Выкупленная жизнь (СИ)

Глава 10

В последние месяцы я стала замечать за собой слежку или, по крайней мере, наблюдение. Это были всё время разные люди, но я буквально спиной чувствовала, что предмет столь пристального внимания — я.

История чем-то напоминала мне ту, которая произошла со мной 7 лет назад, и так совпало, что тогда я тоже была беременна, и меня хотели убить, а заодно поиграть со мной перед смертью. Логично было ждать чего-то подобного и сейчас. Только бы не втягивать в это Дилана. Вот опять. Точно так же я думала и в прошлый раз. Какая малоприятная параллель… Правда, теперь почему-то не было того гнетущего чувства страха, казалось, со мной уже случилось всё самое кошмарное, что только могло произойти. Вряд ли меня можно было чем-то всерьёз удивить.

Я старалась оставаться начеку, однако наблюдатели целый месяц не предпринимали ровно никаких попыток вмешаться в мою жизнь, только наводили справки о моей работе, той и другой, свободном времяпрепровождении… Скучно, надо думать, изо дня в день следить за моими трудовыми буднями, похожими на день сурка.

В один из будних дней вечером мы с Максимом ходили в гости к нашим только что вернувшимся молодожёнам. Они сняли жильё на первое время, пока выбирали себе подходящую квартиру.

Мы просидели у ребят около двух часов, мне даже представилась возможность поболтать с сестрой наедине. Света поделилась, что порой боится своего мужа, что иногда он в прямом смысле звереет, слишком вспыльчивый. Тревожный звоночек. Правда, сказанное не относилось непосредственно к Свете, но с другими Сашка был чересчур агрессивен, один раз даже всерьёз подрался с каким-то мужиком на улице, после чего провёл ночь в отделении полиции. Да, это было очень похоже на него.

В целом, как я поняла, они оба немного успокоились по отношению друг к другу, когда поняли, что теперь у них достаточно времени, чтобы быть вместе, даже стали пригодны для беседы с посторонними людьми.

А вот мою историю о том, что я снова вернулась к Дилану, сестра восприняла с неподдельной радостью, мы даже позволили себе помечтать на предмет того, что можно будет собираться семьями, благо, живём теперь в одном городе. Конечно, все наши грёзы об идеальном будущем были просто болтовнёй: мы знали, например, что дружба между Диланом и Сашкой заведомо невозможна, и что кое-кто никогда не согласится жить по правилам, которые установило для него общество.

Света привезла также различных сувениров из мест, в которых они с Сашкой бывали. Ей самой ещё не до конца верилось, что всё это произошло на самом деле, глаза её горели.

В выходные мы все вчетвером отправились в Нижний Волчок навестить маму, душевно и мило провели время, ходили купаться. Мы с Сашкой оседлали велосипеды и отправились охотиться в Верхний Волчок. Честно говоря, моей главной целью было посмотреть, как там растёт живица: травка по-прежнему заполоняла всю поляну, я набила ею целый мешочек, благо, скоро сентябрь, можно было не осторожничать.

Некоторое время позволила себе пробежаться в волчьей шкуре бок о бок с Сашкой, так, для разнообразия, чтобы снова испытать приятное чувство перевоплощения и силы. Верхний Волчок нравился мне из-за того, что именно там я могла, не стесняясь, быть всякой, без притворства и суеты.

А вот друг мой, похоже, сорвался с цепи: нападал на всё, что движется, подрался с двумя волками в лесу. Из-за него мы провели там гораздо больше времени, чем планировали. Я с нетерпением ждала того момента, когда Сашка, наконец, примет человеческий облик. И вот мы добрались до пляжа, искупались, чтобы смыть с себя животный запах, вернулись в избу, оделись и только тогда двинулись в обратный путь.

— Что нашло на тебя сегодня? — поинтересовалась я.

— Мне не так-то легко притворяться нормальным. Ты и без меня это знаешь.

— Ты вроде бы нашёл свою любовь? Чего тебе ещё не хватает?

— Острых ощущений. — признался он.

— Любви оказалось мало?

— Не то чтобы… — заикнулся Сашка, но вдруг осёкся. — Да, мало. Только Свете не говори.

— Я-то не скажу, но как ты собираешься справляться с этим?

— Не знаю, буду ездить в командировки в Москву, что-нибудь придумаю.

— По-твоему, Света — дура?

— Она уже что-то говорила?

— Разумеется, она же не слепая! Я думаю, тебе следует поменять кое-что в своём образе жизни.

— Да знаю я. Тебе легко говорить, ты — женщина.

— И что?

— Ну, у вас на уме только семья и дети.

— Как ты примитивно всё обрисовал!

— Когда ты последний раз развлекалась? — под словом «развлекалась» он имел в виду убийство ради удовольствия.

— Давно. — коротко ответила я, направление нашего разговора совсем не нравилось мне. Родителей Сашки казнили именно за нездоровую любовь к подобного рода «развлечениям».

— Вот-вот!

— Потому что у меня в голове есть хоть какие-то моральные принципы. Все, кого я убила, были последними мразями.

— Весь мир — одна большая грязная мразь, нет здесь никаких моральных принципов. — смело и легко выпалил он.

— Ты женился на моей сестре! — я остановила свой велосипед, Сашка затормозил вместе со мной.

— …за редким исключением. Извини, я не имел в виду Свету.

— Если по твоей вине ей придётся страдать, я обещаю, ты ответишь за это своей головой.

— У нас всё хорошо, мы как-нибудь разберёмся. — с уверенностью заверил он м перевёл стрелки на меня. — Ты лучше расскажи, как ты додумалась опять вернуться к своему бывшему?

— Он стал таким, каким был до болезни.

— Пф, просто ему надо, чтобы баба была. — не поверил он.

Я была не готова к едким шуточкам, поэтому бросила на Сашку гневный взгляд, снова села на велосипед и стала интенсивно крутить педали. Он догнал меня.

— Эй, ты обиделась что ли?

— Нравится тебе это или нет, я теперь с ним, и я не собираюсь обсуждать с тобой, почему приняла такое решение.

— А сыну ты так же сказала?

— Послушай сюда: Дилан стал таким, каким я его знала раньше! О Максиме не волнуйся, с ним я уже обсудила эту тему.

— И ты ему всё простила и снова любовь до гроба, да? И это после всех унижений? Давно ли зажили твои синяки?

— Лучше заткнись, с тобой невозможно разговаривать. — огрызнулась я.

— Ладно-ладно, извини, ты права, это ваше дело. Просто вдруг он снова слетит с катушек? Ты же не знаешь наверняка? Если что, ты только намекни.

— Нет! Сделай одолжение, больше не трогай его! — раздражённо процедила я.

— Ок! Тогда пускай он лучше сам не лезет ко мне, я, как видишь, немного вспыльчивый.

Болезненные воспоминания нахлынули на меня, я снова остановилась, слезла с велосипеда и закрыла лицо волосами, чтобы спрятать подступающую истерику, однако сдержаться не удалось, и я разрыдалась прямо на месте.

— Ну, ты что? — растерялся Сашка. — Сестричка, ты из-за меня, что ли? Прости-прости-прости, я идиот и грубиян, не бери в голову. Эй, иди сюда… — он бросил на дороге свой велосипед, подбежал ко мне и обнял. — Прости, я дурак, сам не знаю, что несу. Ну? Слышишь? Успокойся.

Но успокоиться у меня как раз-таки не получалось, он решил отвлечь меня другим способом:

— Повтори за мной: Сашка — дурак, идиот, сам не знает, что несёт. Почти стишок! Давай же, скажи? Сашка…

— Хватит, перестань. — отказалась подыграть я.

— Ди, я, правда, не хотел тебя обидеть.

— Я испортила ему жизнь, понимаешь? Это из-за меня он чуть не умер! Если с ним что-то случится, я не смогу жить…

— Хорошо, я обещаю, что не трону твоего ненаглядного, честное слово.

— Он сильно болен, каждый день может стать для него… Чёрт… — снова заревела я.

— Всё настолько серьёзно? Так ты же врач, ты его вылечишь.

— Я врач, а не бог! Всё непросто…

— А травку для него везёшь?

— Да. Это живица.

— Понятно, опять твои ведьмовские штучки… А почему ты его с собой не привезла?

— Он в клинике, в Крыму.

— Ого! Ты извини, конечно, но, по-моему, это ты зря.

— Знаю, но иначе никак, у меня остались дела, о которых ему нельзя знать.

— Опять стриптиз? — он все мои танцы называл стриптизом, не видел в них разницы.

— Да, и не только. Тут много всего. Меня нашли люди старикашки из Москвы, взломали дверь, перерыли всю квартиру.

Сашка забористо выругался от удивления, а я пропустила его комментарии мимо ушей.

— А теперь ещё за мной следят. — добавила я.

— Если что, я всегда готов помочь. Мои когти и зубы — к твоим услугам. Снова стихами говорю…

— Они собирают информацию. Вероятно, камеры засняли моё превращение, теперь ведётся поиск более убедительных доказательств. Так что будь осторожен, они могут выйти и на тебя. Ни в коем случае нельзя превращаться.

— Людишки… Может, просто убьём их? Развлечёмся?

— Нет! Сами мы никого убивать не будем. Всё, чего я хочу, — это сохранить семью.

— Да ты не унывай раньше времени, выкрутимся как-нибудь, будет весело!

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда станешь отцом семейства.

— Ха! Да так же! — громко отреагировал он.

— Я раньше тоже так думала. — осадила его я.

— Я тебя не узнаю, сестрица. Давай-ка переставай лить слёзы, деревня уже за поворотом.

Тут он был прав. Я вытерла лицо подолом платья, сделала глубокий вдох и сказала, что я в порядке. Конечно, истерика ещё не до конца отступила, но теперь я хотя бы могла худо-бедно сдерживать её.

Мама дома сказала, что Дилан звонил уже 2 раза, просил перезвонить, когда я появлюсь. Нам пора уже было возвращаться в город, а Сашка со Светой куда-то уединились, Максимка тоже ещё не приступал к сборам. Пока была свободная от суеты минута, я набрала номер Дилана:

— Привет. Извини, была в Верхнем Волчке. Как твои дела?

— Привет, я в порядке, хотел узнать, как ты? Чем занимаешься?

— Мы сейчас в деревне, уже собираемся возвращаться в город. Сашка со Светой вернулись из своего путешествия, они тоже здесь.

— Когда ты сможешь приехать ко мне?

— У меня стоят доп смены в следующие выходные. К сожалению, в ближайшую неделю я не смогу приехать.

— Может быть, я приеду к тебе? Всего на день?

— Не нужно. Меня же дома не будет. Я постараюсь навестить тебя, как только смогу.

— У тебя голос какой-то грустный. Точно ничего не случилось? Ты не обманываешь меня?

— Не обманываю. Всё хорошо. Абсолютно никаких новостей. Ты регулярно пьёшь отвар?

— Каждый вечер перед сном, как и обещал.

— Молодец. А как себя чувствуешь?

— Нормально. Но, думаю, дома было бы лучше.

— Мы это уже обсуждали, Дилан. Пожалуйста, как можно меньше думай о делах и отдыхай… — к горлу снова начала подступать истерика, голос охрип.

— Диана, ты плачешь?

— Просто соскучилась… извини… — нашлась, что соврать, я.

— Рассказывай, что произошло?

— Ничего, правда. Я обещаю, что приеду, как только смогу…

— Ладно. Буду ждать. Люблю тебя.

— И я тебя. Пока!

В моей голове в тот момент творилась чертовщина, я сжала кулак до боли, ногти впились в кожу, выступила кровь. Я была полна ненависти к самой себе.

«Только бы ничего не узналось… Только бы ничего не узналось…» — повторяла я.

Дилан звонил каждый вечер, интересовался новостями и неизменно спрашивал, когда я смогу приехать. Но выходные за выходными у меня не было возможности оторваться от дел, я все силы отдавала, чтобы заработать денег, по ночам танцевала в клубе, а после мучилась с болью в животе. Чувство вины давило мне на грудь, но иного выхода я не видела, поэтому продолжала издеваться над собственным телом и над не родившимся ребёнком.

Каждый мой день был забит под завязку. Кроме прочего, конец месяца я посвятила подготовке Максима к школе, нужно было купить ему полный комплект одежды и остальных необходимых вещей. В итоге я потратила бо́льшую часть своих трудом и потом заработанных денег на сына, зато 1 сентября он был самым нарядным и опрятным. Он почти не отличался от ребят, которые были старше его на год, видимо, ростом пошёл в Дилана.

Посмотреть на Максима в тот день, помимо меня, пришли и Седой с супругой, и Света с Сашкой. Похоже, волновались все, кроме самого первоклассника: Максим познакомился с некоторыми ребятами ещё на подготовительных дошкольных занятиях. Он стоял себе в группе мальчишек и девчат с пышной охапкой цветов в руках и жевал травинку, торчащую из букета, а я жестом пыталась показать ему, чтобы перестал. Но он так и запечатлелся на фотографиях: жующим букет.

Дилан тоже очень хотел присутствовать, но я сделала вид, что глуха к его намёкам. На самом деле его приезд был мне не на руку, я не хотела распространяться о своих ночных заработках. Я понимала, что поступаю несправедливо по отношению к нему, но ложь во спасение, она такая…

Где-то в середине сентября я нехотя встала на учёт по беременности, сдала анализы и получила, наконец, вполне законное обоснование сделать аборт: у плода с вероятностью 70 % могут быть генетические отклонения.

Я немедля записалась на платную операцию в понедельник, через 3 дня, сразу же внесла плату, выдохнула с облегчением, что решилась, по дороге домой даже улыбалась.

Но под дверью моей квартиры меня ожидал «сюрприз»: миловидный юноша лет шестнадцати, тоже член клана. В подъезде было темно, поэтому мне удалось разглядеть только общие очертания его лица. Парень с таким волнением уставился на меня, что мне стало интересно: не меня ли он ждал?

— Здравствуйте… Вы — Диана Волк? — взволнованным голосом спросил он.

— Да.

«Действительно, ко мне явился…» — удивилась я про себя.

Я плотно сжала губы и нахмурила брови, ожидая какого-нибудь подвоха. Очень редко новости бывают хорошими, уж у меня точно.

Парнишка мялся, стеснялся. Если бы было светло, возможно, я бы заметила, как он покраснел с головы до ног, однако о его волнении я легко могла догадаться и без света, только лишь по одному его дыханию.

— Мне сказали… срочно прийти к вам.

— Да не волнуйся ты, я тебя не съем. Говори.

— Мне сказали, что вы — мама моей будущей невесты. — глотая слоги, выпалил он.

— Так, погоди, это что ещё за шутка? Кто тебе такое сказал? — с нарастающей злостью в голосе спросила я.

— Верховный… он сам нашёл меня.

— Та-а-ак… — нервно протянула я. — У тебя есть его номер этого шутника?

Мальчишка достал из сумки, висящей через плечо, тёртый кнопочный телефон, начал искать номер, но не нашёл, замялся и виновато посмотрел на меня.

Я поняла, что подъезд — не самое подходящее место для разговора, поэтому пришлось пригласить гостя к себе. Имени его, кстати сказать, я всё ещё не спросила, для меня это была второстепенная информация.

Максим вышел встретить нас:

— А он ещё с обеда пришёл сюда, но ты не велела никому открывать, поэтому я его не впустил… — с ходу признался Максим.

— И молодец, всё правильно сделал. А теперь вернись, пожалуйста, к своим занятиям, мне с этим молодым человеком нужно поговорить.

Максим сморщил нос, но послушался, так как знал, что я легко пресекаю его капризы на корню.

Я усадила гостя на кухонный диванчик, налила ему чая, предложила поесть.

— Как видишь, никакой дочери у меня нет. Один только сын, и ни о каком втором ребёнке речи не идёт. И вообще я в разводе. Дай-ка мне свой телефон, я позвоню этому… хм…

В итоге я набрала номер человека, с которым мы встречались, когда я привела в клан Сашку: да, действительно, у верховных клана откуда-то появилась информация о том, что в скором времени у меня должна родиться дочь. Я кричала и скандалила, настаивала на том, что это ошибка. Мы так ни до чего и не договорились.

Был вечер, начинало темнеть. Я стояла возле распахнутого окна и размышляла: мог ли визит этого мальчишки оказаться совпадением, случайностью? Внезапно у гостя громко заурчал живот, ко мне тут же пришло осознание, что этот парень тоже чей-то ребёнок и, вероятно, проголодался за день.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Егор.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

«Так и думала» — отметила про себя я.

— Я предлагала тебе поесть, почему ты отказался?

— Ну… я… я лучше пойду… — Егор был сконфужен и очень расстроен.

— Подожди. Сядь обратно. Ты наверняка приехал из какой-нибудь деревни. — предположила я, глядя на его бедную, сильно изношенную одежду.

Он ничего не ответил, но снова опустился на диванчик. Видимо, мой голос звучал слишком строго, чтобы спорить со мной.

Я разогрела ему тарелку борща и молча ждала, пока он поест. Через 2 часа мне нужно было идти на работу, стало ясно, что придётся отменить свой короткий вечерний сон.

Когда парень закончил трапезу, я заговорила:

— Ты уже, наверное, понял, что произошла какая-то ошибка? Подождём, пока они выяснят. Возможно, тебе дадут другой адрес. Ты не ответил мне, откуда ты?

— Из Верхнего волчка.

Я подавилась чаем от такого.

— И ты приехал сейчас оттуда? А почему один? Где твои родители?

— Папу схватили и убили охотники, а потом и маму тоже.

Я сидела, как громом поражённая: бедный парень. Тут ещё непонятная ситуация с его будущей невестой…

— А братья или сёстры у тебя есть?

— Нет, я один.

«Понятно. Последний в своём роду. — пронеслось у меня в голове. — А у меня аборт в понедельник, через 3 дня. И этот мальчик навсегда останется, как он только что сказал, один. Ему уже шестнадцать. Вероятно, мой ребёнок должен был родиться гораздо раньше, но что-то пошло не так, и я, к сожалению, знала, что именно. Вот только всего масштаба последствий я, похоже, недооценила, раз они до сих пор продолжают бить меня по голове, и, самое худшее, не только меня».

Мысли о Егоре продолжали сверлить мою голову изнутри. Такой славный и несчастный мальчик… Я разрешила ему переночевать у нас дома, попросила Максима, чтобы развлекал гостя. Ребята мгновенно нашли общий язык, сели играть в компьютерные игры, Максим с видом знатока принялся объяснять Егору правила.

Я ушла работать. Обычно я всегда с нетерпением ждала вечернего выхода на сцену, но в тот день совершенно не было настроения. Важней всего для меня было как следует взвесить ситуацию. Передо мной встал выбор: делать аборт или нет. Всё-таки визит Егора не мог быть случайностью. Неспроста его прислали так рано. Вероятно, за мной следили… Или это проделки шамана… Откуда-то же всё узналось…

«Что, теперь за мной следят и свои, и чужие? — сама себе выразила сомнения я. — А что если Дилан узнает эту новость не от меня? Как я буду тогда оправдываться перед ним? Нет, я должна сообщить ему эту новость сама, причём лично. Сегодня как раз пятница».

Смену отработала с трудом, тянущая боль внизу живота не давала о себе забыть. Домой я уехала тоже раньше, предварительно поругавшись с управляющей из-за её нежелания платить сразу.

Дома я без сил свалилась на не расправленную постель и мгновенно уснула.

Вскочила по будильнику в 5 утра и осознала, что чувствую себя разбитым корытом. Полутора часов сна моему организму не хватило, чтобы отдохнуть и восстановить силы, поэтому я снова вынуждена была включить аварийный режим существования. День предстоял непростой.

Я позвонила Седому, спросила, сможет ли его водитель отвезти меня к Дилану в Крым, мне ответили отказом, сказали, что о таких вещах нужно предупреждать заранее.

Чтобы голова хоть что-то соображала, пришлось выпить пол литра крепкого кофе без молока. Я разбудила ребят, они оба нехотя поднялись с постелей, потому что до ночи играли в свои «стрелялки». К слову, они хорошо поладили, я даже ругаться не стала, когда узнала, во сколько они легли спать.

Максим попросил, чтобы я не отвозила его к бабушке, а лучше разрешила остаться дома; к самостоятельности он давно уже был приучен, тем более, еды в холодильнике имелось предостаточно.

На вокзале я отправила Егора в Нижний Волчок, а оттуда, он сказал, попадёт домой без проблем. Сама я добиралась до Симеиза в 3 этапа: сначала до порта, потом на пароме, а затем на такси до клиники. В этот раз дорога заняла меньше времени, так как для пеших пассажиров процедура переправы гораздо проще.

Дилан удивился такому сюрпризу, обрадовался мне, как ребёнок. А мне вот было совсем не до веселья, я готовилась рассказать ему новости.

Когда его ликование немного утихло, он заметил мою серьёзность, спросил, в чём дело.

— Я беременна.

— О… правда? Это точно? От меня? — его глаза загорелись.

— Точно. Разумеется, от тебя. Но я сделала анализ, большая вероятность генетических отклонений, врач выписал направление на аборт.

Он как-то мгновенно помрачнел, а на его лице появилась гримаса, которая визуально делала его лицо старше лет на десять.

— Нет, я против.

— Ты хочешь, чтобы у тебя родился недоразвитый ребёнок?

— Ты не знаешь этого наверняка. — заупрямился он.

— 70 % вероятности! — воззвала к его рассудку я.

— Ты не можешь принять этого решения без меня.

— Дилан, я и без того еле справляюсь, ты сам подумай, на что ты хочешь меня подписать.

— Речь сейчас не о тебе. Неужели у тебя хватит ума сделать это?

— Да. — мгновенно ответила я.

Дилан изобразил какой-то невнятный жест: укусил собственный кулак, затем презрительно посмотрел на меня и излил целый поток мыслей:

— Значит, ты узнала о своей беременности уже давно, поэтому перестала осторожничать. И ты с самого начала не планировала рожать этого ребёнка и вообще ставить меня в известность. И анализы тут ни при чём. Так что же такого случилось, что ты принеслась ко мне без предупреждения, чтобы сообщить всё это? Только не говори, что совесть замучила. Таких качеств, как я понял, у тебя никогда не водилось.

— О, да ты, я смотрю, весьма проницательный… — иронизировала я.

— Не увиливай!

— Ты прав, дело не в совести. Вчера я обнаружила под своей дверью мальчишку лет шестнадцати, ему позвонил один из верховных и сказал, что моя ещё не родившаяся дочь в будущем станет его невестой. Никто, кроме меня, не знал о моей беременности!

На самом деле мама знала, но она обещала не вмешиваться, а я предпочитала верить ей.

— Как хочешь, а я не дам тебе сделать аборт. — твёрдо заявил он.

— Можно подумать, ты в силах мне помешать. — парировала я. Мне хотелось, чтобы Дилан представил себя на моём месте, хотя бы попробовал. Мой старший сын рос, не зная отцовской любви, хуже того, отец в его глазах — редкостный мерзавец. Может быть, когда-нибудь, когда мы решим все проблемы и уладим разногласия, я соглашусь на рождение второго ребёнка, но сейчас совсем не время. Я сойду с ума от чувства вины перед ещё одним, пусть и маленьким, но человеком. Там более, в отличие от Дилана, я склонна доверять результатам анализов. Увы, патологии у детей — это не редкость.

Если ребёнок родится ущербным, мне придётся посвятить всю себя уходу за ним (или за ней), и не факт, что он или она сможет создать собственную семью и продолжить род. Лучше прервать эту беременность и попытать счастья потом. И неважно, что в глазах Дилана я выгляжу, как бездушная тварь.

— Ну ты и тварь… — высказался он, подтверждая мои мысли. — Свободы тебе мало? Да ты только и думаешь, что о себе!

— Ты хочешь, чтобы твой ребёнок родился уродом? Ты представь, каково такому человеку будет жить и каково нам? Сейчас неподходящее время для детей! У нас с тобой проблем выше крыши! Кроме бешеной совместимости в постели, между нами нет ничего общего! Ты вообще не похож на человека, которого я любила! Даже если он — это ты, сначала научись любить своего сына! — выпалила я.

— Вот так, значит, ты считаешь…

— Да, Дилан. Я давно уже не рассчитываю на тебя. Максима я ещё как-то тяну, а со вторым ребёнком не справлюсь. — теперь мой голос звучал тише, без напора, но для откровений и не нужна была повышенная громкость, меня и так слушали.

Но, вопреки логике, Дилан продолжил гнуть свою линию.

— Если тебе не нужен второй ребёнок, он нужен мне! Хоть раз сделай, как я тебе говорю!

— Ты вообще в своём уме? Ты будешь водиться с ним? — не сдавалась я. — Да как же!

Он схватил меня за плечи и начал трясти, повторяя, чтобы я не смела этого делать. Вдруг он подался вперёд, ссутулился, прижал руку к груди.

— Что с тобой? — испугалась я. — Дилан? — но он не ответил.

Я метнулась к телефону и срочно вызвала врачей. Дилана увезли вниз, в палату интенсивной терапии. Мне разрешили войти к нему только спустя пару часов, когда кризис миновал. Сердечный приступ: сигнал тревожный, однако и в этот раз всё обошлось.

На ночь Дилан вернулся в свой номер. Когда я попробовала заговорить с ним, он сказал:

— Уйди, Диана. Видеть тебя не хочу.

«Ну да. Ну да. Что и требовалось доказать. И о каком ребёнке может идти речь? О какой семье? Ты непоследователен, Дилан» — подумала про себя я.

Просьбу всё-таки выполнила, покинула комнату, предусмотрительно стащив с тумбочки электронный ключ, так как ночевать я планировала в этом же номере.

Я знала, что Дилан сильно переживает из-за нашего разговора и нерешённой проблемы, поэтому решила не раздражать его своим видом и ушла прогуляться.

Мой взгляд упал на балкончик, находившийся в конце коридора. Я вышла, чтобы проветрить голову от противоречивых размышлений. Ветер задувал чуть ли не со свистом, как будто наказывал меня за легкомыслие, старался что-то доказать, внушить.

За спиной послышалось частое шарканье чьих-то тапок. Я вздрогнула, а потом сама же удивилась собственной пугливости.

— А, это вы…

— Глупая, глупая ведьма. — невнятно произнёс юродивый, который попался нам с Диланом в день приезда.

Я никак не могла вспомнить, как его зовут: «Иннокентий? Аркадий? Чёрт, вылетело из головы…»

— Савватей. — как бы угадав мои мысли, сказал он.

«Как он понял?» — сама себе задала я вопрос.

— Я много чего понимаю. — снова был ответ, хотя я ни слова не произнесла вслух. — Если сделаешь это, умрёт твой ребёнок, твой муж, ты сама и весь клан.

— Не понимаю, о чём вы.

— Я и говорю: глупая. Ты сама убиваешь своей чернотой всё белое, что у в тебе есть. — медленно, но довольно чётко и без прежнего заикания выговорил он.

— Бред какой-то! — я собралась уйти с этого злосчастного балкона.

— Одумайся. Избавишься — вся жизнь твоя рухнет, и на сей раз бесповоротно.

— Откуда вы знаете?

— Я много чего знаю, это моё предназначение.

— Кто вы? — боялась озвучить свои догадки я.

Юродивый издал утробный звук, отдалённо напоминающий смешок. Да, передо мной действительно стоял человек (или не человек), который был сердцем клана, шаманом, верховным из верховных, можно звать его как угодно.

— Да. — подтвердил мои выводы он.

— Я поняла вас, можете не объяснять. Но почему все зовут меня ведьмой?

— Подрастёшь — узнаешь, всему своё время, у тебя будет длинная история. Иди и скажи мужу, что всё поняла, успокой его.

— Он уже спит.

— Нет.

Я вспомнила, зачем несколько месяцев назад искала встречи с этим человеком:

— Да, с вами хотела поговорить Лариса.

— А, назойливый призрак… я закрыт для неё, она получила то, чего просила, пусть теперь не жалуется.

— Она умоляла помочь ей.

— Себе сначала помоги. — ушёл от темы Савватей.

Не ожидала подобных речей от человека, заключённого в скрюченное, вечно трясущееся и плохо управляемое тело. Оказалось, Савватей вовсе не ненормальный, просто с его всеобъемлющим даром иметь здоровое тело вовсе не обязательно. После разговора с ним мысли в моей голове прояснились, сомнения исчезли. Удивительно…

Я вернулась в номер. Дилан лежал тихо, но было слышно, что дышит он ртом, а не носом, а значит, он не спал, а, скорей всего, плакал в подушку. Я села на краешек его кровати.

— Я не буду этого делать, можешь успокоиться.

Он даже не шевельнулся.

— Ну, прости… — я не стала прикасаться к нему. Решение моё было вынужденным, ни к чему было притворяться, что я раскаиваюсь, и ублажать его своей нежностью.

Его рыдания, наконец, вырвались наружу, а я просто сидела и чувствовала лишь переутомление и желание забыться, некоторое время пожить чьей-нибудь чужой, спокойной, жизнью. Но впереди меня ждал очередной неизбежный кошмар и новые трудности.

Спать я легла на соседнюю постель. От недосыпа болела голова, и это долго не давало мне уснуть. Вот такой замкнутый круг.

Рано утром я поднялась, чувствуя раздражение во всём теле, как будто очутилась не в своей шкуре, худо-бедно привела себя в порядок, забрала сумку и ушла. Дилана к тому времени уже не было в номере, видимо, он не захотел меня видеть.

Плохо было уходить, так и не помирившись, запоздалое волнение нахлынуло на меня с двойной силой, по дороге в порт я не могла отделаться от навязчивых мыслей. Я вспомнила, каким чудом для меня казалось рождение Максима, а при осознании того, что скоро появится второй, нежеланный, зачатый по глупости ребёнок, меня едва ли не выворачивало наизнанку.

Итак, как бы там ни было, я решила отказаться от аборта, принять данность. В принципе, меня всего лишь заставили сделать то, что я уже начинала понимать своим умом. С Диланом, правда, получилось некрасиво: он-то здесь был ни в чём не виноват, а я, как нарочно, терзала его.

Все они были правы: со мной что-то не так. Как сказал юродивый, я сама убиваю своей чернотой всё белое. Любитель метафор и иносказаний. Раньше я считала, что, если о чём-то говорят метафорически, значит, это что-то неважное, и его просто хотят приукрасить. У колдунов и шаманов, видимо, иной расклад, они любят искать смысл в мишуре и запутывать легковерных простачков.

Вернуться в реальность меня заставило сильное и уже почти тошнотворное чувство голода. Я уже стояла возле двери подъезда с ключами в руке, вдруг развернулась и направилась в магазин, на последние финансы купила чипсов и твёрдого вяленого мяса, которое в детстве мы прозвали мясом «тролля».

Дома я на удивление застала Максима не за компьютерными играми, а за чтением комиксов, которые он при случае активно выпрашивал у нас с мамой. Моего двухдневного отсутствия он фактически не заметил, зато дал мне на проверку свои аккуратно заполненные прописи, чтобы показать, какой он молодец. Вечером мы смотрели у меня в комнате какой-то боевик, который выбрал Максим, я уснула, не досмотрев его даже до половины. Мой сон был настолько крепким, что даже Максиму было не под силу разбудить меня, я словно провалилась в небытие до утра.

С понедельника у нас снова началась трудовая неделя: я отправилась на работу, а Максим — сначала в школу, потом на продлёнку, а после неё на секцию каратэ. Я понимала, что с возвращением Дилана в нашу жизнь Максим начал чувствовать себя забытым, очень обижался на меня за то, что уделяю ему мало внимания, ревновал, психовал. Однако он очень быстро приноровился обходиться без моего постоянного контроля: днём наслаждался самостоятельностью, а вечером рассказывал о своих успехах. Честно говоря, меня такое положение дел расстраивало, я боялась, что мы сильно отдалимся друг от друга, а тут ещё эта беременность так не вовремя. Возможно, когда-нибудь потом я захотела бы второго ребёнка, но не в ущерб воспитанию сына. И ладно бы у нас была крепкая дружная семья, а тут… карточный домик на ветру.

Весь день я была всецело погружена в работу, даже не вспомнила, что записана на аборт в 14 часов. Я благодарила свой плотный график за то, что не давал времени думать о всякой ерунде. Даже тот факт, что за мной постоянно следили, никак не влиял ни на качество моей жизни, ни на моё поведение.

Вечером в магазине ко мне подошёл некто, кого я хоть никогда и не видела вживую, но отлично знала по фотографии из обчищенного мной когда-то бумажника, кто это. Зато он, по всей видимости, рассчитывал на эффект неожиданности.

— Здравствуйте, — заговорил молодой человек с очаровательной улыбкой, — позвольте, я помогу вам донести до дома пакеты?

Я сделала вид, что ничего не подозреваю о его намерениях и позволила поухаживать за собой. От моей милой доверчивой улыбки человек осмелел, во взгляде его промелькнул торжествующий огонёк, как будто рыбак поймал рыбу на крючок. Мы вышли, перекинулись парой комплиментов.

— Как вас зовут? — спросил он.

Я решила, что для меня нет смысла притворяться дальше, до дома оставалось идти всего ничего.

— Да можно на «ты», тем более моё имя тебе, как и твоё мне, прекрасно известно. Выкладывай, что тебе от меня нужно?

— Так сразу, без вступлений? — картинно заломил бровь он.

— Ты же сын своего отца, не так ли? А он был редкостным подонком. Кстати, я сосчитала ребят, которых ты нанимал следить за мной, их было восемь, все спалились. Ты девятый. Ты долго кружился вокруг да около, так что будь добр, не тяни.

Человек ничего не ответил. Похоже, достойно ответить ему мешало банальное отсутствие жизненного опыта.

«Ничего, — подумала я. — всё ещё впереди для тебя, дружочек».

— Давай пакеты. Если пришёл отомстить за отца и убить меня, то хотя бы руки будут свободны.

Он неподдельно растерялся, но пакеты не отдал. Я щёлкнула пальцами около его лица.

— Эй, ты подошёл, чтобы молчать? Ты приложил столько усилий, чтобы найти меня и собрать как можно больше информации, и всё ради игры в молчанку? Что тебе всё-таки нужно?

— Правду. — наконец, произнёс он. — Кто ты? Откуда появилась? Зачем спала с моим отцом, зная, что у него есть семья?

— О-о-о, правду-матку, говоришь, рубить? Я могу такую правду рассказать, что ты умом тронешься на этой почве. Не лезь в это болото, парень.

— Ты напрасно играешь со мной!

— Иначе что? — с усмешкой спросила я.

— Иначе тебя не найдут. — наконец-то нашёлся с ответом он. Я его даже зауважала за такие слова, но ничуть не испугалась.

— Это даже заманчиво, знаешь ли… А то находят тут меня всякие искатели правды. — мы остановились возле моего подъезда. — Подожди меня здесь, я оставлю пакеты дома, и мы с тобой прогуляемся.

Разумеется, я не была уверена на все 100 %, что он безопасен, его отец тоже был мастером притворяться. Дома я настрого запретила Максиму выходить и открывать кому-либо дверь, и если не вернусь к полуночи, звонить дедушке. Сама убежала на «прогулку» с Жекой, сыном Игоря Евгеньевича Хамова, того самого старикашки, нелепую смерть которого я спровоцировала.

— Идём, я знаю укромное местечко, там нам не помешают. Но, честно говоря, всё равно не понимаю, что тебе даст копание в грязном белье твоего папаши. Делать тебе нечего.

— Я всю жизнь гордился тем, что вырос в идеальной семье, отец был для меня примером во всём. Запись с видеокамеры показали нам с матерью, мать после этого ушла в монастырь.

— Бедная женщина… На записи было видно, что он пытался меня задушить?

— Да. — он сделала паузу. — И видно, как он в ужасе отскочил от тебя и схватился за сердце.

— Виагры перепил. Хотел несколько раз. А ещё твоему папочке нравилось трахать мёртвых и корчащихся в конвульсиях девок, но душил меня и приговаривал, что не я первая и не я последняя. Он сказал, что они с водителем зарывали тела где-то в лесу.

— Ты не ответила, кто ты?

— Познакомьтесь: Диана — в прошлом стриптизёрша и проститутка. Впрочем, проституцией я стала заниматься, когда твой отец поставил условие: либо я трахаюсь с ним за деньги, либо меня выгоняют с работы и делают так, чтобы я больше нигде не могла устроиться. Это не самые приятные воспоминания. Давай-ка на этом остановимся. Твой старик окочурился от слишком обильного траха и виагры. Седина в бороду — бес в ребро.

— Складно ты говоришь… Но я видел твои клыки. Кто ты? Вампир? Оборотень? Мутант?

— Начинается… Ну были у меня наращенные зубы, баловалась, хотела разнообразия, а в моей работе это сразу плюс 10 % к зарплате. Сейчас, как видишь, сняла их. Вот! — я показала ему свой оскал.

Чем больше я разглядывала Жеку, тем моложе и зеленее он мне казался. И неплохой, на первый взгляд, парень. При иных обстоятельствах мы могли бы подружиться, хотя дружба с парнями у меня, как правило, бывает недолгая.

— Ты порвала верёвки, которыми была привязана… — пытался обличить меня он.

— Это были завязки от занавесок. Но я порвала бы и верёвки, мне очень сильно хотелось жить.

Слово за слово, я выложила всю историю встреч и сношений со старикашкой, особенно не деликатничала, не старалась вызвать жалость к себе.

— Ты упомянула, что была не первая у него?

— Он так сказал, когда начал душить меня. Возможно, чтобы я испугалась ещё больше.

— Ты не поняла: на записи видно, как ты превращаешься в монстра. Мне нужно знать, кто ты такая и как ты такой стала. — нарочито уверенно сказал он, затем добавил. — Я видел одного из ваших.

После этих его слов я прыснула со смеху:

— Из каких это из наших? Ты славный малый, но слишком уж веришь во всякую там мистику. Хочешь отомстить мне — валяй. Безропотно приму твою кару. А выдумывать сказки про монстров нечего. Мне жаль, что твоя семья оказалась не такой идеальной, как тебе хотелось думать.

— Почему ты не испугалась, когда он хотел задушить тебя?

— Шутишь? Да я себя не помнила в панике! У меня сыну на тот момент было всего 4 и муж в коме! А как ты думаешь, зачем я сунулась в вашу паршивую Москву? — я настолько завелась, что в тот момент сама свято поверила в свои слова.

— А что случилось с твоим мужем?

— Попал в аварию. Множественные осколочные. 3 года комы. Сейчас всё мало-помалу наладилось… вроде как…

— Это тот стареющий господин с таким лицом, будто сегодня — последний день в его жизни?

— Эй! Ты поаккуратней со словами! — разозлилась я.

— Как тебя вообще угораздило выйти за него? Он чуть ли не в отцы тебе годится.

— У нас разница всего 10 лет, ясно тебе? Ты полежи несколько лет в коме, потом я посмотрю, как ты будешь выглядеть. И вообще как ты посмел вломиться в мою квартиру и рыться в моих вещах?

— Лес рубят — щепки летят. — нашёлся наконец-то Жека.

— Смотри, сам не окажись щепкой.

— Это такая угроза?

— Я же сказала, хочешь отомстить — валяй. Вот она я. — я устало опустила голову и прикрыла глаза.

— Извини. Я не знал, какая ты. Сейчас у меня такое чувство, что мы знакомы с тобой всю жизнь. — сменил тактику он.

— Тебе лет-то сколько, Дон Жуан?

— 24. — ответил он и поинтересовался. — Почему Дон Жуан?

— Так, к слову пришлось… Очень уж ты хорош и собой, и душой.

— Думаешь, у меня есть душа?

— Конечно, есть. Я рада, что ты оказался вовсе не так похож на своего отца, во всяком случае, на того, кого знала я. — мило подыграла я, ни на секунду не веря в то, что он очарован мной. — Рада знакомству, жаль, что при таких обстоятельствах. Сейчас мне пора домой, а то…

Телефон в моей руке зазвонил. Дилан. Я знаком показала Жене, чтобы молчал.

— Ты где? — услышала я одновременно сердитый и взволнованный голос.

— Гуляю.

— Конкретнее?

— В сквере возле соседнего дома. — неохотно ответила я.

— Домой. Срочно.

— А… Чёрт, ты, что, приехал?

— Да. Я тебя жду.

— Сейчас буду. — заключила я и, убирая телефон в карман, обратилась к своему спутнику. — Теперь мне точно пора. Непредвиденные обстоятельства.

— Муж?

— Ну… Можно и так сказать. Пока!

Я неслась домой бегом, настолько сильным было моё негодование. В квартиру я ворвалась с криком:

— Какого чёрта? Всё, я звоню твоему отцу сейчас же!

Дилан в два шага оказался возле меня и выхватил мобильник из моих рук.

— Сначала ты мне всё расскажешь. — грубым тоном потребовал он.

— А, собственно, нечего рассказывать. — похлопала ресницами я. — Сходила прогуляться после работы на свежем воздухе. Вот и всё. Имею полное право. А теперь можешь возвращаться обратно в клинику.

— Хватит врать, Диана! Максим сказал, что ты прибежала в панике и велела закрыться и сидеть дома! Кто был тот человек?

— Это не твоё дело. — я недовольно закатила глаза. Да, похоже, я настолько привыкла к свободе, что считаться с мнением Дилана нет никакого желания. — Тебя вообще здесь быть не должно.

— Я здесь, потому что ты не можешь нормально жить, чтобы всё не испортить! Чем ты вообще думала?!

— У меня всё под контролем.

— Да что-то не видно! Ты же мать, чёрт тебя дери! — повысил голос Дилан. — Сама расскажешь, кто это был, или мне узнать об этом по своим каналам?

Я ещё раз закатила глаза и ушла на кухню, Дилан явился следом, сложил руки на груди и взглядом буравил мне затылок. В конце концов, я призналась:

— Это был всего лишь наш недавний взломщик, точнее, тот, кто их нанял. Симпатичный, кстати говоря, парнишка, и такой же безобидный. — тут я нарочно приврала, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию. — Он сам не понял, чего хотел… хотел разобраться, у них там целая семейная драма. Мы всё выяснили, конфликт исчерпан, можно быть спокойными, к нам больше не пожалуют.

— П***ец просто! — выразительно выругался Дилан.

— Оу… — не ожидала я, меня это даже развеселило.

— На тебя ничьих нервов не хватит! Ты бы его ещё в гости пригласила!

Я заметила, что Дилан чересчур завёлся, видимо, давно не принимал таблеток. Нужно было как-то смягчить тон разговора, иначе могли быть последствия.

— Просто ты приехал очень не вовремя.

— Что, есть ещё какой-то сюрприз?

— Нет, всё по-старому. — успокоила его я; разумеется, рассказывать про свои ночные смены в клубе я не собиралась, так как понимала, что теперь будет совсем не до того.

Дилан пообещал, что с этого дня будет контролировать каждый мой шаг. Мне было немного странно это слышать, такое своеобразное чувство дежавю: он уже говорил мне те же самые слова несколько лет назад, когда мне сносило крышу от разбушевавшихся гормонов.

Он был настолько зол, что я начала бояться повторения событий не столь давнего прошлого. Однако всё обошлось, Дилан был вправе возмущаться, а мне пришлось согласиться с тем, что он больше не вернётся в клинику.