Выйти замуж за незнакомца

Глава 7

Уже почти совсем стемнело, когда они тихо подкатили к дверям дома, и Мартин выключил мотор. И сразу же навалилась оглушающая тишина. А когда где-то неподалеку резко ухнула сова, Стэси, хотя и давно привыкла к зловещему звуку голоса этой странной, предпочитавшей солнечному свету ночную тьму птицы, чуть не подпрыгнула на сиденье.

Но ни сумерки, ни гнетущая тишина, показавшаяся ей такой странной после нескольких недель в Лондоне, не мешали ей вдыхать свежий воздух, проникавший сквозь отрытое окно машины, и ощущать за шумящими деревьями простор. И теперь, несмотря на неожиданный проливной дождь, заставивший преждевременно потемнеть небо, она ощущала подступающую с обеих сторон красоту природного ландшафта и нежный запах скрывавшихся в сумерках цветов.

Она вдыхала запах роз, пряный аромат флоксов и гвоздик. В прохладном, свежем после недавнего дождя воздухе сладко пахло лилиями и немного жимолостью.

Запертая и обитая крест-накрест железными полосами дверь дома походила на церковную. Рядом с ней висел дверной колокольчик, столь старомодный, что вызывал в памяти давно минувшие времена. Стэси поразили глубоко утопленные в толстую каменную кладку и наполовину заросшие зеленью окна, они смотрели на нее, словно гигантские глаза какого-то чудовища. Неожиданно в одном из них мелькнул свет.

Его, как она догадалась потом, зажгли в гостиной в тот самый момент, когда их машина подкатила к порогу дома. Мартин распахнул дверцу и, выбравшись наружу, с наслаждением потянулся после долгой езды, прерванной лишь однажды остановкой на обед. Не успел он подойти к двери и позвонить в колокольчик, как она распахнулась, и перед ними на фоне полированной дубовой мебели и таких же дубовых панелей, освещенных рассеянным желтоватым светом, предстала высокая худая женщина.

— Наконец ты приехал, Мартин! — тихо произнесла она, складывая перед собой руки поверх выцветшего шелкового платья, на которое она, желая уберечься от вечерней прохлады, надела не менее выцветший бархатный жакет.

— Здравствуй, Джейн! — воскликнул доктор Гуэлдер, протягивая ей руку и улыбаясь одной из самых своих обаятельных улыбок, отчего выражение его глаз смягчилось, а темная бровь слегка приподнялась.

Немного поколебавшись, она протянула ему свою руку, но ее тонкое, бесстрастное лицо оставалось по-прежнему неподвижным.

— Моя телеграмма немного тебя шокировала, а? Но я послал вдогонку письмо, где все объяснил достаточно подробно.

— Твое письмо разъяснило все достаточно подробно, — ответила она, делая ударение на последних словах.

— Вот и отлично! — воскликнул он, — Значит, ты готова принять нас?

— Я готова ровно настолько, насколько позволил тот короткий отрезок времени, который ты предоставил мне своим сообщением, — ответила она, не меняя тона и переводя взгляд в сторону машины, в окне которой виднелась голова Стэси.

— Твою жену… миссис Гуэлдер, должно быть, поездка слишком утомила?

Осторожно распахнув дверцу машины, Стэси не менее осторожно выбралась на гравиевую дорожку. Мартин, словно только что вспомнивший о ней, ласково взял ее за руку и подвел знакомиться.

— Джейн, перед тобой новая хозяйка «Фонтанов», Стэси, а это мисс Фонтан, которая приглядывала за домом все время, пока я находился в Лондоне. Дом ей особенно дорог, потому что она родилась в нем и прожила здесь всю свою жизнь — или почти всю!

— Меня привезли сюда, когда мне было всего два года, — ледяным тоном поправила доктора Гуэлдера Джейн Фонтан, обращаясь к Стэси. — Я выросла здесь, окруженная любовью и заботой, поэтому не стоит удивляться, что я так привязана к этому дому.

— О, конечно нет, — поспешила ответить Стэси, которая, несмотря на то, что едва держалась на ногах от усталости, догадалась, что мисс Фонтан восприняла ее приезд, как угрозу потерять крышу над головой и все самое для нее дорогое и ценное.

Стэси робко улыбнулась, но при тусклом, падавшем из холла свете эту улыбку было трудно заметить даже при желании, и Джейн Фонтан не подумала ответить улыбкой или хотя бы пропустить в дом усталую, измученную дорогой бледную незнакомку. Тогда Мартин Гуэлдер, сжав губы и недобро сверкнув глазами, провел Стэси по ступеням в холл, где усадил в жесткое дубовое кресло.

Мисс Фонтан немало удивилась, когда разглядела при ярком свете новую миссис Гуэлдер, настолько хрупкую и юную, что та вполне могла сойти за дочь Мартина. А он, высокий и элегантный в своем строгом сером костюме, выглядел рядом с ней подчеркнуто большим и сильным. Наклонившись, он заботливо снял с ее темных волнистых волос шляпку — даже не шляпку, а маленькую вуалетку, украшенную сверху букетиком перевязанных лентой анютиных глазок. Затем, заметив синие круги под глазами и бесцветные, словно их никогда и не касалась губная помада, губы Стэси, неодобрительно покачал головой.

— Вам надо в постель, миссис Гуэлдер, — решительно произнес он, — и немедленно. — Он перевел взгляд на женщину, многие годы хозяйничавшую в этом доме: — Надеюсь, ты не стала утруждать себя приготовлением ужина в нашу честь, Джейн? Мы останавливались пообедать по дороге, но если комната моей жены готова, я хочу, чтобы она легла спать, как можно скорее. Как ты могла заметить, она не совсем здорова и нуждается в некоторой заботе и внимании. Какую комнату ты отвела для нее?

Лицо мисс Фонтан осталось неподвижным, словно маска, когда она ответила:

— Разумеется, я не стала готовить для нее вашу прежнюю комнату, но главная спальня для гостей с видом на сад определенно наиболее подойдет. Оттуда открывается вид на уэльские холмы. А маленькая гардеробная, примыкающая к этой спальне, возможно, понадобится тебе самому.

— Не стоит беспокоиться о такой ерунде, как гардеробная! — в нетерпении воскликнул Мартин. — Сейчас самое главное — отвести ее наверх.

Он глянул на Стэси, лицо которой залилось румянцем, поскольку она слышала, что он говорил о ней, как о миссис Гуэлдер, собственной жене. Это было само собой разумеющимся, однако для нее звучало как-то странно. Она все еще не могла поверить, что и вправду вышла за него замуж и что та простая процедура в мэрии дала ему право определять все ее шаги в будущем, а ей — искать у него поддержки. Его рука, когда он подводил ее к лестнице, имела полное право покоиться на ее руке; он мог подхватить ее на руки и, прижимая к груди, осторожно нести вверх по шатким, отполированным годами дубовым ступеням в отведенную для нее на втором этаже комнату. Так он и сделал, а в комнате опустил ее в большое кресло у окна, за которым уже почти наступила ночь. Когда Стэси обвела взглядом тяжелые темно-красные занавеси, мебель, носившую отпечаток многовековой полировки, она почувствовала, что вся эта обстановка давит на нее и внушает благоговейный страх.

Нельзя сказать, чтобы ее поразила роскошь. Она сразу заметила в лучах света, холодным потоком льющегося из старинной, похожей на канделябр люстры, что роскошь, если можно так выразиться, не первой свежести. Дорогие парчовые занавеси были заштопаны, а большой вилтоновский ковер местами протерт до самой основы. Туалетный столик с трельяжем был просто огромным, как и едва не касавшийся потолка шкаф. На туалетном столике стояло множество старинных серебряных безделушек — флакончиков из-под духов, шкатулок, разной мелочи, щеток и расчесок, выделялось прекрасное зеркальце в золотой оправе. Под роскошным балдахином, края которого поддерживали тяжелые, напоминающие канаты шнуры, стояла огромная резная кровать.

В дальней стене Стэси заметила дверь, наверно, в гардеробную, как она подумала. Комната с большими, выходящими в сад окнами, как и все в ней, выглядела просто огромной.

Мисс Фонтан, сопровождавшая их наверх, задернула занавеси, и они, звякнув кольцами, сошлись вместе. Затем она оглядела комнату, как бы желая убедиться, что в ней есть все необходимое для новой хозяйки, и первый раз за все время подобие улыбки появилось на ее губах.

— Вы сами убедитесь, что кровать очень удобная, — сказал она. — Перина из настоящего пуха, разумеется. Мы здесь, в «Фонтанах», не слишком- то современны.

Стэси ничего не сказала, однако Мартин Гуэлдер, обведя глазами комнату, слегка нахмурился. Он обошел ее несколько раз, провел пальцем по старинному серебру на туалетном столике и внимательно осмотрел висевшую над камином аккуратную вышивку, мрачно гласившую: «Не хвались собой завтрашним, поскольку ты не знаешь, что может принести грядущее!»

— Эта комната довольно близко к ванной, не так ли? — спросил он мисс Фонтан.

— О да! В этом и состоит ее главное преимущество, — ответила она.

Он повернулся к маленькой тщедушной девушке, с трудом волочившей их чемоданы по лестнице:

— Принесите легкий ужин для миссис Гуэлдер.

— Я прослежу за этим, — без всякого выражения в голосе вмешалась мисс Фонтан.

Доктор повернулся к своей жене и ободряюще улыбнулся ей. Она также ответила ему улыбкой, хотя ей хотелось не улыбаться, а плакать от мнимых страхов и тяжелых предчувствий. Эта мрачная, непомерных размеров комната навевала на нее тоску, она чувствовала во всем теле крайнюю усталость и разбитость. Мартину и в голову не пришло, что ей понадобилось собрать всю свою волю, чтобы не уцепиться за его рукав и не умолять не оставлять ее одну в этой комнате — и только не с мисс Фонтан!

Подобный поступок, несомненно, весьма поразил бы мисс Фонтан и даже вызвал бы кое-какие подозрения. Да и Мартин в этом случае вряд ли знал бы, что ему делать.

Поэтому она пересилила себя, а он, с беспокойством посматривая на ее бледное, словно у восковой куклы, лицо и широко раскрытые глаза, мягко сказал:

— У тебя был сегодня трудный день, надеюсь, завтра ты будешь чувствовать себя получше. Поешь немного и ложись как можно скорее в постель. Перед сном я зайду и дам тебе успокоительное, чтобы ты лучше выспалась, а пока, если тебе что-то понадобится, звони в колокольчик. — Он потрогал шнурок висевшего рядом с кроватью колокольчика. — Надеюсь, он действует? — спросил он у мисс Фонтан.

— Если только мыши не перегрызли шнур, как и у всех остальных, — ответила она своим бесцветным голосом.

Он удивленно посмотрел на нее:

— Есть один колокольчик, который точно в порядке, и он находится в моей бывшей спальне. Я думаю, будет лучше, если мы поместим Стэси туда.

— Но там не проветрено, — поспешно возразила мисс Фонтан.

— Тогда пусть проветрят там завтра, а сегодня, Стэси, я буду спать в соседней гардеробной на случай, если тебе что-то понадобится.

От его слов Стэси почувствовала огромное облегчение.

— Мне ничего не понадобится, — заверила она его.

Мисс Фонтан даже бровью не повела.

— Значит, тебе приготовить постель в гардеробной? Тогда я прикажу Ханне Биггс поторопиться с нею.

— Прикажи, — резко ответил он, принимаясь за чемоданы.

Стэси заметила удивление, промелькнувшее на лице мисс Фонтан. Старая дева словно впервые разглядывала мужчину, некогда бывшего мужем ее сестры, его спокойное, сдержанное лицо и красивой формы руки, аккуратно разбиравшие вещи. Потом она перевела взгляд на Стэси, которая поникла в жестком кресле, словно бледный, увядающий цветок. Мисс Фонтан отметила ее юность, модность и элегантность серого шелкового костюма и бархатного, с отделкой пальто, серые, в тон костюму, перчатки и обвившийся вокруг шеи прозрачный шарфик. Заметила она и полную беспомощность новой жены доктора Гуэлдера, как робко и растерянно смотрит она на своего мужа. К тому же он хочет, чтобы ему постелили в гардеробной!

Хорошо, пусть будет, как он хочет, он ей платит за то, что она присматривает за домом в его отсутствие, и она постарается, чтобы у него не возникло повода для недовольства. Но приготовить их бывшую с Фенеллой спальню для этой неизвестно откуда взявшейся девчонки!.. Этой чужачки!

Ее губы сжались, и, резко повернувшись, она вышла из комнаты. Мартин Гуэлдер распрямился над чемоданами, подошел к изголовью кровати и включил бра. Он улыбнулся Стэси:

— Так уютнее?

— Да, спасибо, — прошептала она.

Когда Мартин вышел, она принялась разматывать шарф и снимать пальто. Взяв щетку и проведя ею по волосам, она посмотрела на себя в зеркало, откуда, как ей почудилось, на нее глянуло бескровное лицо привидения.

За дверью послышались легкие шаги, и с ее разрешения в комнату вошла маленькая горничная, Ханна Биггс.

— Мисс Фонтан велела мне распаковать вещи, — сказала она.

Стэси внимательно посмотрела на нее, девушке было не больше шестнадцати.

— О, но в этом нет необходимости, — ласково улыбнулась она.

— Да? — Ханна выглядела разочарованной. — Кровать для джентльмена уже приготовлена в соседней комнате, а ваш ужин вот-вот принесут. Вы уверены, что я вам не нужна?

— О да, спасибо, — решительно отвергла ее помощь Стэси.

Ханна, в свою очередь, внимательно изучала ее. Она много читала о невестах и о том, как они должны выглядеть в первую брачную ночь, но то, что она видела перед собой, никак не соответствовало ее представлениям. Во-первых, это уже не настоящая первая ночь, поскольку новобрачные несколько дней провели в лондонском доме жениха. А во-вторых, ее очень хорошенькая и молодая новая хозяйка выглядит чрезвычайно бледной и растерянной — она ничуть не походит на счастливую невесту. Правда, одежда у нее — просто потрясающая. Так думала Ханна.

Она взяла маленькую вуалетку, украшенную бархатными анютиными глазками, и с благоговением водрузила ее на кровать.

— Очень хорошо мисс… о, простите, миссис! Мисс Фонтан велела мне называть вас миссис.

Стэси слегка улыбнулась:

— Не волнуйся, Ханна. Каждый может ошибиться.

Когда девушка весьма неохотно ушла, Стэси выскользнула из своего костюма, надела пеньюар и вышла в коридор в поисках ванной комнаты. Поначалу она решила, что слишком устала для того, чтобы принимать ванну, но потом передумала. Вернувшись в комнату, она обнаружила, что кто-то включил электрический камин и поставил на маленький столик рядом поднос с ужином. На подносе стояла тарелка с сандвичами и стакан почти остывшего молока. Проигнорировав сандвичи, она выпила молоко, глядя на огонь в камине и думая об оставшейся за много миль в Лондоне миссис Элби и о ее действительно горячем — не говоря уже о прекрасном чае — молоке.

Она вдруг обнаружила, что скучает по миссис Элби, в ней было что-то надежное и глубоко сердечное. Стэси ее полюбила. На церемонию бракосочетания миссис Элби нарядилась в свое лучшее черное платье, надела легкое пальто с розовой гвоздикой в петлице, немного легкомысленную шляпку с шелковой розой. Бедная миссис Элби, она выглядела совершенно растерянной. Она, конечно, не догадывалась о фиктивности их брака, была очень встревожена видом своей подопечной, которая, несмотря на свой элегантный свадебный наряд, больше походила на представшую перед судом обвиняемую, чем на счастливую невесту, сочетающуюся браком с замечательным, избранным ею самой мужчиной. Миссис Элби расстроил и жених, неотразимо красивый в своем парадном элегантном костюме. Он выглядел хмурым и каким-то встревоженным, как если бы ему не терпелось, чтобы церемония прошла как можно быстрее. Она не понимала, почему во время небольшого праздничного застолья он не похож на самого себя и почти не смотрит на свою новую жену — если не считать одного раза, когда он сухо поинтересовался ее здоровьем!

К сожалению, миссис Элби не видела их в машине, когда они отправлялись в Херфордшир и, когда Стэси первый раз за все последние дни позволила себе расслабиться, а Мартин, промокнув воображаемый пот со лба, улыбнулся ей, поскольку все уже было позади. Стэси хорошо понимала, что, как и ей, эта церемония была в тягость Мартину. Она мечтала о венчании в церкви, но он уже однажды венчался. И тогда у него была настоящая женитьба на женщине, которую он любил — безумно любил! Вся жизнь казалась ему тогда в розовом свете и обещала так много счастья! А на этот раз?..

На этот раз он ждал лишь одного: она, неискушенная юная девушка, с которой он не собирается видеться слишком часто, будет жить в Херфордшире и станет хозяйкой его загородного дома. А он останется в Лондоне.

И все-таки, несмотря на усталость, вызванную напряжением во время утренней церемонии, и свои тревожные мысли, она наслаждалась путешествием и чувствовала себя почти счастливой. Совсем хорошо ей было, когда они остановились в Беомстере пообедать. Ведь это был ее свадебный обед!.. Правда, она едва притронулась к жареному цыпленку с овощами, отказалась от сладкого, выпила лишь один бокал шампанского, да и то, на этом настоял Мартин. Этот обед доставил ей истинное удовольствие.

— За тебя!.. За нас обоих! — сказал Мартин, поднимая бокал с шампанским и глядя поверх пузырьков, искрящихся в отражавшемся от живописных стен старинной гостиницы свете. — Быть замужем не так уж и страшно! Ты к этому привыкнешь!

«Привыкну ли?» — подумалось ей. Привыкнет ли она к такому замужеству? И вдруг ей стало страшно — как она могла быть настолько глупой и согласилась на его предложение, не подумав, что, возможно, обрекает себя на несчастье! Нет, она, конечно, подумала, но не нашла в себе сил отказаться от столь заманчивого предложения и упустить шанс связать с Мартином свою жизнь навсегда!

В ее глазах промелькнул страх, он это заметил и, поставив стакан, накрыл ее руку своей.

— Не бойся, — ласково успокаивал он ее. — Ты со мной в полной безопасности, ты же знаешь… и всегда так будет.

Но она еще больше испугалась, поскольку он не имел ни малейшего понятия, что так сильно пугает ее и о чем она думает. Он истолковал ее страх совершенно неправильно…

Неожиданно дверь в спальню тихонько отворилась и вошел Мартин. Возможно, он и стучался, а она не услышала стука. Вздрогнув, она обернулась, держа стакан с едва отпитым молоком в руке. На ней был пышный, нежно-персиковый пеньюар с белым пушистым боа вокруг шеи, выгодно оттенявшим ее темные волосы.

— Не надо подпрыгивать, словно это не я, а спустившийся по водосточной трубе грабитель, — улыбнулся он. — Я привык входить в дамские спальни, не дожидаясь особого разрешения, тем более, что в данном случае все необходимые приличия полностью соблюдены. Ведь ты теперь моя жена! — Он заметил, что ее темные волосы слегка намокли после ванны, а по всей комнате разносится дразнящий запах ее пудры.

— Я как раз подумывала лечь, — ответила она, смущаясь под его пристальным взглядом.

— Тогда хватит думать — и прямо в постель, — велел он, забирая у нее из рук стакан. — Можешь допить молоко в постели.

Она немного замешкалась перед тем, как выскользнуть из пеньюара. Непонятная скованность вдруг охватила ее, но поскольку постель уже разобрана, а кружевные подушки призывно манили к себе в мягком свете ночника, ждать было нечего. Мартин стоял и наблюдал, как ее тонкие пальцы возятся с поясом пеньюара, наконец, он подошел и решительно развязал его сам, потом привычным движением помог снять с плеч.

— Ну вот! — воскликнул он. — Теперь спать!

Откинув край одеяла, она тихонько юркнула внутрь, затем натянула его по самый подбородок, стараясь спрятать от его взгляда свои хрупкие, обрамленные пеной нейлоновых кружев ночной сорочки плечи. При этом она заметила — или ей это только показалось? — что он подмигнул.

— Какая скромность! — усмехнулся он. — Но меня ничем не проймешь!

Он вернул ей стакан с молоком, затем положил пару таблеток на маленький столик рядом с кроватью.

— Выпей их вместе с молоком, — велел он.

— Обязательно, — пообещала она, желая, чтобы он поскорее ушел, потому что, пока он стоял рядом, она никак не могла расслабиться.

— Точно выпьешь? — Он смотрел на нее, вопросительно приподняв бровь. — Я лучше подожду, пока ты их не проглотишь.

На какое-то мгновение ей показалось, что она больше не в силах выносить его взгляд. Торопливо взяв таблетки, она запила их молоком и снова шмыгнула под одеяло.

— Боюсь, что ты здесь можешь потеряться, — глядя на ее маленькую, темневшую на подушке головку сказал он, — но зато, по крайней мере, ты не упадешь с этого ложа! — Ее длинные ресницы уже начали смыкаться, и он, наклонившись, поправил упавший ей на бровь пушистый локон. — Спи спокойно. Я буду рядом, — ласково произнес он.

Уже засыпая, она подумала, что не сможет заснуть, если он будет спать где-нибудь в дальней части дома. Но он будет рядом, в соседней комнате. Ей захотелось прикоснуться к нему — поблагодарить за заботу и доброту, но она не осмелилась. А может, просто ужасно хотела спать.

— Спокойной ночи, — прошептала она.

— Спокойной ночи — кто? — поинтересовался он.

— Мартин.

— Вот и умница! — похвалил он, легко касаясь ее щеки. — Спокойной ночи, Стэси, моя дорогая девочка. Если я тебе понадоблюсь — стукни в дверь.