Забыть о мести

Глава 13

Чтобы испытать Томаса и, возможно, себя, Хлоя взяла ключи от «ягуара» и уехала. Она не собиралась надолго оставлять Томаса, но нужно было кое о чем позаботиться и хорошенько поразмыслить. А мощная машина, которая так волшебно слушается руля, поможет ей и в том, и в другом.

Томас, судя по всему, решил идти до конца. Признаваться в своих чувствах к ней он не собирается. Прекрасно, она может и подождать.

Но что, если он действительно ничего к ней не испытывает и не хочет, чтобы они встречались? Значит, у них нет будущего? Нет-нет, она не может ошибиться — Томас смотрит на нее так, словно она единственная женщина на свете. Они предназначены друг для друга, Хлоя чувствует это сердцем. И Томас, конечно, тоже.

В таком случае, как объяснить его идиотское поведение?

— Хороший пинок ему нужен. Это, пожалуй, лучшее средство, — громко объявила Хлоя, подъезжая к кафе.

Доверие, тут же напомнила себе Хлоя. Ей следует безоговорочно ему доверять. Иначе как она может требовать от него того же?

При взгляде на Хлою Огастина уронила губку.

— Какого черта тебе здесь надо? Сегодня твой выходной? Иди отсюда!

— Прекрасная манера разговаривать с боссом, — покачала головой Хлоя, сунув в карман ключи от машины Томаса, и направилась к холодильнику. Ей нужно срочно поесть, чтобы прийти в себя. Но на пути неожиданно встала Огастина.

— Ты выглядишь усталой.

— Еще раз спасибо. — Нет, нужно не просто поесть, а что-то приготовить. На этот раз без шампанского. — Как идут дела?

— Поскольку некому раздавать бесплатные завтраки, все прекрасно. Утром от посетителей отбоя не было. Сейчас затишье.

— Но ты, по крайней мере, сделала Мелли скидку?

Хлоя принялась рассматривать содержимое холодильника. Хмм, тут есть с чем поработать. Может, что-нибудь с яблоками?

Не услышав ответа, она выпрямилась.

— Огастина?

— Если хочешь знать, нет, не сделала, — оскорбленно фыркнула та. — Но прежде чем впадать в панику, позволь заметить, что она на днях получила деньги от сына.

Сын, довольно известный хирург в Сакраменто, вспоминал о матери, только когда в нем просыпалось нечто вроде совести. Жлоб проклятый! И Мелли приходилось надолго растягивать полученные от него жалкие гроши.

— Ах, Огастина, — начала Хлоя, отбирая продукты. — Жаль, что…

— С ней все будет хорошо. Я волнуюсь за тебя.

— Не стоит. — Обыкновенный яблочный пирог. Именно это сейчас ей требуется. — Со мной тоже все будет в порядке.

Только бы заставить Томаса довериться ей!

— Солнышко, твой отец здесь. Хочет с тобой поговорить.

— О дьявол! — Хлоя с ужасом взглянула на Огастину и со скорбным вздохом швырнула все, что держала в руках, на большую деревянную колоду. Сначала раскатать тесто, решила она. — Мне что-то не хочется сейчас общаться с ним.

— Никогда не слышала, чтобы ты так говорила об отце, — укоризненно пожурила Хлою Огастина. — Что с тобой стряслось?!

Что стряслось? Ничего особенного. Просто нет денег заплатить за квартиру, откуда ее вот-вот выкинут. «Домашняя выпечка» заложена-перезаложена и почти не приносит дохода. Сумеет ли она вытянуть кафе из пропасти? А город, прежде такой любимый, теперь вовсе не кажется столь уж уютным и милым.

Но не материальные затруднения терзали Хлою. И не охлаждение чувств к родному Хизер Глен. Совсем не это, а высокий темноволосый мужчина с трагическими глазами и навеки раненным многострадальным сердцем. Тот, кто, несмотря ни на что, все-таки оставался умным, страстным, заботливым, необыкновенным человеком — человеком, с которым она хотела бы навеки связать жизнь.

Хлоя печально посмотрела на старую подругу.

— Ты все равно не поверишь.

Огастина, упершись кулаками в тощие бедра, презрительно фыркнула.

— Зато сразу скажу, что мне это вряд ли понравится. Но все равно, попробуй растолковать.

— Я люблю человека, который даже не понимает подлинного смысла этого слова, — жалобно шмыгнув носом, выпалила Хлоя. — Все остальное — бизнес, долги, общественное мнение — не имеет значения. Только он.

— Хлоя, крошка, ты разбила себе сердце, — запричитала официантка. Умудренная жизнью сварливая старуха, мгновенно смягчившись, обняла Хлою с неожиданной силой.

— Не разбила, Огастина, пока еще нет. Разве что небольшая трещина…

— Мне так жаль! Клянусь, я сдеру шкуру с Конрада. Что нашло на этого мальчишку?!

— Нет, — невольно засмеялась Хлоя. — Погоди минуту! Это вовсе не Конрад.

— Что значит «не Конрад»? — взвилась Огастина. — Тогда кто же, спрашивается?.. О нет! — Мозолистые руки впились в плечи девушки. — Хлоя! Скажи, что это неправда!

— О чем вы? — заинтересовалась Дана, подходя ближе. — Признавайтесь — о парнях? Да что это с вами?

Она нетерпеливо помахала рукой перед их лицами, но ни Хлоя, ни Огастина не обратили на нее внимания.

— Хлоя, — повторила Огастина, — скажи, что это неправда.

Хлоя поежилась под пронизывающим взглядом женщины, которая любила ее больше, чем собственная мать.

— Это зависит от того, о ком ты хочешь услышать.

— Ты прекрасно все понимаешь! — Огастина вздохнула и встревоженно покачала головой. — Все ясно. Меня не проведешь. У тебя просто на лице написано, что ты влюбилась в этого паршивца Томаса Магуайра.

Лана громко охнула, а Хлоя притворно закатила глаза.

— Неужели это так страшно?

— Не слишком, — призналась Огастина. — Парень — настоящий красавчик, уж это точно.

— Верно, — согласилась Лана. — Вчера Салли была в банке, когда он вошел, а потом все твердила, что у нее колени подогнулись, когда Магуайр улыбнулся ей.

Он улыбался Салли Робинсон? Куда девались тоска и жалость к себе! Хлоя раздраженно поморщилась. Ладно, тогда она будет держать у себя «ягуар» сколько захочет! Улыбался?! Да это все равно, что флиртовать, а с ней он никогда не флиртовал!

— Конечно, Томас потрясающе хорош, ничего не скажешь, — заключила Огастина, — но от него одни беды и неприятности!

— Возможно, — согласилась Лана, — но неприятности никогда еще так прекрасно не выглядели.

— Ради Бога! — взорвалась Хлоя. — Какие беды? С ним, конечно, нелегко, но Томас и мухи не обидит.

Приятельницы обменялись недоверчивыми взглядами — очевидно, Хлое не удалось их убедить, и крохотный росток сомнения тут же пустил корни.

— Может, вы знаете что-то, неизвестное мне?

— Мама говорит, что он опасен.

— Лана, — засмеялась Хлоя, — твоя мамаша от всех мужчин шарахается.

— Солнышко, я, конечно, доверяю твоему мнению, — вмешалась Огастина, — но, возможно, мать Ланы на этот раз права. Все так считают. А вдруг этот человек…

— Что, если этот человек, — перебила ее Хлоя, — хочет стать своим в городе, где родился? Это что, преступление? Нет. Преступление — обвинять невиновного человека. Разве сын должен отвечать за родителей?

Хлоя чистила яблоки и пыталась сосредоточиться на этом занятии, чтобы успокоиться.

— Вы с самого начала неверно о нем судите. Как не стыдно слушать глупые сплетни и чернить человека, который никому ничего плохого не сделал?

— Она втрескалась по уши, — прошептала Лана. — Когда женщина так яростно защищает парня, с ней все ясно.

— Угу, — согласилась Огастина.

— Кого или что с таким пылом защищает моя прелестная дочь? — поинтересовался мэр Уокер, входя в комнату. Он поцеловал Хлою в щеку, и та закусила губу, вынуждая себя промолчать. Она в пылу спора совсем забыла об отце.

— Собственно, можно и не спрашивать, — рассмеялся мэр, не обратив внимания на неловкое молчание. — С головой бросилась в новое начинание? Что на этот раз?

Хлоя предостерегающе посмотрела на женщин. Пусть только попробуют рот открыть. Как ни странно, обе присмирели и занялись своими делами.

— Признавайся, Хлоя, — шутливо настаивал отец. — Что за очередной подвиг? Спасение крыс? Борьба с загрязнением окружающей среды? Заповедник для койотов? Что?

— Ничего.

— Не может быть. Ты же как в воду опущенная. Уж меня-то не обманешь. Ага, понял! Какой-то человек, которому временно изменило счастье, убедил тебя отдать все наличные деньги на охрану бедных птичек, которые загадили шпиль церкви святой Маргариты.

— Па, ты прекрасно знаешь, что эти бедные птички погибли, когда…

Хлоя осеклась и бросила негодующий взгляд на Лану, когда та осмелилась хихикнуть. Хлоя действительно любила птиц, кормила каждый день. Хотя большинство жителей города терпеть их не могло.

— Разве ты не помнишь, что они погибли в прошлом году во время бури, когда молния ударила в крышу.

— Совершенно верно, — торжествующе улыбнулся отец. — А теперь вспомни, сколько денег ты выбросила на ветер, пытаясь перевести их в другое место, чтобы сохранить стаю? И что же? Они все равно передохли к величайшей радости всего города. По крайней мере, теперь не приходится отмывать от помета церковный шпиль.

— Знаешь, па, не настолько уж я безнадежна.

— Разве? — с сомнением пробормотал отец. — В таком случае, может, ты организуешь новый комитет?.. Ну, скажем, по сохранению водорослей в городском бассейне? Ведь все живое достойно заботы, не так ли?

Хлоя снова повернулась к Лане, издавшей странный звук.

— Убирайтесь все, — строго сказала она. — У меня много дел.

— Оно и видно, — серьезно кивнула Огастина, хотя в глазах ее светились веселые искорки.

Хлоя с отвращением взглянула на только что очищенное яблоко. Вернее, то, что от него осталось после очистки. Бросив яблоко в раковину, она беспомощно подняла руки.

— С меня хватит. Удачи вам, друзья мои. Я удаляюсь. До завтра.

— Погоди, солнышко, — окликнула ее Огастина. — Прости нас, пожалуйста.

— Да, дочка, извини. Просто иногда так и подмывает тебя подразнить, — вмешался улыбающийся отец. — Ты так доверчива, Хлоя. И это меня беспокоит.

Неужели она не сумеет убедить его, что не вляпалась в очередную авантюру? Ведь она же искренне верит во все, за что борется? Почему он не понимает, как ранит свою дочь недоверием и насмешками? Считает ее безголовой пустышкой, легкомысленной дурочкой и даже не пытается ее понять?

Да, так оно и есть. Еще одно яблоко полетело в раковину.

— Скажи мне, что случилось? — не отставал отец.

Зачем? Чтобы он окончательно уверился в том, что его дочь — полное ничтожество?

— Ну же, детка, — не унимался отец. — На этот раз я не стану смеяться, даю слово.

Лана тоже вопросительно смотрела на нее, и Огастина подняла седые брови, как бы спрашивая: не избавить ли Хлою от пытки?

Еще бы не избавить!

Огастина поспешно выступила вперед.

— Это… совсем не то, что вы думаете. Она просто озабочена спором с поставщиком насчет новой партии овощей. — Она улыбнулась без всякого стеснения за свои редкие зубы. — Жаль, что вы не успели увидеть образцы, мэр. Они просто великолепны! К концу месяца у нас будет совершенно новое меню! Надеюсь, и вы придете на дегустацию.

Ошеломленная Хлоя вытаращила глаза. Черт ее дернул дать Огастине возможность высказаться. Теперь отец заподозрит самое худшее!

Огастина быстренько прикусила язык при виде искаженного ужасом лица хозяйки.

— Что ты натворила! — одними губами спросила Хлоя, втягивая голову в плечи. — Какие овощи?

Огастина беспомощно развела руками, очевидно, жалея о собственной глупости, но было уже поздно. К тому же мэра было не так-то легко одурачить, уж это все прекрасно знали. Теперь его буквально сжигало любопытство. Искоса взглянув на отца, Хлоя глубоко вздохнула: теперь беды не миновать.

— Леди, — негромко сказал тот, по-прежнему улыбаясь, как истинный джентльмен до мозга костей. — Я бы хотел поговорить с дочерью наедине. Смею заверить, много времени это не займет.

Он положил руку на плечо Ланы и подтолкнул ее к двери.

— Папа, — запротестовала Хлоя, — пожалуйста! Нам нужно работать. Не можешь же ты выставить из кухни повариху в разгар рабочего дня. Клиенты не станут ждать.

— Собственно говоря, — невпопад вставила Огастина, — в зале никого нет… — И, смущенно закашлявшись, отступила под мрачным взором Хлои. — Ладно, ладно…

Сунув руки в карманы передника, она подалась к порогу, глазами умоляя Хлою простить ее. Та старательно чистила яблоки, уговаривая себя, что все не так уж плохо. Отец, скорее всего, ни о чем не догадывается. И прекрасно, если учесть, что он до сих пор считает Томаса виновным за то, во что превратилась Дианна. Можно подумать, из-за него сестра стала настоящей нимфоманкой!

— Это Магуайр, не так ли? Мне докладывали, что тебя не раз видели в его обществе.

— Па, неужели тебе делать нечего, кроме как слушать сплетни?

— Но ты общаешься с ним?

Если бы он знал всю правду! Как и где они были с Томасом! Отца наверняка бы хватил удар.

— Мы друзья. — Друзья, которые, обезумев от страсти, занимались любовью на ковре в его гостиной прошлой ночью.

— Это его «ягуар» на стоянке?

— Да. Моя машина… Видишь ли, небольшая поломка…

И это почти правда: из-за поломок машины Хлое зачастую приходилось ходить по городу пешком. Господи, как же надоело постоянно оправдываться перед отцом. Почему не сказать все как есть и не покончить с этим раз и навсегда?

Потому что она сама понятия не имеет, каковы их с Томасом отношения.

— Я знаю, что происходит, — мягко заметил отец. — Воображаешь, что можешь скрыть это от меня? — Сердце Хлои тревожно подпрыгнуло. О чем это он? — Магуайр пользуется твоей наивностью, Хлоя. И меня это пугает.

— Па…

— Он ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего, — перебил отец, — даже если это убьет тебя.

— Но это просто нелепо! Человек вернулся, потому что…

Действительно — почему? Они провели вместе немало времени, но она до сих пор почти ничего не знает о намерениях и планах Томаса.

— Вернулся и вернулся. У него есть на это право. А мотивы, которые им движут, не имеют со мной ничего общего.

Уж в этом Хлоя была абсолютно уверена.

— Пожалуйста, Хлоя, не могла бы ты попросить его уехать?

Хлоя аккуратно отложила нож.

— Уехать?

— Да, и насовсем.

Не слишком часто Хлоя шла против желаний отца. Так было легче, да и необходимости отказывать ему до сих пор не возникало. За всю свою жизнь она ни разу открыто не выступила против него. И вот теперь этот миг настал.

— Я не могу этого сделать. И не хочу. Мне очень жаль, па.

— Магуайр весьма влиятельный человек, Хлоя. Могущественный. Ты хоть представляешь, как он богат?

— Мне это безразлично.

Отец нерешительно помялся. Обычно спокойный и уверенный, сегодня он был не похож на себя.

— А если он посчитает, что городом управляют не так, как следовало бы, и необходимо передать власть в другие руки? Влить, как говорится, свежую кровь в дряхлые жилы? — Он взволнованно заходил по кухне. — И при этом решит, что старый мэр засиделся на своем посту?

— Какой вздор!

— Все может быть, Хлоя. До очередных выборов не так уж далеко. Вдруг он захочет выдвинуть свою кандидатуру? И что мне тогда прикажешь делать?

У Хлои мгновенно пропал аппетит. Она забыла про яблоки и, отойдя от раковины, задумчиво покачала головой.

— Томас не интересуется политикой.

— Откуда ты знаешь?

И верно, откуда?

— Мне так кажется. Кроме того, здесь его не слишком любят. Вряд ли кто-то станет голосовать за Томаса.

— Люди так непостоянны!

— Только не в Хизер Глен.

— Все-таки попроси его уехать, Хлоя. Быть может, он тебя послушает. И постарайся побольше узнать о его планах.

— Томас ничего мне не скажет.

— И это говоришь ты, Хлоя Уокер? Неужели ты способна отступить, не добившись своего?

— Ничего не поделаешь.

— Ну подумай хорошенько, Хлоя. Зачем он сюда явился, если отлично понимал, что теплого приема ему ждать не приходится? — Разве она сама не ломала голову над этим? — Разложи все по полочкам, — посоветовал отец. — Думаю, ты, как и я, поймешь, что у него какая-то подлость на уме. И тогда, возможно, сумеешь убедить его убраться ко всем чертям из этого города.

Хлоя фыркнула, представив, как пытается заставить Томаса сделать что-то против его воли.

— Кроме тебя это сделать некому, дочка.

Но она вовсе не собирается ввязываться в эту историю. А главное — боится даже представить, что с ней будет, если Томас снова исчезнет.

— Считай это своим следующим грандиозным предприятием. Помощь собственному отцу — дело святое, — продолжал Уокер и, не задумываясь, нанес последний удар: — Ты никогда этого не делала… правда, я и не просил. Но можешь же ты хотя бы раз в жизни попытаться спасти отца?

Сконфуженная Хлоя уставилась на отца. Фактически он просил ее покопаться в прошлом Томаса, о котором тот старательно умалчивал. И, говоря по справедливости, Хлоя его понимала: кому захочется воскрешать в памяти мрачные страницы своей жизни?

— Он совсем не похож на Джеймса. И никогда не был похож.

— Джеймс Магуайр — ничтожество и отъявленный мошенник, который за деньги мать родную продаст. А Томас в детстве был бездельником и хулиганом и, боюсь, не слишком-то переменился с тех пор.

Хлоя еще никогда не видела отца таким неуверенным в себе, и это ее пугало.

— Ты ведь совсем не знаешь…

— Знаю, и довольно хорошо. Так ты попытаешься разведать, что он задумал?

— Не думаю…

— Сделай это. А когда убедишься, что я прав, уговори его подыскать себе другое место жительства и оставить нас в покое.

Хлоя не могла поверить, будто все настолько серьезно. Она, по сути, должна помочь отцу снова выгнать Томаса из города. Никто не заставит ее сделать это! И если он действительно покинет Хизер Глен, что станется с ее сердцем?!

— Прости, па…

— Нет, не торопись отвечать. Просто подумай над тем, что я тебе сказал. Ради меня.

В кухню ворвалась Лана и поспешила к плите.

— Новые заказы, — жизнерадостно пояснила она, слегка запнувшись при виде напряженных лиц отца и дочери.

Хлоя, отвернувшись, подхватила сумочку.

— Мне пора.

— Хлоя?!

Она спокойно встретила взгляд отца.

— Что?

— Ты поможешь мне?

Нет, хотелось крикнуть ей, конечно же нет! И не проси! Но если уж быть честной до конца, он действительно никогда в жизни ни о чем не просил Хлою. Это ставило ее в ужасное положение. Придется выбирать между семьей и человеком, который был ей нужен больше всего на свете.

Очутившись в машине, Хлоя пришла к неутешительному заключению, что Томас в самом деле что-то затевает. Он вернулся не просто так, в этом Хлоя теперь была убеждена. Как и в том, что причина возвращения связана с его бизнесом. Возможно, все последние приобретения Томаса действительно не имеют никакого отношения к желанию помочь ей, Хлое. Но почему он ничего не рассказывает ей?

Вероятно потому, что задумал недоброе…

Нет, Хлое не хотелось в это верить. Однако растущий в душе страх подсказывал: ей необходимо как можно скорее все выяснить. До сих пор отец никогда не паниковал и не тревожился насчет своего поста. Значит ли это, что его опасения не напрасны?

О, Томас, что у тебя на уме?

Хлоя поклялась любой ценой докопаться до правды. Однако сначала она даст Томасу последний шанс. Она сумеет убедить его честно рассказать о своих планах. А уж если он откажется, попытается узнать обо всем сама. И только тогда, точно определив, что задумал Томас, она подумает над просьбой отца. Ни секундой раньше.