За соседней дверью

Глава 3 Король старшей школы

ТАЙЛЕР

Мой отец отличался жестким нравом и никогда не признавал поражения. Я был полностью уверен в том, что он терпит меня только по одной причине: я его единственный сын. Мы существовали с ним в параллельных Вселенных, лишь изредка пересекаясь на кухне. А это даже странно, ведь его лучший друг жил под девизом «Правила нужны, чтобы их нарушать». Бо́льшую часть дня он проводил на скучнейшей работе, а оставшееся время просиживал в своем кабинете.

У меня никогда не было привычных для моих сверстников нормальных отношений между отцом и сыном. Его почти и не существовало в моей жизни. Фактически я оказался полностью предоставлен самому себе.

Я навсегда сохранил воспоминание из детства, которое всплывало из раза в раз вплоть до средней школы. Мама целовала меня в макушку и шептала: «Мы тебя любим». Не знаю, кто были эти «мы», но отец в это местоимение определенно не входил. Мою мать вполне устраивало не видеть мужа целыми днями. «Он много работает и обеспечивает нас», – говорила она. В глубине души я даже восхищался отцом. Он построил целую империю на какой-то фигне для обработки растений и сколотил свой первый миллион в двадцать лет. Честно признаюсь, единственное, что я к нему испытывал, – уважение. Хотя мама тоже неплохо зарабатывала благодаря наследственному владению крупной сетью ресторанов «Голден», но мало об этом говорила.

Несмотря на огромное состояние, родители приняли решение отдать меня в государственную школу. Они хотели, чтобы я вырос обычным парнем и никогда не кичился деньгами. Собственно, таким я и стал, но немного отошел от их предполагаемых рамок.

Я вел вполне обычную подростковую жизнь, включая все прихоти «трудного подростка»: вечеринки, девушки, сигареты и литры алкоголя. Да, с таким раскладом я не удивлен, что родители меня не выносят. Друзья из государственной школы стали для меня новой семьей, и я, разумеется, стал похож на них.

Майкл сидел напротив меня, откупоривая бутылку очередного холодного пива. Он откинулся на спинку продавленного коричневого дивана, находясь в состоянии полнейшего дзена.

Мы сидели в подвале его дома, который Майкл называл «мужской берлогой». В помещение вела старая лестница, откуда можно с легкостью навернуться. Его родители скидывали в подвал всякий хлам, которым давно не пользовались, или старые вещи, которые, как считала мать Майкла, «могут пригодиться». Именно поэтому мы находились в окружении предметов, рассказывающих о молодости супругов Райт больше, чем любые слова.

Около меня расположилась коробка винтажных виниловых пластинок – любимейшая коллекция Дэвида Райта, отца Майкла, которую он пополнял с семнадцати лет. Напротив дивана и пары кресел такого же коричневого цвета стоял древний телевизор с видеоплеером. На полке рядом с ним лежали кассеты со старыми фильмами. Мы с Майклом пересмотрели практически все, включая сопливые мелодрамы его матери. Кроме мелодрам о миссис Райт напоминали куча старой одежды в стиле девяностых и постеры со смазливыми мужиками времен ее молодости, но все это мы сразу же запихнули куда подальше.

Когда другу пришла идея устроить полноценную комнату отдыха, мы решили дополнить обстановку. Тогда на кирпичных стенах появились разноцветные баннеры, огромные дорожные знаки и плакаты, как утверждал Майкл, «лучших фильмов всех времен». Мы решили оставить некоторые вещи мистера Райта, поскольку они были довольно интересными: кроме видеоплеера и пластинок, здесь валялся баскетбольный мяч, подписанный самим Коби Брайантом[5].

– Черт, в этот раз ты переборщил, – высказался Майкл, глотнув пива.

Я кивнул и тоже влил в горло холодный напиток.

На друге была очередная футболка с изображением обложки какой-то настольной игры про магов. Одна из прекрасных черт Майкла Райта – абсолютное забивание на чужое мнение.

– Как думаешь, он правда переведет тебя в частную школу? – поинтересовался он.

– Ага, – пробурчал я в ответ, рассматривая деревянный потолок.

– Он постоянно тебя этим пугает, – изрек Майкл. – Пустые угрозы.

– Ты не видел, как он это говорил, – произнес я, вспоминая выражение лица отца.

Майкл хмыкнул и встал с дивана, чтобы поднять одно из сидений.

– Ты что делаешь? – спросил я.

– Я кое-что достал, – пробормотал друг и вытащил находку. На его ладони лежали две сигары, точно ему не принадлежавшие.

– Ты прячешь сигары под диванной подушкой? – уточнил я, рассматривая золотые эмблемы на них.

– Ну да, – пожал плечами Майкл.

– Миссис Райт не приходит сюда пылесосить?

– Уже нет. Недавно она сказала, что я должен сам здесь прибираться.

По сути, эта женщина дала моему другу идеальное место для хранения запрещенки. Убирался ли он? Определенно нет. Прятал ли украденные у отца сигары? Определенно да.

– Будешь? – предложил он, протягивая одну.

Я знал, что пора отказаться от такого вида удовольствия, но не мог.

Вытащив из кармана джинсов любимую металлическую газовую зажигалку с выгравированным изображением черепа в языках пламени, я поджег сигару.

Это странно, но я находил себя в определенных материальных вещах, пусть и был фанатом «Бойцовского клуба»[6]. Мой мотоцикл, старая кожанка, зажигалка – все это говорило обо мне. Эти вещицы были со мной в самые разные периоды жизни, и через какое-то время я начал ими по-настоящему дорожить, поэтому мог понять желание супругов Райт хранить ненужное барахло.

Мы закурили и подняли целое облако дыма, окутавшее нас с головами.

– Когда вернутся твои родители? – буркнул я, выпустив очередной клуб дыма. – Через неделю. Мама захотела поехать на очередной фестиваль сыров.

Я засмеялся, услышав словосочетание «фестиваль сыров», и снова припал к сигаре. Так мы просидели до самого вечера. Болтали и курили, забыв о мрачных последствиях моего недавнего поступка.

Вечером того же дня я набрался смелости зайти к отцу в кабинет. Он скривился над документами, которые освещала одна настольная лампа.

Кабинет напоминал своего владельца: старомодный, строгий, но со вкусом. Стены были обклеены обоями в темнозеленую шотландскую клетку и контрастировали с белым потолком – единственной светлой деталью в помещении.

Комнату украшала деревянная мебель в английском стиле. Посередине расположился длинный, заваленный бумагами письменный стол. К нему прилагался стул с кожаным коричневым сиденьем. К стене был прижат огромный шкаф, также наполненный документами, папками и старыми книгами любимых классиков отца.

На столе папа расставил бронзовые статуэтки в виде «сильнейших», по его мнению, зверей: лев, крупная собака и какое-то непонятное чудовище с головой дракона. Не знаю, как туда затесалась крошечная лошадь, но мне, в принципе, все равно.

– Можно? – Мой голос прозвучал небрежно, но увлеченный работой отец этого не заметил.

В свечении настольной лампы он был похож на Сатану, перебирающего списки своих жертв. Хотя постойте… он именно этим и занимался. Отец рассматривал списки компаний, которые пытались ослабить влияние его долбаной фирмы «Все для растений» на природу.

– Чего тебе? – бросил он, не отрываясь от бумаг.

Вероятно, папа до сих пор злился на меня из-за выходки, что было неудивительно.

– Прости, – промямлил я. – Такого больше не повторится.

– Конечно не повторится, ведь ты переходишь в частную школу. Там у тебя будет новая компания без отшельников, с которыми ты находишь проблем на мою голову, – ответил он, продолжая помечать что-то в документе.

– Ты же это не серьезно, – пытался утешить сам себя я.

– Завтра с утра доставят твою форму, – жестко сказал отец, лишая меня возможности возразить или попытаться подействовать на его решение. – А теперь оставь меня. Мне нужно работать.

Мой мозг осознал, что ловить уже нечего. Я бы просто потерял время, если бы попытался отговорить его от идеи сбросить меня к местным мажорам. Если он чего-то захотел, то так оно и будет.

Отец привык, что он главный в наших жизнях и спокойно может принимать важные решения за нас. Я пытался время от времени противостоять ему, но это не сильно помогало. И теперь оставалось только смириться с реальностью, поэтому я вышел и закрыл за собой дверь.

– Черт! – выругался я со всей злостью, которая скопилась во мне за годы, прожитые с ним под одной крышей.

– Не выражайся! – воскликнула мама, раскладывая посуду по кухонным шкафам.

В ответ на ее замечание я лишь промолчал и, хмурый, как туча, поднялся наверх в надежде никого не видеть до утра. Разве что…

Я зашел в комнату и выглянул в окно, заметив маленькую Джун. Ее стол располагался прямо у окна, что обеспечивало мне идеальный обзор. Девушка в очередной раз проводила вечер выходного дома.

Желтоватый свет настольной лампы освещал маленькую область комнаты, создавая уютную атмосферу. Хотел бы я быть рядом с ней в этот момент. Соседка закинула ноги на стол. На ней красовались клетчатые красные штаны и серая футболка с надписью «Fuck it». Растрепанные волосы спадали на плечи, придавая ей непринужденный вид.

Джун читала очередную книгу. Она постоянно читала, почти все время, как переехала сюда. Я вел себя как маньяк, наблюдая за ней из своего окна, но не мог оторваться. Она такая красивая… Только ее я хочу видеть, когда мне паршиво.

Еле оторвавшись от соседки, я надел наушники и повалился на кровать.

Скоро начнется новая жизнь, от которой я не смогу убежать. Весь вечер пытался найти хоть какие-то плюсы в частной школе, но нашел только один – Джун Сандерс.

Утро понедельника выдалось не очень приятным. Я собрал сумку, накидав туда учебников, тетрадей и несколько ручек, надеясь, что хотя бы одна из них пишет.

Мне доставили пять однотипных белых рубашек, черный пиджак с маленьким изображением головы красного орла в круге – эмблемы новой школы, красную жилетку с тем же рисунком, темные штаны и галстук. Ужасно надевать это, когда ты бо́льшую часть жизни ходил в кожаной куртке и потертых джинсах.

Папа по-прежнему не говорил со мной, но немного потеплел. Я понял это, когда он многозначительно кивнул, разглядывая меня в новой форме. Теперь я стал похож на сына, которого он так желал видеть во мне. К его большому сожалению, пара шмоток меня изменить не могла. Тем временем мама старательно делала вид, что все в порядке, натянув фальшивую улыбку.

Я позавтракал глазуньей и вышел из дома. Словами не передать, как я был рад покинуть это место. Солнце слегка припекало, и дул легкий ветерок, приносивший приятную прохладу.

Было здорово выйти на улицу и сесть на черный байк Harley-Davidson[7] Softail Standard, на который я очень долго копил. Родители были не в восторге от покупки, но решили, что спорить со мной бесполезно, так как я все равно ездил бы на нем, просто без их ведома. Байк определенно стал лучшим вложением денег за всю мою жизнь. Я никогда не любил вещь так сильно.

Мотоцикл переливался под жарким солнцем, и я знал, что это будет лучшим зрелищем за сегодняшний день. Я испытал что-то напоминающее оргазм, когда надел шлем и опустил зад на сиденье байка.

Я не знал, где конкретно находится «Гордон Скул», поэтому решил воспользоваться навигатором в телефоне.

Невольно вспомнил о девчонках из этой школы, которые могли быть на моей вечеринке. Не знал, откуда они берутся, но искренне не желал разбираться еще и с разгневанными девушками, с которыми, возможно, по пьяни переспал.

Скажем так, я определенно жил не по библейским заповедям. Иногда потребности брали верх, а я не был против их удовлетворить. Да, мне, несомненно, нравилась Джун, но она как будто старалась не пересекаться со мной лишний раз. Не мог же я сидеть и ждать, когда соседка потеплеет ко мне. Но это не значило, что я не собирался заполучить ее. Я был из тех, кто любит цели посложнее.

Я ехал около пятнадцати минут, пока не заметил высокое здание в готическом стиле. Видимо, так выглядел мой самый страшный ночной кошмар. Над деревьями возвышались темные, устремленные вверх башни, на которых расселись каменные гаргульи. Стрельчатые арки и высокие окна украшали строение, придавая ему устрашающий вид.

Подъехав ближе, я заметил огромную лужайку, на которой сидели ученики перед началом занятий. Утром народа на ней было много. Мой взгляд зацепился за девочек в черных пиджаках, коротких красных клетчатых юбках и белых чулках до колен. Такие чулки невольно заставляли фантазировать. Возможно, в этой школе есть и еще один плюс…

На парковке находилась куча мажорных машин, полученных на шестнадцатилетие местными королями. Выбрав подходящее место, я заглушил своего верного друга. Выражения лиц подростков, окружавших меня, не описать словами.

«Неужели никто здесь не ездит на мотоцикле? Почему все так пялятся?» – озадачился я.

Я чувствовал себя музейным экспонатом и не хотел упасть в грязь лицом перед новыми одноклассниками. Я сын богатых родителей и знаю, что первое впечатление – самое главное. Тем более я неплохо выглядел на байке в этой мажорной школьной форме. Дальше все зависело только от меня. Я мог устремить взгляд в землю и дать всем понять, что не такой уж крутой, а мог…

Я снял шлем и встряхнул волосами, решив дать этим стервятникам то, что они хотели, – шоу. Затем медленно слез с байка, покрутив в руке ключи. Что сказать, быстро вошел в раж.

Я с усмешкой отметил нескольких парней, во взгляде которых читалась зависть. Как мило. Извините, парни, но меня это только веселит.

Я двинулся ко входу самой уверенной походкой на свете. В этот момент все глаза смотрели на меня. Толпа расступалась, пропуская вперед. Я чувствовал восхищенные взгляды девиц, которые сходили с ума от одного моего вида. Они шептались, называя меня «красавчиком», а парни фыркали им в ответ. Не хватало только песни Lenny Kravitz – Are You Gonna Go My Way. И я мог бы бесконечно идти по этой дороге.

Девушки пытались строить глазки и подмигивать, чтобы привлечь мое внимание, но я был слишком увлечен неожиданно накатившим успехом. Этот момент запомнится надолго, и мое пребывание в «Гордоне» определенно скажется на истории школы.

И тогда я подумал: «А зачем мне изнывать от безысходности судьбы, когда я могу стать королем?»