Юная грешница

Глава 8

Вы скажете мне, почему? Здесь полно психиатров. Если я говорила с одним, значит говорила сразу с дюжиной, пока они не сделали меня собственностью доктора Сары. Пожалуйста, скажите мне, почему?

Скажите мне, почему в понедельник в пять тридцать, зная, что Джо приедет около девяти, я встала с кровати, на которой слушала радио, взятое у ужасного клерка внизу, надела платье, подкрасилась и быстро направилась к Карнеги-Холлу, словно опаздывая на свидание?

Свидание с Тедом Лереби, которого, я знала это так же хорошо, как то, что сижу сейчас на своей больничной койке и пишу эти строки, мне нельзя больше видеть никогда?

Создается такое впечатление, будто я не могла ничего с собой поделать. Нет, неверно. Это напоминало зуд, от которого хотелось избавиться. Принуждение. Я хотела его видеть. Частично, видимо, из-за сильного ощущения нереальности происходящего, из-за чего-то вроде невидимого шерстяного пальто, сковывавшего каждое мое движение. Я нуждалась в чем-то, что могло вернуть мне человечность. Это была борьба с одиночеством… неприятное чувство, будто я больше не принадлежала человеческой расе.

Неосознанно я думала о Теде все двадцать четыре часа. До пяти тридцати в понедельник, когда он вдруг стал моей путеводной звездой — внимательным, сердечным человеком в немного тесном, немного безумном кошмаре, в котором я жила.

Я просто скажу ему: «Привет». Так думала я, быстро шагая по Бродвею. Привет, и все. Я говорила себе, что для меня невыносима мысль о Теде, стоящем на углу в течение целого часа и безнадежно ожидающем. Он не смирится так просто, подумала я, вспомнив его глаза, в которых виднелось одиночество, большие костлявые руки (теперь вы, наверное, заметили мое странное отношение к рукам), сжимающиеся и разжимающиеся на клетчатой скатерти.

Тед ждал. Я сказала себе: «Джоанни, ты никогда никого не ждала на свиданиях.»

Я даже негромко пропела: «Не начинай опять сначала, скажи мне просто „как“». Никто не останавливался и не смотрел на меня.

Я пришла в назначенное место пять минут шестого. Если бы Тед не оказался там раньше, думаю, мой здравый смысл все же победил бы, и я развернулась бы и ушла. Но он стоял там, разглядел меня за полквартала и двинулся мне навстречу. Тот же самый костюм, поблескивающий после глажки, те же самые руки, та же подпрыгивающая походка восемнадцатилетнего юноши, те же самые очки в роговой оправе — они сейчас скакали у него на носу. Тед схватил их одной рукой и снял.

— Привет, — сказал он, затормозив передо мной и улыбнувшись широчайшей улыбкой.

— Привет, — холодно отозвалась я. Теперь, когда я была здесь, когда увидела Теда, мне вдруг страшно захотелось уйти. Невероятная глупость моего поступка ошеломила меня, накатила волнами, и я почувствовала слабость.

— Эй, — воскликнул Тед. — Ты хорошо себя чувствуешь, Джоан?

Я кивнула. Мои глаза наполнились слезами. Я едва не упала на тротуар, но через несколько секунд поборола тошноту.

— Мы оба пришли раньше, — заметил Тед. — Я думал, ты забыла обо мне.

— Почти. Вспомнила в самую последнюю минуту.

— Отлично, — он украдкой посмотрел на меня. — Давай пойдем в наше место, а?

Наше место…

Мы направились к пивной. Тед постарался занять тот же столик, но за ним сидела немецкая пара с расстройством пищеварения, старательно пытаясь справиться с недугом с помощью пива. Мы все же нашли свободное место, и Тед заказал две кружки. У нас уже было прошлое. Я совсем не знала, что сказать. Он даже не дал мне шанса приступить к моей маленькой речи.

— Слушай, — воскликнул Тед. — У меня есть билеты на сегодня. На Рубинштейна. Императорский концерт, — он достал из кармана билеты и взмахнул ими в воздухе. — Четвертый ряд. Я сошел с ума, — радостная улыбка. — Сначала мы перекусим здесь. Бетховен не пойдет на пустой желудок. Потом концерт. А потом, если у тебя останутся силы, мы можем пойти на танцы в зал Джона Джея в Колумбии. Успеем на целый час. Ну как?

Я поставила свою кружку на столик, подбирая нужные слова, и вдруг расплакалась. Не знаю, почему. Но я положила голову на красную, грубую руку Теда, сразу ощутив на ней влагу, и расплакалась так, будто у меня разрывалось сердце, будто во всем мире кончились слезы, и я собиралась восполнить их недостаток.

Странно, но он ничего не сказал, а просто продолжал сидеть и позволил мне выплакаться. Я старалась не производить много шума, не рыдать и не всхлипывать. Только по моему лицу медленно катились огромные слезы. Минут через пять я смахнула их, высморкалась в не очень чистый носовой платок Теда и отхлебнула пива. Затем я шмыгнула носом, закурила сигарету и сказала:

— Извини. У меня нет никаких неприятностей.

— У тебя неприятности, — спокойно возразил Тед и вдруг показался мне гораздо старше. — Почему бы тебе не рассказать мне о них?

Я покачала головой и сказала первое, что пришло на ум.

— Никаких неприятностей. Просто сегодня такой день.

— Если ты не хочешь говорить, я ничего не могу поделать.

— Тед, — сказала я. — Не могу выразить, как я благодарна тебе за билеты и за все остальное. И как ужасно то, что я должна сказать. Но я не могу пойти с тобой. Мне нужно домой. Я допиваю это пиво и ухожу.

— У нас свидание, — медленно произнес он.

— Я пришла сказать тебе. Я помолвлена, — ложь только ухудшала ситуацию, но я ничего не могла поделать. — Поэтому, видишь, я не должна ни с кем встречаться.

— В твоем возрасте? — Тед был ошеломлен. — Ты не оставляешь себе ни одного шанса.

— Я люблю, — сказала я и, помню, подумала, если бы я только сказала правду, если бы только картина, нарисованная мной перед ним, была реальной…

— Хорошо, — Тед взглянул на меня. — Мне нечего сказать, кроме как пожелать тебе счастья. Могу я дать тебе номер своего телефона… на случай, если ты передумаешь?

Он дал мне свой номер, и я убрала его в сумочку, стараясь не забыть выбросить бумажку с ним при первом же удобном случае. Джо проявлял интерес к сумочкам.

Это было нелегко, но я оставила Теда сидящим за столиком, смотрящим в никуда, и направилась к выходу. На улице я решила пройтись пешком, на полпути к отелю зашла пообедать и освободилась через полчаса. Теперь меня иногда охватывали волны тепла.

Я относилась к ним с большим суеверием и чувствовала, что они будут продолжаться накатываться, пока мы не добьемся успеха… что они прекратятся в момент, когда деньги окажутся у меня в руках.

Ветра не было. Не глядя ни на кого, я пошла к отелю. Несмотря на риск, я была рада, что снова увиделась с Тедом. День и напряжение стали выносимыми. Но я знала: мы с Джо находились на грани срыва. Если завтра деньги не придут, нам придется что-то предпринимать. Сбежать из отеля или что-нибудь еще. И я стану искать работу.

Пусть мои слова прозвучат слишком резко, но это было лучше, чем возвратиться домой и сказать Эллиоту, что я просто пошутила.

Войдя в номер, я посмотрела на часы. Восемь тридцать. Еще целых полчаса ожидания.

В восемь сорок в дверь позвонили, и мое сердце подпрыгнуло на фут. Это не мог быть Джо. Он имел свой ключ. Потом я заметила, что комнаты не убраны, и открыла дверь, полагая, что пришла горничная.

На пороге стоял моргающий от яркого света Тед. Он решительным жестом надел очки и сказал:

— Привет.

Я уставилась на него.

— Можно войти? — вежливо спросил Тед.

— Входи, — услышала я свой голос и только после того, как он закрыл за собой дверь, очнулась от паралича.

— Как ты нашел меня? — я не узнавала свой голос, и Тед колебался между моей злобой и отчаянием.

— Я шел за тобой, — осторожно ответил он. — Это было легко. Я понял, что у тебя неприятности. И оказался прав. Здесь настоящее блошиное гнездо. Место явно тебе не подходит.

— Уходи, пожалуйста, — попросила я. — Пока я не вызвала клерка, и он не выбросил тебя.

— Я хочу знать, что происходит, — настаивал Тед. — Я полюбил тебя, Джоан, и хочу знать. Здесь что-то не так.

— Послушай, — сказала я. — Я никогда еще не говорила серьезнее, чем сейчас. У тебя пять минут, чтобы убраться отсюда… или ты будешь жалеть об этом всю свою жизнь, которая продлится недолго.

Он улыбнулся и присел на крошечную кушетку.

— Я не уйду, пока не выясню, в чем дело, и чем я могу помочь.

— Все нормально, и я могу позаботиться о себе сама. Уходи.

Тед встал, обнял меня, и я стала бороться с его губами.

— Я должен узнать, — говорил он, пытаясь меня поцеловать. Я изо всех сил ударила его по лицу, но Тед, казалось, даже не заметил этого. — Скажи мне. Пожалуйста, Джоан. Я помогу, чего бы это мне не стоило.

И конечно, в эту секунду в замке повернулся ключ, и на пороге появился Джо. Он с ничего не выражающим лицом посмотрел на нас.

Даже в такой момент я увидела в его руках два больших, толстых конверта с номером нашего абонентского ящика и специальными штампами.