Я его игрушка

Глава 58

Жизнь двух женщин разделилась на до и после. До — был ад, вечное превозмогание и безуспешные попытки принять действительность. После — период прозрения, удивительные открытия и возможность дышать полной грудью.

— Кира, ты не поверишь, но я теперь даже дышу по-другому, — как-то раз сказала мама, когда они уже пару месяцев жили на новом месте. — Раньше не понимала, каково это — когда дышится так легко и без оглядки! Когда-то давно, еще в детстве, это наверняка тоже давалось легко, но тогда я не осознавала этого, принимала как данность. А сейчас, бывает, подрезаю кусты в саду и думаю: «Господи, до чего свеж здесь воздух, как же мне легко и спокойно!» Просто удивительно!

Кира с мамой выписались из больницы в тот же день, когда отец потерял контроль. Быстро собрали вещи и помчались в аэропорт. Заявление писать не стали, а полицейским сообщили, что не желают давать показания и как-либо участвовать в процедуре обвинения. Обе женщины знали: Юрий Кулинченко сумеет выбраться сухим из воды и обязательно вернется домой. Возможно, разве что потеряет должность, но и это казалось маловероятным. Однако Кира все же подстраховалась — они с мамой сняли побои и зафиксировали все на видео и фото. Эти материалы могли пригодиться в дальнейшем.

— Ни о чем не жалеешь? — сбросив плохие воспоминания, с улыбкой спросила девушка.

— Жалею только об одном: что не решилась уехать раньше, еще когда ты была маленькая. Очень часто перед сном задаю себе один и тот же вопрос: «Почему?» и не нахожу ответа.

— Неважно почему, мам. Это уже прошлое. Давай теперь будем думать только о настоящем и будущем. А все плохое пускай остается там, в той жизни.

Несмотря на множество сложностей, Кира любила вспоминать самые первые дни на новом месте. Городок у моря. Курортный, но далеко не самый популярный у туристов. Тишина, свежий воздух, крики чаек, ароматы можжевельника и приятный южный климат. Было крайне сложно снять домик, учитывая внешний вид арендаторов. Мать с дочерью выглядели пугающе: множественные гематомы, кожа, сияющая самым широким спектром цветов — от желтушного до темно-фиолетового, швы, отсутствие зубов и опухший глаз, который не желал открываться. Поначалу женщины не сомневались, что им удастся найти постоянное жилье, однако в первый же день поисков арендовали очень симпатичный домик. Хозяйку звали Лейла и, как оказалось, в прошлом она и сама сталкивалась с домашним насилием.

— Не стыдитесь этого, — сказала она. — Стыд должен испытывать тот, кто посмел такое сделать. И не переживайте — здесь у нас косо смотреть не станут. А если и задержат взгляд, то только с пониманием и сочувствием. Люди у нас добрые, так что вам тут обязательно понравится. Вот уже почти двадцать лет прошло, как я сбежала от бывшего мужа, и ни дня не было, чтоб я хотя бы на миг об этом пожалела.

Конечно, Лейла оказалась права. Ни Кира, ни мама тоже ни о чем не жалели. Их раны быстро затянулись, все побои сошли, будто их и не было. У Киры остался лишь крошечный, почти невидимый шрам над левым веком, но она была даже рада этой отметине. Шрам напоминал ей о самой важной вещи в жизни: она больше никогда не даст себя и свою маму в обиду. Никогда.

Первые полгода после переезда девушка работала без выходных, но совсем не чувствовала усталости. Наоборот, в ее новой реальности каждое мгновение приносило радость. Правда, поначалу эта радость была связана исключительно с работой. На чистом кайфе и неиссякаемом энтузиазме Кира в рекордные сроки закончила свою программу для документооборота и начала отсылать резюме ко всем работодателям, которые были готовы нанять сотрудника, не встречаясь с ним лично. Через пару дней она уже была трудоустроена на условиях, которые превышали даже ее самые смелые ожидания.

Кира с головой погрузилась в новые проекты, таков был метод реабилитации. Что касается мамы, то та нашла свое спасение в саду перед домом. Участок был симпатичный, но за ним давненько не ухаживали, поэтому он требовал времени, желания и сил. Всего этого у женщины было в избытке. Ранней весной на юге страны уже было довольно тепло, поэтому почти сразу после переезда она активно взялась за дело. Раньше Светлана Валерьевна никогда не работала с растениями и землей, если не считать домашние хлопоты с цветами в горшках, поэтому науку садоводства пришлось постигать с самых азов. Благо интернет всегда был по другой, а в особо сложных вопросах на помощь охотно приходили новые соседи.

Мама расцветала вместе с садом и через пару месяцев ее уже было не узнать. Из замученной женщины с кругами под глазами и лицом, которое, казалось, навечно застыло в ожидании очередного удара судьбы, она превратилась в энергичную и общительную хохотушку с кучей знакомых. Теперь она часто ходила в гости и приглашала соседей к себе, начала краситься, посещать салоны красоты, делала гимнастику и пробежки по утрам. Мама даже полюбила заказывать одежду и предметы интерьера на маркетплейсах! Раньше она это терпеть не могла. «Для кого мне наряжаться? — говорила раньше. — А если куплю какую-то симпатичную безделушку в дом, Юра же всю кровь мне выпьет… Придется выбрасывать, а он потом еще полгода будет припоминать. Нет, зачем мне это все? Уже ничего и не хочется, поэтому пусть все остается как есть…» Теперь Светлана Валерьевна следила не только за собой, но и украшала все вокруг — и это действительно доставляло ей радость.

Что касается Киры, то поначалу ее преследовали постоянные флешбеки, снились кошмары, а в голове крутились негативные мысли. Работала спасала, но невозможно быть постоянно сконцентрированной именно на этом. Едва стоило отвлечься, как все пережитое тут же сваливалось сверху как снежная лавина. Тяжелее всего было простить саму себя за то, что столько времени позволяла какому-то ублюдку так с собой обращаться. Чувство вины иногда было настолько сильным, что его хотелось вырвать с корнем, но как это сделать, девушка не знала. Из трясины негативных воспоминаний ее вытянула именно мама, чье удивительное преображение просто не могло не заряжать оптимизмом. А когда самый близкий человек на свете искренне счастлив, то как можно не радоваться в ответ?

Для начала Кира присоединились к утренним пробежкам. Ей это не слишком нравилось, но спустя время она втянулась и полюбила ранние подъемы и физическую активность на свежем воздухе. После каждой пробежки всегда работалось лучше, не было нужды ждать полудня, пока организм «раскачается» и окончательно проснется. А еще она полюбила себя. Такой, какая есть. Перестала обновлять филлеры в губах и вернулась к естественному облику. Периодически ей снился Алексей, но, что удивительно, вовсе не в кошмарах. Во снах он настаивал, что прекраснее всего она именно в натуральном обличии. Наверное, ей настолько сильно врезались в память его слова, которые он однажды произнес в том злополучном доме, что теперь мозг напоминал об этом по ночам.

Почувствовав себя лучше, девушка первым делом нашла хорошего психотерапевта и начала ходить на приемы три раза в неделю. Это принесло результаты и спустя полгода не узнать было не только маму, но и саму Киру. Она наконец простила себя и перестала винить во всех грехах. Было удивительно просыпаться и засыпать с твердой убежденностью, что все плохое действительно позади. Отец и Олег Гридасов больше никогда не испортят ни минуты ее жизни. Теперь все будет решать только она сама.

Однако один из них все же напомнил о себе. Кира недооценила возможности отца, потому что ему удалось определить их с мамой местонахождение. То ли он не смог узнать точный адрес, то ли не хотел, чтобы его письма были восприняты как угроза, но отправлял он их в почтовое отделение до востребования. В них обычно выражал некоторые сожаления о том инциденте, сообщал, что был пьян и не мог себя контролировать. Как таковых извинений от него не последовало (видимо, по его мнению, мужчине не пристало извиняться), но при этом он постоянно упоминал, что осознает свою неправоту. Читая его письма, мама постоянно качала головой, удивляясь, как умудрилась прожить полжизни с таким человеком. Далее в своем повествовании отец обычно переходил к уговорам вернуться. О дочери в письмах не было ни слова. Ему определенно хотелось вернуть в дом свою жену, а вот о существовании Киры он будто бы и вовсе забыл, просто вычеркнул ее из жизни. Впрочем, на тот момент девушку уже никак это не трогало. Ей было все равно, как он к ней относится. Главным для нее была безопасность, а в этом смысле от отца не исходило никакой угрозы. Он понимал, что что рискует карьерой, поэтому не станет предпринимать ничего серьезного. За все время мама не ответила ни на одно его письмо, а затем и вовсе перестала забирать их с почты.

Прожив на новом месте чуть более полугода Светлана и Кира всерьез задумались о покупке дома, который снимали. Тем более что хозяйка пару раз обмолвилась, что однажды планирует выставить его на продажу. Для приобретения пришлось бы брать ипотеку, но Кира понимала, что легко ее потянет — зарплату ей платили очень приличную, а впереди ожидалось повышение. Благодаря работе дизайнеров ее программа для документооборота приобрела совершенно новый облик и теперь руководство фирмы планировало начать внедрять ее в организации, с которыми сотрудничала. А еще удивила мама, когда призналась, что много лет втайне от отца откладывала деньги себе на сберегательный счет.

— Он не разрешал мне работать, поэтому у меня не было другого выхода. Я всегда боялась, что однажды все окончательно выйдет из-под контроля и я останусь без крыши над головой и средств к существованию. Мне нужны были гарантии, что я всегда смогу обеспечить тебя всем необходимым, поэтому по возможности откладывала каждую копейку. Иногда отец сам говорил мне, чтобы пошла подстриглась или купила новой одежды. Когда я совсем изнашивалась, ему становилось за меня стыдно. Вот в такие моменты я брала деньги и сразу бежала в банк. Стрижку мне потом бесплатно делала тетя Оля, а старую одежду я просто меняла на новые комплекты, купленные раньше как раз для таких случаев. У меня их было около пятнадцати штук, достались почти даром по чистой случайности. Хранила их в шкафу прямо у него перед носом, а он и не замечал. Хотя чему удивляться — он не замечал даже того, что из года в год я хожу в одном и том же, просто меняется состояние самой вещи. Я каждый раз начинала занашивать новый комплект до дыр, пока отец снова не предложит обновить гардероб, и так по кругу. Когда ты подросла, стало еще легче, ведь я могла донашивать что-то за тобой.

— Господи, мама, если бы я знала, каково тебе приходится на самом деле…

— Тихо, дочка, ты ни в чем не виновата. Я сама загнала нас в такое положение. Ты была совсем маленькая, когда я начала откладывать деньги. Сначала это была сберкнижка, потом счет в банке. Ты росла и видела, что я всегда одета в вещи одного и того же фасона, тех же расцветок. Бывало, ты спрашивала, не хочется ли мне купить себе красивое платье. Помнишь, что я отвечала?

Кира улыбнулась самой грустной улыбкой:

— Что тебе нравятся твои вещи, таков уж твой стиль. Помню этот ответ с детства.

— Поэтому ты не могла знать правду, ты росла с мыслью, что все в порядке. По крайней мере, в делах, касающихся моего гардероба и внешнего вида. А теперь давай забудем об этом, у нас теперь все по-другому. И денег на дом нам хватит. Пришло время мне открыть свой маленький секрет. — Мама улыбнулась заговорщической улыбкой, которую начала показывать только после переезда. — Я ведь экономила не только на одежде.