристальный взгляд.

— Ты меня обожала, — сказал Дилан, убедительно и соблазнительно одновременно. Алиса почувствовала, что от его слов у нее приятно слабеют колени, и обрадовалась, что сидит.

— Не могу понять почему, — солгала она, вновь принявшись за круассан.

— Как это? — Он недоверчиво изогнул темную бровь.

— Если ты хоть немного походил на самовлюбленного петуха, каким являешься сейчас, то был невыносим.

— Ты таскалась за мной везде, как щенок.

— Что-то не припоминаю, — парировала она.

— Тебя как-то раз наказала мама за то, что ты играла со мной под дождем.

Алиса уже открыла рот, чтобы возразить, но тут смутный образ всплыл в ее памяти. Она закрыла глаза и явственно увидела мальчика и девочку, шлепающих по грязным лужам.

— На тебе были кроссовки, — проговорила она, — а я испортила свои черные кожаные туфли. У тебя были слишком длинные волосы, и ты казался мне очень высоким, — продолжала она, сосредоточившись, чтобы выжать из случайного воспоминания мельчайшие детали.

— Обычное дело. Нас стригли каждые три месяца, но у меня волосы росли быстро, как сорняки.

— Ты одолжил мне свой дождевик защитного цвета.

— Но туфли это не спасло.

Алиса долго не открывала глаза, целиком погрузившись в прошлое. Она слышала голос матери, ругавшей ее, но, как и все дети, улыбалась про себя. Еще одно приключение с Диланом.

— Ты всегда втягивал меня в неприятности?

Алиса открыла глаза.

— Я всего лишь хотел научить тебя веселиться.

Уверенность в словах Дилана будто молнией пронзила Алису. Девушка тут же отогнала от себя мысль, что он мог научить ее и взрослым развлечениям. Этот мужчина был слишком волнующим, а ей следовало бы сосредоточиться на том, как быстрее восстановить память, а не думать, какой из Дилана любовник. Однако внутри настойчиво пульсировало искушение. Алиса отпила прохладного апельсинового сока, мысленно приказав себе сконцентрироваться на выздоровлении. Можно думать о чем угодно, кроме секса с Диланом.

— Завтрак был замечательным. Почему я ни разу не видела твою повариху? Я уже начинаю подозревать, что она человек-невидимка.

— Она привыкла накрывать на стол и уходить.

— Мне бы хотелось поблагодарить ее, когда она в следующий раз выйдет из засады.

— Я вас познакомлю.

— Отлично. — Алиса глубоко вздохнула. — Я готова ехать в свою квартиру.

Губы Дилана превратились в прямую линию, а в темных глазах появилось странное выражение, которому Алиса не могла подобрать определения.

— Поехали, — сказал он, и от того, каким тоном это было произнесено, у Алисы в душе зародилось дурное предчувствие.

— На стенах нет ни одной картины, — разочарованно произнесла Алиса, едва переступив порог. Она надеялась найти здесь многочисленные свидетельства собственного характера и личности. — Я ожидала большего.

— Ты, видимо, хотела увидеть плакаты с краткой историей твоей жизни, — сухо заметил Дилан.

Она окинула его быстрым взглядом. Как этому мужчине удается читать ее мысли?

— Было бы неплохо.

— Ты не слишком долго прожила здесь, — напомнил он.

Алиса увидела открытую записную книжку, валявшуюся на кухонном столе, и вцепилась в нее, как утопающий за соломинку.

— Для меня это было своего рода дневником. — Алиса быстро пролистала книжку. — Ого, да я, оказывается, занятая девочка. Во вторник вечером пикник с Хокинсами, на следующий день — свидание с Полом. — Она остановилась. — Кто такой Пол?

Дилан пожал плечами и заглянул в ее записную книжку.

— Не знаю. «Благотворительная работа в пансионе Грейнджера», — вслух прочел он, указав пальцем на одну из строчек.

— «Деловая поездка во Францию», — прочитала Алиса и отчаянно всплеснула руками. — Всего через неделю после несчастного случая! Как жаль, что мне не удалось поехать! — Она перелистала странички и за прошлые месяцы и вдруг нахмурилась. — Здесь ничего нет о моей матери. Я думала… — Девушка осеклась на полуслове, голова у нее закружилась. — Я видела ее на Рождество, — пыталась вспомнить Алиса. — Она за что-то сердилась на меня. — Ей была неприятна мысль о том, что она чем-то расстроила мать, но именно поэтому она намеревалась добраться до самой сути. — Мама была недовольна тем, что я разорвала помолвку.

— Да, с сенатором, — ответил Дилан. — Неудивительно, что твоя, мать рассердилась.

— Почему?

Дилан вспомнил, в каком ужасе была ее мать, когда застала их целующимися. Он мог сказать правду, а мог сжалиться и промолчать. Взглянув в ожидающие глаза девушки, Дилан решил сказать нечто среднее между правдой и ложью.

— Она всегда считала, что ты заслуживаешь самого лучшего, была неравнодушна к власти и престижу и мечтала об этом для тебя.

— Видимо, я его не слишком любила, — пробормотала Алиса, захлопнув записную книжку.

Дилан пристально посмотрел на нее.

— Хочешь начать все сначала?

Она пожала плечами.

— Я не помню подробностей нашего обручения, но помню, что разорвала помолвку, потому что не любила его настолько, чтобы стать его женой. — Она вздохнула. — Как стыдно, мне почему-то кажется, что он был неплохим парнем. — Девушка махнула рукой в сторону коридора. — Я хочу посмотреть на свою спальню.

Алиса исчезла за углом, и Дилан воспользовался этим, чтобы расстегнуть воротник рубашки. Интересно, что будет дальше, с горькой иронией подумал он. Похоже, ее память восстанавливается со скоростью света. Следующим воспоминанием может стать он сам. Обхватив себя за плечи, Дилан медленно прошел по коридору и заглянул в спальню.

Дверца шкафа была распахнута, а Алиса рылась в ящиках комода. Внимание Дилана привлекли необычное убранство комнаты и огромная кровать, застеленная тончайшим белым покрывалом и занимавшая большую часть комнаты. Рядом с лампой на прикроватной тумбочке лежало с полдюжины книг.

Взгляд Дилана все время возвращался к кровати, на которой были в беспорядке разбросаны несколько подушек. Какому мужчине посчастливилось разделить это волшебное ложе с Алисой и воплотить в жизнь ее сокровенные фантазии? — подумал он. От этой мысли он внутренне весь напрягся. Глубоко вздохнув, взглянул на Алису. В одной руке она держала черное шелковое белье, в другой — розовую сорочку. Дилан чуть не выругался. Достаточно было представить себе Алису распростертой на этой кровати, как его бросало в дрожь.

— Ну что же, кажется, я люблю красивые вещи, — сказала она, обращаясь к себе. — Это не хуже плакатов. — Девушка взглянула на Дилана, ее лицо постепенно приняло смущенное выражение. Она запихнула белье обратно в комод и задвинула ящики. — Ладно, на сегодня хватит, — подытожила она, поднимаясь с колен, и вышла из комнаты.

Много лет назад Дилану удалось сблизиться с Алисой. Правда, образ невинной страсти, который он хранил все эти годы, не имел ничего общего с теперешней молодой женщиной. Она сильно изменилась и повзрослела.

— Мы можем вернуться к тебе? — послышался из холла голос Алисы.

Дилан потряс головой, отгоняя навязчивые воспоминания.

— Конечно, — откликнулся он и, бросив последний взгляд на кровать, закрыл за собой дверь спальни.

От избытка новой информации, обрушившейся на нее в квартире, у Алисы голова шла кругом. Слишком трудно было разом переварить все это, поэтому девушка предпочла беззаботно подставить лицо легкому ветерку, который приятно обдувал открытый «ягуар» Дилана. Они ехали обратно в его поместье недалеко от городка Сент-Олбанс.

— Ты получила ответы на свои вопросы, побывав в квартире? — спросил Дилан.

— И да, и нет. Мне все время казалось, будто я у кого-то в гостях.

— А как насчет спальни? — осторожно поинтересовался он.

Алиса снова испытала смущение. Хотя она не помнила, как обставляла свою спальню, но именно в этой комнате чувствовала себя очень комфортно. Очевидно, спальня была ее единственным капризом, хотя обилие самых нужных вещей свидетельствовало о природной практичности их хозяйки.

— Эта комната вызвала множество вопросов, но о них в другой раз. Просмотрев свою записную книжку, я поняла, почему раньше со мной бывало трудно иметь дело.

Дилан быстро взглянул на нее и еле заметно улыбнулся.

— Неужели? Могу поклясться, что буквально вчера ты утверждала обратное.

— Нет. Я имею в виду, что в целом такое поведение для меня несвойственно, — сказала Алиса, не желая, однако, полностью признавать этот факт. — Если честно, я уже устала постоянно думать и говорить исключительно о себе. Это очень утомительно и угнетающе. Мне надо сосредоточиться на чем-нибудь другом, — улыбнулась она. — И сегодня этим чем-то будешь ты.

— И каким же образом?

— Всего несколько вопросов, — быстро ответила Алиса. — Ты мне рассказывал, что ничего не знал о своем отце, пока он не умер и не оставил тебе наследства, но я не помню, говорил ли ты что-нибудь о братьях и сестрах?

— У меня есть два сводных брата и сестра, хотя, возможно, лучше бы их не было, — цинично ответил Дилан.

— Почему это?

— Потому что ничто не может сделать их счастливее, чем мое исчезновение с лица земли. Они изо всех сил стараются избегать меня.

Алиса сочувственно покачала головой.

— Я могу понять, что им неловко, но ты же не какой-нибудь маньяк-убийца. Ты не тупица, а очень умный и талантливый. Думаю, когда они преодолеют внутреннее неприятие, ты станешь для них еще одним братом.

— Что-то я не заметил, чтобы они пытались преодолеть «внутреннее неприятие», — скептически заметил Дилан.

— Давно ты их знаешь?

— Шесть лет, — уныло отозвался он.

Алиса удивленно взглянула на него, мысленно прокручивая в голове непонятную ситуацию.

— А каких отношений со своими сводными братьями и сестрой хочешь ты?

— Никаких, — отрезал Дилан. — Для меня кровные узы ничего не значат, а семья — не главное в жизни. У меня есть мать, но с ней мы всю жизнь то сходимся, то расходимся.

— Почему?

— Она выходила замуж несколько раз. Смена мужчин в ее жизни мне не очень по душе. И не надо считать меня неблагодарным сыном. Я купил ей дом, в котором она живет. Поскольку на бумаге владельцем дома являюсь я, мама будет в безопасности в случае развода.

Алиса внимательно выслушала Дилана и закрыла глаза, пытаясь извлечь из темных глубин хоть какое-то воспоминание. Бесполезно.

— Я ничего такого не помню о твоей матери.

— Да, это вполне объяснимо. Я нечасто о ней думаю.

— А о своем отце? — задала Алиса следующий вопрос.

— О нем я вообще не хочу говорить, — холодным тоном отрезал Дилан. — Когда я был ребенком, то отдал бы жизнь, чтобы узнать, кто он. Когда я наконец осуществил свою мечту, он уже умер. Может быть, он и был богачом, но еще больше — трусом. По его завещанию мне предназначались деньги, а мои сводные братья и сестра должны были взять себе его имя и все, что к нему прилагалось. — Дилан резко затормозил перед домом и, прищурившись, взглянул на Алису. — Вот все, что я могу сказать о своей так называемой семье, — подытожил он, легко выпрыгнув из машины и открыв дверцу для нее. — Ничего похожего на сказку.

Алиса вздрогнула от холодного цинизма в его голосе. Дилан как будто предупреждал ее. В его глазах она читала упрямую безнадежность, и что-то внутри нее восставало против этого. Говоря о своей семье, мужчина прямо-таки излучал гнев, оправдывая его всеми возможными способами. У нее возникло странное желание побороть в нем это чувство, хотя он ясно дал ей понять, что эта часть его души для нее закрыта.

— У меня в городе назначена встреча, — сказал Дилан. — Сделай нам обоим одолжение и постарайся сегодня вечером отдохнуть.

Командные нотки в его голосе удивили Алису. Она не любила, когда ей приказывали.

— Спасибо за заботу и за то, что свозил меня в квартиру, — отчеканила она и направилась к дому.

— Алиса, не переигрывай! — серьезным тоном предупредил Дилан.

— А ты не приказывай мне, — парировала она. — Ты мог себе это позволить, когда мы были детьми, и я считала тебя своим идеалом, но сейчас это не про…

Она не успела договорить, потому что он моментально настиг ее и схватил за руку.

— Речь идет не о влюбленности в идеал, — резко сказал он, — просто я за тебя отвечаю.

— Мне больше не нужна нянька.

— Тогда веди себя соответственно, — отрезал Дилан и вернулся к машине.

Алиса вся кипела, наблюдая, как он отъезжает от парадного входа. Шовинист! Ничтожество с замашками деспота! Она с трудом подавила неуместное желание показать ему язык и скорчить рожицу. А что еще хуже, так это то, что он абсолютно прав.

Выбросив из головы мысли о Дилане, Алиса вошла в дом, налила себе стакан лимонада и мило побеседовала с поварихой и домоправительницей Дилана миссис Эбернати, застенчивой, доброй женщиной лет шестидесяти. Потом Алиса поднялась к себе в комнату и постаралась заснуть, но не смогла, поэтому решила воспользоваться случаем и осмотреть поместье Дилана. Миссис Эбернати объяснила, что конюшня находится в западном конце пастбища.

Прогулка по необъятным полям утомила Алису больше, нежели она предполагала, но девушка была вознаграждена, увидев перед собой пони, шоколадного цвета кобылу и молодого жеребца.

— Привет, красавцы! — весело крикнула она, приближаясь к стойлам.

— У них к тому же отличный характер, — сказала вышедшая из конюшни крепкая седовласая женщина. — Меня зовут Мег Уинтерс. Дилан разрешил мне держать здесь лошадей для занятий с детьми-инвалидами.

— Неужели? — Алиса была потрясена. — Он ничего мне об этом не говорил.

— Неудивительно, — ответила Мег, — это не соответствует его имиджу.

Алиса медленно кивнула.

— Имиджу богатого, равнодушного мужчины-материалиста, которому ни от кого ничего не нужно, — начала она, но остановилась, почувствовав в своем голосе лишние эмоции.

— Вы давно с ним знакомы? — поинтересовалась Мег.

— Лет двадцать, — сказала Алиса и назвала себя. — Я здесь в гостях, прихожу в себя после долгого пребывания в больнице. Но я явилась не с пустыми руками. — Девушка извлекла из маленького рюкзачка несколько яблок.

Мег одобрительно кивнула.

— Хорошо придумано. Вы умеете ездить верхом?

Алиса представила себя в седле.

— Да, — уверенно ответила она, — правда, я давно не тренировалась.

— В таком случае, лучше выбрать сэра Галахада. Он отлично воспитан, объезжен и сделает за вас практически всю работу. Если хотите спокойно прокатиться, то вам нужен именно он. — Мег кивнула в сторону двери. — Я пошла домой, приятно было познакомиться.

— Взаимно, — ответила Алиса. Она угостила яблоком пони и потрепала его по холке, а потом перешла к следующему стойлу, где обитал Сэр Галахад. Он осторожно, одними губами, взял яблоко с ладони Алисы. — Да вы настоящий джентльмен! — похвалила она жеребца, вдыхая запах чистой конюшни и лошадей.

Алиса погладила теплую морду, и внутри нее поднялась волна спокойствия и умиротворения. Казалось, ее отчаяние и неудовлетворенность куда-то исчезли. Сэра Галахада совершенно не интересовала ее амнезия, думала Алиса, наслаждаясь этой неожиданной передышкой. Верховая прогулка определенно будет кстати!

Когда Дилан вернулся домой и не обнаружил Алисы, в душу начало закрадываться беспокойство. За окном бушевала гроза, а на столе остывал ужин. Он спросил у миссис Эбернати, не знает ли она, где Алиса.

— Я видела, как она направлялась в сторону бассейна. — Женщина нахмурилась. — Да, забыла, она спрашивала меня, где находится конюшня.

Дилан вздрогнул. Он посмотрел в окно на льющий как из ведра дождь, от всей души надеясь, что Алиса не поехала кататься верхом. Дилан почувствовал, как у него начинает болеть голова. Он явно не представлял себе, во что ввязывается, когда предложил Алисе пожить у него в доме. Похоже, присмотр за этой женщиной будет стоить ему жизни.

Пробормотав проклятие, Дилан вытащил из шкафа дождевик и вышел из дома. Он быстро пробежал по пастбищу, преодолевая сплошную стену дождя. Алисы нигде не было видно, и от этого напряжение Дилана только возросло. Распахнув дверь конюшни, он услышал ее удивленный вскрик.

— Дилан? — Она схватилась рукой за горло. — Что ты делаешь на улице в такой дождь?

— Хотел удостовериться, что с тобой все в порядке. — Он с облегчением вздохнул.

Алиса беззаботно повела плечами.

— Со мной все в порядке. Здесь сухо, Сэр Галахад и бутылка воды составили мне компанию. Что еще нужно? — Она наблюдала, как с его плаща стекают капли дождя, потом подняла на него глаза. — Ты волновался?

— Я же сказал, что чувствую за тебя ответственность. — Дилан скрестил руки на груди. — Я не представлял, что тебе в голову может прийти мысль отправиться на верховую прогулку в такой шторм.

Алиса вскинула подбородок.

— Верховая прогулка в шторм, — эхом повторила она. — Ты, по-моему, перепутал. Я не сумасшедшая, Дилан, у меня амнезия.

— Ты вчера переоценила свои силы, ночью проснулась от кошмара и спорила со мной, что тебе не нужен отдых.

Алиса замахала рукой в знак протеста.

— С тобой просто невозможно не спорить, и даже то, что ты обо мне беспокоишься, тебя не извиняет. Мне нравится этот жеребец — Сэр Галахад. Он настоящий джентльмен, — ласково проговорила она, поглаживая его холку. Потом снова повернулась к Дилану: — Совсем не похож на своего хозяина.

— Он еще и выхолощен, — заметил Дилан, — в отличие от хозяина.

Проигнорировав его замечание, Алиса подошла к нему вплотную.

— Признаюсь, я смущена. Мег рассказала мне, что ты держишь лошадей специально для детей-инвалидов. Так что скажи мне правду, Дилан: ты высокомерный, бессердечный миллионер или тебе просто нравится держать сердце под замком? — спросила она, указывая пальчиком на его грудь. — Может, в конце концов, пошлешь все к черту?

Месяц напряжения и страха за Алису, пока она лежала в больнице, постоянное беспокойство, что скоро интерес к нему сменится презрением, волшебное воспоминание о ее спальне и эти зовущие губы…

Дилан не в силах был сдержаться. Не отводя от нее глаз, он прижал девушку к перекладине.

— Да, — прошептал он, — кажется, я уже все послал к черту.