Вызов гордости

Глава 11

Несмотря на острый холод январской ночи, к тому времени, как Джаред свернул на покрытую снеговой кашей дорогу, ведущую к мельнице, Ураган весь покрылся пеной, а бриджи Джареда промокли и задубели от пота. Он шагом подъехал к прогалине в пятистах ярдах от коттеджа, спешился, привязал коня к дереву и пообещал найти ему более подходящее укрытие, как только сможет. Джаред понимал, что если оставить животное на морозе слишком надолго, оно может смертельно заболеть, и тогда, даже если его светлости удастся разрушить планы Фредди, Менди мужа все равно убьет.

Коттедж, как он и предполагал, был погружен во тьму, но, обойдя его сзади, Джаред увидел серебристую полоску света, пробивавшуюся из окна верхнего этажа. Менди! Это наверняка она – чего ради будет гореть свеча в комнате, выходящей на противоположную дороге сторону, а значит, бесполезной для похитителей? Он тихонько прокрался к небольшому окошку на уровне земли и всмотрелся в испачканное стекло. Джаред разглядел невысокого уродливого человека, сидевшего за столом. Тот зажал в грязном кулаке обгрызенный кусок какой-то дичи. На столе стояла бутылка дешевого джина. Интересно, что Фредди сделал с мельником и его семьей, подумал Джаред и понадеялся, что с ними ничего плохого не случилось.

Комната была довольно большая, но плохое стекло и дрожащий свет, который отбрасывал огонь в очаге, давали только мельком рассмотреть очертания каких-то странных предметов – Джаред не мог разобрать, что это такое. Он осторожно отошел от окна и, пригнувшись, вернулся в укрытие, которое давали ему деревья.

Второй раз Джаред приблизился к коттеджу со стороны входа и увидел крайне несимпатичного человека с двумя длинными пистолетами, заткнутыми за пояс, и внушительной дубинкой в руке. Тот выскользнул из парадной двери и расположился так, чтобы хорошо видеть любого, кто подойдет к коттеджу.

Значит, двое точно есть, подумал Джаред. Добавить к ним кузена Фредди и его тень, привлекательного камердинера, – и можно считать, что шансы не так уж плохи, как могли бы быть.

У него еще оставалось время на разведку, пока Кевин и Бо не добрались сюда, и он решил посмотреть, нет ли где-нибудь приставной лестницы, чтобы залезть в комнату наверху и убедиться, что Аманда там. Именно это он и придумал, когда составлял план в Сторм Хейвене. Джаред должен был каким-то образом попасть в коттедж, даже если при этом его схватят, чтобы один человек из их небольшого отряда оказался рядом с Амандой на случай, если что-нибудь пойдет не так. Он вовсе не собирался вот так запросто сдаться кузену, поэтому возможность влезть в коттедж через окно наверху казалась ему весьма привлекательной.

Дверь на мельницу оказалась незапертой. Внутри Джаред нашел не только лестницу, но и мельника с семьей. Все они громко храпели в углу, а рядом стояли тарелки с недоеденным ужином. Джаред быстро принюхался к остаткам еды в большом железном котелке, и убедился, что незадачливое семейство чем-то одурманили. Он внимательно пригляделся к спящим и удостоверился, что все, даже самый младший, дышат спокойно.

Джаред взвалил грубую приставную лестницу на плечо и уже собрался уходить, как вдруг услышал какие-то приглушенные звуки из закрытого крышкой ларя. С пистолетом в руке он подошел к ларю, откинул крышку и обнаружил внутри собственного кучера, Дженнингса, надежно связанного и с кляпом во рту. Джаред быстро развязал пленника, и тот моментально схватил грозного вида вилы, готовый пустить их в дело, как он выразился, «с радостью и готовностью», если кто-то попытается причинить вред беззащитной семье мельника.

Джаред приставил лестницу к окну, в котором заметил свет, снова проверил пистолеты, заткнул их понадежнее за пояс, скинул полупальто и полез наверх, к слабому лучику света, который указывал ему путь.

Окно открылось легко, стоило только толкнуть, и Джаред мысленно пообещал себе проверить все запоры в Сторм Хейвене, чтобы никто не смог с такой легкостью вломиться к ним в дом. Джаред распахнул окно и просунул ногу внутрь. Она уперлась в самодельный сундук, угрожающе скрипнувший под его весом. Протолкнув в окно все свое крупное тело, Джаред немного постоял, давая глазам привыкнуть к слабому свету, и с трудом подавил восклицание при виде не кого иного, как леди Бланш Уэйд – с кляпом во рту, связанной так же тщательно, как Дженнингс, но куда более разъяренной, чем кучер.

Сначала Бланш молила его глазами, потом безуспешно попыталась выразить свою просьбу словами, и только после этого поняла, что стоявший перед ней мужчина не просто не сочувствует ее участи, но еще и от души наслаждается ее положением. Мольбы сменились неразборчивыми проклятьями, и Бланш отчаянно задергалась в своих путах, но без толку.

– С одной покончено, – пробормотал Джаред, быстро обежав глазами комнату, чтобы убедиться, что в ней больше никого нет. Подойдя к двери, он обернулся, отвесил взбешенной Бланш безукоризненный поклон и вышел.

Он на цыпочках прошел по коридору к следующей, довольно большой двери, приложил к ней ухо и был вознагражден, услышав голос жены, сказавшей очень странную вещь:

– Вот еще одна, тетя Агата. Теперь они намного чаще.

Что за чертовщина там происходит? Джаред дернул дверь, она не поддалась, но самодельный замок – не преграда для мужчины, охваченного страхом за жену. Замок поддался со слабым щелчком, Джаред по-кошачьи впрыгнул в комнату – и замер при виде открывшегося ему зрелища.

Аманда лежала на необъятной пуховой перине, утонув в нелепой розовой ночной рубашке, – аккуратно вышитая горловина сильно отвисала, а рукава были закатаны не меньше шести раз. По неровным половицам металась тетя Агата с тревожным нетерпением на лице и растрепанными седыми волосами, укутанная в пелерину, потому что в комнате было очень холодно.

Неуклюжий верзила раздувал огонь в очаге. Именно на него Джаред обратил все свое внимание. Он тихонько закрыл дверь, направил на склонившегося верзилу оба пистолета и приказал ему поднять руки.

– Зачем это, племянник? – раздраженно рявкнула леди Чезвик. – Питер пытается хоть немного согреть это помещение. Видимо, ты давно подавлял в себе желание избавиться от своей тетки, дав ей замерзнуть до смерти. Ой, убери эти ужасные штуки и не мешай нам заниматься делом, кстати, я рада тебя видеть, но ты не особенно спешил сюда, правда?

Джаред неловко опустил пистолеты под кавалерийским наскоком отважной тетушки, но мгновенно пришел в чувство, услышав чуть запоздавшее приветствие Аманды, – ей пришлось дожидаться, пока отпустит боль. Он быстро подбежал к ней и заключил неуклюжую фигуру жены в объятия.

– С тобой все в порядке, мой любимый рыцарь? Я чуть с ума не сошла от беспокойства, – спросила Аманда и очень обиделась, услышав в ответ негромкий смех Джареда, вызванный нелепостью ситуации, – ему-то казалось, что подобный вопрос звучал бы уместнее в его устах.

– Но что ты делаешь в постели, малышка? В этой плащ-палатке, которая прикидывается рубашкой, ты просто потерялась. Уж, наверное, тебе было бы теплее в одежде.

Леди Чезвик попыталась сообщить племяннику, что его наследник вот-вот появится на свет, но Джаред, ляпнувший первое, что пришло ему в голову, лишь бы не показать охватившее его облегчение при виде целой и невредимой Аманды, не стал слушать. Он оборвал беспорядочные объяснения тети, стремясь приступить ко второй части своей миссий – отыскать презренного кузена и расчленить его тощее тело на дюжину, а то и больше частей.

Тут в беседу вступил Питер, объяснивший, что Фредди потерял голову и связал леди Уэйд, бывшую раньше главой заговора. Теперь он сидит внизу, продолжал камердинер, ждет, когда появятся лорд Сторм и граф Локпорт.

– С ним двое, милорд, два очень мерзких человека. Но прошу вас, не обижайте моего хозяина, милорд. Он не хотел ничего плохого, – сбивчиво говорил слуга. – Это все та ужасная леди Уэйд, это она все затеяла. Ведьма, вот что это за леди, просто ведьма! А для хозяина это было вроде игры, вроде как в театре, понимаете? И в голове у него довольно пусто, прошу прощения у вашей светлости, как он есть вам родня и все такое.

Джаред бросил взгляд на жену, подтвердившую слова юноши кивком.

– У меня было достаточно времени, чтобы понаблюдать за Фредди, дорогой мой; мальчик говорит правду. Этот дурачок задумал целый спектакль, но я так и не увидела его в главной роли. Говоря по правде, могу побиться об заклад: сейчас он горько жалеет о своей затее.

Леди Чезвик не собиралась упускать свой шанс высказаться:

– У этого тощего хлыща не хватит мозгов, чтобы самостоятельно найти выход из комнаты, даже если на двери будет надпись красными буквами в фут высотой: «Выход здесь, пустоголовый тупица!»

Джаред отмахнулся от шутки тети и, не подозревая о том, что есть и другие проблемы, кроме очевидных, поддразнил Аманду:

– Похоже, ты обречена подбирать заблудшие души, да, любовь моя? Ну ладно, если вы считаете, что этому юнцу можно доверять, я склоняюсь перед вашим суждением. А о Фредди поговорим в другой раз. Кевин с Бо вот-вот будут тут, а может быть, они уже заняли свои места снаружи. За всей этой болтовней прошло достаточно времени, чтобы они могли приступить к своей части плана. Фредди очень нам помог, связав леди Уэйд и изолировав вас от остальных. Собственно, будь у нас такое желание, мы могли бы сыграть партию в вист.

Тетушка гневно посмотрела на него, но Джаред подошел к окну, раздернул занавески и поставил на подоконник горящую свечу. Через несколько мгновений о раму стукнулись брошенные снизу камешки.

– Ага, это значит, что Кевин уже на месте. – Джаред поцеловал жену в лоб и велел ей оставаться в постели.

– Хм-ф-ф! – пробормотала леди Чезвик, чувствовавшая, что ею пренебрегают. – А куда, по-твоему, она может в такой момент деться? Пойти пить чай с королем?

– Тетя! – предупреждающе воскликнула Аманда, и леди неохотно замолчала. Джареду хватало забот и без того, чтобы тревожиться за жену и ребенка.

Подав Кевину сигнал, Джаред вышел из спальни, убедился, что Питер запер дверь изнутри стулом, осторожно, на цыпочках подошел к лестнице и остановился там, мысленно рисуя себе картину событий, происходящих снаружи.

Джаред велел Бо и Кевину обезвредить всех часовых, которые им встретятся, способ оставил на их усмотрение. Если эти два доблестных защитника беспомощных женщин подойдут к решению задачи в своей обычной безумной манере, от них можно ждать чего угодно. Именно эти два джентльмена в свое время для того, чтобы добиться аудиенции у одного из деканов колледжа в Кембридже, решились вломиться в его спальню, расположенную на втором этаже. В дальнейшем стало ясно, что эта безумная выходка помешала старому брюзге от души позабавиться при появлении на вечерней молитве обезьяны, щеголявшей в цилиндре и фраке. Увы, им так и не удалось сбить декана с жесткой линии поведения: если он собирался исключить бесстыжих еретиков только до конца семестра, то в результате этих бедных невинных овечек (вместе с вонючей обезьяной), у которых были самые благородные намерения, решительно и с позором выгнали из колледжа на целых два семестра.

Около дюжины лет, проведенных в высшем обществе, возможно, несколько сгладили их необузданность, но необычный способ решения проблемы часового и его приятеля в очередной раз доказал: если у человека имеется склонность к эксцентричности, ее можно лишь слегка завуалировать тонким флером утонченности, но не избавиться от нее навсегда.

Фарс начался после того, как Клем завершил весьма приятное дело – облегчиться на стену коттеджа. Засунув дубину под мышку, он возился с пуговицами на штанах, и тут из-за его спины, из темноты ночи, послышался утомленный голос, лениво протянувший:

– Должен заметить, славный мой приятель, что чертовски подло поступать так с доброй английской почвой. Если ты и дальше будешь столь несдержанно орошать и умерщвлять землю, весной на этом месте не вырастет ни единого цветочка.

– А то мне дело до твоих дурацких букетов, – ничуть не растерялся Клем и, продолжая нашаривать пуговицы, повернулся, чтобы увидеть источник насмешливого голоса. Его тугодумные мозги еще толком и не почуяли опасности. Тут кто-то учтиво похлопал его по плечу с другой стороны. Клем опять резко повернулся и ясно увидел летевший ему прямо в лицо крепкий кулак, сразу решивший все его проблемы. Больше не нужно было думать, как действовать в свете событий, принявших странный оборот. Клем просто погрузился в глубокий сон без сновидений.

Кевин шагнул вперед и подхватил обмякшее тело потерявшего сознание головореза, а Бо разделил его бремя, крепко вцепившись в лодыжки Клема. Они оттащили его на мельницу и передали в неласковые руки Дженнингса. Тот с огромным удовольствием запихал негодяя в «свой собственный», теперь освободившийся ларь.

Друзья вернулись к коттеджу, и Кевин, приложив палец к губам и таким образом призывая Бо молчать, заколотил в тяжелую дверь и заорал:

– Моя чертова задница уже отмерзла! Я хочу маленько посидеть в доме, понятно? Давай выволакивай свои кости наружу, покуда у меня все не отвалилось.

Из дома послышались шарканье ног и вялая брань. Друзья заняли места, прижавшись к стене по обе стороны двери.

На булыжники упал треугольный луч света, потом появилась тень, а вслед за ней ее хозяин.

– Да ты еще и чертовой полминуты на улице не пробыл, а уже орешь, как сопливый младенец! А ну, выходи, чтоб я тебя видел, хлюпик ты бескровный, и я уж тебе согрею задницу! – Вышедший из дома человек подождал ответа, ничего не услышал, сделал шаг на дорожку и заорал: – Клем, где ты, черт бы тебя побрал, собака вонючая?

– Что ж, если мне будет позволена такая дерзость, сэр, я готов сообщить вам, где в данный момент находится достойнейший Клем, – раздался вкрадчивый голос, и в этот же миг дверь коттеджа бесшумно закрылась.

– Что за… – выдохнул похититель, увидев, как на него надвигаются двое лондонских денди, и шагнул назад, но круглощекий вздохнул и сказал:

– Плохо дело. Идти-то некуда.

Наемник Фредди обернулся ко второму джентльмену, но ничего ободряющего для себя не нашел и в нем. Тот просто поднял палец с прекрасным маникюром и поманил им перепугавшегося головореза к себе.

– Не, не пойду я, – прохрипел тот и почувствовал, что горло ему сжали и дышать нечем. Борьба была недолгой, молчаливой, а результат – вполне предсказуемым, так что вскоре еще одно тело оказалось в руках восхищенного Дженнингса.

– Прошу прощения, господа, но непонятно мне, чего вы так возитесь с этими никчемушниками. Так культурно даете им по башке – а ведь нож под ребра тоже их быстро успокоил бы, зато не нужно потом волочь ко мне, чтобы они тут молчали, – заметил Дженнингс, закрывая крышку над вторым упакованным в ларь телом.

– Господи, нет! Грязно. Не переношу вида крови! – в ужасе воскликнул Бо.

– Мистер Чевингтон хочет сказать, что мы, как законопослушные подданные короля, не приемлем ненужного насилия, – перевел Кевин. – Правда, Бо? Кроме того, – продолжал он с улыбкой, которая была бы наиболее уместна на лице какого-нибудь беспутного певчего, – так получилось намного забавнее.

Фредди в коттедже от страха быстро впадал в истерику. Оба наемника куда-то исчезли, и это не сулило ничего хорошего. Ладно если они просто сбежали, а если это работа Джареда? «Ну почему все плохое случается именно со мной?! – взвыл Фредди. – Даже Питер пал жертвой обаяния этих Делажи и покинул меня, а между тем он должен был держаться хозяина и защищать его от Джареда!»

Наконец нервы Фредди окончательно сдали. Он кинулся к лестнице и принялся звать камердинера:

– Питер! Питер! Спускайся сюда сейчас же! Все идет не так! Я хочу вернуться в Лондон!

Ответа на свои вопли Фредди не дождался и был вынужден подумать о своей последней надежде – о Бланш. Но едва он начал подниматься по лестнице, как наверху возникла зловещая фигура кузена, словно ужасный огр из особенно жуткого ночного кошмара.

– Думаю, самое время сказать что-нибудь проникновенное вроде: игра окончена, Фредди. У актеров кончились реплики, зрители ушли домой. Осталась только мораль к этой запутанной гадкой сказке – и в ней осуждаются зависть и жадность. – Говоря это, Джаред спускался вниз, не отрывая взгляда от съежившегося кузена.

– Это была не моя идея, Джаред, совсем не моя. Клянусь. Это все козни Бланш, – лепетал Фредди тоненьким ноющим голоском. – Это она все насмехалась и подталкивала меня, это она меня втянула. Прости меня, дорогой кузен, я ничего плохого не хотел. Твоя жена и та старая склочница совершенно не пострадали, ты же и сам видел.

– Да, да, да, – послышался от дверей насмешливый голос Кевина. – Где-то тут содержится крупица истины, Джаред, и мы ее найдем. Надо тебе сказать, что ты гадко поступал с бедненьким Фредди, долго во всеуслышание заявляя, что никогда не женишься. А потом вырвал ненадежный коврик из-под его ног: не только нацепил на себя оковы, но еще и намекнул, что произведешь на свет чертов легион маленьких Делани, вытолкнув кузена из очереди. – Похоже, первоначальный гнев Кевина утих: он уже не собирался вздернуть Фредди на дыбу, как раньше; граф Локпорт теперь почти жалел беднягу.

Кажется, и Бо был склонен к прощению.

– Жалкий он, вот что. Как не стыдно, Джаред!

Джаред выслушал мнение друзей о собственной бесчеловечности по отношению к кузену, но не стал рассказывать им, что уже решил отправить Фредди в Америку и назначить ему там содержание в тысячу фунтов в год – при условии, что тот будет топтать своими каблуками землю только той благословенной страны. Поступить по-другому значило бы вызвать грязный скандал и замарать доброе имя жены, а этого Джаред не собирался допустить ни под каким видом.

Вот леди Уэйд – это сложная проблема, потому что ее злоба и мстительность, похоже, не знают границ. Да, это отдельный источник беспокойства, и разобраться с ней будет нелегко.

Как раз в этот момент Кевин, успевший подняться наверх, появился, волоча за собой растрепанную Бланш. Она спотыкалась, поскальзывалась и что-то задушенно мычала. Кевин вытащил кляп из ее рта, и леди моментально разразилась злобной речью, обличая Фредди и заверяя всех в полнейшей невиновности самой Бланш.

– Господи, Кевин, сунь эту тряпку обратно! Не переношу истерик! – взмолился Бо, заткнув уши.

Кевин, засмеявшись, так и сделал, но совершил фатальную ошибку. Он пожалел леди, чьи связанные запястья уже посинели, и ослабил путы.

Фредди решил еще раз воззвать к Джареду, упирая на его преданность семейным ценностям, и Бланш (ее влажные от пота руки со смехотворной легкостью выскользнули из ослабленных веревок) воспользовалась своим шансом. Она подкралась к двери прежде, чем остальные успели это заметить, выскочила в нее и помчалась в ночь изо всех своих сил, не дожидаясь, пока мужчины взлетят в седло.

Она бежала так, как не бегала никогда в жизни; юбки ее задрались до колен; леди стремглав неслась к спасительным деревьям. Там она на минутку остановилась, чтобы перевести дух и решить, куда бежать дальше. Бланш прислонилась к заснеженному стволу, пытаясь унять отчаянно колотившееся сердце, и тут увидела лошадь. Оседланную, взнузданную, готовую к скачке.

Бланш всегда была неважной наездницей, но еще никогда не сталкивалась с фокусом, который выкинул этот дурацкий конь, когда леди Уэйд оказалась в седле. Не обращая внимания на резкий рывок поводьев, огромный рыжий жеребец и на дюйм не сдвинулся с места. А потом произошло нечто совершенно невероятное: конь упал на все четыре колена и перекатился набок, скинув разъяренную Бланш в ледяную грязную лужу.

– Тупая скотина! – завизжала Бланш и свирепо пнула коня в зад. Тот весело заржал в ответ.

Взбешенная Бланш, с которой потоками текла грязная вода, мечтала только об одном – иметь чуть побольше времени, чтобы найти здоровенную палку и отлупить мерзкую скотину. Но каждая минута была у нее на счету, так что леди Уэйд ограничилась еще одним пинком, подобрала промокшие насквозь юбки и пустилась бежать к главной дороге.

Когда Джаред и остальные подошли к Урагану, тот уже встал на ноги и отряхивался от сучков и колючек, приставших к его шкуре.

– Похоже, здесь проходила леди Уэйд, – заметил Джаред, посмеиваясь.

– Ну что ж, – отозвался слегка задохнувшийся Кевин, – или леди отморозит свою чересчур толстую задницу, или одурачит какого-нибудь простака и уговорит его довезти ее до города. Как бы там ни было, меня все это уже утомило, друзья. Почему бы нам не дойти до мельницы и не найти там чего-нибудь освежающего?

– Лучше бы пунш, – передернувшись, добавил Бо.

Ну что ж, пусть будет так, подумал Джаред; он неохотно повернулся и пошел к коттеджу. Бо повел Урагана в сарай рядом с мельницей, чтобы почистить его и задать ему овса, если он там есть. В любом случае Хэрроу с Томом скоро будут здесь, потому что Джаред, как и обещал, уже дважды выстрелил в воздух, сообщая, что путь свободен.

Джаред чувствовал странное оцепенение, словно не мог поверить, что весь этот кошмар закончился. Он не испытывал ни ликования, ни радости победы – только облегчение от того, что опасность миновала.

Добравшись до коттеджа, он увидел на лестнице Питера:

– Куда это ты, парень? Мне казалось, ты должен был оставаться с дамами.

– Они меня выгнали, милорд. Мне нужно нагреть воды над очагом. Доктор уже едет?

– Питер, уже очень поздно, а я ужасно устал, – раздраженно ответил Джаред. – Что за чертовщину ты несешь?

Питер ухмыльнулся и сказал:

– Ну как же, сэр, леди Сторм рожает. Она…

Джаред уже несся вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Он ворвался в комнату Аманды и заорал:

– Чума тебя забери, женщина, почему ты не сказала, что собираешься родить?

Аманда с трудом приподнялась и спросила:

– Где ты был? Мы уже сто лет не слышали новостей. Все в порядке?

– Благодаря тебе и моим милосердным друзьям, я решил обойтись с дорогим Фредди по-хорошему. На ближайшем корабле он отправится в Америку. Он… гм… ощутил внезапную жажду странствий. Бланш от нас сбежала, но поскольку у нее нет ни связей, ни денег, думаю, можно смело сказать, что больше мы о леди Уэйд не услышим. Но это все ерунда. Питер сказал, ты собираешься родить ребенка?

– Джаред, я собираюсь родить этого ребенка уже несколько месяцев, пора бы тебе привыкнуть к этой мысли. И нечего подпрыгивать до потолка только потому, что это произойдет сегодня. Хотя я была бы тебе очень благодарна, если бы ты нашел доктора, потому что тетя Агата несколько утомилась.

Старушка фыркнула:

– Утомилась? Очень скромно сказано, да. Джаред, ради всего святого, раздобудь нам доктора, или повитуху, или кого-нибудь, кто хоть чуть-чуть в этом понимает. Велев Питеру вскипятить воду, я исчерпала весь свой запас знаний по данному предмету. Я даже не знаю, что с этой треклятой водой делать, когда он ее сюда принесет, – сказала она, плюхнувшись в кресло и обмахиваясь носовым платком.

Как раз в этот момент у Аманды началась очередная схватка, и очень сильная. Она протянула руку к Джареду, мгновенно к ней подбежавшему. Схватка закончилась примерно через минуту, но Джареду показалось, что прошел час. Он отпустил руку Аманды и ринулся к лестнице.

– Кевин! Кевин, ради Бога, где ты?

– Зачем так кричать, друг? Я поднимаюсь, чтобы засвидетельствовать свое почтение дамам. Люди, которых так любезно прислал сквайр, уже забрали тех вульгарных головорезов; Бо сопровождает Фредди в Лондон в твоей карете, Дженнингс на козлах; Питер греет на огне воду. Славный парень, слушай. Фредди отлично его натаскал. Как по-твоему, откуда он знает, что я хочу умыться?

Джаред сбежал вниз по лестнице и схватил друга за плечи:

– К черту твои шуточки и насмешки, Кевин Ролингс! Аманда рожает. Бери Дьявола, скачи за доктором Стэнли и немедленно привези его сюда!

Улыбка моментально исчезла с лица Кевина, и он помчался искать доктора Стэнли, очень хорошего врача, который случайно поселился в этой местности на зиму. К счастью, Джаред не знал, что сэра Стэнли нет дома: он проводил рождественские каникулы, празднуя помолвку своего сына Руперта с бледной юной девушкой, годовой доход которой составлял больше двадцати тысяч фунтов.

Чтобы не возвращаться с пустыми руками, Кевин заскочил в Сторм Хейвен и взял с собой пожилого местного доктора, которого Аманда пригласила, чтобы лечить, как она думала, пострадавшего Джареда. Все это заняло некоторое время, поэтому появление Хэрроу и няни было воспринято и Джаредом, и леди Чезвик как манна небесная.

– Где моя детка? – вопросила няня, безошибочно направляясь прямо в комнату хозяйки. – Хэрроу, принеси-ка мне чая, да побольше.

Джаред пришел в замешательство.

– Какое отношение чай имеет к родам?

– Абсолютно никакого, милорд, насколько мне известно, но я промерзла до костей, проведя целую жизнь в холодном экипаже, и хочу выпить чаю, – хладнокровно ответила няня.

– Но Аманде больно! Некогда распивать чаи.

– Хэрроу! – позвала няня, не обращая внимания на Джареда. – Пошли Тома наверх, пусть принесет корзинки из экипажа. Я так и знала, что они потребуются. Милорд, я еще не видела мисс Менди, но уверена: я успею выпить чашку чаю. Первые дети не торопятся так, как их родители.

Джаред заорал вслед женщине, уже поднявшейся наверх:

– А этот торопится! Он вообще не должен был родиться еще целый месяц, чокнутая ты баба! Я иду с тобой!

Няня попыталась загородить ему проход, но Джаред просто приподнял ее и переставил в сторону, а потом кинулся к постели жены.

– Я отправил Кевина за сэром Стэнли, любовь моя. Ты продержишься до его прихода?

– Сделаю все возможное, – ответила Аманда, пытаясь не показать, как ей плохо. – Но я не уверена, что наш сын станет дожидаться этого джентльмена.

Няня вела себя более решительно:

– Привести сюда мужчину, чтобы он ухаживал за моей деткой? Никогда не слышала такой чуши! Что мужчина может понимать в этих делах? Вы, мужчины, только доводите нас до такого положения, но ни один из вас и гроша ломаного не стоит, когда нужно помочь из него выпутаться. Пусть хоть один мужчина осмелится зайти в эту комнату, пока мы с мисс Менди заняты важным делом!

Леди Агата, увидев, что няня так уверенно взяла на себя всю ответственность, слегка приободрилась. В первый раз она искренне обрадовалась этой отважной старой женщине.

– Слушайте, слушайте! – поддакнула леди Чезвик, кинув одобрительный взгляд на няню.

Джаред уже собрался было обидеться на старых женщин, но Аманда положила руку ему на рукав:

– Я безгранично доверяю своей няне, дорогой мой.

Джаред хотел спорить дальше, но няня потребовала, чтобы он вышел из комнаты.

– Нам тут не нужны папаши, которые падают в обморок.

Джаред упрямо сжал челюсти:

– Я остаюсь!

– Если вы настаиваете, милорд, придется помогать. Сможете? – поддела его няня, не обращая внимания ни на высокое положение лорда, ни на грозное выражение его лица.

Он сможет. Он поможет! Отец помогал и поддерживал жену, разве нет? А он тоже мужчина, не хуже отца. Аманда снова вцепилась ему в руку, потому что началась очередная схватка. Джаред вытер ей лоб влажным полотенцем, которое протянула ему няня, и сражение продолжилось. Джаред молился про себя, чтобы его отец ошибался, а Аманда была права.

Леди Чезвик прекратила метаться по комнате и заламывать руки, проглотила две чашки чая и всего лишь четыре или пять небольших кексиков, привезенных из Сторм Хейвена, и заявила, что слишком расстроена, чтобы хоть что-нибудь съесть. Тем временем няня хлопотала вокруг Аманды, подсовывая ей под спину одеяла и раскладывая приданое для новорожденного, которое захватила с собой, предчувствуя, что произойдет.

Когда приготовления закончились, все расселись и стали ждать рождения малыша. Через час Аманда рассердилась.

– Вы все уставились на меня, словно я в любой момент могу лопнуть! Джаред, – добавила она с самообладанием, которого трудно было ожидать от нее в сложившейся ситуации, – я буду очень признательна, если ты со своим виноватым лицом уберешься отсюда в кухню. Мы позовем тебя, когда потребуется.

Джаред громко запротестовал, но в конце концов сдался, потому что Аманда едва не расплакалась.

– Отлично, – сказала она, когда дверь за ним закрылась и няня ее решительно заперла. – Может быть, теперь мы наконец приступим к делу? Никогда не думала, что мужчина может оказаться таким бесполезным, хоть я его и ужасно люблю.

Очень скоро ее опоясала совсем другая боль, и Аманда почувствовала непреодолимое желание тужиться. На этот раз няня подошла к ней, откинула одеяла и положила коротенькую пухлую руку на живот девушке.

– Хорошо, мисс Менди. Когда я скажу, начнете тужиться. Ну. Сейчас! Тужься! – Она тяжело взобралась на кровать и раздвинула согнутые ноги Аманды. – Скоро все закончится, милая. Отдохни немножко. Когда начнется схватка, тужься изо всей силы. Ты меня слышишь?

Аманда услышала. Она подозвала леди Чезвик и вцепилась в ее ладонь двумя руками. Когда началась следующая схватка, она так потянула хрупкую леди за руку, что та упала на кровать.

– Боже милостивый, Аманда! Никогда не думала, что ты такая сильная. Может, лучше позвать Джареда?

– Только попробуйте, – выдохнула племянница, – и я вас… покалечу. Вы что, вправду думаете… что я хочу… показаться моему мужу в таком виде… и еще няня торчит у меня между ногами… как чертик из коробочки… я вас никогда не прощу…

Обе пожилые женщины обменялись слабыми улыбками и снова занялись делом. В дверь заколотили, и Джаред закричал:

– Кевин нашел доктора, Аманда. Отоприте дверь и впустите нас!

Аманда закусила нижнюю губу и отчаянно замотала головой. Она безоговорочно доверяла няне.

– Уходите, глупые вы мужчины! – крикнула в ответ няня. – Это женская работа!

– Черта с два! Няня, впусти нас, или я выломаю дверь. Аманда, пусть она откроет!

Леди Чезвик подошла к двери и повысила голос, что совсем не подобает леди:

– Слушай меня внимательно, племянник. Ты нам надоел. Мы отлично справляемся с няней. Спускайтесь вниз, найди бедному доктору что-нибудь выпить, раз уж его сюда притащили. Когда мы будем готовы, он сможет осмотреть ребенка.

Аманда укусила себя за руку, чтобы сдержать крик боли при очередной схватке. Если Джаред услышит, что она кричит, он точно выломает дверь и увидит ее в таком унизительном положении. Когда схватка отпустила, Аманда крикнула мужу:

– Джаред, послушайся тетю. Прошу тебя, Джаред, если ты меня любишь – уходи!

Он ушел.

Кевин, где-то отыскавший самодельную медовуху, сидел в кухне, когда в нее вошли изгнанные мужчины. Он сунул стакан в руку доктору и вернулся на свое место у очага, чтобы приглядывать за другом, и при этом не попасться ему под руку.

Доктор Гримсли громко жаловался на то, что его протащили во всему округу неизвестно ради чего, но Кевин быстро отправил его осмотреть все еще не пришедших в себя мельника с семейством. Когда доктор вернулся и взял в руки вторую кружку с подогретой медовухой, он решил, что дела обстоят не так уж плохо, по крайней мере, пока медовухи еще достаточно. На минутку в кухню заглянули Хэрроу и Том, но предпочли поскорее уйти в заднюю комнатушку и приналечь там на еду, которую Питер вытащил из корзинок няни. Бывший камердинер Фредди, казалось, обрел новый дом в Сторм Хейвене. Все трое сидели и беседовали о странностях господ, прислушиваясь к звукам, доносившимся из кухни.

– Ради Бога, Джаред, я был бы тебе очень признателен, если бы ты прекратил метаться, – протянул Кевин, – у меня скоро шея заболит, следя за тобой. Ты совсем Потерял голову. Хорошо, что Бо этого не видит. Просто в уныние приходишь, когда видишь, что друг так расклеился. – О, – промурлыкал он, когда Джаред подошел к стулу, – вот теперь ты хороший мальчик.

Джаред посмотрел на грубо сколоченный стул, сел и невидящими голубыми глазами уставился куда-то вдаль. Кевин скривил губы.

– Будь я проклят, это еще хуже! Ты похож на чертову статую – больше всего на бога войны. Лучше бегай по кухне.

Джаред метнул в него взгляд, от которого большинство мужчин уже помчались бы к ближайшей двери, вскочил и снова начал расхаживать взад и вперед.

– Какого черта они там делают? Они вышвырнули нас несколько часов назад!

Кевин вытащил свои часы и сверился с ними.

– О да, конечно, ты совершенно прав. Но вообще-то прошло ровно двадцать минут. Знаешь, очень хорошо, что я привез доктора, потому что мне кажется, он нужен тебе. Слушайте, достойнейший костоправ, нет ли в вашем саквояже чего-нибудь для моего друга? Он ведет себя чертовски странно.

– И ты бы так себя вел, будь там, наверху, твоя жена, – огрызнулся Джаред.

– Очень сомневаюсь, дружище, но вообще-то у меня нет ни малейшего желания совать голову в петлю, если потом я превращусь в такого, как ты. С тобой больше совершенно неинтересно, пропади оно все пропадом. А уж когда родится наследник, ты, наверное, запрешься в Сторм Хейвене и будешь обустраивать имение для этого крикуна. Чертовски скучное занятие, по-моему.

– Заткнись, Кевин, ладно? Просто заткнись.

Некоторое время тишину в кухне нарушали только размеренные шаги Джареда, и вдруг сверху раздался крик.

– Аманда! – выпалил Джаред и кинулся к лестнице прежде, чем Кевин успел его остановить.

– Впустите меня! Аманда? С тобой все хорошо? – Он колотился в дверь, как умалишенный, но тут послышался еще один крик, и Джаред сообразил, что кричит ребенок. Кевин, Хэрроу, Том, Питер и даже Гримсли тоже прибежали наверх, и теперь все они толпились на маленькой площадке. Через несколько минут дверь приоткрылась, и сияющая леди Чезвик просунула в нее голову.

– Агги, как моя жена? – с трудом выговорил Джаред.

– С нашей голубушкой все замечательно, племянник. Разумеется, она немного устала, но как хорошо – нет, как превосходно она потрудилась. Просто великолепно. Не помню, когда я получала большее удовольствие. Это потрясающее переживание!

– Я очень рад, что мы смогли тебя развлечь, тетя. А теперь пропусти меня, я хочу видеть Аманду. – От облегчения Джаред сделался великодушным, но не чрезмерно. Он должен был увидеть Аманду своими глазами.

Леди Чезвик загородила дверь:

– Няня сказала, мы пока не принимаем. Мы сначала должны прихорошиться, а уж только потом доктор может войти.

Вскоре няня позвала Гримсли. Тот просиял улыбкой человека, оказавшегося в привилегированном положении, и протиснулся в узкую щель, которую оставила для него леди Чезвик. Джаред и Кевин вытянули шеи, но тетушка захлопнула дверь перед самыми их носами.

– Упрямый старый дракон, вот она кто, твоя тетушка, – проворчал Кевин. – Кстати, Джаред, кто это?

Джаред пригладил волосы.

– Что – кто?

– Ребенок, болван, ребенок. Кто это?

У Джареда вытянулось лицо.

– Я забыл спросить, – тупо произнес он. – Мальчик, надо полагать.

Кевин с отвращением покачал головой:

– Нет, это просто невероятно. Ты втянул девушку во всю эту передрягу, а потом даже не соизволил выяснить, каков приз. А еще называешь Бо тугодумом! Ха!

Том хихикнул и тут же взвыл, потому что Хэрроу дал ему затрещину. Все трое слуг отошли от двери и начали поздравлять друг друга, как будто именно они отвечали за успешный исход ночных событий; как только за дверью спальни послышался шорох, все как один обернулись.

Дверь снова приоткрылась, леди Чезвик просунула в щель голову и велела:

– Тихо там, дурни! Доктор себя толком не слышит! – Она хотела снова закрыть дверь, но Джаред просунул в щель ногу и потребовал сообщить ему пол ребенка.

По утомленному лицу леди Чезвик расплылась неприлично ликующая улыбка.

– Которого? – спросила она и быстро захлопнула дверь перед носом Джареда, стоявшего с распахнувшимся ртом.

Полчаса и две кружки медовухи спустя новоявленного отца все же впустили повидаться с семьей. Он на цыпочках вошел в комнату и увидел Аманду. Она сидела, опираясь на подушки, в красивой желтой ночной рубашке, убрав свои черные локоны назад и завязав их лентой лимонного цвета. Если раньше она была прелестна, то теперь просто ослепительна, и Джареду показалось, что сейчас его сердце разорвется от любви.

Он с запозданием заметил, что в обеих руках Аманда держала по небольшому белому свертку, и оба издавали слабые звуки. Джаред с трудом сглотнул и подошел к постели, глядя на жену с благоговением.

– Менди? – прошептал он.

Аманда тепло улыбнулась мужу:

– Ты выглядишь таким усталым, милый. Прости, что не получилось быстрее, но с двумя всегда получается немного дольше. Хочешь посмотреть на своих детей?

Джаред кивнул, не доверяя голосу. Аманда откинула пеленку с одного и с другого белого свертка. Перед изумленным взором Джареда предстали две крохотные головенки, поросшие черным, как смоль, пушком. Он увидел две пары глазенок – одни были открыты, другие – закрыты, и разглядел, что открытые – поразительного синего цвета.

Он увидел две пары крохотных ручек, сжатых в кулачки размером не больше грецкого ореха.

– Разве они не прекрасны? – требовательно спросила Аманда.

Джаред снова посмотрел на два свекольно-красных личика, здорово напоминавших ему престарелого архиепископа Кентерберийского, и попытался изобразить восторг:

– Они прекрасны.

Аманда показала на младенца слева:

– Это твой сын. Думаю, мы назовем его Бо, но запишем это по-французски, как пишется мистер Бруммель.[13] Все равно никто не называет нашего Бо, как полагается – «Бафорд», а я считаю, что Бафорд – ужасное имя.

Джаред согласно кивнул. Значит, у него есть сын! Первый, о котором ему известно. Он снова заглянул в глубокие синие глазки и решил, что, когда краснота исчезнет, ребенок и вправду будет красивым.

– Бо? Да, мне нравится, и наш Бо будет польщен. Интересно, а Джордж Бруммель начнет настаивать, чтобы стать его крестным отцом, или просто сразу раскошелится? Ведь мы позаимствовали его любимое прозвище! Бо Делани, восьмой лорд Сторм. Очень хорошо.

– А это, – теперь Аманда откровенно гордилась собой, – это твоя дочь.

Джаред посмотрел на спящего младенца и вдруг отпрянул – миндалевидные глаза внезапно открылись. Он увидел, что на него – ну, почти на него – смотрят два синевато-серых глаза, причем один глаз смотрит прямо, а второй – совсем в другом направлении.

– Она косоглазая! – в ужасе воскликнул Джаред. Аманда засмеялась и сказала, что все младенцы делают такой фокус.

– Посмотри немножко, и они выправятся. – Они выправились, и Джаред с облегчением вздохнул. – Няня говорит, когда я родилась, у меня тоже были серые глаза. Она думает, Анна будет очень похожа на меня.

– Анна? – На сердце у Джареда потеплело, и он хрипло прошептал: – Хороший подарок двум преданным и любимым друзьям; и лучший способ принести извинения за тот ужас, который им пришлось пережить из-за нас. Очень хорошо, детка. Ты прекрасно связала все болтающиеся концы. – Он улыбнулся и погладил жену по щеке.

– Достаточно, молодой человек, – раздался голос от двери. В комнату ворвалась леди Чезвик, на пятки которой буквально наступала няня. Каждая взяла по свертку с младенцем, и обе направились к мягкой скамейке под окном.

– Я сделала сладенькую водичку для малышей, мисс Менди, а попозже вы покормите их сами. Мы с леди Чезвик тут поболтали и решили, что сможем поухаживать за милыми крошками, пока не вернемся в Сторм Хейвен.

Леди Чезвик просияла и запечатлела поцелуй на лобике Бо – или это была Анна?

– Няня, я все-таки думаю, что им нужны еще одеяла. В этом углу холодно.

– Чепуха, дорогая леди Чезвик, здесь очень хорошо! Я вынянчила столько детей, сколько вы не съели обедов, и если мне будет позволено сказать…

Аман да и Джаред не слушали. Джаред воспользовался возможностью остаться с женой наедине и нежно обнял ее. Несколько минут они пребывали в собственном тайном мире, забыв все тревоги, обмениваясь словами любви и прочими милыми глупостями, не имевшими никакого отношения к обычному поведению обычных родителей. Завтра у них будет время, чтобы подумать обо всяких земных делах вроде перевозки всего семейства домой.

Прислушавшись к жаркой баталии, развернувшейся по поводу правильного способа пеленания младенцев, Джаред шепнул жене:

– Ты самая умная женщина на свете, плутовка. Если бы ты не додумалась родить сразу двоих Делани, нам бы потребовалась вся мудрость Соломона, чтобы сохранить мир в доме.

Аманда сонно улыбнулась и поцеловала мужа в кончик аристократического носа.

– Мне кажется, ты тоже принял в этом какое-то участие, если мне не отказывает память.

– Дерзкая кошка, – взревел Джаред, – неужели ты никогда не научишься держать язык за зубами?

– Никогда, – ответила Аманда, свернулась в клубочек, как довольный котенок, и погрузилась в честно заслуженный сон.