Я всё ещё люблю

Глава 8

— Кирилл Германович, к вам Кристина Германовна, — доносится из рабочего телефона от секретарши. Никогда не думал, что займу одно и из кресел в отцовском бизнесе. Теперь же я стал его частью. Высокая должность. Собственный кабинет. Кожаное кресло. Панорамные окна с видом на город. Ответственность. Принятие решений. Так много сразу изменилось. Два года, а жизнь перевернулась. Думал, всё-таки со спортом свяжу как-то. А вышло иначе. Правду говорят, жизнь как шахматы. Никогда не знаешь, какой ход будет верным. И чем закончится партия. Даже самые сильные короли могут оказаться самыми слабыми пешками. А пешка может стать ладьей. Жизнь научила меня никогда недооценивать своих соперников, а ставить с собой вровень. Только так можно просчитать ход и сделать решающий. В прошлой битве я проиграл. Сейчас же намерен взять свое по праву.

— Не думал, что снова заглянешь в семейный бизнес. Передумала и готова занять соседний кабинет? — спрашиваю сестрёнку, пока она, постукивая по паркету каблуками, проходит за стол и садится напротив.

— Каждый должен заниматься своим делом. Вы с папой управлять, мама — готовить, а я лечить, — утвердительно заявляет Кристина. — Тем более, что папа уже нашел кандидатуру на моё место. Я слышала, как он сегодня с юристом разговаривал и просил подготовить документы.

Интересно, кто это? И почему отец меня не ввёл в курс нашего дела.

— А я говорил родителям, чтобы меньше тебе покупали больничных игрушек.

— Кир, мне нравится приносить пользу людям. Ты бы видел, с какой благодарностью они заглядывают в глаза, когда ты им помогаешь, объясняешь. Пытаешься помочь. Я чувствую себя нужной. Понимаешь? Даже эти часы в скорой, когда просто говорят «спасибо» не кажутся такими уж тяжелыми, несмотря на усталость. Нравится, когда выбирают меня. Одна бабушка, например, ходит только ко мне и просит только меня ей помочь. Правда, она предложила одну аферу, но я не знаю, согласиться ли… Она так по-доброму ко мне относится, что отказать сложно. И в то же время есть и моя заинтересованность.

— Надеюсь, нам не придется снова тебя вытаскивать из другой страны?

— Нет. Обещаю.

— Больше я не позволю Ане выходить замуж за кого либо.

— Ну, она и не была никогда замужем, — выдает сестра.

— За Костю она же вышла. — усаживаюсь в кресло напротив. Да и сейчас этот Джан маячит. Может и с ним в браке. Хотя кольца на пальце не было. Может, не хочет. Но ведь ребенок есть. Я бы никогда не позволил своей женщине находиться без брака и тем более с ребенком. Значит, не хочет брать ответственность на себя.

— Она не выходила за Костю по-настоящему. Это был фиктивный брак. Даже в паспорте штампа не было, а печать и паспорт поддельные. Да и брак этот суд аннулировал. Это был специально сделано, чтобы поймать на крючок Костю. А Аня только согласилась помочь.

— Почему я об этом не знал?

Я ведь собственными глазами видел регистрацию брака, свидетельство и кольца. Все было официально. — Почему мне об этом никто не сказал?

— Если бы ты пришел на суд во второй день, то знал бы. Ну, ты же выбрал вариант обидеться. Ну а не сказали, чтобы ты всё не испортил. Это уже Аня мне по секрету рассказала.

— Чем я мог все испортить? — взрываюсь. Что договоренности всех близких людей прошли мимо меня, но касались меня же. Наших отношений. И Аня смогла ими пожертвовать. Это ранит сильнее.

— А то ты не знаешь? Ты же как спичка реагируешь на Аню, стоит увидеть с ней противоположного пола человека. Ревность. Собственничество. Ты бы сразу все карты раскрыл. И непонятно, чем бы вообще это закончиться могло. Ладно. Главное, что все хорошо для нас закончилось. Для Ани, конечно, сложнее. Она потеряла всё.

— Вы могли мне всё рассказать. И было бы всё по другому.

— То есть хочешь сказать, что ты бы отпустил Аню выйти замуж за Костю? — с недоверием смотрит. Знает же, что нет. Не отпустил бы. — То-то же. — отвечает на моё молчание.

— Но я бы придумал другой план. И уже разрабатывал его, пока вы этот сценарий не воплотили.

— Кирилл, два года прошло. Пора это просто принять и забыть. Вот всяком случае, ты должен быть как минимум ей благодарен за мою жизнь.

— Ладно, проехали, — выдыхаю. Два года прошло. Действительно, пора забыть. Тем более, что Аня теперь вряд ли будет моей. У неё дочь. Семья. Хотел бы я семью. Вот так же с ней.

— Ты чего вообще приехала? — интересуюсь у сестры. — Вряд ли, чтобы поговорить о прошлом.

— Хотела спросить. Ты на ужине сегодня будешь?

— Не знаю. С пацанами хотели встретиться. А что?

— Аня с дочкой сегодня придут на ужин, — заявляет сестра.

— Вместе с Джонсом этим? — специально коверкаю его имя. Дурацкое. И как можно было так назвать человека. Как кличка у собаки. Точно. Надо будет щенку, что у нас завелся, дать такую кличку. А то месяц голову ломаю. А что? Он похож на него. Такой же черный и кудрявый. И так же пускает слюни на то, что ему не должно принадлежать.

— Не Джонсон, а Джан, — поправляет Кристина, закатывая глаза. — Да, я надеюсь, что он тоже будет, — с нескрываемой улыбкой отвечает Крис.

— Он тебе нравится? — спрашиваю в лоб.

— Да. С ним интересно.

— Хочешь его отбить у Ани? — в лоб задаю вопрос. Не хочу, чтобы она встречалась с женатым. И тем более у них общий ребенок. Не хочу, чтобы Аня страдала. — Я, конечно, был бы не против. Но Крис, у них с Аней семья. Ребенок, в конце концов.

— Боже, как тебе это в голову пришло? — заявляет ошеломленно сестра. — Аня и Джан не вместе. Они просто друзья. Тем более он переезжает от нее в общагу сегодня. Декан дал ему квартиру в нашей профессорской общаге при академии.

— Ты это откуда знаешь?

— Мы с ним вместе ходили к нему. И я его документы видела. Там печати об их браке не было. Он вообще не был женат. И детей у него нет.

— А Соня дочь Ани только. Джан крестный её. Он с ней с рождения, так как в Гонконге, пока Аня училась и работала, Джан помогал ей с Соней сидеть. Как только Аня закончила проект, вернулась сюда. А Джан приехал по обмену опытом к нам преподавать в академию. Тебе Аня этого не говорила разве?

— Говорила…

— А ты не поверил, да?

— Да, — подтверждаю её догадки.

— Господи, Кир, когда ты повзрослеешь… Уже отец, а ума так и не набрался. Ладно, оставляю тебя одного для размышления. Единственная просьба, если придешь вечером, то, пожалуйста, будь один.

— Кирилл Германович, к вам Виктория Давидовна.

— Ооо. Пожалуй, я через твои хоромы уйду. Чтобы с ней не пересекаться.

— Чем она тебе не нравится?

— С её утиными губами я бы ещё смогла ужиться, но с ватой вместо мозгов для меня уже слишком. — отпускает комментарий в адрес Вики сестра. И как только она скрывается за встроенной панелью, тогда прошу пропустить Вику в кабинет.

— Проезжала мимо твоего офиса, решила пригласить тебя на ужин, если ты не занят, — пристраивается своей пятой точкой Вика к углу моего рабочего стола. Полгода за мной ходит, как она с тетей вернулась из-за границы. Вертит своей пятой точкой, выказывает интерес. Сейчас бы нагнуть тут и отыметь. Она была бы не против. И я бы пар спустил. Только не хочется. С ней не хочется. Да и проблем потом больше будет, чем нужно. Пару раз было. И то один по пьяни. С Аней ещё ничего не решено. Думал, уехала. Всё. А тут обе вернулись. И если одну люблю и ненавижу, другую просто держу рядом. Для чего? А хуй знает. Сам себя понять не могу. С ней просто хорошо. Она как телевизор шум создает, тогда и мыслей своих меньше. Нет, я не был монахом все эти два года. Трахал направо и налево. Табу поставил на любовь и отношения. Это нахуй не нужно. Только вот с возвращением Ани где-то заныло это ублюдское местечко под названием «Семья. Любовь.»

— У меня ещё часа два работы. Потом я к родителям. — сообщаю Вике. Не хочется сегодня ничего планировать. Даже с парнями как-то интерес встречи поугас. Её хочу видеть. Пусть с дочкой. Пусть с этим ебучим Джаном. Он вряд ли отпустит. Я бы не отпустил. Интересно, правду ли Кристина сказала… А что если и правда они не вместе? Стоит ли дать нам второй шанс? А что если и дочь не его? То чья? Кости? Моя? Может ли быть моей? Нет, по срокам не подходит… Малышке на вид где-то годик. Она маленькая. Даже если посчитать, все равно не сходится. Значит Кости…

— Я могу подождать. Твоя мама как раз обещала моей тете рецепт.

— Окей, — соглашаюсь. Слова сестры о том, чтобы никого не приводил, эхом отдают. Нет уж, не в этот раз, сестренка. На реакцию Ани хочу посмотреть. Любит ли ещё. Если заревнует, то точно любит. А значит, может, крохотный шанс нам дам. Может и ребенка смогу принять. Её же кровь в ней тоже течёт. Да и ребенок тут не причем, что один родитель оказался ублюдком.

Кристина Сомова: «Ты приедешь? Мы уже собрались.»

Кирилл Сомов: «Да.»

Кристина Сомова: «Надеюсь, один?»

Кирилл Сомов: «Не надейся. Не один.»

Кристина Сомова: «Тебе всегда нужно сделать назло.»

Кирилл Сомов: «Не злись лучше, а иди открывать.»

Кристина Сомова: «Иди к чёрту. Я вижу, с кем ты.»

Появление оказалось эффектным. Вика не чувствует, что что-то не так. Быстро понимает ситуацию. Она знает Аню. Заочно, конечно. Видела наши фотографии. И знает о расставании. Аня же больше выглядит растерянной. Не ожидала моего появления. Да ещё и с кем-то. Оценивает её. Осматривает с ног до головы. А я на ней залипаю. С рождением дочки изменилась. Более женственнее стала. Попа, грудь круглее стали. Так и хочется прижаться. Помять. Довести языком до пика. Животик маленький. Изменения её только улучшили. Сделала ещё красивее. Еще больше нравится. Ещё сильнее её хочу. На неё залипаю все больше. Каждый миллиметр изучаю, пока мое поле зрения не смещается на маленькую девочку. На ней дольше всего взгляд задерживаю. Маленькая. Белокурые волосы, завитые в красивые локоны. Маленькие ручки и ножки. Вот только когда малышка поворачивается личиком, я столбенею. У неё красивые карие глазки, черные реснички, пухлые губы и коронное, что размазывает меня полностью — ямочка на подбородке. Такая же точно, как у меня. Это нельзя списать на деформацию. Галлюцинации. Моргаю несколько раз. Нет, она не исчезла. Она реальная. Она копия меня в детстве. И это невозможно не увидеть. Если первый раз я толком не видел и лишь предполагал, то сейчас это очевидно. Она моя дочь. Боже. Я папа. Я отец. Только локоны Анины. Такие же светлые волосы, как у неё. Сам замечаю, как в комнате за нами наблюдают. Это что-то нереально магическое. Знаете, такие встречи только в фильме бывают.

Только Вика действует необдуманно.

— Какая прелестная малышка! — улыбается Вика этой малышке. Ей правда тяжело устоять, чтобы не улыбнуться. — Кир, она так на тебя похожа. У неё даже ямочка на подбородке такая же, — произносит без задней мысли подруга, оборачиваясь то на малышку, то на меня. И только потом понимает суть сказанного, ловя мой взгляд. Соня понимает чуть по другому, начиная выворачиваться. Аня не успевает отпустить, как дочь срыгивает на неё.

— Соня… — возмущенно реагирует Аня. И спускает на пол. Малышка же неуверенно шагает в мою сторону.

А у меня страх возникает, что если не так что-то сделаю. Я же не знаю, как ей нравится. Как ей хорошо. Я упустил столько времени с ней. И Аня ничего не сказала. Почему не сообщила о беременности? Я бы все тут бросил. Приехал бы к ней. Помогал. Боже, как она вообще одна там справлялась? И работала, и училась, и с ребенком была.

Совесть просыпается. Но я же не знал. Сам себе отвечаю. Мог написать. Позвонить. Спросить, в конце концов. Но я же выбрал гордость. Только вот к черту она нужна, эта гордость. Когда она сама загибалась с ней. Ночь не спала. На себе всё тянула. Твою мать. Себе сейчас морду готов раскрасить. И вернуть сейчас трудно будет. Сам кучу всего наговорил. Обидел. Отказался же от дочки. Но я ж не знал, что она моя. Моя кровь. Моя плоть. Мой род. Боже…

Соня рядом становится. Мишку отдает.

— Красивый, — отвечаю первое, что на ум приходит. Она уже в сережках. Такие маленькие беленькие гвоздики.

— Кто тебе подарил такого мишку? — присаживаюсь рядом на корточки.

— Пойя. — лепечет малышка на своем. Только по смыслу догадываюсь.

— Одей кукуку. — протягивает куклу с разноцветными волосами и платье.

— Это платье? — спрашиваю малышку. И она кивает.

— А как куколку зовут?

— Сëня, — отвечает малышка.

— Сеня — это же мальчишеское имя.

— Соня, — поправляет Аня.

— А, Соня? — смотрю на малышку.

— Дя. Плинцесса Сëня. — вертит в руках одетую куклу и плавно передвигается ближе к моим коленям. Аккуратно за них придерживаясь.

— Ты тогда тоже принцесса. Тебя же тоже Соней зовут.

— Дя, мамина плинцесса. — улыбается Соня. И я таю. В ней такое отражение меня, что я плавлюсь, как мороженое. Хочется её прижать. Но боюсь. Только участвую в её играх. Хочу теперь ближе быть. Чтобы папой назвала.

— А папиной принцессой будешь? — тихонько спрашиваю, пока Аня красиво осаживает Вику. В эту клоаку влезать не хочу.

— У меня нетю папы. — под дых бьет Соня. Так, что выть хочется. Ничего обо мне не говорила Соне.

— А я, можно, твоим папой буду?

— Дя. Ты холосый. Вот Миска со мной мало иглает. Он тоже просил быть моим папой. Но мне он не нлавится.

Мишка, значит. Интересно, кто этот Мишка? Я бы этому Мишке уши бы надрал так, чтобы и дорогу забыл.

— Обещаю. С Мишкой ты играть больше не будешь.

— Плавда?

— Папа Кирилл всегда свои обещания выполняет. — беру малышку на руки, и она охотно сидит. Играем вместе. Первый контакт налажен. Хоть и трясутся все поджилки. Ребенок уже всё понимает. Тонко чувствует. Поэтому ей только правду надо выдавать в мягкой форме. А главное, они запоминают. И их доверие очень быстро можно сломать, а восстановить уже сложнее. Поэтому и налаживать контакт с Аней придется через Соню. Сейчас она холодная, как льдинка. В этом и моя вина.

— …Может, я тоже смогу остаться, а завтра вместе с вами вернуться в город? — спрашивает Вика у моего отца. Только я опережаю.

— Я тебя отвезу, — подаю голос. Аня тоже это слышит. И воспринимает по-своему. Мы обязательно поговорим. Чуть позже. Сейчас триггер в виде Вики нужно убрать.

Хорошо, что машину изначально в гараже оставил. Сейчас бы очищать пришлось долго. А я не хочу задерживаться. Тем более, что Аня остается у нас.

По городу уже работают службы. Дороги не так забиты, но немного все же попадаем в пробку.

— Спасибо, что вызвался отвезти. Сама бы я не добралась в такую погоду.

— Я сам тебя пригласил. Поэтому это был мой долг. Ну и вряд ли бы твоя тетя была бы рада, что я тебя отправил одну. Она бы уже моему отцу звонила. А я не хочу его напрягать.

— Ты мой благородный рыцарь. — улыбается Вика

— Не идеализируй то, что я делаю. — отвечаю резковато.

— Останешься сегодня? — спрашивает Вика.

— Нет, — мотаю головой. — Я больше не останусь, Вик.

— Это из-за неё?

— Да. — правдиво отвечаю.

— Ты знал, что она вернулась?

— Да.

— Это из-за неё ты перестал ко мне приходить?

— Нет, я сам так решил.

— Ты вернешься к ней?

— Если сможет простить, то да. Я хочу быть с ней.

— А как же я?

— Вик, ты изначально знала, что кроме секса мне тебе нечего предложить. И ты…

— Согласилась, — дополняет… — Но я думала, что мы сможем притереться друг к другу. Ты сможешь её забыть, и мы поженимся. Помнишь, как моя тетя и твой папа мечтали?

То, о чем мечтал мой папа, громко сказано. Её тетя, двоюродная сестра моего папы, всегда мечтала с нами породниться. Мама Вики была не такой. И всегда приземляла взлеты Вики. Старалась больше положительных качеств внести в её воспитание. Только не успела. К сожалению, саркома не пощадила. И родная сестра моего папы умерла двенадцать лет назад. И только её двоюродная сводная сестра приняла Вику и начала заниматься её воспитанием. Таскалась вечно за нами. Пыталась стать частью нашей семьи. Якобы не отделять Вику от корней её семьи. Да и Вика сама её выбрала. Отец предлагал её удочерить, и мы были согласны. Но отец не стал судиться с тетей и встал на сторону Вики. Принял её выбор. Он участвовал в её жизни больше финансово. Хоть и тетя, заменившая Вике мать, через год вышла замуж за иностранца, и они уехали жить в Испанию. И только недавно вернулись обратно.

— Вик, не нужно было надумывать лишнего.

— Ты до сих пор её любишь?

— Да, — не скрывая, говорю.

— Из-за неё ты не сможешь быть со мной?

— Вик, дело не в ней. А во мне. Я никого не могу полюбить так, как её. Я пытался забыть. Вычеркнуть. Не помогло.

— Может, мало времени прошло? Давай уедем. Хочешь, Кир? Уедем. Будем вместе. Сменим обстановку. Страну. Развеешься. И сможешь забыть. А я буду рядом, Кир.

— Прости, Вик, — поворачиваясь к ней, говорю, — если бы я и уехал, то с ней. Забыть этот город и все, что он нам принес. С ней. Понимаешь? Прости…

— С ней да… — произносит… — Хорошо. А знаешь что, Сомов? Вали к ней… Езжай! — в истерике бьет по машине. — Чтобы духу твоего тут не было! Слышишь?!Вали к своей Анечке! — плачет Вика. Я впервые вижу её в порыве отчаяния. — Вот только знаешь что? Она не простит. Я видела её взгляд. Она ненавидит тебя. Ты ей о боли напоминаешь. Я знаю это взгляд… И когда она тебя пошлет, не вздумай приползать ко мне… Даже стоя на коленях, я тебя не приму обратно. — выплевывает и уходит в подъезд. Доводчики закрываются. Даже желания остановить нет.

А дома Аня ждет. С дочкой. С нашей дочкой. Интересно, спят ли? Помелькает в голове. Глазами на дисплей стреляю. Час ночи. Конечно, спят. Так думаю, по крайней мере. Не знаю, какой режим у Сони. Может животик. Или зубки режутся. Может и не спать. И Аня вместе с ней. Вспоминаю, как у нашего работника сын родился. Рассказывал, что период пошел, что ни он, ни жена не высыпаются. И так уже пятый месяц, а ребенку почти год. И Соне почти год. Может больше. Она только на вид, кажется, маленькая. А по мышлению уже взрослая.

Моя.

Дочь.

А я отец.

Папа.

Представляю, как будет бежать на ручки. Как буду её подкидывать, а она смеяться. Как будет называть папулей. И я гордо буду нести это звание. Получается, всё, о чём мечтал, получил. Почти всё. Осталось мою холодную леди заполучить, и тогда будет всё. Хотя… Я ещë сына хочу.

Как и догадываюсь. Дома темно. На второй этаж поднимаюсь. В коридоре только настенное бра светится и освещает комнату от приоткрытой двери. Бинго. Аня и Соня в моей комнате. На моей кровати. В моей футболке. Теперь эта наша комната будет. Закрываю дверь. Раздеваюсь и молча ложусь рядом. Прикасаюсь к ней. И блять, никакого секса не надо. Просто вот так с ней лежать уже вставляет. Вдыхать аромат её волос. Слышать сопение дочки. Вот оно счастье. Чувствовать её кожу. Своим членом к её попке прижимаюсь. Он реагирует сразу же. Встает намертво. Блять.

Сжимаю любимые ягодицы.

Боже… Как же хорошо.

— Нам мама постелила тут. Думала, ты не придёшь сегодня.

— Тш… — шепчу на ухо, чтобы Соню не разбудить. — Я тут. С вами. — даю обозначение, что принимаю дочь. И что теперь у нее есть папа. Родной папа.

Вдоль бедер глажу. Вызываю мурашки. Тело откликается. Целую шею. Она выгибается и подставляет. Соскучилась маленькая. Моя девочка. Тело реагирует быстрее. Хоть она и пытается сопротивляться. Где-то головой мешает процессу. Вдоль шеи поцелуями иду. Скулы захватываю. На уши переключаюсь. Мочки языком тереблю. Прикусываю.

— Я соскучился, — шепчу на ухо и толкаюсь членом. Она рукой только проводит по нему через ткань боксеров. Отпускаю их. Сжимает. Так, что из меня дух выбивает. Блять… Одно движение — и я на лопатках от нее. Коготками проводит. Стону в подушку, как зверь. Кусаю за шею. Зализываю там же. Под трусики рукой проникаю. Мокрая. Давно, значит, не было. Интересно, кроме меня кто-то был? Этот червяк грызет неистово. Не сейчас. Не сегодня. Отгоняю. По мокрым складочкам соки размазываю. По малым губам пальцами прохожусь. Пульсируют. Требуют. Ждут. Нажимаю сильнее. Аня выгибается. Стон издает.

— Кир… Пожалуйста… — еле выдает просохшими губами.

Нет, милая, не сейчас.

Глубже проникаю пальчиками. Внутрь захожу. Тереблю. Толкаюсь. Членом о попу трусь. Лижу за шею. Кусаю. Целую до тех пор, пока Аня ко мне не переворачивается.

Молча задерживаем контакт глазами и бешено целуемся. Только причмокивания слышно.

— Соню разбудим, — шепчет Аня. И оба смотрим на дочь. Она права.

— Ванная? Бильярдная? Сауна? — перечисляю ближайшие к комнате варианты.

— Ванная. — сходимся воедино. В нашу комнату дверь оставляем приоткрытой, чтобы, если Соня проснется, услышать.

Все разговоры на завтра оставляем. Сейчас друг другу принадлежим.

Аня в футболке остается, а я голышом перебегаю в ванную со стояком.

Там уже к черту одежду. Аню на машинку, сам рядом. К черту футболку. Откидываю куда-то. Голая. Красивая. Такая же бархатная. Нежная. Охуенная. Моя. Целую. Шею. Ключицы. Грудь. На ней больше всего задерживаюсь. Провожу по ореолам. Языком дразню сосок и Аню. Она выгибается. Ногами к себе притягивает. Членом в миллиметре от нее нахожусь. Блять. Сминаю руками грудь. Живот целую. Шрамик целую. До лобка. Языком по складочкам. Стон. Изгиб. Гулкий выдох. Тяжелое дыхание. В комнате душно становится. Пот языками кожу лижет.

— Кир… Боже… Аххх…

Моя девочка. Моя. Течёт для меня. Моя сладкая. Охуенная. Внутри такая же. Не изменилась. Только когда тянет сама меня наверх, отлепляюсь. Притягиваю за попу ближе к себе. Целую и вхожу.

— Ухххх Ахр… Аххх.

Толчки. Резко. Мощно. На всю захожу. Мечу снова свою территорию. Мне это нужно. Нам это нужно.

Еще глубже. Ещё резче. Ещё сильнее. Сжимаю. К себе прижимаю очень сильно. Хочется, чтобы все границы размылись. Но сейчас столько обиды горит в ней, что предстоит немало работы.

Толчок. Глубокий вздох. Стон. И по телу дрожь. Пульсация. Оба заливаем друг друга своими выбросами. Только мой приходится ей на живот.

Моемся и обратно к дочке идем. Переплетаю наши пальцы. Сейчас она позволяет. Аня рядом с Соней. Я за её спиной. Обнимаю. И засыпаем. Завтра будет день. Завтра сможем поговорить. Сейчас нам нужна была только эта ночь. Только наше единение.