Взаперти

Глава 10

Просыпаюсь с головной болью. Когда открываю глаза, комната всё та же: серые стены, тусклый свет из узкого окна под потолком. На щеках коркой высохли слезы — их солёная горечь въелась в кожу. Пытаюсь пошевелиться и замечаю: с левого запястья кто-то снял наручники. На коже остался красный след, будто ожог от металла.

На тумбочке поднос: вода, апельсиновый сок, тарелка под крышкой. Рука сама дергается сбросить всё на пол, но желудок сжимается от голода.

«Демонстрациями ничего не добьешься», — сдаётся разум. Открываю тарелку: запечённая индейка с розмарином, киноа, тушёные овощи. Еда аккуратная, почти ресторанная.

Вилка вонзается в мясо слишком резко. Жую, глядя на часы над дверью: 6:47. Рассвет уже наступил. Если Давид всё ещё ждёт у храма… хотя нет. Это не в его характере, скорее всего, он решил, что я передумала.

Сок застревает в горле. Слёз нет — только комок в груди, который не протолкнуть. Откладываю вилку. На пальцах остаётся липкий след от соуса — вытираю об простыню.

Мне нужно отсюда убраться. Дать ему какой-то знак. Но дверь всё так же заперта.

Тарелка пустеет незаметно. Отставляю её, и накатывает оцепенение. Я проиграла. Джаспер перехитрил, запер, переиграл. Но сдаваться? Нет. Он не сможет держать меня здесь вечно — выпустит. Вопрос: когда? Успею ли до отхода парома? Вряд ли Давид рискнет остаться тут дольше. Если мать еще не узнала о том, что он тут, то скоро узнает. Это вопрос времени.

Дверь скрипит. Входит Джаспер в идеально отглаженной рубашке, с небрежно уложенными волосами. От него пахнет мятой и чем-то чужим, холодным. Парень лениво улыбается, в отличае от меня у него хорошее настроение.

— Как спалось? — Голос ленивый, будто мы старые приятели. Присаживается на край кровати, пружины скрипят под его весом.

— Ненавижу тебя! — Шиплю, сжимая кулаки. Ногти впиваются в ладонь.

— Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, — хмыкает он. — Повторяешься Дана. — Ничего колкого ответить не успеваю, так как парень быстро меняет тему. — Ты будешь вести себя, как хорошая девочка? — Чтобы задать вопрос Джаспер наклоняется ближе. Его глаза так близко, что я вижу вспыхивающие в них искорки.

— Мне кажется, ты говоришь о ком-то другом! — Выдыхаю зло и резко, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить.

— У тебя небольшой выбор. — лениво тянет он. — Или ты, как приличная первокурсница, идёшь учиться, или… — Палец медленно ведет по моей руке. Я дёргаюсь. — Я расскажу нашей милой помощнице директора, что ты ночевала в городе у какого-то подозрительного светловолосого мужика… лет тридцати.

— Но я не… — начинаю возмущенно, но Джаспер только иронично выгибает бровь. Ну конечно! Я ни у кого не ночевала, но доказать это не смогу никак. В комнате меня не было, после отбоя никто не видел. На завтраке тоже. И не увидит, пока Джаспер меня не выпустит.

— Ненавижу!

— Снова повторяешься, Дана! — Парень встаёт, поправляя манжету. — Ты идешь учиться? Всего две пары — и я отстану.

Ловлю себя на мысли: на парах его не будет рядом. Я могу спокойно уйти. Скажу, что в туалет, а сама сбегу. План сомнительный, но шансов определенно больше, чем если останусь торчать тут.

— Ладно, — цежу сквозь зубы и парень самодовольно усмехается. Он прекрасно знал, каким будет мое решение.

Джаспер достаёт ключ. Наручник на все еще скованной руке со щелчком открывается.

В коридор вылетаю вперед парня, мне не верится, что я на свободе. Свобода, конечно, относительная, но лучше такая, чем никакой.

Джаспер шагает рядом со мной. Руки в карманах, небрежная походка, будто прогуливается по парку. Его плечо периодически провокационно касается моего. Я стискиваю зубы и глотаю колкости, которые рвутся наружу. Пусть думает, что победил.

Сегодня Джаспер один. Карго нет, и это странно. Обычно ворон тут как тут, только дай возможность потребовать мой глаз или сказать какую-нибудь гадость, а сегодня подозрительно тихо.

Озираюсь по сторонам. То ли пытаясь рассмотреть где-нибудь несносную птицу, то ли стараясь обнаружить пути отхода.

— Не вздумай исчезнуть, — бросает Джаспер небрежно, видимо, заметив, как я кручу головой.

— Отстань! — огрызаюсь, поворачивая к аудиториям.

Толпа студентов поглощает меня, как волна, оттесняя от Джаспера. Рика машет из-за спин, её рыжие кудри мелькают среди чёрных мантий. Пробираюсь к ней, прикрываясь группой смеющихся второкурсниц. Как и подозревала, Джаспер не пытается меня удержать. И это маленькая победа.

— Ты где вчера пропадала? — спрашивает однокурсница, поправляя сумку на плече. Не то, чтобы у нее есть право на такие вопросы. Мне не очень близки. Точнее, совсем неблизки. НО, кажется Рика и не ждет от меня откровенности, она тут же отвлекается, заметив в толпе Лаки и уже вовсю машет ему.

— Проторчала в библиотеке, — бросаю неопределённо и захожу в аудиторию. Минута до звонка, все равно не успею сбежать, надо выждать время.

Солнечный луч режет пыль над кафедрой, где профессор Вейт копается в кипе пергаментов. Пока пробираемся к нашему месту Рика тыкает мне в бок:

— А что у тебя с Джаспером? — Её голос звучит беззлобно, как всегда. — Мне показалось или вы пришли вместе.

— Ненависть, — буркаю, швыряя сумку на стол. На первой парте сидит Киран. Кажется, он не обращает на меня внимания. Но я не сомневаюсь, Джаспер попросил его присмотреть за мной.

Хотя на паре Киран выглядит полностью сосредоточенным на учебе. Он что-то записывает в тетрадь.

— Представьте артефакт эпохи Корратайн — не просто инструмент, а отражение культуры. Каждая руна — это…

Голос тонет в моих мыслях. Ни на чем не могу сосредоточиться. Смотрю на часы: до отплытия парома совсем немного времени Еще раз бросаю взгляд на Кирана. Парень сосредоточен на лекции.

— Можно выйти? — перебиваю профессора и резко встаю, понимая, что более удачного времени может просто не быть.

Преподаватель машет, не отрываясь от лекции, Киран даже не поворачивается, что внушает мне надежду.

Выскакиваю в коридор. Никого нет. Только Джаспер. Он прислонился к стене напротив, скрестив на груди руки и смотрит в мою сторону. Мерзавец!

— Куда собралась? — Парень отталкивается и делает шаг мне навстречу, блокируя путь. Его тень накрывает меня целиком.

— В туалет пошла. Сопровождать будешь? — В голосе звенит яд. Я готова разрыдаться от отчаяния, но ни за что не покажу это Джасперу.

Он хмыкает, но упрямо следует за мной, держа дистанцию в два шага. Демонстративно скрываюсь за дверью и открываю кран, опуская руки под ледяную воду. Считаю до тридцати, глядя в зеркало: под глазами синяки от бессонницы, на голове воронье гнездо. Просто красотка!

Выхожу в коридор и гордо направляюсь в аудиторию, мимо подпирающего стену Джаспера. Да как же от тебя избавиться?

В аудитории прохожу мимо Кирана, который одними губами артикулирует.

— Не получилось сбежать, да?

Показываю ему средний палец, целясь в его усмехающуюся спину. Сажусь, впиваясь ногтями в крышку стола. До парома меньше часа.

На перемене рядом со мной постоянно крутится Джаспер, а едва мы уходим на обед, как за наш столик бесцеремонно плюхается Киран. Кира и Лаки обсуждают вчерашний матч, но и я пытаюсь не обращать внимания на дружка Джаспера, но он настойчив.

— Ты сегодня бледная, Дана. Гуляла ночью? — Парень разламывает булочку с джемом, и с аппетитом ее жует. Он смотрит на меня без ненависти. Кажется, наше противостояние с Джаспером его веселит. А вот мне не до смеха, поэтому не сдержавшись, разыгрываю свой козырь.

Интересно, теперь парень будет смеяться или нет?

— Нет, Киран, привычка гулять ночами есть только у тебя. Если компания хорошая, даже в библиотеке не скучно. Не правда ли?

Слова вылетают резко, как щелчок хлыста. Лаки замирает с вилкой в воздухе, картофельное пюре капает на тарелку. Кира давится соком и кашляет в ладонь. С лица Киран сползает улыбка. Парень медленно кладет свою булку с джемом. Липкая капля падает на стол, тянется алой ниткой к краю. На красивом лице парня напрягаются желваки, но, к моему удивлению, Кирану удается сохранить лицо.

— Туше! — Он поднимает руки, будто сдаётся, но в глазах вспыхивает что-то острое, звериное. Резко встаёт и уходит, не оборачиваясь, толкая плечом первокурсника с подносом. Тот едва удерживает стакан с молоком, но Кирану наплевать. И да, сейчас он не улыбается. Только вот победа не приносит удовлетворения. Возможно, потому, что не нивелирует мой проигрыш. Полчаса до отправления парома, самое время попробовать сбежать еще раз. Надсмотрщик нейтрализован.

— Что это с ним? — Рика заправляет за ухо прядь непослушных волос и задумчиво смотрит вслед скрывшемуся в дверях Кирану.

— Все здесь излишне нервные, — отмахиваюсь я и поднимаюсь. — Пойду дойду до комнаты. Учебник забыла.

Рика кивает, тут же погружаясь в разговор с Лаки, а я выскальзываю в коридор, где прохладный воздух из открытых окон бьёт в лицо после столовской духоты.

Когда иду в свою комнату, замечаю следующего за мной Лиама. Все же Джаспер решил не оставить мне ни малейшего шанса. Даже странно, что нигде на горизонте не видно его верной Деборы. Еще одна возможность упущена, а времени остается все меньше.

На паре сижу, как на углях. Лаки рисует на полях тетради спирали, профессор Меррик бормочет о трансмутации металлов. Киран вызывается презентовать доклад и поднимается к доске. Оттуда он за мной точно не побежит, а значит, появился крохотный шанс. Я должна успеть!

Мой стул скрипит, когда я встаю. Никто не останавливает — все глаза прикованы к диаграмме с рунами на экране.

Выскакиваю в коридор и озираюсь. Приёмная директора в трёх дверях отсюда, поэтому Джаспер здесь не маячит. Бегу к лестнице, но из-за поворота доносится слишком знакомый голос, заставляющий меня испуганно замереть.

— … абсолютно неприемлемо! — Женский голос звучит раздраженно и резко, а у меня внутри все переворачивается. Что она здесь делает?

Отпрыгиваю к окну, впиваясь пальцами в бархатную штору, которой отгораживаюсь от тех, кто сейчас повернет в коридор. Пыль щекочет нос, хочется чихнуть, и я его с усилием зажимаю, вглядываясь в узкую щель и чувствуя, как грохочет сердце.

Мать идёт рядом с директором, её чёрное пальто развевается, как крылья Карго. Каблуки цокают по плитке. На шее — жемчужное колье, подарок отца. Волосы уложены в идеальный пучок, ни одной выбившейся прядки.

— Это безобразие! — Она останавливается, поворачиваясь к директору.

— Мы учтем ваши пожелания, — холодно отвечает директор, и я замечаю, насколько он похож на Кирана. Просто его повзрослевшая копия, которая с годами стала, пожалуй, еще лучше. По маминому взгляду вижу — она тоже оценила.

— Вы уже не учли, — отрезает она, а я понимаю. Мама знает про Давида!

Вжимаюсь в стену и жду, когда мама и директор уйдут из коридора. Остаток разговора не слышу. Там что-то про деньги. Благотворительные взносы! Просто отлично! Мама из моего наследства спонсирует тюрьму, в которую сама же меня упекла!

Дожидаюсь, когда эти двое скрываются за дверями кабинета директора, и выскакиваю из своего укрытия. Несусь по лестнице, едва касаясь ступеней. Дыхания не хватает, оно вырывается со свистом, но я не замедляюсь и выбегаю в длинный холл, ведущий к выходу.

Навстречу из-за поворота выскакивает какой-то задумчивый парень с громоздкой папкой в руках. Я задеваю его плечом, и, не извинившись, несусь дальше.

— Э-э-э! Не так быстро! — ворчит он, роняя бумаги. Листы взлетают вверх, приходится уворачиваться еще и от них.

— Ну, прости! — бросаю я и мчусь дальше, кажется, оставив отпечаток грязного ботинка на одном из конспектов. Пожалуй, мне даже немного стыдно.

Парень ругается мне вслед, но я уже далеко. Сердце колотится в висках, ритм совпадает с ударами каблуков по плитке.

Холл первого этажа залит светом, пробивающимся через готические витражи. Синие и красные блики ползут по стенам, как призраки. Тени от колонн тянутся к моим ногам, будто пытаются удержать.

Выбегаю на улицу — ветер бьёт в лицо, смешивая запах соли, моря и пепла. Где-то вдалеке жгут костер.

До отправления парома остаются считаные минуты. Горло сжимает, словно удавка сжимает спазм. Ненавижу Джаспера! Он победил, лишил меня последней надежды вырваться из этого ада, но я все равно бегу к парому, в надежде хотя убедиться, что у Давида все хорошо. Матери я не доверяю, и ее присутствие здесь не сулит ничего хорошего. Кстати, как планирует выбираться с острова она? Впрочем, с ее деньгами и связями, думаю, это не проблема. Только вот ее передвижения будут храниться в строжайшей тайне. Глупо рассчитывать, воспользоваться ее транспортом для побега.

Когда добегаю до берега, паром ещё стоит у причала — чёрная громадина, плюющаяся дымом из трубы. Если вцепиться в поручни, рвануть вперёд сквозь толпу… Но даже если впрыгну на палубу в последний момент, это ничего не изменит. Меня просто выкинут за борт. Я могу только смотреть, как отходит от берега моя последняя надежда.

На палубе мелькают чужие лица: старик в помятой шляпе, девушка с рыжими косами, матросы в заляпанных маслом робах. Давида не вижу. Только чайки кричат над водой, будто смеются.

Подбегаю к самой кромки воды, камни скользят под подошвами. Паром уже в метре от причала — ржавый борт скрипит, волны шлёпают в щель между ним и досками. Вода воняет тиной и мазутом. На палубе Элис стоит спиной, её светлые волосы развевает ветер. Я в столовой слышала, как ее подруги говорили, что она сбежала на рассвете, швырнула в рюкзак только магфон, попрощалась с подругами и отправилась на берег. Лишь бы не оставаться в стенах Даркленда лишний час.

Понимаю её. Сама бы рванула без оглядки, если б не…

Снова всматриваюсь в пассажиров. Вижу широкую спину в кожаной куртке, и на миг сердце замирает, чтобы потом пуститься вскачь. Но мужчина поворачивает. Это не Давид. Старше, да и куртка потрепанная, наверное, кто-то из местных.

Делаю шаг назад, все же не отрывая взгляда от парома, и тут слышу душераздирающий крик, откуда-то со стороны маяка. Обернувшись, вижу, как чайки испуганно взмывают вверх

Поворачиваю голову и вижу, что у маяка подозрительно быстро начинает собираться толпа.

Бегу на крики, уже понимая, что там меня не ждет ничего хорошего.

Когда я пробиваюсь сквозь расступившихся людей, передо мной открывается ужасная картина. У подножия маяка, среди острых черных камней, на мелководье лежит распластанная женская фигура. Она лежит лицом вниз, светлые волосы, мокрые и потемневшие, раскиданы, как морская трава. Руки вывернуты под неестественным углом, пальцы скрючены, будто в последний момент она пыталась за что-то ухватиться.

даже отсюда я прекрасно вижу — это Дебора.

Это ее одежда. Этот стиль трудно с чем-нибудь спутать. В горле пересыхает, а в животе сжимается ледяной ком. Я непроизвольно зажимаю рот ладонями, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Ноги сами делают несколько шагов назад, будто пытаясь увести меня от этого кошмара.

Мы не были дружны, более то, я ее не любила… но маяк самоубийц… Зачем она так? Что вообще произошло?

Вокруг слышатся рыдания, чей-то истеричный смех, переходящий в плач. Кто-то кричит, зовет на помощь. Подбежавшие охранники пытаются оттеснить студентов, но толпа только растет, люди лезут вперед, чтобы увидеть жуткую находку.

Когда один из охранников, бледный как мел, переворачивает тело, лежащее на мелководье, раздается новый, пронзительный вопль ужаса. То, что должно было быть лицом Деборы, теперь — кровавое месиво. Кожа будто изодрана в клочья, обнажая мясо и кости. Выглядит так, словно кто-то… нет, что-то методично склевало ее лицо, оставив только жуткую, пульсирующую массу.

Мир вокруг меня плывет, ноги подкашиваются. Я чувствую, как тошнота поднимается новой, неудержимой волной. Не в силах больше это выносить, я разворачиваюсь и бегу, спотыкаясь о камни. В голове стучит только один вопрос: зачем Дебора это сделала и кто ее так изуродовал? А главное, зачем? Или… это просто случайность? Мог ли такое сотворить Карго? Он же буквально бредил глазом? Не хочу об этом думать. Не могу.

Далеко уйти не получается, ноги дрожат и я, закрыв лицо руками, сажусь прямо здесь на камни. Рыдания рвутся из груди. Я плачу, нет, не по Деборе. Я плачу, потому что нервное напряжение достигло предела. И я не хочу оставаться в этом месте. Я смотрю на тело Деборы и представляю на ее месте себя. Джаспер ведь хотел такого конца для меня. Почему же Дебора?