Выше только небо

Глава 7

Они ждали, пока бомбардировщики поднимутся в небо и скроются за горизонтом.

– Не думаю, что это происходит чаще, чем раз или два в день, – миссис Сандерсон снова виновато улыбнулась.

– Я не против, если речь идет о наших самолетах, – сказала Джози. Но, даже произнося эту фразу, она не могла отделаться от мысли: насколько велик риск оказаться под вражеской бомбежкой из-за близости к военному аэродрому? Оставалось надеяться, что силы противовоздушной обороны Великобритании не позволят врагу прорваться в глубь страны.

Миссис Сандерсон поднялась на крыльцо и постучала в дверь молоточком в виде головы льва с раскрытой пастью. Вероятно, в лучшие времена латунный молоточек был начищен до блеска, но сейчас металл потускнел. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем внутри послышались шаги и дверь распахнулась. На пороге появилась женщина средних лет в цветастом кухонном фартуке. Вид у нее был неопрятный: волосы собраны на затылке в кривой валик, из которого выбивались седые пряди.

– Да? – резко произнесла женщина, настороженно поглядывая на посетительниц. – Если вы за пожертвованиями, мы сегодня уже давали на благотворительность.

– Мы не за пожертвованиями, – заверила ее миссис Сандерсон. – Мы пришли к хозяйке – мисс Харкорт. Это ее дом?

– Да, это ее дом. – Служанка все еще с подозрением оглядывала гостей. – Сейчас узнаю, примет ли вас хозяйка.

– Это не светский визит, я представляю государственную организацию, – твердо заявила миссис Сандерсон.

Служанка поджала губы и неохотно отступила, пропуская их внутрь. Они оказались в просторном холле. Деревянная вешалка, украшенная витиеватой резьбой, находилась справа от входа. Джози заметила на ней светлое пальто и несколько шляп. Напротив вешалки поблескивало высокое овальное зеркало с мраморным подзеркальником, на котором стояла ваза с искусственными цветами из яркого шелка. Широкий лестничный пролет вел на площадку второго этажа. Джози не успела толком рассмотреть обстановку, когда впустившая их женщина исчезла за другой дверью в дальнем конце холла. Последовала короткая пауза, из-за двери доносились приглушенные голоса, но слов было не разобрать. Затем служанка вернулась.

– Хозяйка примет вас, – объявила она.

Джози нерешительно последовала за миссис Сандерсон в большую гостиную. Несмотря на горящий камин, в комнате было холодно, даже изморозь, наросшая на оконном стекле, не таяла. Никогда прежде Джози не доводилось бывать в таких огромных гостиных, во всяком случае, в частном доме. На стенах красовались картины в тяжелых золоченых рамах. Бронзовые и фарфоровые безделушки, расставленные на каминной полке и низком журнальном столике, напомнили Джози музей, куда она забрела однажды, гуляя по центру Лондона.

– Итак, чем могу служить? – раздался голос, выговаривавший слова с аристократической тщательностью.

Джози на секунду замешкалась, не сразу сообразив, что голос доносится из-за спинки кресла времен королевы Анны, которое стояло возле камина. Хозяйка дома сидела, закинув ноги на пуфик, колени ее были накрыты теплым пледом. Болезненное выражение, застывшее на лице женщины, напоминало гримасу человека, которому сунули под нос кусок протухшего мяса, а сам крючковатый нос походил скорее на клюв хищной птицы. При этом лицо хозяйки, несмотря на возраст, было на удивление гладким, почти без морщин, точно высеченное из мрамора, а тронутые сединой волосы пострижены коротко, на мужской манер. Она куталась в накинутую на плечи толстую вязаную шаль.

– Меня зовут миссис Сандерсон, – представилась дама-распорядительница, в отличие от Джози, которую грозный вид хозяйки дома поверг в трепет, не выказывая ни малейших признаков волнения. – Наша задача – разместить эвакуированных из Лондона. Судя по спискам, вы пока не приняли у себя в доме ни одного человека.

– Я вношу свой вклад иными способами, – отрезала мисс Харкорт. – Вяжу носки для солдат на собраниях церковного кружка. Также я пожертвовала свои запасы варенья и отдала часть моей прекрасной кованой ограды для переплавки на металл для оружия. Но я не желаю, чтобы в мою личную жизнь вторгались посторонние, и не потерплю шныряющую по комнатам ораву детей. Дети и я – вещи несовместимые.

– В данном случае мы не намерены подселять к вам детей. Речь идет о взрослой постоялице. Это миссис Бэнкс. Ее дом в Лондоне разбомбили, а сама она оказалась заживо погребена под обломками. Теперь ей нужно спокойное место, чтобы окончательно поправиться и прийти в себя.

– У меня тут, знаете ли, не пансион. И всего одна служанка, которая и так с трудом справляется и не может присматривать еще и за ранеными.

– Мне не требуется присмотр, – подала голос Джози. – Я сама в состоянии позаботиться о себе. Просто на данный момент нужен кто-то, кто помог бы завязывать шнурки на ботинках и постирать белье.

Мисс Харкорт окинула Джози ледяным взглядом, от которого по спине побежали мурашки.

– Думаю, вам стоит поискать более подходящее место, – процедила она.

– А что может быть более подходящим, чем просторный дом, занимаемый одной женщиной и одной служанкой? – парировала миссис Сандерсон. – Моя задача – найти жилье для миссис Бэнкс, причем сделать это именно сегодня. И я намерена выполнить свою работу. Боюсь, у вас нет выбора, мисс Харкорт. В соответствии с постановлением правительства, граждане, у которых имеется свободная площадь, обязаны принимать эвакуированных. Ваш отказ будет иметь крайне неприятные последствия. Во-первых, огромный штраф. Во-вторых, ваши продовольственные книжки могут быть аннулированы.

Мисс Харкорт выглядела оскорбленной.

– Да это настоящий шантаж!

– Уверяю, вас это ненадолго, – чуть мягче добавила миссис Сандерсон, понимая, что победа на ее стороне. – Как только миссис Бэнкс окончательно поправится, она, несомненно, захочет внести свой вклад в оборону и вступит в Женскую трудовую армию или устроится на другую службу.

– Ну что же, если это временно и, судя по вашим словам, выбора нет, остается лишь смириться. – Испустив громкий театральный вздох, хозяйка дома взялась за медный колокольчик, стоявший рядом на чайном столике. Изящная вещица была сделана в виде фигурки дамы в пышном кринолине. Она с ожесточением тряхнула колокольчик и выкрикнула: – Кэтлин!

Мгновение спустя на пороге возникла неряшливая служанка.

– Да? Вы что-то хотели, мадам?

Услышав имя служанки, Джози сообразила, откуда этот характерный акцент и подернутые сединой блеклые рыжеватые волосы – Кэтлин родом из Ирландии.

– Кэтлин, эта женщина погостит у нас некоторое время, – объявила мисс Харкорт.

Ирландка хмуро покосилась на непрошеную гостью.

– У нас? О нет, мадам, вы шутите?

– Какие уж тут шутки, – сказала мисс Харкорт, разглядывая Джози, словно музейный экспонат на витрине. – Подготовь ей подходящую комнату, – велела она.

– Одну из настоящих спален или комнату для прислуги в верхнем этаже? – уточнила Кэтлин.

– Миссис Бэнкс была тяжело ранена, – заметила опекунша Джози. – Думаю, было бы неправильно заставлять ее взбираться по лестницам и жить в комнате без отопления.

Джози сдержалась, чтобы не кивнуть ей с благодарностью.

– Хорошо, – смилостивилась мисс Харкорт. – Но только не парадную спальню в передней части дома.

– Я на вашем месте пересчитала бы столовое серебро, – буркнула служанка, собираясь покинуть гостиную.

– Что за неуместные намеки? Это просто возмутительно! – не выдержала миссис Сандерсон. – Это ваш гражданский долг, который вам следовало бы выполнить гораздо раньше, когда требовалось разместить столько эвакуированных детей. Я уверена, миссис Бэнкс будет прекрасной гостьей и никому не доставит хлопот. А теперь, если позволите, мне пора. Нам нужно успеть засветло вернуться в Питерборо. Того и гляди начнется снегопад.

Джози проводила миссис Сандерсон до выхода. Она больше не казалась ей суровой дамой-распорядительницей, но теплым и заботливым человеком, который пытается хорошо выполнить свою работу.

– Я вам очень признательна, – сказала Джози, когда они остановились посреди холла. – И все же, если у меня тут не заладится, куда можно обратиться?

– Только от вас зависит, как долго вы захотите оставаться в этом доме, – сказала миссис Сандерсон. – Если, конечно, не случится чего-то из ряда вон выходящего – к примеру, ваша хозяйка попадет в больницу или вдруг умрет. – Она покосилась через плечо на открытую дверь гостиной. Две фигуры, наблюдавшие за ними из глубины комнаты, напоминали застывшие манекены. – Или если особняк разбомбят, – добавила она, заслышав гул очередного самолета. А затем ободряюще улыбнулась Джози. – Выше нос, не робейте. По крайней мере, в деревне у вас есть хорошие знакомые: Нэн и Альф – милые люди – и девочки рядом, можете навещать их хоть каждый день. Мы тоже время от времени проверяем, как обстоят дела у наших подопечных.

Миссис Сандерсон коротко кивнула и нырнула за порог в метельную круговерть.

Джози вернулась в гостиную.

– Если можно, покажите, пожалуйста, где находится моя комната, – попросила она. – И в какие комнаты мне не следует заходить. Не хотелось бы, чтобы вы думали, будто я могу украсть ваше фамильное серебро.

– Конечно, я так не думаю, – поспешно произнесла мисс Харкорт. – Мне не известны обстоятельства вашей жизни в Лондоне, но, полагаю, вы будете чувствовать себя гораздо свободнее на половине прислуги и на кухне. В настоящий момент у меня только одна служанка. Уверена, Кэтлин с радостью составит вам компанию.

– Как вам угодно, – кивнула Джози, пытаясь решить, в чьей компании она предпочла бы проводить время – надменной хозяйки или ворчливой служанки.

Кэтлин тяжело вздохнула.

– Тогда пойдемте. Посмотрим, куда вас поселить. – Она вышла из комнаты, шаркая подошвами домашних туфель. Джози подхватила свои пожитки и двинулась следом. Однако, оказавшись у подножия лестницы, замешкалась, поняв, что не сумеет нести сумку и одновременно держаться здоровой рукой за перила.

– Извините, не могли бы вы помочь, – позвала она Кэтлин, которая уже начала подниматься по широким ступеням. – Боюсь, я не управлюсь с сумкой.

Кэтлин испустила очередной тяжелый вздох и неохотно взяла ношу у Джози.

– В мои обязанности не входит ухаживать за инвалидами, – проворчала она.

– За мной не надо ухаживать. Просто я не до конца окрепла после сотрясения мозга, и меня немного шатает, поэтому лучше держаться за перила, – сказала Джози, взбираясь по лестнице. Со стен на нее надменно смотрели старинные портреты предков мисс Харкорт.

Когда они вскарабкались на верхнюю площадку, Кэтлин остановилась в нерешительности, словно размышляя – куда поселить незваную гостью, чтобы она поменьше докучала обитателям дома.

Последовал новый тяжкий вздох, служанка приняла решение и свернула налево по коридору.

– Ну что ж, наверное, поместим вас с этой стороны. Подальше от хозяйки, чтобы вы не встречались, когда она пойдет в ванную. Ваш умывальник и туалет находятся в конце коридора. Горячую ванну хозяйка принимает раз в неделю, тогда мы топим большой котел. Думаю, вам позволят воспользоваться остатками теплой воды.

– Превосходно. Меня это вполне устроит.

Кэтлин остановилась посреди темного коридора и открыла одну из дверей. Изнутри пахнуло сыростью.

– Этой комнатой не пользовались больше двадцати лет, – сообщила Кэтлин с таким торжественным видом, словно факт сам по себе заслуживал уважения. – Даже и не припомню, когда здесь в последний раз останавливались гости. Обычно для них готовили большие спальни в передней части дома. Да и гостей у нас давно не было. – Служанка сделала паузу. Джози кивнула, показывая, что внимательно слушает. Но Кэтлин только мотнула головой и решительно переступила порог. Джози последовала за ней.

– Я время от времени заглядывала сюда – проверить, все ли в порядке, – вновь заговорила ирландка. – Однако кто знает, не найдем ли мы мышиное гнездо под периной. – Она энергично потыкала кулаком в матрас на кровати с витой металлической спинкой. Затем прошлась по комнате, сдергивая с мебели пыльные чехлы. Скомкав их в руках, Кэтлин обернулась к Джози. – Подождите здесь, схожу – принесу постельное белье.

Джози поставила сумку на пол и огляделась. Комната оказалась небольшой, но плохой ее нельзя было назвать. Вдоль стены стояла односпальная кровать, напротив – комод из красного дерева и в пару к нему высокий платяной шкаф, а возле окна – стул с мягким, обитым шелком сиденьем. Также в спальне имелся небольшой камин. На каминной полке лежал тонкий слой пыли, в остальном здесь было довольно чисто. Голый дощатый пол выглядел неуютно, однако возле кровати лежал маленький плетеный коврик. Обстановка более чем скромная, но, по крайней мере, теперь у Джози был свой угол. Нужно только позаботиться об отоплении – она привезла с собой талоны на уголь, так что можно будет зажигать камин. В комнате было так холодно, что даже изнутри на оконном стекле был иней. Джози подошла к окну, за которым танцевали снежинки и открывался вид на бескрайнюю плоскую равнину. За полем тянулась полоса голых деревьев. Дальше все тонуло в снежной пелене. Джози подумала, что где-то там находится военный аэродром. Ей стало жаль пилотов, вынужденных летать в такую ненастную погоду. Их и без того подстерегает угроза встречи с вражескими истребителями, а плохая видимость делает полет еще более опасным.

Вскоре вернулась Кэтлин.

– А, вот вы где, – воскликнула она, обращаясь к стоящей возле окна Джози.

– Да, я тут. Осмотрелась хорошенько: увы, ничего ценного, что стоило бы прикарманить, – не скрывая сарказма, усмехнулась Джози. Ирландке хватило такта промолчать, более того – на щеках у нее проступил легкий румянец.

– Я принесла чистые простыни и пуховое одеяло – прихватила в соседней спальне, – сказала она. – Сумеете сами заправить постель?

– Я буду благодарна, если вы поможете, – призналась Джози. – Как видите, в данный момент я могу действовать только одной рукой.

– Как же вы справляетесь? – удивилась Кэтлин.

– С трудом. Требуется время, чтобы одеться и раздеться. Монахини, у которых я жила в Лондоне, обычно мне помогали.

– Вы жили у монахинь? Так вы католичка?

– Нет, не католичка. Я попала к ним после того, как вышла из больницы. Койки были нужны для людей с тяжелыми ранениями. Поэтому меня быстро выписали, а монахини приютили у себя в монастыре. Они были очень добры.

– И среди них были монахини из Ирландии? – поинтересовалась Кэтлин.

– Да, были, – сказала Джози, не совсем уверенная, что говорит правду, но она надеялась завоевать таким образом симпатию враждебно настроенной служанки. – Милые и внимательные девушки.

Кэтлин удовлетворенно кивнула, как будто добрый нрав ирландских монахинь был ее личной заслугой. Она отодвинула кровать от стены и обошла ее. Вместе с Джози они быстро застелили постель.

– Внизу на кухне можно взять грелку, – предложила Кэтлин. – Спускайтесь, когда разберете вещи.

– Спасибо. Это не займет много времени, – рассмеялась Джози.

Кэтлин бросила взгляд на стоящую возле комода сумку.

– И это весь ваш багаж? Я думала, остальные чемоданы стоят в холле.

– Нет, это все. Дом разбомбили ночью, я осталась в одной рубашке, да и ту сорвало взрывной волной. А одежду, которая сейчас на мне, мне дали в больнице – вещи умерших пациентов.

Впервые с момента их знакомства в глазах Кэтлин промелькнуло выражение, похожее на сочувствие.

– Да, плохо дело, – Кэтлин удрученно покачала головой. – Знаете, посмотрите внизу в кладовке среди старых вещей, которые мы приготовили для церковной благотворительности. Мисс Харкорт покрупнее вас, но свитера вполне могут подойти. Или потом распустите и перевяжете на свой размер.

– Когда снова смогу держать спицы, – улыбнулась Джози.

– Ах да, конечно. Все время забываю, что у вас одна рука.

Теперь, когда первоначальную недоверчивость ирландки удалось сломить, Джози решилась действовать чуть смелее.

– Значит, вам теперь приходится одной присматривать за таким большим домом? – спросила она.

– А что делать, – с готовностью подтвердила Кэтлин. – До войны у нас были еще две горничные, кухарка и садовник. Но теперь все ушли – записались в армию или еще бог знает куда. И оставили меня здесь одну. А работы в доме, доложу я вам, непочатый край. К счастью, хозяйка пользуется всего несколькими комнатами, остальные велела запереть. Но мне ведь еще приходится готовить.

– Я с радостью помогу вам, – сказала Джози. – Не знаю, насколько могу быть полезной именно сейчас, но как только ключица заживет, возьму на себя часть готовки. В Лондоне я работала в очень хорошей кондитерской. Так что по части выпечки я большой специалист.

– Отлично! – оживилась Кэтлин. – Помощь мне не помешает. Она, знаете ли, большая привереда. Я имею в виду хозяйку. И не только по части еды. – Кэтлин обвела взглядом комнату и прихлопнула в ладоши. – Ну вот, вы устроены, а теперь мне лучше поторопиться. Скоро нужно подавать чай. А вы как покончите с делами, спускайтесь. Кухня справа от холла в конце коридора.

– Спасибо, – поблагодарила Джози. – Я постараюсь не доставлять вам лишних хлопот.

– Господь с вами, какие хлопоты, – ответила Кэтлин. – Откровенно говоря, я не против компании, особенно долгими зимними вечерами. С хозяйкой ведь не поболтаешь. Она человек замкнутый, либо слушает свое радио, либо читает, а что до разговоров – нет. Мисс Харкорт придерживается старых правил: она – госпожа, я – прислуга, между нами лежит граница, которую не следует переступать.

– Вы давно у нее работаете? – поинтересовалась Джози.

– Давно. С тех пор как пришла в этот дом молоденькой горничной. Тогда еще был жив ее отец. О, вот уж настоящий деспот! Все должно делаться строго по правилам, не дай боже нарушить порядок или совершить малейшую оплошность. Помню, он уволил лакея за то, что тот случайно опрокинул соусник. Боюсь, мисс Харкорт пошла в отца.

– Она была единственным ребенком в семье?

– Да. Мать умерла, рожая второго. Возможно, мистер Харкорт потому и стал таким суровым. Он винил ребенка в смерти жены.

– И снова не женился?

– Нет. Никогда.

– И мисс Харкорт тоже не вышла замуж?

– Я слышала, у нее имелся возлюбленный, но из этого ничего не вышло. Она поступила в престижный женский институт для девушек из состоятельных семей, а после жила в Лондоне в качестве компаньонки у какой-то знатной особы. Но во время прошлой войны вернулась домой и оставалась с отцом до самой его смерти. Во всяком случае, когда меня взяли на службу в 1918 году, хозяйка уже была здесь. Я приехала перед самым разделением Ирландии. В стране начался сущий ад – взрывы, расстрелы. И я сбежала в Англию, хотелось немного тишины и покоя.

– Вы, наверное, скучаете по Ирландии? Навещаете родные края?

Кэтлин погрустнела.

– Поначалу на поездку не было денег – да и старый хозяин все равно не позволил бы отлучиться, он и выходной-то давал раз в неделю на полдня. Но когда умерла моя мать – упокой, Господи, ее чистую душу, – мне разрешили съездить на похороны. А теперь не вижу смысла возвращаться. А у вас, миссис, есть семья?

– Меня зовут Джози, – она улыбнулась женщине. – Да, мой отец жив, еще есть братья и сестры, но у них определенно не нашлось бы для меня места, даже если предположить, что мачеха не возражала бы против моего возвращения, – на что тоже рассчитывать не приходится.

– Но вы ведь замужем, верно?

– Верно. Мой муж в армии, но я даже не знаю, где он сейчас. Несколько месяцев назад от него пришло письмо, но там почти все вымарал цензор, а то, что осталось, было невозможно разобрать.

– А дети? Дети у вас есть?

– Нет, детей нет. Нам не посчастливилось стать родителями. Однако теперь, оглядываясь назад, я даже рада, что так получилось. Потому что ребенок наверняка бы погиб под руинами дома.

– Да, конечно. О, этот грешный и скорбный мир, – вздохнула Кэтлин. – Но здесь вы в безопасности. Вокруг аэродрома полно пушек. Вы сами услышите, как они грохочут, стоит вражескому самолету попытаться приблизиться.

– Это ведь новый аэродром? Его построили после начала войны?

– Точно-точно, – подхватила Кэтлин. – Вы бы только видели, как хозяйка пыталась помешать строительству. Грозилась дойти до парламента. Но никого не волновало, что рев моторов мешает людям спать. Действительно, не станут же они из-за такой ерунды переносить строительство? Оборона страны – прежде всего, верно? – Кэтлин вдруг запнулась на полуслове и принялась торопливо собирать лежащие на полу пыльные мебельные чехлы. – Да что же я – стою тут, болтаю, а работы невпроворот. Ладно, пора приниматься за дело. А вы, если спуститесь на кухню, можете рассчитывать на чашку чая.

– Спасибо. Не сочтите за дерзость, но не найдется ли у вас чего-нибудь перекусить? – спросила Джози. – Последний раз мы завтракали в Лондоне рано утром, с тех пор у меня крошки во рту не было. Даже голова кружится от голода.

– Бедняжка! Конечно, приходите, я сделаю вам сэндвич с ветчиной. А то неровен час упадете в голодный оборок.

– С ветчиной? – Джози не верила своим ушам.

Кэтлин загадочно улыбнулась.

– На Рождество мы получили отменный кусок окорока. Его прислал мистер Спаркс, фермер. Вообще-то свинья сама умерла, а раз так, ее не надо сдавать государству.

– А от чего умерла свинья? – с подозрением спросила Джози.

– О нет, не от болезни, ничего опасного. Просто налетела на что-то головой, – рассмеялась Кэтлин.

– На что налетела? – не поняла Джози.

– На тесак фермера! Местные скинулись, купили тушу и поделили между собой. Моя хозяйка вдруг решила нарушить свои принципы и тоже вступила с ними в долю. Обычно она держится особняком, но тут не устояла – уж больно мисс Харкорт любит хороший ломтик ветчины. – Кэтлин замолчала и решительно кивнула Джози. – Ну, я пойду. А вы, как устроитесь, спускайтесь на кухню.

Когда шаги служанки затихли в коридоре, Джози сняла шарф и пальто и повесила их в гардероб. Затем сложила свои немногочисленные пожитки в верхний ящик комода и отправилась в ванную комнату, которая оказалась совсем рядом, что было удобно. Умывшись, Джози вернулась к себе. Войдя в комнату, она с особой остротой почувствовала, насколько здесь холодно. Спальня была явно не из тех уютных уголков, где хочется задержаться, особенно зная, что на кухне тебя поджидает обещанная чашка горячего чая и сэндвич с ветчиной. Вдобавок ко всему ноги у Джози промокли насквозь и превратились в две ледышки. Туфли умершей пациентки, которые ей дали в больнице, были стоптанные, а подметка совсем прохудилась. Джози надела запасную пару чистых сухих чулок, но с обувью она ничего не могла поделать. Оставалось надеяться, что в кладовке среди старых вещей мисс Харкорт найдутся крепкие ботинки, а если повезет, то и домашние туфли. Джози причесалась и отправилась на поиски кухни.