Выбор сердца (СИ)

Глава 9

2 ДНЯ СПУСТЯ

07 января 2022

1

Санкт-Петербург. В этом году с дежурствами повезло. Ни одно не выпало на праздничный день. Но если новый год они с Ладой встречали в Калининграде, в совсем маленьком провинциальном городке, то Рождество — в Санкт-Петербурге.

Учитывая, что предыдущий год был ковидным с многочисленными ограничениями, особенно в больших городах, где даже с прогулками на улицах было сложно, не говоря уже о закрытых кафе и ресторанах, то в этом — люди стремились на воздух. Если и устраивались где-то застолья, то всё равно на первом месте выступали гулянья. Пусть не многочисленные, без официальных мероприятий (действовали еще ограничения) во избежание скопления людей. Музеи и театры, в большинстве своем, сохраняли Q-коды, а вот в парки оставались в доступе всем желающим.

Накануне в Санкт-Петербурге прошёл снег, сделав всё непривычно белым. И температура в минус 12 обещала сохранить исключительно Рождественское настроение.

Глянув на часы телефона, Дмитрий отыскал взглядом катающуюся на катке Ладу. Для него коньки так и остались непокоренным спортивным инвентарем. Ближе оказались более устойчивые лыжи, на которых, впрочем, Лада тоже ходила совсем неплохо. И практически всегда составляла ему компанию. В то время как он — дожидался любимую жену по другую сторону катка.

— Елагин остров сегодня популярностью, смотрю, пользуется, — раздался у него за спиной знакомый мужской голос.

Оглянувшись, Димка, усмехнувшись, кивнул:

— Есть такое, оживление заметное, — согласился, отвечая на рукопожатие Сашникова. Вот уж кто «прорезался» неожиданно. — Устали люди от гуляющей по миру заразы. В этом году, хотя бы, парки не под запретом, — добавил он, вновь отыскивая взглядом катающуюся Ладу.

— А что забрались аж в Елагин? — продолжал Сашников, поёживаясь от дуновения ветра. — От вас недалеко в этом году тоже, вроде каток открыли.

— Ладе здесь привычнее, а мне, если честно, без разницы, в какой части Петербурга воздухом дышать, — признался Димка, задержав на собеседнике пристальный взгляд. Не были они на столько близки с данным товарищем отца, чтобы созваниваться для общения. — Дядь Тём, что-то случилось?

Когда друг отца позвонил и предложил встретиться, слегка насторожился. У отца и без того проблем хватало. Какую новость мог преподнести Артём Сашников? Вот этому человеку не доверял никогда. И, как показало время — не зря.

— Да у тебя хотел спросить, — признался тот, задерживая на молодом человеке изучающий взгляд, который не слишком последнему понравился. — Заехал вчера к твоему старику, он не открыл. У него всё в порядке?

С одной стороны, вопрос, вроде, закономерный. О новой серьезной проблеме, случившейся в жизни «звезды» в первые новогодние дни, тайны не делалось. Да и вряд ли получилось бы, даже появись такое желание. Слишком громкой оказалась выходка Петровой. Информация о незаконно вывезенном за границу ребенке дошла до СМИ.

— На сколько точно знаю — да, жив-здоров, — пожимая плечами, обронил Димка, махнув Ладе в ответ рукой. — А что?

— Дим, он же в курсе, что Петрова с пацаном во Франции? — осторожно прозвучавший вопрос Сашникова вызвал тень усмешки младшего Константинова. — Если снова срыв?

Дмитрий и сам оказался в шоке, когда узнал о случившемся. Да, в ту минуту всерьез испугался за реакцию отца. Они только с одной проблемой разобрались. Только общение нормальное восстановилось. И получить вот такой сюрприза, да еще в новогодние дни…

— Вы об этом, — над чем-то размышляя, слегка растягивая слова, обронил Димка. — Думаю, вряд ли. Он другим стал, дядь Тём. По-другому реагирует на многие события в своей жизни, в том числе — негативные. Переболел он предательством. Сумел. Знаете, как Феникс из пепла восстал.

— И где тогда его черти носят?

Вопрос более, чем странный. В их времена узнать, где находится человек — вообще не представляет никакой сложности. Существует такое понятие, как телефон. И уж если Сашников был на столько обеспокоен отсутствием «друга» дома, мог просто позвонить. Хотя, с другой стороны, зная характер отца… Тот мог просто не «снять» трубку.

— В Калининграде, — не смотря на все сомнения, всё же озвучил Дмитрий место точного пребывания Алексея Константинова. — Должен прилететь дня через два. Не помню точно, то ли у него восьмого поздно вечером, то ли девятого рано утром самолет. Но десятого в театре первая репетиция, так что точно будет.

— Где он? — переспросил Сашников, хотя, вряд ли, действительно, не расслышал. Не смотря на музыку, звучащую на катке, общению та не мешала. — Дим, подожди, так у него там, что, серьезно? И ты на столько спокоен? — а вот сейчас тон собеседника молодому человеку не понравился.

— А я в жизнь отца не лезу, — с привычным для себя спокойствием произнес Димка. — Ему жить со своим выбором, не мне. У меня своя жена. В качестве невестки им принятая. Хотя, точно знаю, что благодаря некоторым доброхотам, отношение к ней сперва было не очень.

Да, он сделал свой выбор. Непринятый матерью. С отцом оказалось проще. Отчасти. К нынешней невестке Алексей Константинов отнесся достаточно настороженно, хотя и без негативного восприятия. Возможно, конечно, что еще постковидный период, когда срывы происходили на ровном месте, подлили масла в огонь. Открыто не высказывался, но давал сыну понять о своем сомнении относительно их нормального будущего.

— Ты сейчас о ком? — не без настороженности прозвучал вопрос Сашникова. Если только парню что-то стало известно, не исключены проблемы. А он пока портить отношения ни со звездным другом, ни с его окружением не планировал.

— Не о себе, точно, — и снова на лице молодого человека задержалась тень непонятной собеседнику усмешки. — И, пожалуйста, не надо навязывать ему свои взгляды на жизнь. Он взрослый человек. Сам разберется.

— Дима…

— Артем Валентинович, надеюсь, мы друг друга поняли, — голос Дмитрия прозвучал неожиданно резко. — Вас считают другом моего отца. Я тоже долгое время вас таковым считал, — продолжал он достаточно жестким тоном. — Однако, сам отец держит вас на определенной дистанции. Теперь понимаю — правильно делает. Вы знали, чем занималась Петрова до так называемой случайной встречи с ним. И, главное, что занятие свое бросать не собиралась, хотя спрос, уж простите за прямоту, на неё заметно упал. Выход был — выйти замуж. Удачно выйти, чтобы сохранить тот образ жизни, к которому привыкла. По возможности, чтобы уж наверняка привязать мужа к себе, родить ребенка. Вы могли сказать все это отцу. Не сказали.

— Это был его выбор, Дима, — возразил Сашников, внимательно выслушав молодого человека. — И, если вспомнишь, у них там всё произошло молниеносно. Он бы и слушать никого не стал.

— Возможно, — с очевидным спорить, зная характер отца, Дмитрий не стал. — А, возможно, что и прислушался бы. Или, по крайней мере, когда правда вылезла наружу, повел себя по-другому. Но тут еще один момент, который вызывает вопросы. Вы знали, что он сорвался, ушел в запой. Тоже промолчали. Не заедь я к нему случайно, мы бы этого человека похоронили. Вам не дает покоя слава отца. Только эта слава достается ему кровью и потом. Адский труд в красивой золоченой обертке. Знаете, не удивлюсь, если знали и о намерении Петровой увезти Никиту. Но не сказали. Вы все ждете нового срыва Константинова. После которого он уже восстановиться не сможет. А у вас появится шанс выйти из тени. Так вот — не будет срыва, не ждите. У него теперь есть настоящий друг, поддержку которого, уверен, чувствует. И который его не предаст.

— Дима, ты серьезно думаешь, что какая-то провинциалка способна удержать твоего отца от нового срыва? — внимательно выслушав парня, поинтересовался Сашников. — Его от этого не удержали мать с бывшей женой.

Судя по всему, этот человек достаточно осведомлён относительно жизни своего «звездного» друга. Правда, Димка сильно сомневался, что информация получена от самого Константинова.

— Ну, бабушка там тоже, на сколько мне известно, не совсем права была, — заметил он вслух, глянув на часы, а затем — на каток. Время проката закончилось и Лада вот-вот должна была появиться перед входом. — А что касается моей матери, от нее скорее запьешь, чем помощи дождешься.

— Дима…

— Дядь Тём, я отношусь к вам ровно, — перебил он собеседника, в жесткой константиновской манере, продолжая, — Отцу говорить ничего не собираюсь. Пока. Но если решите проявить свое участие в его налаживающейся личной жизни, молчать не буду. Реклама — двигатель прогресса. Но есть еще и антиреклама. Не рискуйте, не надо.

2

Санкт-Петербург. Вообще, не понимал. как всегда осторожный в выборе окружения отец, подпустил столь близко к себе гиену. Другого сравнения для этого человека младший Константинов подыскать не мог. Не получалось.

— Рискует твой отец, — возразил Сашников с пугающей уверенностью. — И ты. Какие отношения могут быть за тысячи километров? Она же изменит ему, как только самолет на взлет пойдет. И снова будет срыв. Будет, Дима, будет. Люди не меняются.

Он тоже так думал. А вот в этом году убедился в ошибочности собственного мнения. Меняются! Да еще как меняются. Даже на примере отца есть, с чем сравнить. Окружение, ситуация, перемены и, на выходе, совершенно другой человек.

— Время покажет, — обронил Димка, приобнимая вышедшую к ним Ладу. Раскрасневшаяся на морозе, счастливая от целого часа катания. — Кафе? — спросил он, намеренно прекращая разговор с Сашниковым.

— К сожалению, не могу составить вам компанию, — обронил тот в слух, прежде, чем направиться в сторону выхода из парка.

Дмитрий проводил его слишком задумчивым взглядом, что не укрылось от всё подмечающей Лады. Между мужчинами произошел разговор. Судя по всему — не простой. Решит ли Димка теперь пооткровенничать?

— Кафе, глинтвейн и тепло, — скороговоркой сообщила Лада, слегка поеживаясь. Не смотря на отличный прокат, воздух оставался морозным. — А давай в Охта-парк съездим, — последовало предложение, пока шли до находящегося неподалеку кафе.

— Что, прямо сейчас? — не сдержав улыбки, поинтересовался Константинов.

Выбирались туда периодически. Он — покататься на лыжах, Лада — заглянуть на каток, отличавшийся своей оригинальностью из-за подсветки в темное время суток, и извилистых дорожек, устроенный прямо в сосновом лесу.

— Да нет, как-нибудь, когда Алексей Петрович будет, — продолжала молодая особа, устраиваясь за одним из свободных столиков. — Он отлично катается.

Да, на коньках Алексей Константинов чувствовал себя уверенно. А вот сына так «поставить» и не смог. Ну, не держали коньки Димку.

— Боюсь, Алексей Петрович сейчас всё свое свободное время будет проводить далеко за пределами Питера, — не сдержав беззлобной усмешки, обронил Дмитрий. — Так что, так подозреваю, придется мне всё-таки начинать осваивать твои любимые коньки, — добавил он, открывая меню.

— А если его очень-очень попросить? — предположила Лада, отвлекаясь от красочного списка горячих закусок. — Не думаю, что Рита отказалась бы прилететь на какие-нибудь выходные к нему, а не наоборот. Дим, ты же можешь поговорить с отцом.

Да, он мог поговорить с отцом. И, в принципе, даже мог предположить, каким будет ответ. Наверняка Константинов-старший найдет время, чтобы провести то с сыном и невесткой. Даже не смотря на существование любимой женщины. Как он совсем недавно, буквально несколько дней назад, сказал: не сможет сделать между ними выбор?

А Дима ловил себя на мысли, что и не хочет ставить отца перед этим самым выбором. Никогда прежде не задумывался над жизнью отца. Шел по жизни один и шел. Значит так устраивало самого. А вот за последние полгода пришло переосмысление. Не жил старший Константинов для себя. Никогда. А их всех, самых близких людей, устраивал такой расклад.

— По-моему, я скоро снова ревновать начну, — не удержался он от замечания. Перехватив взгляд жены, улыбнувшись, добавил, — Хорошо, попробую поговорить. Довольна?

— Ты самый лучший муж, — сообщила она, возвращая официанту меню. Выдержала паузу, пока Димка делал заказ. Всегда отдавала ему столь почетную миссию. — А я могу узнать, откуда взялся Сашников и что хотел? — прозвучал затем вопрос.

Не утерпела. Женское любопытство? Или беспокойство? Шальная мысль в мозгу тотчас шевельнулась — за кого? Константинов старший до сих пор не женат. Вернее — женат, но без каких-либо гарантий… Снова старая песня. Димка на секунду задержал дыхание. Однажды с отцом состоялся разговор на данную тему. И ему тогда ясно дали понять — Ладой не интересуется. Так откуда же эта червоточина снова лезет!

— За друга беспокоится, — обронил Дмитрий, перехватив недоверчивый взгляд любимой жены, добавив, — Дома не нашел, а на звонки, как-то не спросил, но, так полагаю, не отвечает. Похоже на Константинова, когда на отдыхе.

А вообще, как окончательно убедилась Лада по тону мужа, распространяться о разговоре с другом отца, желания младший Константинов не имел. Ей самой Сашников не очень нравился. Хотя, вроде, нормальный человек. С Алексеем Петровичем работали в разных жанрах, поэтому на съемочных площадках пересекались редко. Чаще состыковывались в спортзале и на стадионе, имея общее увлечение — футбол.

Но было в этом человеке что-то отталкивающее. Какая-то недосказанность. Показное беспокойство, ненастоящая дружба. Да, именно — не настоящая.

— Даже сейчас? — в недоумении прозвучал вопрос Лады. — А если по поводу Никиты?

— Ну, по поводу Никиты, так думаю, другие телефонные номера высвечиваются, — вполне резонно заметил Димка, добавив, — Вечером попробую сам позвонить. У него сейчас фильм серьезный намечается и новая постановка в театре. Если снова пойдут срывы репетиций и съемок…

Созванивался с отцом ежедневно, негласно того контролируя. Каждый раз внимательно вслушивался в голос. Данное однажды обещание старший Константинов держал. Но как на долго его хватит, вот в чем суть вопроса. Проблема с Никиткой вряд ли быстро решаемая. Даже с учетом того, что адвокаты на сегодняшний день работали с обеих сторон. Сколько еще людей предстоит подключить к тому, чтобы вернуть мальчишку в семью. В их семью, где нет и уж точно больше никогда не будет Ольги Петровой.

— Дим, мы же с тобой никогда не разойдемся и детей делить не будем?

Вопрос, возникший ниоткуда. Димка оторопело уставился на очаровательное создание. Предельная серьезность Лады пугала.

— Лад, на тебя, что, Сашников так подействовал? — выдал совсем не то, что сейчас, вероятнее всего, следовало. Пора переключаться на общение с женой. Пока та, вот тут уж точно, к собственным выводам не пришла.

— Всё происходящее, — проворчала она, на какое-то время смолкая, пока официант расставлял на столике заказ.

— Замечательно, — подвигая себе тарелку с колбасками-гриль, задержал на Ладе задумчивый взгляд. Как-то не обсуждали они жизнь Константинова-старшего. Сам, в первую очередь, уходил от разговора. Просто считал, что лезть в проблемы отца не должны. И мысли не допускал, что у его Лады в голове крутятся крамольные мысли.

— Дим, ты не ответил на вопрос, — напомнила любимая, накалывая на вилочку колечко кальмара в панировке.

— Начнем с того, что разводиться я с тобой не собираюсь, — постарался говорить убедительно и, одновременно, не слишком резко. — Из чего следует вывод, что делить детей — не будем. Момент, если вдруг, что-то пойдет не так, — счел необходимым добавить, — Дети не вещь, которую делят. Меня не делили. С Никитой ситуация другая. Такой ответ устраивает?

А у неё возникло ощущение, что муж пытается защищаться. От чего? Нападать, вроде, не собиралась. Хотя, да, всегда болезненно и настороженно относился к любому разговору с её стороны о вероятности расставания. Чего боялся — понять не могла. Уходить — точно не собиралась. Хорошо было с этим человеком, спокойно, уверенно.

— Главное, чтобы ты о своих словах не забыл, когда…

— Лад, — не повышая голоса и в то же время резко перебил он молодую особу. — Ну, в чем снова проблема? Кто-то, что-то сказал? Или снова мать лезет?

— Просто мысли, — отрицательно качнув головой, призналась Лада.

Лгать не собиралась. Какими бы напряженными отношения не были со свекровью, вбивать клин между ней и сыном не собиралась. Задержав на муже взгляд, обворожительно улыбнулась.

3

Франция. Париж. Лера внимательно слушала человека, занимавшегося вопросом Никиты Константинова. К ней данный ребенок не имел никакого отношения. И, возможно, отец прав, предлагая вернуться в Россию. Тем более, учитывая сложности с мужем. Вот уж, чего не ожидалось. Впрочем, нет, были звоночки. Внимание бы на те обратить!

— Как много времени на это всё уйдет? — поинтересовалась Валерия, прерывая слишком затянувшийся монолог адвоката.

Она хотела всего лишь узнать, на сколько реальна опасность для мальчишки на всегда застрять, благодаря необдуманному поступку матери, в чужой стране, в дали от человека, которому был по-настоящему дорог. А вместо этого почувствовала себя студенткой как минимум юридического колледжа.

— Проблема в том, что этого самого времени у нас крайне мало, — сообщил её собеседник. — По тем данным, которыми мы располагаем в отношении мадам Константиновой, простите — Петровой, ею в любой момент могут заинтересоваться местные правоохранители, — а вот, здесь даже не будучи юристом высшей категории, Валерия прекрасно понимала всю опасность. — В случае ареста матери, ребенок автоматически будет передан ювенальной полиции и помещен в другую семью.

И это станет катастрофой, что все, кто занимался сейчас делом по вопросу незаконного вывоза ребенка за пределы родной страны, прекрасно понимали. А она…

Она боялась себе даже представить боль человека, которого ситуация касается напрямую! Душевную боль! Не хотела бы даже чисто теоретически оказаться на его месте.

— Как-то ускорить процесс возвращения мальчика в Россию возможно?

— К сожалению, бюрократическая машина не может работать по нашему желанию. К тому же у вас там сейчас каникулы, новый год, — напомнили ей со знанием дела. — Можно было бы попытаться ускорить процесс, будь мать ребенка лишена родительских прав, попробовать переквалифицировать незаконный вывоз как похищение, — продолжал её собеседник. — А так — родители даже не в разводе. Опасно слишком торопиться. Лишнее внимание ни к чему. В данном случае ювенальная юстиция будет рассматривать дело мальчика через призму конфликта между родителями. В интересах сохранения здоровой психики ребенка, его, однозначно, изымут.

— Замечательное беспокойство, — не удержалась Валерия от едкого замечания. — Ребенок в чужой стране, ни слова не знающий по-английски, я уже не говорю про французский. Интересно, а это детскую психику не сломает?

— Валери́, я понимаю ваше беспокойство и, поверьте, разделяю его, — попытался заверить представитель закона. — Нам этого необходимо избежать. Примеры благополучного возвращения детей из других стран на Родину есть. И — достаточно много. Главная задача здесь — заключается в другом. Избежать изъятия.

— Отличная задача, — не удержавшись, съязвила Валерия. — Особенно — учитывая тот факт, что у вас здесь ни одна семья не застрахована от того, чтобы не лишиться ребенка просто из-за чьей-то прихоти.

Не съязвить не получилось. Хотя и понимала, язви не язви, а проблема существует. И бороться с той бессмысленно. Остается только искать надежные обходные пути и верить, что худшего, по крайней мере — в их случае, не случится. Они обязаны успеть до того, как дело подойдет к катастрофе. А в том, что именно так и будет, не сомневалась почему-то.

— Это перегибы системы, — согласились с ней тут же. — Подобное есть в любой стране. У вас тоже ребенок не всегда защищен. При разводе его практически всегда оставляют с матерью. И не важно, может она ему дать будущее, или нет.

— Но в нашей стране не рушат семьи, ради создания себе имени непримиримого борца за счастливое детство, — закончила Валерия медленно.

Она специально выбрала для встречи с адвокатом неприметное кафе почти на окраине Парижа. И мысли допустить не могла, что и тут встретит человека, с которым… Нет — от которого приняла решение уйти. Уже — приняла, после долгих и мучительных размышлений. Очень не хотелось подвести отца. Но жить и бояться за завтрашний день, за собственную свободу не сможет.

— Валери, я бы вам не рекомендовал общаться с этим человеком.

В достаточно тактичной форме и, в то же время максимально понятно, обрисовал ей свою позицию видения проблемы адвокат. Хотя, не исключено, что уже был и проинформирован относительно происходящего в семье дочери человека, на которого работал.

— Я тоже не хотела бы с ним общаться, — призналась Валерия, внимательно наблюдая за каждым действием мужа. Да, он искал её. Вот только — для чего? Ясно дала понять, что будущего у них нет. Никакого. — Только, боюсь, мое желание никоим образом не совпадает с его, — закончила она, стараясь сохранить спокойствие.

Виктор приближался именно к их столику. Валерия, прикрыв на секунду глаза, постаралась собраться с мыслями. Никто не говорил, что будет легко. Приняла не самое популярное решение для их круга общения. И мужу, определенно, то не понравится. Правда, пока сомневалась, что вот именно сейчас наберется смелости сообщить ему.

— Лера, ты что себе позволяешь? — начал тот с ходу. Причем, принципиально игнорируя присутствие за столиком с ней представительного мужчины. — Я двое суток занимаюсь твоими поисками. Думаешь, у меня дел других нет?

Других дел. У него? Да, вероятно — были. Но, для начала, она не просила себя разыскивать. И когда вчера дозвонился до неё, ясно дала это понять. Его появления в данный момент времени не понимала совершенно.

— Вот и я думаю, что ты делаешь здесь, когда дел невпроворот, — тон получилось выдержать ровный и, даже, с тенью легкой язвительности. — Я искать себя не просила. Вчера мы, кажется, обо всем поговорили. Дай вспомнить, кто-то согласился, что мне не мешает пожить отдельно. Подумать и над собственным поведением, и над будущим. И, кстати, подумать должна я. Так, кажется?

Да, разговор оказался из разряда максимально напряженных. Её слышать и вообще — слушать не желали. Существовали правила, по которым обязана жить хорошая жена. Во всяком случае — по мнению данного субъекта. У Виктора вообще существовали собственные взгляды на отношения в семье. Понять которые простому обывателю сложно.

— В конце недели у меня важное мероприятие, и ты обязана на нем быть, — жестко прозвучало заявление Виктора.

Обязана. Она. Взгляд Лерочки… Впрочем, нет, Лерочка вот так вряд ли смогла бы изобразить удивление. И, наверняка, получила бы еще и от Константинова по первое число за фальшь в исполнении очередного эпизода. Сейчас играла не эпизод с Константиновым. В последние дни дебютировала исключительно в собственной жизни, которая всё больше напоминала драму с неизвестным, пока, завершением.

— Павловский, ты правильно сказал, это у тебя — важное мероприятие, — медленно заговорила Лера, поднимаясь из-за столика. — А я в него даже эпизодом не вхожу, — продолжала она, медленно выдыхая. — Давай не будем вводить в заблуждение твоих коллег или, как они там называются на местном языке. Извини, что с тобой сейчас на русском говорю, но мне этот язык как-то ближе. И, пожалуйста, со своими мероприятиями разбирайся сам.

— Твой юношеский максимализм… — вновь начал Виктор.

По его личному мнению — Валерия Вешник — слишком избалованная. Оно и понятно — единственная дочь. Отец постарался дать максимально возможное, исполняя едва ли не все прихоти. Во взрослую жизнь вступала с опозданием. Сам Павловский придерживался мнения, что ранний брак делает жен более сговорчивыми и послушными.

— Мой юношеский максимализм закончился два дня назад, — неожиданно резко перебила его Валерия. — Я могла бы пойти тебе на встречу, Виктор Андреевич Павловский, — продолжала она тем же тоном. — Пустить пыль в глаза партнерам, позволить показать куколку-жену, изобразить семейную идиллию. Только боюсь, что после окажусь не в своей квартире, а в какой-нибудь психиатрической клинике. А мне туда, поверь, совсем не хочется.

— Ты чушь не неси, — с этими словами Виктор сделал попытку остановить жену, направившуюся мимо него к выходу, удержав за руку.

Секундная пауза. Взгляд Валерии вмиг стал колюче холодным. Вот с такой ненавистью она, наверно, в своей жизни еще ни на кого не смотрела. Да, именно — не страх, а ненависть, которая поднималась откуда-то из глубины души и медленно, но уверенно разрасталась, принимая, на самом деле, опасные обороты.

4

Франция. Париж. Валерия постаралась сохранить спокойствие. Ситуация под контролем. Паниковать ни к чему. Ненависть — управляема. Она же — дочь своего отца. А, значит, в силах выйти красиво из любой, даже самой сложной, ситуации.

— Мсье, мадам не желает с вами общаться, — напомнил о своем присутствии адвокат. — И намерена сделать заявление относительно вашего жестокого с ней обращения. На вашем месте я бы не стал рисковать собственной репутацией. Для чего вам все эти дрязги с местной полицией.

Вполне разумный совет. Для нормального человека. Для взрослого в психологическом плане. Он считал неуравновешенной полу истеричкой её, Валерию Вешник. Возможно, где-то эмоции иногда и зашкаливали, не отрицала. Только до рукоприкладства дело не доходило. И угрозами не сыпала. А ведь могла.

— Мадам пусть сперва подумает о репутации отца, — не без злости обронил человек, которого она до определенного момента… Нет, не любила, наверное, правильнее будет сказать — уважала. И уж точно не видела в его лице врага и угрозу для своего благополучного будущего. И на сколько переменился, стоило им уехать в другую страну. — Мы еще поговорим, — обронил Виктор, опережая её, направившись к выходу из кафе. Обернувшись, добавил, — О своей выходке смотри не пожалей.

Что он мог сделать? Вспомнилась угроза мужа относительно Никиты Константинова, буквально пару дней назад. На сколько была реальна? Учитывая, в какой они стране — очень реальна. Вполне. А вот уж из-за неё, из-за её проблем в семейной жизни, ребенок, даже пусть и совершено чужой, пострадать не должен.

— Подождите, — попросила она, останавливая собравшегося тоже уйти, адвоката. — Мне надо вам кое-что сказать. Не знаю, может это как-то помочь или нет. Человек, который только что отсюда ушел, угрожает не мне, — продолжала она, видимо, уточняя относительно прозвучавшей его последней фразы. — Я боюсь, что опасность нависла над мальчиком.

— Я в курсе, — заверил совершенно неожиданно статусный собеседник. — С мсье Вешник мы данный момент обсуждали, — а вот об этом отец, почему-то, не предупредил. — Он подробно изложил проблему. Да, Валери́, реальная угроза существует. Если ваш муж сообщит, даже анонимно, в ювенальную юстицию, что данному ребенку плохо рядом с матерью, что не смотрит за ним должным образом и вообще, просто не уделяет внимания, его могут, да и скорее всего — заберут.

— Замечательно просто! — не удержалась она от возмущенного восклицания.

— А теперь скажу о главном, — с невозмутимым видом продолжал адвокат. — Мы очень надеемся, что всё обойдется. И мальчик, которому вы так благоволите, благополучно, с соблюдением всех законных норм права, вернется в Россию, к отцу. Но не исключаю и такого момента, как некоторая, скажем так, корректировка законных обоснований.

Судя по тому, на сколько был понижен голос собеседника, Валерия… Во взгляде скрыть удивления не получилось. А вот внешне, на первый взгляд, осталась совершенно спокойна. Да, могла ошибаться. Только что-то, какое-то шестое чутье, подсказывало, что сейчас, именно — сейчас, до неё пытаются донести нечто важное.

— Вы хотите сказать… — а вот это был риск и огромный.

Вряд ли даже самый верный отцу человек, станет рисковать наработанной годами, репутацией. Если только не самоубийца и не планирует завершить карьеру громким скандалом.

— Мадам, я ничего не хочу сказать, — продолжал адвокат, вместе с ней направляясь к выходу из кафе. — И, поверьте, лично я ничего не собираюсь делать. Меня устраивает работа на вашего отца. И разрушать собственную репутацию необдуманным ходом не планирую. Но если ситуация начнет выходить из-под контроля, если законными методами получить желаемое будет невозможно, мальчик всё равно вернется в Россию. Меня интересует только один вопрос, мадам, как далеко вы готовы пойти, чтобы ребенок не остался здесь?

Ради возвращения именно этого ребенка не задумываясь, даже закон переступила бы. Да, отец никогда не поймет. Для него — сплошная загадка в нескончаемых желаниях помочь человеку, для которого не представляет совершенно никакого интереса. А для неё…

— Не знаю, с какой целью задан вопрос, — призналась Валерия, застегивая пальто и выходя на улицу. — Надеюсь, адвокат моего отца работает только на него?

С какой стати родился подобный вопрос, и сама понять не могла. Просто озвучила мелькнувшую в голове мысль. Крайнее неосторожно. Вот здесь не мешает держать себя под жестким контролем. Ради собственного спокойствия.

— Вы насмотрелись шпионских сериалов? — удивился в свою очередь представительный собеседник.

— Я живу в реальном мире, — возразила Валерия, поправляя воротник. — Мне кажется, ради этого ребенка, — а в большей степени — ради спокойствия его отца. — добавила мысленно, — Я готова даже жизнь отдать, если потребуется.

— Ну, жизнь, это — вряд ли, — успокоили её тут же. — А вот с въездом во Францию, в будущем, вполне могут возникнуть проблемы. Но, еще раз повторюсь, будем надеяться на торжество закона. И — пустые угрозы вашего мужа.

— И благоразумие Ольги Петровой, — обронила негромко Валерия, уверенно добавив, — Три кита, от которых зависит будущее маленького мальчика. Страшно. Я бы не хотела, чтобы мои дети оказались в подобной ситуации, — закончила она, направляясь к своей машине.

Разговор с адвокатом завершился на совершенно неожиданном моменте. Вот о чем не думала, так о возможности как-то иначе решить вопрос с мальчишкой. Только — закон. И сейчас очень надеялась, что всё получится сделать без каких-либо нарушений. И снова проблема — в Константинове. Слишком ревностно охранял себя и семью от скандалов.