Яростное влечение

4

Они ехали по широкому бульвару к дому Прэнтисов. Джерид угрюмо молчал, и Бесс не решалась больше задавать никаких вопросов. Только копыта лошадей цокали в тишине.

— Бесс, почему вы не ушли от нее вместе с Джинни, а стояли и слушали ее?

— Мне было интересно, что она поведает о вас. Она обещала много увлекательного. А о ее профессии я не знала.

— У вас был такой вид, будто вы вот-вот упадете в обморок. Почему?

Бесс не решилась сказать ему о намеке Бетти Боумэн на то, что Джерид — убийца ее мужа. Надо бы сначала поговорить с кем-то другим, может, даже с самой Бетти, несмотря на ее профессию.

Она вела себя оскорбительно, — уклончиво ответила Бесс на его вопрос.

— Почему же вы стояли и терпели это?

Бесс вздохнула, обреченно глядя перед собой на темную дорогу.

— А что я должна была делать?

— То же, что Джинни: уйти от нее под любым предлогом.

— Джерид, моя подружка — все еще девочка, хотя и моего возраста: она живет под постоянным контролем всей семьи, требующей от нее прежде всего заботы о безупречной репутации. А я — самостоятельный человек. Да, общение с Бетти неприятно и для меня, но не смертельно. Сон я от этого не потеряю, уверяю вас.

Она проговорила все это ровным голосом, но сердце ее колотилось, и хотелось ей не взрослой самостоятельности, а ласки. Удерживал страх: вдруг Джерид и в самом деле убийца?

Джерид ничего не ответил на ее высокомерное объяснение, а Бесс была слишком упряма, чтобы самой возобновить разговор. Она сидела очень прямо, с высоко поднятой головой, пока Джерид направлял лошадей к конюшне. Подобрав юбку, она спрыгнула на землю сразу вслед за ним, не дожидаясь помощи. Он крикнул, чтобы кто-нибудь взял лошадей, и перехватил ее, когда она уже устремилась через лужайку к дому.

— Не летите так! — Он взял Бесс за руку. — Вечер слишком хорош, чтобы идти в дом. Давайте погуляем.

— Вы забыли, что у меня была долгая дорога сегодня. Я устала.

Его пальцы нащупали ее руку.

— Бесс, не уходите. Я не хочу этого.

Через лужайку она видела отражение луны на поверхности воды; над головой сияли звезды, ветви деревьев покачивались под теплым легким ветерком.

— Вокруг прекрасно, — сказала она и улыбнулась. — Вот только… Вильям советовал мне быть осторожной с вами.

— Неужели? — Джерид рассмеялся. — Я всегда могу рассчитывать на дружеское плечо Вильяма!

И сразу страх отпустил Бесс: преступник не может смеяться так легко и весело.

Они двинулись вниз, к озеру. Бесс почувствовала себя вновь глупой девочкой, способной на озорные выходки, и спросила:

— Джерид, вы преступник?

— С чего это взбрело вам в голову?

— Я слышала сплетни о вас.

Он опять рассмеялся:

— А я о вас. И что из этого?

— Зачем вы здесь?

— Чтобы увидеть вас.

— Вот так вы и лишаете себя моего доверия, — печально произнесла Бесс. — Кто вам поверит, что вы семь лет ждали случайной встречи? А если бы я не приехала сюда?

— Приехал бы я в Нью-Йорк. Мне осталось совсем немного, чтобы завершить одно дело, — и я свободен.

— Это дело связано с железными дорогами?

— И все-то вам надо знать, моя любимая простодушная девочка, считающая себя очень хитрой! — Он на ходу обнял ее за плечи, и они стали спускаться по тропинке меж берез к озеру.

Бесс надула губы и напомнила себе, что она в Саратоге для того, чтобы помочь Джинни и собрать сведения для отца. Вечерние прогулки с этим невыносимым человеком не предусмотрены.

— Корнэлиус Вандэрбилт в Саратоге, не так ли? — спросила она.

— Его вы тоже считаете преступником?

— Он пытался контролировать железную дорогу из Филадельфии на Кливленд… Может, не преступник, но и отнюдь не честный человек.

— Возможно, — согласился Джерид снисходительно. — Однако не настолько нечестный, как Джей Гуд и Джим Фиск, например.

— Двадцать четвертого сентября 1869 года…

— О Боже! Кто со мной — барышня или член парламента?

— Двадцать четвертого сентября, — упрямо повторила Бесс, — была наша первая черная пятница, и все благодаря Фиску и Гуду. Они пытались провернуть аферу с золотом. Информатор вовремя сообщил правительству, и катастрофа была предотвращена. Я и мой отец убеждены, что такие вещи надо контролировать. Два ничтожества могли ввергнуть всю страну в финансовый хаос.

Джерид уселся на скамью из цельного ствола дерева возле воды и жестом пригласил Бесс сесть рядом, не решаясь перебивать ее, с жаром рассуждающую о коррупции и реформах.

— Фиска убили два года назад, — продолжала Бесс, послушно усаживаясь на ствол-скамью. — Надо не убивать преступников, а предотвращать криминал законным путем.

— Все правильно, моя девочка, — сказал Джерид. — И я знаю эту историю… Вандэрбилт, кстати, может появиться на регате.

— Почему ты считаешь, что Вандэрбилт в Саратоге? — подозрительно спросила Бесс.

— Потому что он всегда приезжает сюда летом. Он старый человек.

— Говорят, он самый богатый старик в стране. И, возможно, преступник.

Джерид усмехнулся:

— Дни его манипуляций и мошенничества давно позади. Тебе так хочется всех подозревать, Бесс!

— Лучше подозревать и проверять заранее, чем позволять что угодно, а потом убивать.

— Ладно, считай, что я уже раскаялся, — хмыкнул Джерид.

Она удивилась такому ответу и только тут связала свои рассуждения со сплетнями о Джериде, о том, что он убил человека.

— Так ты и в самом деле убийца? — ужаснулась она и отпрянула от него. — Кого ты убил? Мужа Бетти Боумэн?

Он молчал, глядя куда-то вдаль.

Она быстро поднялась:

— Я устала. Пойду спать. Извините меня…

Он вскочил, обнял ее, и не успела Бесс опомниться, как ощутила его нежный и властный поцелуй. Она попыталась сопротивляться, но ее собственная страсть оказалась так же сильна, как и порыв Джерида. Его губы спустились к изгибу ее шеи, и Бесс обняла его, прильнула к нему, одновременно удивляясь: «Что она делает?» Его губы опять нашли ее рот, прижались к нему в коротком поцелуе — и он резко отстранился.

— Неужели мое путешествие к тебе за три тысячи миль — ошибка, Бесс? — спросил он хрипло.

Она отступила, повернулась к нему спиной и ответила с нескрываемой обидой:

— Ты не мог знать, что я буду здесь. Не лги мне.

И вдруг ей стало весело. Она взмахнула шелковыми юбками, как цыганка в танце:

— Никогда не лги мне, Джерид Инмэн! Целуй меня, смейся надо мной, обсуждай со мной свои дела или не обсуждай, только не лги. Я не прощу тебе этого.

Взрыв веселья так же внезапно угас, как и возник. Бесс расправила платье и юбки и двинулась к дому, уверенная, что Джерид последует за ней. Но, к ее изумлению, он остался на берегу. Объяснить себе его поведение она не могла, и горькая обида охватила ее. Как можно было позволить этому наглецу, даже не проводившему ее с ночного свидания домой, давать целовать себя?! А уже через секунду она думала: да, но какой это был восхитительный, дразнящий поцелуй! Потом опять вспомнила Бетти Боумэн, и предупреждение Вильяма, и странные реплики самого Джерида…

Спать она укладывалась с бесконечными тяжелыми вздохами…

Рано утром ее разбудила Джинни.

— Бесс, — шептала она, — извини за раннее вторжение, но Жак внизу, у конюшен. Давай пойдем туда вместе.

Бесс отбросила одеяло и вскочила.

— А мы не нарвемся на твоего отца или Вильяма?

— Нет, они спят. Не встанут еще час, а то и больше, я уверена. — Джинни перешла на шепот: — Я не видела Жака несколько дней. Он, может, думает, что я избегаю его.

— А как оправдать мое появление? — спросила Бесс, уже доставая одежду для верховой езды: оливково-бронзовые бриджи и короткий жакет. — Сделаем вид, что вместе собрались покататься?

— Какая ты умница! А я не догадалась. Я просто хотела показать тебе Жака, и все.

Джинни была одета в длинное бело-розовое платье, совершенно непригодное для верховой езды.

— Ладно что-нибудь придумаем на ходу, — сказала Бесс, оглядев ее.

Бесс умылась и, собрав волосы в косу, оделась так быстро, как только могла. Она заметила, что Джинни стала пунцово-красной и у нее дрожат руки.

— Не нервничай так. — Бесс поцеловала ее в горячую щеку. — Пошли. Я умираю от желания увидеть твоего жокея.

Джинни повела Бесс по черной лестнице, через кухню и дальше в сад. Вскоре они проскользнули в конюшни.

Возле одного из стойл стоял маленький черноволосый человек. Прежде чем Бесс разглядела черты его лица, он уже обнимал Джинни.

Бесс вежливо отошла в сторонку и сосредоточила внимание на лошади. В стойле стоял великолепный чистокровный жеребец. Его черная шкура лоснилась. Должно быть, это призовой жеребец Вильяма, Лорд, о котором Бесс слышала уже целый год. Вильям хвастался, что Лорд выиграет скачки на кубок Саратоги. Теперь, видя жеребца собственными глазами, она поняла, что это не пустое хвастовство.

— Бесс, это Жак Лебрэк, — сказала Джинни, и лицо ее приняло испуганное выражение.

Бесс улыбнулась и протянула руку; жокей, как истинный француз, поцеловал ее.

— Я так много слышал о вас, — произнес он с легким акцентом. — Вы приехали помочь нам? Постарайтесь убедить мистера Прэнтиса, что он не может разлучить двух влюбленных. Мы будем вам очень благодарны.

Такое деловое начало не понравилось Бесс. Ей захотелось ответить: «Нет, я приехала вовсе не для этого», — но она сдержалась, сохранив неопределенную улыбку на губах.

Рубашка с короткими рукавами открывала тренированные руки с четко очерченными мускулами, а брюки обрисовывали стройные бедра Жака. Он был и в самом деле красив: большие темные глаза, прямой нос, изящный рот… Но что-то в его манере говорить и держать себя настораживало, а самодовольная улыбка раздражала. «Или просто мнение Джерида Инмэна влияет на меня?» — размышляла Бесс. Она решила быть справедливой, не допускать предвзятости.

— Приятно наконец-то с вами познакомиться, мистер Лебрэк, — сказала она дружески. — Скажите, это знаменитый Лорд?

— Да. Лучшая лошадь, на какой я когда-либо ездил. — Он повернулся к Джинни и взял ее руки в свои. — Я тебя так давно не видел, моя дорогая! Ты должна убедить отца, добиться его благословения. Твоя подруга могла бы поговорить с ним.

«Он все о том же! Как дятел, долбит в одно место», — прокомментировала про себя Бесс.

— Нет, Жак. Я не могу, чтобы она рисковала: папа может рассердиться не только на меня, но и на нее. Я хочу, чтобы Бесси просто была здесь. Да и что она может сделать? — Джинни всхлипнула.

Жак сердито отвернулся.

— О Жак… — Голос Джинни стал умоляющим.

Он круто развернулся, не скрывая ярости:

— Ты играешь мной, Вирджиния! Я всегда жду тебя часами, а ты не приходишь и не приходишь. Я — игрушка богатой леди. Нет, пора принять решение! Мы вместе пойдем к твоему отцу. Если он не даст согласия на наш брак, мы поженимся без этого. Так должно быть, Вирджиния!

Джинни упала ему на грудь. Гладя ее светлые волосы, он шептал по-французски любовные слова.

Бесс не могла отделаться от ощущения, что Лебрэк ломает комедию. Она стала подозревать, что и Прэнтисы, и Джерид Инмэн правы: жокей обдуманно и хладнокровно завоевывал сердце дочки миллионера.

Не успели Жак и Джинни разжать горячие объятия, а Бесс — вдоволь налюбоваться лошадью, как в конюшню вбежал Вильям Прэнтис и грубо вырвал сестру из объятий жокея. Джинни вскрикнула, слезы потекли по ее щекам.

— Ты что, забыла? Отец велел тебе держаться подальше от этого змея-обольстителя! — прошипел Вильям, вмиг разрушая представление о себе как о бесхарактерном мальчике, привычное для Бесс.

Джинни всхлипнула и, приподняв юбки, бегом бросилась из конюшни. Жак не сделал ни единого движения для своей защиты: либо не хотел окончательно портить отношения с Прэнтисами, либо просто потому, что Вильям был значительно крупнее.

— Держись как можно дальше от моей сестры! — прорычал Вильям и вышел из конюшни вслед за Джинни.

Бесс выскользнула вслед.

— Элизабет! — Вильям повернулся к ней и, сжав кулаки, ждал, когда она подойдет ближе.

— Если бы ты оставил Джинни в покое, она сама бы получила правильное представление о Жаке, — сказала Бесс, не давая ему выплеснуть ярость еще и на себя.

— Моя сестра — наивная дура! Да и ты, видно, не лучше. Это ты притащила ее сюда?

— Нет. Но я хотела увидеть его. А Джинни не дура, Вильям. Она ведь не убежала с этим человеком? Дай ей время разобраться.

Он уставился на Бесс, пытаясь осмыслить, на чьей она стороне.

— Отец говорил, что ты приехала, чтобы вразумить Джинни, спасти ее от этого смехотворного увлечения. Так?

— Я приехала, чтобы быть рядом, Вилли. И не больше.

— А тебе самой Лебрэк понравился или нет? В качестве жениха моей сестры, имею в виду.

Бесс отрицательно покачала головой.

— То, что я видела сегодня, сделало меня твоей сторонницей, а не его.

Вильям улыбнулся:

— Наконец-то у тебя появилось немного здравого смысла, через столько лет!

«Интересно, что он сказал бы, увидев меня вчерашней ночью в объятиях Джерида?» — подумала Бесс.

Она решила погулять в березовой рощице у озера. Джинни надо пока оставить одну после такого унижения. Да и самой Бесс хотелось побыть одной, подумать и о себе, и о том, что она скажет подруге, когда та поинтересуется ее мнением о жокее.