Я твой Ад (СИ)

Глава 11

Вика

Я схожу с ума…

Совершенно точно мой рассудок решил подшутить надо мной, подсовывая образ человека, который давно похоронен. Или это не образ? И этот человек действительно стоит передо мной, придерживая за талию?

Мои губы дрожат. Впиваюсь взглядом в лицо, которое я никогда не забуду. У меня кружится голова. Ноги становятся ватными и почти не слушаются. Глаза готовы наполниться слезами.

Ян… Ян, которого я оставила в горящем доме. Мой Ян! Мой живой Ян!

Он резко отшатывается и с ехидством выплёвывает:

— Да ладно, не реви. Женщин, детей и ущербных я не трогаю. Ты, кстати, третий вариант. Потому что нельзя называть женщиной такую куклу, как ты.

Мои губы дрожат ещё сильнее, и начинают стучать зубы. И если секунду назад я могла допустить мысль, что этот человек просто похож на Яна Колесникова, то теперь я точно знаю, что это именно он!

Это его голос. И тон, каким он произнёс эти обидные слова, тоже его.

Слёзы душат меня. И не потому, что он просто отворачивается и уходит, не взглянув ещё раз в мою сторону. А потому, что даже если бы взглянул, в моём лице он никогда не увидел бы МЕНЯ!

Его Вики больше нет. Даже в моей душе от неё мало что осталось.

Ян садится в машину. Всё же бросает взгляд в мою сторону — и недовольно качает головой. Мне нестерпимо хочется до него дотронуться. Убедиться, что он настоящий, а не привиделся в самые паршивые времена моей жизни.

Но он стремительно уезжает, и его машина быстро исчезает из вида, смешавшись с другими авто.

Рыдание всё-таки вырывается наружу. Сердце стучит как отбойный молоток, норовя сломать мне рёбра. Глаза наполняются жгучими слезами. Обняв себя за плечи, продолжаю стоять на месте и смотреть в ту сторону, куда он уехал. Словно Ян может вернуться. Но он, конечно, не возвращается…

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь вернуться обратно в ресторан. Мне нужно сходить в уборную и поправить макияж. Руслан наверняка будет задавать вопросы о том, где я была и почему так выгляжу.

Кажется, Ян назвал меня ущербной. Что ж… Он прав. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. Сейчас меня веселит то, что он сказал. Так хлёстко высказаться может только Колесников. Боже, как же я скучала по нему!

И если он не погиб в том доме, то где был эти четыре года? Почему не нашёл меня? И знают ли остальные, что он жив?

Миллионы вопросов — и все без ответов. Улыбка сползает с моего лица, и я возвращаюсь в суровую реальность. Мне наверняка не получить ответы на эти вопросы. Потому что нас с Яном больше ничего не связывает. Теперь я для него незнакомка. А он для меня — незнакомец. По всей видимости, преуспевающий.

Когда шок отступает, я вспоминаю и его дорогой костюм, и шикарную машину. Да, его лицо осталось прежним, но этот Ян Колесников держался слишком самоуверенно для обычного парня, каким был раньше.

Похоже, мы оба изменились за минувшие годы…

Поправив макияж, возвращаюсь в зал и тут же сталкиваюсь с Русланом. Он машет охраннику и бросает:

— Отбой. Я её нашёл.

Схватив меня за локоть, стремительно оттаскивает в сторону подальше от чужих глаз.

— Какого чёрта, Вик? Где ты была? Мы весь ресторан перевернули!

— Я… Я была в туалете, — с запинкой отвечаю, пытаясь выдернуть свой локоть из его жёстких пальцев. — Мне больно! Ай! Ты делаешь мне больно! Отпусти!

Повышаю голос, чтобы привлечь хоть чьё-то внимание. Кажется, Руслан это понимает и, резко отпустив локоть, обхватывает ладонями моё лицо. Претенциозно заглядывает в глаза.

— Ты плакала? Что-то случилось?

В его голосе нет заботы. Это, скорее, похоже на допрос.

— Нет, я не плакала. В туалете кто-то покурил, и мои глаза, должно быть, покраснели от дыма.

Руслан отстраняется. Явно мне не верит, но у него нет времени на допрос с пристрастием. Желваки на его скулах ходят ходуном, и он всё время теребит галстук, словно пытается его ослабить. Теперь и мне начинает казаться, что что-то случилось.

— У меня гости, Вик. И обязанности перед ними! — выплёвывает муж с недовольством. — А ты опять ведёшь себя как избалованная дрянь, считая, что можешь вот так просто взять и уйти. Нет, не можешь! Но до тебя, похоже, никак это не доходит!

Он берёт меня за руку, насильно переплетает наши пальцы и ведёт обратно в зал. С фальшивой лучезарностью всем улыбается, продолжая нервно теребить свой галстук.

Опустив взгляд в пол, я вяло перебираю ногами, позволяя собой распоряжаться. Сил бороться просто нет! Я опустошена и всё ещё шокирована появлением Яна. Пытаюсь осознать это до конца и перестать удивляться, что он жив. Ведь формально и я умерла четыре года назад. Однако моё сердце всё ещё бьётся. И сейчас в нём начинает разгораться маленький огонёк надежды. Я пытаюсь потушить этот слабый огонь. Растоптать его ногами, залить слезами… Но это невозможно, потому что глубоко внутри я чувствую, что теперь у меня есть шанс на счастье.

В своей жизни я любила лишь раз. Думала, что моя любовь сгорела в том доме. Но судьба распорядилась иначе. Моя любовь жива. И я тоже снова буду жива, когда верну Яна. Только нужно, чтобы он вновь меня полюбил. Незнакомку с чужим лицом и знакомым именем Вика. Возможно ли это?

К тому времени, как возвращаемся домой, я уже с трудом могу смотреть на Руслана. Во-первых, от него штормит заносчивостью. Ещё бы! Столько людей восхваляли его золотые руки этим вечером. А во-вторых, все мои мысли занимает лишь Ян, поэтому лицо мужа кажется мне совершенно чужим.

Выйдя из машины, быстро иду в дом и поднимаюсь в спальню. Скинув туфли и одежду, беру домашний халатик и ухожу в ванную. Запираюсь, не колеблясь. Не хочу, чтобы Руслан врывался ко мне. Мечтаю лишь смыть макияж, принять душ и лечь в постель, чтобы сразу забыться сном.

Мозг требует перезагрузки, потому что я всё ещё потрясена от внезапного появления воскресшего Яна. И всё-таки улыбаюсь, думая о нём. Давно не чувствовала такой лёгкости в душе и теле.

Постояв немного под тугими струями воды, выключаю воду и обтираюсь полотенцем. Надеваю халат и тщательно сушу волосы перед зеркалом. Как только берусь за расчёску, слышу настойчивый стук в дверь. Нехотя открываю.

В ванную заходит Руслан. Галстук на нём отсутствует. Несколько верхних пуговиц и манжеты на рубашке расстёгнуты. А в руке он держит бокал с янтарной жидкостью — должно быть, виски. Это худшее, что могло случиться…

Руслан не пил спиртное на банкете, и я надеялась, что не будет пить и сейчас. Трезвым муж ведёт себя намного сдержаннее. Выпивает он достаточно редко. Но когда это случилось в последний раз, Руслан ударил меня затылком об стену. Воспоминания фантомно причиняют боль, и я неосознанно тру затылок, отступая к зеркалу.

— Не забудь намазать лицо кремом, — приказным тоном бросает Руслан, поставив бокал на край раковины. Сам встаёт со мной рядом, снимает часы с запястья и включает воду. — И всё же, где ты была, Вик? — спрашивает, набирая воду в ладони.

Я продолжаю расчёсывать волосы, стараясь выглядеть невозмутимо.

— Когда? — делаю вид, что не понимаю, о чём идёт речь.

— Когда я искал тебя, — нарочито спокойно говорит Руслан и плещет в лицо водой. Умывается, берёт в руки полотенце, вытирается и ни на секунду не сводит с меня глаз.

— Я же говорила… Ходила в туалет…

— Тебя не было тридцать минут, — замечает он скептически. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? Прямо сейчас? Сама?

Слегка нахмурив брови, я откладываю расчёску и внимательно смотрю на мужа. Вряд ли он знает о том, кто такой Ян Колесников. И откуда ему знать, что сегодня я увидела его живого? Тогда что же имеет в виду Руслан?

— Я, и правда, не понимаю, в чём должна признаться.

Вновь повернувшись к зеркалу, вынимаю из глаз линзы и убираю их в контейнеры. Часто моргаю, ощущая, наконец, хоть какую-то свободу. С тоской смотрю на свои глаза, жалея, что завтра мне вновь придётся надеть линзы.

Мой муж явно сошёл с ума, но я перестала анализировать его сумасшествие. Он просто псих, и всё. Без пояснений. Бывают же такие люди, верно?

Взять хотя бы моего отца. Он не любил свою жену, она была лишь красивым приложением к его статусу крутого бизнесмена. Он и детей своих не любил. Игнат был у него на побегушках. А мне была уготована роль быть частью удачной сделки. Интересно, он хотя бы плакал, когда узнал, что я погибла? Ну хоть немного! Хотя бы на публике выказывал скорбь по единственной дочери? Наверняка нет!

Но я уже давно перестала думать о семье, которой у меня не было.

— О чём ты думаешь, Вик?

В сумбуре собственных мыслей забываю наблюдать за Русланом, а он уже успел обойти меня и встать за спиной. И, оперевшись ладонями на край раковины, запер меня в капкане собственных рук.

— Иногда я смотрю на тебя, и мне очень хочется залезть к тебе в голову. Потому что точно знаю, что ты не такая безропотная, какой пытаешься казаться.

Всё это он шепчет мне в волосы. Горький запах алкоголя окутывает меня, и я тут же смотрю на бокал мужа. Он пуст.

— Ты ударил меня, — говорю совершенно безэмоционально. — Запер в комнате. Насильно увёз в Швейцарию. Дела в салоне пошли хуже за время моего отсутствия. Я злюсь, Руслан… Но опасаюсь показывать свою злость. Потому что боюсь насилия.

Его ладони ложатся на мои плечи. Пальцы начинают массировать их. Я настороженно смотрю на мужа через зеркало, не понимая, что у него на уме. Вытягиваюсь в струнку и даже дышу через раз.

— Я жалею, что ударил тебя, Вик, — говорит он вроде бы с искренним сожалением. — Но и ты должна сожалеть о том, что выставила меня в неправильном свете перед клиентами. Теперь ты понимаешь, какого́ это, когда твой бизнес терпит убытки из-за поступков других людей. Ты своим поведением лишила нашу семью хорошего заработка. Заставила сомневаться в моей репутации, что тоже повлекло свои последствия. Я — увёз тебя в Швейцарию, лишив выбора. Думаю, тебе не понравилось, верно?

Да, мне, чёрт возьми, не нравится! Не нравится, что я не могу развестись с ним! И даже не могу заикнуться о разводе. Особенно сейчас…

— Я поняла, Руслан, — отзываюсь ровным голосом. — Надеюсь, сегодня я вела себя должным образом?

— Нет, — выплёвывает он. — Я бегал и искал тебя тридцать минут. И всё ещё хочу знать, где ты была. Потому что знаю — ты врёшь!

— Плакала! — восклицаю с отчаянием. Пытаюсь повернуться к Руслану лицом, отстраниться от него.

— Это я увидел, — кивает Руслан. — Почему ты плакала?

Вырваться и отстраниться не получается, потому что он пахом прижимает меня к раковине и ладонями удерживает за плечи.

— Потому что… — кусаю губы в попытке подобрать слова. — Потому что несчастна… Несчастна с тобой.

Эмоции всё-таки берут верх, и я не контролирую то, что говорю. Когда до меня доходит, что я только что сказала, в панике смотрю на отражение мужа в зеркале. Его взгляд становится тяжёлым. Губы сжимаются в тонкую линию.

— Бабы такие дуры! — фыркает Руслан пренебрежительно. — У тебя же всё есть, Вик! Для счастья так уж точно. Посмотри на своё лицо!

Он хватает меня за скулы и приближает моё лицо к зеркалу. Мне приходится практически лечь на раковину.

— Ну, смотри! Что ты видишь?! — орёт он мне в ухо.

— Незнакомку, — выдавливаю я, глотая слёзы.

— Чёрт, Вик… Почему ты не сказала мне?

В его тоне вдруг слышится сожаление. Отпустив моё лицо, Руслан разворачивает меня и заключает в объятья.

Сейчас он мне кажется ещё более чокнутым, чем раньше. Я боюсь даже вздохнуть лишний раз, чтобы не вызвать в муже новый приступ агрессии. Молчаливо позволяю себя обнимать, давясь слезами.

— Я дам тебе книгу, — тихо шепчет Руслан. — Она поможет тебе принять себя. Новую себя. Это просто депрессия, Вик. Так бывает после операции. Очень скоро ты будешь в порядке и вновь научишься улыбаться.

Да, наверное, научусь. Только вряд ли моя улыбка будет подарена тебе…