Юная грешница

Глава 5

На самом деле время прошло очень быстро. Эллиот приходил домой поздно и даже на два дня съездил в Нью-Йорк. Он все нервничал по поводу какого-то своего проклятого долга. Сумма была приличной, и ему пришлось отправиться в управление за разрешением. Отчим так купался в собственном великолепии, что даже не замечал меня.

Я написала в четверг контрольную по химии. Никогда я не работала так здорово. Каждый пример казался мне просто детским, и я справилась с заданиями за три четверти отведенного времени. В пятницу утром я окончательно достала мистера Кранца, и он сказал мне мою оценку — девяносто семь. Даже лучше, чем я ожидала.

Днем я пошла домой вместе с Рэем и позволила ему поцеловать мне при прощании руку. А потом я сделала кое-что безобразное: назначила свидание на субботний вечер и почти пообещала все, что мог представить развращенный мозг Рэя. Парень ушел ошеломленный собственным вожделением.

Вечером за обедом я дождалась паузы в беседе (вообще-то, это была не беседа, а монолог Эллиота, сопровождаемый подтверждающими кивками мамы и негромкими восклицаниями приятного удивления с моей стороны) и заложила свою маленькую часовую мину.

— Хочу сказать тебе, Эллиот, — заявила я, когда Белла принесла десерт, за мной следят.

— Кто?

— Какая-то женщина, — осторожно ответила я.

— Как она выглядит? — спросил Эллиот.

— Ты уверена? — это была мама.

— Конечно, уверена. Не знаю, как она выглядит. Она держится от меня на расстоянии. Я узнаю ее по плащу. Эта новая синтетическая шерсть, светлая.

— Не заговаривай с ней, — сказала мама. В ее голосе прозвучала тревога, и я впервые задумалась, что все это принесет ей… но было уже слишком поздно. Да и жизнь ее все равно уже разрушена. Еще немного страданий никак особенно не повлияют. По крайней мере, так я думала тогда.

— Не буду. Она ходит за мной уже дня три.

— Извращенцы, — раздраженно пробормотал Эллиот, и мама бросила на него укоризненный взгляд. Разговор затих, и я ушла. Все было сделано отменно. Или тот, или другой, или оба сразу запомнят мое сообщение.

Я поднялась к себе в комнату и стала готовиться к свиданию. Я намеренно напустила тумана насчет того, куда иду, и вела себя так хорошо, что Эллиот не стал интересоваться. Я подкрасила губы, надела хорошее платье, свои лучшие туфли и спрятала сбережения (тридцать семь долларов и семьдесят центов — еще утром я взяла их из банка; раньше нельзя было, поскольку Эллиот мог узнать) в кошелек. Потом я обнаружила в своих руках чемоданчик и истерично захихикала. На мгновение я забыла, что меня должны похитить.

Внизу Эллиот сидел и читал. Я прошла мимо мамы, остановилась и вдруг сердечно обняла ее. Она удивленно улыбнулась мне. Я двинулась мимо отчима (продолжая читать, он рассеянно провел языком по губам), заколебалась и направилась к двери.

— Хорошо тебе провести время, — послышался сзади голос мамы. — Будь осторожна.

— Я просто иду в кино, — ответила я.

— Двенадцать часов. Запомни, это крайнее время, — это, конечно, был Эллиот.

— Да, сэр, — весело ответила я.

Дверь за мной закрылась. У меня вдруг появилось жуткое чувство, будто я забыла письма, но они были на месте, прижатые к моим бедрам. Не спрашивайте, откуда у меня появилась такая идея, но могу сказать вам, спать с ними было очень неудобно.

Я взглянула на часы. Было очень важно прийти точно вовремя.

Десять минут девятого.

Через два блока начиналась Элм-стрит. Это была одна из самых длинных улиц Ширфул Вистас, тянувшаяся почти на две мили. Здесь имелись тихие места, а тротуары содержались в полном порядке. Одним словом, ее достроили до конца, чего нельзя было сказать о большинстве других улиц Моронвилла.

Я шла медленно, постепенно начала нервничать и закурила. Джо должен был подъехать сзади.

Я выбросила свою вторую сигарету в восемь сорок восемь, еще больше замедлила шаг и теперь почти ползла. Машины проезжали мимо постоянно, рядом со мной проходили пешеходы, что являлось моей главной идеей.

В девять я начала потеть. Он уже должен был приехать.

Прошло две минуты, и мне стало ясно, что Джо передумал. Я просто поняла это, и разочарование жестоко ударило меня. Я и не знала, как сильно хотела этого. Вдруг я почувствовала отвращение к Джо, к бедному, боязливому, трусливому увальню Джо, и тут услышала звук его подъезжающей машины. Благодаря Бога и прося его простить мне мои мысли, я слегка повернула голову. Джо с непроницаемым лицом ехал рядом со мной. Казалось, он не узнал меня, но я вдруг с ужасом заметила двух леди, медленно проходивших мимо нас по противоположной стороне улицы и оживленно беседующих, наверное, уже уйму времени. Я пошла дальше, сжав кулаки и дыша очень неровно.

Наконец, после того, как миновала целая вечность, место женщин (слава Богу!) занял мальчишка с собакой. Представляете, целых пятнадцать минут я шла одна! Позади Джо раздался сигнал автомобиля. Кремовый «бьюик». Джо слегка повернул, затем сделал жест рукой, и нетерпеливый водитель помчался вперед. Проезжая мимо, он крикнул в окно:

— Ты не пешком идешь, парень. Пошевеливайся.

«Бьюик» исчез. Улица была пуста. Джо поехал рядом со мной, и я оказалась на переднем сиденье так быстро, что со стороны могло показаться, будто я просто исчезла. Джо сразу нажал на газ и повернул с Элм-стрит, не говоря ни слова. Его лицо было белым и застывшим, а глаза удивительно спокойными.

— Карту, — коротко бросил он и щелкнул пальцами. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы отреагировать, потом я открыла бардачок и достала карту. Джо отметил на ней толстой красной линией маршрут. Он выглядел довольно извилистым и заканчивался в Нью-Йорке у моста Трайборо. Таким образом мы избегали крупных улиц.

— Читай мне названия улиц и мили, — сказал Джо. Я начала читать. Мы ехали со скоростью тридцать пять миль в час. Очевидно, Джо подавил в себе желание нажать на газ посильнее. Через некоторое время его молчание начало пугать меня. Когда я открыла рот, он сверкнул глазами.

— Тихо, — приказал Джо. — Я должен сосредоточиться.

Я молчала до самого моста Трайборо. Когда мы оказались возле него, Джо заплатил дорожную пошлину, и я успокоилась, заметив, что он тоже немного расслабился.

— Хорошо, — произнес Джо. — Теперь мы можем поговорить.

— С Марией все в порядке?

— Да. Я сказал ей, что у меня вечерняя работа, что теперь буду приходить домой попозже.

— Так и будет.

— Да. Ты взяла какую-нибудь одежду?

— Не говори глупостей, — хихикнула я. — Ты такой же как я.

— Что?

— Ты забыл. Меня же похитили, помнишь?

— Нам обоим нужно показаться психиатру, — мрачно проговорил Джо.

— Мы сумасшедшие, но это забавно, — пропела я, почти потеряв голову от радости. Я высунула голову из окна и закричала. Мне нужно было как-то выпустить пар.

— Э-э-й! Мы едем в Нью-Йорк… Там мы начнем… — я пела, свистела, справа и слева от меня неслись автомобили, недоступные в своих коконах скорости, правильные и безразличные. Впереди раскинулся город.

Это был внушающий благоговение вид. Все свои семнадцать лет я прожила в двух часах езды от Нью-Йорка, но никогда не приезжала сюда. Эллиот не позволял. Дома были невероятно высокие, мост сверкал, словно золотые врата рая, сигналы автомобилей и ругань водителей такси (когда мы выехали на Вторую авеню) казались настоящей музыкой. Я откинулась на спинку сидения и взяла Джо за правую руку.

— Эй, — сказала я. — Помнишь меня?

— Помню.

Его пальцы сжались вокруг моих.

— Это только начало, — продолжила я. — Только начало для нас. Я люблю тебя, Джо…

— Да?

— Скажи мне, как ты решился?

— Не знаю, — ответил он, остановившись перед красным сигналом светофора. Может, потому что понял, что я тебе совсем не нужен.

Я нахмурилась, но потом мысленно согласилась с ним. Мне это и в голову не приходило. Я ведь могли просто сбежать из городка, написать письмо, забрать деньги и смыться одна — так все было бы легче и безопаснее.

— Я и не подумала об этом, — призналась я. — В моем плане побега всегда фигурировал ты.

— Знаю. Вот почему я здесь.

По этим словам я поняла, что Джо верил мне… верил, что я люблю его, хочу жить с ним; верил, что все сказанное мной в тот вечер на площадке для старых машин — правда.

Я наклонилась и укусила Джо за ухо. Думаю, мы оба немного сошли с ума, испугались того, что сделали, и обрадовались окончанию неопределенности нашего положения.

Джо повернул на боковую улочку. Я посмотрела на карту и определила, что мы едем на запад. Мне захотелось обнять его, поскольку он действовал точно в соответствии с содержанием моего письма.

— Я знаю один отель, — сказал Джо. — Не роскошный, но подойдет. Никому нет дела до того, что там происходит. И не дорого.

— У меня почти сорок долларов; — сообщила я.

— У меня сотня, — он произнес это легко, но когда мне пришло в голову, чего ему стоила эта сумма, я едва не заплакала.

— Я не буду тратить много, — сказала я. — Буду сидеть в отеле, не выходя из комнаты, пока мы не получим деньги. Обещаю.

Кстати, мы все время именно так говорили о выкупе, о фиктивном похищении и обо всех наших действиях. Словно подписали между собой договор, хотя никто из нас не проронил ни слова об этом. Наши дела обсуждались косвенно. Мы пользовались совершенно невинными терминами.

Наконец машина остановилась перед двойной хромированной стальной дверью под огромной неоновой вывеской. Я вышла, а Джо припарковался на открытой стоянке на противоположной стороне улицы.

Непрерывное оживленное движение смутило меня. Я посмотрела на часы: четверть первого.

Я уже опаздывала на пятнадцать минут. Эллиот очень разозлится. Мне вдруг стало очень жалко маму.

Вернулся Джо и взял меня за руку. Мы вошли в отель. Здесь стоял сильный запах дезинфекции, что прозрачно намекало на невероятную грязь, с которой велась холодная борьба с применением научных методов руками маленьких людей с опрыскивателями и в респираторах.

Я почувствовала себя отверженной и хотела заплакать. Эта мысль исчезла так же стремительно, как и появилась. Джо подошел к конторке и взял ключи.

Он имел очень деловой вид. Это была новая черта Жозефа Вито, о существовании которой я еще не знала. Угрюмый, спокойный и солидный.

Я почувствовала, что могу расслабиться. Это было успокаивающее ощущение.

Джо снова взял меня за руку, и мы поднялись на третий этаж в лифте, показавшимся мне похожим на привидение. Когда мы открыли дверь номера, я поняла, что один пункт нашего плана нарушен. Наше убежище оказалось не отдельными комнатами, а двухместным номером, маленьким и мерзким.

Джо закрыл дверь, запер ее, и мы остановились в центре ужасной крошечной гостиной, глядя друг на друга. Я протянула к нему руки, он подошел ко мне, и мы прижались друг к другу на секунду.

— Довольно отвратительная обстановка, — произнес Джо.

— Это самая прекрасная комната, из всех, которые я видела.

— Тебе надо осмотреть спальню.

— Джо, — сказала я, — Джо… Он остановился.

— Мы должны послать письмо. Ты не забыл?

— Сейчас? Это может подождать.

— Нет, не может, — возразила я. — И ты прекрасно знаешь. Эллиот не будет ждать вечно и вызовет полицию. Мы должны отправить заказное письмо. И сразу же снять абонентский ящик.

— Ты права, — вздохнул Джо. — Я пойду.

— Я с тобой.

Потом я вспомнила и достала из-под своей одежды письма. На одном уже стоял штамп «Заказное», сделанный красными чернилами.

Другое я протянула Джо.

— Тебе.

— Что это?

— Открой и прочитай, — это был мой подарок ему. Я хотела видеть лицо Джо.

Он вскрыл ногтем конверт, нахмурившись, прочитал письмо, затем перечитал еще раз, посмотрел на меня и улыбнулся. Это была его особенная улыбка, похожая на тайну, на солнце, под которым могла греться только я.

— Спасибо, милая моя, — сказал Джо. — Но мне это не нужно.

— На случай, если нас поймают, — коротко пояснила я. — Но это нежелательно.

— Мне это не нужно, — повторил Джо. — Не поможет.

— Ты прекрасно знаешь, что поможет. Он сделал движение, чтобы порвать письмо, но я выхватила листок из его рук.

— Нет, — резко сказала я. — Если ты так считаешь, письмо останется у меня.

— Поступай, как хочешь, дорогая. Я просто ничего не хочу с ним делать, Джо внимательно посмотрел на меня. — У тебя вся жизнь впереди, — грустно произнес он. — Если нас поймают, я не хочу, чтобы тебе ее испортили. Я знаю, что делаю, не месяц, не день и не час. Ты не должна считать меня ребенком.

Я любила его. Я любила его так, как никого никогда уже не полюблю, несмотря на то, что говорит доктор Сара. Но тогда я только спрятала письмо на место, поцеловала Джо в нос и вышла из номера.

Когда он назвал мне номер нашего абонентского ящика, я вдруг поняла, что ему пришлось приезжать сюда раньше одному, без меня.

Джо ездил в город позавчера.

Именно тогда он выбрал отель, зарезервировал по телефону номер, снял абонентский ящик. Причем последнее Джо сделал очень просто, наняв пятнадцатилетнего цветного паренька, выглядевшего «честным». Он позаботился еще кое о чем. Мальчишка оказался не очень сообразительным. Звали его Элмер. Я никогда его не видела, но он ждал каждое утро почту, встречался с Джо и передавал ему все. Я рассчитывала, что Эллиот не обратится в полицию. Но Джо был прав — ничто не могло остановить его, и он вполне мог обратиться к частному сыщику. Если отчим поступил именно так, если кто-то станет наблюдать за нашим ящиком в день, когда придут деньги (если они придут), Элмер окажется ложной ниточкой. Хотя и не надолго.

Паренек был настолько глуп, что никто не воспринял бы его иначе, кроме как подставку.

Все было глупо, совсем по-детски, в плане было полно дырок, как в швейцарском сыре, но в этом-то и заключалась сила моего плана. Я знала Эллиота и маму. Я была почти уверена, что они не станут нарываться на неприятности. Думаю, тут мы с Джо мало чем рисковали. Я все рассчитала.

Если бы я попыталась разыграть все хитро, так сказать, профессионально, у нас не было бы ни одного шанса. С математической точки зрения, наибольшая вероятность успеха у глупых преступлений. Если не верите, спросите у любого частного детектива, например, о наиболее верных способах убийства. И он скажет вам: подкараульте свою жертву на Таймс-Сквер, ударьте ее по голове тупым предметом и убегайте. У вас будет больше шансов скрыться, чем если бы вы готовили преступление в течение нескольких месяцев.

Мы подошли к ближайшему почтовому ящику и остановились перед ним, Джо держал письмо. Я взяла его, приоткрыла щель ящика и бросила туда запечатанный конверт.

Все. Теперь мы приступили к делу. Неважно, что происходило раньше, но с этого момента мы должны были выдержать гонки до конца. Вернуть письмо уже невозможно.

Признаюсь, в какой-то момент меня тогда охватила настоящая паника, отвратительное ощущение в животе. Я смотрела на небольшой сине-красный ящик, в котором находилось наше будущее. Потом Джо взял меня за руку и повел к отелю.

— Я устал, — сказал он. — Уже второй час. Но Джо не выглядел усталым. Я улыбнулась ему.

— Это романтично, — произнесла я. — Я даже не проголодалась.

— Номера обслуживают до двух часов. Потом буфет закрывается.

Мы вернулись в отель и заказали два сэндвича. Джо нужно было возвращаться к Марии.