Я буду любить тебя

Глава 12

Ехали мы молча. Ваня постоянно поглядывал на меня, а я смотрела в окно. Мне было страшно встретиться с ним взглядом.

Вот блин надо же было так попасть. Как он вообще догадался, что я буду там? Как все теперь ему объяснить? Он ведь даже слушать меня не будет.... Дура блин, вот правильно Лерка говорила, до добра меня это не довело. Стыдно. Теперь еще придется объяснять, почему я решила от него уйти. Ведь он наверняка заезжал домой и видел собранный чемодан. Надо было еще с утра уйти. Вопрос состоял только в том куда уйти. У меня не было ничего и по сути никого в этом городе. Снимать квартиру я не смогу, так как денег у меня нет, а на работу устроиться тяжело даже обычным людям, а тут еще я. К Маше поехать? Нет, это было невозможно, так как она начнет меня допрашивать, почему я решила уйти от него. Я не знала, что мне делать. Уйти или остаться? Но рано или поздно все равно придется ему рассказать и тогда будет вдвойне тяжелее.

Мы остановились. Ваня вышел из машины, что бы открыть ворота. Заехав во двор, он так же молча, вышел из машины, и зашел в дом.

Странно, почему он мне ни слова не сказал? Ноги были ватные, голова трещала, мутило до не возможности. Мне было страшно зайти в дом. Представляя в голове, как Ваня будет орать, меня трясло еще больше. Я решила спать в машине. Ваня выспится успокоиться, и завтра так орать уже не будет. Устроившись на переднем сиденье поудобней, я закрыла глаза, но уснуть не получалась. Мучила совесть. Ваня вышел покурить. Присев на ступеньки он вытащил сигарету и закурил. Он медленно вдыхал затяг за затягом и, докурив до бычка бросил, закурив новую. Все это время он смотрел на меня. Я же старалась не смотреть на него. Докурив вторую сигарету, он зашел в дом, еще раз бросив свой взгляд на меня. Выглядел он спокойным, может все-таки удастся избежать разговора. Решив все-таки, что Ваня устал и пошел спать, я решила зайти в дом.

Ваня лежал на диване, и переключал каналы по телевизору. Рядом с Ваней на диване лежал букет красных роз, я обомлела, когда увидела его. Заметив мой взгляд, он взял букет и, встав с дивана выкинул его в мусорное ведро.

— Знаешь сколько я тебя ждал? Хотел сделать сюрприз.

— Прости...- произнесла я еле слышно.

— Я уделяю тебе мало времени, признаю. Можно даже сказать, что я не вижу тебя неделями, но это еще не значит, что я тебя не люблю и мне наплевать, где ты и что с тобой, — его голос был спокойный. — Я ожидал такое от кого угодно, но только не от тебя.... Под словами "развлеки себя", я подразумевал совсем другое. Я подумать не мог, что ты так потратишь деньги. Ну и как, понравилось? Повторить не хочешь?

Он не дал мне ответить.

— Я не буду спрашивать, почему ты решила так поступить, но знай. Я ненавижу пьяных девушек, меня от них воротит. Еще раз такое повториться Ник...- он замолчал. — Не напивайся в срачь, особенно когда меня нет рядом. И давай сделаем вид, что я ничего не видел. Он зашагал к лестнице. Остановившись возле чемодана он слегка пнул его. — И вот это я тоже не видел.

— Ваня...- я решила все ему рассказать, ведь врать подло.

— Ник, иди спать.....

Приняв душ, я прошла в комнату. Ваня спал, ну или делал вид, что спит. Я чувствовала себя полной дурой, и хотела вычеркнуть это день из памяти. Я боялась повернуться к нему лицом, он бы все понял, понял по глазам, что произошло, что- то страшное. Меня раздирало на части от мысли о том, что я никогда не смогу испытать то чувство, которое так ждет каждая девушка. Я никогда не услышу слово "Мама". Я задыхалась от слез, и Ваня слышал всхлипы, я была уверенна, хоть я и старалась скрыть, сжимая в зубах одеяло. Уснула я лишь тогда когда почувствовала его руку на своем плече. Прижав меня к себе, он поцеловал меня в макушку. Я не одна. И он все еще любит меня. Сердце успокоилось, почувствовав рядом родного человека.

Проснулась я в хорошем настроении, но совесть меня все еще грызла. Я все еще чувствовала себя виноватой перед ним. Приняв душ, я решила извиниться перед ним, и не просто извинится, а приготовить ужин. Ведь он наверняка придет голодный. Пока блюдо томилось в духовке, я решила убраться, закинув вещи в стиральную машинку, я зашла в спальню. Вещи разбирать я не решилась, так как решила все ему сегодня рассказать. Зачем разбирать, а потом собирать его. Быстро уйти, чтобы не причинять себе лишнюю боль. Когда стрелки часов перевалили за восемь, я решила, что он опять сегодня ночевать не придет. Расстроилась. Возможно, он не пришел из-за вчерашнего. Укутавшись в плед, я учила лекции. Это отвлекло меня от грустных, дурацких мыслей, но звонок Леры отвлек меня от учебы.

— Как ты? Погулять не хочешь? — спросила она, по голосу было понятно, что в её организме уже не малая доза алкоголя.

— Нет, мне экзамены скоро сдавать надо, не до гулянок.

— Да ну на фиг! Забей ты на учебу.... Это Ваня вчера был да? Ого, детка да ты вообще умничка такого пацанчика ухватила, — Лерка засмеялась. Я думала, он тебя кинет.

— Лер, ты что опять начинаешь то?

— Это жизнь. Думаешь, он с тобой всегда будет? Да ни хера подобного. У него по любому куча баб о которых ты даже и не знаешь.

— Бред не неси, Лерка, ты же его не знаешь. Зачем говоришь?

— Не знаю говоришь? Хочешь проверим?

— Ничего я проверять не буду, — я рассмеялась, так как мне это показалось глупым. — Я доверяю ему.

— Как хочешь...- она замолчала. — А я все равно затащу его в койку...- произнесла она тихо.

— Что? — не поняла я, но Лера мне не ответила, а в телефоне послышались короткие гудки.

Я прождала Ваню до вечера, он пришел ближе к десяти.

— Собирайся, поехали! — поедая на ходу что-то со стола пробубнил он.

— Куда? — сонным голосом спросила я.

— Узнаешь. Шустрей давай.

— Куда ты собрался, на ночь глядя?

Не выдержав, он закинул меня на плечо и, захватив на ходу кроссовки, потащил меня в машину. Дорога в это время была свободна, не было никого. По трассе явно с превышением скорости мчался только Ваня. Буквально через двадцать минут мы были уже в городе. Когда мы стояли на светофоре, он достал с заднего сиденья маленький букет из желтых роз и синих ирисов.

Ого что-то новенькое. Раньше были только розы, которые порядком уже надоели. Да и цветы я не любила. Ну конечно приятно получить букетик, но не в таких количествах, в которых дарил мне Ваня.

— По какому поводу?

— Просто так. А что не нравиться?

— Да нет, очень нравиться, — я поцеловала его. — Спасибо милый, а куда мы все-таки едем?

— Узнаешь, потерпи, — он улыбнулся. — А ты что кислая такая? Проблемы? Ты не дуйся на меня, я сегодня хотел пораньше приехать, но вот.... Зато пару дней я свободен. Так что никуда тебя не отпущу, — он засмеялся. Я лишь слегка улыбнулась.

Мы подъехали к какому-то дому. Ваня вышел из машины, и открыв мне дверь не дал сделать мне и шагу и я снова оказалась у него на руках.

— Ваня, я умею ходить...не надо меня на руках носить.

— Да что за ты девушка такая? Цветы тебе не нравиться, когда муж на руках носит, не любишь? — он рассмеялся и поцеловал меня.

— Просто ты меня балуешь.... Вот привыкну и буду на ручки проситься.

— Маленькая моя, мне совсем не сложно носить тебя на руках. И кто еще будет тебя баловать если не я? И даже если я злюсь и кричу, то это лишь потому что люблю тебя и не хочу что бы ты совершала ошибки. — Что не веришь?

Он не дал мне ответить, как наши губы слились в нежном поцелуе. Мы зашли в подъезд.

— Закрой глаза, — попросил он.

Пройдя, наверное, семь лестничных пролетов он остановился. Дверь хлопнула. Я почувствовала опору под ногами. Ваня стоял рядом и держал меня за руку.

— Открывай.

Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в квартире, но эта была не та квартира в которой мы жили до того как переехали загород. Это была совершенно другая квартира, новая и на много просторней.

— Что это?

— А не видно? — он рассмеялся.

— Вань, ты нормальный? — я стояла в восхищении.

— Заскоки бывают, — он опять засмеялся. — Вот теперь- то ты понимаешь, почему я задерживался. Я сам лично делал тут ремонт. Хотел сделать тебе сюрприз, и как вижу, мне это удалась.

— Чем тебе мешала старая квартира?

— Ну, эта больше, лучше и вообще это подарок и купил её я на свои деньги, а не на отцовские. Я подумал, что лучше нам пока перебраться сюда, так как до города с утра добраться просто не реально, пробки. И тебе удобней колледж в соседнем районе.

Осмотрев всю квартиру, я просто стояла и не могла подобрать слов, что бы выразить свое восхищение. Квартира была двух уровневой. На первом этаже находились две комнаты: зал, спальня и большая просторная кухня больше похожая на гостевую. На втором этаже было так же две комнаты: Спальня и как я поняла, это была детская, так как на полу лежали обои с мишками.

— Вот эту я еще не закончил! — кричал Ваня, выглядывая из спальни. — Время у меня еще есть, — он подошел и обнял меня сзади. — Ник, я погорячился, сказав тебе, что детей нам пока заводить рано. Я хочу ребенка, очень хочу видеть тебя с пузом, хочу чтобы по дому с криками и визгами бегали детки, хочу читать сказки и видеть как сладко засыпает кроха с твоими карими глазами и твоей улыбкой.....

Все что он говорил дальше я уже не понимала. Я чувствовала, как ком вновь встал в горле, и к глазам подкатили крупные слезы. "Он хочет ребенка или даже двух.... а я не могу дать ему даже это. Господи, ну за что? Почему именно я? Почему?! Почему?! Почему?!" — сердце разрывалось на части. Желание умереть росло во мне все больше и больше. Смысла для дальнейшего существования я уже не видела. Ваня возможно и любит меня, но я не вправе лишать его счастья. Я понимала, что рассказав ему обо всем, он подаст на развод и это будет конец. Конец счастья... жизни.... Пережить его уход я не смогу. Ведь рядом с ним я ожила тогда, он вернул меня к жизни и вытащил из этой черной дыры, которая с каждым днем все больше и больше затягивала меня. Он научил меня жить, дышать, чувствовать. Благодаря Ване я улыбалась. Пусть с ним и не легко, пусть он нервный и без башенный. Пусть.... Но без него мне будет вдвойне тяжелей. Стоять было тяжело. Ноги подкашивались. Я рухнула на пол и расплакалась. Ваня тут же начал меня трясти:

— Ника, ты чего ревешь? — он смотрел на меня испуганными глазами. — Что случилось?

Я продолжала плакать, вскоре плачь, превратился в истерику. Ваня пытался меня успокоить, но у него ничего не получалось. Я вырывалась из его объятий. Когда я начала кричать от бессилия он не выдержал. Спустившись на кухню, он вернулся оттуда с графином воды и стаканом. Налив воды, он обхватил меня так, что я не могла сопротивляться.

— Пей! — крикнул он, пытаясь разомкнуть мои губы, что бы хоть капля воды попала мне в рот, но вместо воды я глотала лишь собственные слезы скатывающиеся по лицу. — Пей, — повторил уже спокойней.

Я задыхалась то ли от слез, то ли от воды. Истерика не прекратилась. Ваня плеснул в меня водой из стакана один раз, второй, и лишь на третий я посмотрела на него ошарашенными глазами. Меня трясло, колени дрожали, а от истерики остались лишь редкие всхлипы.

— Что это сейчас было, черт возьми!? — кричал он, наматывая круги и размахивая руками.

Я молчала, прибывая до сих пор в шоковом состоянии.

— Что еще ты пытаешься скрыть от меня?! Я еще в машине заметил, что с тобой, что-то не так. Опять скрываешь? Обещала же все мне рассказывать. Так я жду....

Я не дала ему договорить. И сжав кулаки, тихо произнесла, надеясь на то, что он не услышит:

— Ваня... у тебя не будет детей....- язык заплетался, голос дрожал. Слезы снова катились из глаз. — У нас не будет детей....- и опять не то. — Я не.... - и снова ком в горле. Тяжело, страшно ведь еще каких-то пару минут и я умру. Не физически нет. Я потеряю его, потеряю навсегда, а вместе с ним уйдет и вся моя жизнь. — У меня никогда не будет детей, — выдавила я, — с трудом подняв на него глаза, я увидела его взгляд, он был полон горечи, боли и страха, но уголки его губ скривились и он ухмыльнулся. До него еще не полностью дошел смысл моих слов, и он не до конца мне верил. — У меня никогда не будет детей Вань, я бесплодна....- его зрачки расширились. От этих слов на меня вновь накатила истерика, и я заплакала, закрыв глаза руками. Он стоял не подвижно, а я плакала, не понимая лишь одного. Почему же именно со мной все это происходит. И что же я такого сделала?

Дверь хлопнула так сильно, от неожиданности я подскочила.

— Ваня? — тихо произнесла я, но ответа не последовало. — Вань, — позвала я его еще раз чуть громче, — и вновь тишина. — Ваня! — взревела я. Швырнув графин об дверь, я рухнула на пол, заплакала.

Вани передо мной уже не было. Он ушел. Ушел навсегда, и больше не вернется. Он сделал выбор и я немного даже рада, что он был не в мою пользу, ведь единственное чего я хотела, чтобы он был счастлив.

— Прости....- произнесла я в пустоту. Прости за всю ту боль, которую ты ощутил, пока я была рядом. Прости за все твои истрепанные нервы. Прости за то, что часто истерила. Прости... Протии меня за то, что была такой глупой. Прости за то, что доставила тебе кучу хлопот. Прости. За все меня прости. Я безумно люблю тебя, люблю всем сердцем, каждой клеточкой тела. Люблю тебя. Любила лишь тебя одного. И буду любить тебя всегда...

(От лица Вани)

Ну и какого черта я тут делаю? Сбежал как пацан испугавшийся трудностей. Но мне на данный момент тоже было нелегко. Услышать такое. Я ведь сначала не поверил, думал, она меня разыгрывает. Но кто шутит такими вещами? Увидев, на её глазах слезы я понял, что все серьезно. Стоять за дверью, и слушать её душераздирающие крики, было не выносимо.

Я сидел в машине уже часа два не меньше. В голове было куча вопросов и ни одного ответа. Она там одна наедине с этой болью. Подняться, успокоить, обнять, и внушить надежду на то, что все будет хорошо? Нет, я не мог. Не мог смотреть на её слезы. Я мог унижать, бить, оскорблять, доводить до слез и смотреть на слезы любых девушек с ухмылкой, потому что ничего кроме отвращения я к ним ни питал. Но видеть, как плачет она, я не мог. Вся её боль, будто бумерангом, возвращалась ко мне, но я умело это скрывал. Возможно она думает, что мне легко живется и наверное так думали все, но это было не так. Ни кто не знал, но в то время как её оперировали, я плакал. Не то что бы я бился в истерике, нет. Просто на глаза наворачивались слезы. И это была не слабость, это еще раз доказывало мне, что я человек, а не бесчувственный урод. В тот момент я первые узнал, что такое страх. До этого я ни боялся ничего, и тогда у меня первый раз в жизни затряслись руки, что было очень плохо для боксеров, да и вообще для спортсменов. Я бесчувственно смотрел на ту шлюху в клубе, которую убил. Мне не было её жаль. Я совершенно не чувствовал себя виноватым в её смерти, я был доволен, что избавил этот мир от очередной бляди. Мне ничего не могло причинить боль, я не знал что это вообще такое — боль. Почувствовал я это только в тот момент, когда понял, что могу потерять её. Я много раз ей говорю, что именно благодаря ей я изменился и это правда. Ведь если бы не она, я бы не испытал все эти чувства, я остался бы таким же моральным уродом который кроме себя ничего не видит. И лишь тогда когда я впервые почувствовал вкус слез, когда испытал всю ту боль, когда я впервые почувствовал себя виноватым, и когда по ночам меня начала мучить совесть. Я понял, что я не настолько еще конченый человек, не бесчувственный ублюдок как твердили мне все мои бывшие. Я человек, человек который первый раз в жизни с мог, кого-то полюбить. И возможно именно поэтому я до сих пор боюсь её потерять. Потому что знаю, что без неё моя жизнь вернется в привычное русло. Я буду пить, развлекаться, издеваться, унижать.

С тех самых пор я винил себя во всех её несчастьях, и сейчас я тоже в какой-то степени чувствовал себя виноватым. Я ни как не мог понять, почему на эту маленькую девочку сваливается столько несчастий, ведь она ни сделала, ни чего плохого, наоборот была слишком наивна и глупа, так что люди только и делали, что издевались и пользовались её добротой. Такой же вопрос мучил меня и сейчас. За что? И почему именно в тот момент, когда у нас все только стало налаживаться? Почему опять она должна страдать? Конечно, для меня это тоже было не выносимой болью, но я это заслужил, а она? Её же всего девятнадцать и, казалось бы, вся жизнь впереди и она родит еще кучу деток. Я не видел смысл продолжать наши отношения. Жить с этим нам обоим будет тяжело. Сделать вид, что ничего не произошло, и забыть было просто невозможно. Остаться после этого вместе это означало всю жизнь ненавидеть друг друга и при каждой ссоре вспоминать то, что нам обоим будет причинять боль. Она напилась по этому поводу, я был уверен и этот чемодан, она хотела уйти от меня без объяснений. Я знал её лучше всех, я знал о ней даже то, что она за собой никогда и не замечала, наверное. Она хотела уйти, ну так пусть уходит. Докурив последнюю сигарету из двадцати, я завёл машину и уехал.

Единственное место, где я мог расслабиться и выплеснуть всю свою боль, которая была на душе. Это был боксёрский зал. Не так давно мы с Мигелем арендовали зал, где часто проводили бои и зарабатывали на этом деньги. Мы тренировали пацанов, которые приходили в наш клуб и выпускали их на ринг. Все было почти по правилам, но были и свои нюансы. Ни Машка, ни Ника об этом не знали, это было для их же спокойствия. Для меня же этот зал был отдушиной. Я приходил сюда довольно часто, но в боях никогда не участвовал, ну если только с Мигелем и то, так для поддержания формы. Мы оба прекрасно знали, что убить человека во время боя мне было, раз плюнуть и поэтому я обходился лишь тренировками. Забросив сумку подальше, я сел в середину темного зала освещенного лишь светом фонарных столбов на улице. Я чувствовал себя отвратительно. Ведь я нарушил обещание данное ей, и в первую очередь себе. Не отпускать ее, чтобы не случилось, а сам сбежал. Испугался? Стало страшно? Я и сам не знал причину свой трусости. Сердце защемило только при одной мысли о ней. Нужно было забыть, но было это не так просто. Забыть все, что мы вместе пережили, испытали. Забыть карие глаза сводящие меня с ума, детскую улыбку, открытое всем, доброе сердце было не возможно, при всем своем желании я уже не смогу забыть её. Сердце билось с бешеной скоростью, предчувствуя беду, а разум твердил, забудь, и живи как жил. Бухай, кури и имей каждую. Я был противен сам себе. Вскочив на ноги, я стянул с себя футболку и начал боксировать. Без перчаток, без ничего голыми кулаками. С каждым ударом пытался выбить мысли о ней "забить и жить дальше", — твердил я, с каждым разом увеличивая силу своего удара. От бессилия я взревел как зверь, которого загнали в клетку, все так же продолжая боксировать, ни смотря на кровавые кулаки. Когда сил и вовсе не осталось, я рухнул на пол и закрыл глаза. Я лежал так минут двадцать наверное, пока мне ни стал мерещиться её голос. Я уже сходил с ума, мне казалось, будто она звала меня. Её истошные крики заставляли сердце биться чаще, а кровь гонять по венам. Что бы хоть как то привести себя в чувства, я вылил на себя целую бутылку воды, которая лежала в сумке, и снова лёг на пол, закрыв глаза. "Не бросай меня, пожалуйста, не уходи. Я очень тебя люблю. Ты мне нужен как воздух, я не представляю свою жизнь без тебя", — всплыло в памяти. Я резко открыл глаза и глядел в темноту. Твою мать, что я тут делаю? Я же должен быть рядом. Почувствовав не ладное меня передернуло. И только сейчас я понял, что оставив её совершенно одну, завёл бомбу замедленного действия, которая может взорваться в любой момент. Её расшатанная психика меня иногда пугала, и был еще один не маловажный фактор, она принимала все близко к сердцу. Закинув вещи в сумку, я выскочил из зала, и сев в машину погнал домой. Наплевав на все, послав все к черту, я мчался по улицам с бешеной скоростью. Я вылечу её, отправлю заграницу я сделаю всё. Люди же не опускают руки. Они борются и у многих получается. Главное верить и набраться терпения. Главное быть вместе. В конце концов, есть еще куча способов: усыновление, сурагатные матери. Господи, насколько же я сильно её люблю, изменяя даже собственным принципам "не любить чужого ребенка". Если бы на её месте оказалась Анька, или какая ни-будь другая я бы послал и не убивался так, а за счастье этой маленькой девочки и наше счастье я готов был биться до конца. Да и анализы могли просто перепутать, может врач не опытный попался. Могло быть все, и сдаваться с первого раза было глупо. Блин, зачем мне еще один ребенок, когда один у меня уже есть. И я сейчас мчусь к этому малышу, совершенно ни глядя на дорогу, и нарушая правила дорожного движения. Я резко нажал по тормозам, заметив выезжающую из ниоткуда машину. Толчок. И легкий скрежет "только этого мне сейчас не хватало"

— Ты что придурок ослеп что ль?! — орал пацан явно младше меня.

— Рот закрыл ушлёпок! Ты вообще откуда сука взялся?! И орать на батю своего будешь! Понял молокосос?!

— Да мне из-за тебя отец голову снесёт! — орал он, схватившись за голову. — Вот блять! — пацан чуть ли не заплакал присев на асфальт.

— И правильно сделает, что оторвёт! С какой сука скоростью ты мчался? Да и бухой еще по любому.

Он молчал. Я угадал, так как в его годы точно так же расхерачил отцовскую тачку.

— Слышь, малой тебе проблемы не нужны, мне же с тобой базарить времени нет. Давай сам без ментов разберемся, — я пошел к машине за портмоне. — Сколько хочешь?

— Он осмотрел свою машину, потом перевёл взгляд на меня. Смекнув, что я не такой уж и бедный пацан начал перечислять все царапины на своей тачке, даже те которые не относились к аварии.

— Ты меня задолбал, — я закатил глаза. — Вот держи, — я протянул ему несколько крупных купюр, оценив ремонт его машины на собственный глаз. И быстро сев в машину помчался дальше.

Резко затормозив возле подъезда, я выбежал из машины и по лестнице побежал на седьмой этаж.

— Только глупостей не наделай дурочка, — произнес я, в пустом подъезде обращаясь к Нике.

Вбежав в квартиру, я сразу же кинулся на второй этаж и не прогадал. Я резко схватил её за руку, она вскрикнула и пошатнулась назад. Я прижал её к себе, а затем спустил с подоконника, все так же прижимая её к себе.

— Никогда не смей так больше делать! Поняла!?

— Уходи! — прокричала она, но схватилась за меня мертвой хваткой.

— Пошла ты, дура ненормальная, — я улыбнулся. — Ни куда я не уйду, и не отдам тебя никому! Слышишь?! Никогда тебя больше не отпущу! Бей, брыкайся, истери, а я всегда буду рядом! Всегда, малыш! Слышишь, я люблю тебя! Люблю и не дам тебе опустить руки. Мы справимся! Даже если будет тяжело, я всегда рядом, я помогу тебе подняться я тебя не брошу! И плевать я хотел на все. Мы справились три года назад, справимся, и сейчас слышишь?! Верь мне! Верь мне и все получиться! — я целовал её, вдыхая её аромат. И в сотый раз благодарил бога за то, что он сберег мою маленькую девочку, а она смотрела на меня и плакала. — Прости меня родная за то, что бросил, струсил! Прости! Я люблю тебя маленькая моя, теперь все будет хорошо! Я обещаю! Я клянусь тебе родная! — я продолжал целовать её и, прижимая к себе все крепче, что бы она почувствовала, что она не одна. У неё есть я. Сердце успокоилось, как только я почувствовал её рядом и теперь наши сердца бились в унисон. Ведь мы рядом и нам больше ничего не надо......

Она так ничего и не сказала, да я и не хотел, что бы она что-то говорила. Напоив её успокоительным, и лег рядом. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Ваня...- наконец-то произнесла она.

— Что любимая? — я нежно провел рукой по её волосам, не отрывая глаз.

— Тебе нужна совсем другая девушка, не я. Я не в плане здоровья я вообще говорю. Я вечно истерю, у тебя из-за меня проблемы, ты так заботишься обо мне все время, а я ничего не могу для тебя сделать, хотя очень хочу сделать тебя счастливым.

— Я уже счастлив, потому что у меня есть ты, — я дернул её за кончик носа.

— Тебе нужна, такая как Аня — самостоятельная, а не такая как я — ребенок.

— Ошибаешься, мне нужен ребенок, которого я буду оберегать и любить. И не решай никогда за меня, кто и что мне нужно, я все решу сам, — я улыбнулся. — Я тебе вот тоже не подхожу, тебе ближе Игорёк или её братец, но ты же сейчас со мной. Противоположности притягиваться, значит все нормально, и мы подходим друг другу. — Прости, что не подходящий для тебя мужчина, но в моём сердце ты занимаешь больше места, чем кто-либо другой в этом мире.

— И ты в моем, — она улыбнулась, и на секунду закрыв глаза. Открыла их вновь.

— Спи, давай, — я поцеловал её в макушку.

— А ты не уйдешь завтра? — спросила она уже с закрытыми глазами.

— Не уйду, — тихо рассмеявшись, я прижал её к себе. — Я всегда буду рядом. Спи сладко маленькая девочка моя.

Я еще долго смотрел, как она сладко спит, посапывая носиком, и нежно гладил её по голове. Уснул я только в пять утра все так же, не отпуская её от себя.