Яд для демона

Глава 7. Да здравствует Король!

Иногда стоит прислушиваться к собственному голосу разума. Собственно, в этом и пытался себя убедить полночи человек, отчаянно рвущий глотки за собственное право вновь называться наследным императором. Отец ведь многое обещал, пока был жив.

Обещал, что как только юному принцу исполнится двадцать пять лет, он отдаст ему престол и уйдёт на покой. Не раз утверждал, что умом и старанием можно завоевать любое сердце, будь то женщина или мужчина. И юный принц верил. Слепо следовал советам мудрого властителя, учился на его ошибках, и с живым интересом участвовал в любом мало-мальски важном деле государства.

Возможно, это происходило потому, что с юных лет принца Норгелана окружали кто угодно: нянечки, фаворитки отца, просто придворные дамы. Но не было матери, потому что императрица умерла, рожая второго наследника. И император был единственным близким человеком, кого безропотно слушался Тарр. Слушался и старался не разочаровать чаяния родителя.

Становясь всё более опытным политиком, молодой принц не забывал и о личной жизни, ища превосходства и там. Унаследовав благородную красоту от матери, преисполненные львиного достоинства манеры и ум отца, Тарринар пользовался невероятной популярностью в высшем свете. Ему благоволили даже самые неприступные дамы, а друзья делали ставки, как быстро падёт к ногам принца очередная недотрога. Завидовали, верно…

И вот, не знавший поражений и отказов на любовном поприще красавец сидел на крыше дома с бутылкой чего-то очень креплёного, но неопознанного и растерянно взирал на мерцающую в огоньках факелов деревню. Почему необходимо завоёвывать то, что принадлежит тебе по праву? Откуда такая несправедливость в жизни? Если бы не этот переворот шесть лет назад, то принц уже три года как именовался бы императором.

На трон всегда кто-то претендовал. Паршивые недалёкие племянники; вассалы отца, ждущие, когда он окончательно захиреет. Даже двоюродная тётка, едва ли не вдвое старше самого императора — и та изъявляла желание! Ото всех можно было ожидать предательства. Но от женщины?..

Анранара надо бы высечь, только это повлечёт за собой бунт в рядах войска. Можно рискнуть, конечно, и подавить его в зачатке. Но эта возня грозит затянуться надолго. Нет, открыто наказывать нельзя, да и за что? Ведь не приказа ослушался, — так, личное. Если только он не потерял силу, что вряд ли. Нужно придумать нечто более тонкое и болезненное, чем простое истязание. Так, чтобы генерал сам был не рад своей победе. Чтобы Сарнай вернулась сама с повинной головой…

Бормотуха имела горький привкус полыни и страшно вязала нёбо, но ничего другого в деревне в такое время найти не удалось. Хорошо хоть Натаниэль не пытался остановить, только периодически заглядывал на крышу и таки приставил охрану у дверей, зараза! Смотрите все, как принц первый раз в жизни надирается из-за измены любовницы! Аве!..

Тарр потянулся за закуской, качнулся и… Запах полыни со звоном начал растекаться по всей крыше. Выругавшись и обматерив заглянувшего Натаниэля, Тарринар устало встал. Дело в том, что в конце крыши длинного дома стояла женщина, — красивая даже со спины! Впрочем, кто их разберёт, может, это только кажется, что красивая. И вообще… Даже если галлюцинация — неудобно как-то вышло. Словно за чем-то неприличным себя обнаружил.

В шаге от незнакомки Тарринар замешкался. Собственно, вдруг и он здесь в неподходящий час? Опасливо обернулся в сторону охраны, положил руку на эфес кортика. Осторожность никогда лишней не бывает. Иначе не выжить.

— Я не причиню тебе зла, — обернулось прекрасное создание.

Милое лицо, властный взгляд, уверенная поза. От неё буквально сквозило неведомой силой. И перед этой силой хотелось преклониться против всех законов логики!

— Вы восхитительны, леди… — хрипло прошептал он, невольно пряча взгляд.

Леди благосклонно улыбнулась.

— Это я тебя толкнула под руку. Не пей эту дрянь. Что за манера у мужчин пошла — напиваться по любому поводу? Неужели из-за такой мелочи ты сломался?..

Хотел было возмутиться, спросить что-то вроде «какое тебе дело», но стоило вновь встретиться взглядом с незнакомкой, как в душе похолодело. Где-то ведь он её точно видел, но вот где?

— Мы знакомы? — осторожно уточнил неслушающимся голосом.

— Даже больше, чем тебе кажется, — отвернулась леди. — Скоро будет перелом в этой войне. Если ты не возьмёшь себя в руки, значит, я зря тебя спасала столько раз.

Стало трудно дышать от пронзившей догадки.

— Афресия… — хрипло выдохнул, дрожа.

— Афресия?.. — звонко рассмеялась. — А может лишь твоё пьяное воображение?

Она очень быстро таяла во тьме, искусно подражая мороку. И уже напоследок к страху неожиданно прибавилось то самое, что испытываешь наедине с обнажённой женщиной. Богиня страсти всегда неподражаема…

— Не разочаровывай меня больше, мальчик, — прошептали голоса.

Ласковый ветерок растрепал светлые вихры, коснулся плеча.

Принц упал на колени. Он не слышал, как к нему подошёл верный Натан.

— Тарринар, я всё понимаю, но, может, пойдём уже в лагерь? Слухи всё равно будут, но разве это главное? — Натаниэль заглянул в невидящие глаза мужчины.

— Ты её видел? — спросил принц, чувствуя, как онемели губы.

— Сарнай? Нет, не видел. Да не переживай… Одной меньше, одной больше. С женщинами всегда так.

Утро было добрым. Действительно добрым. Сладкий цветочный аромат будоражил обоняние, а фантазия дорисовывала огромную цветочную поляну. Приоткрыв глаза, я поняла почему: источник тонкого аромата лежал на соседней подушке. Перевязанный алой лентой белоснежный букет показался сказкой. Погладила пальчиками нежные белые лепестки, глупо улыбаясь. Какое восхитительное видение!.. А накануне был другой сон, и там был такой потрясающий мужчина…

И ведь никто не шумит, не кричит, не мешает. Кровать удобная, уютная, птички поют в приоткрытое окно. И хозяюшка ласковая, — пирогов напекла, пока я бессовестно дрыхла. Уж не знаю, оставил ли ей Анран денег, и сколько, но кормить меня здесь были готовы до отвала. Как же приятно быть любимой!..

— Встала, девонька? — улыбнулась она, быстренько накрывая на стол.

— Я могу помочь, — растерянно оглядела почти накрытый стол.

— А не надо, я уже все приготовила. Ты извини, что пустила к тебе чужого человека. Ну откуда мне было знать, что ты его видеть не захочешь?

Постороннего?.. Ах, ну да… Тарринар…

— Ничего, всё прояснилось. Даже хорошо, что… поговорили, — смущённо улыбнулась я, усаживаясь за стол. Заодно горячий ароматный пирожок стянула.

Щурясь в лучах солнца, и уплетая чудесные пироги с самыми разными начинками, я поняла, что в кои-то веки бесконечно счастлива! А ещё уже страшно соскучилась по Анрану. Интересно, он сам-то поел? Тут пирожков штук десять. Мне будет много, а ему как раз хватит. Позже отнесу.

В углу, возле двери в мою комнату стояла сабля: новенькая, в простых, но добротных ножнах. Явно для меня!

— Тебе, тебе оставил. Наказал передать, как проснёшься, — подтвердила она мою догадку.

Как мало надо человеку: выспаться, искупаться в ванной и поесть. А ещё знать, что где-то неподалёку бродит грозное, но практически ручное чудовище, что успело припасти для меня подарочек. И всё. Так хорошо!..

— А как вышло, что вы Тарра… ну, того блондина пропустили? Что он сказал?

— Да что сказал… Сказал, что к тебе, с подарком. Ну, я и подумала, что у вас любовь, дело-то молодое. Он же вон как разоделся, жених, да с коробкой такой красивой. Сам на лицо недурен, да фигура… Любят девки таких. Была бы помоложе, ещё не известно, пустила бы или нет, — усмехнулась. — Наши дурёхи — вон, среди воинов отираются, да и Митяева дочка, старшая, столько лет нос воротила от женихов, а тут — гляди-ка! — указала подбородком на окно.

За окошком и правда происходило интересное. Я бы даже сказала, удивительное! Лорд Норгелан собственной персоной тискал какую-то селянскую девушку, прямо под окнами дома! Страстно, чувственно, и что-то даже на ушко шептал ей в перерывах между поцелуями. А вчера ведь ко мне приставал, неприличное предлагал… Даже смешно стало! То, что Тарр любил внимание женщин, никогда для меня секретом не было, хоть он это и старался скрывать. Но требовать от него верности было глупо. Вот Анрану за такой поворот точно голову бы открутила!

Но было за окном и кое-что ещё, что гораздо больше отвлекло меня от мыслей об этой театральной постановке. Дом располагался на холмистом краю деревни, по другую сторону военного лагеря. И вот сейчас я видела страшное, от чего похолодели даже кончики пальцев.

— Детка, ты из-за него так переживаешь? Аж побледнела вся!.. Ты не расстраивайся, такие верными не бывают…

Но мне было некогда. Я выскочила на улицу, прихватив саблю, и, обнажая её на ходу, побежала к страстной парочке. Блондин среагировал мгновенно, закрывая собой раскрасневшуюся селянку и вскидывая руку в успокоительном жесте. Вторую этот гад положил на эфес меча.

— Тихо, тихо, малышка! Ну, не надо так горячиться!.. Я, конечно, рассчитывал на твою гневную реакцию, но не с оружием же…

— Дурак! Смотри! — ткнула остриём сабли за его плечо.

— Да я там уже все видел…

— Тарр, миленький!.. — попыталась я воззвать к его разуму.

— Миленький?! Что это значит?! — взвизгнула девица.

— Рыжие псы!!! — выпалила я, уже разворачиваясь, чтобы бежать.

Надо сообщить Анранару как можно быстрее! А если я не успею? Они ведь в низине, как на блюде видны! Но не пробежала я и половину деревни, как меня подхватили за шиворот и усадили позади себя на белоснежного коня. И в военный лагерь мы полетели уже намного быстрее!

— А где та девица? — спросила я, вцепляясь в куртку блондина для надёжности.

— Убежала домой, прятаться.

Уже через несколько минут мы были на месте. Он раздавал приказы, благодаря которым за короткое время мобилизовался весь лагерь. И только Рана нигде не было. Никто не видел шамана кседуши со вчерашнего вечера, и все были уверены, что он ушёл ночевать в деревню, откуда так и не вернулся.

— Что вчера произошло? Сарнай?! — требовательно спросил блондин через плечо, выискивая в толпе хэгатри.

— Ничего…

— После того, как я ушёл, он ведь остался с тобой до утра? — продолжился допрос.

— Да не знаю я! Когда он ушёл, я спала!.. — надулась я.

— Неужели струсил?.. — тихо прошептал растерянно. — Потерял силу и…

— Не смей так говорить! Анранар бы так не поступил!.. — взъярилась я. — И между нами ничего не было ночью, мы просто разговаривали.

Не обязана я ничего ему объяснять, это моя жизнь и мои отношения! Но речь шла не только обо мне, и я не могла допустить сплетен об Анране. Он другой совсем, не то, что некоторые принцы.

А рыжая лавина становилась все гуще, потихоньку зажимая нас в кольцо. Они шли неторопливо, уверенно, словно зная, что им здесь ничего особенного в этот раз не грозит. Я крутила головой, и понимала, что так делаю не одна. Да, воины были готовы к сражению, они заняли тактические места, распределившись по деревне, но без опытного шамана чувствовали себя обречёнными на гибель. Это понимала даже я, потому что ощущала то же самое!

Встретившись взглядом с растерянным Даном, я поняла, что шансов нет. Даже если он справится с задачей, то кседуши слушать его не будут. Быть учеником Анранара — это ещё не значит быть самим Анранаром!..

— Я не знаю, куда девался Анранар, девочка. Но если мы срочно ничего не придумаем, то, вряд ли выйдем отсюда живыми! — мрачно заключил Тарр.

Я сглотнула. Умирать совсем не хотелось. Но жив ли Анран? Ведь он был единственным, кто смог из кучки обычных, ничем не примечательных степняков, сделать ту силу, что сотрясла и продолжает сотрясать империю до сих пор! И тут мою бедовую голову посетила совсем страшная, сумасшедшая, но пьянящая мысль.

— Тарр, я ведь тоже не совсем обычная женщина…

— И что?.. — он опасливо оглядывался по сторонам, сжимая в руках клинок.

— Прикажи всем спрятаться так, чтобы их было не видно. Я попробую… — облизала сухие от волнения губы, — соблазнить этих собачек.

Он удивлённо обернулся через плечо, и несколько секунд напряжённо обдумывал моё предложение. Затем дал знак ближайшему воину, и уже через минуту деревня словно вымерла. Не было никого! Мы тоже затаились в высоких зарослях колючего кустарника.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но если не уверена — не делай!

— Я должна попытаться, — нервно поёжилась, пытаясь сбросить напряжение.

Собачки были совсем близко. Я не стала тянуть время, — если мне суждено погибнуть, то это произойдёт сейчас. Или нет? Прихорошилась наспех, отдала Тарру подарок Анранара. Вышла из-за кустов, делая вид, что никого не замечаю. Было бы проще, если бы Лорика с Тарром не провели ту ночь вместе, используя моё тело. Но выбора не было. Я всегда плохо танцевала, просто ненавидела это делать. Сейчас же от моего выступления зависело слишком много жизней, чтобы даже не стараться. И я очень постаралась.

Вышла, покачивая бёдрами, в центр поля. Отошла подальше от шатров, краем глаза отмечая некоторое замешательство в рыжем стане. Они сбились в группы, и теперь огрызались, и спорили друг с другом. Ровное, сжимающееся кольцо, как петля вокруг шеи приговорённого, было разорвано.

Я чувствовала на себе огромное количество заинтересованных взглядов, мне было жутко от этого ощущения, но я заставляла себя танцевать. Не думать ни о чем, просто двигаться. Обнять себя, прикрыв веки, крутануться так, чтобы волосы красиво разлетелись в стороны.

На поляну вышли несколько псов, заинтересованно поглядывая в мою сторону, принюхиваясь. Мало, их слишком мало. Значит, остальные все ещё способны на активные действия! И я постаралась отключиться, почувствовать то самое состояние, когда выпускала Нагу. Когда вокруг ничего не имеет значения, кроме яркого, стойкого желания уничтожить, поглотить, стереть с лица земли!

Даже вспомнился эпизод с Анраном, когда едва не убила его. И искреннее удивление, когда Нага, вопреки всем привычным желаниям, предательски потёрлась о свою потенциальную жертву, едва не мурлыча. Мне стало легко и приятно. Тело звенело от лёгкости, я летала, двигалась, изгибалась в беззвучном ритме. Так, словно я танцевала только для моего Рана!

Поляна изрядно порыжела, но обнаружила я это, лишь почувствовав специфический запах псины, бьющий в ноздри. Их было невероятно много, они все сидели кружочком, как в театре, и гипнотизировали, облизываясь и хищно скалясь…

А где-то в деревне то и дело раздавались взвизги пополам с рычанием и лязг металла. Но мои шерстистые поклонники и ухом не вели. А я продолжала двигаться…

— Блузку сними… — прохрипел один из тех, что сидел в первом ряду.

Если бы я услышала подобное при других обстоятельствах, то убила бы на месте. Но меня охватило такое странное чувство, будто это все сон. И на требование собачки, размером почти с лошадь в холке, я лишь кокетливо повела плечиком, и коснулась первой пуговички на груди, не забыв задержаться рукой на ложбинке. Томно вздохнула, кажется, даже хором с кем-то ещё, оголила плечико, и спросила, так, между прочим…

— Ребята, вас так много… Но я отдамся лишь одному, самому достойному!

Что тут началооось!..

— Пойдём, детка! — вышел вперёд матёрый, тот, что про блузку говорил.

— С какой стати ты решил, что она говорила о тебе? — встал у него на пути другой.

— Расслабьтесь, парни, она моя! — произнёс третий и ему в горло вцепились сразу двое.

Полетела шерсть, завизжали псы, лагерь наполнился звуком рычания и запахом крови. Они драли друг другу глотки, не скупясь на рваные раны. А вот меня вдруг отпустило. Накатил такой страх и ужас, что я просто стояла столбиком, и не могла шевельнуть и пальцем! Нет, умом я понимала, что надо сваливать и быстрее, но вот тело было несогласное!..

Зато, когда мои колени нагло подбили носом, и я упала на любезно подставленную рыжую шерстистую спину, тело повело себя вполне по-человечески. То есть, я вцепилась с матом и криками в шерсть, едва не выдирая её, и постаралась не свалиться. Потому что бегала эта тварь куда резвее лошади, и на верховую езду была не рассчитана, в чем я убеждалась каждый раз, когда сталкивалась всем телом с хребтом и костлявой задницей этого чудища! А вот за нами с запозданием выдвинулась кавалькада рыжих поклонников эрегиньских прелестей с не менее возмущёнными криками:

— Атас! Самку уносят!!!

— Трег, стой, зараза!

— Я ему хозяйство вырву и сожрать заставлю!..

При возгласе про хозяйство, моё транспортное средство лишь прижало уши и развило такую скорость, что в глазах замелькали барханы, кочки, скалы, кустики, кустики, кустики, деревья… Я смутно помню, как мы долго петляли, как потеряли сначала часть преследователей, а затем и вовсе оторвались, — на этот раз окончательно.

Наконец пёсик остановился возле одноэтажной лачуги, одиноко стоящей в степной долине. Долго и жадно пил из речки. Напившись, рыжий словно вспомнил о том, о чем я бы предпочитала напоминать:

— Слышь, плясунья… Отцепись уже. Экспресс-доставка совершена в срок, пора бы и того, расплатиться!

Расплатиться?! Оборотней у меня ещё не было. Во всяком случае, ни один не сознался. И как-то не спешила я расширить свой эротический горизонт. Поэтому на предложение покинуть рыжий коврик вцепилась в него ещё крепче, осознавая, что только так меня к расплате не принудят! А оборотнями я ещё не питалась — вдруг они несъедобные?!

— Аууу!.. — натурально взвыло чудище. — Ну, ты и зараза! Вытаскивай её после этого…

И, недолго думая, рыжий сиганул с берега в воду. Наивный!.. Оказавшись в ледяном омуте, я убедилась, что окончательно срослась с шерстью. Потому что пальцы и так расцепить было невозможно, а перспектива расплаты только прибавила сил и уверенности в спасительности пёсьего хребта. Пусть и мокрого. Пусть и вонючего.

Немного поплавав, пёс, ворча что-то заковыристое и эмоциональное на незнакомом языке, все-таки вышел на берег. С нас текла вода, я стучала зубами. Мы оба были недовольны, но ситуацию изменить не могли. Я уже почти смирилась с ней, пёс — не очень, но в целом всё могло быть куда хуже.

— Слышал, конечно, фразу про то, что мужики женщин всю жизнь на хребте таскают, но не думал, что это буквально! — буркнул он, в изнеможении припадая к земле. — Слезь, а?

— Ды-ды-ды-ды… — клацала я зубами.

— Это я понял. Но если ты там и дальше блоху изображать будешь, то теплее не станет. Слезай, говорю! Будешь хорошей девочкой — согрею…

— Лучше буду блохой…

— Слушай, леди… — зло начал он. — Я уже жалею, что ввязался в это! По-хорошему, после сломанной за тебя челюсти и преследования собратьями, мне полагалось бы прикопать твоё хладное тело где-нибудь тут. Но вот с какой стати я тебя ещё и уговариваю, а?!

— Трег, не рычи на девочку. Раз принёс, значит заботься! — прозвучал звонкий женский голос рядом.

Тело рыжего подо мной напряглось, а уши он прижал.

— Лана, ты не подумай… Я просто вот…

— Что «вот»? — рассмеялась она. — Давайте-ка, леди, отцепитесь от моего мужа.

Ловкие женские пальцы осторожно отделяли мои затёкшие конечности от рыжей шерсти. Информация о муже вселила в меня уверенность, и я нажаловалась, как только встала:

— Он хотел, чтобы я расплатилась собой за спасение! — обвинительно ткнула скрюченным пальцем в отползающего рыжего.

— Я не это имел в виду! Я вообще говорил про еду!.. — преданно глядя в глаза Лане, пёс припал к её ногам.

— Трег, дорогой, возьми себя в руки. Перед гостьей неудобно. Иди, переоденься, а мы тоже что-нибудь придумаем с одеждой.

Лана тепло проводила взглядом своего пса, пока мы шли к дому. Женщина была странно одета: кольчужная рубашка, брюки в поножах, меч на бедре. Но мне она нравилась. Высокая, сильная, наделённая горделивой красотой — ею невольно хотелось восхищаться! Не мужская это была сила, и такая, что идёт изнутри.

— Я Лана, жена этого мокрого комка шерсти, — представилась она, смело разглядывая меня.

— А я Сарнай, его добыча… — тихо ляпнула я.

Лана весело рассмеялась, как колокольчик. Это было так заразительно, что я невольно сама начала улыбаться и настроение оказалось не таким уж и плохим.

— Трег вообще-то хороший, хоть и обладает склонностью к спонтанным поступкам. Но рыжие все немножко сумасшедшие с точки зрения людей. Их звериные инстинкты порой не поддаются никакой логике. То кусок обглоданной туши притащит, то девицу… — хитро посмотрела на меня. — Всё в семью, всё в дом.

Кажется, это была первая женщина, к которой я испытала чувство сильной симпатии с первых же минут знакомства, а она вроде не собиралась прогонять меня. Дом оказался гораздо уютнее и больше, чем выглядел снаружи. Лана поделилась своим платьем, которое было тесновато в груди и сантиметров на десять ещё продолжало стелиться по полу. Мою одежду она развесила на улице. К тому времени, как мы сидели и пили горячий чай с шиповником и печеньем, в кухню вошёл рыжеволосый мужчина.

Трег пытливо оглядел меня на ходу, и тепло обнял темноволосую воительницу. Объятия были очень даже взаимными. Тут же почувствовав себя лишней, я уткнулась в чашку с чаем, прикинувшись ветошкой. И окончательно загрустила, так и не найдя ответа на вопрос: «что случилось с Анранаром?». В то, что он просто сбежал я не верила.

— Ланусь, я спать, — сонно мурлыкнул он ей в ушко.

Я исподлобья покосилась на нежащуюся парочку, которая словно забыла про меня. Стало совсем тоскливо.

— Ты извини за… — он неловко покосился в мою сторону, виновато улыбаясь. — Я сам не понял, как так вышло. Наверное, жалко её стало… Ты бы видела, что она там вытворяла! Её же наши чуть не растерзали, — не поверишь! — передрались, как в период гона! Ну и в прошлый раз твой братец-хэгатри вполне доходчиво объяснил, насколько ценна для него эта женщина… — потёр челюсть.

— Ты не рассказывал!.. — удивлённо вскинула она бровки.

— Ай, там такая история… Тебе не интересно будет!

— Да неужели? — улыбнулась Лана, с новым интересом оглядывая меня. — Ладно уж, иди! Потом расскажешь.

Печенье как-то разом застряло в горле. Я вдруг вспомнила, где и когда я видела наглую рыжую физиономию, — в таверне! Ещё когда с Анраном только познакомились, хотя знакомство было не слишком приятным поначалу. И как рыжий на его пирожки покушался, и чем все это кончилось. Но тогда, выходит…

— Ты — сестра Анранара?

Она удивлённо кивнула.

Трег вздохнул и решил прояснить ситуацию:

— Леди Аланна Аскан, моя любимая незаконная супруга, леди Сарнай Хенем, потенциальная… — потёр челюсть. — В общем, сама скажешь, что у тебя там с Анранаром. А я спать, девочки. Ничто так не убаюкивает, как бешеная погоня с чужой невменяемой женщиной на закорках.

— Забавная вышла встреча, — присела она напротив, задумчиво рассматривая меня.

— Рада познакомиться, — буркнула я в чашку.

— А где тогда Анранар?.. — дошло до неё.

Смысла отпираться не было. Возможно, это единственные люди, которые смогут мне помочь разобраться с произошедшим. И когда закончила, лишь добавила:

— Я не понимаю, что сегодня утром произошло. Не мог же он просто уйти?.. — сжала в отчаянии хрустнувшее в кулачке печенье.

Не могла в это поверить. Не хотела.

— Уйти? Любимых женщин без веской причины не бросают. С чего бы? Я думаю, что дело куда хуже.

Странно было слышать из уст любящей сестры иронический оттенок в отношении брата. Но не это было важным.

— Мне кажется, он попал в беду, — кивнула я согласно. — Но для того, чтобы это понять, нужно вернуться обратно. А там… псы!..

— Там ещё и кседуши. Без Анрана, кончено, они слабы, но ни за что не поверю, что он не оставил ученика! Слишком одержим был этой идеей, — сделать новых хэгатри.

— У него есть ученик, — мальчишка совсем. Он мало что умеет, да и армия к нему относится без уважения. Потому что иначе бы мне не пришлось танцевать для псов, и я бы не оказалась тут.

— Танцевать?! Для рыжих?.. — Лана распахнула в недоумении тёмные, как и у Анрана, глаза.

— Я эрегиния. Моя сила была единственным способом их отвлечь.

— Я знаю, кто ты, наслышана. Но танцевать для рыжих… Анрану не говори об этом, беситься будет, что его хэгиара для врагов приватные танцы устраивала. Он мне-то простить не может, что за Трега замуж пошла против воли старшего брата.

— Так Трег вроде сказал, что…

— Всё сложно у нас, — махнула воительница рукой. — Свадьбы не было, но это ещё не значит, что он мне не муж!

Аланна нахмурилась, отбарабанила пальцами по столу и решила:

— Трег проспит минимум до вечера. А одежда твоя просохнет часа через два.

Я отдёрнула руку от шнуровки на своей груди под взглядом Ланы. Мне с самого начала было тесно в этом платье, а сказать неудобно. Но воительница, судя по выражению лица, и так все поняла.

— Лошадей у нас нет. Последнюю пришлось прирезать на днях, — ноги поломала, а лечить, как Анранар, я не умею. Но поблизости есть деревня, где можно их достать. Так что ты остаёшься здесь, а я иду за лошадьми. То место, что ты описываешь, находится от нас в одном дне пути.

— Но мы домчались минут за сорок!

Лана рассмеялась, снисходительно глядя на меня.

— Так это на рыжем псе, и результат ты видела! Спать теперь до вечера будет. Если бы ты соблазнила ещё парочку рыжих, то обошлись бы без лошадей. Ладно, я пошла. Не скучай.

Я осталась одна мерить кухню босыми ногами. Минуты складывались в мучительную бесконечность. Что, если он сейчас где-нибудь тихо умирает? Или оказался в плену? Хотя, как такое возможно — не понятно. Он ведь опытный воин, да на него все равняются! Что же должно было такого произойти, чтобы Анран попался? Ведь, получается, даже если на него напали — он не призвал демонов, не поднял воинов. Словно сквозь землю провалился! И Гиибель не в кур… Стоп!

— Гиибель! — требовательно закричала я в пустоту.

Демоны мне не подчиняются, а эта и вовсе самодовольная нахалка. Когда её звал Анранар, то в его голосе было столько властности, что появлялось желание самой вытянуться по стойке «смирно», а лучше вообще слиться с мебелью. Я практически не верила в успех собственного «призыва» — куда мне до хэгатри? — но…

Демонесса моментально возникла посреди кухни, не озадачиваясь привычным таинственным мороком на отдельные обнажённые места. Только изобразила показательно дружелюбный оскал.

— Внимательно, — меня зло сверлили красные глаза.

Не люблю я её. И коленки трясутся. Но если она пришла, значит, все совсем плохо!

— Где Анранар? — постаралась спросить спокойно и вежливо.

— Понятия не имею, — так же любезно ответили мне, оскалив клыки в подобии улыбки.

Мы напряжённо улыбались друг другу несколько секунд. А потом пришло оно — великое знание!.. Я резко села на стул от неожиданности. Гиибель не знает, где Анран?!

— Я думала, Вы всегда всё знаете…

Гиибель тоже прекратила улыбаться, и её понесло. И вот когда демонесса срывается с катушек, это, я скажу вам, то ещё зрелище! Она рычала и в прямом смысле дымилась, а позже и вовсе загорелась. Вокруг неё летали маленькие смерчи, втягивая в себя кухонную утварь и остатки печенья. Её голос стал жутким, почти мужским, с таким эхом…

— Ты не представляешь, насколько я была того же мнения! У меня нагло стырили любимую игрушку! Из-под носа! У меня, дочери великого бзар-хи!!! Да надо мной весь ад потешается!..

— Как так получилось?.. — поражённо прошептала, уворачиваясь от пролетающего мимо чайника.

Очень хотелось уползти из зоны бедствия. Но интуиция подсказывала, что этого делать нельзя ни при каких условиях!

— А вот так! — постаралась она усмирить свой гнев, вследствие чего посуда начала падать. — Вы помиловались, я поумилялась, хотя и ждала чего-то более зажигательного. К утру он ушёл! Но не в лагерь, а прочь из деревни. И ты бы видела, как это было! Я такие преграды ему ставила, — обходил, перелезал, переплывал, унгэх тренированный! Глаза стеклянные, и твердит: «Кайра, Кайра»…

Дыхание будто отняли. Кто такой унгэх я спрашивать не стала, справедливо полагая, что это какое-то ругательство.

— Кайра?.. Так вроде же это демоны обещали её…

— Вот именно!!! — хрясь кулаком по столу! И нет стола… — Какая-то зараза из моего же рода играет против меня!..

— Как же вы мне все надоели со своими играми… — тихо прошептала, прикрыв глаза. Стало нечеловечески тихо. — Взрослые люди, а ведёте себя, будто неразумные дети.

Открыв глаза, я обнаружила застывшую демонессу. И как-то всё равно стало, что она там себе подумает, и что сделает. И страх пропал. Я встала со стула и двинулась навстречу разъярённому пустынному демону.

— А Вы никогда не задумывались, уважаемая, что Ваши игры могут обернуться против Вас? Что Вы сами можете стать песчинкой в буре страстей?

«Остановись, Сарнай…» — пронеслось в голове. Но я не обратила на это внимания.

— И каково это, стать беспомощной игрушкой самой?

Ярость на клыкастом лице сначала сменилась изумлением, а затем надменностью.

— Человечка перегрелась?.. — хмыкнула она. — Люди такие чувствительные создания…

— Хватит относиться к Анранару, как к вещи! Он живой человек, а не чья-то там игрушка! — кричала я. — Я никому не позволю с ним так обращаться!!!

Демонесса отмерла, заинтересованно оглядывая меня, будто впервые увидела.

— Угомонись, мелкая. А то сделаю предложение души и крови, и отказаться не сможешь, — хищно улыбнулась, сверкнув красными глазами.

— Да ничего Вы мне не сделаете! Если бы могли, давно бы сделали!

Демонесса стала походить на обиженного ребёнка. Запыхтела, отвернулась.

— Ну и ищи его сама…

— Ну и найду! — в сердцах крикнула я, не имея ни малейшего понятия, как это делать.

Красноглазая исчезла, ни слова не сказав. Ровно в тот момент, когда в неё полетел злосчастный чайник.

— Ты что творишь?! — сонно потёр глаза Трег. — Спасаешь её, домой приносишь, и никакой благодарности… — поднял медные тарелки. — Что случилось-то?

— Анран… — начала я и прикусила язык.

Пусть рыжий меня спас, но он был среди тех, кто напал на деревню. Трег испытующе посмотрел на меня, но промолчал. Мы молча собирали битую посуду, поднимали разбросанные стулья и наводили порядок. Я протирала столешницу, когда рыжий потянулся за полотенцем на стене, оказавшись позади меня. Мгновенно сжала рукоять ножа и застыла в ожидании малейшего повода.

— Я тебе не враг, — походя, произнёс он, дотянувшись до искомого полотенчика.

— Тогда скажи, куда делся Анранар? — резко развернулась вокруг своей оси, все ещё сжимая рукоять ножа.

Рыжий удивлённо посмотрел на моё орудие.

— Знаешь, а это даже эротично, — улыбнулся он, облизываясь, и пытливо прикусил нижнюю губу. — В тебе и правда есть что-то заводное, притягательное. Хотя не сказал бы, что ты в моем вкусе.

Перехват, и нож вылетел из рук. Он не пытался обнять, хотя я ожидала именно этого. Просто стоял рядом, — не обойти, не просочиться!

— Я ведь тогда чуть не повёлся вместе со всеми на твой танец. Он был ужасен для танцовщицы, и все же, чертовски притягателен. Это магия?

— Где Анранар?!

— Конечно, магия. Хэгатри и эрегиния… Подобное притягивает подобное.

Трег потёр глаза и неспешно двинулся к выходу.

— Чего ты хочешь? — бросила я ему вслед.

— Мне от тебя ничего не нужно, — донеслось из коридора.

— Так уж и ничего?

Рыжая шевелюра, обрамляющая ехидное лицо появилась на несколько секунд в проёме двери.

— Ты, конечно, девушка экзотичная и аппетитная, спору нет. Но у нас с тобой ничего не выйдет, — сверкнул наглой белозубой улыбкой рыжий.

Что-то такое произошло дальше, за чем я просто не уследила. Мне очень нужно было узнать, где Анранар, а эта рыжая скотина был явно умнее, чем прикидывался. И уж точно знал больше, чем пытался показать! Я выгнулась, выпячивая все, что можно выпятить, повернулась в красивом ракурсе, боком, медленно оглаживая себя. И так посмотрела на него из-под ресничек, что тот аж сглотнул нервно. Словно зачарованный, он приближался, не сводя взгляда с подставленных для этих целей частей тела эрегинии. И почему я так раньше не делала? Оказывается, это совсем просто! Только нужно было перестать бояться последствий. А мне сейчас не до страха, лишь приятная дрожь предвкушения.

— Сначала расскажи мне все, что знаешь о местонахождении хэгатри Анранара, — упёрлась я ладонями в уже обнажённую мужскую грудь, густо покрытую рыжими волосками.

— Не могу. — Хрипло выдохнул в лицо.

— Тогда оставим это.

Холодно оттолкнула распалённого мужчину и отошла в другой конец комнаты. Рыжий разочарованно выдохнул, и уже через несколько секунд оказался рядом.

— Девчонка, что же ты творишь? — прижал к себе, тиская, втягивая мой запах возле шеи.

— Где Анран? Ты ведь знаешь, пёсик…

Но меня, как оказалось, уже перестали слышать. Да что ж такое! Как это прекратить?!

— Он жив?

— Да… — жарко выдохнул.

Кажется, меня… лизнули в шею!

— Он под чарами?.. — чуть отстранилась, но запустила пальцы в рыжие локоны, сжимая их. Так хоть можно контролировать движения этого самца…

— Ммм… Да! — запрокинул он голову.

Ага. Так вот оно как работает!..

— Его увели демоны?

Молчание.

— Трег, а хочешь, я тебя так поцелую, как ещё никто не целовал? А потом мееедленно перейду на шею, спущусь языком по груди к животу…

Мужчина перестал дышать, ожидая продолжения.

— …только скажи, куда увели Анранара? — легонько провела ногтями от груди вниз по дорожке волос, уходящей под ремень. Упс. Кажется, перебор!

Оказаться зажатой между твёрдыми поверхностями: идеально ровной стенкой и рельефной частью мужчины в мои планы не входило. И уж тем более я не планировала пассивно ожидать продолжения, — даже если противник превосходит по силе раза в три! Поэтому, когда он нетерпеливо потянул подол платья вверх…

— Я сама, — остановила его, тяжело дыша. Рыжий зарычал, но остановился, выжидательно уставившись на меня. — Спорим, у тебя никогда не было такой, как я?.. — улыбнулась.

Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы высвободить хоть немного места для маневра своей руки. Рыжие завитки на груди и животе щекотно проходились по ладони, скрипучая кожа заношенного ремня ненадолго преградила путь. И без того напряжённый Трег, казалось, окончательно превратился в камень, особенно местами. Теми самыми, что удалось частично обхватить ладонью и огладить. Приоткрыв рот, Трег требовательно подался тазом вперёд. Да-да, пёсик… Сейчас ты мне все расскажешь.

— Где Анранар? Учти, спрашиваю в последний раз! — отбросила я напускное возбуждение.

Трег взвыл, дёрнулся, но у меня же хватка мёртвая! Правда, и мужчина не стал ждать продолжения банкета ощущений. Я отлетела в угол кухни, едва не припечатавшись головой об угол столешницы. А Трег рычал и скулил, зажав попранное хозяйство и согнувшись пополам. Вот только меня это не охладило ничуть. Напротив. Я чувствовала, что мои возможности возросли, и теперь я могла гораздо больше, чем раньше. И совершенно точно знала, что если сжать кулак, то могу и продлить его муки точно так же, как если бы касалась его!

— Дура! Что ты пристала со своим хэгатри?! Смерти моей хочешь? Не могу я тебе сказать, куда его упекли! С нас клятву взяли магическую, понимаешь?

— Тогда зачем ты меня спасал?

— Я обещал защищать тебя… — распрямился, поморщившись.

— Кому обещал?

На меня бросили уничижительный взгляд, давая понять, что после всего, что здесь произошло, он вообще мне ничем не обязан. Обиделся, то есть! Я улыбнулась и чуть сжала пальцы, наблюдая, как рыжий удивлённо выпучил жёлтые глаза и выругался.

— Анранар, зараза…

Хватка ослабла. От удивления, видимо.

— Нашёл, за кого просить! Сама кого хочешь в гроб уложит, предварительно изнасиловав и добив пытками!.. Знал бы, к кому подкатываю «у Залияри»…

— Дорогой, а ты мне ничего не хочешь рассказать? — сощурилась появившаяся в дверях Лана.

Протрезвевший Трег кинул обречённый взгляд на жену, потом на меня. Тихо и зло выругался.

— Ланусь, я это… Это не то, что ты подумала!

— Как ново звучит! В шестой раз — так особенно свежо. Нет, дорогой, я все правильно поняла. И либо ты нам сейчас рассказываешь подробно все, что знаешь об Анранаре после его исчезновения, либо я таки включу обиженную женщину.

Воительница провернула в руке обнажённый меч, одарив меня заговорщическим взглядом. А я выдохнула. Потому что ссориться с ней совсем не хотелось. Едва проявившаяся за долгие годы симпатия к женщине могла закончиться вполне классически. Сколько уже было похожих ситуаций?

— Девчонки, вы это чего? Я ж… Не могу я! Мне старший тогда глотку вырвет, он же здоровее раза в два, — не смотрите что тощий!

— Значит, как пирожков требовать с девицей в комплекте — это мы можем. Похищать из-под носа не только старшего, но и всей стаи «самку» — тоже смелости хватило, — присоединилась я.

— А лапать дома чужую женщину при живой жене — вообще верх идиотизма! А ну, говори!!!

Поднятые было тарелки со свистом и гулом полетели в рыжего соблазнителя, когда тот, предчувствуя беду неминучую, нырнул под стол. Меня захватил азарт, да и кровь давно кипела выпустить змейку. Вокруг все поплыло, смешалось, стало неважным. У меня не было мысли убивать. Просто вот стол немного приподниму, чтобы Лана наконец вдарила по вертлявым пёсьим тылам. Вид призрачной Наги, с шипением обвивающей ножку стола возымел необычный эффект. Трег побледнел, рванулся всем телом назад, ударяясь о разделочный столик, с которого горкой посыпалась посуда на горемычную голову. А вот Лана просияла, как солнышко, восхищённо глядя на меня.

— Только не калечь! — крикнула она мне.

Я кивнула, удовлетворённо улыбаясь. А рыжий вдруг зарычал, перекрикивая звон посуды. И из горы чашек, тарелок и кастрюль выскочил уже рыжим псом, — прямиком к окну! Нага мазнула языком лапу беглеца, когда тот уже оказался большей частью на улице, и даже Лана возмутилась:

— Трег, куда, паршивец?!

Высунутый из пасти язык синим знаменем свободы развевался на ветру, пока рыжий со всей дури драпал на кромку природной чаши.

— Ну, только попадись мне! — прошептала вслед темноокая Лана.

В поисках запретного. Сны о пленнике

Через полчаса мы с Ланой уже сидели верхом на лошадях, довольно быстро двигаясь по одному ей известному маршруту. Сборы заняли не слишком много времени, я только переоделась в свой костюм. Лана предложила оружие из своего небольшого арсенала, но я отказалась. Подарок Анранара остался у блондина, а другое оружие… Зачем инициированной эрегинии сабля, когда можно запросто воспользоваться иным оружием? Ведь Нагу я теперь чувствовала, как никогда. Она слушалась меня беспрекословно, хотя я ещё и сама не поняла, на что мы обе способны в случае нужды.

Территория империи — пустыня, смешанная со степью. Выжженная, желто-красная земля, песок и колючки в большей степени, и островки заветной, живительной зелени с редкими, драгоценными источниками воды. На таких землях и строятся города и деревни. Я привыкла к долгим переходам, и знала, что без подготовки и хорошего проводника в пустынной земле можно быстро погибнуть, заплутав. Но нас было двое, и лично я дороги просто не помнила. Редкие засушливые деревья и кусты казались одинаковыми и смутно знакомыми. И если бы осталась здесь одна, — точно бы заблудилась! Все же, приграничье более благодатное место для житья. Кромка оазиса, на которой пасут скот степняки, была слишком далеко от территории и без того не маленькой империи, состоящей из нескольких провинциальных государств. А потому не представляла особого интереса. Весь мир не завоюешь, свой бы прокормить! — так говаривал прежний император.

— Сарнай, ты чего так встревоженно озираешься? Что-то чувствуешь? — спросила Лана, подъехав чуть ближе.

Лошади тут же начали вытворять гадости. Моя норовила укусить за шею Ланину, при этом, не сбавляя темпа, а её начала гарцевать и вставать на дыбы. С трудом усмирив лошадок, нам пришлось держаться друг от друга подальше, и разговора не вышло. Тем более, началась очередная кромка песка, а пыльный ветер оставлял на зубах неприятное хрустящее крошево.

— Я просто опасаюсь, как бы мы не оказались в ловушке. Тебе рыжий может и муж, а на меня у них теперь зуб.

— Я знаю их тропы, и знаю их повадки. После такой пробежки спать будет не только Трег, — заверила она.

Мы ехали до вечера, но деревня так и не показалась на горизонте. Ночевать пришлось под звёздами, прямо на песке. Только одеяла подстелили. На одну часть можно было лечь, а второй укрыться. Холодно ночью в красной пустыне сейчас. События утра и дня выжали меня так, что я заснула, едва укрылась.

Мне снился странный сон. Цветущая поляна была усеяна сиреневыми и синими незнакомыми цветами. Они источали горьковатый аромат, от которого саднило горло. Но подняв взгляд к горизонту, на котором встречалось цветочное поле и лиловое небо, замерла на месте. Там стоял высокий, крупный мужчина с длинными волосами, заплетёнными в косу. Высокие стебли цветов больно хлестали по ногам, но я все равно бежала, бежала!.. Он обернулся, поменялся в лице. Тревога и радость отразились на нем, когда я была уже совсем близко.

— Анранар, я тебя нашла! — глупо улыбаясь, я, наверное, светилась от счастья.

Он ничего не ответил, только вдруг порывисто приподнял и прижал к себе так, будто меня вот-вот отнимут.

— Птичка моя маленькая! Я думал, тебя в живых нет!.. — огладил моё лицо, тут же целуя. — Най… Моя Най!..

Я не понимала, что происходит, но меня тревожила мысль о том, что он позволяет себе слишком много по меркам некоторых красномордых и обидчивых демониц. А потому, как бы ни хотелось продлить восхитительное чувство единения с любимым, я все же начала отбрыкиваться.

— Ты с ума сошёл, тебя же Гииб…

«Ель» были съедены за горячим, бессовестным поцелуем в губы. И лишь через несколько долгих секунд мне соизволили объяснить с лёгкой смешинкой в счастливых тёмных глазах:

— Морфанские земли не подвластны ничьим законам и договорённостям. Мы на нейтральной территории, — озорно улыбнулся. — Здесь мне никто не посмеет запретить обнять любимую женщину.

— Морфан… То есть, это сон?

Мне горячо выдохнули в ушко, а я начала расслабляться. Как же я соскучилась!.. Обнять, обнять, и никуда не отпускать! Никогда-никогда…

— Най, сон — это игры разума. Сны доступны почти любому человеку. Но то, куда удалось попасть тебе… Ты даже и не представляешь себе, какая это удача!

Ещё один мягкий поцелуй, нежная ласка на скулах губами и очень тёплый, лучащийся счастьем взгляд.

— Это значит, что я смогу сюда попасть ещё раз?

— Это означает две вещи. Что ты жива и… Вторую ты поймёшь и озвучишь мне когда-нибудь сама. В любом случае: да, ты сможешь.

— Куда тебя увели, где ты? Что произошло? — обняла ладонями его лицо.

Меня медленно опустили на землю, задумчиво оглядывая.

— Сначала скажи, где ты сама.

— Это не важно, лучше…

— Нааай! — нетерпеливо перебил, сдерживаясь.

Пожала плечами и покорно отрапортовала:

— Я в пустыне, сплю рядом с Ланой. Мы на полпути в ту деревню, где все произошло.

Тяжкий стон вырвался из груди моего мужчины.

— Обеих отшлёпаю!!! Ну куда вас понесло?! И как вы вообще умудрились встретиться?!

А что сразу «отшлёпаю»?!

— А что я должна была делать, когда ты пропал, а в деревню припёрлись рыжие?! Я не знала, что и думать!

— Они только пешки. Глупые оборотни даже не понимают, что они в этой игре лишь разменные монеты. Я думал, Дан не справился, и все погибли.

— Он и не справился, — тихо наябедничала.

Я вкратце рассказала, как удалось спасти людей и деревню. Он молча выслушал, скрипнув зубами в месте про танец. И так постаралась быстренько проскочить этот щекотливый вопрос, но сжатые зубы, ходящие желваки и напряжённая спина говорили сами за себя.

— Немедленно уходите оттуда обе! — прозвучал нервный приказ.

— Почему?

— Потому что мне не за что будет сражаться, если я потеряю ещё и тебя с этой самодовольной упрямой девицей!

— Мы справимся, Анран! Я теперь многое умею, и так просто не сдамся!

— Прости.

Тающий горячий поцелуй на губах разозлил и смутил одновременно. Я ничего не поняла, и это раздражало ещё больше! Лана сидела рядом и встревоженно наблюдала за мной.

— Ты с Анраном говорила?

Неосознанно коснувшись своих губ, я растерянно кивнула. То есть, это все на самом деле было?

— Где он? Что с ним?

— Он что-то говорил про Морфанские земли. Но это все.

— Маловато, — сонно потёрла она глаза. — Что ты делаешь? Рано ещё, поспать же можно!

— Живо собирайся. Мы уходим.

— Никуда я не пойду, я спать хочу!

— А я не спрашивала и не предлагала. Собирайся, потом объясню!

— Ты сейчас прям как брат, даже интонации один в один — буркнула она, нехотя собирая своё одеяло. — Требовать и приказывать без объяснений — это так в его духе! А потом ещё и самым умным, самым правым окажется.

— Лан, мне тоже неприятно, но рисковать я не могу. Нужно найти место, где нас не будут искать. Там я попробую ещё раз найти нашего упрямца и вытрясти подробности.

— Так он тебе и скажет!..

Хмурые, невыспавшиеся и озадаченные, мы взобрались на нервно озирающихся лошадей. Посовещались и решили все же вернуться в злосчастную деревню, но окружным путём. Ну почему нельзя было просто рассказать, что происходит? Нет, я, конечно, тоже очень соскучилась. И невероятно рада была узнать, что он жив. Но его скрытность раздражала сверх всякой меры!

Спустя десять минут в ушах просто свистело. Не было привычного серо-жёлтого пейзажа из гор и растрескавшейся окаменевшей земли, укрытой слоем песка. Куфия, обмотанная вокруг головы так, что видны были лишь глаза, мало спасала от начинающейся бури. Слезы катились по щекам от ветра вперемешку с песком, лошади не слушались и тоже мало что видели. Куда спрятаться, когда вокруг — одни скалы, да и те далеко? Лана попыталась смочить свой платок, не снимая с головы, водой из фляги. Но её оказалось слишком мало. Я-то свою куфию смочила уже давно, и она здорово фильтровала воздух. Пришлось делиться на ходу остатками воды из своей фляги. Оставалось быстро решить, добраться ли до ближайшей скалы, или пойти навстречу буре и залечь в низине.

— До скалы не успеем, нас накроет раньше! — крикнула я.

— Но идти навстречу буре — глупость!

— Зато мы успеем!

Ветер усиливался. Песок больно ранил открытые участки кожи и хлестал по тонкой ткани рубашки. Лошади то и дело вставали на дыбы, они были испуганы. Выбора не оставалось, на счету была каждая секунда! И мы понеслись. Наискось пересекая ветер, сжав зубы от боли, причиняемой поднятыми в воздух ветками и камешками. Я не знаю, как и когда моя лошадь споткнулась, но в скальную низину я летела кубарем. За воем ветра ничего не было слышно, платок сужал и без того узкий обзор. Из последних сил я доползла, кажется до подветренной стороны, и это последнее, что я запомнила. Только успела подумать «Как же больно. Лишь бы Лана уцелела…»

Я парила в воздухе над землёй. Высоко-высоко. Мне было хорошо и спокойно. Я точно знала, что больше ничего не случится, потому что все самое страшное уже сбылось. Теперь можно было спокойно помогать людям своей силой, и не рисковать абсолютно ничем. И все же, что-то тяготило, тянуло назад. Словно вопрос, так и не получивший ответа.

— Най, возвращайся немедленно!

Где-то это уже все было. И этот голос, один звук которого заставил вздрогнуть. И эта ситуация.

— Птичка, вернись. Тебе ещё рано гулять по таким просторам. Просто потому что я тебя не отпущу.

А там так интересно! И моя сила переполняет меня, кажется, я могу абсолютно всё.

— Самодовольный болван, — пожала плечами я, намереваясь ускользнуть и дальше.

— Сарнай! — рыкнули грозно так, что я аж голову втянула и присела прямо в воздухе. — Я тебя и на том свете достану, слышишь?! Вернись по-хорошему!

— А бывает по-плохому? — удивлённо спросила, вытягивая шею и озираясь.

Пространство по-прежнему было прекрасно. Заливные поля и луга, кромка пустыни на горизонте вдали. И сияющее дырявое облако, что манило своими лучами. Я заколебалась. Возвращаться туда, где снова будет больно? Или попробовать нырнуть в многообещающее облако?..

— Свет к свету, — быстро зашептал голос, отчего-то бесконечно умножаясь и причиняя смутное беспокойство. — Тьма к тьме. Душа к душе. Аббэрас ит’ресимо…

Дальше я не поняла ни слова, но моё полупрозрачное тело стало светиться всё ярче. А ещё меня наполняла чужая, хоть и знакомая сила. Неприятно, возмутительно, больно. Облачко… Оно всё быстрее отдалялось, а меня тащило назад. С каждым словом заклятия, с каждой секундой я осознавала одно: у меня снова отнимают право выбора. И окончательно я это прочувствовала, когда открыла глаза и ощутила всю гамму боли своего израненного тела! Я лежала распластанная, у подножья отвесной скалы, меня почти засыпало песком. Нога категорически отказывалась слушаться, хотя я её и чувствовала. А вот торчащее из груды песка лошадиное копыто наводило на грустные мысли.

— Ааана! — позвала, тут же закашлявшись.

Попыталась сделать вдох, но кашель скрутил ещё сильнее. Пыль набилась под ткань куфии, и саднила лёгкие. Так что я с удовольствием сорвала с лица угол ткани, из которой посыпалась пыль. Вцепившись пальцами в песок, я едва смогла перевернуться на живот, а прокашлявшись, чуть не лишилась сознания вновь. Боль накрыла тяжёлым потным одеялом, и эпицентр её был где-то в левой ноге. Мыс сапога был неестественно вывернут, но крови видно не было. Попытка встать успехом не увенчалась: песок показался слишком скользким, а нога слишком неповоротливой, чтобы совместить их действия.

Ветер все ещё продолжал наносить пыль и песок со стороны склона, но уже не так сильно, буря утихала. И когда одна из рыжих глыб зашевелилась, я подумала, что у меня с головой не в порядке. Вот только у глыбы был ехидный прищур глаз, и синий язык, свисающий из пасти. Ещё никогда я не хотела задушить от радости представителя пустынного клана. Задушить — да. Но не от радости! Трег недоверчиво оглядел меня с насыпи, припав передними лапами к коричнево-серой земле.

— Цела? — наконец спросил.

Видимо, решал, стоит ли подходить ко мне, или сама сдохну.

— Не дождёшься, — буркнула я в ответ, все же пытаясь снова встать.

Трег склонил голову набок, с живейшим интересом наблюдая за моими неуклюжими и весьма болезненными попытками принять вертикальное положение.

— Знаешь, один наш с тобой мрачный знакомый в такой ситуации бы попытался для начала самоизлечиться.

— Я не хэгатри, демонические чудеса сотворять не умею. Но если бы умела, то в первую очередь превратила бы тебя в котёнка. Так ты мне нравишься больше.

— Так и знал, что ты ко мне неравнодушна! — самодовольно ухмыльнулся рыжий нахал.

Я взвыла от боли и снова уселась на пятую точку. Ненавижу мужчин! Да если бы не они, сидела бы сейчас на кухне в таверне у Залияри, пекла бы пироги и горя не знала! И как все нормальные женщины, мечтала бы о высоких… ладно, хотя бы о нормальной семье мечтала.

— Ладно, ладно, не ной. Терпеть не могу женские слезы, — проворчал рыжий, осторожно съезжая по песку ко мне.

— С чего ты взял, что я реву?! — опешила я.

— Пока не ревёшь. Но точно собираешься. Кстати, детка, я надеюсь, ты больше не будешь… проявлять свою страсть так рьяно? Мне эти штуки ещё пригодятся, больно, между прочим!

— Буду, если сейчас же не заткнёшься! И больно в данный момент мне…

— Фу, какая грубая девица!

— На себя посмотри!

— А я и не грублю, я твою очаровательную задницу из песков вытаскиваю. И мне было бы проще, будь ты немного приветливее, — Трег на последнем слове задумчиво обнюхал мою больную ногу.

— Вкусно?

— Да не очень. Но кровью не пахнет, — чихнул. — Вывих у тебя, скорее всего. Надо вправить сейчас, а то будешь кривоножкой всю жизнь. Впрочем, они у тебя и так…

— Чего?!

Ноги у меня, между прочим, вполне себе ровные! Никто не жаловался, во всяком случае…

— Да ладно, главное Анрану нравится. Впрочем, я готов пересмотреть свои взгляды на твои женские прелести, если ты сейчас не заорёшь. И не будешь отбиваться.

— Эээм…

— Не убедила. Ладно, выбора нет.

Через несколько секунд вместо рыжего огромного пса с наглой мордой, передо мной сидел не менее наглый, хотя и слегка настороженный мужчина. Голый.

— Только попробуй!!! — взвыла я, вжавшись в скалу. Нага была готова сорваться в любой момент, но как я потом Лане объясню, куда её муж делся? Голый муж…

— Детка, если я этого не сделаю, то вывих потом лечить будет поздно. Расслабься.

— Расслабиться?! А ты меня тут… насиловать будешь? Оооу!..

Трег осторожно стянул с ноги сапог и мягко ощупывал её. Оказалось, что она сильно распухла, и походила теперь на колбасу из мясницких рядов. А вот потом нашлось какое-то очень больное место, и я взвыла, едва не лягнув рыжего!

— Ну, без насилия не обойдётся, — плотоядно улыбнулся Трег, уворачиваясь. Хотя в глазах не было ни капли веселья, скорее… сочувствие?..

— Ай! Больно же! Извращееенец!..

— Зажми что-нибудь в зубах. Я серьёзно. Да прекрати ты смотреть на меня, как девственница на маньяка, ты что, мужика голого никогда не видела?!

— Аааааа!

— Точно вывих. Ещё раз лягнёшь, я тебя здесь оставлю, — сердито проворчал он, потирая отпечаток моего второго сапога на груди.

Я сопела, сжав зубы, и смотрела на рыжего исподлобья. Меня раздирали противоречивые чувства: то ли довериться этой скотине, то ли скормить его Наге?!

— А говорили, ты сильная, боевая. Врали, наверное.

— А давай, ты не будешь относиться ко мне, как к ребёнку?!

— Идёт! Только ещё один момент. Когда я вправлю тебе сустав, его нужно будет чем-то зафиксировать. Подойдёт либо твоя блузка, либо штаны.

— Извращенец! — снова заскулила я, судорожно пытаясь придумать аналог. Но за пеленой боли это было сделать не так-то просто.

— Да я уже понял, что влюбилась ты в меня, — вздохнул Трег. — Блузку снимай. Хоть посмотрю, за что страдаю…

— Куфией перебьешься…

— Тоже пригодится. Но одного платка будет мало. Снимай блузку, все равно рваная. Обещаю, что Анран об этом стриптизе не узнает.

Ни на улыбку, ни на подзатыльник сил не хватило. Да он и сам больше уделял внимание пострадавшей конечности, взирая на оную с маниакальным интересом, и шутка вышла дежурной. А я готова была уже на что угодно, лишь бы все это кончилось. Сорванная трясущимися руками блузка была передана рыжему Эросу пустыни, где в мгновение ока превратилась в лоскуты.

Было больно. Какое там «молчать и не брыкаться»? Да у меня в глазах потемнело и в ушах зазвенело от нахлынувших ощущений! Да мне в кошмарных снах теперь будет сниться, как голый мужик упирается ступней в заднюю поверхность моего бедра и со всей дури тянет на себя стопу, следуя одной ему известной методике! И хотя справился он достаточно быстро, эти минуты показались мне вечностью. Боль осталась даже тогда, когда он закончил, и мне уже совершенно точно все равно было его мнение о размерах, открывшихся ему «смуглых гор в снежных кружавчиках».

Но это было только начало. Потому что дальше пришлось карабкаться на услужливо подставленную шерстистую спину перекинувшегося пса, и всеми силами пытаться удержаться на этом корабле пустыни. Оказалось, что даже рождённым в песках, и, казалось бы, приспособленным к этим условиям, рыжим псам должно быть удобно карабкаться по быстро съезжающей под ногами насыпи. Но собачке приходилось прилагать немало усилий, чтобы, в конце концов, выбраться из образовавшейся после бури ямы.

Ветер нанёс много песка и каменных обломков. Очень надеюсь, что несколько встреченных деревянных колёс были от брошенных на тракте телег, а не от живого обоза. Только вот в пустыне они непригодны, а значит, буря подхватила их где-то на территории пастбищ, далеко отсюда. Без блузки, в одном нескромном нижнем белье, было некомфортно. Но выбора никто не предоставил. Трег старался найти компромисс между удобством для меня и скоростью, но ясно же было, что это практически невозможно.

Боги создали рыжих пустынных оборотней для чего угодно, только не для верховой езды! И пару раз за всю дорогу я едва не теряла сознание. А когда приходила в себя, то желала одного: поскорее очутиться в целительных объятиях Анранара. Про Лану я пыталась спрашивать, но Трег лишь неохотно обмолвился, что она уже в безопасном месте.

Очень скоро нам стали попадаться довольно большие участки растительности, и красная пустыня все меньше мелькала перед глазами. Тянуло дымом и гарью. Трег замедлил ход, настороженно припадая к земле все чаще. Но я уже увидела главное: деревня, из которой он меня ещё утром унёс на своём шерстяном загривке, сейчас догорала.

— Дальше смысла нет идти, — хрипло прошептал рыжий.

Я и сама понимала, что нет. Деревня была абсолютно пуста, но обгоревшие тела говорили о многом. Например, о том, что пожар был стремительный, и люди просто не успели ничего предпринять. А ещё такие пожары не случаются от неосторожно брошенной спички. На несколько секунд я даже забыла о собственной боли.

— Кому было нужно убивать этих людей? — прошептала. — Неужели… Неужели рыжие псы настолько жестоки?

— Детка, псы очень не любят огонь, — Трег прижал уши и заозирался по сторонам, пятясь назад. — И сдаётся мне, зря мы сюда пришли.

И только я хотела было возразить, как из дыма и копоти показалась рогатая голова рарвана! Сначала голова, а затем и все туловище, окутанное пеплом. Маг медленно оглядывал территорию, сжимая в руке посох с человеческим черепом в качестве украшения. А мы стояли, как вкопанные, боясь даже выдохнуть! Его голова медленно поворачивалась, он явно что-то чувствовал. Шерсть на холке рыжего и без того стояла дыбом, но сейчас я чувствовала, как его мелко трясёт.

— Ты их видишь? — сдавленно прошептал Трег.

— Кого?

Вопрос повис в воздухе. Я увидела. За пару секунд до того, как мы с магом пересеклись взглядами, я узнала среди обугленных трупов и останки рыжих псов, которых ранее приняла за погибший скот.

— Ак-хеларр! — зло пророкотал рарван, резко указав на нас навершием посоха.

— Бежим!!! — хлопнула я по уху затормозившей псине.

Маг не промахнулся. И если бы некоторые не впали в ступор, по нам бы вообще не попали. Но это случилось. Яркая вспышка огня, прицельно брошенная под ноги, смела нас с небольшой горки прямо под ноги рарвану. Я почти не пострадала, если не считать любимую лодыжку. А вот Трег скатился кубарем вниз и больше не шевелился. Рарван вгляделся в него, медленно сделал оставшийся шаг до пса, и ударил его ногой, довольно ухмыляясь. А я пыталась встать, искренне сожалея, что у меня нет ни меча, ни сабли.

Маг не обращал на меня внимания, справедливо полагая, что я не представляю опасности. Так думала и я сама, но очень недолго. Меня злило, что люди, самые обычные люди погибли ради чьих-то завышенных амбиций. Злило, что хозяйская рука вдруг стала рукой палача для рыжих. Да, они зло, но зло привычное. Я перестала понимать, кто и кому служит, и какие цели у тех, кто творит такое. И уже готова была впасть в накатывающий транс и выпустить на свободу голодную рептилию, как в голове мелькнула мысль. Даже если я смогу побороть насторожившегося мага, то искать ответы придётся ещё очень долго. И ведь я никогда не имела дела с представителями горного магического клана, что питается людскими жертвоприношениями. Клана, который поработил целую империю. Что-то мне подсказывало, что справиться с ним даже моей Наге будет не так-то просто.

Так и стоя на коленях, я опустила взгляд, признавая своё поражение. Рогатый рарван без особого интереса оглядывал меня с высоты своего роста, и совсем недолго. Гораздо больше его интересовал рыжий пёс, что безвольно простирался у его ног. На несколько секунд в глазах мага мелькнула злость и решимость, — такая, от которой на спине лопатки невольно поползли вверх. Это была не просто злость. Неееет… Так смотрят жестокие хозяева на охотничьих псов, упустивших свою добычу. Глазницы черепа на посохе едва заметно замерцали зелёным светом. Я не знала, что это обозначает, но это мне не понравилось!

Маг взмахнул посохом, явно намереваясь что-то сделать с Трегом, и… Призрачная Нага сорвалась со своего законного места, все больше увеличиваясь в размерах. Если бы рарван был обычным мужчиной, то он бы её, возможно, даже и не заметил. Но маг не был бы магом, если бы мгновенно не отреагировал на нападение. Взмах рукой в её сторону змейка встретила раззявленной клыкастой пастью. И напор ледяного ветра вперемешку со снежным крошевом пришёлся на язык Наги.

Она завертелась, заклубилась кольцами, стараясь избавиться от болезненной наледи. А рарван, стерев с лица недоумение, уже с охотничьим азартом собирал новый комок энергии. Я стояла и понимала, что эту схватку мне не выиграть. Одного морозного удара хватило, чтобы я ощутила, как холод сковывает сердце. С таким же успехом тигр может соревноваться по силе с котёнком. А жить хочется — как никогда не хотелось! Изо рта вырвался пар, меня ощутимо лихорадило.

Ну же, Сарнай, соберись! Кому будет лучше от того, что ты опустишь руки и дашь себя убить? Столько боли пережито, столько дорог пройдено. И не так ты должна умереть. В том видении, после первой своей битвы в жизни, ты погибла от стрелы, защищая своего мужчину. Значит, сейчас надо просто собраться и дать бой! В памяти замелькали образы, которые могли бы подойти в этой ситуации. Мать-настоятельница храма эрегиний показывала многое, но кто же знал, что это пригодится?! Тогда меня опьянила сама возможность дать жестокий отпор любому насильнику. Я же не собиралась всерьёз учиться боевой магии!

Короткий, глубокий вдох. Нага снова кинулась в атаку, частично оправившись. Змеиные глаза горели огнём ненависти, и её выпада хватило на то, чтобы отвлечь мага на короткое время. А я, безотчётно полагаясь на собственную интуицию и силы, просто сделала жест, словно мазнула двумя пальцами возле горла рарвана, и тут же приложила пальцы к своему горлу. Слово призыва вспомнилось и выдохнулось само собой. Так, как научили на горе Отцов. Сцепка аур с более сильным противником опасна, но в этой ситуации выбора нет.

Маг ударил по Наге, весьма эффектно поразив её шипастыми чёрными осколками, но… взвыл от боли сам. Вот так! Всё зло теперь будет оборачиваться и против тебя, наглый выродок! Он отшатнулся, согнувшись пополам, а на мантии выступили капельки крови, словно её прошили насквозь вместе с телом нескольких местах. В его глазах сквозило непонимание, и ощущение абсурдности всего происходящего. Конечно, он такого не ожидал! Традиции боевой магии на крови не приветствуют зеркальной защиты, а потому не изучают даже поверхностно. А зря!

— Кто ты?! — прохрипел удивлённо, уставившись на меня. И тут же закашлялся.

Я бы ответила. Если бы могла. Но мне было точно так же больно, как и ему. И в данный момент я прижимала окровавленные ладони к обнажённому животу и груди. Не вышла из меня амазонка в кружевном белье.

Нага стала более прозрачной, словно блеклая дымка. Она быстро обвивала толстыми тяжёлыми кольцами смеющегося отчего-то рарвана, сдавливая на каждом новом витке все сильнее. Странно, а я уже думала, что она пропала, навсегда, да и силы мои давно должны были кончиться! Но, времени поразмышлять над этим, не было. Я поздно почувствовала, что происходит, слишком поздно.

Рарван из последних сил рванулся, вкладывая в рывок весь магический потенциал, и змея просто разорвалась и растаяла в один миг, отобрав у меня последние жизненные силы. Больно. Так, словно внутри взорвался вулкан. Я ничком рухнула на землю. И так странно было знать, что от этой схватки пострадала не я одна. Потому что маг сейчас был таким же обычным человеком. Возможно, позже он и восстановится, но сейчас… Он сидел на коленях и, пошатываясь, безумно улыбался. Грязный, облепленный пеплом и прахом своих врагов. Он даже не заметил, что над ним возвышается ощерившийся рыжий оборотень. А потому мою улыбку воспринял с какой-то болезненной радостью.

Я никогда не видела, чтобы рыжие псы рвали плоть с таким упоением. Последний короткий вскрик мага нарушил тишину мёртвой, опустевшей деревни. Только рычание и брызги крови среди дыма и гари нарушали её покой.

— Сарнайка, ну что ты так расстраиваешься? Ничего ведь страшного не произошло…

Лана пыталась подбодрить меня уже не первый раз. Вот и сейчас присела рядом на подлокотник потёртого, но ещё очень крепкого кресла. И я бы рада улыбнуться, но как это возможно, если у тебя отняли суть? Пустота, бездна пустоты в душе. И никаких эмоций.

— Малютка, ты бы поела…

Презрительного взгляда удостоились обе: и тарелка и Лана.

— Не называй меня так. И так тошно, что сделать ничего не могу, и Анранар неизвестно где…

Она заметно погрустнела при упоминании брата.

— Прости. Просто ты такой беззащитной кажешься… Сарнай, мне искренне жаль, что так вышло с твоим даром. Но это война, мы все должны быть сильными!

— Знаю.

Я вообще много чего знаю. Но от этого не легче.

— Ты на Трега не обижайся. Он бывает порой резковат, и шутки у него своеобразные… Но, если он начал тебе помогать, значит, принял как свою. Это закон стаи.

— А ты не ревнуешь его? Он ведь… Ну…

— В их семьях по несколько женщин, и понятие официального брака им чуждо. Я не могу ему запретить связи на стороне, это его право. Но он клянётся, что не изменял. А я предпочитаю этому верить. Надеюсь, ты не поддашься на его обаяние?

Я мотнула головой, и мы обменялись улыбками. Я бы так никогда не смогла.

— Поешь. Я не очень сильна в готовке, но старалась, как могла. Тебе нужны силы. Вдруг Анранар позовёт, а ты не сможешь, потому что ослабла?

После этих слов организм как подкупили, и тарелка с тушёной капустой показалась уже не такой отвратительной. А стоило попробовать… Нет, я тоже не сразу научилась готовить, но это было вполне съедобно. Для леди из высшего круга. И вообще глупо отказываться от еды только потому, что аппетита нет. Это я усвоила ещё мелкой девчонкой, что слонялась по порту в поисках пропитания.

Пока я ела, Лана сонно клевала носом, сидя на диване. А минут через десять окончательно засопела, сладко притулившись к драной его спинке. Я постаралась не шуметь, и как можно тише встала на скрипучий пол. Но она не отреагировала, даже когда я случайно уронила вилку. Проведать что ли одну наглую рыжую скотину? Рисковал ведь.

Он лежал поверх одеяла, в мягких штанах и расстёгнутой рубашке.

— Здравствуй, прекрасное привидение! — поприветствовал меня Трег слабым голосом, как только я переступила порог, ковыляя и болезненно морщась.

— И тебе не хворать, умертвие! — чуть улыбнулась я.

— Дааа… Мы просто идеальная пара!..

— Пойду Лане расскажу о столь чудесном выводе, — скептически нахмурилась я, опираясь о косяк.

— Лана прекрасная женщина, и отлично знает, что рано или поздно я приведу в дом вторую жену… И даже третью… — мечтательно закатил глаза рыжий наглец, тут же выжидательно прислушиваясь.

— Сарнай, будь добра, вылей на него водички из тазика. Он опять бредит. И на бороду обрати внимание, вдруг губа раскаталась?.. — донеслось сонное бормотание.

Лицо после этих слов у рыжего стало довольное-предовольное! Тени под глазами, борода клоками, а счастливая улыбка — до ушей!

— Всё с вами ясно, — улыбнулась грустно.

— Детка, съешь лимон, почувствуй разницу с настоящей кислой миной! — заявил Трег.

— Да ну тебя! — махнула на него рукой. — Шутки второсортные…

— Но ты улыбнулась, — подмигнул.

— Я придумываю план, в котором всё-таки придушу тебя!

— Вот это страсть!.. — состроил мне томное выражение лица Трег, приподнимаясь на локтях, и тут же рассмеялся. Но, не увидев и тени улыбки в ответ, смущённо кашлянул. — Что, так больше и не снился грозный Анранар? — сочувственно спросил оборотень.

Я отрицательно покачала головой. Не снился. Как ни старалась, — всё без толку. Тарринар и вовсе пропал, хотя в городе судачили, будто видели светловолосого рыцаря на белом коне в окружении степных монстров где-то на подступах к столице. А моё грозное, мрачное чудище так и не изволило явиться на свидание во сне. Хотя он ведь говорил, что это не совсем сон. Ещё бы научил призывать его, или что там положено сделать для встречи в этих самых морфанских землях?

— Иди сюда, — похлопал всклокоченный рыжий рядом с собой.

Сначала я удивилась, потом возмутилась… Но в глазах оборотня не было насмешки. Периодически на его лице появлялось такое жалостливо-сочувственное выражение, — рыжие бровки домиком и едва заметная улыбка. А потом всё это пропадало, уступая место серьёзности. Не то, чтобы я стала доверять ему. Просто захотелось, чтобы кто-то был рядом. Подначивал, шутил не смешно. Я не знала, зачем он вцепился из-за меня с магом. Не знала, зачем вытащил из пустыни. И почему у своей стаи отбил, — тоже не понимала. Неужели, только из страха перед Анраном?

Но в любом случае была благодарна. Жизнь такая штука, которой всегда мало.

Я устроилась на краю кровати рядом с собеседником.

— Почему ты мне помогаешь? — положила подбородок на согнутую в колене здоровую ногу.

— Влюби-и-и-ился-а-а… без памяти! — произнёс интимным шёпотом, кладя руку на свою рыжую грудь. И бровками вверх-вниз задвигал!

— Трег, я серьёзно спрашиваю, — спокойно улыбнулась.

Он недовольно поморщился и на некоторое время отвернулся от меня к окну.

— Как твоя нога? Болит ещё? — кивнул подбородком в сторону замотанной конечности.

— Не надейся, что я отстану, — продолжала гипнотизировать его взглядом.

— Ох, женщины… — вздохнул, укоризненно уронив голову набок. — Что ж с вами так сложно-то, а?

— Ты из гордости не хочешь говорить, или не можешь? Опять страшная тайна?

Заглянула сонная Лана. Улыбнулась нам обоим, подошла к мужу… А ведь они любят друг друга. Эти взгляды, эти светящиеся спокойным светом нежности лица. Как можно доверять настолько, чтобы не усомниться в верности, не устраивать скандалов? Удивительные люди.

— На рынок схожу, пока не закрылся. Там вроде распродажу обещали, а нам экономить придётся сильно. Будьте осторожны, хорошо? — поцеловала обиженно нахмурившегося Трега.

— Лан, я, конечно, не настолько цел, как прежде, но ещё вполне способен на…

Она улыбнулась и прервала его возмущённую речь поцелуем, — так он ещё что-то договорить пытался! Выглядело крайне забавно.

— Я знаю, что ты у меня самый сильный, самый грозный и самый неугомонный пёс на свете! А ещё я тебя очень люблю.

После этих слов я уже не знала, чего хочу больше: убраться в другую комнату, или похихикать над блаженно-счастливым выражением лица Трега?

Как только она ушла, Трег, кряхтя, сполз с лежанки и подошёл к окну.

— Ты ходишь?! — изумилась я.

— «Ходить», Сарнайка, это моём понимании нечто более перпендикулярное земле и менее скрюченное.

— А Лана знает?

— Ты правда считаешь, что я с самого начала не мог подниматься с постели?

Я кивнула.

— Я же оборотень, детка! Зализывать раны, наращивать мясо и сращивать кости — мой врождённый дар. Только этот унгэх, этот рарван… — послышалось рычание. — Он что-то сделал со скоростью этих процессов. Регенерация идёт, но приходится много есть и спать, чтобы всё происходило так же быстро, как и обычно. Лана переживает, я бешусь… И, кстати, о Лане. Никогда больше не спрашивай в её присутствии, почему я тебе помогаю. Она действительно очень мудрая и тактичная женщина, но это не значит, что её не волнует тот же вопрос!

— И что же это за причина, которую Лане знать нельзя? — опешила я.

— Слушай, я не люблю ни перед кем отчитываться, ясно тебе? Просто смирись с тем, что я за тебя глотку вырву, и не задавай глупых вопросов.

— Ты упрямый. И грубый, — фыркнула я, окончательно сбитая с толку.

— Какой есть.

Мы замолчали на довольно долгое время. А потом меня прорвало. Откуда только слова брались?..

— У меня никогда не было настоящих друзей. Мужчины если и замечали меня, то только с определённых частей тела. Женщины презирали или использовали в своих целях. Я никогда не думала, что когда-нибудь в моей жизни появятся люди, которым я буду… доверять. Трег, я просто пытаюсь понять, зачем ты рискуешь ради меня своей шкурой. Вряд ли из боязни перед Анраном, — ему самому нужна сейчас помощь. О твоих «любовных» подначках тоже молчу, — это мило, но я начинаю привыкать.

Он хмыкнул, — больше было похоже на то, как фырчит снисходительно зверь. И поковылял обратно к постели, на которой сидела я.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать, — сел рядом, уставившись в пол. — Ты знаешь, как Лана стала моей?

— Почти нет. Анран два раза уходил от этого вопроса, а больше я не решилась спросить. Не до того было, — смутилась я.

Рыжий тепло улыбнулся.

— Эта женщина вызвала меня на поединок в присутствии нескольких псов, — я не мог отказаться! И хотя у вас, людей, не принято менять женщин по настроению…

— Ты хотел сказать: «насиловать»? — нахмурилась я.

— Да, вы это так называете. Хотя на самом деле все немного тоньше…

— Тоньше?!

Трег нетерпеливо выдохнул, одаривая снисходительным взглядом. А я почувствовала себя щенком, которому матёрый пёс объясняет прописные истины жизни.

— Многие человеческие женщины очень любят милых, бедных животных… А у большинства рыжих псов обаяние в крови. Очень быстро соблазнить и изнасиловать — это разные вещи, ясно тебе?

Куда уж яснее… Но разве одно исключает другое?

— Так вот, я случайно пролил на неё пиво. А она за меч схватилась, извиняться заставила. Ну, я извинился…

— Даже боюсь спросить, как это было…

— Сделал комплимент её соблазнительно мокрому декольте, — вдохновенно улыбнулся он. — Слово за слово, и мы уже стоим в пустыне в очерченном круге поединка. Я понятия не имел, что делать с вооружённой женщиной! Нет, вариант был, но…

— Мне почему-то кажется, что пока ты раздумывал над своими пошлыми мыслишками, она тебя на лопатки уложила, и меч к горлу приставила! — хохотнула я над мгновенно посеревшим Трегом.

— Чему ты радуешься?! Меня, в присутствии других псов, одолела в поединке какая-то человеческая самка! А там не только псы были, там и наши женщины пришли посмеяться, как я буду обнаглевшую девчонку воспитывать…

— О, как романтично! — злобствовала я. — Она унизила тебя и ранила в самое сердце!..

Под его хмурым желтоглазым взглядом, я быстро перестала веселиться и попыталась проникнуться сочувствием. Но выходило плохо, — смех так и рвался наружу!

— Да, примерно так и вышло. Я злился, не находил себе места после того случая. Думал, если проведу с ней хотя бы ночь, то это компенсирует мои страдания! Но Лана оказалась неприступной, да ещё и с довеском в виде братца, которого слушалась беспрекословно.

А мне показалось, что они немного… не ладят.

— Лана слушалась Анранара?!

— Как дрессированная, — печально улыбнулся Трег. — Она называла это родственной любовью. Мне пришлось их рассорить, чтобы взять эту крепость. Анранар до сих пор не может мне этого простить. Он считает, что я разрушил его семью, посеяв вражду между её членами. Впрочем, доля правды в этом есть. Их отец перестал разговаривать с ним, выбрав сторону дочери. А Лана к тому времени не слушала уже никого, кроме меня и себя самой, и умудрилась поругаться даже со своим папочкой. Влюблённые женщины слепы, — так ведь? — подмигнул.

— А дальше? — нахмурилась я.

Вот ведь наглая морда, — даже и не чувствует свою вину!

— Дальше?.. Лана переживала и долго металась между нами троими, но каждый тянул в свою сторону. Анранар любыми способами вредил мне, и выставлял перед ней в невыгодном свете. Знал, зараза, идеалы сестрёнки! Надо сказать, всплывали самые неприятные факты, многие из которых отбрасывали меня от цели на несколько шагов назад. Я тоже не оставался в долгу, — от него отвернулись друзья, женщины… Это была почти открытая война. И когда я добился своего, и проснулся рядом с такой нежной, беззащитной, доверчиво прижимающейся ко мне…

— Тре-е-ег!..

— Прости, увлёкся. В то утро мне впервые не захотелось никуда уходить. Никогда не стремился назвать женщину, — тем более человека! — своей! А тут испугался, что она может когда-нибудь разочароваться во мне, — не мог же я вечно выдерживать нападки её брата? Боялся потерять ту, что с таким азартом отвоёвывал у одной аристократической семейки.

— И ты женился?

На небритом лице оборотня мелькнула досада.

— Нет. Мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы в подробностях узнать ваши традиции относительно способов привязать её ко мне. Знаешь, когда живёшь среди людей и видишь все эти странные шествия в пышных, смешных нарядах, то как — то не задумываешься, зачем люди это делают. Это забавно, но не более. У оборотней иные обычаи. Я хотел сделать так, чтобы Лана почувствовала себя счастливой после неприятностей в семье. А она хотела свадьбу. Мне пришлось переступить через гордость, чтобы попросить руки у её отца. А он сказал, что согласится, только если на брак даст согласие… Анранар!

— Сурово…

— Угу… Я честно пытался это сделать. Но оказалось, что рассорить людей куда проще, чем помирить. К тому же, тогда пришлось бы признать, что я сам это всё начал. И уж ни о каком согласии твой упрямый лорд и слышать не хотел! А потом пришли рарваны… Улицы залились кровью, псов заставили принести клятву верности новому правителю…

— У меня голова кругом! Анранар — всё ещё лорд?! И почему вы так просто дали клятву рарванам? Ведь могли просто растерзать их!

— Они мне дали понять, что если я этого не сделаю, то Лана окажется одной из следующих в списке жертвоприношений Единому. Дал клятву, лишь бы отстали, схватил мою девочку и постарался увезти как можно дальше. Только оказалось, что клятва — сродни призыву. Отказ от повиновения карается долгими мучительными судорогами. А во второй раз — смертью. Что касается Анранара — да, он лорд по рождению, сын военного министра.

Моё удивлённое лицо смерили оценивающим взглядом и мстительно, со вкусом добавили:

— …а также завсегдатай покерных клубов, любитель дорогой выпивки и женщин. И был им довольно долгое время, пока старый лорд Аскан не лишил его содержания.

Стоило догадаться, что Анранар никогда не был обычным горожанином! Лорд Аскан, будьте любезны!.. Но всё же, если он был любимым сыном военминистра, и тот долгое время считал нормальным подобное увлечение сына, то почему лишил вдруг содержания?

— Из-за ссоры?

— Не знаю. Возможно, лорд Аскан решил преподать урок своему сыну? Но бывший повеса неожиданно быстро поднялся в чине с обычного караульного до капитана стражи, и завоевал немалое уважение среди подчинённых. Оказалось, что талант лидера может проявляться не только в организации махинаций и мальчишеских проделок. За несколько лет молодой лорд возмужал и превратился в обожаемого командира… Когда началась война, и произошёл захват власти, псам приказали усмирить бунт в столице… Ай, ладно, кому я вру? — вздохнул, морщась и потёр шею. — Ты имеешь право знать. В общем… Нам приказали убить всех бунтующих и вырезать подчистую аристократию, на которой держалась старая власть. Я знал, против кого иду, — все знали. Никто не хотел убивать командира Аскана. Мы отказывались, пытались спасти и… погибали.

Аристократов я никогда не любила, но именно сейчас мне вдруг представились самые обычные люди, — с семьями, любимыми, детьми… Пусть богаче, пусть с огромным домом, но…

— Неужели ты… Ты их убивал? — у меня закружилась голова, на миг всё потемнело. Но Трег не заметил.

— Я хотел жить. У меня ведь тоже много близких. Стая. А ещё я до дрожи боялся увидеть Лану на алтаре в одном из Храмов Крови. И меньше всего задумывался о том, что среди погибших в ту ночь будут и те, по кому будет горевать и моя Лана. И даже если я успею её спасти, то она может отвернуться от меня — навсегда.

Он замолчал, повисла гнетущая тишина. Страшные картины прошлого представали перед глазами, и тошнило всё больше, накатами.

— Сарнай, ты спрашивала: почему я тебе помогаю?

— Потому что хочешь искупить свою вину?

Кажется, я снова проваливаюсь в какую-то мглу.

— Да, но не только это. Ты же знаешь, кем стал Анранар. Если бы в ту ночь не погибли Кайра с Тассишей, то у нас бы сейчас не было ни шанса изменить ход событий. Не было бы великой армии кседуши, не было бы хэгатри. Степняки без него — никто. Кочевники, пасущие скот. Есть и другие хэгатри, но Анранар для них вроде божества… Сарнай, ты ему сейчас очень нужна. Нельзя, чтобы кседуши узнали о его плене, — они погибнут, спасая его, и годы войны пропадут даром. Я не могу тебе сказать, где он, — прости! Но без тебя он сдастся, а это не в моих интересах.

— Трег!!!

Я смотрела на него со слезами в глазах, я готова была порвать его на кусочки! Если б ещё так не тошнило и не хотелось крови!.. Крови?!

— Сарнай, я знаю, что виноват. Но ведь он связал вас, — неужели ты не чувствуешь?

Сидя на четвереньках, отставив в сторону пульсирующую ногу, я смотрела на него и ничего не понимала. Ни-че-го-шень-ки! Только хочется снова попробовать на вкус эту солоноватую тёплую жидкость, услышать крики…

— О чем ты? — вынырнула из дурмана.

— Я и так сказал больше, чем должен был. Только… Если ты вдруг почувствуешь… Не пугайся. Не знаю, как это будет, просто чую. От тебя стало явственно пахнуть Анранаром. И за последний час запах усилился.

— От меня пахнет мужчиной?! — распахнула глаза, не зная, как реагировать. Распахнула, да так и застыла, снова провалившись во мрак.

— Детка, это такой запах… Как личная роспись, или походка. Можно спутать похожие, но не заметить резкие изменения — нет.

— Сарнай! — позвала я себя мужским голосом из мрака, повалившись на мягкое. — Приди ко мне!

Связка

Запах крови, головная боль, нереальность происходящего. Разгромленные остатки мебели, три каменные стены и большая, сияющая решётка. И посреди всего этого великолепия, — как же болит голова! — прямо на полу сидит и отстранённо взирает на меня ссутуленный Анранар. В разодранном жилете, и рубахе — такие дыры можно оставить лишь когтями безумного монстра. В остатках шаровар, которые держались скорее потому, что были неумело подвязаны, а перед этим растянуты до предела. Он сильно похудел, осунулся, и выглядел уставшим.

Это не было похоже на сон, — скорее, на очень страшную явь, искажённую бредом психопата. Я чуяла запах крови, — сладкий, дразнящий! — но не могла сказать точно, откуда он доносится. И при этом меня начинала сводить с ума мысль о том, что я очень рада себя видеть, но не знаю, как попросить помощи. А ещё я — ориентир в этом безумии. Якорь.

Якорь?!

— Это опять твоя магия? — прошептала, хватаясь за голову и сползая по стене.

Просто так устойчивее. Но запахи, мысли, чувства, желания — были не мои!!!

— Мне жаль, что пришлось объединить наши сущности, — прозвучало одновременно в моей голове и снаружи.

Анранар подошёл ко мне, и придержал.

— Я ничего не понимаю! Мне так плохо…

— Тшшш… — прижал к груди. — Не сопротивляйся.

…Я так соскучилась по себе, я так рада, мне так тепло!.. И сердце разрывается от нежности и болезненного сострадания… Как просить о чём-либо сейчас?.. Любимая…

— Ты можешь не думать?.. — стиснула дрожащими руками виски, свернувшись калачиком в объятиях Анрана.

Только бы не свихнуться, только бы не сойти с ума! Я это я, он — это он. Я — Сарнай Хэнем… Я дочь корсара…

Его поглаживания по голове и моё бормотание вслух сработали не сразу. Но постепенно я сосредоточилась на своём голосе, и попыталась не оттолкнуть лишнее, но отодвинуть в сторону.

— Най, всё хорошо. Ты у меня умница, у тебя всё получится… — периодически бархатисто перекатывалось сверху. И его голос только усиливал эффект разделения. — Не сопротивляйся.

О, как же тяжело отделять нужное, различать себя в нём! Целый поток информации о нас, о мире, и войне, — пугающий, сводящий с ума!!!

— Говори ещё, говори!.. — взмолилась, вцепляясь пальцами в рваную рубаху на его груди. — Мне так… легче… Да. Легче!..

— Тихо, тихо, птенчик! — взволнованно заговорил. Было заметно, что ему тяжело даются ласковые слова, а потому я слушала их, боясь спугнуть. — Ты моя любимая синеглазая птичка, Сарнай. Ты справишься. Просто не отталкивай меня, прими как часть собственного мира. Знаю, тебе это не нравится, но подумай о том, что так ты станешь сильнее. Мы станем сильнее. Ты очень сильная, упрямая и… потрясающе красивая! Моя женщина, моя хэгиара…

— Демонюка проклятый! — буркнула спустя некоторое время, скользнув ослабшими, тяжёлыми руками по рубашке вздрогнувшего и замершего мужчины.

А ещё обессилено уткнулась носом в горячую, расцарапанную мужскую грудь. Потому что, кажется, наконец, всё закончилось. Больше не было общих мыслей. Осталось только ощущение, что он часть меня, а я — его. И болезненно отзывающееся знание о том, что этого не изменить.

— Когда отпущу отсюда, — выпьешь много сладкой воды, поняла? — заглянул в лицо, зарываясь пальцами в мои волосы.

Кивнула, чувствуя озноб.

— Зачем ты это сделал?

— Ты мне не оставила выбора. Помнишь, как собиралась посетить то «чудесное облако»? — сердито и издевательски произнёс он, нависая надо мной и держа на руках.

— Не очень. Но, наверное, это было неправильно? — слабо улыбнулась, обмякнув. — Просто оно такое притягательное было, мне казалось, что я всё теперь смогу.

Ран сжал мои плечи, едва не рыча. Обнял, словно прятал, и уткнулся в мою макушку. И только когда протестующе пискнула от слишком сильной хватки — ослабил. Но не выпустил.

— На этом бы твоя жизнь окончилась. Я едва успел тебя перехватить, — что мне ещё оставалось? Такая связка рискованна, и не всегда проходит удачно. Для шамана, во всяком случае. Но я не мог больше рисковать. Ты же лезешь в самое пекло и никого не слушаешь!

— Я просто пытаюсь выжить и защитить тех, кто мне дорог! — укоризненно взглянула исподлобья на мрачного мужчину.

С тех пор, как он заговорил, стало намного легче. И вообще отрадно видеть его скуластое лицо, склонённое надо мной, нахмуренные смолистые брови вразлёт, сурово поджатые губы с маленьким шрамом, чувствовать его тепло и запах, слышать громовые перекаты низкого бархатного голоса. Вроде шёпотом почти говорит, а все равно громко получается. А я маленькая по сравнению с ним, и запуталась в этих отношениях, как муха в паутине. Наверное, стоило бы бросить всё и жить дальше. Но только вот… не могу.

— Анранар, что происходит? Где ты, как тебе помочь?

— Никак, — метнул в угол кусок деревяшки, отвернувшись и предоставив мне созерцать ухо с серьгой. — Лучше расскажи, где ты сама? Где Норгелан? Что с Ланой?

— Чтобы ты опять меня отругал и вышвырнул в реальность с прощальным поцелуем на губах?!

Тяжёлый, внезапно азартный взгляд испугал до дрожи. Это был взгляд хищника! В одно мгновение цвет его радужек приобрёл кровавый оттенок, а улыбка, расползающаяся на лице — демонической! Но уже несколько секунд спустя он сморгнул, тяжело выдыхая. Смуглый лоб покрыла испарина, его ощутимо знобило.

— Зараза… — прорычал. — Испугал?.. — Виновато заглянул в мои глаза. — Най, ты мне не можешь помочь. Я справлюсь сам, это опасно.

А раньше я за ним ничего подобного не наблюдала… Боевые трансформации не оставляли на нём такого следа. Скорее, придавали сил, а не иссушали!

— Знаешь, любимый… Я тебе сейчас врежу! — засопела я, прожигая взглядом меланхоличное, усталое лицо.

— За что?

— За… всё!

Он медленно распрямился, удивлённо вскидывая угольные брови. Сам себе усмехнулся, качнув головой, и неожиданно тепло улыбнулся мне.

— У тебя силёнок не хватит, птичка моя отважная, — снисходительный тон. — И роста, — уж извини!

— Ничего, куда-нибудь достану!

Анран тихо рассмеялся, расслабляясь. Угрюмый тип уступил место кому-то другому, кто мне был симпатичен гораздо больше. Он ведь очень мужественный и красивый, когда улыбается! Даже когда больше похож на ходячую нежить…

— Я разве заслужил? — улыбнулся, целуя.

— Ты ничего толком не рассказываешь, только умничаешь много! — вырвалась.

— Долг мужчины оберегать свою женщину, и с этим пока я справляюсь.

— Мой мужчина пропал в неизвестном направлении, бросив своего принца, армию и меня на растерзание рыжим оборотням. Моего мужчины не было рядом, когда деревню спалили дотла рарванские маги, а меня едва не убили, лишив стража!

— Я не бросал тебя, — скрипнул он зубами, отворачиваясь. — У меня не было выбора. Что касается возвращения… Сарнай, а разве я не предупреждал, что возвращаться нельзя? Не заставил вас с Ланой убраться из пустыни, пока не поздно? Я наложил на нас с тобой заклятие тогда, чтобы разделить твою боль. Несколько переломов это ведь хуже одного вывиха, птичка. Ты не умеешь лечить, и саморегенерации у тебя нет. Ты бы не выжила. Я отдал все силы до капли, когда ты сцепилась с рарваном, — ты просто не знаешь, чего мне это стоило! Потому что, Най, сохранить жизнь человеку — это одно. Но спасти эрегинию вместе с местом рождения стража, — это задача для демона, а не для хэгатри!

— О чем ты? — смущённо ковыряя деревяшкой пол, я решилась поднять пристыженный взгляд.

Всё равно виноват!

— Рарван догадался, кто ты. Он ведь пытался сначала пленить тебя, а когда понял, что тебе кто-то помогает, то попытался уничтожить твою суть эрегинии. А мне в отместку оставить живое напоминание женщины, лишённой желания жить. Так что ты зря на меня злишься. Ты восстановишься со временем, все будет по — прежнему, — даже страж.

Неловко вышло. И вроде обижаться не на кого, да и с чего я решила, что он должен был меня защищать? В душе творилась неразбериха, и как реагировать, я просто не знала.

— Ты ещё скажи, что я тебе теперь должна!

— Поцелуя будет достаточно.

Некоторое время я изображала неприступную, и очень обиженную крепость. То есть, сложила руки на груди и поджала губы, таращась куда угодно, только не на него. И только когда услышала рвущийся из мужской груди смех, подняла укоризненный взгляд.

— Птичка… — рассмеялся открыто, взяв моё лицо в ладони. — Какая же ты смешная!..

Смешная?! Ах так!.. Прежде, чем он наклонился к моему лицу, я успела два раза дёрнуться и один раз от души пихнуть его в грудь. И даже когда начал целовать, всё ещё брыкалась от обиды. А потом замерла, ощущая забытый вкус его губ, и не заметила, как пропустила коварное вторжение ласкового языка. Я же вроде зубы стискивала, и вообще… сосем против… была…

Никогда не подумала бы, что можно так соскучиться по мужчине! Нежные и страстные поцелуи чувствовались теперь острее, желания и мысли словно бы предугадывались. Сердце пело от того, что он рядом, что его можно обнять и утешить!..

— Мы в каком-то рарванском небольшом городе, я не интересовалась, в каком, — шепнула я, оторвавшись. В голове приятно плыло. — Трег сильно ранен, я немного хромаю, а Лана за нами приглядывает. Тарринара и армию видели на подступах к Анжару. Это всё, что я знаю. А поцелуй меня ещё?..

— Добрался-таки до столицы, принц наследный… — коротко поцеловал. — Значит, Дан помогает. Молодец! — гордо улыбнулся Анранар своим выводам.

— Дан? Но ведь его не слушали…

— Знаю. Но это не означает, что он неспособный ученик. Кседуши его признавать не желали, даже зная, что после посвящения выживают единицы.

— Единицы?! Ты не рассказывал!

— А нечего рассказывать, — пожал он плечами. — Человеческое тело или способно принять силу демона, или нет. Почти всегда, после глотка крови бзар-хи, посвящённый умирает в стремительной агонии. Выжившие получают нечеловеческие способности и поддержку демонов на два года. Но новичков все равно надо учить пользоваться новым телом и возможностями.

— И ты тоже пил?! — испуганно заглянула в чёрные глаза.

— Каждые два года. Но если однажды получилось, то это уже гарантия выжить. Я стал первым хэгатри, и когда соглашался на такие условия, то понятия не имел на что иду. Так что мне повезло.

С ужасом и восхищением я взирала на любимого мужчину, — великого, смелого воина и отважного командора освободительной армии. Его ждут, в него верят!.. Но желание придушить не проходило. Он же мог мне не встретиться, — вообще, никогда!!! и до сих пор так и не сказал, что случилось!

— А что вообще тогда произошло? Почему ты ушёл из деревни? Гиибель сказала, что не смогла тебя остановить, как ни пыталась….

— Гиибель слишком заигралась в свои игры, и потеряла контроль над всем, что привыкла считать своим… Демонов ведь много, Най, — задумчиво провёл большим пальцем по моей нижней губе. Ласково, приятно. — Бзар-хи всего лишь часть их мира. Пусть и не самая слабая. Но есть и такие, чей род составляет всего несколько особей, но они в десятки раз сильнее. Мало кто знает о том, что рарваны изначально начали приносить жертвы во славу Единому, — высшему демону! — ради силы, которую он им даёт. Аппетиты демона всё росли, увеличилось и число жертвоприношений. Люди стали роптать, и тогда им пришлось придумать этот «культ». Рарваны стали заложниками собственного могущества. Вот только они не учли, что если перестанут приносить в храмы человеческую кровь, то сами станут жертвами для своего «бога». И в деревне, в то утро во флягу с водой мне подмешали его кровь. Кровь высшего демона!.. И теперь даже семеро не знают, в кого я превращаюсь.

Пальцы похолодели, стало неуютно. Угрозы Гибель теперь казались детской шалостью по сравнению с тем, что я сейчас осознавала. Я встала, как во сне, и побрела, ничего не видя перед собой. Пока не оказалась перед холодной щербатой стеной.

— Зачем им это?! — тихо прошептала сдавленным голосом.

Ответов могло быть множество, но результат все равно останется один. Мой любимый мужчина теперь — самый настоящий безжалостный, бесчувственный демон. Или станет им в ближайшее время…

— Я не знаю, зачем, птичка — послышался тихий мужской голос. — Возможно, слишком стал им мешать… да так оно и есть! Слишком часто стал одерживать победы, слишком быстро продвигался вглубь империи. Никому не понравится, если привычный враг вдруг становится реальной угрозой. Потерять бдительность в такой момент сродни потере жизни…

Повисла пауза, а я ясно осознала, как это получилось. Хэгатри — всегда холодный и беспощадный воин, исполнительное оружие в руках опального принца Тарринара видел лишь месть смыслом жизни. То, что начало происходить между мной и Раном, изменило эту непреложную цель. И, кажется, сделало его слабее. Вспомнилась слишком заботливая старушка в деревне, где мы ночевали. Сладкие речи, усыпляющая забота добродушной хозяйки. Как часто мы готовы поверить в то, что нужны! Анранар ведь тоже думал в ту ночь не о войне. Явно не об этом. Я видела счастье на его лице. Там, в деревне, он впервые позволил себе быть искренним, и это было взаимно.

— Ты думаешь, это была та старушка?.. — обернулась.

Он неуверенно пожал плечами. Вздохнул, встал. И точно так же начал бесцельно слоняться по комнате.

— Когда-то она была славной женщиной. Её муж и сын погибли в этой войне. Так она считает. Сына я учил сам, — из него вышел хороший хэгатри, но… Дело ведь не в том, кем мы становимся. А в том, кем нас хотят или не хотят видеть близкие. Для неё хэгатри — это демон, отродие зла. Точка. Но открыто она мне это высказала, лишь когда я отпил из наполненной ею фляги. Мне и в голову тогда не пришло, что вода отравлена.

Я замерла на месте, чувствуя, как меня знобит.

— Ты!.. Как ты, такой вечно правый и сильный, мог не почуять беды?! Ты оправил меня к ней спать! И сам пришёл! Ты не мог ошибиться, — у тебя не было на это права! Как? Как, Анранар?!

С каждым словом я говорила всё громче, всё больше срываясь на хриплый крик. Меня жгла изнутри обида, ненависть и боль за него. Глаза щипало, воздуха не хватало. А он молча стоял и просто смотрел на меня. Невыносимый, тяжёлый взгляд!

Я снова отвернулась носом к стене. То ли спряталась сама, то ли спрятала то, от чего давно отвыкла: слёзы. Больно. Почему же так больно внутри? Это ведь просто эмоции, самые обычные бездновы эмоции!..

Шли минуты в полнейшей тишине. Я беззвучно глотала боль, и не могла смириться ни с предательством гостеприимной старушки, ни с новой сущностью Анранара. И когда он тихо заговорил, находясь где-то недалеко, то невольно постаралась даже не дышать. Просто прислушивалась к малейшему шороху, дыханию, интонациям. Мне хотелось услышать, что он пошутил, или сказал, что всё будет хорошо.

— Как?.. — шумный, долгий вдох.

Обернувшись, я увидела, как он стоит, сложив мощные руки на груди, лицом к решётке и смотрит в потолок.

— Как-то очень просто, Сарнай. Наверное, когда начинаешь много времени уделять не тому, чем должен заниматься, то невольно становишься более уязвимым. Я не просто воин. Хэгатри!.. Множество людей идут за мной, приходят советоваться, учатся. Становятся сильными, или погибают. Это война. Позволительны ли чувства там, где должно убивать?.. Та женщина была предана кседуши. Всегда. У меня не было повода усомниться в ней. И я посчитал, что вполне заслужил спокойную, безмятежную ночь наедине с любимой в доме людей, которым верил, и которые всегда нам помогали. Я не знаю, почему она так поступила. Злоба в человеческих сердцах порой прорастает не сразу…

Тихий шорох приближающихся неспешных шагов. На мои плечи легли тяжёлые шершавые ладони. Я вздрогнула, но начала стремительно согреваться под ними. А потом тело совершило предательский акт: громкий всхлип напоследок и облегчённый вздох! Фу, какая мерзость… можно подумать, легче стало. К тёплым рукам на плечах прибавилось притягивающее движение и горячо стало всей спине. Это демоны такие горячие, или я так замёрзла?..

А может, и ничего, что демон?.. Сама ведь получила силу от инкуба, — тоже далеко не ангелочек…

Повернулась, и обняла его, уткнувшись в грудь. Такой большой, такой… мой! Человек, хэгатри, демон — всё равно. Ещё ничего не решено, всё ещё можно исправить, — знать бы как!

На несколько мгновений я даже забыла о том, что мы видимся в подобии сна, по зову магии, а ему грозит перерождение. Просто стало хорошо и легко от осторожных чутких объятий в ответ на мой жест. Словно растворилась в них.

— Расскажи, что было дальше. Давай попробуем понять, как избежать твоего перерождения.

— Хорошо, — выдохнул в макушку. — Утром я начал заниматься какими-то делами по дому, просто чтобы отвлечься от мыслей о тебе. Не очень хорошо помню, что делал, но спустя несколько минут после того, как глотнул воды… — он замялся, стискивая мои пальцы.

Потом со вздохом поцеловал ладошку и замолчал.

— Ты побежал на голос Кайры? — попробовала угадать.

— Гиибель нашептала? — мрачно отозвался, встречаясь со мной взглядом сверху вниз.

Я чуть сжала его ладонь, пытаясь улыбнуться.

— Ты ведь околдован был, я знаю.

— И ты совсем не ревнуешь?

— Я стараюсь придерживаться этой версии, — усмехнулась, оглаживая пальчиками его лицо. — Продолжай.

Анранар благодарно улыбнулся и уткнулся своим лбом в мой, изогнувшись в неудобной для него позе из — за разницы в росте. Вздохнул, и подхватил на руки и сел на пол, скрестив под собой ноги.

— И правильно делаешь, — поцеловал в нос. — Знаешь, как глупо сейчас себя чувствую, Най? Потому что никогда не думал, что побегу на зов, как голодная мышь бежит в мышеловку на запах сыра. Ничего не соображал и не слышал кроме зовущего голоса. А очнулся уже здесь…

— Что это за место?

Он поколебался.

— Магическая ловушка рарванов. То, что я успел запомнить, прежде чем отключиться. Сюда помещают всех «бунтующих существ». Вещь грубо созданная, но крепкая. Они хотят, чтобы я стал их оружием, Сарнай. Мы здесь с тобой очень мило беседуем, а на самом деле где-то там валяется здоровенная туша обезумевшего демона. Демона, Най, а не хэгатри! У меня больше нет права выбора кем быть. Перерождение почти завершено, ты ничем мне не поможешь.

Ткань его рубашки смялась в сжатых кулаках. Больно, больно внутри!

— Как тебе помочь? Ты знаешь?

Он с болью улыбнулся.

— Это сейчас не важно. Нужно уничтожить Уре. Он и есть Единый, теперь я это отчётливо чувствую.

— Императора?!

— Да какой он император? Захватчик из нижнего мира, и только. Уре сложно убить. На это способны лишь ему подобные…

На мгновение радужки его глаз вместо черных стали почти красными, но он быстро с этим справился.

— То есть… ты?

— Да. Вот только в теле демона я почти себя не помню. С каждым днём становится все труднее вспомнить кто я, и отказываться от свежей плоти. — Неожиданно он облизнулся, втягивая мой запах у шеи. — Свежей, дразнящей…

Когда радужки его глаз вновь стали красными, я хладнокровно залепила ему пощёчину. Любимый, или нет, а нечего меня нюхать… так!!! И, главное, не то чтобы я очень рассчитывала на хоть какой-то эффект, но это сработало! Теперь я чувствовала себя виноватой. Анранара снова знобило, и выглядел он ещё более усталым.

— Прости… — обняла.

— Надо быстрее заканчивать. Ты будишь во мне не самые добрые желания, а я уже устал сопротивляться и держать тебя здесь.

Мы ещё разговаривали, спорили, метаясь по камере от стены к стене, обсуждали варианты. И с каждым предложением я всё больше чувствовала себя бесполезной. Хотя…

Нет, всё же польза от меня была. Ведь, когда я пришла на зов, то увидела ссутуленные плечи и потухший взгляд сильного, но сдавшегося мужчины. А сейчас он мерил шагами этот клочок доступного ему пространства, чертил какие-то схемы, в которых я ничего не понимала, но старалась запомнить на всякий случай. Рассуждал вслух, — я только поддакивала местами, и старалась поддержать то, в чем разбиралась.

Женщине не место на войне, это правда, — не в качестве воина. Но, как однажды сказала мать об отце: «Даже если весь мир будет против него, — я тихо встану за его спиной, и буду подавать ему арбалетные болты!». Рану в впрямь нужна была моя поддержка. Он приободрился, поняв, что нужен мне даже сейчас, когда шансов на то, чтобы он остался человеком, — почти нет! И пусть я не воин, но моих сил хватило на то, чтобы вдохновить моего мужчину на новое сражение, — за него самого!

Из обмена новостями и нашего спора выходило, что Гиибель не отзывается даже на его зов, а сила хэгатри в нём почти иссякла. Было это следствием вытеснения крови бзар-хи кровью высшего демона, или Гиибель сама попала в переплёт, осталось не ясным. Неожиданно Анран остановился посередине комнаты — ловушки, и изучающе оглядел меня так, словно увидел впервые! Аж ладонь зачесалась, — вдруг его снова накроет?

— А скажи-ка мне, леди!.. Когда ты проходила инициацию, ты ведь общалась с Афресией?

— Да… — настороженно ответила.

— И силу тебе дал инкуб…

Я начала краснеть. Потому что обсуждать этот интимный момент с ним не собиралась и не собираюсь! Инкуб даёт силу, но исключительно приятным способом, далёким от невинного поцелуя…

— Обязательно развивать эту тему?

— Да.

— Рааан…

— Най, соберись и перестань краснеть. Что было, то было. Через это все эрегинии проходят.

— Да я знаю! Думаешь, не поняла, к чему ты клонишь? Афресия — одна из семерых, богиня удовольствий, любви и…

А Ран лишь азартно прищурил веки и добил:

— Войны. Именно. Она должна знать, что можно сделать в такой ситуации!

Хороший план. Только кто сказал, что она вообще придёт, если даже я посещу храм? Богиня капризна и своенравна…

— Анранар… — сжала его пальцы, насколько хватило ладоней. — Я всё сделаю, только я очень боюсь! Вдруг я не успею? Сколько ещё ты продержишься? Сколько у меня есть времени?

— Маленькая… — выдохнул он мне в шею, стискивая и приподнимая. — У нас всё получится.

А время идёт. Тик-так… Каждая секунда, каждый жест, каждый вздох сейчас зря.

— Я не знаю, как скоро перестану сопротивляться. Но, думаю, теперь у нас немного больше времени, чем было. Постарайся как можно быстрее поговорить с Афресией. Ты эрегиния, а значит, её жрица. А я попробую призвать других демонов. Что-то должно сработать, обязательно! Когда будете в столице, попроси Лану отвести тебя на то место, где мы с ней в детстве любили прятаться и играть. Если получится, то у вас будет немного больше денег…

Слушая его, я боялась поднять взгляд. Понимала, что мне давно пора, и что он сейчас отправит меня назад, — и будет прав! Но так тяжело расставаться, зная, что эта встреча, возможно, будет последней! Поэтому, когда, так и не подняв взгляда, я почувствовала на губах горячий поцелуй, то ответила, не скрывая чувств. Только в этот раз меня отправили домой не так уж спешно.

Хотя стоило бы.

Тепло пальцев мага проникало глубоко под кожу. Вообще-то это приятно, хоть и болезненно, но невольно вспомнились те, кто раз за разом восстанавливал моё тело по кусочкам, чтобы Лекрос снова мог наслаждаться своей игрушкой… Нда, а я ведь начала забывать об этом. Так скоро, так легко. Что-то хрустнуло в посиневшей ноге, я вскрикнула, вцепившись в руку целителя. Рефлекс! Но тут же отдёрнула свои конечности, — маг посмотрел на меня абсолютно белыми глазами!.. Жуткими, немного светящимися в полумраке комнаты. Я уже и забыла, какие они бывают у целителей во время врачевания. Полная противоположность Анранару.

— Кости целы, сустав тоже, — подытожил маг. — Но отёк пройдёт лишь через пару дней. Впрочем, за некоторую плату…

— Сколько? — перебил Трег.

С тех пор, как я проснулась, прошло около двух часов. К тому времени уродец привёл этого целителя и все время был рядом. За целителя я была благодарна, но выражать свой восторг не спешила.

— Два золотых сверху.

Глаза округлила даже я! За какой-то отёк, который через пару дней и сам пройдёт… Но рыжий без разговоров протянул лекарю деньги. Последние, между прочим!

— Не надо! — остановила его.

— Нам нужно двигаться дальше! Тебе это будет мешать, — в сомнении замер он.

Целитель понял, что больше денег ему тут не обломится, пожал плечами и ушёл. Но мой укор, брошенный вдогонку, явно слышал:

— На войне нужно помогать людям, а не наживаться за счёт чужой беды. Ваши жены и дети когда-нибудь окажутся в той же ситуации. Что они будут делать тогда?

Маг лишь усмехнулся, чуть замедлив шаг у двери. Но ничего не ответил.

Зато, когда он ушёл, я даже не сразу поняла, отчего на меня все смотрят, как на шкодливого, но горячо любимого ребёнка?

— А знаете, леди, я начинаю думать, что у вас определённый талант к воровству, — задумчиво протянул рыжий, сложив руки на груди. — Обчистить мага, пусть и не самого высшего уровня, сохраняя при этом ангельское выражение лица — это дорогого стоит!

А я только сейчас заметила, что давно мну какой-то мешочек, о происхождении которого не имею ни малейшего понятия!.. Зато Лана усмехнулась, чему-то обрадовавшись, когда развернула мою нечаянную добычу. Я ведь правда нечаянно, с перепугу!..

— Поздравляю, господа! — пропела она. — Теперь у нас есть ещё немного денег и очень мятый портрет Сарнайки. Рарваны от неё, видимо, просто без ума!.. — мрачно пошутила она.

Отобрав листок, я поняла причину. На нём был мой портрет и сумма: сто золотых.

Лошадь была одна. То есть, совсем одна. Как мы будем убираться из города?! Но Лана без слов ловко оседлала пегую лошадку, и кивнула мне на место позади себя. Трега же на месте не оказалось, — вместо него на земле сидела огромная рыжая псина, преданно оглядывая наши филейные части.

— Аланна, вы с Трегом уверены, что это — ткнула пальцем в пса размером с телёнка, — действительно хорошая идея?!

— У нас времени нет на хорошие идеи. Думаешь, лекарь молчать будет? Поверь, в этом городе не так много девушек с твоей экзотической внешностью, да ещё и с вывихнутой лодыжкой.

Спорить не было смысла. Мы старались ехать максимально быстро, и избегали оживлённых улиц. От Трега шарахались все, кто его встречал. Хотя он и так старался не показываться на глаза местным: то за нами спрячется, то за забором прошмыгнёт. Но в какой-то момент на улице стало неуютно. Словно вдруг все попрятались, даже неестественно тихо стало.

— Лана, ты говорила, что нас убивать будут. Так вот…

Видимо, мы обе пришли к одному и тому же выводу одновременно. Суровая воительница припала к холке лошади, и уже не скрываясь, нахлёстывала её поводьями! Трег, видимо, тоже понял, что дальше прятаться бессмысленно, но бросать нас не спешил, — бежал рядом, высунув синий язык.

Первая алая вспышка за спиной громыхнула, когда мы почти достигли городских ворот. Лошадь взвилась на дыбы, но очень быстро была направлена к воротам. Чувствовалось, что Лана — опытная наездница, но этого было мало. Снова вспышка, — совсем поблизости! Только в этот раз мимо просвистел ещё и арбалетный болт, воткнувшись в городскую стену впереди.

— Они закрывают ворота! — в ужасе крикнула я.

В мгновение ока Трег оказался позади нас, и так щёлкнул зубами, что наша лошадь захрапела, закусила удила и рванула не хуже самого оборотня!

Мы успели в самую последнюю секунду. Я не понимаю, как, но ощущение, что нас сейчас сожмут тиски окованных брёвен, ещё долго не покидало меня. Нас преследовали и за городом, но уже словно нехотя, больше посылая вслед удары алых вспышек и осыпая градом стрел.

— Брось!.. — лениво протянул император Уре, сидя на корточках напротив ослабшего пленника.

Глаза императора были похожи на две чёрные пропасти, а вывернутые скулы и намётки рожек на лбу никак не сочетались с вполне человеческим телом, пусть и графитового оттенка. Полутрансформация. Редкое откровение для простых смертных.

— Чего ты добьёшься, если протянешь ещё пару дней? Сила моей крови уже проявила себя, ты больше не принадлежишь бзар-хи. Можешь даже не пытаться их призвать, они не придут. Нас, высших, знаешь ли, слишком боятся. Ждут, когда мы друг друга поубиваем в борьбе за власть. Теперь ты часть меня, демон. Только представь: огромная человеческая империя для нас и наших потомков! Бесконечный ресурс силы и свежей плоти!.. Остался сущий пустяк, — принять свою потрясающую силу. Разве это так сложно? Ради кого ты так цепляешься за остатки человеческой сущности?

Пленник судорожно выдохнул. Чёрная блестящая кожа, защищённая на плечах и голенях острыми шипами, мощное тело; массивная челюсть, призванная раздирать плоть, и когти: он весь до кончика костистого хвоста был словно зеркальным отражением своего создателя. Но лишь внешне. Анранар хватался за остатки себя уже много часов, и планировал снова сбежать в морфанские земли, как только представится случай. Чтобы там хоть на несколько минут взять передышку. Но на этот раз хитрость была раскушена, и его не оставляли одного ни на минуту.

Он сидел на полу, экономя силы, вздрагивая со стиснутыми зубами каждый раз от раздирающих антрацитовую кожу вспышек. Но когда вошёл помощник Уре, держа в руках смутно знакомый лоскут ткани, и протянул его хозяину, пленённый демон потянул носом воздух, зарычал и пополз к решётке, с ненавистью уставившись на императора жутким немигающим взглядом.

Помощник явно избегал смотреть в эти остатки человеческого лица с вывороченными скулами, раздавшимся носом и чёрными пятнами глаз с красным зрачком. Но Уре удовлетворённо проследил реакцию пленника и с видимым наслаждением поднёс кусок знакомой блузки к лицу, вдыхая остатки запаха.

— Ммм… — нарочито мечтательно протянул император. — Женщина… Мне рассказывали о твоей единственной маленькой слабости. Судя по откровениям одного инкуба, девочка красивая, что и говорить. Сильная. Сладкий кусочек плоти… вкусный. Ты ведь так хочешь её, не правда ли?.. — повертел пальцами одной руки грязную кружевную ткань. Хм, интересно, а какова она будет на вкус? Горьковато-солёная, с терпким привкусом ужаса? Или, может быть, пресная? Скажи, а она громко кричит? А, впрочем, скоро наша сладкая девочка прибудет сюда сама…

Пленник, рыча, бросился на тюремщика, напрочь игнорируя разделявшую их решётку. И в разъярённом взгляде антрацитового демона Уре увидел что-то такое, что заставило его отшатнуться от собственного произведения. Всего на миг, — на короткий миг! — император испугался. Но этого хватило, чтобы пленник распрямился, и надзиратель смог ощутить пронизывающий взгляд хищника, приговорившего свою жертву к неминуемой расправе. Даже последующие два удара разрядами рарванских вспышек не сильно поколебали волю восставшего магического существа. Тот лишь болезненно морщился, но ни на секунду не отвёл тяжёлого взгляда от высшего демона, императора Уре.

— Не смей на меня так смотреть, демон! — вспышка, слетевшая с руки императора, смела пленника и припечатала к стене.

Надсадно хрипя и вяло сопротивляясь, он медленно сползал вниз. Едва его ноги коснулись пола, взгляд потух окончательно. Император досадливо дёрнул хвостом, теперь уже не скрываемым длинной мантией, и отправился в зал жертвоприношений. Хотелось свежей крови, без которой с некоторых пор не обходилась ни одна трапеза высшего демона. В отличие от упрямого преемника силы.

Его удалось напоить жертвой лишь однажды, накинув на чашу иллюзию любимого людьми варева из растений. С тех пор обман и иллюзии распознавались на раз, и любые виды пищи с презрением отвергались. Существо было готово скорее издохнуть от голода, чем принять то, что с великого плеча даровал ему император. Израненный, истощённый, но так и не сломленный до конца, пленённый враг вызывал невольное уважение. Столько существ из разных миров в этой магической ловушке издыхали уже на первые сутки, не выдержав и части силы, переполняющей их плоть. Они молили о пощаде, сулили богатство и преданность. Но не этот.

Идея о создании идеального оружия из злейшего врага грозила обратиться в пыль. Слишком сильный, слишком дерзкий, слишком упрямый. Если через сутки ничего не изменится, его придётся убить.

В жертвенном зале всё давно уже было готово. В груди Уре взыграло недюжинное предвкушение от энергии чужой боли, которую он сегодня получит. Сила императора растёт с каждым днём, и теперь людских страданий недостаточно. Давно хотел попробовать нечто большее, чем жалкий человеческий род!

Неспешно отсчитывая шаги, Уре приближался к алтарю с раболепно склоняющимися перед ним жрецами. Они, получившие частичку его силы, так и не научились достойно принимать своего тёмного императора. Боялись. Все, до единого. Могли бы попросить об инициации, попытаться стать ему равными, но… боялись. Впрочем, годного материала среди них и не было. Рарванами они себя называли, преклоняясь перед силой истинных носителей этого звания.

Высших демонов, рарванов, в этом мире остались единицы, а путь в соседний мир несколько лет назад закрыли кураторы. Качественно, надо сказать, закрыли. Не преминув перед этим морально пнуть под зад, — заманили как младенца в отсталую цивилизацию, и заперли. Эти глупцы посчитали, что в этой части мироздания он научится чему-то большему, чем просто убивать, что-то там про баланс сил говорили…

Но что было, то было. И среди нескольких себе подобных в этом страшненьком мирке можно выжить. Казалось бы, преимущество на лицо: конкурентов на пастбище из людей минимум, приходится сражаться лишь с двумя, что помоложе. Остальные семеро впали в каталептический сон, и угрозы не представляли. Оставалась единственная проблема: для укрепления положения Уре были нужны наследники, — сильные, магически одарённые. А последняя рарванская демоница ещё в прошлом столетии погибла, попавшись на ловушку местных кураторов мира, которых люди называют богами. Семеро редко вмешиваются в текущий ход событий, но не в тот раз.

На жертвенном столе лежала женщина. Милая, по меркам демонов, хоть и не молодая. В прекрасных алых глазах затаился страх, но на лице было абсолютное спокойствие. Да-да, о, великая дочь Бзар-хи, сильнейшего из демонов красной пустыни. Мы все помним, что демоны любого мира почти бессмертны. Но это совсем не означает, что они не испытывают боли, — особенно если знать кое-какие секреты.

— Не передумала перейти на мою сторону? — Уре очертил острым когтем клыкастое личико.

Она отвернулась. Но Император прекрасно понял, что творится сейчас в женском теле местной демоницы, — ужас и отчаяние бились пульсом под пальцами на шее, груди…

— А ты, как я погляжу, любишь животные игры? Хочешь, позабавлю тебя в постели?..

— Ты тоже родишь мне сына, — задумчиво очертил на груди контуры сердца. — Но сначала все твои сородичи принесут мне клятву на крови. Призови своего отца, и я, возможно, не трону тебя.

— Нет! — вызверилась, лязгнув цепями.

Первый надсадный демонический вопль сотряс стены ритуального зала.

Трег прав, нужно отдохнуть. Эти несколько часов, пока он бродит неподалёку, я должна была использовать с максимальной пользой. Но… Маленьким серым призраком маленькая я бродила рядом, пока он не видит. Лана долго крутилась, прежде чем заснуть, а я так и не смогла. Как тут уснёшь, когда неизвестно, успею ли я спасти любимого мужчину от участи стать безмозглым животным, а в животе урчит от голода?

Мне нужен был круг Семерых, а он был лишь в храме. Если я не успею ничего сделать, то можно будет уже никуда и не спешить. Зачем мне свобода без Анранара?..

Я уселась на земле расчерчивая вокруг себя руны молитв, и распределила углы импровизированной молельни. Пришлось позаимствовать у Ланы её меч для ритуала. Его я положила перед собой. Настоятельница храма эрегиний уверяла, что жрицам никогда в помощи отказано не будет. Нас слишком мало, и богиня помнит о своих любимых дочерях. Оставалось верить и молиться.

Каждый удар сердца, каждый затаённый вздох был наполнен ожиданием чуда. Афресия — не миф. Я помнила, как точно так же стояла на коленях в круге молельни там, в Храме на горе Отцов. Монотонно звучали гулкие барабаны, очищая мысли, не давая сосредоточиться на чем-то ином. Тогда мне было нечего терять, я просто хотела жить без боли.

Капельки крови на каждый символ молитвы никак не скатывались с лезвия. Но результат всё же был. На последней руне круг пробежался мерцанием по своей оси и освобожденная энергия горячим, пьянящим потоком впиталась в кожу. Лёгкое возбуждение, желание, немного раздражения, — я на верном пути.

…Афресия, богиня страсти и войны, если ты слышишь, ответь! Мне нужна твоя помощь, чтобы освободить от демонических оков человека. Я знаю, что всегда жаловалась на то, что мужчины слишком грязны в своих побуждениях, — я и посвящение не хотела проходить, потому что должна была отдаться одному из твоих сынов! Но сейчас я молю тебя об одном: помоги Анранару Аскану. Пусть он будет жив, пусть его сознание мудрого и храброго человека возобладает над древней силой демонической крови!..

Время утекало сквозь пальцы пустынным песком. Обжигающий ветер вперемешку с песком всколыхивал мои черные пряди, саднил раны на теле всё сильнее. Дурман схлынул, и я вновь осталась наедине со своими страхами в ночной холодной пустыне. Ноги затекли, стало очень холодно. В горле застрял ком отчаяния.

Ведь я всё сделала верно, неужели Афресия не откликнется?

Было ощущение, словно я пришла с мольбами, а меня выставили за дверь. Что теперь?

Кругом пустошь, и каменистые горки. Редкие клочки травы упрямо не желали погибать ни под палящим солнцем, ни под охлёстывающими стебли бурями. Вот и сейчас прямо передо мной была открыта холодная пустыня, а позади — невысокая, в два моих роста дюна. Я убрала волосы с лица, которыми ветер упрямо облепливал глаза и губы. Заколка сломалась, а лента была слишком короткой и дряхлой, чтобы удержать всю копну. Послышался шорох. Негромкие голоса, резко переходящие в шёпот. И снова тишина. Что за ерунда?

Пустыня. Мы в нескольких километрах от ближайшего поселения. Одни. Ночью. Откуда голоса?!

Песок и камни — не самая приятная почва для плохо защищённых стоп, даже если твоё детство прошло на берегу моря. Нормальную обувь мне так и не купили, а мои сапоги были плохо приспособлены для такой местности.

Шух, шух, шух, — перекатывается песок под подошвами. Рыжего нигде не было, я потеряла его из виду, пока творила свой обряд, Лана всё так же посапывала, свернувшись под походным одеялом. Стало неуютно как-то одной… Где может шляться эта пустынная зараза? Может, по нужде отошёл?

Освещение от звёзд тусклое, но вполне можно различить силуэт фигуры. Если бы он был. Делать нечего, придётся лезть на окаменелую дюну, чтобы оглядеться. Ещё не хватало быть застигнутой врасплох!

Ветер треплет волосы, здесь холодно и одиноко. Но открывшаяся картина того стоила! Оборотень, без труда узнаваемый даже в полумраке, тихо отвечал на вопросы… рарванского мага! Спокойно, но без утайки. Так, словно это было не в первый раз. Он что, с ними заодно?!

По спине прошлась дрожь. Кажется, поднялся каждый волосок на теле, нога нещадно заныла при воспоминании о прошлой встрече с рарваном. О чем они говорили, расслышать никак не удавалось. Я подалась вперёд и… из-под моей руки вниз сорвался небольшой камень, нарушая тишину ночи. Инстинктивно сжалась, припала к земле… Дорогие Семеро, я обещаю, что буду ходить в храмы, я буду послушной девочкой, и перестану воровать. Каждую субботу буду готовить для прихожан, только пусть меня не заметят, я больше не выдержу встречи с этими рогоносцами!!!

Невкусная здесь пыль. И с дюной обниматься холодно. А эти заговорщики всё шепчутся, — как тут не высунуться вновь?

— …рок — сутки. Император ждёт, — донёс ветер обрывки фразы жуткого рарвана.

Обладатель коровьего черепа что-то чуял и периодически озирался. Но я же мышка на холме. Кто меня заметит, такую маленькую и распластавшуюся? Они там ещё что-то начали говорить, а мне не слы-ы-ышно!.. Ещё один камешек слетел из-под руки. Упс…

Чья-то жёсткая, властная рука зажала мой рот, когда казалось, что рарванский маг вот-вот встретится со мной взглядом. И меня грубо протащили чуть ниже, разрывая нашу с рарваном визуальную связь. Но моего поцарапанного живота нежданному спасителю оказалось мало, он ещё и улёгся на меня сверху, не давая даже шевельнуться! Укусить что ли за пальцы, прижатые к моим губам?! Хотя нет, — у него ж руки немытые, — фу!

— Тихо, малышка, — горячо шепнули на ухо. — Не гробь нас.

Отбиваться я прекратила сразу. Не потому что пропало желание врезать, как следует обладателю этого проникновенного сладкоречивого голоса. Просто посчитала, что Тарринар прав.

— Умница, — убрал он руку ото рта. — А теперь быстро и очень тихо уходим отсюда.

Спорить не было смысла. Я ничего не поняла из этой ситуации, но благоразумно решила оставить вопросы на тот момент, когда мы будем в безопасности. Ну и не признаваться же Тарру, что моя сила временно не работает?..

Внизу нас поджидал щупленький парень, расхаживая вперед-назад, и нервно озираясь. Но когда меня молча потащили за руку мимо лагеря, я упёрлась. Тарр удивлённо уставился на меня, сбавив темп.

— Я не могу просто так уйти, там Лана! И Трег, если уж на то пошло…

— Быстро же ты любовника сменила… — не удержался он от колкости.

Ревнует, что ли? Я переводила взгляд с неприступного напыщенного блондина на щупленького мальчишку, — молодого хэгатри. Тот почему-то надулся и прожигал меня ненавидящим взглядом оскорблённого в лучших чувствах влюблённого.

— Не быстрее тебя, — парировала. — Я должна понять, что происходит.

— Похоже, ваш друг сам в беде, раз общается с врагом на равных, — тихо произнёс Дан.

— Либо рыжий изначально тебе не друг, доверчивая моя, — ядовито добил Тарр. — Оборотням нет веры, знаешь ли.

Доверчивая?! Веры нет?

Несколько секунд мы сражались яростными взглядами. Это мне он о доверии будет говорить, дрессировщик хренов?! Сам-то хорош! Как нужна была, — так страдал, бедненький, жертву из себя изображал. Приручал, несчастный, дикую обиженную эрегинию! А как выяснилось, что я и сама могу решать, с кем мне быть, — так сразу «ой, ты такая доверчивая!..» Двуликий Анус!!!

— Я тебя ненавижу! — процедила первой.

— Взаимно, — холодно прошипел Тарринар.

Молодой ученик хэгатри изумлённо сморгнул, оглядывая нас, а затем как ушатом воды облил:

— Хватит! — рявкнул тихо и зло. — Учитель в беде, за дюной — рарван с предателем, а вы нашли время и место для ругани! Как дети… Оба заткнулись и за мной!

Мне-то не привыкать слушать гадости. Хотя, удивилась, конечно. А вот за Тарром было любопытно наблюдать. О, эти изумлённо округлённые глаза! О, эти распахнутые чувственные губы… как у рыбки, выброшенной на берег!

— Зачем вы пришли? — спросила маленькая, но гордая я, всласть налюбовавшись реакцией бывшего любовника.

Означенный тип смерил меня высокомерным взглядом, но до ответа таки снизошёл:

— Убить императора сможет только ему подобный, а такие шансы есть лишь у Анрана. Проблема в том, что он никого не узнаёт. О нормальном диалоге и вовсе пришлось забыть. Нам удалось пару раз тайком подобраться к его клети, но этот демон бросился на меня, словно увидел впервые…

— А должен был встретить радушно? — скривилась скептически.

Плохо дело. Значит, времени совсем не осталось, а мы тут торчим посреди пустыни… Но поддержка Тарра и маленького шамана — это лучше, чем подозрительный оборотень. Вот только предатель он или заложник?.. А что будет с Ланой? Или она тоже…

Нет. Этого быть не может! Она не предаст. Зачем ей это?

Тарринар оторвал от тяжких дум.

— Анран помнит твоё имя. Похоже, это единственное, что его ещё сдерживает. Есть шанс, что тебя он послушает. Нужно спешить.

Я подозрительно прищурилась.

— Почему я должна помогать тебе?

Лорд Норгелан тяжело вздохнул.

— Так и будешь всю жизнь на меня дуться?..

— У меня есть на это причины.

— Да… Возможно. Но ты ведь знаешь теперь, чего я хочу, и к чему стремлюсь? Мне нужна эта империя. Разве я виноват, что способы достижения цели не всегда сопоставимы с чьими-то понятиями о высокой морали? Я просто беру то, что мне нужно. Вместо обвинений лучше подумай о том, что ты не сможешь выжить одна или с такими друзьями, — кивнул на пригорок. И они тебе не помогут добраться до Анранара, а вот у меня — армия и преданные хэгатри, уже проникшие в столицу. Я обещаю тебе, что расскажу и всё что знаю, и о моих планах на тебя.

— А если наши планы не совпадут? Опять разыграешь спектакль?

— На спектакли больше нет времени, Сарнай. Нужно действовать.

Доверия Тарринар так и не вызывал. Наверное, я никогда не смогу его простить. Но и Трега с Ланой я просто так бросить не могла! А потому заупрямилась, когда блондин потащил за руку к лошадям.

— Ну что опять не так?! Тебя на ручки взять?

— Нет, — сделала шаг назад. На всякий случай. — Тарр, пожалуйста, давай разберёмся с этой ситуацией. Я не верю, что Трег — предатель.

— Нет времени.

— Трег хороший воин, выносливый, и вообще оборотень. А Лана — знаешь, как с мечами управляется? Разве тебе будут лишними профессиональные воины?

Блондин на несколько секунд замешкался, посмотрел на Дана. Ему явно не нравилась идея брать с собой кого-то кроме меня.

— Два хэгатри против одного рарвана, и оборотень на нашей стороне, если повезёт, — подытожил варианты Дан.

— Плюс Сарнай со своей монструозной коброй. Ты рарвана когда-нибудь кушала, душа моя? — обратился ко мне лорд Норгелан.

Пришлось признать, что не кушала. И вообще я не боец, потому что нога ещё не зажила. Мне даже поверили, и смело вычеркнули из воинствующего списка.

— Ладно, давай попробуем, — решил Тарринар. — В конце концов, станцуешь ещё разок. Вдруг и на рарвана подействует?

Я активно закивала головой. И хотя в успехе операции уверена не была, всё же верила, что удача будет на нашей стороне. А до танцев, надеюсь, и не дойдёт…

Приближающуюся Лану я увидела не сразу. Да я бы и не заметила эту бесшумную тень, если бы от её клинка не отразился свет луны. Но когда она подошла ближе, Тарр и Лана уставились друг на друга.

— Леди Аскан?..

— Ваше Высочество?..

Повисла пауза, полная недоумения. А спустя несколько секунд, Тарринар попытался поцеловать ручку женскому воплощению гордости и стати. На этом официальная часть была закрыта, потому как стоило принцу распрямиться, как Аланна безо всякого смущения повисла на его шее.

— Остроножка, как же я рад тебя видеть!

Тарр стиснул её, приподнимая над землёй, а я совсем перестала что-либо понимать. Очевидно было лишь то, что эти двое не только знакомы, но и очень близки.

— А я всегда верила, что ты придёшь в самый нужный момент! Тарр, я столько всего тебе рассказать должна!..

Пока они обнимались, а мы с Даном недоумённо переглядывались, до моих ушей долетело злое утробное рычание. Так могут рычать только очень злые пустынные оборотни.

Блондин отпустил девушку, и со скрежетом выхватил из ножен меч. Лана же, не задумываясь, встала между принцем и псом, раскинув руки.

— Трег, ты всё не так понял!.. Трег, не тронь его!!!

За единый миг, пока гибкое тело рыжего пса растянулось в прыжке, словно в замедленном времени, Дан гортанно взревел, полоснул ладонь, и передние лапы пустынного оборотня встретила уже бронированная грудь воина кседуши которым стал Тарр. Дан и сам стал таким же, изрядно подпортив планы рыжего пса на гуляш из принца!

— Лана, держи его! — крикнула воительнице, ткнув в пса.

— Легко сказать… — попыталась сдержать Лана своё чудище.

Но в следующий момент пёс так зло рыкнул на неё, оскалившись и клацнув челюстью возле самых ручек воительницы, что испугалась не только она! А меня и так пытались с бедра снять, но я уже говорила — цепкости мне не занимать. Примерно об этом я думала, когда летела в сторону…

Тарринар отбрасывал оборотня, почти не раня. Возможно, сказывались наши с Ланой потуги восстановить мир. Но Трег как с цепи сорвался, — надсадно рычал, кидаясь вновь и вновь, с каждым разом пытаясь достать зубами до незащищённых наростами мест. И вот честное слово, я хотела как лучше! Взяла в каждую руку по горсти песка, примерилась так, чтобы меня не затоптали и… четыре залпа соорудили маленькую пыльную бурю! Бой замешкался ненадолго, — рыжие псы родом из пустыни, так что песок в глаза — дело хоть и неприятное, но привычное. А вот кседуши удалось деморализовать.

Вот только прочихавшись и прокашлявшись, три монстра одновременно зло посмотрели… на нас с Ланой! Она пребывала в замешательстве совсем недолго, и быстро выбрала свою шерстистую цель. Подбежала, обняла. Трег рычал и уворачивался, но в конце концов был просто осёдлан! Видимо, ему это совсем не понравилось, потому что он попытался её скинуть, но в результате унёсся вместе с ней в неизвестном направлении, подбадриваемый пятками всадницы.

До ворот столицы мы доехали молча. Тарринар дулся на меня, а Дан клевал носом от усталости. Нелегко ему даются ещё такие превращения. Лёгкий обыск на рассвете, запись имён в книгу для въезжающих. Пара монет из рук блондина перекочевала в руки стражника, — столичная пошлина. Им явно надоела эта канитель, даже деньги не радовали, и я зря обмирала от ужаса и натягивала на себя капюшон, пару раз наткнувшись на собственный портрет в руках проверяющего.

— Снимите капюшон, — между делом всё же приказал стражник.

Я замерла, Дан приготовился к бою. Но Тарр не был бы Тарром, если бы не попытался решить проблему путём дипломатии.

— Эта девушка не предназначена для посторонних взглядов. Мы везём её для императора, — сделал страшные глаза. — Вы же не хотите, чтобы он разозлился из-за такого пустяка?..

— Откуда мне знать, что вы не врёте? Документы есть?

Неожиданно положение спас, сам того не ведая, рарванский маг:

— Пропусти, не пугай нашу гостью. Уре ждёт одну девочку, а эта по ауре похожа на неё. Вас сопроводить?

— Благодарю. Мы доберёмся позже. Понимаете, пыль, дорога… да и спят все. Не хотелось бы появляться перед императором в таком виде. Сначала мы заедем на постоялый двор. С Вашего позволения, конечно, — обаятельно улыбнулся из-под капюшона принц.

Рарван благосклонно махнул своим традиционным посохом в сторону дороги. Я с трудом сдержала порыв развернуться и рвануть прочь из города, где меня так настойчиво ждут! Мне не нравилось и то, что мои планы по спасению любимого демона так мило совпали с гостеприимством рарванов. Но мысль об Анранаре заставила стиснуть кулаки на поводьях и неспешно двинуться дальше.

Если меня схватят, надо будет стребовать те сто золотых за поимку меня. Деньги лишними не бывают никогда. Даже на плахе.