Я буду любить тебя

Глава 4

Известие о смерти брата и сестры, я, как ни странно воспринял спокойно. Не знаю почему, но в душе у меня даже, ни чего, ни екнуло. Возможно, я до такой степени их ненавидел за своё испорченное детство, что мне было обсалютно наплевать на них.

Родители тоже пытались делать вид, что ни чего не произошло. Весь оставшийся вечер я провел в своей комнате. Пытался написать новую песню. Но в голове были лишь, какие, то мрачные мысли. Написав пару строк в тетрадь, я лег спать. Мне вновь снились её карие глаза.

Позвонив в 416 комнату, я с нетерпением ждал пока, кто ни будь, откроет дверь. Я немного нервничал. На конец-то дверь открылась.

— Привет, собирайся, — сказал я, бодрым голосом.

— Куда? — спросила Ника.

— Узнаешь, — я схватил её за руку и потащил к лифту. Пока мы ехали, я рассмотрел её с ног до головы. Она больше была похожа на мальчика, чем на девочку. Аккуратно собранный пучок на голове, оранжевая в белую маленькую клетку рубашка, не застегнутая на пуговицы, под рубашкой была белая мужская футболка. Белые шорты выше колен и кеды. Она всегда так одевалась, да и вела она себя с самого детства как пацан, вечно с кем-то дралась, играла с мальчишками в футбол. Домой приходила под вечер, с разодранными локтями и коленками. Некоторые девочки крутили пальцем у виска, поговаривая "вот ненормальная", но Ника не обращала на них внимания, ей было всё равно, что о ней думают. Главное ей было удобно в этой одежде, и ей она нравилась. Она ни когда не надевала платья, каблуки, не красилась. Её даже прозвище дали Витёк. Но даже мужской одежде она не выглядело глупо, наоборот она оставалась такой, же красивой.

— Куда мы всё-таки идем? — спросила она, когда мы вышли из лифта.

— Я и сам не знаю, просто прогуляемся по городу, — ответил я улыбнувшись.

Сев в автобус мы поехали на стадион. Когда мы приехал, там к счастью ни кого не было. Мы бегали, наперегонки споря на всякие мелочи, устав мы грохнулись на свежий газон и смотрели на облака проплывавшие мимо.

Проснулся я от шума в коридоре, через мгновение громко хлопнула входная дверь

— Странно, куда это родители с утра пораньше собрались? — подумал я. Встав с постели, я направился в ванную. Пройдя мимо соседней комнаты, я остановился. Постель была расправлена, на столе стоял ноутбук, рядом две кружки и тарелка с бутербродами.

В коридоре я заметил два чемодана.

— Мама, что это? — спросил я, заметив как, она убирается в ванной.

— Это брат твой сегодня ночью приехал. Познакомитесь сегодня наконец-то. Сегодня все вместе посидим, пообщаемся, узнаете, друг друга лучше. Я уверена вы поладите. — Мама улыбнулась. — Кушать будешь? Кстати, Гош, сходи в магазин, пожалуйста. Я тебе сейчас список продуктов напишу, — мама удалилась в другую комнату.

— Мда.... чувствую, веерок весёлый будет.

— Успокойся, ты чего? — успокаивал меня Ваня, крепко прижав к себе. Тише, не реви. Ты устала. Тебе надо отдохнуть, мы приедем на следующей неделе.

Мы приехали домой в три часа ночи, поспав всего пару часов, мы поехали в центр Романова. Меня оформили, как положено я прошла всех специалистов, мне осталось всего лишь зайти в зал, где специалисты по лечебной физкультуре, посмотрев все рекомендации врачей, давали каждому свой комплекс упражнений. Я сидела в коридоре, ждала пока меня по зовут. Хоть мы приехали рано, но народу в центре было много. Находиться там мне было тяжело. За каких-то пару часов находившихся я увидела столько боли, горя, отчаяния, слез. В коридоре вместе со мной ждали своей очереди многие. Маленькая девочка лет шести, наверное, сидела у мамы на руках и что-то пыталась сказать. Все-то время пока сидели в коридоре, мама таскала её на руках, девочка не могла ходить самостоятельно. Рядом с ней сидел мальчик в инвалидном кресле лет пятнадцати. Там были и маленькие дети, совсем крохи, они плакали, хотели есть. Были не зрячие, плохо слышащие, дети с ДЦП. Я не могла смотреть на этих детей. Мне было их жаль, жаль до слёз. Вот сижу я почти здоровая можно сказать. Руки есть, ноги есть, разговариваю, самостоятельно могу есть. А эти ни в чём не повинные дети страдают. Сколько боли было в их глазах это даже не передать словами. Почти все отцы у этих детей ушли, от своих жен сказав напоследок: "Больной ребенок мне не нужен". Какой же тварью нужно быть, что бы отказаться от собственного ребенка. Но есть и те которые узнав, что их ребенок серьезно болен не оставляют его в детском доме, и растят его вместе. Низкий поклон таким людям. Такие люди очень сильные. В основном в центре я видела только женщин с детьми, мужчин было очень мало. Смотря на них, я чувствовала себя виноватой в чем то. Были и родители, которые уже не могли терпеть крики своих детей и просто начинали на них кричать, кто- то даже бил. От такого зрелища мне становилось еще больнее. Как можно бить собственного ребенка, да еще и больного. Так захотелось взять, подойти и самой ей по роже дать. Я понимаю, да тяжело одной воспитать больного ребенка, но он же не виноват, что такой родился и оттого, что ты его бьешь, тебе лучше не станет. Назвали мою фамилию, и я медленным шагом направилась в зал. Открыв дверь, я увидела маленьких детей, которые кричат от боли. В зале громко играла музыка, теперь я понимала почему. Я всё-таки не выдержала и убежала. Мне хотелось убежать, скрыться, ни чего не слышать. Я представляла себя на их месте. Мне было больно, в душе всё ныло. Эту боль просто не описать словами. Я бежала, сбивая всех на своём пути, сама пару раз упала и разодрала колено. Остановил меня Ваня, схватив резко за руку и прижав к себе. Я ничего не могла произнести, лишь рыдала, даже не ревела, это была истерика. Усадив меня на диван, Ваня пошел за водой. Вернувшись, он протянул мне две таблетки и стан с водой. Я подняла на него глаза полные слез.

— Выпей, полегчает — тихо прошептал он, целуя меня в лоб.

Немного успокоившись, я вернулась в зал. Записав пару упражнений на диск, я вышла из зала. Ваню я попросила подождать меня в машине, я не хотела, что бы он видел, как я корчусь от боли. Упражнения были сложными, и давались мне с трудом. За полчаса, которые я там сидела я вся вспотела, и мне было тяжело идти. Кое- как, дойдя до машины, я легла на заднее сиденье и тут же отключилась.

Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в спальне. Я огляделась по сторонам, Вани в комнате не было, да и вообще в квартире была тишина. Решив по быстрому сходить в душ пока ни кого нет, я взяла из чемодана вещи и, обойдя квартиру, убедившись, что и в правду в квартире я нахожусь одна, я направилась в ванную комнату. В ванной комнате стоял запах приятной туалетной воды, но эта точно не Ваня. Он всё время одной и той же маркой.

— Наверное, его отца — подумала я, и залезла в ванную. Стоя под горячим душем, я вспомнила сегодняшнюю истерику. Выглядело это, наверное, глупо, но я, ни чего не могла поделать с собой, мне до жути было жаль этих маленьких крох. Они же ни чего не сделали.... За что им такое наказание?

Выйдя из ванной, я подошла к двери в поисках халата. В нашем доме, где мы с Ваней жили, всегда на дверце висели два халата, но тут я ничего не обнаружила. Вспомнив, что я нахожусь в квартире Ваниных родителей, и что халат остался в спальне, я быстренько натянула на себя нижнее белье и выглянула в коридор.

— Вроде тишина, значит, нет никого, — подумала я и, обернувшись в полотенце, вышла из ванной.

Открыв дверь в спальню, я ахнула. Рефлекторно прижав рот руками, и забыв про полотенце, которое через секунду лежало уже на полу, а на меня стоявшую в одном нижнем белье ошарашенными глазами смотрел он...

Сегодня я ожидал многого, но, ни как того, что в мою комнату ворвётся моя первая любовь, девочка о которой я столько лет мечтал и засыпал с мыслью о ней. Я вновь увидел эти преданные, добрые карие глаза.... Я только что видел Нику... в одном нижнем белье....Сам не веря во всё это, я побежал в комнату напротив. Открыв дверь, я вновь увидел её, она сидела на кровати, но уже в футболке и джинсах. По её лицу было понятно, что от увиденного она тоже была в шоке.

Заметив меня, она лишь улыбнулась, а потом начала смеяться. Таким детским смехом, таким родным для меня.

— Ты бы видел себя, — сказала она не переставая смеяться.

— Поверь, твоё лицо было не лучше, — я тоже рассмеялся, присаживаясь к ней.

Мы долго смеялись, изображая какие лица у нас были, когда мы увидели друг друга. Я за эти три года так смеялся в первые, и вновь все благодаря ей. Моей любимой девочке, с карими глазами. И лишь спустя десять минут меня как будто током шарахнуло.

— Что, ты тут делаешь? — спросил я. Но через секунду понял все сам. — Ты девушка моего брата да?

— Кого? — переспросила она. Улыбка с её лица исчезла.

— Ну, он мне не родной брат, — уточнил я.

— Я ничего не понимаю, как Ваня может быть твоим братом....

— Какой Ваня? — не дав ей договорить, спросил я. Теперь я ничего не понимал.

Порывшись в своём телефоне, она показала мне фотографию. На ней Нику за талию обнимал, тот самый Ваня, который три года назад столкнул ёё с седьмого этажа.

— Как такое, может быть..... Получается, что Ваня и вправду мой брат. Я посмотрел на Нику, она смотрела на меня и хлопала глазами, ждала, наверное, пока ей все объясню. В голове все перемешалось, было куча вопросов. Почему она с ним? Действительно ли Ваня мой брат? Что за хрень вообще происходит?

— Игорь, почему ты тут? Почему говоришь, что Ваня твой брат? Почему ты сейчас в Питере, а не дома? Как ты тут оказался? Где Андрей? — Ника засыпала меня вопросами.

Рассказав ей все от начала до конца, я тем самым ответил на её вопросы, кроме одного.

— А где сейчас Андрей? Что с ним? — мне показалось, что ответа на это вопрос она ждала больше, чем на все остальные заданные ей.

— Андрей погиб, я только сам недавно об этом узнал, — тихо произнес я, пряча от нее глаза. Я боялся, что она может узнать, что я не очень то и скорбил по брату.

Услышав всхлипы, я посмотрел на неё. Она плакала. Я не мог поверить своим глазам, она плачет из-за него. В моей голове промелькнула мысль.

— Неужели, ты его любила.

Она кинулась мне на плечо и зарыдала еще сильнее.

Купив букет белых лилий, и розовых роз я направился к машине.

Закинув цветы на заднее сиденье, я достал из кармана пачку сигарет и закурил.

Она еще, наверное, спит, надо быстро доехать до дома, позвонить родителям, что бы были дома. Сегодня я решился сделать Нике предложение. Я уже представлял улыбку на её лице, её детский визг, она просто от счастья будет прыгать. Она всегда, так делала, когда я ей что-то дарил. Прям как маленькая, да для меня она и была маленькой, глупой, наивной девочкой и сколько бы лет ей не было она всё равно останется для меня ребенком. Меня даже это немного забавляло. Я ждал этого дня три года. Еще тогда три года назад когда я её впервые увидел, я решил, что это девушка будет моей женой. За эти годы мы столько вместе пережили, моя любовь к ней стала еще сильней.

Я хотел, что бы она была счастлива, хотел видеть её счастливые глаза, милую улыбку, слышать её забавный детский смех. За эти дурацкие три года она выплакала столько слез, испытала столько боли, как физической, так и моральный, что я просто обязан был сделать её счастливой.

Сев в машину я направился в сторну дома. Улыбка не слезала с моего лица. Я так хотел увидеть родителей. Я так соскучился по маме, мне так хотелось её обнять. Каким бы взрослым я не был, я всё равно скучал по маме, да и по отцу тоже. Я хотел доказать своим родителям, что я стал взрослым, ответственным, что я изменился при чем в хорошую сторну. Я хотел им представить ту, которая в корне поменяла мою жизнь, и ради которой я стал другим. Наплевав и забыв о прошлой жизни. Но я и представить не мог, какой сюрприз готовят мне мои любимые родители.