Я люблю тебя, алло...

20

Прошло почти 3 недели — ни одного звонка. Наташа по опыту знала, что большинство оправдательных объяснений напрасны. Нужно ждать. А может, не нужно? Что было, то было. Хорошо, ведь, не бывает долго. Разница в возрасте все определила заранее. Думая об этом, успокаивая себя, она сидела у окна троллейбуса, разглядывая улицы. И вдруг увидела на остановке Кирилла, разговаривающего с мужчиной. В первую очередь бросилась в глаза разница в росте — сверху вниз. Во вторую — выражение его лица. От улыбчивости и доброжелательности не осталось и следа. Ледяной взгляд. Она не слышала о чем разговор, но видно было, что он очень резко отказывал. Распростившись, бросился к двери троллейбуса. Наташа не повернулась. С таким Кириллом общаться не хотелось

Не прошло и минуты, как легкое, но настойчивое прикосновение к плечу заставило обернуться. Перед ней был он: опять улыбчивый и доброжелательный. Погасив разочарование во взгляде, сказала: «Привет, как дела?» Ни одного вопроса, ни одного предложения. Все — на усмотрение.

Какому мужчине это не понравится? Особенно молодому. Ведь, у девушек, вечно, одни вопросы, просьбы и претензии. Бывают еще и требования. Не любит сильная половина утомлять себя мелочами.

— Тебе скоро выходить?

— Через две остановки.

— Можно, я выйду с тобой?

— Конечно

Кирилл интуитивно понял, что Наташа его видела, и с присущей ему откровенностью, стал рассказывать о том, что отказал знакомому.

— В чем?

— Он просил денег взаймы.

— Наверно, не много?

— Не очень.

— Зачем отказал? — выдала себя Наташа.

— Не занимаю.

— По принципу: берут чужие, отдают свои?

— Конечно. И еще: почему свои финансовые вопросы нужно решать за счет моих средств?

— Видимо, пока нет.

— Вот пока и не решай. Все нужно делать по мере поступления возможностей. Не хорошее дело: догонять в жизни.

— Кого? — не поняла Наташа.

— Себя. Ведь, чувство долга, как чувство вины. От него хочется избавиться. Но долго не получается.

— Да, в принципе, может, вообще, не получиться.

— Поэтому и не занимаю.

Наступило молчание. Выражение его лица там, в разговоре с мужчиной, застряло у нее в мозгу тонкой, острой иголочкой.

— Обрати внимание, люди, просящие взаймы, почти всегда недовольны жизнью.

— Это недовольство приходит, чаще всего, с возрастом.

— А у молодых не бывает?

— Бывает.

— Знаешь, американцы говорят: пока ты не доволен жизнью — она проходит.

Стараясь говорить легко и не заинтересованно, сказала: «Интересно, это расчетливость или жадность?»

— Это умение зарабатывать деньги, и ценить заработанное.

Ответить нечего.

— В понятие культуры, Наташенька, входит еще и умение разумно тратить деньги, — сказал он назидательно.

Что-то в ней взбунтовалось: то ли манера говорить, то ли желание поучать. Но стало неприятно на душе. Лицо не смогло этого скрыть.

— Ты еще не понял главного: все, что можно купить за деньги, по большому счету, ничего не стоит.

— Теоретически я это понимаю. Скажи, почему любовь к деньгам называют низменным чувством?

— Мы с тобой люди разных поколений и поэтому на очень многие вещи у нас диаметрально противоположные мнения.

— Я этого не заметил.

— Не понял. Это точнее. Я говорила тебе, правда по другому поводу, что не люблю посредников. Не понимаю «светлую» любовь к деньгам. Ведь, эти бумажки не более чем посредники между нами и необходимыми вещами.

— Но ведь, для чего-то придумали эти «проволочные» заграждения, имя которым деньги?

— Через них так трудно пробиться к сердцу и душе другого человека.

— Видимо, не зря одних называют прагматиками, а других романтиками.

— Прагматики знают, что тяжело зарабатываются маленькие деньги, а большие легко. Может, поэтому и смотрят всегда под ноги.

— Разве осторожность бывает лишней?

— Не знаю. Знаю, что романтики смотрят в небо.

— Может, они пришли оттуда?

Он посмотрел на небо.

— Может. Обрати внимание, деньги делают людей агрессивными.

— У нас это естественно.

— Почему?

— На них изображен дедушка Ленин или ему подобные.

— Ты думаешь, если бы рисовались цветочки, птички или козлики, все резко поменялось?

— Не знаю

— Кирилл, ты же умница, ты должен понимать, что золото для души и тела имеют разное значение. Что чрезмерная любовь к деньгам приводит к болезни.

— Какой? — усмехнулся Кирилл.

— Алчности.

— Это болезнь?

— Да. Это психическая болезнь. Она зарабатывается так же, как и алкоголизм. «Хитрая» болезнь, которая рассчитывает на то, что в человеке слабое, а зачастую и не управляемое, чувство меры. Хочется все больше и больше денег, все больше и больше пить. А главное, не в состоянии ответить на вопрос: зачем? Какое от этого удовольствие, какое наслаждение? У меня есть, а у других нет? Чего? Бумаг? Деньги заслоняют разум или разумный подход, простые вопросы загоняя в тупик. Что важнее: бесчетное количество зеленых бумажек или здоровье, или искреннее счастье со взаимностью, или свобода: выбора, передвижения, общения? Похоже, мы в жизни выбираем собственные болезни.

Кирилл ее не понимал.

— Понимаешь, деньги опасны еще одним: ими завоевывают.

— Я знаю. Еще завоевывают оружием, еще комфортом.

Он чуть не сказал: ты, видно, забыла. Он сказал другое.

— Я молод. Я хочу очень много. Я работаю, как проклятый. Ни у кого ничего не забираю, ни у кого ничего не краду. Хочу иметь сейчас, пока молод, пока мне это необходимо, пока есть желание и возможность этим воспользоваться. Посмотри, разве все люди ставят цели в жизни?

— Нет, не все. Интересно, а сколько из них понимают смысл собственных целей.

— Разве мои аргументы не понятны?

— Понятны. А мои?

— В них присутствует чувство осторожности.

— А в твоих — загнано в тупик слово «жалость».

С одной стороны, разговор начал раздражать Кирилла, с другой — ни с одним из тех, кого он знал, такого диалога произойти не могло. Она притягивала его и отталкивала. Нежная женщина, образованная умница была чужда ему по сути. Разница в возрасте говорила не только о разных представлениях любви, но и о разных предпочтениях в жизни.

— Мне кажется, в нашей стране делается все, чтобы искоренить слово «жалость».

— Горько, но ты прав. Я вижу это по Вите.

Впервые за время их встречи она вспомнила вслух сына. Все-таки в глубине души угнетало то, что Кирилл моложе даже сына. Старалась не думать. Но куда от этого деться?

Предопределенная бесперспективность взаимоотношений все больше и больше проявлялась. Наташа знала, понимала, что у этой любви очень близкое окончание, которое будет связано с разочарованиями и обидами. С одной стороны, о каком очаровании могла быть речь? Чувственность — да. Короткое, приятное времяпрепровождение — да. Но очарование? Нет. Для этого нужно быть намного моложе. По большому счету, что чувствовал Кирилл ее не очень интересовало. С другой — обиды. На что и за что? Обиды появляются только тогда, когда много делаешь для другого, ущемляя себя и не получая взамен. Для этого нужно время. Время, чтобы делать, время, чтобы гордиться содеянным, время, чтобы ждать ответных поступков и время, чтобы обижаться. Обижаться, не дождавшись и разочаровавшись. Всего этого у Наташи не было и не могло быть. Но это, вполне, могло быть в душе Кирилла. Он очарован, он старался, как мог, ему казалось, что так будет долго. Прошло совсем не много и жизненные разночтения и предпочтения, взгляды и перспективы начали ставить все на свои места. Ему казалось, что разные взгляды на одни и те же вещи не могут повлиять и, тем более, разрушить хрустальный замок под названием «любовь».

Одна мысль, не останавливаясь ни на минуту, сверлила его мозг: как вернуться к прошлому? Как заговорить о встрече? Что предложить? Где встретиться? Он понимал и не хотел понимать, что за эти недели Наташа отошла от него. Дело было не в смерти отца. Просто, в Крыму всего пару дней, а здесь — несколько недель. Кирилл боялся позвонить домой и опять разговаривать с Витей. Мобильный молчал. Но им нужно было встретиться. И они встретились в миллионном городе.

— Мы не случайно встретились, — думал он, — так было нужно. Кому? Мне. А ей?

— Наташа, ты спешишь?

— Да.

— Когда я застану тебя дома?

В лице у нее удивление.

— Я позвоню?

— Сегодня в 9 вечера.

— Хорошо. Скажу одно короткое слово.

— Какое?

— Ялта.

— Как память о Крыме?

— Да. А еще: я люблю тебя, алло.

— Хорошо. Буду ждать.

А сама подумала: смотри, как здорово придумал. Такое может прийти в голову только очень любящему.

Ей казалось, что чувство познания у Кирилла сильнее чувства любви. Ан — нет.

— Он молод — страстная натура. Не знает, что слово «страстная» перекликается со словом «страшная». Неуемная любовь эгоистична. А когда не видит такого же ответного чувства, воспринимает, как предательство. К сожалению, в ответ может совершить предательство, — подумала Наташа, — почти никто не понимает этой связи, а потом удивляются сами себе. Стоит ли объяснять молодости, что сначала обязателен восторг, а потом постепенно презрение, а то и ненависть. Пожалуй, не стоит. Как не стоит объяснять разницу между словами «голая» и «обнаженная». Видимо, всему свое время. Не нужно спешить. Одни готовы кричать на весь белый свет о своей любви, другие — сразу находят в ней пристанище узкого мирка, как осажденной крепости, окруженной чужими и враждебными силами. Похоже, в любви собственный опыт, даже самый горький, все-таки самый главный. Жаль только, что иногда женскую любовь используют в мужских играх.