Яростное влечение

11

В воскресенье Бесс позавтракала в своей комнате и вышла только тогда, когда ей показалось, что Прэнтисы уже ушли в церковь. На ней был костюм для верховой езды. Ночью, перед сном, она обдумала свой план на сегодня и теперь собиралась его выполнить.

Сначала конюшня. К ее удивлению, Жак сердечно приветствовал ее:

— О-о, мисс Харт! Рад вас видеть.

Бесс слегка кивнула, соображая, возможно ли, чтобы когда-нибудь он кинулся с ножом и на нее.

— Мистер Лебрэк, я слышала, что Лорд захромал. Как вы думаете, это надолго?

Он нетерпеливо пожал плечами:

— Все интересуются, но ведь я не оракул. — Его благожелательности хватило только на первое приветствие.

— Я бы хотела получить оседланную лошадь, — сказала Бесс, надеясь, что она не выглядит обеспокоенной. — Собираюсь до обеда покататься.

— Да, пожалуйста.

— Я могу подождать снаружи.

— Всего минуту.

Он пошел открывать денник и вскоре вывел красивую черную кобылу.

— Маркита. Очень покладистая, с легким нравом. — Он похлопал лошадь по холке. — Вы на ней чудесно прокатитесь. — Благожелательность вернулась к жокею. Видимо, волну раздражения поднимали в нем вопросы о Лорде.

Бесс старалась держаться приветливо, зная, что он винит ее за разлад с Джинни, и как можно любезнее поблагодарила.

— Мсье Инмэн уже уехал кататься, — сказал Жак.

— О-о? Возможно, я догоню его, — улыбнулась она, вовсе не собираясь этого делать.

Жак подал ей поводья и мягко хлестнул лошадь.

Сообщение Лебрэка о прогулке Джерида вдвойне удивило Бесс: во-первых, она не могла себе представить, как после вчерашней стычки Джерид брал из рук Жака лошадь; во-вторых, изумила светская любезность жокея, осведомляющего ее о местопребывании человека, в которого он вчера чуть не всадил нож…

Она не поехала к озеру, как велела служанке передать Прэнтисам. Намеченный ею путь лежал в Саратогу-Спрингс, на Юнион-авеню.

Бесс пустила лошадь ровной рысью. Ехать было удобно и легко, как и обещал Жак. Из головы не выходила их вчерашняя драка с Джеридом. Что же такого сказал или сделал Джерид, что Жак кинулся на него с ножом?

Она выехала на спринговский Бродвей, не слишком оживленный в воскресный полдень, и быстро миновала его, избегая взглядов знакомых. Процокав по нескольким более узким улочкам, она подъехала к нелепому («в готическом стиле») особняку с башенками и лепными украшениями. Привязав лошадь к коновязи, направилась к массивной входной двери и постучала.

Бетти Боумэн открыла сама. Даже днем она была затянута в черный атлас.

— Какой сюрприз! Надеюсь, вы не ищете работы? — пошутила она, довольная появлением у нее светской барышни.

— Добрый день, миссис Боумэн. Разрешите мне занять несколько минут вашего времени.

— Должно быть, я возвращаюсь в хорошее общество: уважаемая дочь судьи хочет поговорить со мной! — Бетти распахнула дверь, впуская гостью. — У нас пока беспорядок, но вы ведь не упадете в обморок?

— У меня нет этой дурной привычки — падать в обморок.

— Ну да, вы нормальная женщина, а не жеманница, затянутая в корсет. — Бетти оглядела гостью с головы до ног откровенным, одобрительным взглядом. — В конце концов вы начинаете мне нравиться.

Они прошли в гостиную, меблированную красными бархатными кушетками и мраморными столиками, с гигантским зеркалом над фортепьяно. Горничные убирали остатки ночной оргии. Смесь сигарного дыма и ароматов косметики все еще тяжело висела в воздухе.

Бетти испытующе взглянула на гостью, ища признаков нервозности. Но Бесс беззаботно улыбалась, скрывая внутреннее напряжение. Это было ее первое посещение подобного места. Интересно, решится ли она рассказать об этом отцу?

— Шумная была ночка, — сказала Бетти и подмигнула. — Эти железнодорожные дельцы, наводнившие город, — большие транжиры и любят повеселиться с девочками. Пойдемте в мою собственную гостиную.

Они прошли через огромный холл, устланный коврами, и Бетти отперла дверь в свои апартаменты. Ее гостиная оказалась небольшой комнатой, тесно заставленной вычурной мебелью. Бесс осторожно присела на стул, обитый бледно-голубой тканью. Многочисленные юбки Бетти зашуршали, когда она опустилась в кресло и устроилась в нем поудобнее, скрестив ноги. На столике рядом с креслом стоял серебряный сигарный ящичек. Бетти достала из него тонкую сигару, срезала кончик и зажгла, как заправский курильщик. Глубоко затянувшись, она спросила:

— Итак, что я могу для вас сделать, мисс Харт?

— Ну…

— Не ходите вокруг да около. Прямо к делу, сладость моя!

Бесс сосредоточилась, стараясь не думать о том, где она находится и с кем беседует.

— Миссис Боумэн, когда мы познакомились, вы обещали рассказать все, что знаете о Джериде Инмэне. Вот почему я здесь.

Бетти затянулась, сузив глаза и как будто размышляя, стоит ли доверия сидящая перед ней леди. Бесс встретила ее взгляд без улыбки, сама приглядываясь к хозяйке дома. Еще не нарумяненная, с сединой в волосах, Бетти выглядела усталой и немолодой — скорее к пятидесяти, чем к сорока. Ее жизнь, думала Бесс, нелегка, даже если свою профессию она выбрала по собственной воле.

— Вы все еще встречаетесь с Инмэном? — спросила Бетти.

— Я?.. Но мы всего лишь знакомые. Постояльцы одного и того же гостеприимного дома.

— Вы сбежали вместе с ним с бала, — укоризненно заявила Бетти, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. — Это неприлично для барышни и неразумно для дочери судьи. Почему и зачем?

— Разве это имеет отношение к делу? Вы по собственной инициативе вызвались просветить меня, и я воспользовалась вашим предложением.

— А почему я должна вам рассказывать, если вы не хотите ответить даже на самые простые вопросы?

— Он отвез меня обратно в коттедж Прэнтисов, только и всего, — сказала Бесс, пожимая плечами. — Я переутомилась, танцуя без перерыва в первой половине вечера, и на вторую у меня не хватило сил. К тому же я не сбежала, а ушла, предупредив об этом Прэнтисов. Вот исчерпывающий ответ на ваши простые вопросы «почему?» и «зачем?».

Не раз участвовавшей в горячих дискуссиях Бесс нужны были лишь считанные секунды сосредоточенности, чтобы запустить внутренний механизм ни к чему не обязывающей, не рассчитанной на искренность риторики.

Но Бетти Боумэн не была удовлетворена.

— Он отвез вас, хорошенькую и молоденькую, и вы отправились отдыхать в свою комнату в этом огромном пустом коттедже? — саркастически спросила она. — Я женщина полусвета, моя сладость, и я отлично знаю потребности мужчин, уводящих своих дам с бала раньше времени.

— Не понимаю вас, миссис Боумэн: вы приглашали меня для того, чтобы рассказать что-то важное о человеке, которого я плохо знаю, или для того, чтобы выслушать мою исповедь о предполагаемых грехах, прошлых и настоящих? — надменно спросила Бесс, уже выпрямляясь, чтобы уйти.

— Хорошо, перестанем говорить о вас, перейдем прямо к делу. — Бетти зачем-то вскочила, ее сигара прилипла к нижней губе. — Джерид Инмэн — плохой человек! В этом суть. Если судья и его дочь будут поддерживать его, они навредят не только себе, но и всему обществу. Инмэн красив, тут я вас понимаю, но что вы знаете о нем?

— Ничего. Я вам честно призналась в этом с самого начала.

Бетти перебралась на кушетку.

— Я расскажу. Не возражаешь, если буду называть тебя Бесс?

— Пожалуйста, если вам так удобнее.

— Хорошо. У меня есть дочь твоего возраста. Так вот, я не желала бы ей влюбиться в такого человека, как Инмэн, и даже оказаться с ним рядом. Он приносит только беды. — Она скинула туфли и вытянула ноги, лежа на кушетке. — Лет пятнадцать назад я знала одну женщину моего возраста. Они с мужем и дочерью только что приехали в Сакраменто. Муж был игроком, но неплохим человеком. Даже чертовски хорошим человеком, лучше многих, и уж тем более — лучше Джерида Инмэна.

— Не надо навязывать мне свои оценки, Бетти. Мне нужны факты, — сказала Бесс холодно.

— Хорошо. Итак, однажды муж и жена были в салуне. Ты когда-нибудь посещала салун? Нет конечно! Ничего подобного нет в твоем сладком, цивилизованном Нью-Йорке. Так вот, в салуне муж ввязался в игру в покер.

— Играл Джерид? — спросила Бесс, боясь услышать, что он — шулер.

— Нет. Он лишь наблюдал за игрой. Играл его друг — большой, крепкий на вид мужчина, похожий на Инмэна; скорее всего, это был даже не друг, а родственник. И вот этот родственник и муж женщины стали играть друг против друга. Муж выиграл, а родственник, проиграв, стал обвинять его в мошенничестве. Оба схватились за оружие. Но Инмэн не дал им разрешить спор самим: он с быстротой молнии выхватил револьвер и застрелил мужа женщины.

Бесс вздрогнула от неожиданности и подумала, что, пожалуй, недалека-таки от обморока.

— Какая-то нелепая история! — воскликнула Бесс, слегка придя в себя.

— Ничего нелепого. Это Запад, «дикий», как вы тут говорите. Но таких жестоких людей и там немного. Я видела, как Джерид Инмэн убил моего собственного мужа! Он не оставил мне ничего, совсем ничего.

— Так это и был ваш муж, в салуне?

— Да, — с удрученным видом кивнула Бетти.

— Почему же Инмэн до сих пор не в тюрьме.

— Это и для меня самой странно. Больше того, всем известно, что накануне появления в Сакраменто Джерида Инмэна произошло ограбление поезда. Люди, сделавшие это, так и не были никогда схвачены. А слухи ходят, что Инмэн — участник, скорее всего, даже главарь этой бандитской шайки.

Бесс опустила лицо в ладони и попыталась все обдумать.

— Запад полон людьми, подозревающими в чем-то Джерида. А я — одна из немногих, не только подозревающих, но и знающих. И я говорю тебе: он опасен. Разорви с ним, пока не поздно. Иначе это кончится тем, что он совратит тебя и бросит. Да еще и влипнешь с ним в какую-нибудь уголовную историю.

— Я только хотела узнать, — произнесла Бесс, с трудом выговаривая слова и всерьез опасаясь потерять сознание, — узнать что-нибудь о его происхождении, о семье.

— Ничего этого я не знаю, да и не хотела бы знать!

— Понимаю, — сказала Бесс, вставая. У нее кружилась голова от той чертовщины, которую она выслушала, с ужасом думая, что, при всей нелепости, это может оказаться правдой. Иначе как объяснить патологическую скрытность Джерида? А эта стычка с жокеем, где оба напоминали законченных бандитов?

— Иди, радость моя, поплачь и затем избавься от него, — напутствовала ее хозяйка.

Бесс поблагодарила, пробормотав, что сама найдет выход и не надо ее провожать. Выйдя на улицу, она с удивлением обнаружила солнечный свет и свежесть воздуха, как будто вырвалась из ада. Вскочила на Маркиту и по боковым улочкам, избегая Бродвея, вернулась на Юнион-авеню, где тянулась череда больших и малых отелей и откуда прямой путь вел к озеру и усадьбе Прэнтисов — двум местам, уже навсегда для нее связанным с хладнокровным убийцей Джеридом Инмэном. Впору топиться…

Подскакав к конюшне, она вытерла слезы на щеках и направила лошадь в ворота. Вместо Жака ее встретил сам Вильям и чуть не стащил с Маркиты.

— Где ты была? — закричал он, схватив ее за бедро.

— Почему ты сердишься? Я предупредила Джинни, да еще и оставила записку в своей комнате. Отпусти ногу, ты делаешь мне больно!

— Проклятье! Я просто заболел от беспокойства!

Как только Бесс соскочила с лошади, он грубо прижал ее к груди. Пахло от него виски и потом, глаза были налиты кровью, волосы спутаны, рубашка влажная. Бесс изо всех сил уперлась руками ему в грудь, отстраняясь, но он сжал ее еще сильнее. Холодная ярость поднялась в ней.

— Вильям, — сказала она злым шепотом, — возьми себя в руки. Ты пьян.

— Где ты была? С кем? Отвечай! — рычал он. — Ты была с Джеридом?

«Ах вот для чего Жак подсказал мне, что Джерид уже на прогулке, — догадалась Бесс, — чтобы потом передать Вильяму…»

— Или это сплетня, или твоя пьяная фантазия, — бросила она Прэнтису. — Я каталась одна.

— Врешь! Сознайся, что ты была с Инмэном! — настаивал он.

— Вильям, отпусти меня, или я всажу нож тебе в спину! — пригрозила она, хотя ничего подобного не собиралась делать.

Вместо ожидаемого ею испуга он взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. Чувствуя только отвращение, она била его кулачками в грудь.

— Вильям, остановись, иначе я выполню свою угрозу! — воскликнула она.

Он наконец уронил руки и отступил.

— О Боже! — всхлипнул он и закрыл лицо руками. — Что я делаю? Элизабет, прости меня, я…

— Ты не в себе, Вильям. Пожалуйста, иди, мы поговорим позже.

Она взяла поводья Маркиты и посторонилась, давая дорогу Вильяму. Когда он ушел, Бесс прижалась лбом к лошадиному боку, но плакать уже не могла… Через несколько секунд рядом раздался голос Джерида:

— Если бы так вел себя я, дело не ограничилось бы ножом — ты повесила бы меня на ближайшем дереве.

Бесс с ужасом взглянула на него — человека из того мира, в котором она оставила Бетти Боумэн. Он стоял в костюме для верховой езды стройный и гибкий, с открытым добрым взглядом, в котором сверкали искры смешинок. И этот мужчина вдруг показался Бесс таким родным и любимым, таким непричастным к грязному миру Бетти, что все подозрения вмиг рухнули. Бесс бросилась к нему на грудь и зарыдала.

Джерид нежно обнял ее, по-братски поцеловав в щеку.

— На вкус ты соленая, — усмехнулся он и внимательнее вгляделся в ее лицо. — Много плакала сегодня? — Кончики его пальцев скользнули по мокрой щеке. — Все лицо в пыли и в бороздах от слез. Почему? Где ты была?

— Выехала верхом, не захотела встречаться с тобой и… попала в ад. И попробуй только попросить, чтобы я это объяснила! Я отвечу точно так же, как ты: «Расскажу когда-нибудь, а сейчас не могу».

— Твои тайны, по-моему, куда проще моих. Играя с двумя мужчинами, то и дело рискуешь попасть в трудную ситуацию.

— О Боже, он все о том же, — поморщилась Бесс. — Речь идет вовсе не об изменах и ревности, Джерид Инмэн! А о чем, я тебе ни за что не скажу, пока не выясню все сама.

— Не лукавь! — рассердился Джерид. — Я непреднамеренно оказался свидетелем интимной сцены и понял, что у вас с Вильямом давние и прочные отношения, почти как у мужа с женой.

— Вместо того чтобы помочь мне, оторвать от меня пьяного идиота, ты хладнокровно следишь за якобы интимной сценой и делаешь дурацкие выводы. За что мне все это?!

— Он, конечно, слегка пьян, — сказал Джерид уже более хладнокровно, — но не опасен. Просто он доказал, что вся его воспитанность чисто внешняя, показная. Надеюсь, тебе никогда не придется иметь дело со мной — пьяным и раздраженным.

И тут Бесс вновь залила волна подозрительности.

— Конечно, по твоим меркам Вильям — далеко не насильник: он ведь никого не убил за всю свою жизнь, — произнесла она с вызовом.

— Что? По каким это «моим меркам»?

Она подняла к нему лицо:

— Я поняла, Джерид, что тебе приходилось наблюдать и куда более тяжкие зрелища, чем сцена между Вильямом и мной. В твоей жизни обычен совершенно другой уровень насилия, чем тот, с которым столкнулась я.

— Что ж, возможно, ты права. Но если не хочешь на себе испытать этот «другой уровень насилия», советую тебе перестать кокетничать с Вильямом. Он ревнует и имеет для этого основания. А ты делаешь вид, что чиста перед ним, и водишь его за нос. И дождешься-таки расплаты.

Она возмутилась:

— Он ничто для меня, и я никогда не давала ему повода думать иначе! Если он ревнует меня к тебе, то это — его дело. Я не обязана исповедоваться перед ним.

— В таком случае он и дальше будет стаскивать тебя с лошади и приставать с поцелуями. А вообще-то хватит болтать в конюшне. Мы что, другого места не можем найти?

— Да, идем, идем скорее отсюда!

Только теперь Бесс сообразила, что за любой балкой может укрываться Жак или еще кто-нибудь из жокеев, конюхов, иной прислуги.

Они вышли из ворот и не сговариваясь направились в березовую рощицу, что на пути к озеру. Когда деревья и кусты скрыли их от посторонних взоров, Джерид стал целовать ее глаза, щеки, шею. Он плотно прижал ее к себе и языком обвел ее губы, пробуя, соблазняя, успокаивая. Бесс полностью отдалась магии поцелуев. В его объятиях, прижавшись к сильному телу, она знала только одно — что хочет его, и ее это не смущало. Она таяла в его руках, растворялась в его поцелуях. Он медленно гладил ее спину, затем руки его обвились вокруг ее плотно обтянутых бриджами бедер и вновь медленно вернулись к спине.

— Бесс, Бесс, — шептал он, — если бы я только мог остаться с тобой, если бы мог объяснить тебе все… О дорогая! — Он прижал ее голову к груди и гладил ее плечи, нежно касался волос. — Наверно, нам пора расходиться. Я больше не выдержу, а сейчас здесь невозможно ничего…

Бесс смеялась над собой и над своими слезами, когда убегала от него. Он стоял возле дерева, сильный и добрый, выжидая время, чтобы и самому вернуться следом за ней в дом.

Возможно, существуют два Джерида Инмэна, вновь подумала Бесс, вбегая в свою комнату, но настоящий — тот Джерид, который сейчас целовал ее и говорил самые прекрасные, самые нежные слова… А вдруг она ошибается?

Бесс остановилась как вкопанная перед зеркалом. Она бы отдала все на свете за то, чтобы Джерид Инмэн оказался добрым, хорошим человеком, которого бы она могла любить. Их близость была волнующей, возбуждающей, похожей на бесконечное приключение. Пусть эта близость станет не только физической, а и душевной. Пусть он получит наконец возможность рассказать ей все о себе. Пусть у нее хватит сил простить его, если даже он допустил что-то противозаконное… Но она не верит, не хочет верить, что такой нежный, чуткий, чудесный человек может быть убийцей!..