За Тихим Доном (СИ)

Глава 32

Улавливать следы там, где их нет очень сложно. Примятая трава или хвоя, сломанная веточка, сбитая роса… Но это Маша, и я просто обязан её найти.

Голова холодная. Эмоции сейчас только мешать будут, хоть они и пытаются прорваться наружу.

Иногда кричу, но без ответа.

Где ты спряталась, дурёха?

Не могла ты далеко уйти. Должно быть в тебе разумное зерно, которое подскажет, что тебя будут искать там, где потеряли.

Крутой обрыв вниз. Корни деревьев тянутся туда же. Кто-то здесь недавно взрыл землю ногами, пытаясь забраться обратно.

— Маша!

Чуйка подсказывает, что где-то рядом.

Сзади шорох. Иду на него. Никого.

— Машенька!

Кто-то хватает меня за ноги и тянет на землю, под корень дерева.

— Тшш… — затыкает мне рукой рот Клинская и кивает в сторону.

Там на упавшем стволе сосны сидит волк и смотрит на нас.

Знает, что она слабая и ждёт. Санитар леса хренов!

— Давно он тебя караулит? — почти беззвучно.

— Только светать стало. Он кровь чувствует, — показывает разорванные на коленях штаны, сквозь которые видны кровавые ссадины.

— Какого хрена тебе дома не сиделось, Клинская?! — ругаюсь еле слышно. — Мало приключений на твою задницу?

— Она обещала показать алтарь. А потом пропала…

— Юля? Вот ты доверчивая! Она тебя как соперницу решила устранить. Выберемся — поедем домой.

— Ты ещё выберись, Шолохов! Он подкрадывается! — смотрит на волка и вжимается в меня.

Одиночка… Молодой… Выгнали из стаи. Неуживчивый, значит, в коллективе.

Он не такой сильный, как матёрый, но сука, они более отмороженные, так как охотиться одному сложнее. А тут такая жертва, от которой страхом просто разит. Можно её высиживать, пока от отсутствия еды и воды сознание не потеряет. А там…

Осматриваюсь в поисках "оружия". Метрах в пяти хороший сук лежит, которым эту зверюгу можно огреть.

— Даже не вздумай, — шепчет Клинская, хватая меня за локоть.

— А что прикажешь делать? Сидеть и ждать? Он не уйдёт.

— Я боюсь…

— Выхода у нас нет…

Стянул рюкзак с плеч, взял шишку побольше и отдал Маше.

— Как скажу, кидай её туда, — показываю пальцем в противоположную сторону. — Это отвлечёт его на пару секунд.

Маша смотрит во все глаза. Ей страшно.

Готовлюсь к прыжку.

— Кидай!

Она бросает.

Волк отвлекается на шум с боку и даёт мне фору схватить сук.

А потом всё идёт не по продуманному мной плану. В этом и опасность одиночек. Мозг у них не коллективный и вожак не давит авторитетом. Он действует сам.

В один прыжок кидается на меня. Я только успеваю поднять палку перед собой и вставить ему в пасть. Рычит, вгрызается в деревяшку, пытаясь сломать.

Давлю, чтобы откинуть его от себя. Но он в агрессии, а это повышает силу. Зубы клацают почти у лица, слюна льётся на меня. Рвёт когтями мне одежду и кожу.

Терпи, Шолохов. Да, больно. Но он не остановится, и будет рвать дальше. И не факт, что только тебя.

Прилагаю неимоверные усилия, чтобы развернуть палку в его пасти. Хруст. Волчара взвыл и стал отпускать меня, а потом отползать в сторону, скуля от боли. Я сломал ему челюсть.

В одиночку он теперь не выживет, а в стаю обратно не примут. Выход — ложиться и умирать от голода.

— Валим отсюда, — протягиваю одну руку Маше, второй хватаю свой рюкзак.

Пока оба на адреналине успеваем убежать подальше от этого места. А потом силы покидают. Падаю на четвереньки. Бьёт кашель, воздух плохо проходит в лёгкие.

Машка рядом мокрая дрожит.

— В рюкзаке твоя куртка, — хриплю.

Она достаёт и с трудом натягивает на себя. Подаёт воду.

Бок горит. Там глубокая рана от когтей.

Блядь!

— Тебе в больницу надо.

— До неё ещё дойти нужно. Ты как?

— Нормально. Ссадины только, а так в порядке. Ром, он не побежит за нами? — трясётся.

— Нет. Я ему челюсть сломал. Сдохнет теперь… Долго и мучительно… От голода.

— Жалко…

— Серьёзно? Машенька, он ждал, когда ты отъедешь, чтобы тебя загрызть. А ты жалеешь…

— Он не виноват, что хищник и должен добывать себе пропитание.

— Ты блаженная, Клинская… — падаю на землю.

Ложится рядом и прижимается ко мне. Гладит по лицу.

— Мне было ужасно страшно…

— Мне тоже… За тебя…

— Зачем она так? — хлюпает носом.

— Не знаю. От отчаяния…

Расслабляюсь. Сил идти нет. Они закончились ещё на схватке с волком, а марш-бросок был на автомате. Глаза слипаются. Волнение за Машу отпускает. Она рядом… Обнимает.

Провал.

Открываю глаза и не понимаю сколько времени. Клинская спит, уткнувшись мне в плечо.

Какая-то детская безмятежность на лице.

Часы показывают, что уже почти два часа дня.

Отдохнули, блин, немного… Кто засыпает в лесу, кишащем зверьём?

Пытаюсь пошевелиться, но всё тело онемело от твёрдого ложа.

— Ммм, — мычу от боли в боку.

С трудом поднимаюсь и смотрю на рану. Кровь до сих пор сочится.

Твою мать…

— Надо идти, — сонно бубнит Маша. — Тебе врач нужен.

До Полоза около часа пешком, там ещё минут сорок до машины. Но учитывая то, что мы подранки, путь займёт больше времени.

Обнимаемся и идём.

Каждый шаг отдаёт болью. Но не вздумай этого показать. Всего лишь царапина… Пусть и глубокая.

У камней делаем привал. Достаю из рюкзака свои протеиновые батончики, которые бросил машинально, и воду. Надо немного восстановиться.

Клинская не любит протеин, говорит, сухой. Но сейчас он нам позарез нужен.

— Теперь нужно дойти до машины, а там уже проще.

— Ром, дай на рану посмотрю, — тянется ко мне.

— Не надо, — отвожу руку. — Нормально.

Хреново там всё. Срочно нужна перевязка и медицинская помощь.

— Крови на одежде всё больше, — почти хныкает.

— Нормально всё, — повышаю голос, почти прикрикивая на неё.

В глазах слёзы.

Да, блядь… Не сейчас…

Прижимаю одной рукой к себе, глажу по волосам. Быстрый поцелуй.

— Не плачь. Всё хорошо будет… Идти надо.

Если я тут отключусь от потери крови, то она меня не дотащит. Да и вообще машину не найдёт.

Когда выходим к джипу, я рук не чувствую. Пальцы онемевшие и не слушаются. За руль я сесть не смогу.

— Ты водить умеешь?

— По дорогам. По лесу никогда не ездила, — смотрит с испугом.

— Вот и научишься, — вкладываю ей в руку ключи.

— Если поцарапаю? — наблюдает, как я падаю на пассажирское кресло.

— Похрен, Маш. Это железяка. Покрасить можно. Поехали.

Бегом за руль. Заводит и неуверенно разворачивает машину, задевая дерево.

— Блин… — сжимается вся.

— Не парься, — роюсь в бардачке в поисках аптечки.

Полфлакона Мирамистина на кусок ваты, чтобы промыть рану и оценить масштабы трагедии.

До мяса подрал. Зашивать надо…

— Маш, со следов протектора не сворачивай, — замечаю, что вильнула в сторону.

Возвращается и притапливает газ.

Умница. Быстро учишься.

Через двадцать минут мы уже у села.

— Где больница или фельдшерский пункт? — бросает на меня косой взгляд.

Показываю направление.

У приёмного покоя вылетает из машины и возвращается с санитаром.

— Потерпи чуть-чуть, — сжимает холодные пальцы. — Сейчас тебе помогут.

— О себе не забудь, — киваю на содранные ноги. — Прививку от столбняка чтобы сделала…

Дальше мне что-то вкололи и я ни черта толком не помню. Только суетящихся возле меня врача и медсестру Ольгу, я её давно знаю. Наелся в детстве зелёных ягод и она меня в больнице выхаживала.

Спать хочу…