Вызов гордости

Эпилог

Весенний сезон haut ton[14] 1812 года должен был официально начаться в среду, во время первого бала в «Олмаке». Леди Салли Джерси старательно скрывала не подобающее леди ликование, вспоминая скандал, разразившийся из-за лорда Сторма и его возмутительной невесты в этом самом зале всего лишь какой-то год назад. Слава Богу, уверила она себя, снова закутываясь в мантию респектабельности, которой славятся патронессы этого Собрания, сегодня повторение такого вопиющего нарушения приличий невозможно!

И все же ее вторая, более смелая половина озорно напомнила ей, что это наверняка чуть-чуть оживило бы вечер. По правде говоря, она уже начала подумывать, что маркиза Гурней безмолвно ушла к Создателю – уж очень долго она сидела не шевелясь, как восковая кукла; и только едва заметное волнообразное движение страусиных перьев в три фута высотой на тюрбане этой славной женщины убедило патронессу, что леди все ещё жива.

Не хватало и еще нескольких человек, но это меньше расстраивало патронессу. Самой заметной персоной из отсутствующих была весьма наглая леди Бланш Уэйд. Эта леди ненадолго взволновала общество, сбежав со своим старым поклонником. За побегом последовали стремительный отъезд парочки в Индию и предложение жениху места в Ист-Индской компании.

Новый супруг Бланш, очарованный не столько своей невестой, сколько мыслью о состоянии покойного лорда Уэйда (увы, давно растраченного, о чем знал каждый, у кого имелась хоть капля мозгов, которых у жениха, очевидно, не было), решил воздержаться и не рассказывать ей о том, что всего несколько дней назад семья лишила его наследства, потому что им надоело покрывать его долги и терпеть гнев отца; так что у него не осталось и двух фартингов.

Этот брак, как считало общество, воздал по заслугам обеим сторонам, и никому не хотелось стать свидетелем того, как влюбленные начнут обсуждать финансовые вопросы. А леди Джерси не преминула заметить, что он стал очередным доказательством той истины, что для любого человека в этом мире есть достойная пара.

Тем временем виновники прошлогоднего безобразия, о котором с таким удовольствием вспоминала леди Джерси, даже не подозревали ее воспоминаниях; они совершенно позабыли о скандальной славе сегодняшней даты. Они как раз желали спокойной ночи своим крохотным отпрыскам, а потом и сами собирались рано лечь спать, что вошло у них в весьма приятную привычку.

И так случилось, что как раз в тот момент, когда лорд Сторм и его леди входили в просторные хозяйские апартаменты, чтобы насладиться дружеской беседой, а возможно, и чем-нибудь другим, не столь многословным, но исключительно приятным, музыканты в «Олмаке» заиграли веселую мелодию, которая, может, ничем особенным и не отличалась, но зато вывела дремавшую маркизу из почти коматозного состояния.

Леди Джерси воспользовалась этим, чтобы заглянуть в комнату, где играли в карты, решив отыскать там отлынивающих холостяков и заставить их подойти к дамам, волею случая оставшимся без кавалеров, – в этом году их было даже больше, чем в прошлом.

Бедняжка леди Джерси – она слишком неудачно выбрала время, чтобы покинуть бальный зал, и не увидела, как Кевин Ролингс, новый граф Локпорт, позволил лакею освободить себя от высокого шелкового черного цилиндра, темно-синей бархатной вечерней накидки (разумеется, отороченной соболем), девственно-белых лайковых перчаток и красивой ротанговой трости.

Шагнув к ближайшему большому зеркалу в позолоченной раме, чтобы убедиться в безупречности своего внешнего вида, граф лениво вошел в бальный зал – помещение, которым он пренебрегал последние десять лет. Игнорируя ахи и пронзительные шепотки, которыми сопровождалось его появление, и не пытаясь изменить выражение мучительной скуки, портившее его красивое лицо, граф обвел зал своими светлыми глазами с видом человека, который ищет что-то, чего не существует в природе.

Кевин еще раз напомнил себе, что шансов отыскать другое такое сокровище, как Аманда, во всей Англии (уж не говоря о вялом и скучном высшем обществе) практически нет. Подавив полный жалости к себе вздох, он расправил обтянутые атласом плечи и приготовился предложить себя, недавно получившего титул, богатого, а потому весьма завидного жениха, в качестве достойной дичи всем присутствовавшим здесь дамам – охотницам за мужьями.

Жизнь умеет особым образом заставлять человека идти по дорогам, на которые он клялся никогда не ступать; титул графа принес Кевину не только разнообразные привилегии, но и ответственность; в частности, он был обязан как можно быстрее устроить собственную детскую.

Если бы было возможно найти женщину такую же прелестную, умную, такую неповторимую, как Аманда, Кевин не ощущал бы так остро, что жертвует свободой. Пропадите вы пропадом, Джаред Делани и Бо, покинули своего друга в час нужды!

Леди Джерси, во взгляде которой засветилось неприкрытое ликование, спускалась с лестницы, ведя за собой дебютантку этого сезона, мисс Четсворт – с лицом, похожим на кусок сырого теста. Когда она направилась прямиком к съежившемуся графу, у Кевина в голове мелькнула безумная мысль: а стоит ли окончательный приз – неважно какой – таких усилий?

Но, увы, это уже совсем другая история.