Я ухожу, любимый

Глава 38

— Так что, поедем на выходных к Геленке? — уточняю я, перестраиваясь в правый ряд для поворота.

Подъезжаем к офису Зорины. Раньше я частенько сюда сам мотался: в подчинении у меня было меньше людей. Да и размах был не такой широкий, как сейчас. Ребята многие тут сменились. Собственно, работать с этой компанией меня надоумил отец — он в становлении моей фирмы прямого влияния не оказывал, но отрицать его косвенное участие не смог бы даже я: подсказки, советы, наводки, намеки. Да и как мне все же стало известно, отец просил знакомых или контракт мне долгожданный подогнать, или цены на услуги не ломить, скидки негласно для меня выбивал, условия выгодные. В этом плане мне, конечно, есть за что ему сказать спасибо, хотя общей картины это не меняет: отец для меня чужой человек.

С Геленой у них хоть и несколько напряженные отношения, но всё-таки более близкие, да и зависит сестра от него финансово. Обучение в мединституте, съемное жилье, ординатура, подработка по договоренности отца, машина, отдых, дорогие шмотки: Гела все это принимает, но у нее и отношение к отцу не такое непреклонное, как у меня. Она с родителями жила намного дольше, чем я, отец никогда ее пальцем не трогал, не орал на нее, не требовал неосуществимого, не демонстрировал свирепость и принципиальность. Ей многое сходило с рук. Геленка как ни крути, всегда была его маленькой девочкой. Доченькой. Нет, с несправедливым распределением отцовских чувств я смирился уже очень давно, мне так даже легче. Но я все равно чувствую себя обязанным отцу за ту помощь, которой он меня, к слову сказать, ни разу не ткнул носом. И от этого тоже неприятно.

— Давай подумаем? Я пока еще не решила, может, не стоит, — задумчиво замечает Зоря.

Утром она вернулась из ванны с чуть покрасневшими глазами, но я не стал лезть ей в душу: опасно ей так нервничать. Поэтому оставил как есть, стараясь лишь отвлечь ее. Не считая той заминки, утро прошло великолепно. Омлет получился вкусным. Тосты — хрустящими. Апельсиновый сок — освежающим. Настроение — хорошим.

Мне правда полностью пришлось перестроить свой распорядок дня, чтобы утром и вечером удавалось быть с Зориной, а свои обязанности и дела делегировать, передавая в руки подчиненным, но так тоже как-то легче стало. Даже дышится свободнее. Раньше я действительно вкалывал, рано уезжал, поздно заканчивал. Частенько случались под завязку загруженные дни, когда я спал по три-четыре часа в сутки. Но результат налицо: фирма уверенно расширяется, постоянно развивается, непрерывно наращивает объемы, неуклонно увеличивает число сотрудников.

Теперь я сам дошел до той грани, когда готов немного остановиться и, отдышавшись, вспомнить, для чего я все это делаю. Разделить свои достижения и их плоды… с Зорей.

До офиса нам осталось около трех километров, дороги свободны. Еду я медленно, хочется еще немного побыть с Зориной. Я беру ее руку в свою и подношу ладонь к губам.

Испытываю неимоверное удовольствие и радость, что она все же немного смягчилась и позволяет быть рядом с ней хотя бы так. О большем я пока даже заикаться не стану: знаю, чем это чревато.

— Хорошо, как только решишься, говори.

— Договорились. Смотри, Акрам, — восклицает Зоря и, слегка наклоняясь вперед, приглядывается в мелькающие за окном картины. Что она там увидела? — Это Женя?

Я гляжу вправо, замечаю Евгения. Ибрагимова. Своего брата. Он беззаботно едет по краю дороги на электросамокате. Странное увлечение я жуть как не приветствую. Одно время Дым сходил с ума по этому стальному убийце, но я на такого коня в жизни не сяду: слишком безрассудное и сомнительное удовольствие.

— Да, он, — бурчу недовольно. Мне-то что? Случится что-то — его проблемы. А вот так без защиты ездить по дорогам наравне с машинами и не всегда адекватными водителями… ну такое себе.

— Не видела его ни разу на самокате. Я, кстати, тоже бы с радостью прокатилась на таком.

Я округляю глаза, в возмущении зыркаю на Зорину. Только через мой труп! Прокатится она!

У пацана мозгов совсем нет, и она туда же! Какой самокат?! Столько аварий фиксируется каждый день!

— Щаззз! — несдержанно гаркаю я. — Даже не вздумай! Это очень опасно!

— Да ладно тебе, потом можно будет, после родов, зато ощущения, как в полете. Супер!

— Полетать можно и другим способом, — хмыкаю я и горящим взглядом заставляю щеки Зорины вспыхнуть. — А не эти ваши… глупости.

— Ты просто сам ни разу не ездил. А я у подруги в гостях каталась по территории поселка. Очень здорово!

Я решаю не продолжать этот спор. Но от чувства, что мое слово для Зорины теперь пустой звук, меня коробит.

Рычать хочется. Не сядет она на это чудовище. Ни сейчас, ни потом!

Перевожу взгляд в сторону, смотрю на юного брата. Молодой он, сколько там лет ему? Двадцать два, что ли.

Вдруг на дороге мелькает черная кошка, подрезая Женю и отпрыгивает в сторону. Мальчишка не успевает сориентироваться и резко дает в сторону, вылетая на соседнюю полосу. А дальше сердце мое замирает…

— Женя!!! — кричит Зорина, прикладывая трясущиеся пальцы ко рту!

Евгений попадает в плотный ряд машин, отчего все начинают тормозить, либо стараются объехать парнишку. Но столкновения избежать, естественно, не получается. В него врезается голубой паркетник, и Женя приземляется с самокатом на асфальт.

— Акрам!!! Он упал! Его сбили!!! — в истерике кричит Зорина мне на ухо, неосознанно стараясь дотянуться до окна.

Я тут же включаю аварийку, пытаясь сбросить скорость и остановиться. Но на это мне требуется время.

Как только удается приткнуться на обочину, я пулей выскакивают из салона и перед тем, как захлопнуть дверь, торопливо бросаю Зорине:

— В машине сиди!

Нечего ей на это смотреть. У парнишки явно голова пробита и множественные переломы.

Твою мать!!!

Зорина меня не слушает, догоняет сразу.

Две машины столкнулись, Женин самокат валяется чуть поодаль.

У мальчишки, как я и думал, травма головы. Женя без сознания.

Хоть бы шлем надел, а! Чтоб его!

— Акрам, — дрожа, шепчет Зоря.

Вокруг начинается неразбериха: ото всюду крики, шум, гам. Уже несколько человек вызвали скорую и ГАИ. Мужики окружают Женю и пытаются приподнять его, чтобы отнести на тротуар.

— Не трогать! — ору я что есть мочи. В медицине я все еще дуб дубом, но точно знаю, что пострадавших, за несколькими исключениями, нельзя переносить и менять их положение — так можно сделать еще хуже. — Пусть лежит как есть!

— С дороги надо убрать! — прилетает мне агрессивный ответ.

— Аварийки на дороге выстави! Не смей его переносить!

Зорина в ужасе. Плачет. Смотрит на все ошалелыми глазами.

— Так! Это мой брат! Его не трогать никому! Я жену отвезу на работу и сейчас же вернусь! Все услышали?!

— Да! Давай быстрее!

Хватаю Зорю за руку и тяну за собой.

— Идём, — настаиваю громко.

— Какой брат, ты о чем?

— Это сын моего отца. От любовницы. Долго объяснять. Идем.

Вызываю платную неотложку. На всякий случай. Они обычно приезжают очень быстро. А времени терять нельзя.

Зорю я уже успокаиваю всеми правдами и неправдами, обещаю за ней приехать вечером и еще отзвониться, как только что-то станет известно.

Когда я подъезжаю к месту аварии, бригада уже на месте: Женю забирают. Я уточняю, куда ехать, и прыгаю в машину. Звоню отцу.

— Да! — рявкает тот в трубку. Не разговаривали мы с ним давненько.

— Твой Женя попал в аварию, — начинаю я без сентиментальностей. — Сейчас его забирают в больницу. Возможно, он попадёт в реанимацию.

Объясняю, куда отвезут его сына. Выходит это у меня хладнокровно и спокойно.

— Откуда ты…

— Мимо проезжал. Зорину на работу отвозил. Они же вместе работают. Надеюсь, с ним все будет хорошо.

Отключаюсь. Еду за скорой.

Еще какое-то время я торчу в больнице, не в состоянии ответить на ряд заданных мне вопросов.

Вскоре в коридор пулей влетает отец. На нем лица нет. Он весь бледный и дерганный.

— Что случилось?! — подскакивает он ко мне, трясущимися пальцами ослабляя узел на галстуке.

— С самоката упал. На дорогу выехал, там машина в него врезалась.

Мы с ним еще какое-то время обсуждаем ситуацию. Я вновь объясняю, как все произошло.

— Ладно. Раз уж ты тут, то я поехал.

— Акрам, — роняет отец дрожащим от волнения голосом. — С-спасибо тебе…

— Здоровья ему, — перебиваю я отца. И на самом деле чувствую сожаление, что с парнишкой произошло несчастье. Да и отца жаль. Вон как переживает.

А здоровье-то, оказывается, штука очень хрупкая, как и доверие. Оказывается, его можно потерять в один миг.

— За сына можешь не благодарить. Так бы на моем месте поступил каждый.

Хотя еще вчера не факт, что я бы так поступил. Не сильно бы испугался, не вызывал платную бригаду, не последовал бы за скорой в больницу. Не разговаривал бы спокойно с отцом, стараясь его поддержать морально. И уж тем более не жалел бы никого.

Но эта ночь изменила во мне многое.